Институт каскадёров. Глава четвёртая. Шеф

                Страху в глаза гляди, не смигни!
                Русская пословица.

    На следующий день по расписанию у прыгунов-каскадёров были теоретические занятия. Они должны были проводиться один раз  в неделю. Вводную лекцию читал уже знакомый новичкам сам руководитель института каскадёров Чарли Моррис, одетый, в такой же, как у всех курсантов, светло-зелёный спортивный костюм с круглой золотистой эмблемой с вышитыми буквами «ИКМ»  на левой стороне груди.
 
  Владелец института каскадёров вошёл в аудиторию такими же широкими шагами, с какими он входил двумя днями раньше в коридор душевого отделения. Своим быстрым перемещением по аудитории и властным выражением  аскетического лица, как понял  это Роберт, шеф давал понять новичкам-курсантам свою значимость, а также  значимость руководимого им заведения.

  Роберт по военной привычке встал из-за стола по стойке «смирно». Но ни один из новичков, не знавших дисциплину или отвыкнув от неё, не соизволил оторвать свой зад от стула.

   Впрочем, Моррис не придал или не хотел придать особого значения поведению набранной группы прыгунов-каскадёров, и как руководитель, не имеющий лишних минут, приступил к лекции.
 
   Из открытых широких окон аудитории прямо-таки водопадом вливался солнечный свет. Когда Моррис, как заправский учитель, быстро расхаживал вдоль классной доски и пересекал световой поток, золото на вензеле его костюма ярко вспыхивало.
 
   Роберт выбрал себе место за передним столом у окна, так как  всегда не любил отсиживаться где-то позади. На всех курсантов успокаивающе действовал уют сравнительно небольшой аудитории и вид огромных квадратов освещённого солнцем паркета пола, особенно после нескольких дней дождливой погоды.

   Шеф института приступил к лекции без всяких предисловий. Он начал свою речь скороговоркой, как бы продолжая чтение текста с середины и немало не  заботясь о том, как дойдут его слова до новичков-каскадёров. Роберту показалось, что голос шефа был нарочито тих и  монотонен.

  – …отличительная особенность моего института – это дать вам наряду с практическими навыками каскадёра необходимую для вас сумму теоретических знаний. Вы обязаны относиться к тренировкам вдумчиво, только в этом случае вы достигнете нужных мне результатов. Ваша  группа  будет  обучаться  прыжкам с высоты, но не в воду, для этого у нас уже сформирована одна из групп, а  прыжкам на грунт.
 
   Моррис выдержал минутную паузу, словно хотел узнать, как отнеслись к его словам новички-каскадёры.

  А те, не особенно внимая монотонной скороговорке шефа, не придали особого значения его словам о прыжках с высоты на грунт.  Все прыжки, и в длину, и в высоту, и тройной прыжок, и прыжок с парашютом так или иначе, заканчиваются приземлением на грунт.

   Моррис, сыпал словами, расхаживая с лазерной указкой-фонариком в руке.  Время от времени он исподлобья поочередно приглядывался к каждому курсанту. Роберт догадался, что не словам произносимого текста, а именно реакции  аудитории придавал он наибольшее значение.

   – Мы с вашим тренером, –  Моррис стал говорить медленно и отчётливо, – доктором медицины и экс-чемпионом лондонской олимпиады Джимми Роджерсом, обладаем патентом на новый способ тренировки в прыжках.  Он простой и чрезвычайно эффективный.  Как всё простое, этот способ не всем приходил в голову.  Оказывается, что даже прыгунам в высоту на тренировках всё надо делать наоборот.  Прыгать не вверх, а вниз с постепенно возрастающей высоты.  Крепость ног и сила мускулов придут сами собой.

   Без особых мышечных усилий, без излишних потерь времени, пота и усталости вы дадите своим мышцам и  костям запредельные нагрузки.  Они немыслимы при обычных методах тренировки, всяких там гимнастик и приседаний. При традиционных тренировках по прыжкам в длину или высоту не всегда удаётся выполнить намеченное задание.  При наших тренировках достаточно только отважиться спрыгнуть со ступеньки моей мраморной лестницы –  внизу-то, на земле,  вы окажетесь всегда... Хе-хе...
 
  У глаз Чарли Морриса появились морщинки, что свидетельствовало о некоем подобии улыбки.

  У будущих прыгунов-каскадёров вытянулись лица: до того неожиданными и страшными показались им слова шефа. Почему в объявлении о наборе курсантов не указывалось, какими прыжками они будут заниматься? Не в длину, не в высоту, а с высоты?! Зачем такая глупая нелепица? Значит, тот странный белокаменный монумент, который они видели на зелёной лужайке, похожий на режущий кончик огромного сапожного ножа, и есть лестница для упражнений прыгунов-каскадёров?!
 
   Особенно обеспокоенно заёрзали, сидевшие за последними столами  трое высоких широкоплечих курсанта, очень похожих друг на друга по своему габитусу. Это была та самая неразлучная «троица» ловеласов-лоботрясов  во главе с темнокожим афро-американцем, которая двумя днями раньше вела себя в столовой крайне вызывающе. По-видимому, все члены «троицы» знали друг друга ещё до поступления в институт, и перед началом лекции они в аудитории не переставали вести себя, по мнению Роберта, очень разнузданно. Они с излишней аффектацией, рассчитанной на окружающих, обращались друг к другу, а прежде, чем сесть за столы, с игривыми ужимками поднимали и со стуком опускали стулья, как бы пробуя их на прочность. Но теперь, после слов Морриса, по их испуганно проваленным ртам было видно, что они просчитались с приёмом в такую группу каскадёров.
 
  Роберт, услышав слова Морриса, постарался не выразить на своём лице никаких эмоций, но и он с тревожной ясностью понял значение несуразного мраморного монумента, лестницы в «некуда».  В издевательском хихиканье шефа ему почудилось нечто оскорбительное и страшное.

  Он вспомнил вчерашнюю грубую выходку заведующей антропологической лабораторией, заявившей курсантам, что интересоваться данными исследований, касающихся их собственного тела  – это не их ума дело. И вот они услышали не менее глумливые слова шефа, что при прыжках с высоты, внизу-то они окажутся всегда!

  – А как же развитие мускулатуры, ведь сила ног обусловлена, прежде всего, её развитием? – дерзнул перебить голос шефа один из курсантов, эскимос Чилкато.
 
   Чилкато говорил на чистом английском языке отчётливо и с излишней грамматической правильностью. У него было грубоватое, как-будто вырубленное лицо с покатым носом, но в противоположность его мужественному лицу у Чилкато было малорослое тело, тщедушное  на вид, непонятно, как медицинская комиссия пропустила этого абитуриента.

   – Я знаю мнение спортивных медиков. – Моррис небрежно махнул рукой, не глядя на смелого эскимоса. – Мышечный аппарат, конечно, влияет на развитие костной системы.  Медики, пожалуй, правы.  Но это процесс медленный, затратный. Мы с доктором Роджерсом доказали: надо, прежде всего, воздействовать на кости! Именно ударными нагрузками.  Это провоцируют соответствующее развитие мускулатуры, и укрепляет связки и сухожилия.

   Чарли Моррис стал   говорить короткими отрывистыми фразами, делая многозначительные паузы между ними. Его слова падали на оробевших курсантов, как падают тяжёлые кули с мукой на платформу погрузчика.

  -Неужели нас заставят прыгать с верхней ступеньки той лестницы!? – раздался в зале недовольный басистый возглас Билла Карпентера. – Не понимаю смысла таких прыжков!

   Стул под тяжестью этого гиганта заскрипел:

   – Ведь это – прыгнуть с крыши шестиэтажного дома!  Даже в кино такие трюки не показывали!

   Сухая верхняя губа владельца института козырьком прикрыла нижнюю.  Моррис замолчал и с бесстрастным видом ждал дальнейших «бестактных» вопросов. Он уставился маленькими игольчатыми глазками исподлобья, но почему-то не на задавшего вопрос огромного Билла,  а на Роберта Хоппера, словно ждал именно от него ещё более неприятных возражений. Развесистые уши шефа заметно выпрямились, как у  насторожившегося волка.

   Роберт, не моргнув, выжидающе смотрел на хозяина института. Он был верен своему девизу: всегда идти навстречу опасности. А упорный взгляд шефа мог быть предвестником такой опасности.

   – А это вы, Геракл! – скривил рот Моррис,   упорно глядя на Роберта, а не на Билла, задавшего вопрос. –  Не беспокойтесь, парни: моя тренировочная лестница только благодаря своей конфигурации выглядит высокой. Её высота не превышает восемнадцати метров!

   Роберту показалось, что Моррис, со своим неморгающим взглядом именно на него, всё сказанное  предназначал только ему.

  - Друзья  мои! – зазвенел голос шефа  с неожидаемыми от него  нотками нежности, – Тренировками в прыжках с высоты мы подготовим ваш костно-мышечный аппарат к экстремальным нагрузкам, с которыми вам придётся иметь дело в различных жизненных ситуациях. Во-первых, вас никто не заставляет прыгать с такой высоты, сегодня или завтра, или вообще.  Я подожду, пока у вас не окрепнет в результате последовательных прыжковых упражнений скелет.  Во-вторых, мы в своих методах тренировки опираемся на достижения медицины.
 
   Чарли Моррис отвёл взгляд от Роберта и прошёлся между рядами столов аудитории. При этом он, походя, дотрагивался маленькой белой рукой до плеч новичков, как бы пытаясь этим жестом завоевать их расположение.
 
   – Перед началом каждого дня тренировок наши врачи сверятся с компьютерными данными вашего физического состояния,  и назначат вам в индивидуальном порядке такую высоту прыжка с лестницы, которая будет соответствовать вашим физическим возможностям.
 
   Моррис опять заставил себя загнать, по-видимому, в несвойственное ему русло монотонной скороговорки.

   – … наши медики не допустят существенного вреда вашему организму.   Все ваши тренировки не будут лежать за гранью физических, точнее, физиологических возможностей человека. А эти возможности у живых организмов варьируют в широких пределах.  Известно, что среди одной и той же популяции микроорганизмов встречаются отдельные особи, устойчивость которых к неблагоприятным факторам: температурным, химическим, ионизирующим и другим на порядок выше, чем у основной массы микробов. Не понимаете, что такое порядок? Конечно, имеется в виду не порядок в десантных войсках.

   Шеф института опять взглянул на Роберта, на этот раз мимолётно.

  – Порядок – это математический термин, когда к числу добавляется ноль справа, – нравоучительным тоном продолжал он. – По сравнению с микробами, у млекопитающих, в частности, у человека, эти различия в отношении  силы, выносливости, быстроты не достигают десятикратного значения, они колеблются в более узких пределах…
 
   – А если кто-либо из нас не сможет спрыгнуть с верхней ступеньки вашей лестницы? – бестактно прервал плавное течение лекции Роберт Хоппер, которому было не по себе, когда на него смотрел Моррис, а главное от того, что тот, глядя на Роберта, как бы отвечал на вопрос  Билла Карпентера.

   Моррис наклонил голову и  раздвинул сухие губы в улыбке. По-видимому, ему понравилось то, что Роберт решился прервать его лекцию и что-то вроде этого он добивался от Роберта, когда неотрывно смотрел на него.

   – Планами тренировок у нас занимается доктор Роджерс. Но я не был бы руководителем известного в мире института, если бы не был посвящён в детали, предстоящих вам тренировок. Тренироваться в прыжках будете ежедневно, без выходных дней,  даже в праздничные дни. Форсировать высоту прыжка со ступенек лестницы  мы не будем, чтобы не развивать у вас соответствующую фобию, то есть, боязнь прыгать с высоты.  Допускаю, что некоторым из вас форсирование прыжков не будет доступно по медицинским показаниям. Это мы примем во внимание с точки зрения вашего пребывания в институте.  Впрочем, кое-кто из вас без заметного вреда для здоровья сможет отважиться спрыгнуть с верхней ступеньки моей лестницы досрочно, такой поступок мы всячески приветствуем.

   Моррис опять  вонзил свой взгляд в глаза Роберта, как будто   адресовал свои последние слова, именно ему.
               
   – Я не имел в виду под словом «отважиться» совершить нечто безрассудное, – продолжал владелец института, окидывая уже не острым, а отдыхающим, как бы блуждающим взглядом столы слушателей. –  Смелость только тогда смелость, когда она будет базироваться на трезвом расчёте комплекса своих анатомических,  физиологических, психических  и, наконец, моральных возможностей.

  Моррис напыжился, морщины на его щеках разгладились.

 - Как вы, наверное, заметили, дорогие мои мальчики, что для занятий в моём институте, я набрал не обычных людей.  Посмотрите только на габитус этого белоголового молодца Карпентера, и вам без слов всё будет понятно. Я набрал контингент с исключительно крепким костяком.  Вот взгляните ещё и на этого здоровяка! – Моррис, скупо тронув губы улыбкой,  направил шарик рубинового цвета на второй передний стол, за которым уместился большой улыбающийся мулат с коротенькой  бородкой.

   Как запомнил Роберт на перекличке курсантов перед лекцией, мулата звали Томасом Гаррисом. Это был тот самый высокий мулат, или как его нужно было называть, афро-американец, с симпатичной курчавой бородкой, который на днях намеревался было идти на помывку в  душевую кабину вместе с Робертом.
 
   Светло-коричневый здоровяк, не переставая улыбаться, по-видимому, имел ещё
 привычку выпрямлять под столом на всеобщее обозрение свои толстые, вздутые в коленных суставах ноги.

   – Наш врач, профессор  Шеффельд, скажет вам на днях в следующей лекции, что ваши конечности уже сейчас, до начала тренировок, способны выдержать необычную нагрузку, – продолжил лекцию Моррис. – Эта нагрузка ровно в четыре раза превышает тот предел, который доступен простому  смертному.  Я, прежде всего, бизнесмен и исхожу из своих интересов.  В мои планы вовсе не входит, чтобы вы разбивали себе лбы и ломали кости, прыгая с высоты.
 
   Притихшая  аудитория больше не осмеливалась задавать вопросы.

   – Учтите, что многие наши выпускники зарабатывают хорошие деньги.  Парни сейчас работают в цирках многих штатов, на киностудиях Голливуда и...

  Чарли Моррис, на  пару секунд запнулся, а потом продолжал, полностью входя в роль заправского лектора:
 
  – Я мог бы вам назвать десятки примеров, когда обычные люди выпадали с девятого этажа, и только отделывались незначительными синяками.  Известны случаи: люди падали с многокилометровой высоты с нераскрывшимся парашютом, попадали на склон с сугробом снега и тоже оставались живыми.  Всё дело в том, как падать, и как приземляться!   Вот этим премудростям мы вас научим. А моя тренировочная лестница, ребятки, имеет высоту не столь уж большую,  она не дотягивает даже до двадцатиметровой отметки.  Мои прыгуны в воду, извините за выражение, сигают с вышки с высоты девяноста метров.  Так что ваши возможности в этом смысле ещё не исчерпаны. Хе-хе...
 
   По притихшей аудитории прокатились звуки вибрирующего смеха Морриса.

   – В следующей лекции, от профессора Шеффельда вы узнаете подробнее об удивительных возможностях человеческого организма, –  продолжил Моррис после того, как в очередной раз исподлобья оглядел каждого курсанта. – Я только скажу, что по расчётам врачей кости ног человека настолько прочны, что выдерживают нагрузку каждая в полтонны, следовательно, обе ноги выдерживают нагрузку в одну тонну.  Из школьного учебника физика известно, что скорость приземления какого-либо тела равна произведению ускорения свободного падения на время падения в секундах. Как вам должно быть известно,  на нашей планете ускорение силы тяжести равно девяти и восьми десятых метра в секунду.  Оно  обычно обозначается буквой «джи»

   В наступившей тишине аудитории слышались ритмичные постукивания прозаического мела в руке шефа по не менее архаической чёрной доске.
 
  Моррис написал известную формулу, поставил в неё высоту лестницы: восемнадцать метров, потёр друг о дружку, запачканные мелом пальцы и  продолжал:

   – Итак, скорость приземления будет около девятнадцати метров в секунду или чуть больше шестидесяти восьми километров в час. Мои каскадёры вгоняют свой автомобиль с такой скоростью в бетонную стенку и при этом не получают даже царапины на носу! При расчёте силы удара вашего тела о грунт, определяемой массой падающего тела и конечной скоростью падения, выясняется, что ударная сила при прыжке с верхушки лестницы всё-таки превосходит предел прочности длинных костей человека.  Но учтите, что мы в своих расчётах не приняли во внимание сопротивление воздуха при падении.   Оно вносит значительные поправки в конечную скорость приземления.  Кроме того, мы с вами рассматривали крепость костей  ног применительно к усредненному человеку, а не к прекрасно тренированному индивидууму.
               
   – А если всё же мы сломаем ноги? – почувствовав успокаивающие нотки в голосе Морриса и  по-детски улыбаясь,  решился спросить шефа мулат Гаррис, и оглянулся на своих товарищей-прыгунов, сверкнув белыми зубами.

   – Назовите мне хотя бы один вид спорта, обходящийся без видимых травм, ну разве что шахматы, –  невозмутимо продолжал шеф. –  А бокс, а футбол, а борьба?  Да, не всем из вас доведётся прыгнуть с верхней оконечности лестницы, я вполне допускаю это.  Некоторые из вас окажутся слабонервными трусами. Таких курсантов я буду безжалостно отчислять из института, обязав их выплатить все расходы, связанные с пребыванием в моём заведении.
   
  – К сожалению, ни одна медицинская комиссия не сможет со стопроцентной вероятностью определить особенности вашей нервной системы, в первую очередь, силу духа, – продолжал Моррис. – Известно, что характер человека распознается только в бою.  Кое-кому из вас просто не повезёт с прыжками – об этом я говорю откровенно: откровенность – мой принцип в разговоре и в любом деле. Но у меня в институте хорошо налажена ортопедическая служба.  А в случае неизлечимой травмы, я выплачиваю неудачникам солидную компенсацию.  Впрочем, кто раздумал, может сегодня же уходить от меня – держать не буду!
 
   Курсанты замерли в неподвижности.  Встречаясь с цепким взглядом шефа опускали глаза.  Пока не нашлось охотников уходить из института.
  Роберт хотя и был обескуражен откровенными словами Чарли Морриса, но наряду с разочарованием в предстоящей подготовке каскадёров только к прыжкам с высоты    почувствовал во всём теле давно не испытанную лёгкость. Шеф института показался ему не тем жёстким бескомпромиссным человеком, которого он впервые увидел в коридоре банного отделения, и который даже внешне походил на убийцу-маньяка из телевизионного сериала.  Теперь особенно располагало в Моррисе-лекторе его вибрирующий временами смех и морщинки в уголках глаз.

   Да, занимаясь скрупулёзно только одними прыжками вниз с высоты можно и в этом деле ставить рекорды и добиться признания многих. Покорить верхушку дьявольской лестницы? Да и только да!

  Как верно сказал шеф о значении силы духа! Это совпадало с жизненным кредо Хоппера: никогда не сдаваться перед трудностями. 

  «Занимайся в жизни тем делом, которое для тебя легче всего, но делай  это с полной выкладкой!» – Роберт всегда стремился следовать этому совету бывалого  человека.

  Прыжок с высоты полностью соответствовал Роберту и в психологическом смысле,  учитывая его индивидуалистические наклонности.  Он, как парашютист, останется один на один со своим прыжком с высоты, никто из посторонних не посмеет ему помешать. Здесь могут развернуться, пока ещё скрытые не только для других, но и от себя его явные и  потенциальные, физические и волевые возможности.  Только не нужно подаваться в крайность, терять голову!