Екатерина бросает фаворита

               

                Екатерина и Потемкин входят.

Потемкин. Я не хотел говорить о кознях Корсакова, потому что сие презираю и считаю его за дурака. Но у князя Орлова его слушают и дураком не считают, а я для них общий враг. Много говорит он там об ужасном положении в отечестве,  о придирках кривого и что ежели бы я не был в такой силе или сломал бы себе шею, то полковая служба пришла бы в лучший порядок.
Екатерина. Я слышала об этих разговорах, но не придавала значения им для того, что князь Орлов мне сказал, что царь Эпирский по молодости много болтает и его слушать нечего. А сейчас вижу, что дело зашло далеко. Хотя мне и сказал князь, что Корсаков боится твоего мщения, однако вижу, что продолжает.
Потемкин. Мщения моего он напрасно боится, ибо между способностями, которыми наградил меня Бог, сей склонности он мне не дал. Не желаю я также, чтоб и прощения у меня он просил.
Екатерина. Я и сама не охотница счеты сводить. Тебе известен суд мой:  я плачу обидчикам тем, что прощаю их или делаю им добро.
Потемкин. При прежних государях ему бы худо было. Пусть он сравнит суд ваш с судом их, и пусть познание вашей милости станет для него источником любви и верности  вашей особе. – Устал я, пойду к себе.
Екатерина. Идем, батя, я тебя провожу.

                Уходят. Корсаков входит.

Корсаков. Как быстро все переменились ко мне. Еще вчера обер-щенк Нарышкин при встрече со мной долго раскланивался и не знал, чем угодить, а сегодня даже экипажа не дал. А господин Безбородко, тот и вовсе меня не заметил, так и прошествовал мимо, не взглянув  на меня. Все дворы одинаковы: когда ты в почете, все с тобою любезничают, а случись что с тобой, все от тебя отворачиваются… Только бы она захотела меня выслушать, а там я найду, что сказать. Я ей  прямо скажу: «Ваше величество, рассудите по  чести: я люблю графиню Строганову, она любит меня. Разве ж это преступление?.. Через свою любовь я столько долгов наделал! Одна надежда на вас».
Екатерина (входит.) Для кого приготовили сей монолог, сударь?
Корсаков (падает на колени). Государыня,  не разлучайте меня с любимой!
Екатерина. Ваши дела с графиней разбирайте сами! Мне же скажите, что означает брошенное насчет князя Потемкина слово «общий враг»? Ежели бы в вас справедливость и благодарность превосходили себялюбие и эгоизм, вам бы давно было ясно, что никто друзьям, недругам и бесчисленному множеству людей не делал столько добра, как Светлейший. Доказательства сему нетрудно сыскать, трудно найти тех, кому делал несчастье. Кому же делал добро, подам реестр подлинный одних тех, кого упомню, и начну с вас… Вы поносите  князя Потемкина, а того не ведаете, что он первый ходатай по вашему делу.
Корсаков. Ваше величество, я перед всем светом готов просить у него прощения!
Екатерина. И того он от вас не желает.
Корсаков. А вы, матушка, вы простили меня?
Екатерина. Вы вольны делать то, что сочтете нужным. Но вместо того, чтобы обманывать меня, вам следовало бы объявить правду. Тем бы вы избавили меня и себя  самого от многих огорчений и неприятностей. Несмотря на это, я пекусь о вашем спокойствии и благосостоянии. В подтверждение этого мною сделано распоряжение господину Бецкому об отдаче вам двухсот тысяч рублей с тем, чтобы сто тысяч пошло на уплату ваших долгов, а другие сто тысяч получите с рассрочкой на пять лет. Вам также  жалуется купленный нами дом со всем убранством.
Корсаков. Вы меня уничтожили своим благородством, ваше величество, и навек сделали вашим рабом.
Екатерина. Следственно вы не откажитесь уехать со своею  графиней на постоянное жительство в Москву с тем, чтобы никуда из оной без нашего повеления не выезжать. Такова воля наша. (Уходит.)
Корсаков. У меня гора с плеч свалилась. Вместо наказания – долгов не стало и дом получил. Хотя можно было бы и больше дать. Другие на моем месте поместья получили. Но главное, я свободу обрел. Никого не боюсь я больше! (Уходит.)

                П р о д о л ж е н и е  з а в т р а