Валенки

В углу лежали большие серые валенки. Один – правый, другой – левый. Вернее, один – левый, а другой – правый. Они лежали возле самой печки, что было совсем не так  приятно, как могло показаться на первый взгляд. Особенно печку недолюбливал правый валенок, поскольку еще в молодости печной жар прожег ему на голенище корявую дырку размером с большую пуговицу. И этой дыры валенок втайне очень стыдился…

Валенки положили к печке сохнуть. Им в этот день пришлось прошагать часа три по полю, по глубокому снегу. С самого утра на улице зазвенела капель, и январский снег вдруг размяк от умиления, растрогался, потеряв свою обычную морозную сухость. Проваливаясь в набухший от влаги снег, валенки быстро намокли, отяжелели от сырости и к возвращению домой уже еле двигались.

Хозяин у них был добрый и заботливый. И не выставлял их без особой нужды к печке - потому что берёг. Но сегодня такая нужда была - ведь вечером ему предстоял еще один выход, в соседнюю деревню, к одной знакомой. А без них, без валенок, он так далеко зимой не ходил.

Лежать, да еще возле печки – это было уж слишком. И чтобы отвлечься от тоскливых мыслей о своей нелегкой доле, валенки затеяли обычный спор – кто из них главнее.

Левый, естественно, утверждал, что он, левый, поскольку именно его первым надевал Хозяин и первым снимал.
Хотя, конечно, правый валенок главным считал себя. Ну, потому что он – правый. И вообще…

Да, но левый был на полсантиметра больше, и это, по его мнению, был очень весомый довод.

Зато правый был на целый час старше, так как он появился на свет раньше и целый час стоял на складской полке, пока к нему не присоединился левый.

Ну, это все ерунда, потому что левый … потому что у левого не было позорной дыры на голенище.

Это был запрещенный прием. И правый валенок обиделся и замолчал, хотя он-то мог на это возразить, что именно благодаря этой дыре Хозяин никогда их не путает и не надевает левый валенок на правую ногу.

Валенки пролежали молча до самого вечера,  развернув носы в разные стороны, как чужие. А вечером, убедившись, что они высохли, Хозяин снова их надел. Сначала – левый, затем – правый.

И, как-то сразу забыв про размолвку, валенки потопали вместе, с удовольствием  похрустывая свежей морозной корочкой  и пытаясь по очереди догнать ускользающий вперед свет фонарика.

В соседней деревне они провели два часа, скромно стоя у порога в хорошо натопленной избе. И даже разомлели от тепла, мерного тиканья часов на стенке, приятного скрипа половиц, от позвякивания чайных ложечек  в стаканах…

И обратно возвращались довольные собой и друг другом, и Хозяином, и знакомой Хозяина…

Но недалеко от околицы Хозяин вдруг оступился, не удержался на узенькой натоптанной дорожке и шагнул правой ногой прямо в большой синий сугроб. И вслед за ногой сам весь провалился в него, с треском проломив намерзший наст. А потом долго барахтался в сугробе, переваливаясь то на один, то на другой бок, пытаясь опереться на непрочный наст, и утопая снова и снова  по плечи в снежных завалах.
Когда же он с большим напряжением, на четвереньках, выбрался, наконец, на твердую тропинку, то обнаружил, что его левый валенок набит снегом до самого верха, а правый… А правый и вовсе пропал, утонув, вместе с фонариком,  где-то в глубине темного сугроба. Хозяин на всякий случай еще раз пошарил рукой, но ничего не обнаружил. И, с трудом поднявшись, поплелся домой, осторожно нащупывая дорогу  и прихрамывая на необутую ногу.

В избе он безо всякого уважения сдернул с ноги оставшийся валенок и, даже не вытряхнув из него мокрый снег, отбросил в сторону, а сам уселся на лавку рядом с теплой печкой, уперев в нее замерзшие ноги…

… А потом левый валенок плотно набили старыми газетами и убрали в темную холодную кладовку. Кладовка была знакомая и совсем не страшная. В ней валенки проводили каждое лето. Только теперь левый валенок лежал здесь в одиночестве. И поговорить не с кем, и поспорить. Без правого валенка было почему-то грустно. И мысли у левого валенка были всё тоскливые и жалостные.

- И как он там? Снег такой жесткий. И темно. И меня нет рядом… А ведь он такой ранимый. И такой скромный. Никогда вперед не лез. А ведь он и вправду – настоящий правый. И дырка у него ничего, симпатичная, и ему идет…

… В середине марта левый валенок неожиданно вытащили из кладовки и внесли в теплую кухню. Через два окна на кухню врывалось яркое мартовское солнце, от этого в воздухе кружилась светящаяся пыль, а по стенам скакали солнечные блики.
В середине кухни, возле старого табурета, стоял… правый валенок. Правда, он весь как-то съежился, выглядел очень постаревшим и уставшим. И дырка на голенище стала еще больше и еще безобразнее.

Хозяин бережно взял его в руки, слегка расправил, потряс, похлопал по бокам, а затем с некоторым усилием натянул на правую ногу. Потом он притопнул ею и прошелся для проверки пару раз - от стола до двери и обратно.

А левый валенок все это время в терпеливом ожидании стоял у двери. Он был совсем не против, чтобы правый валенок теперь всегда надевали первым. Лишь бы надевали. Лишь бы больше не расставаться…