Сладкие Ночи Эпикоцикларий Любистика

                КОНСТАНТИН ИСТИН


                СЛАДКИЕ НОЧИ

             (Из Эпикоциклария "Любистика")




               С того дня, как его коварная Кэролайн подло упорхнула к новому спутнику жизни, Аллен Шорн  почти не бывал дома. Все ночи напролёт он проводил у телескопа. Спал, как никогда мало. И видел необычные сны. Какими бы ни были их сюжеты и перипетии, все они сводились, в конечном счёте, к одному. Он, американский астроном с русскими корнями, Аллен Шорн, стоит на пороге Величайшего Открытия. А ещё ему вдруг стала сниться очаровательная Кэт Виллис, недавняя выпускница Йельского Технологического Университета (бывший Арморовский институт). Она недавно получила направление на длительную стажировку в НАСА. Ей досталась скромная должность помощницы Аллена Шорна.

                Аллен вспомнил их первую рабочую встречу. Кэт вошла в «звёздную обитель», где величаво возвышался самый мощный в мире телескоп «Хаббл», в сопровождении полковника Джеймса Форчера, начальника отдела исследования и изучения галактик. Угрюмоватого, необщительного Форчера, худобой и очертанием фигуры изрядного смахивающего на глиста, не раз обиженные им коллеги прозвали Фырчером, заклеймив в кличке его неискоренимую привычку презрительно кривить губы, шумно выдыхать и швыркать носом и часто фыркать от вечного недовольства всем и всеми.

                С обычной сухостью и деловитостью Форчер познакомил их и произнёс свою коронную любимую фразу: «Любите и уважайте совместную работу и друг дружку!». И, как всегда, шмыгнул своим длинным заостренным носом и фырканул ехидно змеящимися тонкими губами. Аллен Шорн с ироничной усмешкой подумал: «Интересно, изрёк бы или нет Джэймс Форчер своё сухощавое напутствие, если бы Кэтти Виллис влюбила его в себя с первого взгляда?». Судя по форчеровскому привычному тону, между ним и Кэт Виллис не пробежало и не могло возникнуть никакой зажигательной искры. Наверное, они были не во вкусе друг друга. Или он просто не удостоил её своим мужским вниманием. Всему НАСА известно: Форчер предпочитает пышнотелых голубоглазых блондинок. С этой «сексуальной специализацией», а точнее, ориентацией, он быстро снискал репутацию волокиты, ловеласа и донжуана. А по-русски говоря, бабника. Злые насовские языки поговаривали: Джеймс Форчер обглистился фигурою, порастреся жир и телесную массу о женские животы, ляжки и ягодицы. Русскоязычная публика СЕТИ и НАСА и сам Аллен Шорн, общепризнанный спец в области русской забористой матоизверженистики, виртуоз-матершинник, окрестили его резче: неукротимый блудун!

                Очаровательная, хрупкая, грациозная, миниатюрная Кэт, с её огромными зелёными глазами и копной броских чёрных волос, представляла из себя прямо противоположный Кэр тип красавиц. С её появлением словно солнце озарило сумрачную астрономическую обитель. Молния в семь цветов радуги сверкнула перед глазами изумлённого Аллена Шорна и окружила девушку изумительным переливчато сияющим ореолом. Ему показалось: и она при первой встрече с ним была будто сильно поражена и на мгновение оцепенела. Удивилась и очень уж внимательно посмотрела сияющими очами на будущего шефа-астронома. Он отнёс незримо излучаемую ею ауру и струящиеся флюиды или ферромоны - бог их знает, как они там, кэттиколоритные, называются! - на счёт её отприродной сексопильности. Как раз о подобных Кэтти девочках говорят: "Она - секси!".

                Ей наверняка успели напеть о нём всяческой несусвети и небывальщины. Что он человек не от мира сего. Чудак. Как мужчина – совершенно не интересен, ибо способен любить только астрофизику, звёздное небо и свои далёкие притягательные галактики. Недаром от него сбежала молодая красавица-жена. Рекомендация – ужасная и скверная с точки зрения людей, далёких от астрономии. Типа его бывшей "милой" жёнушки-гарпии Кэролайн. Но если Кэт Виллис и сама навсегда влюблена в профессию астронома и в звёздное небо, то имидж Аллена Шорна от язвительно-саркастичных оценок его достоинств и недостатков коллегами, в представлении такой девушки, нисколько не пострадал. Скорее, даже наоборот.

                Удивлённый Аллен Шорн, не без приятности для себя, не раз уже констатировал перемену в своём восприятии событий, встреч, эпизодов, сцен при фигурировании в них Кэтти Виллис. Ловя и перехватывая странно волнующие его взгляды новой сотрудницы, он с изумлением сделал открытие. Её взоры играют с ним в прятки. Стоило Аллену внимательнее глянуть в её искристые очи, она смущалась, краснела и сразу отводила взор в сторону. Он не раз замечал нечто вроде тревоги и испуга в её глазах. Природа и причины столь необычной реакции на его внимание к ней Аллену Шорну были пока непонятны. На влюблённость, вроде бы, не похоже. Скорее всего, типичная девичья робость. Как-никак, он почти всемирно известный астроном, а она пока новичок-стажёр.

                Кэт родилась через десять лет после гибели в авиакатастрофе советской бортпроводницы Надежды Верной. Надя. Надя Верная. Его Первая Любовь. Девушка с замечательной фамилией. Им с ней было тогда по 19. Кэтти сейчас почти в том же возрасте. Ей скоро исполнится двадцать. Он же приближается к своему 50-летию. Время до его юбилея пролетит, словно миг один. Какие могут быть влечение, увлечённость, влюблённость у людей совершенно разных поколений? Аллен Шорн знал, конечно, знаменитое пушкинское "Любви все возрасты покорны!". Да не верилось ему в фатальную справедливость классического стихотворного афоризма. Он склонен был относить смущение, а подчас и смятение Кэт на счёт её неопытности, робости перед ним, Алленом Шорном, её шефом и мэтром. Он ведь для неё чуть не кавказского типа астрономический аксакал. Грешил и на специфику их, в основном, ночной парной
астрофизической работы. Лишь иногда (с мэтровской, наверное, самонадеянностью) предполагал: «А вдруг она ко мне – неравнодушна?!».

                Нескромная, дерзкая не по его 46-летнему возрасту мысль удивительно волновала, горячила в нём кровь и согревала сердце. Аллен Шорн чувствовал себя молодым. Вправду, что ли, как поговаривают на Руси, "седина в бороду, бес в ребро"? И неужели действительно люди в солидных годах - по неведомому закону Природы - роково тянутся к молодым представителям и представительницам противоположного пола? Всеобщее гормональное притяжение? - сродни закону всемирного тяготения Ньютона или производное от него?

                Ого, фокус-покус! Шутка или ирония Судьбы. Много лет работать астрономом, искать, как одержимый иль проклятый, Внеземные Цивилизации. И, оторвав взгляд от влекучей неудержимо Галактики, красующейся в поле обозрения телескопа, локаторов, радиощупов и радаров, перевести взор на цветущую юную девушку и открыть вдруг ... Биологический (а может, и Биохимический?) Закон всеобщего гормонального притяжения! И впридачу - вселенскую Биохимию Любви. В альтернативу и в пику земной биохимии Владимира Вернадского и Всемирозданческой Биохимии Реального Бессмертия Юрия Чувашова. Биохимия Любви Аллена Шорна. Недурно? Есть, выходит ещё порох в пороховницах!

                ... На последнем ночном дежурстве случилась пикантная ситуация. Совершая привычно необходимые манипуляции с приборами, Кэт и Аллен впервые случайно соприкоснулись руками. Он почувствовал, как она вздрогнула и напряглась. Щеки её полыхнули жаром. А в Аллене взбурлила кровь. Она успела судорожно отдёрнуть свою изящную ручку, но к тому моменту взоры их уже встретились, и Кэтти не смогла отвести влюблённых глаз. У Аллена сразу помутился рассудок. Он жадно обхватил свободной правой рукой её талию и властно притянул к себе. Кэт, словно давно ждала первого шага к близости, подалась к нему, вся горя и трепеща. Губы их соединились, языки и руки сплелись. Поцелуй обезумил их. Жгучая сладость разлилась по венам Аллена. Дивясь новым собственным ощущениям, он с восторгом чувствовал и огонь, полыхающий в ней.

                Он страстно целовал её нежные упругие ушки, шейку, локтевые сгибы, волосы, глазки. С лихорадочной жадностью расстегнул на ней блузку, лизнул и обвил губами розовый, на глазах пунцовеющий сосок. Тот мгновенно отвердел и увеличился в размере, словно отдавая себя его ищущим, испытующим девушку на стойкость губам.

                Никакой стойкости и упорства у Кэт и в помине не было. Она обмякла в его объятиях, а её руки пылко, трепетно и пока несмело блуждали по его уже седоватым новопричёсочным волосам, плечам и спине.

                Аллен, со сладким ужасом сознавая, что омут страсти затягивает его всё глубже и глубже, пытался отпрянуть от Кэт, отстранить её от себя, но руки девушки не отпустили его. Собственная горячая рука Аллена не могла оторваться от её трепещущей груди. Околдованный красотой и нежностью Кэт, астроном снова впился в её губки – они теперь стали удивительно мягкими, пылающими, податливыми. Через несколько секунд пара упала на мягкий «астрономический диван». Тот самый, на котором велись жаркие научные дискуссии и кипели споры дежурных сотрудников. Будто неведомая и неудержимая сила бросила Аллена и Кэт на него. Аллен Шорн с благоговейным восторгом смотрел на поспешно и жадно раздетую им девушку. Боже, как она была восхитительно сложена! Соблазнительные груди. Волнующий изгиб бёдер. Стройные ножки. Гладкая кожа. Сладкие губки. Она трепетала в его объятиях, даря ему чудный, дивный девичий лепет. В глазах её он видел матовые всполохи, то исчезающие, то сияющие, как свечение далёких галактических туманностей.

                Вселенский загадочный туман и земные сладострастные слёзы.

                Он оторвался от неё, потрясённый, и спросил:

                – Ты плачешь, Кэт? Но ведь ничего непоправимого пока не произошло. Мы можем остановиться!

                – Нет, нет! – испуганно воскликнула она. Жутко смутилась. Задрожала. Крепко прижалась к нему. Её ресницы опустились, губы потянулись к его жадным губам. Очи томно закатились и стыдливо прикрылись веками. Жаркая дрожь сотрясала её.

                – Поцелуй меня ещё раз, Аллен! – пролепетала она. И застонала, обвивая и прижимая его к себе нетерпеливыми руками. Её сладострастное «Ах!» вознесло Аллена Шорна на седьмое небо.

                Аллен, обцеловав её груди, исследовал губами бархатистую кожу под ними, вокруг пупка. Провёл дорожку языком по обеим сторонам живота. Его рука сжала её бедро и заскользила к самому сокровенному месту. Оно неотвратимо манило и притягивало к себе становящуюся всё уверенней руку мужчины. Кэт пылала, дрожжала, извивалась под ним. Судорожно сжимала его в объятиях и вжималась в него. И что-то бессвязное и отрывистое шептала и лепетала ему в ухо. Невольно и неосознанно, подчиняясь Властному Зову Природы и Инстинкту, она торопила миг соития. Однако Аллен не спешил.

                - Потерпи немножечко! Ты ещё не готова, моя прелестная девочка!

                Он положил руку на её уже влажный от нектара страсти розовый бутон. Его палец скользнул в горячую лунку. Отыскал потайной бугорок. Девушку сотрясла волна жаркого прилива страсти и крови. Она полыхала от стыда и незнакомых ей досель райских ощущений. Она стонала, ахала и ойкала всё громче и громче. А палец Аллена продолжал свою, подобную фортепьянной, пляску, сотворяя Чудо Апофеозного Возбуждения.

                – Ах, что ты со мной делаешь! Аллен, милый, не надо! Перестань! Я не могу, я таю... Я боюсь... Я сейчас умру...

                Она была в естественном и неизбежном девичьем ужасе перед неотвратимостью того, что должно было произойти. И не могла и не хотела предотвратить роковую неизбежность. Огонь возбуждения пожирал её.

                Кэт говорила одно, а руки и губы её делали совсем другое. Она совсем потеряла разум и осторожность. Восставшую плоть Аллена обожгли дрожащие пальчики девушки. Она схватила его едва не лопающийся от возбуждения член и лихорадочно втолкнула в себя.

                Аллен Шорн, поражённый её поступком и слегка ошарашенный неожиданной её помощью, с сожалением констатировал: «Увы, она, похоже, давно не девушка!». Это чуть охладило его пыл. Он продвинулся в неё дальше и с удивлением почувствовал девственную преграду.

                – Бог мой! Да она девственница! – ахнул он про себя. И это была последняя здравая и трезвая мысль в его голове. Он уже не мог остановиться. Она тем паче.

                Острая жгучая боль, переходящая в блаженную сладость, пронизала Кэт. Она панически вскрикнула и зарыдала.

                Аллен ослабил натиск и замедлил движения.

                – Если тебе очень больно, давай прекратим всё это! – сострадательно прошептал он ей на ушко, понятия не имея о том, где он найдёт силы пресечь блаженное волшебство.

                – Ну уж нет, милый! Ни за что! Я так долго ждала тебя! – тихо и коварненько засмеялась она сквозь слёзы. Быстро обхватила обеими руками его ягодицы и требовательно потянула на себя. И Аллен слился с ней воедино, утонув в омуте ни разу не испытанного им ранее такого острого, сжигающего, всепоглощающего наслаждения. Кэт двигалась в ритм ему, и он, успев удивиться, как быстро инстинкт и жажда счастья учат невинных девушек любить, чувствовать и получать усладу, взмыл вместе с Кэт в бескрайние просторы звёздных далей. Он показал ей много вселенных в алмазах, а она всячески споспешествовала ему, сладострастно вскрикивая, ахая и стеная.

                Когда в ней словно что-то взорвалось и её содрогания затихли, а он синхронно с её страстными конвульсиями с восторгом сладко излился в неё, Аллен пришёл в себя и снова увидел на её глазах слёзы.

                Заметив его недоуменный взгляд и в ответ на его тревожный вопрос: «Ты жалеешь, Кэтти, тебе плохо?», она прошептала:

                – Аллен, неужели ты поглупел от моих ласк и от того, что я подарила тебе свою невинность? Я плачу от счастья! Думала, ты никогда не обратишь на меня внимания. Я, как дурочка, влюбилась в тебя с первого взгляда!

                – Едва ты вошла с Джеймсом Форчером, передо мной словно сверкнула искросыпительно-радужная молния! – признался Аллен.

                – Я её тоже видела! – лукаво сощурясь, засмеялась Кэт и жарко обняла Аллена. – Но влюбилась я в тебя куда раньше! Помнишь, ты читал лекции в нашем Йельском Университете? Я тебе, после твоего пассажа о неизбежном существовании во вселенной Высокоразвитых Внеземных Цивилизаций, задала вопрос: «Господин Профессор, а кто, по Вашему мнению, первыми их откроют – русские или мы, американцы?». А ты удивил всех неожиданным, и даже в чём-то непатриотичным ответом: «Не удивлюсь, если это будут русские!».

                – Ах, ты маленькая шельма! Так вот отчего мне твоё смазливое личико показалось знакомым, когда Форчер представлял нас друг другу! Это была ты!

                – Я, я, я, я! – счастливо засмеялась Кэт и поцеловала его, томно потягиваясь. – Ты мне сразу понравился. Несмотря на весь свой непатриотизм! И твою неприступную серьёзность. Я отнесла твоё экстравагантное мнение на счёт оригинальности и независимости суждений – качества, очень ценимые мною в людях.

                – Умница! – похвалил Аллен. – Только вот насчёт нелюбви к Родине ты не права. Никакой непатриотичности из меня тогда не выперло. Я люблю свою Родину. А моя Родина – Россия! Я родился в Москве. Моя мама была сотрудницей Посольства США в Советском Союзе. А мой папа – русский. Папа хотел, чтобы она рожала в Штатах, на её родине, в Майами. Мамочка наотрез отказалась. Заявила: «Я хочу, чтобы наш бэби родился в Москве!». К сожалению, я не знаю, кто мой отец. Мне неизвестны даже его имя и фамилия. Мама до сих пор скрывает их от меня. Возможно он в СССР, а потом в России, был и есть сейчас очень важный и высокопоставленный человек.

                – Ну ты и шустрец! – в свою очередь восхитилась Кэтти. – Ты, оказывается, наполовину русский!

                – Да, но я – гражданин Соединённых Штатов Америки! Правда, в душе я и россиянин – тоже! У меня, считай, двойное гражданство!

                – Интересно получается, Аллен! Стоит тебе или нам с тобой открыть Первую Внеземную Цивилизацию, и её Открытие станет совместным – российско-американским. Так?

                – Да здравствуют кровное родство, дружба и сотрудничество великих народов! – расхохотался Аллен. И предложил:

                – Раз уж меж нами кое-что случилось, выходи, Кэт, за меня замуж!

                – Вот как? Так сразу? – улыбнулась Кэтти, сладко потягиваясь. – Обстановка для предложения руки и сердца, прямо скажем, – самая что ни на есть подходящая, лучше не придумаешь! Но всё равно мне надо подумать! Хотя бы минутку! - она лукаво хихикнула. Потянулась к нему целоваться.

                – Да, с тобой, похоже, не соскучишься, моя кошечка!

                – А разве это плохо! – проворковала Кэт и лизнула горячим трепетным язычком левый, сердечный сосок Аллена. Тот вытянулся в струну, чувствуя, как его орудие любви и мужественности обрело мгновенную боевую готовность. А остренький, сладкий язычок Кэтти шаловливо опустился к его животу, пупку и ниже. И как только он ласково скользнул по его крайней плоти, Аллен сладострастно содрогнулся и задёргался от непереносимо острого наслаждения. Он стонал, извивался и содрогался в пароксизме страсти, а проказница Кэт увлечённо продолжала работать губками, зубками и язычком, ввергая Аллена в пучину блаженства.

                – Бог мой! Как она быстро учится искусству любви! Видимо, в теории американские девушки всё знают почти с детства. И, судя по стараниям Кэт, им не терпится попробовать и испытать свои познания на практике. В первый же сокровенный раз! Разумеется, не с каждым встречным, а с тем, кто сильно нравится, или в кого влюбляешься.

                – Ах, ты чертовка! – вскричал Аллен, боясь, что исторгнется прямо в её чародейный ротик.

                Он опрокинул её на спину и осторожно, стараясь не причинить повторную боль, вошёл в неё. Кэт восторженно вскрикнула, и они утонули в море блаженства.

                ... Они лежали, онемев от избытка чувств и опустошающих ощущений. И вдруг тишину прорезал переливчато грудной ласковый голосок Кэтти:

                – Я согласна, Аллен, стать твоей женой!

                Он целовал её долго и нежно. А она радостно смеялась и ещё несколько раз дразняще, игриво подвигла его на любовные подвиги, вследствие чего они совершенно выбились из сил и впали в транс и прострацию от радости и счастья. Такой стала их первая, добрачная ночь, – возле монументально величественного и многозначительно безмолвного «Хаббла».

                Именно Кэтти Виллис сделала Аллена Шорна настоящим астрономом, воистину великим человеком и феноменальным учёным. Любовь, страсть, эротика и потрясающий секс – зиждители жизни и движущие силы науки. Попробуй в этом усомниться, если после упоительных игр с любимой воспринимаешь вселенную каждой клеточкой мозга, каждым нервом своей вдохновлённой натуры и каждою клеткою тела. Преисполняешься небывалой силой духа, уверенностью в себе, смелостью, дерзостью.

                Боже, какими чудесными и сладкими стали их ночи!