Прохожий

        В начале шестидесятых мы жили на самой окраине города. Под окном проходила железная дорога, по ней с грохотом сновали бесконечные составы. В первое время было очень шумно, но вскоре привыкли. Оказалось, спать под стук колес – милое дело.
        Был исход зимы, основной снег уже сошел, но под ногами еще хрустели корки льда.  Возвращаюсь из школы, а на лавочке перед домом сидит мужчина в вылинявшей солдатской гимнастерке, разбитых кирзачах и с алюминиевой кружкой в руках. Рядом пустая котомка.
        Спрашивает: «Ты здесь живешь? Вынеси мне кипяточку!».
Захожу и рассказываю матери о странном мужике у входа. Она, глянув в окно, стукнула по стеклу: «Зайди!» Впустила его сама, а мне кивнула: «Постой у окна!». Я поняла: предупреди, если кто пойдет.
         Молча повела на кухню. Налила тарелку супа, отрезала пару ломтей хлеба, наполнила кружку горячим чаем. Мужчина начал торопливо есть.
        - Давно из дома?
        - С войны.
        - Что так?
        Он сдвинул рукав на худом запястье, показал наколотые циферки.
         - Ранен был, попал в концлагерь, а потом свои погнали по лагерям. Наконец, вот освободился.
        - А что пешком?
        - Ехал поездом до узловой. А там по составу прошел патруль. Справка моя об освобождении им не понравилась. И билет отобрали, и меня с поезда выкинули. А без билета проводники брать боятся. Вот вторую неделю иду по железке. На станциях кипяток есть и кое – где заночевать можно. Одежу всю по дороге проел.
         - Далеко еще?
         - Почти пришел. Я жил здесь до войны, рядом с вокзалом, на Электрозаводской.
        - Семья – то есть, ждет?
        - Была перед войной, сейчас - не знаю. Столько лет без весточки, поди схоронили. Матушка, может быть, еще жива. Детей было двое. Если что, хоть со стороны погляжу.
          Мать метнулась в кладовку, принесла отцовский рыбацкий бушлат, шапку и шерстяные носки. Достала буханку хлеба, пачку чая, в газетный кулек отсыпала сахар. Сунула в его котомку: «Авось, сгодится». Мужчина благодарно кивнул. В несколько глотков допил чай, переобулся в шерстяные носки, надел теплые вещи.
          - Денег нет. Но на автобус дать могу, остановку дочка покажет.
          - Нет, я дойду, не хочу лишний раз на глаза попадаться. По мне же видно откуда. Спасибо, накормили. Чтоб Вашей семье такого не досталось.
           Мать с горечью:
         - Нам уже все досталось.
           И перейдя на шепот, спросила, а не встречал ли он там человека с такой-то фамилией. Мужик ответил: там народу тьма, всех и не упомнишь, но вроде нет. Я догадалась, мать спрашивала про своего первого мужа, он пропал без вести в первые месяцы войны. Надеялась, может быть, хоть там жив.
           В дверях мужик, склонился в пояс. Мать сказала: «С богом! Ну, сам знаешь, ты у нас не был!» Он согласно кивнул. Проследив в окно за уходящим мужиком, мать твердо сказала мне: «Если что - зашел, попросил воды, попил, ушел. Поняла?»
          Мне два раза повторять не требовалось. Чудом выжившие возвращались с лагерей.
          Судьба их жевала, жевала, да сплюнула себе под ноги…