Глава 20. Он. Она. Возвращение

***
Отрывая от души свои кусочки,
Развеваю их по ветру я,
Чтобы ты, поймав такую, смог дотянуться до меня…

***
За окном мелькала природа в светлых тонах. Это было похоже на белую полосу, которая наконец наступила в жизни. Или же это обманчивый белый свет, какой бывает, когда ты покидаешь мир?..
С полуприкрытыми глазами, отвернутой головой к стеклу, я сидела на заднем сиденье и смотрела, не моргая за окно. Машину легко трясло, взбадривая меня иногда. Сон так и клонил в свои умиротворенные объятия. Тяжело выдохнув, падаю на сиденье, подпираю голову левой рукой и закрываю глаза.
«Лишь бы не видеть эту белую полосу…»
Во мне не осталось сил, казалось, ледяная вода все смыла, даже эмоции. И лишь картинки в голове начали поочередно всплывать, пробуждая во мне что-то очень горячее. Оно росло и грело, а вскоре и вовсе пробудило дрожь в теле.
«Что же дальше?..»
Можно ли считать это концом, когда ответов появилось еще больше? И если это, и правда, конец, то какой он?
Я вздрогнула, вспомнив все то, что произошло больше недели назад. После случая в воде, меня будто бы подменили. Ослепительный свет озарил и вывернул наизнанку. Все возвратилось к обычной жизни, в которой больше не будет приключения, которое длилось так долго. Жизнь подвергалась не раз опасности, а я ужасно сержусь из-за того, что все закончилось. На протяжении этого времени, гонимая лишь одной целью, я решила, что это моя настоящая жизнь. Что вот она! Что я должна быть в вечной погоне за призрачным силуэтом! Но теперь, лежа на неудобной поверхности, понимаю свою ошибку. Мне не следовало так углубляться во все… Это очень тяжело. В жизни постоянно приходится к чему-то привыкать.
Я перевернулась на спину, вновь устремила взгляд на стекло.
«Я же совсем не об этом беспокоюсь…»
Да, проблема привыкания вновь к нормальной жизни была лишь моим прикрытием. Настоящая же проблема вновь укрылась глубоко в душе, в моем мире, который не доступен никому. Почти…
Мой хранитель, стражник, тот, кто побывал там… Кто он? Кто такой он на самом деле? Кто такой Мэттью Кейн в этом мире, где все так просто и обыденно?
Я не знала его, казалось, что он совсем с другой планеты. Да даже не его ледяной призрак был из другого места, а этот, настоящий… Живой…
Эвелина везла меня домой в маленькой машине, взятой у знакомых. Она успокаивала на протяжении всего пути, пытаясь помочь отдалиться хоть на немного от недавних происшествий, но я не слушала и не хотела. Мне пришлось много думать, ведь предстоит последний шаг над пропастью. Позади весь путь, проделанный мной, а впереди ждал Мэттью, которого я совсем не знаю. И вот я зависаю на последнем шаге, взволнованно смотря вперед на того, кто давно уже стоит там и ждет меня. Его взгляд выражает удивление от моей остановки…
Я легонько провела пальцами по губам, горько понимая, что настоящего поцелуя тоже не было. Ничего не было. Был лишь тот мир с волшебством, и мир настоящего времени, где все такое далекое.
- Хочешь перекусить? – Эвелина, посмотрела в стекло заднего вида на меня.
Я привстала на локтях и энергично закивала. Женщина улыбнулась.
Через десять минут машина легко въехала на парковочное место. Эвелина заглушила мотор и повернулась ко мне. Из-под ее вязаной синей шапочки кисточками торчали короткие рыжие волосы. Большие глаза с материнской заботой осматривали меня.
Я выбралась наружу, надела капюшон с мехом и обошла машину. Моя спутница взяла меня под локоть и стала легонько поглаживать по руке.
- Голова не кружиться?
- Она уже давно не кружиться, просто… - я тяжело вздохнула, смотря на мужчину, направляющегося в ту же сторону, что и мы. – Просто я боюсь…
- Ты не должна бояться того, ради кого совершила такой путь. Это сейчас ты дрожишь, но вскоре вновь вспомнишь его, а любовь никуда не ушла. Она все еще в тебе…
- Надеюсь, что это так… - печально шепчу я.
Эвелина удаляется к столику у окна, а я спешу пройти в туалет. Там тщательно умываю вспотевшее лицо, даже немного смачиваю корни волос, только чтобы мне немного полегчало.
Повесив свою куртку на стул, сажусь напротив Эвелины. Она с улыбкой осматривает меню, что-то прибавляя насчет этого блюда. Я оказываюсь настолько голодной, что кроме гарнира с мясом заказываю еще и сэндвич.
Это была простая придорожная столовая с пластмассовыми стульями и столами. Здесь можно было найти проезжающих мимо на отдых семьи и дальнобойщиков, спешащих развести свои грузы. Так справа от нас сидела семья из четырех человек. Рыжеволосый мужчина с небольшой бородой вокруг рта того же оттенка, что и волосы, внимательно следил за тем, как его сын, которому, может, было лет двенадцать, ест. Мальчишка все время чавкал и ронял еду из тарелки. Отец, который думал, что ругает тихо его, на самом деле гневался на все помещение. Очень красивая женщина с вьющимися длинными волосами, пыталась успокоить мужа. А четвертой, во всей этой шумной компании, была девушка. Она сидела так, что я могла ее отлично рассмотреть. Примерно моего возраста, с каштановыми волосами и полными алыми губами. Она крутила браслет на руке и даже не притрагивалась к еде. Взгляд был устремлен куда-то совсем далеко, выше всего окружающего ее.
«Что у нее творится на душе?»
Я облегченно вздохнула, поняв, что не одна такая странная. Может это была определенная фишка нашего возраста?
Официантка в фартуке принесла заказ. Эвелина, вновь с улыбкой, стала есть овощной суп, приятно содрогаясь от тепла. А как же я была рада вкусной пище, так напоминавшей о доме.
«Завтра я увижу маму. Уже утром!»
Поев, не спешили вернуться в машину. За неделю пути мы изрядно устали от салона. А выходить вот так иногда для заправки или покупки еды, удавалось нечасто. Нам ничего не оставалось, как ехать и ехать… Эвелина очень радовалась удалиться подальше от эпицентра, где произошли неописуемые события. Она намеревалась сразу же после того, как отвезет меня, ринуться в аэропорт и улететь в теплые края. Женщина ненавидела холод. Что, говоря, про Эвелину, у нее на душе все было спокойно. Она знала, что продолжит делать, составила планы на ближайшее будущее. А я… А я не знала как поступить по прибытии в родной город.
- Позволь мне сесть за руль! – я даже сложила ладони как при молитве и посмотрела на свою спутницу.
Она заботливо, а может и специально, не давала мне сесть за руль. Поэтому мне оставалось метаться по салону, смотреть скучные журналы, оставленные кем-то в машине, слушать одну и ту же музыку по радио. А теперь хотелось напоследок разнообразия.
- Ну не знаю… - женщина положила руки в карманы легкого пальто и покачала плечами.
- Давай, Эвелина! Ты можешь отдохнуть на заднем сидении, почитать журналы! – подлизывалась я и мило улыбалась.
- Ты меня этим точно не заманишь. – Расхохоталась она в ответ. – Ладно, я чувствую себя немного разморенной после ужина… Садись за руль.
Я легонько хлопнула ее по плечу и улыбнулась.
- Белль, мне тебя будет так не хватать. – Сказала Эвелина, протягивая связку ключей.
- Обещаю, как все наладиться, мы с тобой вновь устремимся в путешествие!
- Только на этот раз, пожалуйста, без демонов и прочих штук.
- Договорились.

Раннее утро, освещенное встающим солнцем на безоблачном небе. Небольшой ветер колышет верхушки знакомых для меня деревьев. Дорога слегка припорошена свежим снегом, поэтому шины приятно хрустят.
Я чувствую дрожь в руках, разыгравшуюся при виде своего дома на холме. Остается совсем чуть-чуть для него. Приглушаю радио и тихо произношу дрожащим голосом:
- Как думаешь, мама меня не убьет?
Эвелина выдала смешок, потянулась, осматривая окрестности за окном с любопытством и ответила:
- Нет, она же твоя мама. Моя очень давно не виделась со мной, а все потому, что я скитаюсь. Но однажды, когда у нас получилось совместное Рождество, когда даже приехал Хард, мама отвела меня в сторону и сказала, что очень гордиться мной. Она видит, как я люблю свое дело, видит, что я стала тем, кем хотела. А ведь родители только и хотят для нас, что благополучия. Они радуются, когда наши мечты осуществляются.
- Спасибо за поддержку. – Искренне отзываюсь я.
Мы останавливаемся на втором месте за домом. Я взволнованно осматриваю террасу, припорошенную снегом. Обвожу взглядом знакомые деревья и кусты, которые с любовью сажала когда-то мама. Улыбаюсь своему окну, выходящему на дуб, где свет давно не включался.
- Зайдешь к нам в гости? – с надеждой спросила я.
Эвелина нагибается с заднего сиденья и хлопает меня по руке.
- В следующий раз, потому что сейчас ты должна поговорить с ней без свидетелей. У ваз здесь превосходно, и я уверена, когда я сюда приеду вновь, ты меня пригласишь.
- Конечно! – с горечью отвечаю я. – Спасибо тебе большое за все, Эвелина. Твоя поддержка просто была мне необходима.
- Эй, я всегда готова прийти на помощь! – весело сказала женщина.
Мы распрощались.

Я стояла у крыльца и смотрела в след уезжающей машине, теребя разноцветный шарф на шее. Повернувшись к дому, замерла. Мама стояла на пороге, держа дверь. Она легко улыбалась, кусая губы.
- Мама… - прошептала я.
Она первая подбежала ко мне и с силой обняла. Я уткнулась в ее теплый шерстяной свитер и дала волю чувствам. Ее ласковая рука перебирала пряди моих волос.
Ничего не говоря, она провела меня в дом. Помогла снять куртку, усадила на диван и села рядом. Долго осматривала с взволнованным выражением. Я отметила на ее лице небольшой румянец, который идеально подчеркнул острые скулы. Ухоженные руки гладили мои колени и кисти.
- Ты совсем изменилась… - тихо вдруг сказала мама.
Киваю, теребя кончик светлых волос. Потом обвожу взглядом гостиную и восклицаю. В углу появился новый книжный шкаф, под телевизором стояла прекрасная деревянная тумбочка на трех ножках, а лестница, ведущая наверх, превратилась из коричневой в нежно-бежевую.
- Мама, что это за сказка? – я смущенно смотрю на нее.
Она пожимает плечами.
- Так просто. Захотелось перемен.
- Очень красиво.
Настала вдруг пауза, и я не знала что делать.
«Что мне ей сказать? С чего начать?»
- Мирабелль, я очень не хочу начинать скандалов…
«О нет…»
- Просто скажи, что ты намеренна делать сейчас?
Я вскидываю удивленно брови.
- Больше я никуда не уеду, мама. Все закончилось, и теперь, я намерена наверстать упущенное здесь.
Ее лицо озаряется улыбкой, которая обозначает не понятно что.
- Ты не все закончила.
- Что?
- Звонила мама Мэттью… - она осторожно переводит взгляд на меня. – Ты должна навестить его.
Я теряю дар речи, вырываю руки из маминых ладоней и отворачиваюсь.
- Я не могу.
- Белль, нельзя так поступать, слышишь?
Киваю.
- Иди!
Я в нервозном состоянии сижу и глупо смотрю на разноцветную скатерть на кофейном столике, а потом резко вскакиваю с дивана, бегу к себе в комнату. Тут же злюсь на себя за беспорядок в ней. Быстро переворачиваю весь гардероб, выворачиваю из тумбочек разные штаны и майки. Наспех снимаю с себя ту одежду, которую носила все это время. Она даже не принадлежала мне, держала в себе все еще ту атмосферу. Поэтому надеваю на себя просторное платье, а поверх вязаную кофту.
С топотом несусь по лестнице, быстро смотрю на маму.
- Хорошо! Я пойду и все решу!
- Правильно, ты никогда не оставляла планы назавтра.
- Мама! – раздраженно кричу я, ища в шкафу нужную верхнюю одежду.

Спустя час удачно добираюсь до города на двух автобусах. Выхожу на ровную улицу, ведущую берегом прямиком к госпиталю Алхелия. Как я не хотела идти вновь в то место, но я должна была все прояснить раз и навсегда. Сердце неслось быстрее моих шагов, ветер со снегом несколько раз срывал капюшон, развевая непослушные кудри. Я тяжело задышала, позволяя пару вырываться изо рта. Вскоре ноги совсем стали тяжелыми, стопы будто бы весили несколько тонн. С каждым шагом я приближалась к завесе, которую мы построили оба. И скоро она развеется. Понравиться ли мне то, что я увижу за ней?
Вновь это ужасное здание на углу берега. Сейчас, когда зима, оно кажется сущим местом пыток. В стеклах так темно, что создается впечатление, что там давно уже никто не лечиться. Здание кажется заброшенным, но это не так.
Я благополучно пересекаю двор и замираю на одной ступеньке, не мигая, смотрю на новенькую табличку с надписью «Больница Алхелия». Выдаю небольшой смешок, гадая, могла ли я что-нибудь напутать и решить, что это здание госпиталь, а не больница? Сыграл ли мой разум тогда со мной злую шутку?
Дверь со скрипом открывается, и я вхожу в помещение, скидывая капюшон. Людей оказывается намного больше, чем в тот раз. А стены, пол и потолок все те же. Ничего абсолютно не изменилось. И отдавая свою куртку в гардероб, я сжалась в комочек под высоким сводом этого здания, чувствуя свою незащищенность.
Я не стала подходить к стойке регистратора за информацией, отлично зная, куда мне идти. Люди шумели, бегали, натыкались друг на друга. Но я не замечала никого, обтекала их как вода, не отрываясь, смотря вперед. Вновь этот лестничный пролет на одного человека. Но это не подземелье замка Аластор, где винтообразная лестница могла обрушиться под нашими ногами.
Вновь выругав себя за эти воспоминания, от которых спешила как можно скорее разделаться, остановилась перед дверью третьего этажа. Я поправила подол платья, лучше запахнула теплую кофту нежного розового цвета, толкнула тяжелую дверь и вошла.
В конце коридора я тут же увидела миссис Кейн, сидящую с наклоненной головой. На ее коленях лежала меховая шубка, теплый берет остался сидеть на черных волосах, собранных в косу. Она обернулась на скрип двери,- кто бы не обернулся от этого шума, - и воодушевленно посмотрела на меня.
Я медленным шагом пошла к ней, теребя лямку сумки.  Женщина встала, кладя шубу на стул. Она протянула ко мне руки, я смущенно ответила на ее объятие.
- Я ждала тебя…
- А он… - я тихо прошептала, сдерживая подступающий ком в горле.
- Он ждет тебя уже очень давно. – Миссис Кейн проговорила ласково, однако, с небольшим укором.
Мы высвобождаемся, я пропускаю пробегающего врача и встаю лицом к лицу с дверью. Теперь я должна была войти туда, что не сделала в прошлый раз.
Мое сердце так билось, что мне казалось, будто все посетители услышат его. Я трепетала, вновь ощущала приятное чувство в животе. Все возвращалось, поэтому не могла собраться.
Я сжала ладонью холодную ручку двери с табличкой «С5», повернула влево, вдохнула еще раз глубоко и открыла дверь.
Меня ослепил яркий свет, врывающийся в палату из противоположного окна. Первым делом, вся скованная, я увидела больничную кровать, заправленную чистыми простынями, но на ней никто не лежал, странный электронный прибор рядом был выключенным. Плитчатый пол и стены светло-голубого цвета. На тумбочке стояли цветы, лежали в вазе фрукты. В палате было прохладно, поэтому я посмотрела на окно с легкими занавесками зеленого цвета.
Я открыла рот и забыла, что такое дышать.
Он сидел в инвалидном кресле ко мне спиной, держа бледные руки на подлокотниках. Черные волосы отросли, висели до плеч.
Я тихо прикрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Не знала куда деть руки, поэтому спрятала их сзади.
Он понял, что к нему пришли, поэтому сжал черный подлокотник пальцами. Повернул голову.
Меня будто бы резко обожгло, так быстро и неожиданно, а потом наступила ноющая боль. Боль вновь увидеть эти прекрасные глаза с изумительным оттенком. Мне хотелось сползти по стене и укрыться в ладонях, под его взглядом.
Мэттью выдал на своем лице подобие улыбки и развернулся с креслом. Я прижалась спиной еще сильнее к стене. Смотрела на одежду, на руки, на лицо. Он стал настолько худым, что рубашка его размера теперь висела. Несколько пуговиц открывали грудь, на которой лежал медальон на веревке, оставленный мной. Колени остро выпирали из просторных спортивных брюк. И без того четкие черты лица сейчас стали еще худее. Под глазами темные круги, губы бледные и сухие. Но он стал старше, а значит, еще лучше, несмотря на все, что сейчас сильно делало его непривлекательным. Но я казалось этого не замечала, потому что эти глаза грели и будто бы говорили, что совсем ничего не изменилось, только присмотрись получше…
Я готова была разорваться на кусочки.

***
Я смотрел в окно на нее, когда она проходила внутренний двор. Волосы беспощадно метал ветер. Приостановившись на секунду, она замерла, оставляя меня еще на одну секунду в одиночестве. Посмотрела на крыльцо.
«Прошу, иди ко мне!»
Вошла в помещение, а я закрыл глаза, представляя план ее похода до моей палаты. Сердце шумело и буйствовало. Мое лицо пылало, губы дрожали. Я хотел расплакаться.
Видел, как она прошла холл, пробежала по лестнице, встретила мою маму в коридоре. А сейчас она, как и я, томится в ожидании. Каждый боится сделать друг другу больно, а еще хуже – разочаровать.
Нет, я никогда не отступился бы от нее. Однажды завладев мною, не отпустила уже никуда. Да и я не хотел, мне было приятно находиться в ее власти, которая шла неосознанно от нее. Она не знает. И теперь, когда она спасла меня, восстала в моих глазах не просто возлюбленной, а кем-то намного выше этого слова.
А вот я мог ее разочаровать, показаться совсем не таким, каким она меня представляла.
«Но ведь я совсем не изменился…»
Открылась и закрылась дверь, и вот эта атмосфера заполнила мою палату. Будто бы в этой комнате наступила весна. Я не спешил, а погружался все глубже и глубже.
Развернулся и почувствовал, как сердце еще сильнее забилось о ребра. Это приятное живое ощущение, простое подтверждение жизни.
Она стала такой взрослой. От той девчонки не осталось ничего. Это была настоящая девушка с прекрасными физическими данными, с длинными волосами русо-золотого перелива. Однако ее скромность никуда не ушла, потому что сейчас она жалась к стене и смущенно смотрела на меня. Я так и наслаждался.
Мне пришлось показать себя в полной красе, жутко чувствуя дискомфорт. Подтолкнул колеса коляски и укоротил наше расстояние, но она не сделала шаг.
- Привет. – Я разрушил тишину и пронзительно посмотрел на нее.
«Белль, иди ко мне!»
Она опустила глаза и сделала заметный вдох, содрогаясь всем телом, трепетно произнесла:
- Привет.
Шаг. Она сделала его, оторвавшись от стены.
На ней прекрасно сидела одежда, подчеркивая фигуру. Я не стеснялся ее рассматривать, потому что вслед за этим разыгрывались новые ощущения внутри меня. Я хотел чувствовать себя вновь живым.
- Прекрасно выглядишь.
Белль вскинула на меня глаза, понимая, что не может ответить мне тем же. Я выругал себя за это, однако я действительно ею восхищался.
- Так ты… - ее карие глаза забегали по помещению, – чувствуешь себя лучше?
- Еще как! – я усмехнулся.
Она улыбнулась, показывая ямочки на щеках. Потом сняла сумку с плеча и стала в ней рыться. Достала пакет.
- Принесла тебе витаминов… - ее голос дрожал.
Для того чтобы передать фрукты мне, ей пришлось неуверенно направиться в мою сторону.
Каким я идиотом чувствовал себя в ту минуту. Весь покрасневший, глупо смотрящий на нее.
Мирабелль протянула в ладонях пакет, а я принял. Специально взял так, чтобы коснуться ее рук.
«Какие ледяные! Погода к нам беспощадна».
Она не смотрела мне в глаза, поэтому я постарался привлечь ее внимание:
- Белль, я…
- Постой! – прервала она меня.
Я удивленно замолк. Она присела передо мной на колени, так что наши лица оказались на одном уровне. Улыбнулась.
Меня это крайне удивило и растрогало, поэтому совсем забыл, что хотел сказать. Растерянно прикрыл ладонью лицо.
- Мирабелль, я не навсегда прикован к коляске. – С раздражением смотрю я на подлокотники и на свои бледные кисти. – Просто после… после всего я очень слаб.
- Хорошо. – Она кивнула, но не улыбнулась.
Белль не знает что делать, впрочем, как и я. И это было ужасно больно.
- Сколько мне? – вдруг спросил я.
- Что?
- Лет?
Девушка растерялась, стала нервно чесать щеку.
- Двадцать два, по-моему…
Я присвистнул и усмехнулся. Белль сохранила смешанное выражение на лице. Я знал, что ее сильно волновала эта пропасть в годах. Я-то лежал здесь и ничего почти не знал, а она… Ей пришлось каждый год переживать и считать.
«Ужасно!»
- Как холодно… - поежилась она.
Я проводил ее к креслу, расположившемуся у батареи, а сам попытался пристроить свою коляску рядом.
Девушка подперла рукой подбородок и загадочно посмотрела в окно.
- Мы вновь встретились зимой, наверное, это наше время года…
Сердце внутри подпрыгнуло. Мне очень понравилось, что она это сказала. Наше время года. Пусть холод, пусть лед… Она грела и растапливала все кругом.
Я кивнул, смотря на нее.
Вскоре Мирабелль стала нервничать, хмурить брови. Ее колени нетерпеливо поддёргивались. Я понял, что сейчас она скажет что-то не очень приятное… Ее глаза намокли, пробежала первая струйка по щеке. Мирабелль быстро утерла ее ладонью.
- Белль, что случилось?
- Я не знаю… - шепчет она, нервно кусая губу. – Не знаю… Мне сейчас так плохо, внутри такое смятение.
- Ты не рада меня видеть?
И тут она сразу же переводит глаза на меня, сдерживая ответ. Я хмуро отвечаю ей тем же.
- Я… Мне нужно время, чтобы разобраться…
Меня сильно передёргивает, так что я чувствую тут же слабость во всех мышцах.
Киваю, смотря в пол.
Мирабелль отстраняется от спинки кресла и наклоняется ко мне. Дотрагивается до щеки, покрытой слегка щетиной, приглаживает волосы у висков, приговаривая:
- Дай мне, пожалуйста, время… - я сдерживаю ком в горле под ее взглядом. – Прошу, Мэттью…
«Да!»
Я даже просветлел от произнесенного ею моего имени.
Ее холодная ладонь начинает отстраняться от меня, поэтому я перехватываю, заставляя Белль смущенно вскинуть брови.
- Хорошо. Мы оба должны восстановиться…
Она легко улыбается, расслабляя мышцы лица.
- Но знай, что в один день я приду к тебе, и мы поговорим!
Белль краснеет, расширяет глаза.
- Я никуда еще не ушел из твоей жизни. И не надеюсь уходить! – получается резко, но такова была цена, чтобы удержать ее.
Девушка соглашается, взволнованно смотря на выход. Я ее совсем запугал, поэтому отпускаю. Она быстро встает и уходит, поворачивается у двери, поэтому я еще ей отвечаю:
- Все зависит от тебя. Впрочем, как и всегда…

***
«Как резко! Как без единого отступления, заявил свою позицию!»
Я бежала обратно домой, думая о Мэттью. Его приятный голос до сих пор звучал в ушах. Меня сначала обидели слова, однако позже, я призналась себе, что мне понравилось, как он четко дал понять, что не отступиться от меня. После посещения больницы, я могла с точностью сказать, что чувства никуда не пропали. Просто их оттеняют мои переживания по другому поводу. Я должна была открыться по-настоящему.
«Это хорошо, потому что сейчас у меня дела поважнее!»
Нет, важнее наших отношений ничего не может быть, однако между нами стояло еще кое-что. То, что я должна была спокойно похоронить в себе раз и навсегда. Я должна была закончить историю с волшебным миром и продолжить писать жизнь с Мэттью. Нельзя делать два дела одновременно.

***
Наступает весна, когда каждый с наслаждением радуется теплому солнцу, ярким краскам, начинающим играть кругом, куда не взгляни. У всех оттаивают сердца, в головах рождаются новые идеи и мысли. Так и я на протяжении всей зимы тщательно высиживала свой план, надеясь поскорее его осуществить.
Я не виделась с Мэттью, даже не звонила ему. Однако тайком узнавала некоторые новости, радуясь тому, что его лечение идет на поправку. Он набрал несколько килограмм и даже выходит на прогулки. Но пока Мэт еще не сможет прийти ко мне, а значит, я еще успею завершить все дела и открыться ему вновь, наверное…
Не стану интриговать своим планом, который созрел в моей голове. Я хотела вернуться во все места, в которых побывала за время моего головокружительного путешествия. Просто проверить, посмотреть, что к чему, успокоиться. Потому что тогда с Эвелиной мы не поняли ничего толком. Она схватила меня за шиворот и увела оттуда. Я даже не попрощалась толком со своими друзьями. Где же их теперь искать? А пока во мне твориться ураган из-за этого, я не смогу решить проблему с Мэттью.

Было утро воскресенья, когда я стояла со своим чемоданом на вокзале. Кругом суетились люди, бегали и несли за собой багаж. Лениво переваливался кот по бетонному полу, которого прохожие подкармливали.
Вернулась моя мама  от знакомого, которого встретила недалеко отсюда. Она взволнованно посмотрела на ручные часы и оценила взглядом мою одежду:
- Где шарф?!
- В сумке… - пробубнила я.
Миссис Мейсон указала пальцем на сумку, поэтому пришлось наклониться и поискать шарф, хорошо уже уложенный.
Было совсем не холодно, но маму это никак не волновало.
- Где же твой автобус? – нервно спросила она.
- Скоро прибудет. – Сверилась я с настенным табло.
Желто-красный автобус прибыл через семь минут, поэтому пришлось вновь прощаться с мамой. Не переживайте, я уезжала лишь на весенние каникулы, может больше. Я могла не спрашивать маминого разрешения, однако у нас были доверительные и близкие отношения.
Закинув чемодан в багажный отсек и сев у окна в автобусе, стала коротко махать рукой из окна.
«Сколько раз она видела уходящую меня…»
Я бы с ума сошла, если бы мой ребенок уносился так часто из дома.
«Почему я подумала о детях?..»
Я давно уже перешла грань во взрослении, поэтому мысли приходили сами по себе, может заложенные биологически.
Автобус отъехал, мама скрылась из виду. Я надела наушники и косым взглядом осмотрела своего пассажира рядом. Это была женщина с простой спортивной сумкой на коленях.
«Прекрасно, можно расслабиться до конца поездки».
Транспорт хорошо отапливался, поэтому я скинула с себя верхнюю одежду и удобно устроилась на сидении. Стала смотреть на просыпающийся, суетливый город, на не совсем еще красочные от грязи тротуары и клумбы, отставленной после зимы. Все таяло, бежали ручьи, люди энергично перепрыгивали через лужи.
Во мне мешались разные чувства. Я совсем не горела желанием удаляться далеко от дома.
«Я быстро!»
Музыка тут же мне надоела, поэтому я достала из небольшой сумки папку с разными файлами и вырезками и анатомический учебник. Образование. Меня так потряхивало от одной мысли, что я со своими разъездами совсем забросила дальнейшую учебу. Сколько раз на неделе мама отчитывала меня, но я покорно ей кивала, виня саму себя. И теперь, наравне с завершением всех дел, я активно готовилась к вступительным экзаменам в колледж. Взрыла все источники информации, наведывалась в само учебное заведение для достоверности. Так в моей голове еще появилось место для таких наук, которые понадобятся мне для дальнейшей профессиональной деятельности. Я ужасно уже хотела работать, ведь мои сверстники уже давно получили образование.
Кто выбил весь график моей жизни из колеи, кто, ведя за собой, стер пол моей замечательной подростковой жизни? Но, если бы не эти жертвы, я бы не сидела сейчас здесь и не радовалась тому, что Мэттью спокойно может вдохнуть свежий воздух, почувствовать тепло, ощутить вкус еды. Все это было не напрасно, я сделала то, что велело мне мое сердце. Я починяюсь ему, потому что оно безошибочно ведет меня к чему-то идеальному в этой жизни, я доверяю ему. Оно привело меня к Мэттью, а то, что встречается у каждого на дороге жизни  точно не случайность.

«Я совершенно ни о чем не жалею».