Северные королевства, магический куб и... глава 4

                Глава IV

                «– Как живете, караси?
                – Ничего себе, мерси».

                В. Катаев. «Радиожираф»

         –     Можете не волноваться, я прекрасно знаю, где находится Лос-Анджелес и кто такой король Артур, что такое Авалон, рыцари Круглого Стола и все остальное. Потому что я тоже, как и вы, с Земли. Самое интересное, что люди, именно ЛЮДИ, которые живут севернее тех мест, где мы сейчас с вами находимся, тоже прибыли сюда, в свое время, с Земли, это совершенно точно. Только произошло сие событие более тысячи ста лет назад. Не спрашивайте меня как они нашли путь в этот мир — этого не знаю ни я, ни они сами. Дело в том, что науки, в том числе и история, у здешних людей только-только зарождаются, ибо уровень их развития соответствует примерно земному одиннадцатому или двенадцатому веку. В общем, расцвет феодальной раздробленности, вторая половина темных веков, предтеча Эпохи Возрождения со всеми вытекающими. И это тоже странно – то ли развиваются они намного медленнее, чем мы у себя на Земле, то ли не развиваются совсем, этого я пока для себя не уяснил. По крайней мере, за те несколько лет, что я нахожусь здесь, ровным счетом ничего не изменилось. Вы тут, как я понимаю, недавно?
         –     Пару месяцев, может чуть больше, – ответила Беатрис.
         –     И все это время с нами обращались как ... как с животными! – снова скрипнув зубами, добавила Энджила. – Эти красномордые сволочи... Они называли нас рабами, били, издевались... Не передать словами, что мы пережили за эти месяцы. Тебе нас, наверное, не понять: ты живешь вполне комфортно и сыто. В полицию их всех сдать, сволочей. Добраться бы только до дому...
         –     Мда... – невесело усмехнулся Виктор. Перед глазами у него мгновенно промелькнуло всё пережитое им когда-то в рабстве.
         –     Что тут смешного? – с вызовом осведомилась блондинка.
         –     Энджи, – как можно мягче ответил Виктор, – я провел в неволе у краснолюдов, так называют тут этих, как ты выражаешься, «красномордых сволочей», больше полугода. Мне удалось сбежать оттуда только с третьей попытки и то совершенно случайно. А первые два раза меня ловили. Вы знаете, как краснолюды обращаются с беглыми рабами? Как наказывают за побег? Нет? В таком случае, лучше бы вам никогда этого и не узнать. Видите ли, меня некому было спасать, приходилось рассчитывать только на себя, и если бы не удача – мне повезло нежданно-негаданно наткнуться в лесу на землянку какого-то умершего отшельника – я бы непременно погиб. Либо в лесу, либо от рук ловивших меня погонщиков. А вот это все, – Виктор обвел глазами комнату и несколько секунд помолчал, – это все появилось потом. Так что я очень, очень хорошо понимаю вас. И не надейся – ни полиции, ни армии США тут нет. Мы не на Земле, поверь, – заключил он.


         Виктор посмотрел на девушек. Энджи уже не сердилась, а внимательно его слушала с какой-то загадочной полуулыбкой, и зыбкий свет свечей играл тенями на её красивом лице. Бетти сидела, опустив левый локоть на стол и подперев рукой щёку, насупив свое очаровательное личико, задумчиво смотрела своими прекрасными темными бездонными глазами на указательный палец правой руки, которым медленно водила по верхней кромке кубка. Насладившись зрелищем, он заговорил снова:
         –     Вы, наверное, решили, что я промышляю разбоем? – спросил Виктор. Девушки молчали, никак не реагируя, и он продолжил. – Нет. Я, как могу, освобождаю от рабства людей, ну и добываю пушного зверя в окрестных лесах. Меха довольно высоко ценятся у людей, а заодно помогают мне прокормиться, покупать оружие и необходимый инвентарь. Так и живу в лесу один, как леший. Раньше я мечтал вернуться домой, надеялся, что как-нибудь мне удастся снова оказаться на Земле. Сам я из России. Но теперь все чаще мне кажется, что отсюда пути обратно нет. Во всяком случае, за годы, проведенные здесь, я так и не придумал способа вернуться. А вообще, такие, как мы с вами, тут попадаются нечасто. В основном люди, которые оказываются в рабстве у бородатых негодяев – это местные жители, кметы и горожане, так или иначе угодившие в плен к краснолюдам. Землян же я встречал лишь пару раз. Один раз человек с Земли, кажется, француз, был тяжело ранен, когда я его отбивал у погонщиков. Он решил мне помочь: краснолюдов было четверо и неожиданно напасть тогда не получилось, но противники оказались не лыком шиты и бедолага получил булавой по черепу. Даже не знаю, жив ли теперь этот человек. Надеюсь, что да. Я отвез его к лекарю в Дебридаль, заплатил тому за лечение раненого и больше никогда его не видел. Другой освобожденный мной землянин сбежал в лес, пока я собирал оружие и убитых краснолюдов на дороге. Он, помнится, представился англичанином. А еще двое землян были со мной в рабстве. Один из них русский, как я, а второй американец, как вы. И вот что забавно: я никогда раньше не встречал ни женщин, ни детей с Земли. Вы – первые.
           –    Ничего забавного тут нет, да и гордиться особо нечем... – грустно пробормотала Энджи, криво усмехнувшись. – Значит, ты у нас что-то вроде местного Робин Гуда? Этакий спаситель, радетель справедливости, да? И как же тебе обычно платят за освобождение? Натурой возьмешь или вкалывать заставишь?
           –    Зря ты так, – с укором в голосе возразил Виктор, покачав головой. – Мне от вас, собственно, ничего и не надо. На роль героя-освободителя, и  уж тем более Робина Гуда, я не гожусь совершенно точно. Вообще-то, честно говоря, я за краснолюдами специально не охочусь и стараюсь по-возможности держаться от них подальше. Просто сегодня на дороге повстречался один... – он сделал усилие над собой, чтобы не развивать тему. – Обычно я к себе домой никого никогда не привожу. Это у меня, своего рода, табу. Мера во многом вынужденная, в том числе и из соображений безопасности, тоже. Сами понимаете, если краснолюды меня выследят... А тут... В общем... ну, всё произошло совершенно случайно, вам некуда было идти и я... и вы... ну, так что, вот... теперь вы здесь.


           Окончательно сбившись с толку,  хозяин жилища смущенно замолчал.
           –     Да уж, у тебя тут и собак-то нет. Если кто проберется – тёпленьким накроют, – вдруг задумчиво предупредила Бетти, при этом, не отрывая взгляда от пальца, которым продолжала водить по кромке бокала.
           –     Видите ли, собак я с некоторых пор... – в памяти у Виктора отчетливо вплыла  злобно ощерившаяся морда Вальга, его оскаленные клыки, с которых медленно стекала по брылам пенная слюна. – Мда, с некоторых пор собак я не очень... люблю. А плата за свободу.... Разве ж за такое можно расплатиться? Свобода не имеет цены. Да и глупо это – платить за свободу. По-моему, платить за свободу – кощунство. Это значит быть в рабстве у нового господина. Хуже только, когда детей в рабов... Они такие еще наивные, чистые, как... как открытая книга, родник в лесу, а их плетьми, да в кандалы, говно убирать.... Или крупу перебирать. Они же дети, им бегать, играть охота. Попробуй, посиди в полутемном сарае по четырнадцать часов, голодным, над этой крупой, с неделю. Не дай бог заметят, что он хоть зернышко съел. Или уронил...


           Что-то изменилось в лице рассказчика, потому что Энджи совсем другим каким-то тоном, вдруг обратилась к нему с некоторой неловкостью, или, может, даже с нежностью:
           –     Забей на то, что я сказала, – попросила она. – Просто забудь, ладно? А то ведь, понимаешь... нам же тоже отойти надо от всего этого. Ты понимаешь, я вижу. А вообще, спасибо тебе. Это правда, это от чистого сердца. Спасибо.


           Совершенно неожиданно для собеседника, Энджи накрыла руку Виктора своей ладонью, так что он даже вздрогнул, и тихонько пожала её. А потом улыбнулась ему. Именно ему и как-то совсем не так, как улыбалась до этого. С каким-то глубоким чувством, что ли? В общем, так, что Виктор сразу же поверил в её слова.
           –     Значит, считаешь, что выбраться отсюда нельзя? – нарушила Бетти воцарившееся молчание.


           Она уже, оказывается, не водила пальцем по бокалу, а пристально смотрела на Виктора своими красивыми темными глазами, в бездне которых, наверняка, утонул не один мужчина. Бетти была дьявольски хороша собой. Красивая форма лица, небольшой, словно точеный, нос; очень правильной формы, небольшой рот с чуть пухлыми прелестными карминовыми губками и слегка заметным очаровательным пушком над верхней губой. А глаза... эти великолепные бездонные темные глаза, обрамленные длинными ресницами, подчеркивали красивые, черные, как смоль, брови. Ей была прямая дорога на конкурс красоты. Прямо так, безо всякого макияжа.
           –     Не знаю, – нехотя отвлекаясь от созерцания пленительной собеседницы, честно признался Виктор. – По крайней мере лично я способа не нашел. Даже не представляю, что для этого нужно. Если б я сюда приехал, или прилетел, приплыл в конце концов, а то так, знаешь... заснул, проснулся, и на тебе, здрасьте... уже тут. Как? Почему? Мир, в котором мы с вами очутились, да-да, именно очутились совсем не похож на наш. Здесь... как бы это сказать... здесь, как в сказке. Волшебство есть, например.
           –     Как это? – недоверчиво спросила Энджи.
           –     В точности, как в сказке, – повторил он.
           –     Тут что, есть феи и эльфы, маги с волшебниками и заклинаниями? – поинтересовалась Бетти и улыбнулась, обнажив безупречные  ряды ровных белых зубов.
           –   Да, – просто, и, к её немалому удивлению, совершенно серьезно, согласился Виктор. – Именно так. И эльфы. И маги. И волшебники. Изредка феи. А еще краснолюды, гномы, драконы, низушки, единороги и прочая разная пакость, вроде кикимор, василисков, ведьм и так далее, по списку. Как в романах в стиле фэнтези. Мне иногда кажется, что я именно в такой роман и попал. Тут вовсю пользуются всякими там волшебными заклинаниями, выдергивают волоски из бород, бровей и других мест, пьют чудодейственные эликсиры, произносят магические формулы, рисуют таинственные знаки и... всё это действует! Чем сильнее волшебная энергия, тем мощнее заклинания. Вот, например, здесь, на юге, этой энергии больше, а севернее её, почему-то, намного меньше. Вообще, если верить преданиям, раньше волшебной энергии всюду было полно – и на юге и на севере, но по какой-то причине, волшебство это постепенно слабеет. Никто не знает, почему, но все сказочные твари, как и сама магическая энергия, которая их поддерживает, постепенно исчезают. Лет триста назад, как утверждают старые летописи (мне доводилось видеть такие у одного местного моего знакомого), этот мир был набит всякими волшебными созданиями, как гусь яблоками. Что ни мост, то какой-нибудь тролль, что ни лес – то леший или дриада, что ни озеро – то водяной или русалка, что ни болото – то кикимора или огр, что ни пещера – то василиск или гном, что ни кладбище – то какой-нибудь вурдалак и так далее. Дороги были небезопасны – все эти твари постоянно нападали на людей, и жители не рисковали далеко отходить от своих селений. Существовали ещё в те времена некие ведьмаки, которые, за деньги, изгоняли или убивали этих монстров, помогая людям. Теперь ведьмаки давно поразорились. Может, где ещё и осталось несколько – подрабатывают уроками фехтования, но о них давно уже никто ничего не слышал. В лесу же теперь гораздо проще нарваться на бандитов, или волков,  чем на лешего, а за проезд по мостам платят нынче не троллям, а мытарям. Волшебники постепенно превращаются  в фокусников, алхимиков, ну, и хранителей мудрости, что ли. Вроде земного Мерлина...
           –     Откуда ты все знаешь? – удивилась Бетти.
           –     Увы, я знаю далеко не все – возразил ей  Виктор. – Есть некоторые вещи, которые до сих пор мне непонятны и необъяснимы. Вот, например, мне кажется, что я говорю по-русски. А вам, наверное, кажется, что мы говорим по-английски. Но на деле мы говорим одинаково и прекрасно понимаем друг друга. И местных тоже понимаем, хотя они, само собой, не слышали ничего о наших с вами языках. Этой загадки я так и не разгадал, хотя живу тут уже несколько лет. Или вот, каким образом мы здесь очутились? Как это произошло? Почему именно мы? Тоже вопрос еще тот. А в остальном... приходится постепенно изучать тот мир, в котором оказался. Вот, например, те земли, где мы с вами сейчас находимся, называются Свободными. Это значит, что они свободны от людей, то есть люди тут одно время жили, но потом была война и их отсюда выгнали. Освободили, значит. Ныне тут обитают краснолюды по своим жестоким краснолюдским законам. Они ненавидят людей за то, что те постепенно расселяются, занимают их территорию и расширяют сферу своего влияния. В том числе огнем и мечом. Последняя война между людьми и краснолюдами закончилась всего шесть лет назад. Южные князьки и бароны, под флагом своей королевы, организовали что-то вроде крестового похода против местной суровой расы, со всеми вытекающими из этого бессмысленными жестокостями, массовыми казнями, заложниками, грабежами и так далее и тому подобное. В этом походе люди заняли здешние места и владели ими, с переменным успехом, лет десять, отбивая постоянные попытки краснолюдов восстановить положения пока, в итоге, не были наголову разбиты и изгнаны восвояси. Так что эту войну, хоть и дорогой ценой, краснолюды все же выиграли, но любви к людям сей факт, конечно, нисколько не добавил. Даже наоборот. Именно в этом, я думаю, состоит причина такого жестокого их отношения к своим рабам-людям, а в конечном счете, к вам и ко мне. Краснолюдов можно понять, но простить – никогда. И вот ведь, что еще интересно: как ни странно, но многие из этих коренастых крепышей идут на службу к людям, причем даже в южных землях Пограничья, и там охотно берут их к себе в дружины. Краснолюды сильны и неприхотливы, они неплохие воины. При всем при том люди, которые нанимают их к себе в помощники, прекрасно знают и о рабстве, и о жестокостях этой расы. Хотя, к слову сказать, я слышал, что многие феодалы из людей своими изуверствами превосходят самых изощренных краснолюдских рабовладельцев, совершенно без причины убивая, насилуя и издеваясь над собственными подданными, такими же людьми, как и они сами. Тут уж ничего не поделаешь, суровые нравы мрачного средневековья.


            Виктор помолчал немного, словно собираясь мыслями.
            –    Дальше на запад, – продолжил он, – живут Свободные Эльфы в своих Белых Городах. Они намного древнее людей и, с прибытием последних, постепенно вымирают. Насколько мне удалось выяснить, эльфы любят людей ничуть не больше краснолюдов, хотя многие из них, как и рыжие крепыши, живут среди людей, а эльфы и люди даже вступают, иногда, в смешанные браки, в которых рождаются, так называемые полукровки, презираемые обеими расами. Говорят, что эльфийки сказочно красивы. Не знаю, никогда не видел ни эльфов, ни эльфиек.
            –    А почему они вымирают? – спросила Энджи.
            –    Дело в том, что эльфы, это весьма странный народ-долгожитель. По нашим меркам они почти бессмертны, если, конечно, верить прочитанному мною в местных манускриптах. Так, продолжительность жизни эльфа, в среднем, никак не меньше трехсот-четырехсот лет. При всём при этом обычная эльфийская женщина может родить ребенка лишь раз в сто лет, а то и реже, но никак не чаще. Видимо, есть тут какая-то физиологическая особенность, взаимосвязь долголетия и возможностей воспроизводства. Надо сказать, что репродуктивный возраст у них тоже длится отнюдь не от рождения и до смерти. Учитывая непрерывные войны с людьми и друг с другом на протяжении уже более тысячи лет, причины их вымирания становятся очевидными. Еще более древние обитатели этого мира, драконы, так те  вообще, почти что, исчезли с лица земли. Говорят, что увидеть дракона доводится раз в сто лет одному на миллион. И то не факт. Оставшиеся немногочисленные особи живут где-то в горах Махакама. Это те, что синеют далеко на юге в ясный день. Мда... Так вот, драконов просто на просто истребили, также, как на земле, скажем, стеллерову корову или мамонта. Еще эльфы начали охоту на этих животных: престиж, прочная шкура, порошок из костей, зубов и всяких печёнок-селезенок дракона для разнообразных волшебных эликсиров и рецептов. В общем, их всех банально перебили благородные рыцари, охотники-браконьеры и чародеи. Одни ради подвигов и ожерелий из драконьих зубов для дамы сердца, другие из чисто корыстных интересов для продажи «по запчастям», третьи ради материалов для научных изысканий в области магии и медицины. Все как на Земле. Там же, в горах Махакама, живут еще некие гномы. С ними я тоже ещё не встречался, но говорят (равно и люди, и краснолюды) что эти маленькие человечки все, как один, хранят сказочные богатства, и что все они жуткие на вид, глупые и беспредельно жадные. Впрочем, те, кто ездит к ним на перевалы за теми же самыми сокровищами, на мой взгляд, ничуть не лучше, так что я к подобным рассказам о гномах отношусь с большой долей недоверия. Еще дальше на юг, где-то совсем уже на краю света, за горами, обитают Кочевники. Эти – вообще загадка со многими неизвестными. О них никто ничего толком не знает, их никто никогда не видел, и при этом все, почему-то, боятся до судорог, непонятно, отчего. Даже вслух о них не говорят, только шепотом. Видимо, что-то когда-то с этими кочевниками все-таки было. Заварушка какая-то. Но что и когда – неизвестно. На востоке, до самого моря, это по моим подсчетам, километров двести пятьдесят, не меньше, ну или, там миль, не знаю, сто шестьдесят – всюду селения краснолюдов, то есть Свободные земли, а на севере, примерно километрах в шестидесяти-семидесяти от этого леса начинаются владения людей. Точнее, некий баронет, звучно именуемый Дебридалем. Его правитель, Туголевак Первый, является вассалом королевства Церестра, которым, в свою очередь, правит престарелая королева Амелия и правит она уже очень давно. В этом королевстве имеется придворный маг, благочестивый Карлеван. Собственно все, что я почерпнул о дальних странах, я узнал от него и из его довольно обширной библиотеки, которую сей субъект любезно предоставил в мое распоряжение. Самого чародея очень заинтересовало появление человека из другого мира, то есть, собственно, меня, а я одно время, надеялся с его помощью вернуться домой. Мудрый старец много расспрашивал меня о моей жизни на Земле, листал огромное число умных, по его словам, инкунабул, но о том, как мне вернуться назад так и не объяснил. Если пожелаете, я могу отвезти вас к нему – это очаровательный и вполне образованный дедуля, с хорошими манерами. Вот, в общем-то, и почти все, что я знаю об окружающем мире.
           –   А почему «почти»? – вновь одарив своего собеседника очаровательной улыбкой, поинтересовалась Бетти. – Осталось что-то ещё?
           –  Осталось – улыбнувшись в ответ, кивнул Виктор. – Я ещё не рассказал вам о Прибыграде. Это самый древний город людей в этом мире. Он находится где-то далеко на севере, и уже упомянутый мною ранее Карлеван утверждает, что, согласно многочисленным летописным трудам, основан этот город тысяча сто пятьдесят пять лет назад, то есть в тот год, когда нога человека впервые ступила на здешнюю землю, на том самом месте, куда, по преданию, причалили драккары с первыми переселенцами. Название, как вы сами понимаете, символизирует. По легенде, первопроходцам, якобы, прямо на берегу, пришлось сразиться со свирепым  драконом и, в знак победы над ним, люди стали именовать исчисление со времени своего прибытия Эрой Дракона, а воин, повергающий в яростной схватке злобного ящера, красуется теперь на гербе города Прибыграда. Кстати, как это ни странно, но местные краснолюды используют человеческий календарь и летосчисление. Сиречь, у них сейчас тоже 1155 год Эры Дракона. Мда. Так вот, этот Прибыград, по словам все того же старика Карлевана, есть самое крупное поселение расы людей в этом мире, является вольным городом и центром всей человеческой цивилизации, науки и искусства. Там, якобы, даже университет есть. И в этой столице мира живут и работают самые великие ученые и самые могучие маги всего здешнего человечества. Вообще, сильно смахивает на сказку. К тому же, чтобы попасть туда надо ехать много недель на север, пересекать какие-то Северные Отроги, переправляться через  достаточно крупные и полноводные реки Егару, Молозу, Клию и Плию, а также пересечь бесчисленное количество разных королевств, княжеств, герцогств, эрцгерцогств, графств, маркизетов, баронетов, монастырских земель и так далее и тому подобное.
           –     Этот Прибыград, он точно, как Лос-Анжелес, или Нью-Йорк, – заметила Бетти.
           –     А ты не хотел бы попасть туда? – заинтересовалась Энджи. – Ведь там, может быть, кто-нибудь смог бы помочь вернуться домой, если это такой уж прям центр науки и магии...
           –     Я думал об этом, – ответил Виктор. – Но чтобы добраться в такую даль нужно несколько вещей. Прежде всего, необходимы, конечно, деньги: насколько мне известно, дальние путешествия и все большие города, а культурные столицы и подавно, всегда весьма недешевы. Затем, нужно элементарно знать, куда ехать, а найти толковую карту в здешних местах гораздо труднее, чем какой-нибудь эликсир вечной молодости. Ну и, наконец, к кому мне со своей, согласитесь, весьма специфической  просьбой обратиться в Прибыграде? Ведь я там никогда не был, ни  знакомых, ни друзей у меня в этом городе нет. Не объявления же по улицам развешивать, в самом деле. Прибыград – огромный по средневековым меркам город, там легко затеряться и сгинуть, поэтому я, в свое время, обратился к единственному человеку, который мог бы мне хоть как-то помочь – к старику Карлевану. Он меня заверил, что когда я буду готов отправиться в путь, он окажет содействие и даст некие рекомендации на меня кое-кому в Прибыграде. Но я так и не решился ехать.
           –     Почему? – хором воскликнули девушки.
           –     Трудно сказать, – пожал плечами Виктор и помолчал, обдумывая свои слова. – Если коротко – то не верю я им всем. Ни Карлевану, который, наверняка плетет какие-то свои интриги вокруг моего появления, ни его королеве, престарелой Амелии, каковая еще в молодости прославилась своей беспринципностью и цинизмом, ни, тем более, неведомым полулегендарным прибыградским светилам, коих я и видеть-то не видывал. Видите ли, насколько я успел уже убедиться, находясь в этом мире, все люди здесь поголовно корыстны и делают что-либо только в определенных, сугубо собственных, интересах, а я не хочу быть втянут в какую-нибудь средневековую авантюру, с непредсказуемыми последствиями. В общем, никто и ничего просто так тут не делает. Здешние обитатели скорее попытаются решить некие свои проблемы за счет нас с вами, нежели искренне станут помогать в нашем деле. Мне вполне хватило знакомства Карлеваном, чтоб это понять. А, да что там говорить! – в отчаянии махнул рукой Виктор. – Старикан, кстати, тоже учился в Прибыграде, если не врет, конечно. И все равно ничего толком сделать не может, только с видом познавшего истину мудреца умные книжки листает.
          –     А я считаю, что нужно попытаться, – упрямо возразила Энджи. – Пока остается хотя бы малюсенькая надежда (она показала двумя пальцами правой руки, насколько мала эта самая надежда), хотя бы один шанс из тысячи, надо пробовать...


          Бетти вдруг невпопад протяжно зевнула во весь рот, едва успев прикрыться тыльной стороной ладони.
          –     Ох, вы же, наверное, спать хотите! – спохватился незадачливый сказитель. Он совсем забыл, что девушки, должно быть, сильно измождены, а теперь, после сытного ужина, их тем более стало неумолимо клонить ко сну. – Как я об этом не подумал? Я сейчас постелю вам...


          Чувствуя досаду на собственную невнимательность, Виктор стал суетливо подниматься из-за стола  и, со скрежетом отодвинув свое кресло, направился в соседнюю комнату.


          Хозяин дома хлопотливо взбивал перину, расстилал свежевыстиранные простыни, попутно сетуя на отсутствие в этом мире утюгов и слышал, как его гостьи вполголоса беседуют, о чем-то своем, за столом. Он понимал, что девчата, наверняка, разговаривают о нем, и Виктору одновременно было это приятно, и в то же время смущало, потому что он понятия не имел, какое произвел на этих умопомрачительных красавиц впечатление. А хотелось, конечно, произвести впечатление очень хорошее, хотелось понравиться, хотелось... Эх, да что там говорить – они же вон какие обе!


          Улыбаясь своим мыслям, Виктор расстелил постель, повернулся, чтобы идти звать девушек ко сну, и совершенно неожиданно в проеме стены столкнулся с Энджилой. При этом она откровенно не спешила отстраняться, и Виктор явственно ощутил, как великолепно сложено её тело. Несколько секунд они стояли, прижавшись, друг к другу. Потом девушка посмотрела Виктору в глаза каким-то новым взглядом, от которого у него по спине побежали приятные мурашки и кровь прилила к лицу. Он немедленно смутился и снова почувствовал, как горят кончики его ушей. Это была уже опять совершенно иная, чем несколько минут назад, Энджи, совсем не та, которая была за столом.


          Она была невероятно обольстительна, эта блондинка, и вовсе не похожа на свою подругу по несчастью. Прямой красивый нос, с кокетливым, слегка вздернутым кончиком, строго симметричные брови вразлет, которые она умудрилась, даже здесь, чем-то слегка зачернить, очаровательные темно-серые глаза, приятной формы чувственные губы («созданные для поцелуев», – так подумал Виктор, глядя на них), за которыми, при разговоре, виднелись такие же, как и у Бетти ослепительно белые зубки. Остальные части тела, к слову сказать, были у Энджи, как, впрочем, и у её спутницы, выше всех и всяческих похвал.


          В общем и целом, девочки они были, прямо скажем, в высшей степени призывные. Такие особы обычно смотрят на людей с обложек глянцевых журналов, с рекламных плакатов или из телевизора. И это воспринимается, как само собой разумеющееся обстоятельство. Но Виктор не никогда и в мыслях не представлял, что можно вот так, запросто, с ними познакомиться и вообще, порой он даже сомневался, что люди с подобной внешностью существуют на самом деле, потому что  в жизни никого, даже близко похожего, ни здесь, ни ТАМ никогда не встречал. Ему они всегда казались абсолютно недоступными в принципе. Не того круга он был человеком. Поэтому теперь Виктор продолжал пребывать в некотором шоке от присутствия у себя в доме таких сногсшибательных особ. Происходящее с ним в последние несколько часов представлялось совершенно неправдоподобным даже для этого волшебного мира. Еще более невероятным являлось то, что он не просто познакомился с этими головокружительными созданиями, а был их спасителем, чем вызвал у девушек чувство благодарности, а возможно даже – чем чёрт не шутит! – симпатию. В силу данного обстоятельства Виктор так обалдел, что до сих пор не понимал – то ли ему невероятно повезло, то ли, наоборот, на его плечи свалилась какая-то беда в виде такой нежданной-негаданной, но весьма приятной, встречи.


          Те несколько мгновения, пока в голове ошарашенного лесного отшельника носились беспорядочные мысли, он сам и обворожительная белокурая гостья продолжали стоять, прижавшись друг к другу.

 
          Девушка, пожалуй, впервые со времени их знакомства, совершенно  открыто и добродушно улыбнулась Виктору, опустила глаза и тихонько сказала, рассеянно перебирая пальцами крючки на груди его камзола:
          –     Знаешь, всего несколько часов назад мне не хотелось жить, а теперь я сыта, слегка навеселе от неплохого вина, прекрасно себя чувствую и буду спать в чистой постели. Это ли не волшебство? – она кокетливо прищурилась и взглянула прямо в глаза собеседнику. Это уже снова была прежняя Энджи. – А ты, между прочим, ничего. Не составишь мне кампанию? – и глядя, как наливаются пунцом его щеки от смущения, как он молчит, не находя что ответить, вдруг звонко рассмеялась и снисходительно добавила, мягко отстраняясь от Виктора. – Ладно, расслабься. Одичал ты тут в своем лесу, прям как медведь.


          Он с удовольствием проследил взглядом, как блондинка, с блаженной улыбкой на устах, бухнулась на постель и сладко потянулась, изящно выгнув спину, словно кошка. Лишь только развернувшись, чтобы выйти из комнаты, Виктор, столь же внезапно, как и на Энджи, налетел на вторую свою гостью, в этот самый момент впорхнувшую в спальню. Ситуация во многом повторилась. Тело у Бетти, надо заметить, ровным счетом ничем не уступало формам подруги. От таких тактильных, так сказать, контактов, Виктор смутился уже совершенно. Уши у него теперь не горели, а пылали, и ему даже на секунду показалось, что они давали в полумраке красные отсветы. Это, вне всяких сомнений, не осталось незамеченным. Беатрис нежно обняла Виктора за талию, легонько прижала к себе, и, слегка откинув голову назад, поглядела на него своими прекрасными темными глазами.
         –     Чем это вы тут занимаетесь без меня? – шутливо осведомилась она, заговорщицки улыбнулась и хитро прищурила левый глаз.


         Виктор что-то неразборчиво промямлил о грязной посуде, вяло пытаясь высвободиться из объятий девушки, а она нежно чмокнула его в разрумяненную вином и смущением щеку, поблагодарила за прекрасный, по ее мнению, ужин и только после этого отпустила.
         

          Окончательно сконфуженный, хозяин дома рассеянно кивнул в ответ, еле слышно пробормотал «на здоровье» и тут же, почти бегом, кинулся на выход.
          –     Спокойной ночи, – уже на ходу, не оборачиваясь, чуть громче буркнул он через плечо.
          –   Будет мучить бессонница, приходи! – откликнулась Бетти, и они с Энджи хором весело рассмеялись.


          Пока Виктор убирал со стола и мыл посуду, в спальне, за импровизированной занавеской, сделанной из старого походного плаща (дверей в комнаты у него в доме не было) слышалась какое-то время возня, кто-то ворочался, до слуха Виктора донеслось несколько приглушенных смешков, а затем все стихло – наверное, девушки уснули.


          Покончив с уборкой, усталый от дневных забот хозяин жилища постелил себе на лавке в сенях, аккуратно снял с себя камзол, еще раз с удовольствием осмотрел его на вытянутых руках и бережно сложил обратно в сундук, до следующей оказии. Перевязь с мечом он повесил на гвоздь над ложем, стянул с ног опостылевшие за день сапоги и улегся спиной на импровизированную постель. Заложив руки за голову, Виктор сладко потянулся и закрыл глаза, но сон не шел. Тогда он стал размышлять.


          В голове проносились события прошедшего дня. Виктор улыбнулся, вспомнив свое недавнее смущение.


          «А все-таки девчонки они вроде бы неплохие. Разбитные и веселые, – подумал он. – И вообще...»


          Он поймал себя на том, что снова расплылся в улыбке, безо всяких усилий отчетливо представив себе, какие они, собственно, «вообще». Сказывалось, что Виктор давно жил в лесу один. Ох, как давно! С трудом пересилив себя, он отвлекся от мысленного созерцания приятных воспоминаний вечерней трапезы в компании освобожденных им пленниц, и стал размышлять дальше.


         Через пару дней, теперь это было уже совершенно очевидно, предстоял совместный с новыми знакомыми поход в Церестру. Да, безусловно, девушкам нужно увидеться с Карлеваном. Это Виктор понимал и не сильно беспокоился по данному поводу. Тем более, что, так или иначе, он и сам собирался на днях ехать туда, чтобы продать изрядно уже скопившиеся краснолюдские пожитки и добытые им еще пару месяцев назад меха.


         Гораздо больше Виктора озадачила та решимость, с которой Энджи захотела ехать в Прибыград. Такой поворот событий его беспокоил значительно серьёзнее. Ведь если придется отправляться в столь дальнее путешествие, надо будет основательно подготовиться. Лучше, конечно, всем троим ехать верхом, но девушки совершенно не умеют держаться в седле, в этом Виктор успел убедился, когда они добирались сюда. Да и верховых лошадей, кроме Ориона, у него не было. Значит, транспорт придется покупать (а это недешево! – застонал в голове у Виктора лесной отшельник-скопидом), горе наездниц необходимо учить держаться в седле (как раз это занятие виделось ему весьма забавным). Был, правда, еще вариант везти спутниц в захваченной накануне краснолюдской телеге, однако мобильность и скорость передвижения, в таком случае, снижалась кардинально. При любом раскладе, этот вопрос  нужно было решать вместе с ними.


          «Потом проясним», – подумал он и продолжил размышлять.


          Далее, девушек нужно было одеть, обуть, припасы нужны на дорогу.

 
          «Оружие тоже не помешает, – решил он. Виктор представил себе Бетти с арбалетом в руках. – Мда... Может, удастся уговорить их не ездить в Прибыград? Вряд ли. Да и старый колдун навешает лапши на уши с три короба... Может отправить девчонок одних? – пришла Виктору в голову спасительная мысль. Мысль была вполне здравая, но от неё у него защемило сердце – он вдруг понял, что не хочет расставаться со своими гостьями. Обе девушки ему понравились. Виктор тяжело вздохнул и повернулся на правый бок. – Ладно, утро вечера мудренее, пора спать, а то завтра дел по горло, – решил он. – Спать, спать немедля!»


          Сначала Виктор стал считать в уме баранов, но это мало помогало. Потом ему вдруг вспомнилось, что завтра надо обязательно похоронить тела краснолюдов, которые он уложил в леднике. Вслед за этим начали вспоминаться другие предстоящие заботы и хлопоты, а с этими мыслями незаметно пришел крепкий сон утомленного бурными произошедшими событиями человека.