Воспоминание о дружбе - часть третья, глава 7

Глава 7

Озеро Энаррантал было огромным. Оно немного напоминало Lough Iathghlas Farraige - небольшое море на северо-западе основного материка Эръю - и на самом деле являлось пресноводным морем. В той части берега, куда они приходили, располагался довольно широкий каменистый пляж, но уже в нескольких километрах к северо-востоку берег резко поднимался крутой светло-белой известковой стеной. Вдалеке на верхушке клифа был виден высокий полосатый маяк, а сразу за ним – выход к одному из многих фьордов.
Направо высились высокие горы Верранхаинт – озеро будто прислонялось к ним, отражая их снежные вершины в своём изумрудном зеркале. Высоко на склонах гор были видны характерные круглые усадьбы таэнатрийских драконов. В воздухе над озером величаво носились некоторые из них. Их силуэты казались золотыми в косых лучах склоняющегося к закату солнца.
Эйтне, Энррантис и Ангус молча сидели на песке. Они уже четвёртый день приходили сюда, чтобы дождаться Аррвантис – таинственную прорицательницу из рода Баарен. Они прочитали о сиренах-прорицательницах в немногочисленных записях о Пришельцах – единственных древних записях, которые могли быть как-то связаны с Эаф и другими калларанскими беженцами. Ангус тогда очень удивился, когда Энррантис сказала, что тоже первый раз слышит о ней.
– Энтис, ну как же так, я думал, что вы – одна семья. По крайней мере, у неё та же фамилия, что и у тебя. Вы действительно не знакомы?
– Ан, я уже говорила тебе, – Энррантис тяжело вздохнула. – У гаэнтари есть всего четыре рода: Баарен, Вагарах, Эгррехаин и Тахарртиг. Я не в состоянии знать всех своих родственников, даже если и хотела бы. Наши семейные связи не такие как у вас. Вдобавок Аррвантис рран Баарен – прорицательница, одна из Носителей Тайны. Даже будь она родной сестрой моего отца, я бы никогда с ней не встречалась. Их отбирают ещё в детстве, и они тогда навсегда покидают родителей и свою семью. Отец, кстати, никогда о ней не рассказывал, и, я полагаю, что мы – не слишком близкие родственники.
– Так откуда нам знать, выйдет она навстречу к нам когда-нибудь или нет?
Таэнартийка пожала плечами. Её глаза потемнели и Эйтне казалось, что подруга сейчас расстроится. Но Энррантис быстро взяла себя в руки.
– Ан, я не знаю, когда она выйдет. Но одно знаю точно – в течение последнего года её часто видели именно здесь, в этой бухте, – она постучала пальцем в место на карте. – И многие говорили, что она пела тогда, а это значит, что у нас есть большой шанс встретиться с ней. Правда, сирены бывают капризными, и, возможно, нам придётся долго ждать. Но я уверена в том, что её песнь может быть последним элементом этой загадочной мозаики. И мы должны выслушать её, даже если нам придётся сидеть на берегу Энаррантал год или два.
Эйтне слегка улыбнулась, воспоминая их разговор. Они тогда только закончили изучать древние легенды, и у них было такое впечатление, что теперь они понимают даже меньше чем раньше. Все тексты оказались запутанными, загадочными и полными недомолвок. Однако, Эйтне каким-то шестым чувством поняла, что они касаются того далекого времени, когда Эаф и другие беженцы от ужасной войны попали в тихий мир Таэнартх. И она, как Энррантис, была уверена, что песнь сирены будет последним камушком в этой сложной мозаике. Тем более, что один фрагмент текста наводил на это почти прямо:

"Всё пройдёт, лишь слова песни мы сохраним для тех, кто ищет. Услышьте песнь от той, что ждёт вас на берегу озера, когда тени гор заглянут в изумрудную бездну."
 
С озера вдруг подул резкий ветер, волны усилились. Солнце уже полностью скрылось за горизонтом – на северной части неба зажглись первые звёзды. Будто в ответ им загорелся маяк на клифе, а минуту спустя к нему присоединились огни маяков на двух далёких островах.
– Четвёртый день, и снова ничего не произошло, – пробормотал Ангус. – Так что, девушки, ждём ещё или пойдём домой? Если ждём, то давайте костёр разведём, а то совсем холодно ста...
Он замолчал на полуслове. От стороны озера вдруг донеслось пение. Оно сначала было очень тихим и почти терялось в посвистывании ветра и ровном шуме прибоя. Эйтне подняла ладонь, чтобы успокоить Ангуса, но зря – муз замер на месте, внимательно прислушиваясь и стараясь увидеть поющую среди волн сирену. Наконец он указал на место где-то в триста футов от берега.
– Она вон там, – прошептал он мигом севшим голосом. – Эта песнь... знаете, она звучит удивительно знакомо.
Будто услышав эти слова, сирена приподнялась в воде, и теперь её силуэт был хорошо виден на фоне догорающего заката. Песнь стала сильной и отчётливой – и Эйтне наконец-то осознала, на каком языке поёт прорицательница. Это был таэхарр – самый древний язык мира Таэнартх. Владеющая мысленно поблагодарила Эаф, которая однажды заставила её и Ангуса изучать древние песни нескольких миров, в том числе – таэнартийские. После этого небольшого семинара они хорошо выучили как таэхарр, так ещё несколько древних языков – и потом пользовались ими, чтобы прикалываться над коллегами. Эйтне снова легонько улыбнулась воспоминанию, затем внимательно прислушалась к словам песни. Мелодия действительно была удивительно знакомой.

Столько лет. Столько дней. Всё ушло с волнами,
К закату, вместе с ветром, дующим на море,
Мы не вернёмся в горы, не увидим гнездо,
Не полетим по небу над тем плоскогорьем.

Все тропинки закрылись, исчезли в тумане,
Позади — кровь и огонь. И дом разрушенный.
И не было надежды, лишь одно страдание,
Но мы пошли за ней, сквозь сияющую дверь.

Она вернула песни и обтерла слезы,
Всё горе оставила за закрытой дверью,
Подарила вновь небо, новых звёзд сияние,
К новым гнездам повела, вернув нам надежду.

Столько лет, столько дней — быстро бежит время,
И только песня звучит в вечернем тумане,
Той, которая ждёт  на берегу озера,
Пока трое друзей с ней рядом не встанут...
 
Слова неспешно лились над водой, сирена медленно танцевала в волнах в ритме песни. Эйтне застыла, потеряв дар речи. В голове у неё была лишь одна мысль: „Это невозможно. Невозможно. Так не бывает, мне всё это снится”.
– Давайте подойдём к воде, – прошептал Ангус, первым справившийся с оцепенением. – Девушки, вы что, заснули? Быстрее, пока она не ушла!
Эйтне встряхнула головой, потянула Энррантис за руку. Они быстро подошли к озеру, встали у края воды, не обращая внимания на волны, которые обмывали их ноги. Сирена прекратила петь, начала приближаться к ним, словно шагая по волнам.
Эйтне невольно подумала, что гаэнтари, всё же, настоящие хищники – у сирены были когтистые пальцы, голова как у дракона и колючие наросты на плечах и спине. В отличие от большинства сирен и тритонов в других мирах у неё не было рыбьего хвоста – только ноги вместо ступней заканчивались большими плавниками.
Аррвантис, или кто это был, остановилась в нескольких метрах от них и встала на дне озера. Её оранжевые глаза смотрели на них внимательно и испытывающе. Эйтне уже приоткрыла рот, чтобы позвать сирену, когда та вдруг начала изменяться. Её силуэт будто окружила серая дымка, а когда она развеялась, Эйтне прикрыла рот ладонью, чтобы не вскрикнуть. Перед ними по колени во воде стояла Эаф’рргант.
– Здравствуйте, дорогие мои. Наконец-то вы пришли, я так долго ждала вас.
Её голос был как и прежде мягким и глубоким, однако Эйтне сразу почувствовала различие – как в тембре голоса, так и во внешнем виде подруги. Но Ангус и Энррантис ничего такого не заметили и рванули ей навстречу.
– Ни с места, друзья мои, – Эаф’рргант остановила их жестом ладони. – Не подходите, пожалуйста. Я лишь воспоминание той, которую вы знали и любили давным-давно.
Она тихо засмеялась и покачала головой:
– То есть, это для меня давно. Для вас, если я правильно рассчитала, прошло всего несколько лет. Как же это странно, однако...
– Эаф... – Ангус запнулся, лихорадочно пытаясь найти нужные слова. – Это ты, всё-таки? Как это возможно, ведь...
Он замолчал на полуслове, смотря круглыми глазами на стоящую перед ними полудракошу. Эйтне вдруг услышала его мысль и снова прижала кулаки к губам, чтобы не расплакаться.
– Ан, ты как всегда не слушал меня, – спокойный голос Эаф’рргант рассеял как мысли Ангуса, так и отчаяние Эйтне. – Повторяю, я лишь воспоминание той, которую вы знали. Давным-давно, спустя многие годы после Перехода я создала для вас послание. И посвященные передавали его из поколения в поколение. Они ждали вас, чтобы донести вам весть от меня. И вы наверное уже слышали о них, их называют Носителями Тайны. Одна из них сейчас показывает вам это воспоминание.
Ангус и Энррантис, похоже, только теперь заметили то, что Эйтне увидела в самом начале – немножко другой тембр голоса, немножко другое сложение крыльев, немножко другой взгляд оранжевых глаз. Владеющая подумала, что „воспоминание” всё-таки хорошо сохранилось – если бы она не была мощным эмпатом, обманулась бы как и её друзья. Она вдруг осознала, что о подобном никто никогда не слышал. Послание, более девяти тысяч лет передаваемое метаморфами из поколения в поколение. Ничего себе...
– Что... что ты хочешь сказать нам, Эаф? – Эйтне удивилась, насколько чужим показался ей её собственный голос.
– Я скучала по вам, – ответила калларанка.
Её голос задрожал, и Эйтне в очередной раз удивилась качеству послания. Это было настолько реально, что даже она не думала о видении как о сирене.
– Я очень скучала, – уже спокойнее повторила Эаф’рргант. – Сначала я не поняла, что совершила скачок во времени. И даже не знала, что этот мир – именно Таэнартх, ведь я хотела вывести беженцев в совсем другое место. Когда я узнала от местных название мира, сначала обрадовалась, начала спрашивать про Энтис, синих драконов, гаэнтари – но никто не знал о них. Никто не понимал, о чем я говорю.
Эаф’рргант прикусила губу и сжала кулаки. Эйтне краем глаза заметила, как Энррантис смахивает слезу.
– Постепенно я поняла, что что-то пошло не так, как я хотела, – продолжила калларанка. – Я попыталась открыть телепорт в Эръю, но у меня ничего не вышло – Узор я смогла рассчитать, но он не сработал, будто на той стороне ничего не было. Попытки открыть телепорт в другие миры закончились так же безрезультатно. Наконец я прекратила эти эксперименты, потому что надо было заняться более насущными проблемами – найти всем беженцам место для жилья, обеспечить им еду, вылечить раненных, утешить потерявших любимых и близких. Надо было построить новые дома и просто начать жить заново – в новом мире, под новым небом, оставив позади разрушённый дом, огонь войны и принесенное им горе.
Она снова смахнула слезу и обратилась прямо к Эйтне и Ангусу.
– Вы помните, дорогие мои, как мы изучали древние песни Таэнартх? Помните, как мы восхищались одной песней? Той, которую только что вы услышали от той, Которая-Несёт-Тайну?
Эйтне и Ангус медленно кивнули. Энррантис смотрела на них, явно захваченная врасплох.
– Ты хочешь сказать, что вы знали... вы знали эту песню раньше? – спросила она.
Эаф’рргант улыбнулась ей в ответ.
– Конечно, мы знали её, сестрёнка. Но сначала мы нашли лишь слова, в архиве Академии не было музыкальной записи. Тогда Ангус сочинил для неё мелодию и мы даже спели её, один раз. Тебя ещё тогда не было в Академии, Энтис. А после этого единственного выступления мы её уже не пели, она грустная, и мы не хотели огорчать других.
– Значит, эта песня... у неё есть мелодия, сочиненная Ангусом?! – изумилась Энррантис. – Это... это же невозможно! Ведь я её ещё в детстве слышала!
– Да, это моя мелодия, – сказал Ангус, потирая лоб ладонью. – Есть некоторые различия, но в основном всё правильно. Не могу поверить, что в этом мире пели её за тысячелетия до моего рождения.
Он был явно в шоке. Энррантис смотрела с недоверием то на него, то на стоящую в воде подругу.
– Как ни странно, именно эта песня помогла мне разобраться в том, что произошло во время Перехода, – сказала Эаф’рргант. – Конечно, я смогла этим заняться только много лет спустя, когда этот мир уже стал нам новым домом. Нам повезло – местные жители оказались очень мирными и дружелюбными. Они не видели проблемы в том, что большинством пришельцев были огромные драконы и торны, а их дети рождались метаморфами, способными менять облик чуть ли не каждый день. Они сразу сказали нам: этот мир очень велик, и для всех хватит места, располагайтесь, как вам удобно. И мы почти сразу почувствовали тут себя как... как дома.
Она замолчала себя на полуслове, словно вспоминая что-то.
– Итак, когда мы наконец-то расселились, я вернулась к моим попыткам разобраться в ситуации, – продолжила она минуту спустя. – Телепорты в другие миры по-прежнему не открывались, и я попыталась вспомнить всё, что я знала про Таэнартх. Я много ездила, расспрашивала местных жителей обо всём, что я знала от Энтис. Но они лишь повторяли, что никогда не слышали про горных синих драконов, а тем более про таинственных гаэнтари, живущих в озерах. Наконец я прекратила эти расспросы, чтобы они не посчитали меня какой-то чудачкой. Между тем в нашем обществе начались перемены. Одна из них стала для меня первым шагом к пониманию происходящего – когда багровые драконы отреклись от своего цвета. Старшие, в том числе мой отец, решили, что они хотят измениться, потому что чувствуют себя виноватыми за то, что случилось в нашем мире – в результате они решили поменять багровый цвет на синий. Кроме того они отреклись от всех своих боевых умений. Когда я узнала об этом, я была поражена. Я тогда в первый раз подумала, что мы попали в далёкое прошлое, только не знала точно, насколько оно далеко. И только эта песня позволила мне найти ответ на этот вопрос. Ведь в архиве Академии были указаны примерные годы ее появления. Я вспомнила об этом и ужаснулась. И тогда я окончательно поняла, что мне с вами больше не встретиться, что я вас больше не увижу.
Её голос задрожал, и она закрыла лицо ладонями. Эйтне, ни на что уже не взирая, сделала два быстрых шага и протянула к ней руки. Но Эаф’рргант изящно уклонилась, сделав два шага назад.
– Эни, я же сказала – это лишь воспоминание. Ты не можешь прикоснуться ко мне. Никто из вас не может.
Её голос снова стал сильным, на лице появилась знакомая улыбка. Эйтне вышла из воды, не отводя взгляда от подруги. Теперь она всей душой чувствовала эту пропасть времени, которая разделяла их, и ту тяжесть, которую Эаф несла всю свою жизнь.
– Почему я не успела тогда?! – воскликнула Владеющая. –  Если бы я была с тобой, мы бы теперь гуляли у меня в Ветренных Клифах, радовались морю или сидели в моем саду! Почему я опоздала?!
– Не надо плакать, Эни, – успокаивающе сказала калларанка. – Так было нам суждено. Если бы ты тогда успела – да, многое не случилось бы, но и наши миры стали бы совершенно другими. И Таэнартх стал бы другим, и... И, самое важное – мы никогда не встретились бы с Энррантис.
Эйтне и Ангус удивленно уставились на неё, затем взглянули на Энррантис, которая была не менее изумленной. Она смотрела на стоящую в воде калларанку и шевелила губами, словно не находила нужных слов.
– Эаф, что ты имеешь в виду? – спросил Ангус неуверенно. – Почему мы не встретились бы с ней?
Эаф’рргант ответила не сразу. Её оранжёвые глаза смотрели куда-то далеко, длинные крылья медленно шевелились над водой.
– Знаете, мы сначала очень скучали, но годы шли, и наконец-то мы устроились в новом мире. Мы привыкли к новым домам, научились летать по новому небу, влюбились в новые горы и леса – они стали близкими, родными, такими же, как те, оставленные где-то за закрытой дверью. Жизнь плавно направилась в новое русло, мы постепенно забывали весь этот ужас, всё прошедшее горе. Однажды, ранней весной, я услышала Песнь Вызова, которую спел для меня один молодой дракон... и спустя пару лет я влюбилась в него.
Эйтне бросила на неё удивлённый взгляд. Эаф’рргант заметила это и развела руками.
– В этом мире всё было иначе, Эни, – сказала она. – Нам тогда отчаянно не хватало любви. И я не смогла отказать ему. Но я не о том хотела вам рассказать. Имя моего мужа – Бэарен’рагт. Но мы решили поменять свои имёна.
– Почему? – спросила Эйтне. – Чего вы опасались, Эаф?
– Будущего, Эни, которое было нашим прошлым, – ответила калларанка. – Мы опасались, что если далантри в будущем узнают, куда мы ушли – тогда они захотят мстить, или преследовать наших далёких потомков. Ты ведь знаешь, какие они. Так что мы решили не только поменять наши имена, но ещё и записать нашу историю не прямо, а намёками, в виде легенд и песен. С того времени меня стали называть Эфргантис. А мой муж сменил имя на Баарен.
Она повернулась к Энррантис.
– Сестрёнка, я думаю, ты уже всё поняла. И вы тоже, дорогие мои.
Энррантис медленно кивнула. А Эйтне и Ангус переглянулись, не в силах сказать ни слова.
Последний камушек древней мозаики наконец-то нашёл своё место.

Продолжение следует...

Lough Iathghlas Farraige - морской изумруд