Посланец из Эдема. Гл. 2-18 Деловые успехи Симона

               

      Строительство мастерской продолжалось еще месяц. Наконец, основные работы завершились. Оставалось произвести  внутреннее благоустройство. Для этого Симон привез Стефанию и Анну.  За два дня они привели все в порядок: и мастерскую, и дом Давида, в котором почистили пол, побелили стены, помыли окна, заменили старую постель на новую. На окна  повесили новые занавески, пол и стены устлали  гобеленами, купленными у Руфины. Мария тоже помогала, чем могла.

       Все преобразилось в  доме Давида: стало чисто, светло и уютно. Старик  даже не узнал своего жилища. Он не думал, что  хижину бедняка можно так облагородить:
       - Ну нет! Я свое жилище теперь не обменяю ни на какие хоромы. Буду здесь жить до самой смерти.
       Старый Давид был очень рад видеть свою дочь, только жалел, что долго не видел  своего внука Якова.
       - Ничего, папа! – утешала его Стефания, - скоро мы все к тебе приедем в гости.

       По случаю открытия новой мастерской семья решила устроить праздник, небольшой вечер. Были приглашены рабочие, мастер Гасан, а также Руфина с дочерью. Тут-то и познакомилась  Дина с женой Симона  и была поражена ее красотой и скромностью.         
       На вечере Дина  приглянулась одному рабочему по имени Оскар, и Симон их познакомил. Руфина сидела за столом рядом с Давидом по правую сторону, а по левую — Сусанна.  Руфине нравился  сосед, но природная застенчивость не позволяла ей  ему об этом даже намекать, не видя  с его стороны  к ней никаких шагов. «Видно, я ему  не нравлюсь. А может,  это из-за дочери», - предполагала она.   На самом деле  она нравилась Давиду и, когда  с ними еще не жила  Мария, он подумывал  сделать Руфине предложение; но появление внучки изменило его решение: «Если бы я был один, то это куда ни шло, но не могу я навесить на нее и ребенка. Видно, не судьба!»

       Бабушка Фира любила за праздничным столом следить за порядком: что надо принести на  стол, что унести со стола, и говорила об этом  более молодым хозяйкам. Симон вспомнил, что умеет играть на струнных инструментах. Кто-то из гостей принес гусли, и Симон  стал играть на них известные песни, а кое-кто подпевал ему.
      На этом вечере  были Мария и  Филипп,  которые не придали большого значения этой встрече. Они только разок столкнулись в дверях, и Мария чуть не выронила поднос из рук. Хорошо, что он успел подхватить его, чем спас содержимое подноса от падения.

      - Простите, я нечаянно! - он ловко подхватил поднос и глянул на девушку.
      - Да, если бы все упало на пол, досталось бы нам от бабушки, - тихо засмеялась Мария, посмотрев на него.
      - Это точно! – он тоже коротко засмеялся.
Потом он больше общался с мужской компанией, а Мария  помогала по хозяйству наравне с Диной, Стефанией, Сусанной, не обращая большого внимания на  молодых парней.

      Всю последующую неделю Симон занимался оснащением мастерской сырьем: завозил  белую и обычную  глину для изготовления  посуды, уголь для печи, а также песок и другие  необходимые материалы.  Белую глину — каолин  нашли недалеко, в речной долине. Залежи ее были, по мнению мастера Гасана, велики.  Когда сырье и уголь  завезли в нужном количестве, приступили к работе.
      На гончарных кругах пока трудилось трое рабочих: среди них был Филипп,  который сам захотел тут работать. Еще он умел рисовать, поэтому Симон поручил ему  расписывать чашки, вазы, кувшины. У Филиппа хорошо  получалось, и расписные изделия были очень красивыми.

      Когда продукции накопилось достаточное количество, ее стали вывозить на рынок, где Симон приобрел  место для торговли. Их изделия  сразу стали пользоваться спросом, поскольку они стоили дешевле китайских, были красивы и хорошего качества. Обычно продавали почти все, что вывозили на продажу. За четыре месяца их посуда окупила все затраты, связанные со строительством мастерской, а потом  пошла прибыль.

       Несмотря  на  большие затраты и налоги, он сделал  хороший подарок  паше, чтобы  тот стал добрее к ним и не   препятствовал развитию их производства. И он не ошибся:  паша немного снизил с него налог.  Симон взял еще один гончарный круг, нанял еще одного рабочего и открыл небольшой магазинчик в центре города. Дела его с Божьей помощью пошли в гору.

       В трудах и заботах незаметно пролетели два года. Симону дали  разрешение на строительство более крупной мастерской, на десять гончарных кругов. Через полгода ее построили, и были приглашены искусные мастера и  художники. Когда новая мастерская стала выдавать продукцию, Симон приобрел еще  два торговых места, одно из них - в соседнем городе. Надо сказать, что Симон своей посудой намного потеснил китайскую. Торговцы китайской  посудой даже ходили жаловаться  паше, но не получив поддержки  главы города, вынуждены были  смириться с таким конкурентом, хотя доля  продажи их  товара заметно снизилась. Таким образом, Симон не  испытывал притеснений ни от властей, ни от  конкурентов.

       Развивая производство фарфоровой продукции, он не забывал, что старая мельница нуждается в капитальном ремонте и планировал строительство еще одной, поэтому, глядя в будущее, он в лице Филиппа готовил себе замену в новой мастерской. Симон иногда поручал ему дела, которые обычно делал сам. Филипп с  охотой и усердием выполнял все его поручения.
       В мастерской, что была при доме старого Давида, управляющим  стал сам Давид, так как был еще крепким стариком и не давал  молодым  мастерам никаких поблажек.
       Симон видел, что дело его рук Божьей милостью  процветает и приносит хороший доход. Его хватало на нормальную  жизнь  семьи  и на развитие производства. 

        Однажды вечером Стефания подала Симону, пришедшему  с работы,  запечатанный сургучовыми  печатями свиток:
        - Это привез посыльный от самого паши. Я боюсь: вдруг там что-нибудь плохое.
       Он распечатал, прочитал и  задумался:
       - Для чего-то меня  срочно  вызывает  к себе Мухаммед-паша. Надо ехать завтра же.
       - Я тоже с тобой поеду! – просительно посмотрела на  мужа Стефания.
       - Нет, тебе лучше остаться дома.  Я еду не на прогулку. Сама  знаешь, как опасно быть в пути. Может привязаться  турецкий дозор или  напасть разбойники. Я не  пугаю тебя, но не  будем искушать  Бога. Мне в дорогу хватит и одного Авдея. Когда возвращусь,  все тебе расскажу.

       Стефании пришлось нехотя согласиться с ним, а Симон пошел отдать распоряжение кучеру приготовить назавтра экипаж. 
       Рано утром  Симон отправился в путь и благополучно добрался до города. Подъехав к ратуше, он оставил  Авдея   дожидаться его, а сам направился к паше.  Знакомые стражники  уже узнали  его и  обошлись с ним  лучше, чем прежде. Показав им  приглашение от паши, они сразу же пропустили его. Пройдя в приемную и сообщив о себе  помощнику, тот доложил  о нем  паше. Мухаммед -паша   не заставил  себя долго ждать;  на сей раз  он  принял его  очень любезно, усадил за стол, угостил прекрасным кофе.

       - Не догадываешься, зачем я пригласил тебя? - спросил он, загадочно глядя на Симона.
       - Признаться, нет, ваше превосходительство, - ответил молодой человек, выдерживая взгляд.
       -  Я уже давно тобой интересуюсь, Симон Байер. Сколько тебе лет?
       -  Тридцать три года.
       -  А мне  пятьдесят  три. Ты мне в сыновья годишься. Но я не об этом. Ты мне нравишься своей хваткой; я наблюдаю за твоими успехами и восхищаюсь твоими способностями. Молодой, красивый, но главное – умный, предприимчивый, хоть еврей. Но я на это  смотрю без предубеждения, если  вижу достойного человека.  А ты доказал, что достойный, поэтому у меня есть к тебе  предложение, для чего я тебя и вызвал.

       Я  от самого его величества султана  Сулеймана Великолепного получил приглашение на службу  в его дворец.  Для меня самого это оказалось большой неожиданностью. На встрече с ним он открыл мне, что ему  пришлось по нраву, что в городе, где я являюсь главой,  развилось производство  фарфоровой посуды;  некоторые изделия даже  попали  ему на стол. В данное время  он делает  некоторые замены среди визирей и придворных служителей и разрешил мне взять с собой одного человека себе в помощники, обладающего отменными деловыми качествами и которому я доверяю. Я долго думал, кого выбрать, пока не вспомнил о тебе. Да, я подумал и решил, что ты именно такой, какой нужен султану. Ты согласен стать  моим помощником, то есть помощником будущего визиря?

       Симона бросило в жар от  предложения Мухаммеда. Чего-чего, а такого он, действительно,  не ожидал. Может, для другого это  было бы  заманчиво,  но только не для него: разве для этого Господь его сюда послал, чтобы он перешел служить султану, врагу христиан?
       - Весьма благодарен вам, ваше   превосходительство, что  вы во мне нашли человека, кому вы оказали честь быть избранным в  ваши помощники, но я не могу принять ваше предложение. Это слишком велика  честь  для меня.  Простите меня великодушно.

        - Не можешь?! -  паша даже в лице изменился.  Он не ожидал такого категоричного отказа. – Как это понимать?
        - Не хочу вас огорчать, но  я  волею Божией  христианин  и призван служить только Всевышнему  Богу.
        - Это легко исправить, - улыбнулся  паша.
        -  Что  вы имеете ввиду, ваше превосходительство? – насторожился  Симон.

        - Видишь ли,  дорогой мой, провидение  совершило ошибку, сделав  тебя христианином. Но мы исправим  эту ошибку. Тебе надо отречься от вашего Бога  и принять  Аллаха, и сразу перед  тобой откроются все пути наверх. Судьба дает тебе этот шанс. - Паша любил вставлять в свою речь  французские  слова, чтобы  щегольнуть своей  ученостью. К тому же  с  Францией на ту пору  был  подписан мирный  договор. Со  всеми же другими странами Европы  Османская  империя  вела войны.

        - Вы можете сделать со мной, что угодно, но я никогда не отрекусь от моего Бога! - твердо заявил  Симон.
        -  Знаешь ли ты, от чего отказываешься! Или ты испытываешь мое терпение?  Разве ты не знаешь, что я могу и  к силе прибегнуть,  чтобы  ты принял  Аллаха, как это мы делаем с другими? Или тебе неизвестно, как князь  Владимир  на Руси  насильно обращал  свой народ  в христианство? И кто вправе осудить нас, если мы хотим насильно  заставить  людей  принять нашу веру, тоже в Единого  Бога, в Аллаха? - повысил голос паша.

        - Князь  Владимир  знал, что делал, ибо Русь  была языческой.  Никто не  говорил, что  Владимир любил  кровь и насилие, но по-другому он не умел.  Князь был великим сеятелем! Он хотел спасти свой народ, посеяв  семя - Слово  Божие,  и это ему  удалось в некоторой степени!
       Симон  уже начал думать, что добром их  разговор не кончится. Слишком тяжелая тема была  затронута – вероисповедание, чья вера лучше. В данном случае имело место  видимое неравенство: сильный от мира сего и, как казалось на первый взгляд,  бессильный    от  мира сего. Сильный  опирался на  свою власть, а бессильный – на  Бога своего. Наступила угрожающая пауза.  Неожиданно  паша пошел на компромисс.

       - Хорошо,  я не стану силой на тебя давить!  У меня хорошее сегодня настроение, хотя ты его немного  испортил своим отказом. Но учти: отныне  ты лишаешься  моей поддержки! Другой, кто придет на мое место может устроить  гонение  на тебя и на твою семью, и ты можешь  плохо кончить. Но если   вовремя  одумаешься, тогда  я тебе помогу. Мое предложение остается в силе.

       -  Уважаемый  Мухаммед-паша, я премного благодарен за то добро, что вы мне оказывали, но честное  слово христианина, придворная жизнь меня не прельщает!  Я не гожусь для  суетной жизни при дворе.  Скромная  жизнь  простого  трудового человека  мне больше по сердцу.  А  вам - прямая  дорога во дворец!  Жизнь при дворе  вы знаете - вас не надо учить. А я в молитвах буду  вспоминать о вас добрым словом.      
       Мухаммед-паша призадумался, прошелся по кабинету, выпил воды,  затем подошел к Симону и пожал ему руку:
        - Ты очень умный, Симон Байер!  Я уважаю умных и достойных людей. Жаль, что  мы не сошлись в некоторых вопросах, но кто знает, как  и что сложится в будущем!

        По дороге домой  Симон прокручивал в голове весь разговор с пашой, и пришел к мысли, что сатана снова решил искусить его, предлагая устами паши изменить Господу. Как говорится: не мытьем, так катанием сатана хотел его купить. Только и на этот раз у него ничего не получилось.
        Дома  Симон  передал Стефании весь разговор с пашой. Она прижалась к мужу:
        - Какой ужас! Ведь ты мог не вернуться. Ты  ни за что бы веру не поменял, я это  знаю, и горжусь тобой! А они  могут  обращать  христиан в мусульман  насильно, под страхом  смерти, применяя даже пытки.  И некоторые  не выдерживают, сдаются.

       - Не надо  винить  таких людей.  Тело можно убить, но дух не убьешь!   Насильно обращенный не  означает навсегда потерянный  для Бога.  Вспомни  апостола Петра, который  трижды отказался от Бога, но потом покаялся  и был прощен.  Но даже, если бы не было необходимости менять веру,  я все равно  бы отказался от предложения паши.
 
        - Знаю! Ни к чему нам такое «счастье».  Наш дом лучше, чем султанский  дворец со всеми его  богатыми убранствами, интригами и кознями. Там  в дворцовых палатах такие  ужасные вещи происходят, не дай Бог никому такого! - поддержала его  Стефания.
        - Ты права, моя милая, - улыбнулся Симон. -  Лучше жить в простом доме, но спать спокойно, чем во дворце, но не знать покоя и сна.

                продолжение http://proza.ru/2015/10/10/614