Ленин и мыльные пузыри над Тардоки-Яни

От бывалого таёжного проводника я узнал, что группа туристов собирается покорить самую высокую точку Сихатэ-Алиня - Тардоки-Янги, - и у них есть свободное место в машине… Когда мы достигли вершины, начался момент всеобщего ликования. Гора покорена, восхождение закончилось. Люди искренне радовались, вокруг было голубое небо, облака, внизу простиралась страна Сихотэ-Алинь.

Мы с Валерой решили выехать вечером седьмого из Комсомольска до Славянки, чтобы остальные, едущие на УАЗе из Хабаровска, подобрали нас по дороге.

Начались сборы, в них всегда много приятного. Для начала я изучил информацию, которую нашёл в Интернете. Сведений оказалось мало, однако, мне удалось найти довольно интересные материалы об этих местах.

«Тордоки-Яни (Тардоки-Янги) — одна из горных вершин юга Дальнего Востока России в Приамурье, на территории Хабаровского края

Высочайший пик в горной системе Сихотэ-Алинь, высота — 2077 метров над уровнем моря. (по другим данным 2090,4 м). Он расположен в юго-восточной части Хабаровского края к северу от границы Приморского края.

К югу от горной вершины находится исток реки Анюй.

На северных склонах горного массива распространены каровые ниши, оставшиеся со времён последнего периода оледенения, когда в них существовали каровые ледники. В настоящее время они и прилегающие истоки рек заполнены мореной с небольшими озерками (Большое, Верхнее, Маринкино). Сама гора Тордоки-Яни представляет собой "останец" между тремя близко расположенными, почти сливающимися каровыми нишами в истоках р. Бомболи. Превышение над днищами каров составляет около 500 м, над долиной р. Анюй, находящейся в 10 км к востоку - более 1600 м. Верхняя граница леса в горном массиве Тордоки-Яни располагается на высоте примерно 1400 м. Выше узкой полосой идёт пояс кедрового стланика, а над ним зона горных тундр, курумов, каменистых осыпей и скал.



Название Тардоки-Янги (или Тардоки-Яни) переводится с нанайского, как «гора, покрытая снегом». Однако, было бы ошибочно полагать, что Тардоки покрыта снегом круглый год: близость моря и южное расположение создаёт здесь относительно тёплый летний период. И всё же, снег часто лежит до середины лета, и в сентябре опять прокрывает гору. Поэтому я взял с собой много тёплых вещей и примус «Шмель» - надёжного и эффективного помощника, но как оказалось зря, погода стояла на удивление тёплая. Всё же, лучше быть готовым к худшему.

В далёкие времена местные называли гору Тольдоки-Янгели, а Сихотэ-Алинь Сикаче-Алян – очень мелодично и красиво.

Кроме всего прочего, эти места знаменательны тем, что по ним пролегали пути замечательного писателя, путешественника, учёного В.К. Арсеньева. Вот кусочек, из повести «Сквозь тайгу», который мне было интересно прочитать перед походом. Забегая вперёд скажу, что мы поднимались на Тардоки-Янги по ручью Сухая Падь, который впадает в Сагды-Биасу, поэтому не могли видеть пещеру и водопад, о котором рассказывает в книге известный путешественник, хотя видели тоже немало интересного.

Добавлю к вышесказанному, что Тардоки-Яни входит в перечень крупнейших вершин России.

Собираясь в поход, я понял, что для полного знакомства с таким интересным местом нескольких дней недостаточно. Мы, в отведённый нам срок, способны лишь совершить восхождение и чуть-чуть познакомиться с природой Сихатэ-Алиня. Ничего не поделаешь, у всех дела, работа…

Хочется сказать, что я намеренно не называю многих имён в своём рассказе, ведь не известно, понравится ли он большинству участников похода. Это лишь моё видение событий.

И вот в четверг 7-го октября мы встретились с Валерой на автовокзале, сели на автобус Комсомольск-на-Амуре – Хабаровск и поехали до деревни Славянка. Стоял тёплый осенний вечер, нашу дорогу обрамляли пожелтевшие лиственницы, берёзы, кое-где радовали глаз своим «колдовским цветом» клёны. Над автобусом раскинулось синие чистое небо и все эти краски смешивались с алыми лучами заката. Автобус шёл очень мягко и, казалось, что мы плывём на космическом корабле над какой-то невиданной и прекрасной планетой. На душе было спокойно и легко.

У поворота на Славянку нам предстояло прождать машину около трёх часов. Мы остановились в столовой гостиничного комплекса, что расположен у дороги. Столовая нас встретила уютом, чистотой, вкусными блюдами и вежливым обслуживанием. Из персонала большинство – девушки-нанайки. Цены не очень отличаются от цен в других придорожных заведениях подобного рода. Для многих проезжающих данная столовая является одним из немногих мест, где им доведётся побывать в Нанайском районе, здесь делают остановку рейсовые автобусы. Поэтому, вышеперечисленные факторы порадовали, хотя, на фоне общего упадка в крае, это мелочи.

За разговорами, ужином и чаем время пролетело быстро. После десяти вечера мы загрузились в подошедшую машину и продолжили путь вместе с хабаровчанами. Вскоре машина свернула на федеральную трассу Лидога – Ванино. Несмотря на то, что вначале трасса покрыта асфальтом, трясло немилосердно.

Мы начали знакомиться. По туристской традиции, каждый должен был назвать своё имя и фамилию, рассказать немного о себе. Я до этого не раз участвовал в походах и всегда с интересом слушал, что люди о себе расскажут. Меня долгое время удивляло, почему среди современных туристов почти нет простых рабочих? Позже я заметил, что и среди активных пользователей Интернета рабочий – это редкость. А ведь рабочий класс – самая многочисленная часть общества. Не потому ли, что большинство трудового народа занято сегодня проблемами выживания, перебивается «от зарплаты до зарплаты»?

Хабаровчане представляли собой сборную турклубов «Меридиан», «Олимпийский» и «Горизонт». Было так же два представителя отдела по делам молодёжи Хабаровской Епархии. Руководил тургруппой Сенотрусов Сергей Анатольевич. Средний возраст участников – за 30 лет, есть и моложе, Сенотрусову и Валере за 40. Всего 16 человек, из них две девушки. Ещё одна деталь: никто из группы до этого не поднимался на Тардоки-Яни, должен был стать незаменимым помощником GPS-навигатор.

После знакомства пошли разговоры. Валера рассказал, что после изнуряющих переходов, ночуя в горах, очень часто просыпаешься совершенно свежим, необычайно отдохнувшим, полным сил. Объяснял он это явление близостью неба. Я тоже замечал, что на природе, не только в горах, у человека открывается какой-то резерв сил, простудные заболевания в походах редки, спишь, порой, по два часа и высыпаешься… Думаю причина в том, что организм человека, попадая в экстремальные условия окружающей среды, мобилизует все оставшиеся силы для самосохранения.

Машина останавливалась, мы выходили размяться. Ночной таёжный воздух приятно бодрил. Первое, что бросалось в глаза при выходе – это небо усыпанное яркими звёздами. Мне сразу вспомнился рассказ метеоролога о ночном небе над Сихотэ-Алинем. Небо было таким, что от него просто невозможно отвести глаз.

Потом мы легли спать. Уснуть было крайне трудно, машину трясло и кидало из стороны в сторону. Перед рекой Бута мы свернули на лесовозную дорогу ещё более худшего качества. Форточка была вмонтирована в стенку со стороны кабины и поэтому она, то самопроизвольно закрывалась, когда машина шла вниз с горы, то открывалась, когда машина шла в гору. В салоне становилось то душно, то в него врывался весёлый таёжный ветер. На особенно больших дорожных ухабах, нас подбрасывало в воздух. Но почти всем удалось задремать под утро.

Перед восходом солнца машина остановилась. Мы высыпали на свежий воздух. Вдруг один из нас побежал по дороге навстречу восходящему Солнцу. Через какое-то время он остановился и поднял руки. В таком положении, лицом к восходу, он находился несколько минут. Мне объяснили, что он – язычник и пытается таким образом «подпитаться» от Солнца.

Проехали мост через Анюй, в районе ключа Лошадиная Тропа, и вышли из машины в месте впадения Сухой Пади в Сагды-Биоса. Сагды-Биоса переводится, как «большой ручей». Было около девяти часов утра. Водитель и ещё один человек остались дожидаться нас у речки, пытаясь изловить обитающих в Анюе и его притоках ленков и хариусов. Они приготовили, впоследствии, к нашему возвращению уху и компот, затопили походную баню. Мы парились и купались в горной речке. Но это было после восхождения, а сейчас быстро позавтракав, мы двинулись вверх по Сухой Пади. Расстояние до вершины с этого места составляло около 12 километров по карте.



Лес тут состоял преимущественно из берёзы, лиственницы, встречался шиповник и какой-то другой кустарник. Берёза и лиственница захватили территорию тайги в результате пожаров и вырубок, когда были уничтожены такие ценные породы, как ель, сосна и кедр. По левой стороне ручья мы обнаружили большой старый горельник. Подобную унылую картину можно наблюдать повсеместно вблизи дорог и человеческого жилья. Но, поднимаясь выше, было заметно, что природа как бы оживает: деревьев хвойных пород становилось всё больше, горельников меньше, берёза постепенно отставала.

Сделаю небольшое отступление. На обратном пути, когда мы возвращались домой, нас вёл Валера, он нашёл тропу лучше, чем та, по которой мы шли теперь. Валера объяснил, что в тайге существует негласный закон, держаться левого берега реки относительно течения. Лишь в исключительных случаях, когда мешают завалы и прижимы, переходить на правый. Поэтому хорошая тропа вдоль горных таёжных речек и ручьёв всегда проходит по левому берегу.

Мы двигались очень медленно из-за больших завалов. Режим движения: 45 минут шли, 15 отдыхали. Один раз остановились на большой привал, развели костёр, вскипятили воду для чая. Тропу то теряли, то находили. Приходилось часто перебираться с одного берега на другой по поваленным поперёк ручья деревьям, благо их лежало много. В русле и по берегам находились огромные камни-валуны. Ручей вскоре начал радовать нас небольшими многочисленными водопадами, высотой около метра и меньше. Вода искрилась, играла брызгами, пенилась внизу, крутила осеннюю листву. Всё это необычайно красиво смотрелось на фоне осеннего леса.

К вечеру мы дошли до живописного, большого для здешних мест, водопада. Лиственные породы деревьев, за редким исключением отстали где-то в пути, кругом росли, вековые ели, под ногами таёжный мох. Тропа пошла резко на подъём. Мы поняли, что вверху, возможно, не будет воды и разбили лагерь чуть выше водопада в удобном месте. Было видно, что здесь уже останавливались люди: сухих дров по близости почти не было, зато осталось старое кострище.



Разбили лагерь, пообедали. Быстро стемнело. Сенотрусов обратил внимание, что над лагерем верхушки елей очертили кусок неба в форме дома. Этот «дом» был весь усыпан звёздами разной яркости и размеров, умещался в нём даже кусочек Млечного Пути. Очень красиво. Казалось, перед нами скрытый символ, намёк на то, что Вселенная – дом человека…

Я вспомнил, что у меня сегодня День рождения. Все начали искренне меня поздравлять. Сенотрусов сказал, что в честь такого события они посвящают восхождение мне. Сначала хотели посвятить Путину, у которого тоже недавно был День рождения, а теперь мне и Путину. «Кому?», - переспросил я. Ибо про посвящение восхождения Премьеру слышал впервые. «Путину!», - повторил Сенотрусов. Я был удивлён и не нашёл ничего лучшего чем сказать, что подобное посвящение есть политическая акция и я не согласен. Сергей Анатольевич ответил, мол, ладно, никакой политики.

У костра осталось несколько человек. Пошли непринужденные разговоры. Я прислушался. Кто-то хвалил Европу, в частности Англию, остальные поддакивали. Болезнь современного обывателя – не задумываясь о процессах, происходящих в мире и устройстве мировой экономики, восторженно преклоняться перед западным образом жизни. Я попробовал поспорить, сказал, что Запад и США существуют за счёт грабительского использования ресурсов стран «третьего мира», по сути являются паразитами. Сказал, что основные филиалы транснациональных корпораций расположены в «развивающихся» странах. Эти страны, по сути, и кормят всю Европу и США. Какое-то время собравшиеся не могли меня понять, казалось, факт перетока средств из «развивающихся» стран в «развитые» был для них новостью.

Тут подошёл Сенотрусов и сказал, что когда я смогу создать подобную корпорацию, тогда и буду вправе судить о таких вещах. Остальные его поддержали. Далее я услышал, что мир устроен правильно и гармонично, в мире всё хорошо и замечательно, а будет ещё лучше. Я понял, что спорить было ошибкой с моей стороны.

Все разбрелись по палаткам, сон быстро овладел нами. Ночь была не холодной, в палатках было тепло, мы спали сном младенцев. Под утро, правда, ударил небольшой мороз. Поднялись в 6 утра, позавтракали и в 8 вышли на тропу. Большинство вещей оставили на месте стоянки.

В самом начале пути у одного парня, заболела нога, и он остался в лагере. В походе он зарекомендовал себя, как эрудированный, умный, но немногословный человек. Всем было жаль. Этот замечательный и скромный товарищ умудрился впоследствии приготовить ужин и вскипятить воду для чая, рассчитав время так, что всё было готово как раз к нашему возвращению с горы, притом, что точное время возвращения известно не было. Кроме того, он навёл идеальный порядок в лагере.

Мы шли на подъём, пробираясь сквозь бурелом. Предстояло пройти около 4-х километров вверх. Тропа то исчезала, то появлялась. Несколько раз нам попадался медвежий помёт, однако сам хозяин тайги не спешил нам на встречу.

Через некоторое время мы вышли на место, где когда-то бушевал пожар. Ни для кого не секрет, что большинство лесных пожаров возникает по вине человека. Тем более, если учитывать то, что лес в последние годы намеренно жгли для продажи в Китай. Поэтому, я наивно полагал, что на такой высоте, вдалеке от человеческих коммуникаций, пожарищ не будет. Очевидно, в этом месте пожар возник вследствие каких-то природных факторов.

Всем нам было известно, что на горе установлен бюст Ленина. В пути возникали разные споры о том, как бюст подняли наверх. Кто-то говорил, подняли по частям, кто-то – закинули вертолётом. Кто-то сказал, что за хорошее вознаграждение можно было поднять «на себе». Ещё была шуточная версия про то, что бюст доставили два человека: один бросал его с вертолёта, другой ловил на горе.



На протяжении всего похода часто возникали споры на различные религиозные темы. В большинстве случаев, их зачинщиком был один из представителей Епархии. Какое-то время я, как атеист, пытался принимать в них участие, но не встретил почти никакого понимания. Оказалось, многие из присутствующих были верующими людьми совершено разных религиозных направлений. Мне показалось, что я единственный материалист в группе:

Здесь только я не верил в бога,
Вообще, не верил ни во что.
Пока светло, хотя б немного,
Никто не воет из кустов…

В наше время, к сожалению, модно быть приверженцем к. л. религии. Любой, кто опирается в своих взглядах на научные данные, кажется серым, скучным и занудным на пёстром фоне многочисленных религиозных течений.

Вскоре лес кончился, началась полоса кедрового стланика. Сначала это были густые заросли, но затем стланик стал таким низким, что по нему можно было идти, и попадаться стал реже, уступая место каменистым осыпям.

Тут оказалось, что ещё один человек выбился из сил и не может идти дальше. Мы сделали привал, но силы не вернулись к уставшему. Пришлось оставить его с водой и некоторыми продуктами. Следует отметить, что и с этого места простирался необыкновенно красивый вид. Верхняя граница леса располагается тут на высоте 1400 метров, а она была пройдена.

Гора частично была покрыта снегом. Начался подъём по зоне каменистых осыпей и скал. Для меня такие подъёмы всегда много тяжелее всех остальных походных трудностей. Именно этот подъём забрал у меня большую часть сил.

В горах гулял ветер, и я надел куртку, подивившись закалённости некоторых участников, которые наоборот разделись, подставив плечи и спину лучам солнца. Перед решающим подъёмом на хребет, в седловине, мы остановились на обед, вскипятили воду на горелках. Отдохнув и подкрепившись, полезли дальше. Непосредственно по хребту было идти легче. Под ногами находились огромные камни, приходилось перепрыгивать с одного на другой. По сторонам открывался волшебный вид. Сихотэ-Алинь называют горной страной, так вот, перед нами лежала эта самая горная страна. Зелёные сопки были окутаны синей дымкой, а небо вдалеке отливало чем-то розовым.. В одном месте виднелась полоска Анюя. Ближайшие горы белели снежниками. Я очень удивился, встретив здесь, на высоте более 2000 метров, небольшую серую птичку, похожую на чайку. Птичка сидела на склоне и увидев нас улетела.

Гора Тардоки-Яни имеет три основные вершины. На первой, по ходу нашего движения, мы обнаружили установленный здесь в сентябре 2008 года группой христиан-энтузиастов из Хабаровска небольшой деревянный православный крест. Говорят, бедолаги попали в метель и поход был сопряжён с необычайными трудностями… Прозвучало мнение, что возможно Ленин был верующим и крест по соседству ему не помеха.



Рядом с крестом лежал рериховский флаг – Знамя Мира, прикреплённый к тяжёлому толстому древку, дабы флаг не унесло ветром.



Я слышал, что нанайцы называли Тардоки-Яни «мировой пуповиной». Глупо было бы искать связь между этим названием и тем, что гора притягивает к себе разные религиозные и политические течения, но что-то символичное в этом есть.

На этой горе мы нашли записку, оставленную группой, совершавшей восхождение за два дня до нас. Группа приехала из Большого Камня. Нам было очень приятно отметить, что эти люди оставили минимум следов своего присутствия на горе и на маршруте.

На следующей вершине нас поджидал памятный знак Хабаровского Государственного Технического Университета. Отсюда была видна третья вершина, официально носящая название Тардоки-Яни, ибо на ней установлена геодезическая вышка с табличкой, где обозначено название горы и год установки вышки – 1963. На этой же горе, на этой вышке, в 1970 году группа советских туристов из Хабаровска установила металлический бюст Ленина. Это покорение Тардоки-Яни считается первым. Я думаю, что путь советских туристов до вершины был намного дольше и тяжелее нашего, ведь в те годы не было ни только лесовозной дороги по которой мы ехали до впадения Сухой Пади в Сагды-Биасу, но и трассы Лидога – Ванино. Остаётся удивляться силе, мужеству и выносливости советских туристов.

Однако путь к этой интересной горе пролегает через узкое и опасное частично занесённое снегом, скальное ущелье, поэтому два человека из нашей группы решили закончить восхождение здесь, у памятного знака ХГТУ.

Остальные осторожно перебрались через ущелье. Особых происшествий не случилось. На горе, у вышки лежал фрагмент лопасти винта самолёта, разбившегося здесь в 1955-м году. Самолёт врезался в гору, пилот погиб. Говорят, что скелет бедняги был найден лишь в 1971-м. На фрагменте лопасти чем-то острым написано, где можно найти останки самолёта. Времени у нас оставалось совсем мало, нужно было успеть вернуться в лагерь и мы не отправились на поиски.

Когда все собрались наверху, начался момент всеобщего ликования. Гора покорена, восхождение закончилось. Люди искренне радовались, вокруг было голубое небо, облака, внизу простиралась страна Сихотэ-Алинь. Белый снег сверкал на солнце. Ильич взирал на всё это со своим характерным прищуром так, как взирает на мир с Тардоки-Яни уже не один десяток лет.

Затем меня стали снова поздравлять с Днём рождения. Альпинист Макс подарил мне, от лица всех флакон мыльных пузырей. Я пускал их с горы и думал, что наступит день в истории, когда всё наносное и фальшивое слетит с вершины человеческого развития, как эти радужные пузыри с Тардоки-Яни.


Сергей Долженко, Комсомольск-на-Амуре, 26. 10. 2010.