Пещера Колгами и многое другое...

Алексей Желевский долго искал попутчиков на этот сплав. Обзванивал друзей и товарищей. Но, как назло, все друзья и товарищи были заняты разными повседневными заботами. Многие отказывались ехать из-за катастрофически высокого уровня в реке Амур, полагая, что и горные речки затопили берега, поэтому сплав будет затруднён. Я сказал Желевскому, что можно пойти и вдвоем, но он ответил, дескать, природное человеколюбие не позволяет ему наслаждаться дикими красотами природы в столь узком кругу. В конце концов, его поиски увенчались успехом, и к нам присоединился житель посёлка Боктор Сергей Семушин – учитель географии средней школы посёлка Албазино Амурской области.

Я был рад: в больших компаниях часто возникает суетность, споры, а в маленькой группе всегда есть возможность услышать вселенную.

На Гуре мы уже были, поэтому сплав мне представлялся лишённым всякого смысла, но Алексей заметил, что все эти таёжные прогулки редко наделены смыслом, а новое в походе будет – Лёша собирается начать сплав гораздо выше по течению, и посетить пещеру злого духа Кодзяму. Конечной точкой должен был стать посёлок Снежный.

О реке Гур мною был написан рассказ два года назад.

Перед отъездом, Алексей нашёл ещё одного участника – Игоря Асатурова, бывшего спортсмена-боксёра, сотрудника ИТЦ.

24 августа, вечером пришли на вокзал. Площадь городского вокзала изменилась за последние годы. Вездесущий фонтан не работал. Мания местной власти, эдакое веяние времени - ставить везде фонтаны, лить воду надо уметь - это своеобразное искусство. Сам вокзал поменял свой «природный» зелёный цвет на розовый.

Сели в общий вагон поезда Владивосток – Советская Гавань.

В федеральном округе одна экологическая катастрофа сменяется другой, пожары сменило наводнение. Из окна поезда был виден Амур, он разлился от правобережных сопок до Нового Мира, представляя одно сплошное водное поле. Было интересно, что ждет нас в верховьях реки Гур, на склонах Сихотэ-Алиня.

Поезд пришёл на станцию Кенай уже в потёмках, и мы встали на ночёвку возле реки Верхняя Удоми. Собирался дождь.

После рассвета отправились в Кенай. Местный мужик, Сергей, проживший в Кенае тридцать лет, взялся отвезти нас на джипе в самые верховья, откуда предстояло начать спав. По дороге поднимались тридцать пять километров, минуя мосты через Джаур и Гур; по реке до Кеная предстояло плыть около сорока пяти.


Местный поведал, что зверя и рыбы в этих местах ещё много, климат очень изменился – стало теплее, раньше люди здесь в конце августа ходили в куртках, а сейчас в рубахах или футболках. Наблюдая, как мы достаём из машины вещи, глядя на современные облегченные палатки и рюкзаки, он, старый таёжник назвал их пародией на походные вещи – баловством.

Спускались к воде, примерно километр, по заросшей старой дороге. Выше, метров на триста, в Гур впадает речка Нижняя Быгда

Пообедав и соорудив раму для катамарана, начали сплав, но шли по реке совсем недолго. Не прошло и часу, как причалили в месте впадения реки Дюкали в Гур. Здесь традиционная стоянка тех, кто идёт на пещеру.


Спрятали катамаран и вещи, начали пеший путь.

Тропа резко пошла вверх через густой смешанный лес. Набрав высоту, мы очутились на небольшом каменном балконе, расположенном на вершине скального утёса.

Изучавший богатую местную флору ботаник Александр Ермошкин, вместе со своими спутниками, в недалёком прошлом, окрестил утёс «Змеиным», из-за обилия тварей. В этих местах молодой учёный открыл новый для науки вид - Tephroseris gurensis Barkalov – Пепельник гурский. Намечалось описание ещё пары видов осок, но не удалось собрать полный материал. Для края, отсюда впервые привезен эдельвейс скученный - Leontopodium conglobatum, вид занесён в Красную книгу Хабаровского края.

Моросил дождь, и стоять на каменном языке было опасно, но вид открывался чудесный: долина реки Гур, обрамлённая сопками, уже слегка тронутыми холодным дыханием осени…


Тропа тянулась по склону, испещрённая множеством завалов, потом спустилась вниз, к берегу и стала гораздо чище. В одном месте мы видели старый неработающий капкан. Далее тропинка опять пошла вверх. Справа стали встречаться скальные обнажения. От места стоянки мы прошли километр и триста метров, если верить навигатору. Кто-то пошутил, что если через какое-то время мы не увидим пещеру, то будет развенчан миф о скальном логове злого духа в здешних местах.

Дождь перестал моросить. Вдруг, почему-то неожиданно, нам открылась пещера. В скале на возвышении, зиял чёрный проём, из которого струился пар. Обдало холодом.



Навигатор говорил, что до уреза воды напрямую – километр двести метров, но прямо никто не ходит, поскольку пещеру с Гуром разделяет болото.

На входе лежал череп собаки. Далее сверкали сталактиты и большие сосульки, растущие снизу вверх. Внутри у входа дует сильный, пронизывающий ветер. Метра через четыре ход разветвляется: одно продолжение имеет вертикальное направление, образуя колодец, глубиной около трёх с половиной метров; другое тянется дальше, но потом, очевидно, ведёт туда же, куда и первое. По очереди мы спускали друг друга на верёвке в просторный зал, где может свободно поместиться десяток человек. Потолок и своды зала покрыты инеем, который сказочно сверкал в лучах наших фонарей. Словно мы оказались не в логове азиатского духа, а в горнице Морозко и сейчас он вот-вот возникнет откуда-то из её недр. Дальнейшие ходы пещеры завалены, должно быть, здесь происходили обвалы, только в правый мог бы протиснуться человек, но никто из нас не решился, хотя известно, что далее есть ещё зал - согласно справочной информации, длина пещеры около пятидесяти метров. Мы старались быть в постоянном движении, чтобы не замёрзнуть. За время пути все порядком промокли под дождём и вспотели. Пальцы, держащие фотоаппарат, коченели. Думаю, температура там в это время года около минус трёх градусов. Странно, что никто не простудился.

Ходить мимо пещеры нужно тихо. Духа, живущего в ней, орочи и удыгейцы называют Кадзяму (Кодзяму, Кокдзяму), нанайцы же и ульчи называют его Колгами (Калгами). Колгами не является ни чьим покровителем, это один из самых злых духов, способный на серьёзные нарушения в области человеческих прав, хотя, при определённых обстоятельствах, может снизойти до милости и даже принести удачу коренным добытчикам зверя и рыбы. Как гласят легенды, из пещер, где обитает Колгами, валит пар, слышны голоса, хохот и крики. Рядом, со скалистых утёсов, падают камни, мелькают странные тени… Пещерный чёрт Колгами - это худотелый трёхпалый великан с клинообразной головой, покрытый шерстью. Может превратиться во что угодно: в женщину, животное, камень... Дух очень коварен, хитёр и изобретателен – сказания о его проделках можно встретить у авторов, изучавших мифотворчество коренных народов севера. Всякого, кто посетит магическое скальное логово, ждёт потом какая-нибудь беда…

Пещера является карстовой, то есть возникла в результате растворения известковых пород водными потоками. Имеет множественные ходы в разных направлениях. Ледники, находящиеся внутри круглый год, являются генераторами холода, посылают остывший воздух на поверхность, где он превращается в пар и угнетает лежащую у подножья растительность. Есть и другие подобные пещеры, как в хребте Сихотэ-Алинь, так и в других хребтах Дальнего Востока. По поверьям, все обитаемы, во всех живёт Колгами (Кадзяму). Если поскользнуться на входе и упасть в такую пещеру, вылезти будет очень трудно, из-за сильного обледенения и большой глубины, поэтому Колгами коренные народы пугали своих детей, дабы те близко не подходили к проёму. А до нас дошли легенды о похищении малышей злым духом, возможно, где-либо были случаи, когда дети падали в подобную пещеру.

В недрах лежали останки небольшой птицы и собачий скелет, череп от которого мы видели у входа. При низкой температуре труп собаки мог разлагаться десятилетия. Как попало в пещеру животное? Поскользнулась и упала, а хозяин не смог достать или же стала жертвой религиозного обряда? Но Желевский пошутил, что это собака известного путешественника В. К. Арсеньева, который, брал с собой собак на таёжные тропы. Вот одна из них и ринулась в проём, учуяв духа, да соскользнула в недра, а Арсеньев решил не доставать... Так, наверное, рождаются мифы.

Чёрное окно пещеры, потоки клубящегося пара, пасмурное небо, тёмная хвоя и серые скалы – всё это создавало величественный, устрашающий вид. Неожиданно захотелось крикнуть в пещеру: «Эй, дух, просыпайся! Вылезай! Смотри, твой край в беде, а мы ничего не можем сделать! Одна надежда на тебя!»

Обратный путь несколько утомил нас. Дождь снова набился в спутники. Вечерело. Ввернувшись в лагерь, развели костёр, стали варить ужин.

Хвоя весело потрескивала в языках пламени, посылая в пространство светящиеся точки. Я с Игорем Асатуровым обсуждал преимущества JPS-навигатора перед картой, компасом и курвиметром. Преимущества были неоспоримыми, но что-то мешало мне отдать первенство навигатору. Уходит поколение старых туристов и опытных таёжников. Тех, кто мог ориентироваться по звездам, ручным часам и муравейникам, понимал карты, умел построить плот и развести костёр с одной спички. Тех, кто развивался, постигая тайны диких мест, потому что этого требовали таёжные просторы, как плату за вход. Наступает эпоха всеобщего комфорта, сходить в тайгу скоро станет так же просто, как в театр или кино. Где тогда поселятся лесные духи?

Вдруг Желевский встрепенулся и заявил, что слышал, как в кустах кто-то ходит. Я ответил, что мне казалось, будто в лесу кто-то смеялся. Мы притихли.

Если не удаётся приготовить целое блюдо, я люблю добавлять в походную еду что-нибудь из таёжного меню. В чай – шиповник или элеутерококк, в варево - черемшу или, хотя бы, дикий лук. Но в этот раз, кроме одного замечательного молодого подберёзовика, ничего в лесу обнаружено не было. Я бросил его, для цинуса, в варящиеся на костре рожки. Алексей Желевский ловко подскочил к котелку, выудил оттуда гриб ложкой и выкину в реку со словами: «Я не хочу отравиться грибами!» В ответ я стал кричать, что он утратил связь с природой, раз боится отравиться подберёзовиком, который должен был хоть чуть-чуть придать таёжный вкус безвкусным рожкам. Лёха же сказал, что если вдруг заболеет, ему придётся вызывать МЧС в эту глухамань, что ему не нужны такие проблемы, легче будет сразу застрелиться. Потом он долго на меня злился и даже теперь, иногда, говорит с иронией: «Я давно утратил связь с природой».

Ночью по скатам палаток барабанил дождь. Спасаясь от него, в мою палатку залетела птичка. С рассветом отправил её в небо, в полёт…


Утром 26 августа я поймал в реке ленка и трёх хариусов. После завтрака осмотрели окрестности. За местом лагеря, в лесу находится стена из скальной породы, возле неё большое дерево. У основания дерева снята кора в форме лица, вырезаны глаза и рот. Судя по всему, это ритуальное место для подношений духу. Сергей Семушин сунул в рот истукана семечки. Мне доводилось видеть в домах нанайцев деревянную статуэтку духа, хранителя домашнего очага Бурхана, безрукого с редькообразной головой и какими-то деревянными стружками, палочками, лежащими возле ног. В рот ему клали что-то съедобное, а рядом ставили рюмку водки. Поэтому, думаю, Сергей правильно задобрил духа Колгами, да только поздно, в его логове мы уже побывали. Не зря идол стоит у самого начала тропы, которая ведет к пещере.



Продолжили сплав. Неплохо брал на мушку хариус, но после того, как мы прошли слева Джаур, рыбалка кончилась, я только напрасно оборвал несколько мушек о прибрежные коряги. Слово «джаоро», от которого произошло название реки Джаур, переводится с нанайского, как «место слияния двух рек».

Далее, держась по совету водителя-кенайца, левой стороны, спасаясь от заломов, попали в очень длинную протоку, которая вынудила сделать большую петлю. Протока изобиловала расчёсками, а в одном месте её полностью перегородило упавшее дерево. Пришлось причаливать, разгрузить катамаран, чтобы перекинуть его через преграду. В этом месте, при подъеме на обрывистый берег, Игорь вывихнул руку и упал в воду. Стоявший рядом Семушин не растерялся, и схватил его за здоровую конечность. Травмированный Асатуров был поднят на берег, где, после долгих мучений, сам вправил себе руку. Моросил дождь.


В двух метрах от берега мы обнаружили гигантское дерево с дуплом, в котором когда-то размещалась медвежья берлога. В дупле запросто могли бы уместиться три человека.

С левой стороны в Гур впадает речка Поди. Где-то здесь, в конце девятнадцатого века, располагалось орочонское стойбище с одноимённым названием.

В Кенае, на лодочной стоянке, остановились на ночёвку. Здесь царил дух давно ушедших времён, благодаря старым деревянным лодкам, лежащим на берегу. Озарённые лучами заката, они словно просились на холст художника.


Варили уху. Местных встретили только утром, поскольку посёлок далеко. Они пожелали нам счастья.

Сплав решили закончить в селе Уктур, у Игоря болело плечо.

27 августа, на склоне левобережной сопки, видели молодого медведя. Он смотрел на нас, ухватившись лапой за небольшое сухое поваленное дерево. Дерево хрустнуло, и зверь припустил вверх по склону.

На протяжении всего пути встречались интересные скальные останки, похожие на знаменитые нижнетамбовские Амурские столбы. Выше Аксаки, между двумя железнодорожными мостами, на правом берегу, есть конструкция, напоминающая кулак с поднятым вверх большим пальцем. Как будто кто-то гигантский высунул руку из-под земли, давая понять, что всё будет замечательно. Позже мы узнали, что данное природное изваяние носит название «Палец Дьявола».

Станция Аксака встретила нас запертым на замок, единственным домом. Со стороны не засаженного огорода, на стене висели распятые вороны с целью устрашения живых любителей полакомиться урожаем.

Временами шёл дождь. К вечеру причалили в окрестностях села Уктур, где река Нижняя Удоми соединяется с Гуром. От воды до железной дороги пришлось идти через ночной лес. На станции нам открыла зал ожидания девушка-диспетчер, и мы скоротали время за чаем, который кипятили на газовой горелке.

Было удивительно узнать, что посёлок Уктур стоит в отдалении и от станции, и от реки, оказалось, - это третье место постройки домов. Первые два затапливались в половодье.

Совгаванская ветка – оживлённая магистраль, участвующая в вывозе природных ресурсов. Туда-сюда всю ночь шли составы, заглушая разговоры. Подошёл и наш поезд.

Вагон был полон. Кое-как отыскали свободные места. Пассажиры спали, кто сидя, кто лёжа, иные громко общались, третьи смотрели прямо перед собой, за окном не было видно ни зги… Сразу бросались в глаза выпившие, своеобразно разговаривающие люди. В них можно было безошибочно узнать «блатных». Татуированные, бритые, кое-как одетые, с плохими зубами уголовники словно сошли с экранов старых кинолент или явились из жутких девяностых.

Полиция часто посещала вагон, окружив этих джентльменов пристальным вниманием, а один раз устроила им щмон, проверив справки об освобождении. Бывшие зеки потом долго обвиняли одного из своих, пока тот, перепуганный, не убежал в другой вагон.

Студент первого курса Комсомольского-на-Амуре Технического университета Костя, который ехал на учёбу из родного села Уктур, очень заинтересовался нашим сплавом, а потом поделился опытом некоторых своих походов, а также историями, которые слышал от отца и стариков. Когда-то он видел в пещере Колгами летучих мышей, вмёрзших в ледяной свод. Мы узнали, что по левую сторону от Аксаки, если стоять спиной к Гуру, находится крутая сопка, на которой можно найти некий Камень Желаний. По поверьям, желания, загаданные во время касания к нему, сбываются. А на противоположном берегу есть заколдованная гора, подъем на которую очень труден и до вершины никто не добирался, все сворачивали назад по разным причинам. На склоне горы расположена старая землянка. Так же, в окрестных местах, есть литая могильная плита с надписью на старославянском языке, оставленная казаками. А гора, имеющая форму треугольника, находящаяся напротив Уктура, на левом берегу Гура называется Сопка Любви и на неё часто организуются походы. (Место с аналогичным названием есть в Амурске, возможно, и где-то ещё, любит наш народ это слово).


Стало ясно, что за второй гурский поход мы не раскрыли и половины секретов здешних мест. Совсем не испорченный цивилизацией, деревенский парень, заинтересовал нас информацией, которую выдал, своим неравнодушным отношением к тайнам родной природы. Мы предложили ему ходить с нами в походы и обменялись координатами.

Забегу немного вперёд: дома, через несколько дней, я получил от Кости по электронной почте фотографию старинного чугунного надгробья. Фотографировал некий Ю. Ильин. Студент пояснил, что надгробье находится вдали от Уктура по удоминской трассе. Надпись на старославянском гласит: «Скончался 1899 г. Марта 15 дня Двадцати лет». Могилу видели охотники и лесники, но информации очень мало: посёлок Уктур появился 47 лет назад, а надгробье 113 лет назад. Один охотовед утверждает, что чугун, из которого отлит памятник, произведён на Урале. В районе бухты Сизиман, восточнее от конца удоминской трассы, есть ещё две похожие могилы. Осталось загадкой, кого же могли хоронить без указания имени на памятнике.


С нами в вагоне ехала беременная молодая девушка, ученица ПТУ. Для граждан со справками вместо паспортов, она стала своеобразным божеством на время поездки. К ней обращались уважительно и вполголоса. Для неё освободили нижнюю полку. Её спящую, заботливо накрывали курткой, подсовывали под голову свитер, а когда проснулась - кормили конфетами и китайской лапшой.

В семь утра мы сошли в городе. Комсомольск встретил нас сыростью и пасмурным небом. Алексей Желевский воскликнул, оглядываясь на вагон: «Какой кошмар! Одни уголовники! У меня всю дорогу было такое ощущение, что я, вместе с ними, ехал по этапу в Магадан!»

Мне подумалось, что вся страна теперь, похожа на сверхсовременную зону - в наколках, вычурно одетые и стриженные старые воры, выглядят атавизмом, как карта и компас рядом с GPS-навигатором.

Сергей Долженко, Комсомольск-на-Амуре, лето 2013г.