Лайми и колдовские карты

Серебряное солнце планеты Талия клонилось к закату. Проснувшийся ветерок теснил приятной прохладой владения дневного зноя. Свет мерк, опасливые тени осмелели. Краски бархатного вечера сменялись ласковой паранджой экзотической ночи.

– Сыграем в колдовские карты? – предложила Лайми.

Она перекатилась на спину и села, подобрав под себя ножки и устремив на меня взор малахитовых глаз.

Я не сводил с неё восхищённого взгляда и конечно не отказался от предложения побыть наедине с обворожительной талианкой в этот волшебный вечер. Кто знает, сколько ещё приятных тайн он мог открыть для меня.

Лайми лукаво улыбнулась, в её глазах резвились чёртики азарта. Она размешала колоду и раздала по три карты.

– Какой будет ставка в игре? – поинтересовался я.

– Победитель загадывает желание... – заманчиво прошелестела соперница и, опустив глаза, добавила: – А проигравший его исполняет...

Удивительный вечер, мягкая трава и мы вдвоём на одеяле для пикников. Лёгкое платье Лайми, а под ним нежное тело, к которому последние дни стремились все мои мысли.

– Игра начинается! – объявила Лайми и подбросила карту жестом фокусницы.

На рубашке карты красовалась рисованная бабочка; Лайми щёлкнула пальцами и она ожила, запорхав живописными крыльями. Летунья покружилась в воздухе, опустила карту на одеяло и исчезла, развеявшись в блестящую пыль.

Я моргнул и посмотрел на карту. Сработало голографическое масштабирование: картинка с карты увеличилась в десяток раз и повисла в воздухе, представ в объёме и ярких цветах. Эльфийский лучник на картинке натягивал тугую тетиву, пуская стрелу в неизвестную цель. Лайми дотронулась до голограммы и повертела рукой, рассматривая лучника с разных сторон.

Я впервые играл в колдовские карты и, если честно, понятия не имел о правилах. Помниться, друзья на Земле, провожавшие меня в двухнедельный туристический тур на Талию, всерьёз предостерегали от карточных игр с местными красавицами, славившимися чарами и лукавством на всю галактику. О них ходило множество толков и небылиц – остерегающих, а порой вселяющих страх. Но сейчас аромат духов Лайми дурманил мне голову, а сложившиеся обстоятельства обещали награду за смелость. В конце концов, красотки из эскорт-агентств для того и получали свои гонорары, чтобы радовать взыскательных приезжих толстосумов разнообразием сервиса и широтой экзотических ощущений.

– Мой лучник атакует! – задорно сообщила Лайми и стёрла голограмму взмахом руки.

Она приподнялась на коленках и потянулась к разборному столику. Там у нас имелось вино, закуски из гостиничного ресторана и экзотические местные фрукты. Я любовался неповторимой грацией её движений, чертами стройной фигуры и свежестью девичьего лица. Лукавое создание чужого мира с восхитительным телом уже подвластным мне в голубых мечтах, ты никуда от меня не денешься и станешь моей этой ночью!

Будучи весьма преуспевающим бизнесменом, я почти не имел отказа у женщин там, на Земле и, скажу без бахвальства, многие из них обладали завидной внешностью. Но красавиц сравнимых с этой я, признаться, не встречал никогда. Лайми затмевала всех, её лучащийся обаянием образ захватывал воображение как сладостный паразит. С первого дня нашего знакомства чувства мои были сметены, сон стал беспокойным, мысли путались, в голове витали мечты о соблазнительной инопланетянке. Я старался не показывать вида, но всерьёз подозревал, что влюблён как мальчишка.

"Ты крепко сел на мель, старина Майк", – подсмеивался надо мной внутренний голос, всякий раз, как я с нетерпением ожидал новой встречи с этим неодолимо влекущим созданием. Лайми Ламин – это звучало как музыка!

– Какой картой крыть? – я тряхнул головой, отгоняя чары и пытаясь следить за игрой.

– Любой из своих, наудачу! – пролепетала Лайми, смущённая моим навязчивым вниманием.

Она наполнила кубки вином, один протянула мне.

Я очень не хотел проигрывать! Для храбрости сделал большой глоток и с замиранием сердца открыл карту.

На вспыхнувшей в воздухе голограмме отплясывали разухабистые весельчаки. В руках одного звенел бубен, другой, что есть мочи, дудел в дудку.

– Масть веселья! – Лайми притворно огорчилась и объяснила игровые события: – Мой стрелок пошёл на войну, а попал в балаган к скоморохам. Теперь у тебя преимущество!

Я потёр в предвкушении руки и решительно взялся за следующую карту. Перевернул её и вскинул брови от удивления, увидев на голограмме знакомого лучника. Длинноухий стрелок перекочевал сюда с карты Лайми и теперь сидел за решёткой в темнице. Уже без лука и колчана.

– Мой лучник в плену, ты близок к победе! – тень улыбки мелькнула на губах Лайми. Малахиты колдовских глаз блеснули в сумраке, словно счастливый знак. Она желала в тайне моей победы, я в этом не сомневался! – Следующий ход мой, и если лучника не освободят...
   
Мне грезилось тело Лайми, отдавшееся во власть победителя. Обнажённое и манящее в свете звёзд. Смиренно раздвинувшиеся ножки и томный ритм сладкоголосых стонов...

Лайми перевернула карту и звонко расхохоталась. Я побелел от злости, глядя на голограмму.

Чародейка в плаще с блестящими звёздами творила магию движением рук, руша силами чар пленившие лучника тюремные стены.
 
– Проклятье! – я с досадой махнул рукой, стирая изображение в воздухе.

Лайми без слов открыла следующую карту и на месте стёртой голограммы возникла новая. Всё тот же эльфийский лучник и его освободительница чародейка стояли в обнимку возле развалин тюрьмы.

– Я победила в партии, – сообщила Лайми, глядя на счастливую парочку совершенно безрадостно.

Я чуть не взорвался от бешенства. Победа была почти у меня в руках, но выскользнула, как скользкая гадина. Досада кипела во мне и мутила разум. Расстаться с Лайми этой ночью, расстаться прямо сейчас... Такой финал был верхом несправедливости!

Пока шла игра совсем стемнело, на почерневшем небе вспыхнули диадемы ярких звёзд. Распустились ночные цветы, источая в воздух пьянящие ароматы. Певчие птицы выводили заливистые трели, светлячки вспыхивали во мраке миллионами мерцающих крапин света. Экзотический лес казался сказочным. Всё самое волнительное только начиналось, но злосчастный проигрыш в проклятые карты ставил крест на надеждах о потрясающем продолжении.

– Какая глупость эти правила! – пролепетала Лайми и сердце моё забилось быстрее. Она расстраивалась недолго, ей тоже хотелось продолжить вечер: – Я дам тебе шанс отыграться! А правила... мы нарушим.

Лайми... Такая близкая и искушающая намёками... она совсем вскружила мне голову. Её каштановые волосы коснулись моего лица, а голос и запах духов мутили рассудок, как колдовские чары. Она манила меня и лишала воли. Забывшись, я потянулся за поцелуем.

И прикоснулся губами к её губам... но вздрогнул и обернулся. Громкий рык, угрожающий и свирепый, мгновенно привёл меня в чувство.

Это был виагрилл, он стоял метрах в трёх за моей спиной. Большой, аспидно-чёрный примат с двумя парами крепких коротких рогов на узколобом черепе, он готов был меня растерзать, ведь я притронулся к его хозяйке! Виагрилл вздыбил шерсть и скалился, с лютой ненавистью буравя меня раскалёнными угольками глаз.

Виагриллы считались разумными лишь отчасти и были на Талии чем-то вроде домашних животных. Им доверялась простая работа и отводилась роль домашней прислуги. Но напугавший меня индивид перешёл все рамки приличий, выказывая вздорный нрав.

– Пошёл на место! – приказала Лайми затвердевшим и властным голосом. Она поднялась в полный рост и протянула руку, указав направление.

В этот миг я не узнал её. Гнев изменил черты лица талианки. Ярость превратила красоту Лайми в уродство хищной и голодной гарпии, и я вдруг понял, как непростительно мало знал о таких как она.

Виагрилл присел, поджав хвост, пугливо заскулил и безропотно поковылял к кустам, на место отведённое ему его ничтожным статусом. Спустя секунду коренастый силуэт растворился во тьме.

Я задумался: что вообще мне известно о талианках? Я слышал, что жили они невероятно долго, хотя Лайми выглядела совсем юной. На вид ей было лет восемнадцать, исходя из стандартов внешности принятых на Земле. Но наружность порой обманчива, особенно наружность инопланетян. В действительности возраст этих созданий исчислялся сотнями лет, я знал это из достоверных источников. Чем трогательней и нежней казалась красавица, тем старше на самом деле она была. Но самым фантастическим было то, что никто в целом мире не имел понятия о представителях мужского пола в талианской расе. Существовали мужчины талианцы как таковые в природе? И если нет, то как умудрялись самки продолжать без самцов свой род? Это оставалось неразрешимой тайной...

Но стоило Лайми улыбнуться, как тревожные мысли и скользкие подозрения немедленно улетучились из моей головы. Я позабыл о случившемся в тот же миг. Она поставила на место распоясавшегося рогача и стала прежней – по-детски трогательной, обаятельной и смущенной.

Я наполнил кубки вином и произнёс романтический тост. Мне хотелось вычеркнуть из памяти эпизод с виагриллом и вернуть этой ночи потерянную сказку. Мы чокнулись и выпили за любовь до дна.

Лайми взяла в руки карты, потусовала колоду, одарила меня вселяющей надежду улыбкой и томно пролепетала:

– Призвание мужчины – побеждать. Роль женщины – быть наградой.

Я улыбнулся и покраснел, как краснеет мальчишка во время первой в его жизни эрекции. Амуры кружили вокруг, нашёптывали мне в уши о сокровенных желаниях и будоражили кровь обещанием их исполнить. Я пододвинулся ближе к Лайми, попадаясь в лукавые сети.

– Никак не пойму принцип действия карт, – я изобразил любопытство. – В чём суть их волшебных свойств?

Лайми повела плечами. Её матовое тело белело во мраке под невесомым, почти несуществующим платьем. Словно нескромное, но откровенное обещание, произнесённое стыдливым шёпотом.

– Колдовские карты отображают желания, – шелестела она таинственно. – Явные и сокровенные. Загадай, о чём мечтаешь больше всего на свете, и загаданное сбудется в картах.

Я выбрал карту, решившись проверить слова Лайми на деле. Для храбрости налил вина, наполнив кубок до краёв, и залпом опустошил. Затем загадал желание и перевернул карту.

На вспыхнувшей в воздухе голограмме я увидел себя. В торжественном дорогом костюме и при галстуке, повязанном поверх белой рубашки. Я нёс Лайми на руках к алтарю. За свадебным платьем невесты тянулся белоснежный шлейф, волочась по дорожке из розовых лепестков...

Что за чушь! Я думал совсем не об этом!

Я ожидал увидеть обнажённые тела, своё и Лайми, переплетённые в фигурах любви. Именно это я представлял, загадывая желание. Но колдовские карты меня обманули!

– Как это прекрасно, милый! – проворковала Лайми мечтательно и положила голову мне на плечо, словно была моей возлюбленной и мы давно состоялись как пара. – Я так мечтаю о нашей свадьбе!

– О какой ещё свадьбе, ты о чём? – порядком ошарашенный, я пугливо высвободился из её объятий.

– Как какой? – встрепенулась Лайми. В её голосе прозвучала самая прозаическая, так хорошо знакомая мне женская стервозность. – А как же это кольцо с тридцатью бриллиантами? Ты подарил мне его неделю назад в честь нашей помолвки... с бахвальством уверяя, при этом, что оно обошлось тебе в четверть миллиона!

В подтверждение слов, она хвастливо поднесла красивую ручку к моему лицу. Усыпанное бриллиантами кольцо на её безымянном пальце ослепительно переливалось в лучах закатного солнца.

"Какого к чёрту солнца? – подумал я, заподозрив, что схожу с ума. – Оно, заходящее солнце, зашло, как мне помнилось, давным-давно!"

Я бросил взгляд на горизонт и оторопел. Солнце, которое "зашло давным-давно", на самом деле только-только подбиралось к закату!!!

– Какая может быть свадьба? Какое, к дьяволу, кольцо? Мы знакомы всего третий день! – я схватился за голову, проверяя на месте ли она и подозревая у себя психическое расстройство.

В ответ Лайми всплеснула руками. Стервозность в её в устах звучала как нечто вполне обыденное, само собой разумеющееся и привычное для отношений в паре:

– Не притворяйся, что у тебя отшибло память! Я только и делаю, что исполняю каждую твою прихоть! Мои волосы... зачем я перекрасила их в цвет воронова крыла? Ты сказал, что без ума от черноволосых, и я, как дурочка на побегушках, помчалась в салон красоты!

Я бросил на неё недоверчивый взгляд. Она и вправду преобразилась в жгучую брюнетку, а локоны её стали заметно длиннее.

– А этот пирсинг... а браслет с опалами... а сексуальное бельё из драконьего пуха... – причитала Лайми, перечисляя мои подарки.

В подтверждение слов, она потрясла запястьем перед моим носом, демонстрируя, как лучился на нём пурпурная змейка. А затем оголила живот, показывая кольцо в пупке. До демонстрации эротического белья, к моему сожалению, дело не дошло.

Я плотоядно закусил губу – Лайми не зря оголяла живот. Её изящная талия, надо признать, произвела на меня неизгладимое впечатление. Я даже на секунду подумал, что брак с обладательницей столь впечатляющих форм может оказаться весьма не глупым предприятием.

– Помнится, первое время ты молил меня о свиданиях, задабривая обещаниями, – не унималась Лайми. – Но начал остывать, как только речь зашла о браке.

На высоченных каблуках и в элегантнейшем платье, она возвышалась надо мной, как гордая госпожа. Я сиротливо пристроился у её ног, пялясь, как истукан, на выставленную вперёд точёную ножку в белоснежном кружевном чулке и интригующе лёгкое платье, под которым явственно угадывалось отсутствие нижнего белья...

– Три недели стараний... я видимо полная дура! – решила она с досадой.

– Каких три недели? – воскликнул я и судорожно вцепился в выставленную ножку, испугавшись, что случилось непоправимое. – Мой тур на Талию длится всего лишь две... На Земле меня ждёт уйма неотложных дел!

– Эту неотложную уйму ты отложил ради меня! – авторитетно сообщила Лайми и расстегнула платье, немедленно доказывая свою готовность к грядущей супружеской жизни и исполнению приятных обязанностей. Струистый шелк соскользнул с её плеч, обнажив головокружительное тело. Кружевные чулочки до бедра и подъём высоченных туфель пикантным фетишем гармонировали с чарующей наготой.

Про неотложные дела я позабыл в тот же миг. Так восхитившая меня изяществом талия показалась сейчас ничтожным фрагментом в сравнении с гармонией тела рассмотренного целиком. Феерия прелестей воплощённая в этой женщине обезоруживала меня и напрочь отключала разум, стремительно превращая гипотетическую перспективу брака в почти свершившийся факт. Красота лучших из земных красавиц казалась топорной и жалкой в сравнении с гениальностью форм обнажённой талианки, как если сравнивать ремесленный горшок с изысканной китайской вазой. Я судорожно сглотнул слюну и руки сами потянулись к предмету желаний.

Лайми... Я жадно прикоснулся к ней, целовал и ласкал её тело. Я был ею одержим, как наркоман вожделенной дозой.

Она опустилась на одеяло и позволяла себя целовать, пока наполняла кубки.

– Ты женишься на мне, любимый? – выпытывала она вкрадчивым голосом кошки, приготовившейся сцапать мышь.

Моя голова кружилась чересчур быстро  и независимо от моих желаний. Меня засасывало в пучину неукротимой влюблённости и необузданной страсти.

– Женюсь! – решительно сдался я. Мне некогда было задумываться, потрясения сваливались на мою голову слишком внезапно.

Лайми улыбнулась, блеснув хищными белыми зубками, и сунула в мою руку кубок полный вина.

Я выпил залпом и Лайми засыпала меня кучей новых претензий:

– Я не понимаю тебя... – причитала она с обидой. – Зачем ты настоял сыграть нашу свадьбу в этом захудалом отеле? Испортил счастливейший день в моей жизни! Гостям не понравились ни праздничный стол, ни развлекательная программа. Бараньи отбивные с Альдебарана – несъедобная гадость, циркачи с колец Сатурна – скучные олухи. Ещё нет и восьми, а гости уже разбежались. Соглашаясь на свадьбу, я мечтала о празднике, памятном на всю жизнь!

– Как? Уже??? – очухался я, разглядывая себя и Лайми.

Она была в свадебном платье, а я в костюме – торжественном и дорогом, при галстуке повязанном поверх белой рубашки. За спиной Лайми волочился белоснежный шлейф, сметая лепестки роз с ковровой дорожки, уводившей в сомнительную идиллию семейной жизни. Виагриллы изображали пажей, в смокингах и с цилиндрами на головах. Они держали шлейф за края и разбрасывали лепестки крючковатыми обезьяньими пальцами.

– А как же брачный контракт? – эта мысль пришла мне в голову с непростительным запозданием! – Мы хотя бы его заключили?

– Конечно, любимый! – Лайми расцвела в улыбке, волшебным образом явив откуда-то из-за спины пачку бумаг и подсунув мне, как будто готовилась к этому загодя и основательно. – Это твой экземпляр. Там прописаны все условия, по-честному и по пунктам. Ты сам настоял в случае развода разделить имущество пополам. Твоя деловая хватка всегда меня восхищала! Ты продал свой бизнес там, на Земле, а все активы для надёжности перевёл на Талию, в местный банк. Теперь мы распоряжаемся ими совместно и на равных правах!

Мне показалось, меня жахнули по голове молотом для забивки свай, а ошмётки моих мозгов разбрызгались по свадебной дорожке. Рот мой открывался и закрывался, но вместо слов доносился лишь бессмысленный хрип эпилептика.

Лайми сунула мне в руки кубок с вином, почти силком влила в меня выпивку и, не давая опомниться, заняла мой рот долгим пронзительным поцелуем.

Я оттолкнул её и отвернулся.

– Меня мутит... – промычал я. – Наверное перепил...

– Тебя всегда мутит, – упрекнула Лайми. – И мне всё чаще кажется, что мутит от меня!

Тошнота отступила и я открыл рот, чтобы возразить. Я собирался сказать, как она прекрасна и дорога мне. Как я счастлив и благодарен судьбе, подарившей мне сокровище воплоти. Но вместо этого брякнул почему-то совершенно другое:

– Я знаю, ты обманываешь меня!

– Ты обвиняешь супругу в неверности? – встрепенулась Лайми.

Необъяснимым образом на ней снова оказалась другая одежда, на сей раз костюм для конных прогулок. Сменилось время года – лес вокруг отцвёл и пожелтел, в осеннем воздузе безмятежно кружилась опадающая листва. Стала иной и сама Лайми. Передо мной предстала давно привыкшая к статусу состоятельной особы и успевшая устать от него замужняя госпожа.

– В таком случае – развод! – отрезала она, не раздумывая. – Я пришлю к тебе своих адвокатов.

– Ты мошенница! – бросил я в сердцах. – Ты опоила меня и окрутила! Но обобрать не получится! Я влиятельный гражданин! Я заявлю в межпланетарную полицию!

Лайми расхохоталась от души.

– Ты жалок и смешон! – фыркнула она язвительно. – На всех бумагах стоят твои собственноручные подписи, юридически заверенные и неоспоримые. На нашей свадьбе присутствовали сотни свидетелей, которые подтвердят, что сделал предложение и женился на мне ты по собственной воле, без принуждения и в здравом рассудке.

Она была права. А я был пьян и глуп. К тому же одурманен чем-то вроде гипноза. Все эти непонятные провалы в памяти...

От бессилия и обиды по щекам моим покатились слёзы. Я ревел и упрашивал, как распоследняя баба.

– Признайся, мы хотя бы были близки? – всхлипывал я, пытаясь хоть чём-то себя утешить.

– Увы, ни разу, – фыркнула Лайми презрительно. – Земные мужчины ни на что не годны, в постели с ними одни расстройства. Подруги, ещё до замужества, предупреждали меня об этом печальном факте. Три минуты жалких неуклюжих потуг, вот всё, на что способно ваше хилое либидо, угнетённое несоразмерным эго.

– Но у нас были чувства и отношения! – цеплялся я за тонкую соломинку.

– Какие глупости! – усмехнулась Лайми надменно. – У талианок иные ценности. Многократный оргазм, повышенный метаболизм и уровень гормонов – вот то, что нам жизненно необходимо.

И Лайми поведала мне историю своего племени.

– Виагриллы отнюдь не животные, как считают многие, – призналась она. – Общепринятое мнение существует для обмана туристов. На самом деле они и есть то самое, недостающее звено в нашей расе, о существовании которого неловко умалчивается. Они – наши мужчины!

Я вспомнил давно изжитый земной феминизм – смешную и безобидную ересь в сравнении с тем, что рассказывала сейчас Лайми:

Женский пол безоговорочно доминировал в талианской расе, а мужской соответствовал своей роли лишь по половым признакам. Многократное спаривание волшебным образом молодило самок, бесконечно продлевая им жизнь. Самолюбивые и властные, они загнали глубоко под каблук презренных самцов, как расходный материал для собственных целей. Самцов нещадно пичкали препаратами стимулирующими потенцию и взращивали в питомниках, как животных. Побочные эффекты фармакологии наделяли их чрезмерной волосатостью, деформировали кости скелета и обеспечивали раннюю смерть. А неравенство с продолжительностью жизни двух полов компенсировалось вмешательством медицины, благодаря чему зверообразных самцов рождалось в десятки раз больше, чем богинеподобных самок.

Лайми закончила с откровениями и потрепала холку своему виагриллу – презренному рогоносцу и сытному куску мяса на плотской обедне у женственных хищниц. Тот начал ластиться к хозяйке, но в ту же секунду откуда не возьмись возник второй. Он подскочил к сопернику и ревностно оттолкнул. Злобные твари воинственно фыркали друг на друга, разинув пасти и с вызовом выставляя рога.

Лайми прикрикнула на обоих и виагриллы разом утихомирились. Она надменно вскинула голову и объявила мне, что с сегодняшнего дня она стала обладательницей сразу двух этих тварей. Безмерно гордясь этим фактом, Лайми рассказала о подробностях приобретения.

Лицензия на право владения вторым виагриллом стоила на Талии баснословно дорого. Обобрав меня на брачной афере, Лайми обрела эту заветную привилегию. Днём она побывала в питомнике, где разводили рогатых приматов и выбрала для своего тела нового обладателя, достойного хранить и приумножать его божественную молодость и красоту. Выбор её утомил – хозяйки чрезвычайно требовательны к достоинствам и темпераменту будущего питомца. Что было не удивительным, ведь тот обходится им в такие траты. Лайми проэкзаменовала с десяток, прежде чем предпочла одного кандидата остальным. О подробностях экзамена она целомудренно умолчала. Но я и сам догадался о недосказанном, на собственной шкуре познав бездонную порочность талианок.

– Разведение виагриллов – очень прибыльный бизнес на Талии, – подводила Лайми свой рассказ к финалу. – За особей с элитной родословной раскошеливаются не скупясь. Вечная молодость и божественная красота того стоят. В идеале жизненная сила виагрилла должна целиком концентрироваться на похоти, максимально обновляя здоровье хозяек.

От услышанного волосы вставали дыбом. Голова моя трещала и раскалывалась с похмелья, но я упрямо не давал случиться этому, стиснув руками череп. И только твердил про себя и твердил: "Как же меня угораздило? Как угораздило? Как?" Я мог выбрать любую земную красавицу, жить долго, богато и счастливо, завести кучу детей и никогда не узнать об этой инопланетной бесовщине, замешанной на разнузданных извращениях и утончённом садизме. Но вместо этого влюбился в талианку, просадил кровные миллионы, погряз в долгах и в скором времени пущу себе пулю в лоб.

– Я собрала свои вещи и ухожу, – Лайми кивнула на пару огромных чемоданов, приготовленных и стоявших в прихожей.

Не помня себя, я упал на колени и схватил её за руки.

– Ты не можешь бросить меня! Ты забрала всё, что у меня было! Ты должна быть благодарна мне! Я дал тебе роскошную жизнь, а что получил взамен?

– Ты не способен дать! – процедила Лайми с презрением и оттолкнула меня. – Ты способен только упрашивать!

Виагриллы одобрительно заугугукали. Они скакали вокруг меня и строили мерзкие рожи. Я был в их глазах посмешищем.

– Финал был предсказуем и предрешён с самого начала, – призналась Лайми надменно. – Ты далеко не первый из людей, кого поработил наш дар. С возрастом талианки становятся очень искусны в умении подчинять своей воле. Вы, люди, называете это чарами, гипнозом, ворожбой, а мы – "даром нимф". Питается этот дар от тонкой энергии, творимой бесконечными ночами в порочных и изощрённых оргиях. Сила талианских женщин в их безмерном сладострастии, слабость земных мужчин в желании эту силу постичь.

Лайми щёлкнула хлыстом, давая знак виагриллам. Ей шли ездовые сапожки и она грациозно развернулась на каблучках.

– А как же я? – я полз за ней на коленях и умолял.

– Мы можем возобновить наш брак, в контракте оговорена такая возможность, – бросила она вместо прощания. – Мои условия – двести миллионов! Дай знать, если они у тебя появятся.

Она уходила прочь... Уносила с собой несбывшиеся мечты и недоступную красоту. Стройные совершенства ног и плавное искушение бёдер.

А позади, пыхтя от тяжести огромных чемоданов, тащилась пара преданных виагриллов.

Лайми Ламин – непостижимая... Я безутешно заскулил ей вслед.