Глава 3 Злой. Добрый. Гений

ДРАКУЛА . ПУТЬ К СВЕТУ.

Глава III
Злой. Добрый. Гений.

Солнце уже село за горизонт. Я неохотно отрываюсь от пробирки. Кровавое застывшее месиво побледнело и превратилось в какую-то густую жижу. Теперь уже и не скажешь, что когда-то это было человеческой кровью. Моей кровью. Я устало вздыхаю.

В последнее время я все чаще это делаю. Мою грудь уже долгие месяцы рвет на части боль и страх о собственном будущем. Я превращаюсь в дряблого и никчемного старика. Хотя, думаю, я такой и есть. Мне больше нечего терять. Мне больше некого ждать. И не на кого надеяться. Я подхожу к окну. Вглядываюсь в вечерние сумерки. Лондон вечером приобретает еще более сумрачный и туманный вид, нежели в другое время суток. Весьма печальное зрелище и совершенно унылое.

Моей Лине никогда не нравились дожди. Помню, она часами уговаривала меня уехать. А когда Орден стал особенно кровожаден – убежать. Мы сидели в этой душной комнате (тогда она еще не была такой мрачной) и спорили до хрипоты. Лина думала, что нас могут убить. Нет, она знала это всем своим женским естеством, она чувствовала приближение опасности, словно хищник, притаившийся в гуще деревьев при виде более опасного соперника.

Но, к сожалению, я никогда не воспринимал эти ее предчувствия всерьез. Ее выпады, слезы, мольбы, упрашивания, а иной раз даже истерики не играли для меня никакой роли. В борьбе любящего мужчины и ученого последний всегда побеждал. Мой пытливый ум жадно хватался за знания, которые давал Лондон. Я испытывал пьянящий восторг даже от запаха старинной книги в тяжелом переплете, которые в таком изобилии находил в Главной городской библиотеке.

Откровенно говоря, муж из меня вышел отвратительный и еще более несносный – отец. Я безумно любил и детей, и свою красавицу- жену, которую, пятнадцатилетнюю, когда-то тайком увез из родного дома. Лина была мне верным и преданным другом, с первой минуты нашего знакомства готовым покорно следовать за мною, куда бы я не пошел, даже в Преисподнюю. Дочь священника маленького сельского прихода в графстве Суррей, увидев меня лишь однажды, она покинула отчий дом по одному моему зову.

Ее не прельщала роскошь, в которой мы купались во времена моего триумфа в Ордене. Не испугала ее и катастрофическая бедность, в которой мы оказались после моего изгнания. Она переносила все лишения со стоицизмом, редким даже для многих мужчин, а уж для представительниц прекрасного пола и вовсе исключительном. В любви и надежде на счастье она родила мне троих детей – Ангуса, Эву и Миколоша.

Она стала их ревностным Сфинксом, их учителем, другом, их святыней и незыблемой верой. Она ни на минуту не отходила от них, в то время как я, жадный лекарь и непримиримый борец с кровавыми монстрами, прокладал тропу учителя и будущего профессора медицины. Она охраняла их сон, хранила их спокойствие, создавала их уют в то время, как я, уже молодой преподаватель, давал лекции в Академии медицины Лондона, по ночам истребляя проклятое вампирское отребье.

Я почти не видел своей семьи, пропустил самые прекрасные моменты в жизни каждого родителя. За работой я так и не увидел первых шагов моего первенца Ангуса, не заметил первых зубов у дочери Эвы и не застал, как малютка Миколош стал держать ложку самостоятельно. Простые радости любящего отца и мужа были мне недоступны. И, видимо, в награду за мою верную службу, Орден сделал меня своим глашатаем и главой. Это возвышение словно подарило мне крылья.

Я боролся еще упорнее, истребляя кровожадных убийц сотнями за ночь. Я неустанно следил за событиями в проклятых владениях Османов, я рьяно оборонял нашу веру во Христа. Я и сам словно был Христом, который вел за собой покорных и смиренных сторонников - своих учеников.

Ни одна дипломатическая миссия не совершалась без моего на то одобрения, ни один документ не подписывался, не будучи внимательно мною изученным. Но я допустил ошибку. Я никогда не думаю о том, что сделал. Это слишком больно и очень несправедливо. Оказалось, что я долгие годы жил во лжи. Друзья на самом деле были самыми опасными врагами, соратники – самыми гнусными лицемерами.

Я был одинок, как Христос среди толпы зевак, в любую минуту готовой бросить камень. Был непонятым, несправедливо осужденным и совершенно уничтоженным. И в такую минуту враги сбросили меня с пьедестала. Они накинулись на меня, словно стая стервятников на истерзанный труп, и победили. Они раздавили меня будто букашку. Но этого им оказалось мало.

Тот, чей труп ныне лежал в склепе, истерзанный собственными детьми, сначала вышвырнул меня из лав Ордена, а потом, опьяненный собственной победой, явился в мой дом. Я успел спасти мою прекрасную жену от его посягательств, но еще долго на ее тонкой шее багровели следы его пальцев. Я вышвырнул лорда Девенпорта из своего дома.

В ту ночь ни я, ни Лина не сомкнули глаз. Я держал в руках ее маленькую руку, покрывал поцелуями ее красные, воспаленные от слез глаза, успокаивая, шепча на ухо, что все обязательно наладится. Никогда не забуду ее взгляда. В тот момент она смотрела на меня так, будто навсегда прощалась со мной. И мы оба знали, что я безбожно вру. И вот однажды я увидел, как истекает кровью моя жена, как застывают, отнятые смертью, мои дети. У малыша Миколаша какое-то время еще билось сердечко, и я тряс его, взывая к нему, одержимый лживой надеждой на его воскрешение. Но он не воскрес. Как не воскресли и Ангус с Эвой.

Я остался один – живой мертвец среди трупов моей семьи. Я кричал, выл от боли. Я крушил мебель, пока в доме не осталось последней табуретки. Словно загнанный зверь, я метался среди трупов моей прекрасной жены и неприкаянных детей, ища и не находя ответа: за что? Я был не просто изгнан из рая, но горел в аду.

И лорд Девенпорт громко смеялся в лицо моей боли, а все остальные лишь позорно молчали. Что я сделал? О, моя вина была так ничтожна, что меня нельзя было укорить даже словесно. Я был умнее, сильнее и счастливее своих врагов. Я занимал то положение, к которому безуспешно стремился лорд Девенпорт, любил женщину, которую он так жаждал любить. Проклятый убийца сыграл со мною в кровавую игру.

Но, однако, он уже гниет в земле. Никто не остается безнаказанным… Я вновь смотрю на стол. Кровь в пробирке совсем посветлела. Я с наслаждением улыбаюсь. Еще немного и мне удастся. Я создам идеального союзника – покорного и безропотного. Он не предаст, не поставит свои интересы выше моих, как проклятый Влад Кольщик, и не будет бесконечно допытываться о том, чего ему знать не положено, как любопытная Мина Мюррей (умница Мина, я знал, что рано или поздно она догадается и станет опасной).

Я это сделаю! Я уничтожу всех моих врагов. Для этого мне снова пришлось внедриться в Орден Дракона, однако, теперь я буду действовать иначе. Покорная марионетка Харкер обеспечит мне победу. Я буду смотреть, как горит ненавистный мне Орден – они все сгорят так же, как когда-то я. Своей кровью смоют кровь моих детей. Но даже своей смертью не искупят их гибель.

Да. Я уверен в том, что делаю. Я, доктор Абрахам Ван Хельсинг, разрушу змею изнутри и сдеру с нее шкуру. И наконец, в полной мере наслажусь своей победой – безумный доктор. Абрахам Ван Хельсинг. Но для начала я уничтожу Дракулу. В этом мире должен быть только один великий кровопийца, большего он не выдержит.
И кто сказал, что это обязательно должен быть вампир?

*опубликовано так же в группе "Джонатан Рис Майерс : Our love to Jonny"
http://vk.com/all_about_jonathan