Глава 10. Гостья

ДРАКУЛА. ПУТЬ К СВЕТУ

Глава 10. Гостья

Я осторожно высовываю голову из кареты, желая полюбоваться городом. Над Лондоном сгущаются сумерки, но он прекрасен. Узкие улочки старинные особняки, обвитые гроздьями сочного винограда, богатые парки – все это так не похоже, так разительно отличается от того, чем богата моя родная Шотландия. Я была в столице лишь однажды, приехала погостить к одной моей подруге, однако, весь уик-энд лил дождь и город я видела только из окна кареты. Поэтому сейчас происходит, можно сказать, мое первое знакомство с Лондоном, и я не могу не заметить, что выглядит он потрясающе.

Я закрываю шторы. Как бы мне не хотелось поздороваться с этим старинным городом, но уже довольно темно, к тому же, уверенна, я еще смогу вдоволь им насладиться.

Лара, моя маленькая дочь, мирно сопит у меня на коленях. Ее розовое платьице совершенно измято, а муфточка сброшена с плеч. К тому же, она посасывает палец во сне. Я тяжело вздыхаю. Никак не могу отучить ее от этой дурной привычки! Как обьяснить ребенку, которому нет еще и трех лет, что сосание пальца может испортить ей форму рта?

Моя служанка, Мариам, сидящая напротив меня, тоже наблюдает за Лариным безмятежным сном и улыбается. Не знаю, что бы я без нее делала! Долг службы столь часто не позволяет мне находиться рядом с моей крохой, что многие важные моменты в ее жизни я попросту пропускаю. От сумасшедствия в волнении за малышку меня всегда спасает Мариам – наш добрый ангел-хранитель. Именно от нее я узнала о том, как у Лары вырос первый зубик, и именно к ней побежала Лара, едва только научилась ходить. Мой светлый ангел Мариам рядом в любой ситуации, пока я позорно пропускаю самые важные моменты для любой матери в жизни ее ребенка. Все же, Охотнице нельзя иметь семью.

Кони замедляют ход. Я улыбаюсь в предвкушении. Значит, скоро мы, наконец, встретимся. Для людей, которые в юности были словно одно целое, не на миг не расставаясь, мы непростительно долго не виделись. Последние 6 лет моя жизнь прошла в горечи от потери дорогого человека, в бесконечной охоте на врагов – живых, и не очень. Но я бесконечно скучала по моему дорогому другу, и те редкие дни, когда я получала письма, были для меня настоящим праздником. Они напоминали мне о теплых солнечных днях нашей юности, которые мы провели вместе. Эти редкие весточки всегда приносили мне столько счастья, что его вряд ли можно было сравнить с чем-то еще.

Последние несколько месяцев моей жизни были сущим кошмаром. Я пережила боль преследований, ужас надвигающейся смерти, горечь потери и абсолютное одиночество. Казалось, ничего уже не вытащит меня из пучины кошмара. Я жила только одной радостью – Ларой. При этом, я даже не могу назвать себя идеальной матерью. Идеальная Охотница, видимо, действительно не может быть хорошей женой для мужчины и мамой для своего дитя.

Я вновь смотрю на свою кроху. Лара мирно спит, прислонившись к моему плечу. Ну, хотя бы не сосет пальчик, что не может не радовать. Ее светлые кудряшки расползлись по лицу, а глазки плотно закрыты. Моя маленькая радость, с любовью целую я ее сладенькие пальчики. Ей абсолютно все равно, куда мы едем. Единственное, что ей нужно – теплая постель, красивые игрушки и любящая мать рядом.

- Мисс Макгонаггал, вы уверенны, что поступаете правильно? – осторожно спрашивает Мариам, все еще любовно смотрящая на свою крошечную воспитанницу.
- Нам больше нечего делать в Эдинбурге, Мариам. Я очень устала от всего, что происходит. Мне нужно начинать новую жизнь. И Ларе тоже. Она не должна быть заложницей жестокого мира взрослых. Ей нужны тепло и уют.
Мариам поджимает губы. Это дурной знак. Я тяжело вздыхаю:
- Ты с чем-то не согласна, Мариам. Говори же.
Моя няня смотрит на меня с осуждением и сочувствием:
- Мисс Макгонаггал, боюсь, вас не оставят в покое. Она не привыкла отсупать и всегда возвращается, пока не закончит начатое. Боюсь, столь долгое ее отсутствие – это лишь передышка. Вы же не думаете, что она вас не найдет?
- Каким образом она это сделает, Мариам? Это было бы теоретически возможно, если бы ее призвал кто-то очень мощный, вроде Дракулы. Но Дракула убит и его прах наверняка уже почти сгнил в земле. Так что, такой вариант исключен. К тому же, не забывай, пожалуйста, я все-таки Охотница. И в случае чего, мне будет, кому помочь.
- Вы верите в ее помощь?
- Она – мой единственный друг.
- Она была вашим другом, пока вы учились в пансионе вместе. Но с того времени прошел уже не один год. Многое изменилось. И вы – тоже.
- Есть вещи, которые не меняются – спокойно говорю я.
- Вы действительно уверенны в том, что делаете?
- Абсолютно. Я уверенна в себе. И в ней. Пожалуй, в ней уверенна даже больше, чем в себе.

Я осторожно беру ее за руку, стараясь успокоить, и улыбаюсь своей самой очаровательной улыбкой. Мои глаза блестят, как, наверное, не блестели со времен рождения Лары. Чего только не сделаешь, чтобы избавить всех от лишних сомнений! Нужно поблагодарить Орден за то, что научил меня так блистательно врать во имя убеждения в своей правде.
- Мариам, дорогая, не волнуйся. Все будет в порядке. Здесь мы будем не одиноки и сможем начать новую, счастливую жизнь. Правда, к бесконечным дождям, на которые столь богат Лондон, нужно будет привыкнуть, но, уверенна, это единственный дискомфорт, который нас ждет.
Она упрямо качает головой:
- В Эдинбурге мы все-таки были дома. А здесь – только гости. Не более того. Рано или поздно, от нашего общества устанут. Тем более, такая женщина, как ваша подруга. Куда мы тогда пойдем, госпожа моя?
- Моя подруга, которую ты так упорно отказываешься называть по имени, - прекрасный человек. Она ни за что не поступит так с нами, не выбросит нас на улицу.
- О ней многие вещи говорят – протестует Мариам.
- Не верь всему, что говорят, дорогая. Тем более, грязным слухам. Обо мне в Эдинбурге тоже много что говорят. Я знаю ее лучше, чем кто бы то ни было. Но самое главное – я знаю себя. Я больше не могу там находиться. Этот замок стал моей тюрьмой, эти улицы – моим адом. Я устала от вечного страха за свою жизнь и жизнь Лары. Я нуждаюсь в покое, а моя дочь в нормальном детстве, не омраченном болью и бесконечным страхом. И мы будем здесь до тех пор, пока не поймем, что нам делать со своей жизнью.

Мариам молчит, но ее сопение выдает то, что она очень недовольна моим решением. Ну и плевать. Самое главное для меня сейчас – прийти в себя и привести в порядок Лару. Для ребенка, которому нет еще и трех лет, она пережила слишком много страданий. Надеюсь, что хоть здесь она будет счастлива.

И словно вняв моим мольбам, Лара просыпается. Она внимательно смотрит на меня своими небесно-голубыми глазками и спрашивает:
- Мамоська, а мы сколо плиедем?
- Да, дорогая – улыбаюсь я ей.
– Мы уже свернули на нужную улицу.
В глазах дочери я читаю тревогу:
- А тетя плавда холосая? Она не будет нас обизать?
Я сокрушенно вздыхаю и прижимаю к себе ее крошечную кудрявую головку:
- Не волнуйся, милая. Никто здесь нас обижать не будет. Все будет хорошо. Я обещаю.
Она немного успокаивается и внимательно смотрит в окно. Я делаю над собой огромное усилие, чтобы не заплакать. Поделом мне! Вот что значит, когда с самого детства не видишь ничего, кроме боли и преследований! Бедная моя девочка! Надеюсь, здесь тебя ждет радость!

Карета останавливается возле огромной усадьбы, увитой виноградом и обсаженной роскошными розами. Держа на руках Лару, я выхожу на улицу и замираю от восторга. Особняк, куда нас пригласили, просто великолепен, его массивные окна словно открывают нам дорогу в новую жизнь. Вот значит, как она устроилась!

Навстречу нам идет высокий и крепкий слуга и забирает у Мариам чемоданы с вещами:
- Добро пожаловать, миледи. Мадам ждет вас.
Мы следуем за ним по узкой дорожке из гравия. Лара сидит на моих руках затаив дыхание и вертит головой, стремясь немедленно все рассмотреть. У меня же на это времени нет, но я тоже не могу не заметить, что жилье и вправду роскошное. Интересно, а его владелица так же блистательна? Что-то мне подсказывает, что да. Она блистала в дни нашей юности, так почему бы не делать этого сейчас?

Слуга проводит нас до дверей. Там нас уже ожидает дворецкий – плотно сложенный поджарый мужчина с солдатской выправкой и великолепными усами. Что ж, хазяйка сего богатства всегда отличалась отменным вкусом во всем, особенно в том, что касается мужчин. Даже дворецкого наняла писанного красавца. Он любезно кланяется мне и громовым тоном говорит:
- Добро пожаловать, миледи. Я сообщу мадам, что вы уже приехали. Погодите минутку.
Круто развернувшись на каблуках, он удаляется. Нам же троим остается только дивиться богатству внутреннего убранства дома. Лара, открывшая от восторга рот, тычет пальцем на букет роскошных живых роз, стоящих на полу в огромной вазе:
- Мама, мама, саатри! – нетерпеливо теребит она край моей юбки.
Я было хотела спустить ее с рук, но она испуганно прижимается ко мне, вцепившись пальчиками в шею. Пораженная такой роскошью Мариам не произносит ни слова.

Через несколько секунд наше внимание приковано к зрелищу еще более великолепному, чем сам дом. По лестнице не спеша королевской походкой спускается моя дражайшая подруга – в черном шелковом платье до пят и локонами, небрежно рассыпанными по плечам и – Боже мой – даже в трауре она прекрасна!

Я передаю дочку на руки Мариам. Внимание Лары теперь полностью приковано к той, встречи с которой она так опасалась. А она уже распахивает руки для объятий:
- Моя дорогая Эмми, я безумно рада тебя видеть!
Ее голос звучит, как нежный хрустальный колокольчик и, забывая обо всем на свете, я бегу к ней навстречу и через мгновение оказываюсь в ее руках, дарящих запах теплого летнего бриза и корицы. Мое счастье сейчас так велико, что я могу вымолвить только ее имя:
- Джейн… - шепчу я, задыхаясь от восторга и наши взгляды, наконец, встречаются.
Я смотрю в эти лучезарные серые глаза. и счастью моему нет предела. Я, Эмилия Джиа Макгонаггал, бесстрашная Охотница на вампиров, и внезапно я понимаю, что готова последовать за этими глазами куда угодно. Даже в Преисподнюю.