Глава 15. Несчастная влюбленная

ДРАКУЛА. ПУТЬ К СВЕТУ

Глава 15. Несчастная влюбленная
 
Еще никогда в жизни я не чувствовала себя такой одинокой, как сейчас. Лишь грустная луна иногда заглядывает в мою клетку. Я совершенно одна, и внутри меня только пустота. Не могу сказать, что это страшно. Это – никак…

Мои будни одинаковы и предсказуемы. Я все время сижу в уголке своей клетки и слушаю звон кандалов, на которые меня обрекла Джейн. Но то, что она приготовила для меня, ничто, по сравнению с болью, которую причинила мне моя дорогая Мина.
 В минуты, когда мою новую тюрьму освещает луна, мне становится не так грустно. Луна – моя единственная подруга. Больше нет дорогой Мины, с которой я могла бы разделить свои горести и поделиться своей радостью. А с Джейн нам не о чем разговаривать. Она каждое утро проходит мимо моей клетки и небрежно швыряет мне еду. Но молчит. Один раз я попыталась поговорить с ней. Получив свой сухой паек, который немного утоляет мой бесконечный голод, я посмотрела на то, как спешно, почти бегом, она удаляется от меня, и решилась:

 - Джейн!
 Она резко остановилась и медленно повернула голову. В ее глазах, когда она смотрела на меня, стоял один лишь страх. Я протянула руки, закованные в кандалы, насколько они мне это позволяли и тихо попросила:
 - Отпусти меня, Дженни! А я никому не скажу, как ты плачешь по ночам. Я слышу каждый раз, как ты плачешь.

 Она смотрела на меня холодными серыми глазами и молчала, в отчаянии кусая губы. Я была уверенна, что у меня появился шанс освободиться, и я продолжала умолять:
- Отпусти меня, Джейн, дорогая. Ты же тоже любишь, и страдаешь от этой любви, я знаю. Я слышу твои всхлипы. На твоих ресницах дрожат слезы. Отпусти меня, прошу. Я найду мою дорогую Мину, и мы начнем новую жизнь. Я не буду превращать ее в чудовище, нет, не волнуйся. Я просто заберу ее отсюда, далеко-далеко, туда, где мы сможем быть счастливы, как ты и обещала. Я люблю ее, Джейн, понимаешь? Я заберу ее, а ты сможешь быть со своим драгоценным кровопийцей. Отпусти меня, дорогая Джейн! Умоляю!

 Я смотрела на нее так, как смотрит ребенок, готовый вот-вот расплакаться, и тянула руки из клетки в надежде на спасение. Но она смерила меня ледяным взглядом, покачала головой, и стремительно ушла. В ту ночь она громко плакала всю ночь на своей роскошной одинокой постели.
Но я точно знала теперь – Охотница мне никогда не поможет. Она будет бичевать себя, будет умирать от боли, корчась в постели, с ужасом ждать ночи, когда ничто не сможет сдержать ее слез, но не поможет бедной, влюбленной, отвергнутой Люси.
Значит, мне совсем не на кого надеяться. Мина меня ненавидит. Она живет с кровавым чудовищем, но главным врагом считает меня. Милая моя, дорогая, бесценная Мина, если бы ты знала, кому на самом деле отдала свое сердце, отвергнув бедную Люси! Был бы у меня тогда хоть один шанс на твою любовь?
 
Мои будни теперь настолько одинаковы, что от этого становиться страшно даже такому чудовищу, как я. Я  не различаю дней и ночей, не понимаю, сколько времени я уже томлюсь в этой клетке, не отличаю добра от зла, хорошего от плохого. Я так и не разобралась за столько времени, во что меня превратил кровавый нареченный моей дорогой Мины. Я слишком грешна для человека, но и слишком невинна для вампира. Я уже не знаю, чего больше в моем сердце – любви или ненависти.
Я подхожу к железным прутьям моей клетки и смотрю на луну. Сегодня она совсем прозрачна. Она светит на землю, как большой серебряный шар. Она холодна и безжизненна. Когда я любуюсь ее неверным ликом, внутри у меня поднимается тихая печаль – вполне нормальная состояние для меня сейчас. Интересно, а луна так же одинока, как я? Ей тоже иногда бывает плохо или страшно?  Хочется ли ей неизменно освещать чужие ночи, скрывать чужие грехи?

 Я сажусь. Наверное, если бы я была человеком, непременно заметила, какой холодный пол. Но теперь я составляю ему конкуренцию по части холодности. Проводив прощальным взглядом луну, я начинаю, наверное, миллионный разговор с дорогой моей Миной.

 Мина, любимая, о чем рассказать тебе сегодня? Твоя Люси по прежнему страдает. Мне все так же одиноко, и никто не может заменить мне тебя. Это еще одна ночь без тебя, пустая, холодная и безжизненная. Она ничем не отличается от своих холодных подруг. Больше нет рядом твоего ароматного тела, я не могу взять тебя за руку и почувствовать твое тепло. Я потеряла самое дорогое – твою дружбу. Ах, Мина, мне безумно не хватает нашего счастливого смеха, наших радостных разговоров по утрам!
 Счастлива ли ты со своим Князем Тьмы? Наверное, да. Наверное, ты даже не вспоминаешь обо мне. Твоя дорогая Люси, твоя давняя товарка и соратница, свидетель твоих несчастий и радостей, перестала существовать для тебя, едва осмелилась признаться в своих чувствах. То, что было у меня с Джонатаном, было моей ошибкой. Да, признаю, я не имела права соблазнять того, кого ты почти назвала своим мужем. Но разве не я открыла тебе путь к счастью, о котором ты так мечтала? Ты хотела Грейсона – я открыла тебе дорогу к нему! Теперь ты безоблачно счастлива, я же безмерно страдаю. Мина, любовь моя, если бы ты знала, как мне плохо, пришла бы ты ко мне? Стали бы мы снова близки – так же, как прежде?
Сегодня, когда я закрыла глаза, попытавшись уснуть (иногда во мне еще просыпается человек), мне почудилось, будто бы все, как прежде и мы снова подруги с тобою. Мы смеялись, гуляли по яблочному саду и ждали счастья для каждой из нас. Я гладила твои замечательные кудряшки, а ты улыбалась мне своей очаровательной улыбкой, и я плыла от счастья.

 А вчера я вдруг представила, что у тебя родилась прелестная дочка. Я не знаю, кто ее отец, да и не хочу знать. Главное, она похожа на тебя. У нее чудесные каштановые кудри и губы цвета нежной розы. Ее глаза-пуговки смотрят на мир так же удивленно, как твои. Я взяла ее за руку, эту милую крошку и целовала крохотные пальчики, как мечтала всегда целовать твои. А ты стояла рядом и с любовью смотрела на нас.

 Но закричали петухи. Наступил рассвет – самое мучительное время для дитя тьмы, в которое меня превратили нынче. И сладкий сон развеялся в воздухе. Навсегда. А мне осталась только боль.

… Мои грустные мысли прерывает далекий крик петуха. Значит, снова утро. Я открываю глаза и внимательно смотрю на окно. Оттуда в мою клетку бьет солнечный свет. Я боязливо сжимаюсь в комок. Я всегда любила солнце, но теперь оно – мой самый страшный мучитель. Вряд ли сейчас больше пяти- шести часов утра, а я уже слышу топот босых ног Охотницы.

 Я поворачиваю голову, но, едва втянув носом воздух, понимаю – это не Джейн. Это новая Охотница, та, что приехала сюда недавно, и ходит за своей подругой по пятам, словно тень, как я за Миной когда-то. Да, это ее чудесный черешневый запах. Я внимательно смотрю на то, как она приближается ко мне - босая, в прозрачной ночной сорочке, с пушистыми волосами, струящимися по плечам.
 - Охотница! – тихо зову ее я.

 Увидев мою клетку, она нерешительно останавливается на пороге. Ее глаза цвета небесной лазури внимательно рассматривают меня сверху вниз. Потом она все же решается подойти ближе. Теперь мы стоим в нескольких сантиметрах друг от друга, так, что я могу дотянуться рукой до ее лица. Но я этого не делаю. Она совершенно незнакома мне, а ее черешневый запах так манит меня, что я боюсь не сдержаться. Несколько секунд мы внимательно рассматриваем друг друга, изучаем. Ее голубые глаза смотрят на меня с удивлением и сочувствием. Но самое главное – я вижу в ее взгляде понимание.

 Я смотрю на нее, изучая. Она очень красивая и глаза у нее точь в точь, как у моей чудесной мамочки. Ее губы похожи на спелые вишни, она так хрупка и невинна лицом, что я не могу поверить в страдание моих братьев и сестер от ее руки. Ей нужно работать сестрой милосердия в госпитале, а не бороться с теми, кто возможно,  на самом деле никогда не был страшным врагом всего человечества
Она тоже смотрит на меня. Нет, понимание в ее глазах не угасло, наоборот, чем больше длиться это знакомство, тем сильнее мы проникаемся друг к другу. В конце концов, она отходит на несколько шагов, и решительно сложив руки на груди, говорит:

 - Ты – Люси, да?
 Я не думала, что это так приятно – когда кто-то произносит твое имя. Надо же, какая странная Охотница! Она не назвала меня кровавой тварью, или чудовищем, как другие, а обратилась так, будто я все еще человек. Словно я – это я.
Вцепившись руками в прутья клетки, я киваю:
 - Да, верно. Меня зовут Люси Вестерна. И я вампир…
- Твой создатель – Дракула? – продолжает допытываться она.
 - Да. Это он меня обратил.
 - Дракула мертв. Он гниет в земле. Тебе это известно?
Я улыбаюсь. Джейн, дорогая, а ты так тщательно хранишь свои секреты! Тобой невозможно не восхищаться!
 Но я ничего не говорю. Лишь молча качаю головой.
 - Да, он мертв – повторяет она.
 - Но я жива! – отчаянно говорю я, и протягиваю ей навстречу руки.

 Мои оковы при этом отвратительно скрипят. Совсем не привычно, учитывая то, насколько острый у меня теперь слух. Она не двигается, но и не сводит с меня глаз.
 - Охотница! – молю я. – Помоги мне! Выпусти меня отсюда!
 - Зачем? Я могу убить тебя. У меня это неплохо получается.
 - Нет, - качаю головой я. – Отпусти меня! Пожалуйста! Мне нужно к моей драгоценной Мине. Я должна увидеть ее. Я хочу только увидеть ее. Выпусти меня, прошу! Ненадолго! Я только увижу ее. Загляну в ее окошко. Я хочу посмотреть, как она спит. И все. Я хочу поговорить с ней. Может, если я смогу рассказать ей, как мне плохо без нее, она послушает, поймет меня и простит. Я больше ничего не хочу. Ничего мне больше не нужно. Выпусти меня отсюда! Отпусти меня из клетки!
 - Почему я должна это делать, Люси? Ты – не моя добыча.

 Я опускаю голову. Теперь я , наверное, похожа на кающуюся грешницу, которых часто рисовали на старинных полотнах .
- Потому что, Охотница, мы с тобой обе заложники самого страшного чувства на свете -- любви. Ты должна меня понять. Я не чудовище, Охотница. Я несчастная отвергнутая влюбленная. Единственное, чего я хочу – это быть рядом с любимой. Отпусти меня к моей Мине, Охотница! Мне ничего больше не нужно в этой жизни.
- Да, но почему я?
 Я смотрю на нее с неприкрытым вызовом:
 - Потому что я вижу, каким огнем пылают твои глаза, каждый раз, когда ты смотришь на леди Джейн. Твоя самая большая мечта – всегда быть с ней рядом, разве не так?

Она замирает, но в глазах ее я вижу страх. Я понимаю, что попала в яблочко и тихо умоляю, протягивая ей руки навстречу:
 - Помоги мне, Охотница! Прошу, выпусти меня отсюда! Освободи!
 Она медленно качает головой из стороны в сторону, и стремительно убегает наверх, как прокаженная.

 Я тихо сползаю вниз по железным прутьям и закрываю лицо руками. Что же мне делать? Говорят, что вампиры бессмертны. Но если я в ближайшее время не увижу моей любимой, то точно умру. Мамочка, дорогая моя мамочка, неужели твоей дочери на роду было написано быть всегда такой несчастной ?

*опубликовано так же в группе "Джонатан Рис Майерс : Our love to Jonny"
http://vk.com/all_about_jonathan