Глава 5. Бесплатный сыр. Или герои в мышеловке

 
 
 «Я не уверен, что общественность готова, чтобы мы сейчас озвучили информацию о сотнях, тысячах дезертиров, которые тогда бежали с позиций. Это больная тема, потому что речь идет о национальном достоинстве. Есть пример, ставший известным, - батальон «Прикарпатье» бежал в полном составе, но, к сожалению, он был не один. Если народ узнает эти цифры - это будет просто шок. Что приведет к существенному переосмыслению всех сложностей, связанных с войной. К сожалению, это было».
   
              (Начальник штаба АТО генерал Назаров в интервью «Insider»).
 
       Побывав под Славянском и набравшись «боевого опыта», Деркач вскоре был отозван руководством  «правого сектора»  в Киев.
       К тому времени  его соратник Парубий стал секретарем Совета национальной безопасности и протаскивал  идею создания в войсках, что-то вроде политорганов. Они должны были поднимать боевой дух  армии, вбивать в головы солдат национальную идею исключительности украинской расы,  непримиримость к недочеловекам в Донбассе, а еще взаимодействовать с СБУ, в проводимых той негласных операциях.
       Для начала старший соратник организовал награждение  Деркача орденом «За заслуги», врученным тому самим Порошенко, в числе других «гэроив», а затем на торжественном банкете по этому случаю, предложил  однопартийцу,  отдохнув неделю,  снова отправиться  в зону АТО его личным порученцем.
       - Будэшь там наглядать за вийськовым командуванням  и доносыты мэни. А то воно багато брэшэ.  СНБО* повынэн  знаты всэ точно.
       - А як жэ СБУ? - поинтересовался Деркач. - У смысли Налывайчэнко?
       -  То повный крэтын, - скривился  Парубий. -  Його люды  навить фальшивкы зробыть нэ можуть. Так шо, згодэн?
       -  Згодэн, -  чуть подумал  Деркач. - А яки у мэнэ будуть повноважэння?
       - Сами широки. Вид мого ымэни видвидовать любу  часть и пэрэвирять командування, як воно выконуе наказы.  А потим  доносыть у Совет. Для прыняття ришення. До рэчи, вийськова СБУ будэ у тэбэ на пидхвати.
       Столь широкие полномочия открывали новые горизонты, и Деркач сразу же этим воспользовался,  обратившись к  соратнику по борьбе с просьбой.
       - Панэ  Андрий, - возбужденно засопел носом. - А чи нэ можна мэни у власнисть  сэло   пид Славянськом?
       -  Всэ у наший влади, - рассмеялся Парубий. -   Знищемо сэпаратыстив и воно твое, разом з усима мэшканцямы. До рэчи, зараз можэш  пидибраты соби тут квартыру.   У моему сэкрэтариати е спысок вильных.
       -  А дэ их хазяйва?
       - Одных мы  розстрилялы, другых посадылы, - заговорщицки подмигнул секретарь. - Цэ житло для гэроив, такых як я и ты.  Так шо  завтра йидь и выбырай.  Будьмо! (поднял бокал с шампанским).
       Деркач не преминул воспользоваться  этим и на следующий день  присмотрел себе  двухкомнатную квартиру  недалеко от центра. В ней раньше проживал  российский шпион из журналистов, получивший за это пять лет. И отправленный в лагерь.
       Спустя неделю, которую  орденоносец провел с толком, он, в составе  пополнения  бригады нацгвардии  «Киевская Русь»,  изрядно потрепанной под Дебальцево,   прибыл военным эшелоном в Харьков,  пропьянствовав всю дорогу в купе с командирами, откуда  направился под Иловайск,  где каратели готовились к его штурму.
       Этот небольшой, районного значения  город, с населением чуть больше шестнадцати тысяч, являлся важным транспортным  узлом, позволявшим контролировать грузоперевозки, а также перебрасывать войска  по  Донецкой железной дороге.
       В начале августа  героические батальоны «Донбасс» с «Азововом»  уже пытались  его взять, но получив достойный отпор, с позором отступили.
       По этому поводу    комбат  «Донбасса»  некий  Семенченко - в прошлом  неудавшийся актер и  по виду дегенерат, разразился  на  своей  странице в интернете пораженческой статьей, по принципу «плохому танцору яйца мешают». Да еще стал хулить высшую власть. Мы, мол, бьемся за свободу, а она только болтает.
       Вот с  боевым духом этого  батальона и предстояло разобраться Деркачу. О чем доложить для принятия  оргвыводов  в совбез Парубию.
       На место  он  приехал   в душный полдень, вместе с  двумя эсбэушниками  из штаба группировки.
       Расквартированный  в  полуразрушенном селе,  батальон  напоминал цыганский табор. Там и сям, загнанные  в поломанные сады, стояли несколько БМП,   военных «Уралов» и гражданских внедорожников,  меж которых  и оставшихся хат слонялись и галдели  похожие  на бандитов, вооруженные  люди  в камуфляже.
       - Дэ тут у вас штаб?  - поинтересовался Деркач на въезде в село, у двух сонных  караульных  на блок посту, лениво игравших в карты.
       - А ты хто такый? - встал с патронного ящика  старший, с шевроном десятника, вразвалку подойдя к   «джипу».
       -  Я прэдставнык  СНБО  вид Парубия, - надул щеки  Деркач, предъявив  стражу удостоверение.- А зи мною  охвицэры   СБУ (сидевшие сзади сделали то же самое).
       -  Он у тий хати, -  скользнув  глазами по документам, показал десятник рукой в сторону  почти целого каменного здания с проломленной крышей,  в сотне метров  от поста. Судя по виду, административного.
Рядом с ним, под  каштанами   во дворе, усыпанному белыми листами, стояла  пара  внедорожников  без номеров и  мотоцикл «Днепр» с  пулеметом на люльке.
       - Давай туды, - бросил Деркач  шоферу,    джип   подкатил к дому, и приехавшие вышли из машины.
       У крыльца валялись простреленная жестяная вывеска «Библиотека» и кипа разорванных книг, а изнутри глухо доносились  крики.
       Когда  Деркач с сопровождающими вошли внутрь, им в нос ударил  парной запах   крови. 
       В просторном   помещении   с  высокими  стеллажами, на одном,  спиной наружу, висел полуголый  человек,  а еще двое,  потные и в расстегнутом камуфляже,   методично охаживали его шомполами  с двух сторон, по изорванному в клочья телу.
       Напротив, за  уставленным бутылками столом, забросив на него ноги и развалившись в кресле, сидел пьяный Семенченко и еще двое. Все   с интересом наблюдали за истязанием, гогоча и  прихлебывая пиво.
       При появлении  новых персонажей,  командир «Айдара», смяв высосанную банку, швырнул ее в угол,     мутно уставившись на них - вы хто такие?
Солдаты прекратили  экзекуцию,   тяжело отдуваясь.
       -  Я представнык  СНБО вид  Парубия,  -  шагнув вперед, представился Деркач, -  а цэ  (кивнул на стоявших позади)  охвицэры СБУ. Мы до вас з пэрэвиркою.
       - Шо ты сказав? Пэрэвирять? Мэнэ? Ах ты ж гад! - заорал Семенченко, пытаясь встать и   вытянуть из кобуры пистолет, но более трезвые  собутыльники уцепили его  за руки.
       - Пустить тварюки! Убъю! -  стал вырываться командир, но те  утащили его  в смежную комнату, откуда вскоре послышался храп, а потом вернулись.
       - Цього  убрать, -  бросил один из них палачам, кивнув на  потерявшую сознание жертву, а когда ее отцепили и выволкли наружу, сделал пригласительный жест  Деркачу с его спутниками,- сидайтэ.
Как оказалось, это был начальник  штаба  подполковник  Власенко, а третий из компании - ротный, с позывным «Жак», захвативший в плен ополченца, которого допрашивали.
       -  Ну, шо? - выпъемо для знайомства? -  громко икнул начальник  и мотнул  головой,  ротному. - Налывай по повний!
       -  Прошэ пановэ,  -  осклабился Жак, потянувшись к четверти с самогоном.
       Для начала выпили по граненому стакану за Украину и «гэроив», закусив салом и молодой картошкой  с  цыбулей,   потом  за смерть москалям с жидами,  после чего  начштаба предложил развлечься.
       - У смысли? - поинтересовался Деркач, чувствуя,  как хмель туманит голову.
       - Будэмо  розстрилювать сэпаратыстив, -  поковырялся  Власенко спичкой    в зубах. - Пропоную поучаствувать. 
       - Я «за», -  тут же согласился  проверяющий. - И мы  нэ проты -  хрупнул огурцом   старший из эсбэушников - полковник.
       Затем   выпили еще по стакану,  Власенко   по  рации  выдал кому-то приказ, а  чуть позже, с багровыми мордами,  компания вышла наружу.
Где-то  на другом конце села   истошно вопил  женский голос, в воздухе плыл куриный пух, по раздолбанной дороге улицы куда-то лязгала траками  БМП, с сидящими на ней расхристанными бойцами и привязанными  сзади  коврами с холодильником.
        - То трохвэи, - перехватив  удивленный взгляд  младшего эсбэушника, подмигнул ему Жак. - Видправляемо помалэньку родычам на Днипропэтровщину.
Миновав   пепелище  за домом с остатками строений  и запахом гари, вся группа, миновав несколько  сельских хат,   подошла к низкому кирпичному строению, над обитой железом дверью которой  висела вывеска «Сельпо».
        У двери с отсутствующим  видом прохаживался часовой,  рядом,  привалившись к стене,  чавкал жвачку    здоровенный малый, экипированный под Рэмбо, а чуть дальше,  усевшись на пожухлой траве, лениво переговаривались, отгоняя  назойливых мух, несколько, дебильного вида,    нацгвардейцев
         - Ну, шо, мы готови, -  хлопнув пузырем на губах,  не  спеша подошел  здоровяк   к прибывшим.
         - Цэ наш  кэривнык  эсбэ* Чэрэп зи своими хлопцямы - представил его  подполковник, после чего стороны поручкались.
         -  Усих будэмо кинчать, чи як?  - кивнул головой на дверь  «кэривнык». - Всэ шо змоглы, мы з ных выбылы.
         -  Тоди усих, - переглянулись Власенко с Жаком. - Починайтэ.
         - Выхаркнув жвачку, Череп  отдал команду часовому, и тот загремел ключами, а сидевшие на траве, встав, направились к двери и вскоре вывели  из сельпо  четверых мужчин и двух женщин.
Все были  до черноты  избиты, в запекшейся крови и разорванной одежде.
         - Упэрьод колорады!  - окружив пленников, погнали их прикладами   на пустырь за зданием   нацгвардейцы.
         - Не толкай, укроп, -  прохрипел один из мужчин, с перевязанной головой и  багровой впадиной вместо глаза.
         -  Иды, гад, - буркнул  похожий на хряка    солдат. - Зараз мы вам покажэмо  свободу.
         Начальство молча  следовало позади, хрустя бурьяном.
         - Стий! - проорал старший из конвоя, когда  пленных подвели  к развалинам трансформаторной будки. От нее шарахнулись несколько тощих собак,  и потянуло трупным смрадом.  Рядом с остатками бетонных стен чернела землей наполовину засыпанная  яма, с краю которой  торчала штыковая лопата,  и валялись три грабарки*.
         При их виде одна из женщин - молодая, с распущенными волосами, дико закричала и, рухнув на колени,    взмолилась   «пощадите!»  но бандеровцы,  сопя, подтащили ее к будке, где уже стояли другие.
         По знаку Черепа  солдаты  привычно  стянули  пленным руки и залепили  рты скотчем, после чего отошли чуть назад  и выстроились  в короткую шеренгу напротив, клацнув  затворами.
         Начальник «эсбэ»   встал от них  чуть впереди и сбоку,  покосился на  киевских гостей и взмахнул рукою, - вогонь!   
         Автоматы задробили короткими очередями.
         Пятеро,  марая  бетон кровью, сползли по нему вниз и затихли, а  молодая женщина,   забилась в конвульсиях, выгибаясь.
         - Ты дывысь яка живуча, - подошел к ней Череп и дважды выстрелил в голову из пистолета.
        С интересом наблюдавший казнь Деркач,  одобрительно крякнул и, услышав за спиной  непонятные звуки, обернулся.  Младший эсбэушник - капитан,  согнувшись пополам, блевал, под куст  полыни.
        Между тем, расстрельная команда, сделав свое дело, за ноги оттащила  убитых  к   яме, отпуская сальности в отношении мертвых женщин и, сбросив всех туда, поплевав на ладони,  взялась за лопаты.
        На ночь представителей центра разместили в одной из хат. На соседней со штабом улице. Хозяевам -   дряхлому старику  с бабкой и малолетней внучкой, приказали убираться.
        - А куда ж мы пойдем? - утирая хусткой глаза,  прижала  к себе девочку, старуха.
        - Цэ нас нэ касаеться, - заявил   батальонный квартирьер. - Можетэ жыты  у    сараи або погриби. 
        -  Шоб вас чорты взялы -  блеснул из-под седых бровей старик. - Антихрысты.
        -  Гэть их! -   бросил квартирьер сопровождавшему  их бойцу,   и тот взашей вытолкал хозяев во двор, вместе с плачущей внучкой.
        Затем, пожелав  гостям доброй ночи,  он  вместе с солдатом ушел, а «квартиранты», с удобством расположились  на ночлег. Подкрепившись обнаруженными  в кладовке наливкой и  продуктами.
        Утром, в штабе, без свидетелей,  состоялся разговор с помятым,   Семенченко. Протрезвевший комбат  понял, кто от кого к нему приехал, и во что это может вылиться.  Он угрюмо слушал Деркача,  с опаской  косясь на  эсбэушников. Потому как достоверно знал, что много болтавший  Сашко Билый, был ликвидирован не без их участия.
        - Так ты всэ уозумив?  -  заканчивая  «профилактику» наклонился к нему сидящий напротив  Деркач.   - Щоб таку хэрню у фэйсбук бильш нэ пысав. Бо будэш маты козью морду. 
        - Зрозумив, - воняя перегаром, втянул голову в плечи комбат. - Цього бильшэ нэ повторыться.
        - А хлопци у тэбэ хоть  куды, - разрядил обстановку, все это время, молча сидевший эсбэушный полковник. -  Гарно катують и розстрилюють. Истынни гэрои.
        Спустя еще сутки, приняв участие в зачистке расположенного неподалеку хутора, хозяева которого по разведданным проявляли лояльность к сепаратистам (его сожгли  дотла вместе с жителями), «прэдставнык» с сопровождением навестил батальон МВД Украины  «Днепр-1»,  дислоцировавшийся  в соседнем районе.
        Этот героический  батальон был сформирован в апреле, лично  фейсбушным  министром Аваковым, на основе «гражданских формирований» и состоял из украинских националистов   и  крымских татар,  бежавших после известных событий с полуострова.
        Для боевых действий его готовили  в Днепропетровске военные  инструктора Израиля с Грузией, а для устрашения  повстанцев, «гэрои» были экипированы  в черную, наподобие эсэсовской,  униформу. 
        Впечатляли и операции, уже проведенные батальоном  в шахтерском крае. Ратным трудом и преданностью  национальной идее. Его бойцы, уклоняясь от прямых боестолкновений с повстанцами, похищали, грабили и пытали  мирных обывателей, жгли дома и отравляли колодцы,  глумились над священниками  и оскверняли православные храмы,   а еще получали деньги за расстрелы пленных ополченцев.
        - Оцэ бойовый дух, оцэ рэзультаты! -  изучив в штабе журнал боевых действий подразделения, констатировал  Деркач. - Е що докладаты  у Совет бэзпэкы.   
        - Ну, дак, -   набундючился   командир   «Днепра»  майор Береза. -  Тэпэр ось захопымо Иловайськ и   зныщимо там усих колорадив.
        Накануне, в числе других командиров,  он получил приказ  об очередном штурме   окруженного  города,     уже предвкушая победу.
        Захотелось  примазаться к ней и представителям «цэнтру».  Они тоже не сомневались в  успехе. Тем более, что под Иловайск  каратели стянули  значительные силы:  шесть   механизированных  и танковых  бригад, полки спецназа, инженерного обеспечения и связи, а к ним в придачу   пять  территориальных батальонов нацгвардии.
        Сигнал на штурм был дан утром 19 августа, после чего артиллерия  оккупантов открыла  по Иловайску  и позициям  ополченцев массированный артиллерийский огонь, с использованием  реактивных систем «Град», а также  минометов.
        После него  на город с четырех сторон двинулась  бронированная армада.
        Впереди,  лязгая траками, в сизой дымке выхлопных газов  ползли танки,  за ними на броне следовала многочисленная пехота, а во втором эшелоне, на автомобилях управления и передвижных радиостанциях,  в клубах пыли  двигалось военное начальство.
        Эфир был забит бодрыми командами и  первыми победными реляциями  о прорыве   линии обороны сепаратистов.  Городские, пульсирующие вспышками окраины,  становились все ближе.
        - Ну, ось!  -  подпрыгивая в передке «Кугуара», обернулся  к сидящим сзади  Деркачу с эсбэушниками  Береза.  -  Щэ трохы и  Иловайск будэ наш! После чего  стал  вопить  по рации команды.
       Затем что-то внезапно изменилось.
       Впереди  раздался  вселенский гул, покрывая звуки боя,  все вокруг полыхнуло мертвенным светом. «Кугуар» подбросило вверх, и он стал заваливаться набок, потом раздался скрежет металла и вопли находившихся в  боевой машине.
       Вынеся головой  боковую дверь, Деркач кубарем покатился на землю, краем глаза увидев,  как она вспыхнула факелом, из которого выметнулись двое. В горящем обмундировании и с диким воем. 
       - А-а-а!!!  -  присоединился к нему   «прэставнык»,   убегая на четвереньках в сторону, а потом рухнул в еще дымившуюся воронку. Там, ломая  на руках ногти, он попытался закопаться глубже, а когда неподалеку рванула еще серия разрывов, в ужасе затих, скрючившись в позе эмбриона.
       Спустя минут пять, когда огневой налет закончился, и в воздухе опять  возникла далекая  стрельба,  Деркач заставил себя развернуться, подвывая,  выглянул из воронки, и перед его глазами возникла апокалипсическая картина.
       По всему вспаханному разрывами  дымящемуся полю, рвотно  воняющему    тротилом, порохом  и горелым мясом,  там и сям  чадно  горели  танки с бронетранспортерами, в промежутках меж ней валялись  изувеченные  тела, а с низкого неба, кружась, вниз опадали сажа с копотью.
       Из перевернутой неподалеку вверх днищем  БМП, с еще  гремящими отполированными землей траками, кто - то  рыдающим  голосом  звал на помощь,  а прямо у кромки воронки, в которой спасался Деркач, валялась оторванная голова сопровождавшего его полковника.
       -Божэ, шо робыть? Шо робыть?  - зацокал  он зубами.
       Потом в поле зрения попала толпа солдат, улепетывавших в сторону, откуда началась атака и, несколько  пятящихся  туда  бронемашин, огрызавшихся огнем  в направлении    Иловайска.
       Выбравшись из укрытия  «прэдставнык»   тут же пристал  к бегущим, и  вскоре все, выбиваясь из сил, укрылись в ближайшей балке.
Когда спустя еще час, едва двигая ногами,  потный и в изодранном обмундировании  Деркач  приковылял в числе других, оставшихся в живых карателей  на исходную позицию, там царили  страх  и неразбериха.
       Оставшиеся в тылу стратеги, пытались организовать  новое наступление, вышедшие из боя отказывались, вопя «нас зрадылы!», все это сопровождалось бестолковой суетой, тасканем друг друга за грудки и черным матом.
       Наконец из штаба поступил приказ о следовании в соседний квадрат для перегруппировки, весь табор погрузился на остатки бронетехники, и колонна  двинулась туда,   согласно  командной мысли.
       Сражение за Иловайск продолжалось почти неделю.    Ополчение не сдавалось, переходя в контратаки,  а потом вся штурмовая группировка  очутилась в кольце, потеряв треть личного состава с техникой. 
       В котел попали  добровольческие батальоны «Днепр», «Донбасс», «Херсон», «Свитязь» и «Миротворец», а также  подразделения 17-й  и 93-ей  бригад вооруженных  сил Украины. Часть отцов - командиров,  бросив личный состав,  драпануло, боевое управление нарушилось,  и возник хаос.
       Одни  группы оккупантов еще  палили куда придется, другие метались в поисках выхода, третьи поднимали руки и сдавались.
Не успевший сбежать Деркач  (штабники выкинули его из машины), решил  сделать последнее. Потому как знал, ополченцы пленных не убивают.
       Для этого он  переоделся в армейский камуфляж, стянув его с мертвого солдата, а свой натовский закопал в землю, уничтожил все личные документы, а когда наступила  ночь и  стрельба   поутихла,  уполз на нейтральную полосу,  где затаился у подбитого  орудия.
       Когда же наступил  день и после огневого налета  ополченцы  в очередной раз пошли в атаку, он переждал, пока  их боевые порядки уйдут вперед, а затем  сдался трофейной, собиравшей оружие, команде.
       - Ты гляди, какой мордастый, не иначе  командир, - пробурчал  старший, пожилой дядька в кубанке   с красным верхом и карабином на плече, обыскивая  стоявшего с поднятыми руками пленного.
       -  Та ни, - дернул кадыком Деркач. - Я Микола Опанасэнко,  селянын з-пид  Овруча. Мэнэ насильно мобилизувалы.
       - В нас стрелял? - подошел к ним  еще один ополченец с перевязанной головою.
       - Ни в якому рази, - решительно замотал головой Деркач. - Я був  водием.
       - А это мы сейчас поглядим, - хмыкнул  тот. - Сними куртку.
       Пленный дрожащими пальцами   расстегнулся и сделал,  что сказали. На правом плече виднелся синяк. От приклада автомата.
       - Трах! - впечатался в   скулу  Деркача  кулак, и он  свалился на бок.
       -  Это тебе, чтобы не брехал, - харкнул на землю ополченец.
       Спустя еще час, «сэлянын»  шаркал берцами в толпе сдавшихся, подгоняемых конвоем,  по разбитому вдрызг городу, от которого мало чего осталось.
       На небольшой, усеянной воронками  площади, ближе к центру, пленных остановили, а затем пересчитав и записав  фамилии, свели в подвал полуразрушенного здания.
       Там уже вповалку лежали  или сидели, опустив головы на руки, еще несколько десятков таких. Грязных, с потухшими глазами и  обросших щетиной. 
       Ночь прошла беспокойно: одни  орали во сне, другие молились, третьи хлюпали носами, а наутро всех вывели наверх,  построив перед зданием. 
Со стороны окраин еще  доносилась стрельба, но здесь было тихо. На площади стояли   закопченный танк,  пара бэтээров и дымила полевая кухня,  у которой  весело переговаривались ополченцы.  В небе летали голуби.
       - Значит так! - сказал, подойдя к унылыми шеренгами один из ополченцев, по виду командир, обведя строй воспаленными глазами. 
       -  Всей  украинской  группировке кирдык! А вам, считайте, повезло. Жить будете.  Сейчас  всех накормят и пойдете разбирать завалы. Понятно?
Пленные недоверчиво косились на него и  тупо молчали.
       - Я спрашиваю, понятно!? -  напряг горло командир, а боец из охраны щелкнул затвором автомата.
       -  Понятно… ясно… зрозумило… - прошелестело по рядам, и в них кто-то громко зарыдал. Там ожидали иного.
       Два дня  Деркач вместе с другими ударно трудился, ожидая обмена пленными, который по слухам должен был вскоре начаться, а на третий попался как кур в ощип. Его опознали.
       Когда вечером колонну гнали  на ночевку в подвал, ей навстречу попалась очередь  женщин с ведрами и бидонами  у автоцистерны с водою. Они хмуро скользнули взглядами  по оккупантам, шаркающим по асфальту, а потом одна, пожилая, уронив ведро, закричала, «попался сволота!»,  после чего  набросилась на Деркача с кулаками.
       - Женщина, прекратите! - стали оттаскивать ее конвойные. - В чем дело?
       - Это каратель! -  вырываясь, плюнула она в лицо пленного. - По весне   наезжал со своей бандой  к нам  в поселок под Славянском. Арестовал  парторга с зоотехником.   Потом их нашли  в балке повешенными.
       - Цэ якась помылка, то був нэ я, -  побледнев, забегал   бандеровец глазами. 
       - Ты, ты гад! -   ткнула в него пальцем  женщина. - Здесь, в городе, есть еще несколько семей из нашего поселка, который спалили ваши! 
       - Так,  с тобой все ясно, - покосился начальник конвоя на Деркача. - Малой! 
       -  Я! -  шагнул  к нему рослый ополченец.
       -  Отведешь  этого героя  вместе с женщиной в штаб, пусть там разберутся.
       -  Давай, укроп, топай, -  вытолкнул Малой пленного из строя.
Спустя полчаса, его  допрашивали в штабе ополчения.
       Поначалу Деркач запирался и все отрицал, но, получив пару раз  в морду, стал давать показания. Назвал свою настоящую фамилию, должность и миссию, с которой  прибыл в зону АТО.  Штабные переглянулись.
       -  Да ты, пан, я смотрю, важная птица, - сказал  один, бородатый и в выцветшей казачьей фуражке
       - Отправим тебя в контрразведку, в  Донецк,  - добавил второй,  из-под камуфляжа которого синела тельняшка.
       В полдень  Деркач под охраной трясся в кузове  трофейного «Урала» с ранеными ополченцами, следовавшего в  столицу шахтерского края,  в полях чернела сожженная и брошенная  украинской армией техника, навстречу  по дороге гнали очередную колонну пленных...