Счастливая пятница

               


                Счастливая пятница


              Амблесио Мантер, добропорядочный служащий местного банка «Мани-капитал», проснулся от жуткого сновидения, в котором увидел, будто кучка матерых бандитов выхватила у него из рук чемодан со 100 000 долларов. Обливаясь потом, и еще до конца не придя в себя, он в ночной тиши нащупывал кровать и в бредовом состоянии пытался отыскать свой чемодан. Спустя полчаса он все еще продолжал сидеть в постели в кромешной темноте своей комнаты, где красные шторы были плотно задернуты до углов помещения, и свет уличного ночного фонаря был бессилен проникнуть через плотные занавеси.
              Он встал и включил свет. Постель была мокрой. В эту же минуту в коридоре настенные часы пробили ровно три раза, сообщая Амблесио о трех часах ночи. Он прошел в ванную комнату, снял пижаму и принял теплый душ. Вытираясь плотным, волокнистым полотенцем, он посмотрел в зеркало, где увидел безукоризненный взгляд 50-тилетнего мужчины, который, словно у младенца, был встревожен, и не было в нем никакой светящей радости, как в обычный, обремененный финансовыми делами день.
              «Понедельник – опять этот понедельник – сказал он как-то невесело. Два дня отдыха совсем мало, учитывая мои дела – мои тяжелые финансовые дела. – До чего довела эта «работенка»: снятся бандиты, даже во сне их привлекает мой чемодан, в котором ни черта нет, кроме ненужных бумаг:  моих финансовых отчетов». Он задумался о прошедшей пятнице, когда в семь вечера в местном кабаке утолял печаль пенным пивом, стараясь отыскать для себя совершенно новый мир, где нет тех вещей и дел, которые ввергали бы его в уныние. Но все равно иногда в будни его лицо светилось от радости, что он может на свои скромные, кровные, снова в прекрасную пятницу надраться как свинья.
              Еще три с половиной часа до половины седьмого, – подумал он. Нужно постараться выспаться. Ведь жуткий понедельник, который наступает для него в три часа ночи,  не дает уснуть, заставляя погружаться в раздумья: о финансовых делах; о предстоящем совещании, где его снова отчитают; об обеде, после которого непременно будет клонить  ко сну, а к семи вечера он будет уставшим и изнеможенным до крайности.
              Будильник прозвенел ровно в 6:30. Амблесио проснулся в угрюмом настроении. В душе он представил себя  тощего: в смокинге, с усами как у индуса, зализанной лысиной, стоящего пред своим шефом мистером Уолдесоном, Управляющим банка «Мани капитал» – толстым, краснощеким, со щеками, которые свисают, как у бульдога, а по краям забытых губ на этом лице и слюнявую жидкость с полузасохшим крахмальным выделением. В общем, он чем-то походил на свинью во всем обличии, вдобавок с бульдожьими щеками. Какая мерзость, подумал он. Не видеть бы его. Действительно, шеф предвзято относился к Амблесио и всегда третировал его. Видимо, была у Уолдесона какая-то внутренняя зависть к худощавости подчиненного. В целом Амблесио был угнетен своей «работенкой» не иначе, как по вине мистера Уолдесона.      
              И этот понедельник вышел таким, как он и представлял.
              Дни со вторника по четверг прошли для Амблесио в каком-то тревожном настроении,  да  еще и с придирками начальства. В пятницу он был весел. Утро началось с вкусного кофе и круассана. Единственной мечтой на сегодня было: как-нибудь поскорее закончить рабочий день и поспешить в кабак. Там, подумал он, все вмиг изменится. По пятницам он живет другой, великолепной жизнью, даже если скоро наступит мрачный понедельник и пред ним предстанет до дна души неприятный Уолдесон.
              Согласно отведенной ему судьбой «пятничной» роли, выйдя из офисного здания банка, он с неистовой радостью помчался в кабак предаться соблазну опьянения и забвения пяти прожитых рабочих дней.
              Амблесио предстал перед стойкой и заказал две кружки пива. Бармен наливал кружки так, что у него в горле резко пересохло и появилась едкая горечь. Пока наполнялась вторая, он завершил первую, наслаждаясь каждым глотком. Он ощущал, как холодное пиво протекает по всем его сосудам, охлаждая его и приводя в состояние блаженства. Амблесио взялся за вторую, и, потягивая ее небольшими глоточками, решил завести беседу с барменом.
              –  Как день прошел, Стив?  – смакуя и причмокивая губами, спросил он бармена.
              – Скучно, – сказал Стив. – Тебя не хватало. Не с кем по душам поговорить. – Будешь сушеных кальмаров?
              – Не откажусь, – сказал Амблесио, и под аккомпанемент кальмаров завершил вторую кружку.
              – Знаешь, – начал он, – в то воскресенье… Нет, с воскресенья на понедельник, я проснулся от ужасного сна.
              – Какого же? – заинтересовался Стив.
              Амблесио, оглянувшись по сторонам и пригладив лысину, сказал:
              – Подставь поближе ухо.
              Стив послушно наклонился в его сторону.
              – Так вот, – продолжил Амблесио. – Мне снилось, будто группа бандитов пыталась отобрать у меня чемодан со 100 000 долларов. Я убегал, догнать они не успели, я проснулся. И представляешь, проснувшись, я стал на ощупь искать в постели чемодан. Вот  чудак! Ведь я никогда и не видал таких денег, да и чемодан забит лишь моими отчетами и планами. Я настолько во сне поверил в это, что эта самая вера побудила искать его наяву.
              – Да, – вымолвил Стив. – Вот так сон. А он у тебя повторялся?
              – Нет, – сказал Амблесио, и  слава Богу, что не повторялся. Этот ужасный сон… До сих пор его помню, будто это произошло наяву.
              – Я слышал, – начал Стив, что гавайские кахуна говорят:  если сон приснится два раза подряд, а может, и три, то тому и бывать – сон сбудется.
              – Но точно не мой сон! – усмехнулся Амблесио, – ведь 100 000 долларов – откуда они у меня возьмутся ? Наполни третью. Что-то так хорошо стало мне, Стив. Я закурю.
              Амблесио достал из кармана пачку сигарет с фильтром и вынул одну, крутя ее указательным и большим пальцами. Закурил. Рядом с ним образовалось густое облако дыма. Он затягивался глубоко и медленно. Даже было слышно, как быстро тлеет сигарета.       
              – Чудесный вечер, Стив. Только здесь я могу забыть Уолдесона, три часа утра понедельника, ужасный вторник, скучную среду и гнусный четверг. А вот пятница – она великолепна, даже Уолдесон не может мне испортить ее.
              – Если Уолдесон не властен над пятницей, так что мешает не позволить ему испортить и дни с понедельника по четверг? –  спросил Стив.
              – Не знаю, – вымолвил Амблесио. Не знаю ответа. Это, наверное, в душе.
              – Он тебя донимает? – спросил Стив.
              – Да, донимает и раздражает порой.
              – Почему бы тебе,  – продолжил Стив, – не сменить место работы?
              – Не знаю, Стив, что-то происходит внутри, и я не могу порой ответить на вопросы, которые мучают меня. Может, ты и прав. Но что-то не пускает меня.
              – Понятно, – сказал Стив. Ты привык ко всему, и ты готов ради пятницы терпеть этого несносного Уолдесона. Ты ведь доведешь себя.
              – Наверное, после Уолдесона я могу прекрасно отдохнуть в пятницу, – ответил он.
              – Ну и чудак же ты, – сказал Стив.
              Надравшись как свинья, Амблесио вышел из кабака, и, шатаясь в разные стороны,  пошел домой, где, не разувшись, упал в постель и заснул глубоким сном. Ему снились: кабак, пятница, бандиты, которые снова преследовали его с чемоданом и некая корпорация «Нел Скрип», которая предложила за его финансовый план 100 000 долларов и место финансиста в другой стране с хорошей прибавкой к зарплате, и двенадцать часов рабочего дня. Во сне он согласился и работал с азартом, но после затосковал о счастливой пятнице, в которую теперь он трудился до двадцати двух часов, да еще и в субботу… Ему приснилось, будто он сбежал с работы в семь вечера и забылся в кабаке, где снова стал счастливым. Проснувшись утром в субботу, он нагладил белую рубашку, брюки, начистил туфли и,  предвкушая, ждал понедельника и встречи с Уолдесоном, который теперь после этого сна казался ему  почтенным начальником, и его работа была куда более счастливой, ведь хоть раз в неделю,  в пятницу – он испытывал настоящее Счастье.