Чилийцы

Их назвали чилийцами, ещё задолго до моего появления в геологической партии.
В то, стародавнее время, я отслужив действительную под Иманом, вернулся на гражданку. И сразу же, приступил к работе в качестве бурильщика на буровой. Но не буду заострять внимание читателей на своей скромной особе, а сразу приступлю к повествованию.
Это были два друга. Два романтика советской эпохи. Они вместе скитались по геологическим партиям Сахалина. Не знаю, плохо ли, хорошо ли, но жили они одним днём. Довольствуясь самым малым, что необходимо человеку для жизни. Они могли сорваться с места и уехать в другую партию, - когда им просто надоедало окружение. Благо в те времена такие люди были востребованы. И им всегда находилась работа и жильё. Общежитие с комнатой на двоих, или жилой вагончик на базе любой из геологических партий, что было великое множество по всему Сахалину и Курилам. То, что они любили выпить и хорошо погулять, полностью компенсировала их профессия и желание работать в самых экстремальных условиях. Не каждый сможет работать вдали от дома и семьи. Постоянные разъезды. Разведали один участок, перешли на другой. Их было много, таких романтиков. Первые два месяца работы, они вели достаточно скромный образ жизни. Работа, вагончик с чёрно-белым телевизором и поселковая библиотека. Которую они исправно посещали, в непомерных количествах поглощая романы Пикуля, фантастику, приключенческую литературу.
Действие происходило в центральной части Сахалина, в небольшом шахтовом посёлке Тихменево. Геологическая база, располагалась на месте бывшей колонии, и её запросто называли Зоной. Геологический посёлок состоял из брусовых домишек и вагончиков, как называли мы их в то время, - балков. Вдобавок контора, база партии со всеми техническими службами. Единственное, что отличало эту партию от многих подобных, - отсутствие столовой. И это был немаловажный фактор. Во всех геологических партиях, и я тому свидетель, были свои столовые, где за талоны, или же под запись, можно было питаться, и позже, из зарплаты вычитывали сумму, затраченную на твоё питание. Подсчет был несложный, считали общую сумму и делили на дни. Для многих холостяков, это было просто необходимым условием, при выборе геологической партии.
Так и жили наши герои, молодые и холостые. Сами готовили себе пищу, вдвоём ходили в посёлок за покупками. Говорили о политике долгими вечерами, обсуждали первостепенную новость тех дней, - арест и заключение Луиса Корвалана, и приход к власти военной хунты в Чили. Но пресная жизнь предается, - и они сорвались. Когда утром, они не подошли к "вахтовке". Старший мастер побежал за ними… мало ли. Может проспали. Но картина, что предстала перед его глазами, не оставляла ни малейшей надежды на конструктивный диалог. Оба два были в дымину пьяные. И судя по столу и беспорядку в вагончике, - пили с вечера. Ошеломлённый мастер пытался докричаться, достучатся… но бесполезно. Они выпали из реальности, и судя по опорожнённой таре, - надолго. Следом прибежал начальник партии, механик… и так же, бесполезно. Единственное, что они вразумительное услышали от этой парочке, было: "Мы не знаем, кто такой Луис КорволУнд, но пока его не отпустят, - мы на работу не пойдём!" После этого, - их так и звали, - чилийцы. Они любили животных. Однажды где-то подобрали кота и принесли в вагончик. И бедное животное разделило с ними все тяготы геологической жизни. С получки и аванса, - Фадей, так звали кота, буквально жировал. Свежий палтус, рыбные консервы, тушёнка. Но деньги кончались, и бедному коту приходилось довольствоваться: то пустым макаронным блюдом, без единой жиринки, то куском хлеба. И стоит заметить, он понимал, не роптал, ел всё, что перепадало.
Однажды, после получки, они уехали в ближайший городишко Поронайск, и пропали на две недели. Точно не помню, сколько прожил кот в одиночестве, пока кто-то не вспомнил о нём. Взломали замок, и картина, что мы увидели тогда, до сих пор перед моими глазами. Бедный кот, нашёл где-то открытую банку "Охотничьего салата" в стеклянной таре и сидя, как человек, обхватил банку задними лапами, что бы не скользила, передней лапой черпал уже заплесневевшее содержимое и с жадностью поедал. Общественность партии была возмущена. Женщины из камеральной группы забрали кота к себе. Так Фадей попал в кошачий рай. До конца жизни, он питался только самым вкусным, дневал и ночевал в тепле. Но и это не всё. Однажды после получки, довольно в благодушном настроении, наши чилийцы возвращались на базу. И надо же случиться такому, - возле перекрестка стояла совхозная машина, с которой бойко торговали месячными поросятами.
И они купили. Купили себе поросёнка. Рассчитывая Новый Год встретить со свежениной. Они наверно и не подумали, что его надо кормить каждый день. Поросёнок был совсем ручной. С получки и аванса питался деликатесами, даже торты доставались. Но этих дней оказывалось не так много, как желалось бы, и хозяевам и поросёнку. Приходилось перебиваться, как говорится, - чем Бог послал. От такого питания, он перестал расти, покрылся щетиной. Бывали времена, когда бедному поросёнку практически ничего не доставалось. И он при виде чёрствой корочки хлеба вставал, как собака на задние лапы… Только единственное, что не лаял. Опять же, когда разговоры дошли до многих, - общественность в очередной раз возмутилась. Все, как один потребовали прекратить издеваться над бедным животным. Наши чилийцы, не долго думая, побрили его электробритвой и обменяли за бутылку водки у одной старушки, как совсем юного. И все остались довольны, включая поросёнка… Вот только насчёт бабушки, у меня до сих пор остаются смутные сомнения… Для всех любителей животных, которые очень переживали, читая, сей опус, добавлю, - кот не только простил их, но иногда приносил к порогу вагончика, где они проживали, пару тушек откормленных крыс… Это было. Это не придумано.