Пустячок для любимой

Дурь была аховая – Каспера давно так не плющило. Он увидел как с небес до земли протянулся мерцающий столб по которому, словно в лифте, спустилась феноменально красивая незнакомка.

Каспер счастливо улыбнулся – пять баксов за травку ушли не в пустоту. Кайф перворазрядный – красотка с небес совсем как настоящая. Она коснулась ногами земли, осмотрелась по сторонам и направилась прямиком к нему, вышагивая как "Мисс Вселенная" по подиуму.

Таких гламурных цыпочек Каспер видел только на журнальных картинках и по телеку. Да и они значительно уступали в совершенстве той, что предстала сейчас вживую. Элегантное платье цыпочки чернело и блистало, как усыпанный звёздами космос, на руках её суетилось что-то вроде маленькой собачонки. Большие небесно-голубые глаза, под мотыльками длинных ресниц, с усмешкой оценивали Каспера. Колоритный туземец того стоил – негр с афрокосами и кольцом в ноздре, по пояс голый и в белых штанах.

Богатая туристочка – оценил, в свою очередь, Каспер. Не иначе, пассия какого-нибудь миллиардера. С бесподобными длинными ножками, пикантно подвиливающим упругим задом и роскошными, словно мечта, струящимися белокурыми волосами. В которых хотелось зарыться и затеряться, как в эдемском саду, задыхаясь ими от счастья.

– Хеллоу, туземный приятель, – поздоровалась цыпочка на испанском, бархатным и грешным голосом Сальмы Хайек, и задала вопрос: – Как называется это место?

Каспера забавила её речь. Незнакомка открывала рот, но слова почему-то напрочь не совпадали с артикуляцией. Эффект был как в старинных кинофильмах с их не синхронным озвучиванием. Голос, казалось, доносился со стороны – из витающего вокруг назойливого москита.

– Гондурас! – ответил гордый за свою страну Каспер и растянулся в белозубой улыбке. Он не без оснований принимал незнакомку за галлюцинацию, поэтому ожидал перспективного продолжения.

– Выразительное созвучие, – похвалила цыпочка. – Варварское и брутальное!

– Го-нду-рас... – смаковала она экзотические звуки на пухлых апельсиновых губах. Летучие полупрозрачные туманности её наряда в обрамлении звёзд и галактик намеренно плохо скрывали упругие круглые буфера с выпирающими вершинами сосков – больших, как спелая вишня.

Каспер подумал о том, какие они на ощупь... и змей желания немедленно заявил о себе, заворочавшись и поднимаясь в его штанах.

– Пойду, поплаваю в вашем море, очень уж оно живописное, – улыбнулась цыпочка, любуясь лазурной водой и подставляя лицо мягкому мартовскому солнцу северных тропиков. – Позаботься, пока я плаваю, о моей сумочке и малыше Лексусе. И не пускай его в воду, он не умеет плавать. Вот тебе за услугу пара зелёных фантиков.

Цыпочка вынула из сумочки толстенную зелёную котлету из перетянутых резинкой стодолларовых купюр, брезгливо морщась вытянула пальцами пару бумажек и протянула их Касперу.

Тот пошуршал баксами и искренне удивился – на ощупь ассигнации были самыми настоящими и пахли краской казначейства Соединённых Штатов! Этот запах Каспер не спутает ни с каким другим. Фантастическая травка – галлюцинация приносящая барыши!

– Это очень опасно, мэм! – предостерёг Каспер. – Объявилась большая белая акула людоед. Недавно она сожрала двоих купальщиков.

– Ой, как интересно! – воскликнула цыпочка. Небесно-голубые глазки вспыхнули детским восторгом. Она мечтательно глядела на океан, предвкушая открыть в его глубинах кладезь незабываемых приключений.

Цыпочка повела рукой – её платье растворилось в воздухе, как мираж. У Каспера выкатились глаза – смугловатое, цвета кофе со сливками, тело цыпочки светилось изнутри мягким сиянием, а кожа была гладкая, как фарфор. Невиданно и дивно. Ему было невдомёк, что косметика с её ухищрениями, присущая слабому полу во всех мирах и временах, может быть не только наружной.

Каспер хотел удержать прекрасное, но неразумное создание от самоубийственного шага в пасть акулы. Но цыпочка играючи увернулась от протянувшихся к её телу рук, озорно усмехнулась и продефилировала навстречу неотвратимому. Её лишённый одежды вид сзади, с картинной походкой, заставит отдохнуть виагру. Каспер пялился во все глаза и ему вдруг приспичило дунуть ещё дури, или, на худой конец, уединиться в кустах для укрощения внутреннего дракона. Ведь укрощать дракона дуэтом с цыпочкой ему навряд ли светит без предварительного обхаживания и щедрых подарков, неподъёмных и разорительных для его юношеского кармана. Он облизал пересохшие губы, но передумал сбегать в кусты. Уж лучше совсем ослепнуть, чем оторваться от созерцания светящейся гладкой задницы.

Цыпочка входила в воду как сладкоежка-фея в океан упоительного нектара. Чарующая, грациозная и сверхъестественная. Взбив белокурые локоны, припрыгивая и разбрасывая брызги игривыми ножками. Повиливая и покачивая той частью красоты, что расположена выше.

"Как жаль, что всё это уготовано на корм косатке", – подумал расстроенно Каспер, вцепившись в доверенную на хранение сумочку и непонятной породы животное по прозвищу Лексус.

По непоседливому характеру зверёк походил на маленькую собачонку – преданную обожаемой хозяйке до кончика виляющего хвоста, тявкающую и суетливую. Но по внешнему виду собаку и близко не напоминал. Лексус походил скорее на рептилию.

Каспер покривился от подобного сравнения. Но за две купюры с изображением Франклина он стерпел бы и не такое.

Спустя минуту цыпочка отплыла и Каспер помолился за упокой её души. Вокруг неё поднимались брызги, а по воде пошли буруны. Каспер вглядывался в синеву моря, но разобрать ничего не мог. В пределах видимости была только белокурая шевелюра цыпочки, маячившая над отражающей солнце поверхностью. До Каспера доносился её звонкий беспечный смех, плескание и звук ударов по воде. И тут он заметил огромный акулий плавник, гуляющий зловещими кругами. Затем показался массивный хребет, цыпочка забралась на него и по-хозяйски уселась верхом. Она прокатилась на гонящей волну гигантской рыбине, подгоняя её криками воинствующих индейцев, болтая ножками и заходясь от хохота.

Каспер и Лексус ёрзали и переживали. Наконец, цыпочка показалась на мелководье, целая и невредимая, очевидно накупавшись и нарезвившись вдоволь. Каспер вознёс хвалу господу, Лексус торжествующе затявкал.

Она выходила на берег, по обыкновению, повиливая блистательной попкой. Каспер заметил тянувшийся от её спины длинный и вертлявый отросток, которого раньше не было. Второй такой же вертелся спереди. Задним она вытаскивала на берег огромную бьющуюся акулу, схватив её за брюшной плавник. Вода бурлила бурунами и взбивалась в пену за спиной цыпочки – виляющая попка осталась к этому равнодушна, рисуясь и кокетничая как ни в чём не бывало.

Каспер застыл с отвалившейся челюстью. Лексус победоносно взвизгнул, завилял куцым хвостом и, вырвавшись из рук на свободу, сиганул навстречу хозяйке. Та подхватила его передним отростком ещё на старте, перенесла по воздуху и няшно-приняшно засюсюкала:

– Малыш испугался за мамочку! – цыпочка почти целовала Лексуса. Рептилия-собачонка сладострастно подтявкивала и облизывала лицо обожаемой хозяйки.

– Акула действительно большая и местами даже белая, – дала оценку цыпочка, обращаясь к Касперу.

Она поддёрнула задним отростком, выволакивая полуторатонную рыбину на песок пляжа, и отдала должное:

– Строптивая рыбешка! Гоняться за такой – отличный спорт!

Как будто оскорблённая отведённой ей жалкой ролью, могучая рыбина воинственно забилась на песке, ощутимо содрогая землю. И заметала хвостом, подняв подобие песчаного урагана.

Цыпочка неприязненно покосилась. Тянувшийся от её спины отросток отреагировал на настроение – возвысился над землёй, подобно длинному отточенному оружию. Размах, удар – кровь брызнула фонтанными струями из пробитой насквозь головы, и акула затихла.

Цыпочка щёлкнула пальцами и воздух вокруг неё завращался миниатюрным смерчем, мигом высушив тело. Щёлкнула снова – и на тело вернулось платье, шитое из космоса и звёзд. Отростки исчезли, втянувшись внутрь тела.

Оторопевший Каспер молча протянул ей сумочку. Цыпочка посмотрела на него с неподдельным уважением, словно он был последним спасением человечества, оплотом порядочности и добродетели, не позволившим себе позариться на чужое.

– Замечательная планетка ваш Гондурас! – похвалила цыпочка, обведя взглядом красоту вокруг. – Экзотика и первобытная дикость!

Она достала из сумочки котлету из зелёных купюр и протянула Касперу. Всю целиком!

– Пользуйся фантиками, если они для тебя что-то значат, – разрешила цыпочка равнодушно.

У Каспера отвисла челюсть. В "котлете", как он прикинул, было тысяч двадцать! Боже, неужели это происходит с ним наяву?! Он робко принял подарок, не до конца веря, что над ним не подшучивают.

– И рыбью тушу тоже забирай! – разрешила цыпочка. Она по-свойски толкнула Каспера локотком и заговорщицки подмигнула: – Похвастаешь перед девчонками, какой ты рыбак. И заодно успокоишь местных: с акулой-людоедом покончено!

Цыпочка уходила не попрощавшись. Вид сзади – отрада для глаз, походка – ритм искушения.

А Каспер глазел ей вслед, вздыхая мечтательно и влюблённо. Потом посмотрел на привалившее в руки богатство и расплылся в счастливой улыбке – не травка, а квинтэссенция везения! Он подумал, что стоит забить ещё косячок. Он вдохнёт в себя чудотворный дым, разляжется на песке и будет ждать, когда с неба свалится туго набитый баксами дирижабль!



Мы ужинали в модной ресторане одного из крупнейших городов северного полушария. В ожидании десерта я крутил в руках кубик-рубика – популярную на этой планете игрушку-головоломку.

– Обожаю варварскую кухню! – призналась Энигма. – Вкусно, но жутко вредно. Несколько лет на таком рационе и прощай здоровье. Приходится часто менять тело, но я своему выбору не изменю. Удовольствия требуют жертв.

Энигма говорила забавно. Я еле сдерживался чтобы не улыбнуться. Её рот открывался, но произносимые звуки то и дело не совпадали с движением мимических мышц.

Всему виной – лингвофон. Для конспирации мы разговаривали на местном языке, но прибор-переводчик Энигмы мудрёного образца совсем не справлялся со своим назначением. К тому же назойливой мухой летал вокруг, додумавшись замаскироваться под насекомое, никак не вязавшееся с презентабельностью заведения. Процессор лингвофонного микромозга определённо впадал в маразм.

В конце концов я не сдержал улыбку – Энигма наперепутывала слова, а лингвофон чертыхнулся по-португальски. Прибор и его хозяйка совсем не понимали друг друга, но развлечение, по-видимому, нравилось им обоим. И тут мне открылась догадка: она расстроила лингвофон намеренно! В комичности и неуклюжести красивых женщин таится своё, особенное кокетство – неповторимое и беспечное.

Наука обольщения хитра и непостижима, Энигма освоила её тонкости назубок. Она кокетничала со всем что вокруг, наверное даже со стулом. И очаровывала чем только возможно, от кончика наманикюренного алмазной пылью ногтя до аромата амарикуса с эроморфином, влекущего самцов, как мух варенье.

Заметив мою улыбку Энигма вопросительно подняла бровь. Но оправдания не понадобились. Я достал из кармана вещицу, которой суждено было стать подарком на день рождения, и протянул ей, добавив к этому витиеватое и романтическое поздравление на словах.

При виде вещицы Энигма расцвела от неподдельного удовольствия, источая в воздух опасное для рассудка окружающих количество эроморфина. Промурлыкав слова благодарности, она принялась её рассматривать – крошечную копию, в виде брелка, той планеты на который мы находились. Кольцо с обычной брелочной цепочкой, прикреплённой к планетарному меридиану, она надела на палец, а сам миниглобус пристроила на ладошке.

Модель была детальнейшей и реалистичной – с контурами материков, плывущей над поверхностью атмосферой и плещущимися океанами, отражёнными в лазурных небесах Энигминых глаз. Если взять хороший микроскоп то можно разглядеть города, улицы с домами и даже отдельных людей, занятых ежедневными делами. Это был обычный мемори-ключ к электронному сертификату, подтверждающий принадлежность недвижимого имущества его законному владельцу. Моим подарком была планета.

– Поздравляю, дорогая! – улыбнулся я, едва не добавив "с четырёхсотлетием", но вовремя прикусил язык. Напоминать женщине о её возрасте – дурной тон даже среди дикарей, таких, к примеру, как местные аборигены.

Тем временем официант принес десерт – шоколадные трюфели с клубникой. Я попробовал и не смог оторваться – дикари дикарями, а губа у местных совсем не дура. А вот Энигма, завсегдатая лакомка, совсем не обратила внимания на десерт, настолько увлеклась минимизированной планетой. Как видно, я не промахнулся с подарком, не зря так тщательно подбирал.

На рассмотрении неделю назад стояло три варианта: колье с солнечными сапфирами, лимурийский лисокрыс уникальной породы и Гондурас. Сначала я хотел подарить диковинную зверюшку – Энигма питала к ним неподдельную слабость. У неё имелся собственный заповедник на отведённом для этой цели планетоиде, где демонстрировались туристам спасённые от вымирания экзотические животные. Она тратилась на содержание персонала и безвозмездно дарила питомцев планетарным зоопаркам. Но я не мог возразить – у Энигмы доброе сердце.

К счастью, дарить лисокрыса я вовремя передумал. Мне вспомнился по-детски восторженный рассказ Энигмы о купании в местном море, и это определило мой выбор. Тем более, что лисокрыс или колье обошлись бы мне не в пример дороже – купив планету я здорово сэкономил!

В сводном каталоге планетарных тел выставленных на продажу она из года в год теряла в цене. С этой захолустной дырой, изрядно отдалённой от торговых путей и центров цивилизации, никто не решался связываться даже за символическую плату. Тем более, что приобретателю вменялось в обязанности нести все причитающиеся заботы о коренном населении, согласно соответствующей букве всегалактического законодательства. Третья по счёту планета в системе безымянной звезды была населена стандартным видом приматоподобных гуманоидов второго галактического посева с простейшим кодом генетического совершенствования.

Виртуальная купчая была составлена и оформлена по гиперпространственной связи. Сведения о состоявшейся сделке внесли в соответствующие реестры. Энигме приглянулось название одной из местностей, им я и нарёк планету – Гондурас. Мне вспомнился день регистрации собственности и сухая статистическая выписка из документа купли-продажи, переданная телеграммой из центра имущественной информации:

Создатель астрономического объекта: династия Сол. Правообладатель доминирующего демографического ресурса: корпорация Сфинкс. Каталоговая стоимость астрономического объекта: четыреста миллионов альфа-кредиток. Арендная стоимость доминирующего демографического ресурса сроком на один стандартный космический год: сто восемьдесят тысяч альфа-кредиток.

"Забавные аборигены", – подумалось мне тогда. Они нарекли свой жёлтый карлик и планету прославленными именами: Солнце и Земля. Эти слова остались в их мифологии с исходных времён. Хотя они, конечно, не имели понятия о подлинном их значении. При посеве сеятели возвели на планете комплекс четырёхугольных пирамид – опознавательный стикер корпорации Сфинкс, удостоверяющий происхождение антропоморфного продукта. В общем, ничего примечательного, обычные комические дела, нашедшие отклик в эгоцентрической мифологии, присущей изолированным культурам.

Энигма тем временем изучала географию планеты. Она осторожно открыла проекцию голографического атласа, так, чтобы не видели окружающие – читала пояснительную строку и листала виртуальные иллюстрации. Занятие увлекло её с головой.

– Я угадал с подарком??? – спросил я с надеждой на благодарность.

– Пустячок, но приятно, – призналась Энигма. Лазурные небеса её глаз сияли от удовольствия. – Я не останусь в долгу, любимый. Я приготовила ответный сюрприз!

Мне нужно было отлучиться, оставив Энигму на четверть часа, и я дал ей об этом знать. Она кивнула вместо ответа и вновь углубилась в исследование географии. Не скрою, во мне зарделась искорка ревности. Я удивился тому, как безропотно она меня отпустила, и даже пожалел отчасти, что передумал дарить лисокрыса. Теперь Энигме захочется подружится с аборигенами, отстроить на планете резиденцию и проводить здесь всё свободное время.

Зайдя в лифт, я дождался, когда останусь один, и направил его на самый верхний этаж. Затем задал адрес телепорт-перехода на мини-пульте управления телепортационным лучом, замаскированным под кубик-рубика, грани которого я провернул несколько раз в определённой последовательности. Портал открылся, я шагнул сквозь пространство и оказался в точке назначения.

Меня перенесло на другой континент. В окрестности города с названием Новосибирск. В какую-то складскую зону, где вовсю кипела разгрузочная деятельность.

На улице падал февральский снег, было морозно и свежо. Давно стемнело, под жёлтым светом высоких фонарей сугробы казались барханами серебряного песка. В ночном небе светилась огромная летящая комета. Лунный диск, на другом краю небосвода, тускнел и казался жалким в сравнении с эффектным светопреставлением раскинувшей шикарный хвост космической странницы. Местные прозвали её кометой Хейла-Боппа (в честь астрономов заметивших её первыми в телескоп), взбудораженная планета гудела и выдвигала по этому поводу сенсационные версии с панической подоплёкой. Кто-то предрекал конец света, кто-то списывал всё на происки инопланетян. Не стану скрывать: последние были правы!

– Хорош надрываться, Кузьмич! – прогорланил мужик в фуфайке и позвал напарника, махнув рукой. – Ай-да на перекур. По сотке хлопнем для сугреву, а то совсем заколеем на морозяке.

Мужики направились в бытовку. Я следом за ними.

На подъезде к складским воротам собралась длиннющая вереница грузовиков, заставивших дорогу и ждущих своей очереди. Я критически покачал головой, глядя на это дело – работа двигалась медленно.

– Конспираторы, вашу мать! – выругался Титаник в адрес мужиков на чистейшем русском языке, когда мы втроем ввалились с мороза в тёплую бытовку. При виде меня он снял с лица маску строгости, расплылся в добродушной улыбке и с уважением пожал мою руку своей огромной ладошищей. Он, типа, был здесь за бригадира.

Кузьмич, не размусоливая кто тут кто, разлил бутылку водки по четырём гранёным стаканам и позвал всех к столу. Подняв стакан, он авторитетно провозгласил тост:

– За ударный труд!

Мы чокнулись, как здесь принято, дружно выпили и закусили солёными огурцами из трёхлитровой банки. Напиток этот хоть и считался чистым ядом в цивилизованных обществах, но с мороза согревал лучше атомной печки. В бывалых руках Кузьмича, откуда не возьмись, материализовалась вторая бутылка. Он разлил по-новой, но я отказался – не красиво возвращаться к Энигме набравшимся на стороне. Из вежливости подождал пока Титаник и андроиды, замаскированные под местных работяг, примут на грудь по второй и задал вопрос по фронту работ.

Титаник отчитался вкратце, и я удовлетворённо кивнул. Работа спорилась, её кажущаяся медлительность, расстроившая меня поначалу, на деле оказалась мнимой и показной, грамотно маскируясь под общепринятое здесь разгильдяйство. Андроиды тем временем без зазрения совести жрали водку.

Титаник прикрикнул на них, наводя начальственную строгость:

– Кузьмич, Петрович! Ай-да работать!

– Побойся бога, бригадир, мы не железные, – возразил Кузьмич, авторитетно сдвинув набикрень шапку-ушанку. – Дай мужикам дух перевести, да здоровье поправить. Итак от зари до зари горбатимся, тяжести ворочаем неподъёмные. Надорвёмся – тебе ремонтировать!

Я не стал дослушивать разгоравшуюся пикировку – обычное дело на производстве. Пожал на прощание руки всем троим и вышел из бытовки. Не хотелось задерживаться – за ресторанным столиком в другом полушарии меня ждала Энигма.

На складской территории скопилось множество допотопной погрузочно-разгрузочной техники, заведённой но работу не выполняющей, а только создающей немилосердным шумом правдоподобие титанической деятельности. На самом деле её просто завели и бросили. Реальную работу производили совсем другие машины, а Кузьмич с Петровичем не поднимали ничего тяжелее гаечного ключа, который непременно держали в мозолистых руках для создания должной видимости. Никто из местных даже не удосуживался задуматься: как груз, из сотен и сотен подъезжающих грузовиков, умудрялся втиснуться всего в один неприметный контейнер, где он, как казалось, исчезал бесследно.

Проходя мимо, я деловито поздоровался с кучкой водителей, повылезавших на мороз из тёплых кабин. Они смачно матерились, возмущаясь простоем и ища козла отпущения. Я сочувственно покивал и подстегнул словцом, подогревая нерв негодования: "Управы нет на нуворишей! Распродали страну заморским нехристям!" – и спешно скрылся за углом. Там открыл портал и переместился из этой страны разгильдяйства и стужи обратно в парадный и благодушный Лос-Анджелес.

Да, я делал на этой планете свой маленький бизнес. Каюсь, делец взял во мне верх. Практичность всегда меня отличала. Я потратился на подарок и имел законное право хотя бы частично возместить траты. Я скупал в больших количествах элементы называемые здесь тантал, вольфрам и молибден, неплохо стоившие на галактических рынках, и транспортировал на арендованный мною межзвёздный грузовик, зависнувший в земном небе в образе эффектной кометы.

Принимала груз Морфита. Когда межзвёздный грузовик наполнится, моя помощница задаст автомату курс и программу полёта. Подобрав кое-что по пути, на Марсе и Меркурии, он разгонится до предпрыжкового максимума и, войдя в гиперпрыжок, переместится в направлении созвездия Стрельца.

Средства, на которые скупались ископаемые, генерировались непосредственно на месте. На планете был популярен спортивный тотализатор, я зарегистрировал электронные кошельки, внёс депозиты и устроил себе развлечение. Генератор реальности – забавная штука. Сидишь себе в кресле, смотришь футбол, строишь мелкие пакости и надрываешь живот от хохота, меняя траекторию полёта мяча. А весь мир в это время взирает выпученными глазами, как вратари по волейбольному забрасывают мячи в собственные ворота, или нападающие промахиваются в семиметровый створ с полутора метров.

Конечно, добыть платёжные средства я мог и проще. Например, напечатать бумажки со степенями защиты, имеющие здесь денежную ценность. Но это повлекло бы инфляцию передовой планетарной валюты, а мне совсем ни к чему экономический кризис в мире являющемся собственностью любимой супруги. К тому же, как-то совестно грабить аборигенов, куда порядочней обыграть.

Довольный своей предприимчивостью и строя планы на будущее, я вышел из гостиничного лифта, на котором катался в Новосибирск, и натолкнулся на толпу в холле. Представители прессы обступили кругом трёх местных красоток. Щёлкали и ослепляли фотовспышки – красоток снимали на фото и видео. Журналисты брали интервью: подсовывали микрофоны и задавали вопросы наперебой.

Я с интересом полюбопытствовал у консьержа: кто они такие и чем прославились. Тот выпучил на меня глаза, как на пришельца из космоса, пока объяснял, что к чему. Ещё бы, не узнать трёх голливудских кинозвёзд, по его мнению, мог только инопланетянин. В ресторанах и отелях столицы местной киноиндустрии знаменитости были частым явлением.

Захваченный ажиотажем я протиснулся ближе, с желанием как следует разглядеть красоток.

Одна из них посмотрела на меня с интересом. Украдкой подмигнула и лучезарно улыбнулась ярко накрашенными губами, позируя фотографам. Я спросил у одного из зевак, как её звать. И узнал – Сальма Хайек.

Элитные местные самки были действительно хороши. Воистину, город ангелов, не зря его так прозвали. Я оценил их привлекательность, манерность и эротизм. Они волновали меня, и я поймал себя на похотливых мыслях. Невольный полёт фантазии нарисовал заманчивые картины. Их породистые ухоженные тела освобождённые от вечерних платий... Я предаюсь любви с каждой по-очереди... И со всеми разом...

Я спешно отогнал опасные мысли. Энигма была телепатом и вольно или невольно могла меня уличить. Обид тогда не миновать. Она клятвенно обещала не шпионить за мной таким образом никогда, но кто может дать гарантию. Не хотелось бы размолвок с любимой из-за сущего пустяка.

Задерживаться мне было некогда, Энигма наверняка заждалась. Я выбрался из толпы и прошёл из ярко освещённого холла в полутьму ресторанного зала.

Но за столом Энигмы не оказалось. Как странно, заволновался я, неужели она действительно прочла мои мысли, обиделась и потому ушла? Пока я оглядывался и недоумевал, появился услужливый официант.

– Перед тем как уйти, ваша спутница попросила передать вам это, – он протянул мне ключ от гостиничного номера.

Что это может значить??? Я решительно не понимал. Мне оставалось только пожать плечами.

Ресторан и торговые центры располагались на нижних этажах этого здания, на верхних – отель "Гранд Калифорния". Цифра на брелке подсказала мне номер. Я поднялся на лифте, нашёл нужную дверь и постучал. Не дождавшись ответа, приоткрыл и увидел её...

Сальму Хайек!

Она подмигнула мне, точно также как тогда, в холле. Заманчиво улыбнулась и благосклонно кивнула, приглашая войти. Мягкая полутьма, сладко шепчущая медленная музыка, блеск глаз голливудской кинозвезды и пауза... в ожидании моего решения.

Что это: счастливый случай или ловушка? Возможно, меня испытывали и проверяли, хоть я и не верил в это. Я верил в счастливый случай.

Я закрыл дверь за собой и смело прошёл в глубину номера. Джессика Альба и Моника Белуччи – две других кинодивы, которых я видел в холле – тоже оказались здесь. Первая сидела в кресле, закинув ножку на ножку, и пила шампанское. Вторая стояла возле окна и рассматривала огни вечернего Лос-Анджелеса.

– Тебе как больше нравится? – прошелестела Сальма Хайек своим бархатным и грешным голосом.

– С каждой по-очереди? – подхватила Джессика Альба, неспешно снимая платье.

– Или со всеми разом? – промурлыкала Моника Белуччи и томно прилегла на постель.

Энигма всё-таки подслушала мои мысли! Я вспомнил про обещанный ею сюрприз и улыбнулся в предчувствии незабываемой ночи. Двое из троих красоток – подделки, материализованные голограммы неотличимые от настоящей женщины. И только одна из них – не иллюзия, а сама Энигма.

Я был уверен, что узнал её в Сальме Хайек, когда входил в номер – по платью сшитому из космоса и звёзд. Но понял что поспешил, увидев на двух других голливудских дивах точно такие же. Энигма запутывала меня и интриговала – игривая плутовка с миллионом соблазнительных лиц. Угадать теперь, кто она из троих, мне будет чертовски сложно. На это, пожалуй, я потрачу всю ночь. Сначала наполню бокалы шампанским, а дальше мы займёмся тем, о чём долго ещё будет сплетничать "Гранд Калифорния" и кричать вся мировая пресса.

С утра за дверью нарисуются ушлые папарацци, они сделают горячие снимки на выходе из снятого на ночь номера, поймав в объективы таинственного незнакомца в компании звёздной троицы. Разразится оглушительная сенсация со скандальным и гламурным подтекстом. Нам будет с Энигмой над чем посмеяться, пока мы решаем как быть с планетой.

В качестве места для нашего семейного отдыха она вполне нас устраивала. Я даже начал задумываться, как мудрый хозяйственник, о внедрении здесь галактической субкультуры с последующим присвоением этому миру цивилизованного статуса. Построю развлекательные центры в живописных уголках планеты, наберу персонал из аборигенов, разрекламирую этот оазис первобытного варварства на всю галактику и буду доить состоятельных космических туристов. Хватка удачливого дельца никуда от меня не делась – если деньги валяются под ногами, грешно не наклониться чтобы их поднять.

А может, оставлю всё по-старому, как есть сейчас. Не стану ничего менять и утомлять размахом продвинутых технологий ленивую девственность этого простенького мирка. Пусть планета Гондурас останется лишь милым подарком любимой женщине, приятным пустячком на память – уголком не тронутым цивилизацией.

Я должен выбрать одно из двух. Задачка хитрей чем собрать кубик-рубика. Как же мне поступить?

Быть может Вы подскажите???