Спецконтингент

Ежусь от холода. Бушлат не спасает от пронизывающего декабрьского ветра. До Нового года двенадцать дней. Рулетка новогоднего дежурства выпала на меня. В целом, не всё так печально, хуже только тем, кому придется заступать в первый день наступившего года. Выходить с похмелья на лагерь – дело не из приятных, со звенящей пустотой в голове, сухостью во рту, желанием спать и с ненавистью ко всему окружающему.

Захожу в коридор спецприемника. Температура в помещении особо не отличается от той, что на улице, может быть, на пару градусов теплее. В контролерской на пределе своих технических возможностей работает тепловая пушка, Василич заваривает мне пакетик Nescafe 3 в 1 в кружку с надписью BOSS. Настроение не из лучших. Утром в локалке на простыне повесился осужденный. Молодой, 22 года. Жизни не видел, пацан совсем. Заехал к нам по 105-ой на двадцать лет лишения свободы. Отсидел только 8 месяцев. Помню, как его принимали на этапе. Весь дрожит, как лист на ветру, сказать ничего не может. Ещё в СИЗО, предугадывая решение суда, попытался себе вскрыть вены лезвием от одноразового бритвенного станка. В медчасти изолятора успели откачать. Помню, как торчали белые нитки от медицинских бинтов из его незаживших ран на запястьях. Помню, как ему было сложно приседать, потому что в СИЗО его изнасиловали сокамерники. Помню бескрайнее сожаление и пустоту в его глазах, беспокойство и страх перед наступающей действительностью. Никому не стоит желать подобной участи.

- Василич, от души, засыпь два. Хочу быть бодрее, - прошу я его. Ему остается полгода до пенсии, ждет выслуги в двадцать календарных лет. Как только наступит его «день икс» он тут же напишет рапорт об уходе, говорит, что его достал уже «чертов особый режим». Проверяю документацию на рабочем месте. Замечаний нет. Отогреваю замерзшие пальцы о стенки кружки. Ждём очередной этап осужденных из соседней области. Два автозака из следственного изолятора. Лидеров групп отрицательной направленности, криминальных авторитетов среди них нет, но большинство признаны злостными нарушителями установленного порядка отбывания наказания, преимущественно второходы. Во втором спецавтомобиле едет всякая шушара, с пониженным социальным статусом, так называемые опущенные, но не стоит забывать, что все они «особисты», совершили особо тяжкие преступления.

- Вчера по телеку показывали, - начал Василич, - репортаж про какую-то тюрьму. Гуантанамо, что ли, называется, или это город, где она стоит, я не понял nihuya, короче. Так в чём суть да дело, там типа зеков пытают громкой музыкой, типа металла, понял, да?
- Не понял.
- Ну, например, сейчас Сизого и Чердака закрыть на крытке и включить им на сутки безостановочно через мафон Арию, Iron Maiden или Metallica.
- А если им по кайфу этот металл придется?
- Что-то я и не подумал даже, - наморщив лоб, размешивая сахар в кружке, ответил Василич.

В контролерской раздался звонок телефона, известивший нас о том, что автозак выехал с контрольно-пропускного пункта автотранспортных средств и подъезжает к спецприемнику.

- Blyat’, - выругался я, - даже кофе не дают допить спокойно. Проверив полученные спецсредства, я вышел из теплой контролерской в холодный коридор. Помимо меня здесь уже было почти с десяток сотрудников колонии.

- Выпускай ласточек к столам! Пятерками! - командует заместитель начальника колонии подполковник Таранов, который отвечает в учреждении за безопасность и оперативную работу. По продолу понеслись первые прибывшие, в полусогнутом состоянии, держа руки вытянутыми за спиной, кое-как волоча за собой сумку с личными вещами.

- Сидр на стол! Лицом к стене! Руки на стену! Вывернуть кисти! - вдоль них проходит подполковник Таранов, задавая каждому один и тот же вопрос: «Согласен со сто третьей статьей?» Все соглашаются, кроме одного, крайнего из первой пятерки, который в категорической форме отказался трудиться.

- Я не расслышал?
- Я не согласен со сто третьей, гражданин начальник.
- Лавров, Хохлов! В о****юлятор его на профбеседу.

Упирающегося отказника увели в соседнее помещение, из-за закрытой двери стали доносится шумы ударов резиновой дубинки по телу и сдавленные хрипы и стоны осужденного, подвергшегося «профилактической беседе».

- В нашей колонии отрицалово карается. Надеюсь, все усвоили, - громко сказал подполковник Таранов. Досмотр четверых осужденных продолжается. Они повернулись к столам, приняли позу ласточки, смотрят в пол, громко догладывают заученный текст: фамилия, имя, отчество, год рождения, статья или совокупность статей, по которым они были осуждены, начало и конец срока отбывания наказания, категория профилактического учета, если таковая имеется. Производится полный личный досмотр, осужденный раздеваются догола. Досматривается одежда, в которой они прибыли в учреждение, сдается на склад, взамен они получают форму установленного образца.

При досмотре осужденного металлодетектор дал сигнал. Что-то металлическое в толстой кишке.
- В душевую его, - заломив руки за спиной, его отвели в помещение, где парой минут раньше проводилась профбеседа (негласно это место на лагере называлось о****юлятором), - перчатки резиновые принесите.

- Что везешь?
- Ничего не везу, гражданин начальник.
- Брось pizdet’, gnida, вынимай из zjopy запрет.
- Нет у меня там ничего, гражданин начальник.
- Кто по масти будешь? Петух? Мужик?
- Мужик я, гражданин начальник, не из блатных,- стали осматривать его татуировки. На груди красовалась надпись, выведенная каллиграфическим почерком «Проснись, Адольф, менты борзеют». Таранов потребовал прочесть её вслух.
- Проснись, менты борзеют.
- КТО ПРОСНУТЬСЯ ДОЛЖЕН?
- Адольф, - еле слышно промолвил осужденный.
- КАКОЙ АДОЛЬФ?!
- Гитлер.
- Фашист, что ли, сука? – осужденный отхватил подзатыльник такой силы, что ударился головой об кафельную плитку стены и сполз по стене на пол, держась за голову.
- Какой ты мужик, gnida, ты же шнырь шерстяной. Вынимай мазел.
Осужденный сел на корточки и стал тужиться.
- СИЛЬНЕЕ ТУЖЬСЯ, ТВАРЬ.
Кряхтя и сопя, зек старался изо всех сил, но ничего не получалось.
- Я сейчас сюда главпетуха приведу, он тебе всю жопу разорвет, говно сразу выпадать будет, удержать не сможешь. Под маслобойщика подпишу.
- Не надо, гражданин начальник, я сейчас сам.
- У него huy под 40 сантиметров, до желудка тебе достанет.
- Пожалуйста, гражданин начальник, не надо, я сейчас всё сам достану.
- Живее, blyad’, gnida ebanaya.
Осужденный засунул три пальца себе в анальное отверстие, расширив анус как можно шире, постепенно нащупав ниточку, вытянул сверток, который отдал оперуполномоченному. Развернув его, внутри оказался металлический крестик размером 3 на 5 сантиметров.
- Кому вез?
- Никому, гражданин начальник, себе.
- Лавров, его под холодный душ и в ШИЗО на 15 суток. И перед водворением ему наждачной бумаги дайте, пусть наколку с груди сводит. И только потом в камеру заводите.

На решетках приемника серебрился иней. До нового года оставалось двенадцать дней.


Примечания

*«Заехал к нам по 105-ой» - прибыл в учреждение, был осужден по статье №105 УКРФ «Убийство»
*Локалка – изолированный участок отряда.
*Отряд – место размещения и проживания осужденных в исправительно учреждении.
*Автозак - специальный автомобиль на базе грузового автомобиля, оборудованный для перевозки спецконтингента в условиях, исключающих нарушение установленного режима содержания, в том числе совершение побега
*СИЗО – Следственный изолятор
*Второход – Рецидивист, повторно совершивший преступление.
*Крытка – запираемые помещения, помещения камерного типа, отряд строгих условий отбывания наказания
*Спецсредства - комплекс механических, химических, электрических исветозвуковых устройств, используемых правоохранительными органами и спецслужбами для психофизического, травматического и удерживающего действия на правонарушителя, временного вывода его из строя.
*Продол – коридор
*Сидр – сумка с личными вещами осужденного
*«Согласен со сто третьей статьей?» - статья уголовно-исполнительного кодекса №103 «Привлечение к труду осужденных к лишению свободы». Каждый осужденный к лишению свободы обязан трудиться в местах и на работах, определяемых администрацией исправительных учреждений
*Профбеседа – профилактическая беседа
*Отрицалово - осужденные, которые с точки зрения администрации исправительного учреждения мешают ее работе, отрицательно влияют на других осужденных
*«Вынимай из zjopy запрет» - в данном контексте обозначает, что осужденный пытается пронести запрещенные предметы в заднем проходе
*Шерстяной шнырь - осужденный, взявший на себя выполнение указаний от осужденных, которые выдают себя за авторитетных, блатных, но на самом деле беспредельничают, действуя в собственных интересах. За эту работу он получает от самих заключенных определенную плату продуктами, куревом, деньгами
*Мазёл – сверток с запрещенными вещами
*Главпетух - неформальный лидер в касте опущенных. Является полномочным представителем опущенных в контактах с лидерами других неформальных групп, решает все проблемы, возникающие в группе опущенных, участвует в разрешении спорных вопросов между опущенными и другими мастями
*Маслобойщик – человек, занимающийся мастурбацией
*ШИЗО – штрафной изолятор учреждения