Р 35 10 часть Егор

Трёхлетняя Алёнка, как только увидела бабушку, сразу спряталась в домике на улице, что на территории детсада «Аленький цветочек». Она боялась, что бабушка её возьмёт и уведёт из садика до прихода папы. Нет, она только постояла, посмотрела и ушла.

Бабушка приехала совсем недавно, раньше Алёнка её никогда не видела, да и не знала.

-Папа, а затем эта бабуска плиехала? Она тё всигда будет у нас зыть? – задавала вопросы маленькая почемучка.

- Алёнушка, это твоя бабушка и она приехала к нам в гости, повидать тебя. Вот погостит и уедет к себе домой.

-А сколо уедит? – не успокаивалась малышка.

-Пока не знаю, - задумчиво ответил отец, - желательно, чтоб по-быстрее.

Алёнка, дочь от первого брака.

Мать малышки была осуждена на большой срок за сбыт наркотиков. Сама их не принимала, но... Даже с рождением дочери, Ефросинья продолжала своё грязное дело. Она часто бросала дочь с соседской дочкой, девочкой-подростком пятнадцати лет и уходила, как говорила Катюшке, по семейным делам.

- Кать, посиди с Алёной, я на часок, по семейным делам...

Так однажды «на семейных делах» её и взяли.

Срок получила большой в колонии строгого режима. За время следствия, ни разу не вспомнила, ни про дочь, ни про мужа.

Егор был в шоке, когда Фросю арестовали.

-Для чего? Почему?- задавал сам себе вопросы Егор. – Что ей недоставало? Ведь знала, что наркотики губят человеческую жизнь, что за это могут посадить и надолго, знала. А как вела себя на суде? Орала на всех и вся, оскорбляла судей... А когда я специально принёс восьмимесячную дочь на последнее заседание и в зал вошёл с ней на руках, даже не глянула в нашу сторону.

После суда, Егор добился развода и лишения, родительских прав Ефросиньи. Алёнушку оформил в детсад ясли в круглосуточную группу. Да, тосковал по малышке и когда её забирал на выходные, то счастливее его никто и не видал. Глаза сияли, шикарная улыбка не покидала – мужчина расцветал. Он часами гулял и играл с дочкой, забывая обо всём.

И тут вдруг бывшая тёща приехала.

- Зачем? Что её привело сюда, и как она нас нашла, ведь мы переехали далеко, в совершенно другой город Н-ск, - задавал вопросы сам себе Егор. – Только мне этой особы не хватало, уехала ближе к дочери, так и жила бы там, так нет, разыскала и припёрлась.«Здравствуйте, я ваша родственница», а нужна она мне, бывшему зятю и не признанной когда-то внучке как «мышке кошка».

- Дурак, зачем пустил? Пожалел «старушку»... А она теперь требует часть квартиры ей отдать. Алёнке заявляет, что именно она её мама... дурак я ой, дурак. Как говорится мозгов нет, считай... Да... Надо как – то от неё избавляться, а то Алёнка домой не хочет идти, плачет.

-Папатька я не отю, бабуска деётся тапой бона па попе.

-Дерётся? Она тебя по попе била своей тапкой? – возмутился отец, держа на руках дочурку, – я с бабушкой поговорю.

- За, что вы били Алёнушку своими тапками? Кто вам дал такое право? Приехали к нам не званым гостем руки распускать? И какая вы для неё мать? Настоящая мать там, в колонии и не вспоминает о дочери, – начал возмущаться Егор тогда вечером, когда  дочка была в садике.

- А ты чё возмущаешься? Ишь недотрогу вырастил. Шлёпнула и буду шлёпать, понял? И не ори на меня. Я домой приехала, а не в гости. Ясно тебе. Не хочешь со мной жить, разменивай квартиру. И вот ещё, что, Алёнка будет со мной жить, я ещё молодая, и я её по суду  у тебя заберу. А то ишь чего выдумал, в круглосуточный детсад дитё отдал.

Егор был в шоке. Тёща орала так, что соседи начали постукивать в пол, на часах  пробило двенадцать ночи. С этого дня, Егор не ночевал дома, а однажды днём, пока тёща куда-то уходила, вставил замки в двери спальни, зала, шкафов, спрятал ценные вещи, посуду. А в воскресенье поставил на окна и на балкон решётки, всё же девятый этаж, с крыши можно в квартиру проникнуть.

Тёща со злости рвала и метала

- Сволочь, даже жрать не жрёт дома, а мне спать приходится на паршивом диване на кухне, вот пусть только придёт. - А Егор не приходил на ночь. - Вот гад какой.

Она ходила по разным инстанциям и вызнавала, как забрать внучку и часть квартиры, но везде получала отказ. От этого злость ещё больше её распирала, и она решила выкрасть малышку из садика, уехать куда-нибудь подальше, а потом шантажом вытребовать квартиру.

- Папа, а куда мы подём? Дамой не отю, там бабуска зъяя.

-Нет, домой не пойдём, мы поедем к твоему крёстному, ты его помнишь, он всем ребяткам змея воздушного во дворе пускал.

- Ой, как хаясо! – Защебетала кроха.

- Знаешь, - сидя на кухне за столом с Николаем, - сегодня воспитательница в садике сказала, что бывшая моя тёща крутилась около садика, Алёнка в домик на улице спряталась, и её никак не могли от туда вытащить. Говорит, как только увидела женщину, сразу в комочек сжалась. Я пришёл, а около неё врач... - с тревогой в голосе рассказывал другу Егор.

- Я уже боюсь за свою крошечку.

- Ты с участковым говорил?

- Да нет пока, так эту дрянь уговаривал.

- Не тяни, завтра же и поговори, а то как бы не наломала она дров. От куда ты знаешь, что у неё на уме в голове. А Алёнушка пока пусть у нас с Таечкой поживёт, где четверо, там и пятой место найдётся. Сам - то  где ночуешь, дома?

- Да ты, что, нет, конечно. Замки понаделал, решётки на окнах и на балконе. Всё попрятал, оставил кастрюльку, тарелку, ложку, кружку и старый чайник. Холодильник и стиральную машинку убрал в спальню под замок. Каждый день наведываюсь как она уходит, проверяю... Всё пока на месте и замки не тронутые.

- Ну, молодец!

- А она не унимается, не уезжает, стерва и есть стерва.

- Знаешь Егор, нечего на работе в будке или в машине спать, пока не наладится у тебя всё, поживи у нас, места хватит – сказала Таисия, сев на колено мужа.

- Да, не могу я, у вас и так тесно, - начал было Егор.

- Тесно, кто тебе сказал? – возмутился Николай, -  ничего не тесно. Ты же не у чужих жить будешь, у нас. А я как ни как всё же тебе кум, Алёнкин крёстный. Усёк, куманёк – со смехом проговорил, покачивая на коленках жену.

- Ложись на диване и не возникай. Завтра остальное на свежую голову и обдумаем.

И остались на время жить дочь с отцом у Николая с Таей и их четверых деток.

А тут неожиданная встреча с Глафирой. И не имеет никакого значения то, что пошла она не по той тропе, ведь сердцу не прикажешь, не любить, если оно влюбилось.

- Ничего, выплывет, а я ей помогу. Какой у неё был взгляд тогда, когда в конторке с ней встретились... Тусклый, потерянный, глаза красные от слёз... Нет, нельзя позволить так ей себя бичевать, нельзя. – Рассуждал в тот день Егор, когда увидел поникшую Глафиру.

- А что, вот выйдет она на волю, сделаю ей предложение и женюсь... - неожиданно для себя, заключил влюблённый, -  и вытяну из гнилого омута на чистый берег, ведь она такая... нет, не несчастная, она... - подумав, закончил, -  Женюсь!