Северный путь к благодати Часть 2 глава XXIV

    XXIV

Я рвался всуе, выя на Луну,
Стучался о предел ненужной мне Вселенной,
Но мне, как надоедливому сну,
Был карцер дан, я стал военнопленным…

Ведь память беспощадна к вещим снам.
Она их знать не хочет, дело в том,
Что словно мусорщик лелеет утлый хлам,
Она не-жизни собирает на потом.

2085 год стал в определённой степени годом покоя для Загора. Жизнь в деревне Оледеневших христиан, казалось, остановила время для человека, находящегося в странствиях. Местные были сердечными и открытыми люднями, но лишёнными той слащавости южан, которая делает невыносимым длительное общение с такими существами. Верующие в Христианское оледенение привыкли воевать за свободу, за ресурсы и, в последние тридцать лет, за  само выживание народа. Они предпочитали много работать, старались радоваться жизни, умели молчать, не создавая напряжённости, и, при необходимости, также спокойно и деловито могли убивать. Нельзя сказать, что Инойк обрёл в этих краях землю обетованную, но судя по его дневниковым записям, он нашёл на какое-то время успокоение после года скитаний по Срединному За-Полярью.
  В это же время Загор начал сближаться с Прасковьей Ленин, которая не могла заменить ему Ладу Оночку, но постепенно уменьшила боль утраты, разрывающей его всё это время. Будучи наделённой от природы высокой чувствительностью, которая оттачивалась годами практик, беломорнянка взяла на себя заботу об учёном, не претендуя на избранность, но, по сути, став его новой избранницей.
  Следует отметить, что женщины, обладающие даром биоэнергета, в культуре Оледенелых христиан наделялись сакральным общественным статусом. С одной стороны, они обладали властью, базирующейся на архаике хтонических сил, а с другой, несли обязательства по служению единоверцам (Дбрчек 2372). В силу этого многие заполярцы в период Великой смуты и современные авторы (Гирофобофф 2391) ядовито отмечали несамостоятельность решения Ленин, которая руководствовалась «пожеланиями» старейшин, а не своими чувствами.   Я полагаю такие суждения весьма надуманными и, более того, злонамеренно распространяемыми рядом недалёких заполярцев. Дело в том, что после гибели Лады Оночки во многих странствиях Инойка сопровождала ученица Великого учителя – Кали Удойга. Как отмечают современники (Урган 2079), послушница отличалась не столько интеллектуальными способностями,  сколько волевыми качествами, делавшими эту приятную молодую женщину  настоящей Ангоирайей*. Она страстно и яростно жила и в войне, и в мире, доходила до предела и в любви, и в ненависти.
  Несомненно, что Кали испытывала к исследователю сильные чувства. После гибели Лады она неоднократно пыталась сблизиться с Загором. Но он с маниакальным упорством продолжал утверждать, что  его возлюбленная успела трансгрессировать из плоти, перейдя в Тело Ангойяны. Тем не менее Удойга добилась своего весьма нетривиальным способом. Согласно традициям заполярцев в осеннюю ночь с тридцатого октября на первое ноября один из избранных Учителей и кто-либо из Посвящённых должны явить любовь миру, уходящему в зиму, для того чтобы все людни помнили о величии Ангойяны во всех её проявлениях. Подобный акт  совершается на голых скалах, выпирающих из равнины, словно зубы гигантского зверя. Другое их название – Солнечные камни, вполне естественно говорит о том, что они первыми освещаются восходящим светилом после долгой полярной ночи. В указанный день наверху зажигаются костры, и два человека совокупляются до тех пор, пока сова не сядет на землю, устав от ночной охоты, а племена, живущие в окрестностях, собираются у подножия мегалитов, празднуя вечный цикл бытия.   
  Согласно поверьям, чем более длительным будет сексуальный ритуал, тем более удачная будет охота в зимние месяцы. Как правило, избранных опаивают смесями, так называемых «трав и грибов Тонкого мира (Сооинг Гуран)», чтобы они могли продлить акт вселенской любви всю ночь. Инойк и Кали не подвели ожидающих – крики женщины и глухие возгласы мужчины слышались всю ночь, а жёлтые, как глаза волка, языки пламени отбрасывали тени причудливых сплетений Учителя и Посвящённой.   
  Всё равно это единение не удержало Загора возле Кали. Даже её беременность (счастливейший знак!) не остановили Инойка от дальнейших поисков истинных возможностей транспространственного скольжения. Очевидно, поэтому многие заполярцы упрекали исследователя в пренебрежении традициями, что в дальнейшем приняли на вооружение наши историки. Не рискуя охаивать самого Загора, они и попытались очернить образ и мотивы Прасковьи Ленин. Наши современники совершенно забыли о том, что, во-первых: традиции заполярцев не позволяли мужчине и женщине, которые провели ночь на Солнечных камнях жить дальше совместно в миру, а ребёнок, рождённый от подобного соития, воспитывался Учителями как будущий шаман. Во-вторых, сама Кали Удойга неоднократно посещала Инойка в поселениях беломорнов, а после его ухода, вместе с Прасковьей создала братство «Сестёр-охотниц Ангойяны» более известных как «Дети Ангойяны», о котором я буду говорить далее. 

  * Ангоирайя – у заполярских народов небесная жена-воительница. А. может стать  женщина, которая при переходе в тело Ангойяны обладает боевыми качествами высочайшего уровня. Задачей А. является охрана тонких связей людомира и души Вселенной от вторжения нежити и осквернения нелюдями.