Исповедь

Раздался звонок. Анна закричала:
– Открыто!
Но никто не заходил. Тогда она встала, пошла сама, открывать.  Аня распахнула дверь.
На площадке стояла женщина, лет 35. Похоже, её ровесница. Видно, что она не решалась войти. Тихо спросила:
– Вы, Аня? Я правильно попала?
Такой несчастный потерянный вид. Анне отчего-то сразу захотелось её обнять. Она согласно кивнула головой, приветливо улыбнулась  и пригласила войти. Показала, куда можно повесить плащ, а сама попросила старших детей не входить к ним в комнату. Младшего, трёхгодовалого оставила играть в кубики на полу. Женщина вошла и сразу представилась:
– Меня зовут Вера.
Анна пригласила сесть на диван. Вера осторожно опустилась на краешек и тяжело вздохнула. Посмотрела на ребёнка и опять вздохнула:
– А мне Бог не дал. Люблю детей.
Анна привычно зажгла свечу. Поставила её рядом на табурет, а сама присела тоже на диван. Молча начала разглядывать ауру. Не стала спрашивать ни о чём, не стала торопить говорить. Видно было, что женщина никак не соберётся с духом. Чтобы та успокоилась, предложила смотреть на пламя свечи. Анна включила спокойную музыку и опять присела рядом. Она обратила внимание, что в центре груди, в самом сердце у Веры зияла громадная чёрная дыра. Ясно – дела сердечные…
Наконец, Вера решительно подняла глаза:
– Я пришла исповедоваться.
У Анны удивлённо округлились глаза:
– Верочка, но я, же не батюшка! Это вам в церковь надо.

Та отчаянно замотала головой:
– Нет-нет, только к вам! Я уже была у батюшки. Не спрашивайте – как и почему, просто выслушайте меня.

Анна согласилась:
– Успокойтесь и говорите – я слушаю. Постараюсь помочь, чем смогу. Верочка, вы смотрите на пламя свечи и говорите. Так легче будет.

И Вера сразу выдохнула:
– Я убила мужа.
Анна замерла от неожиданности. На вид хрупкая, с приятным ласковым голосом, правда, на голову выше Ани. Да. Такого ещё не было в её практике. Теперь понятна эта зияющая дыра в её сердце. Она внимательно приготовилась слушать.
Вера облегчённо вздохнула, что начало положено и дальше легче говорить. Она поведала свою печальную историю:
– Мы любили друг друга со школьной скамьи. Я – русская, а он – татарин. Я – атеистка, он – верующий, мусульманин. Звали его Равиль. После школы хотели пожениться, но родители с обеих сторон были против этого. Скоро его забрали в армию. Я ждала два длинных года и дождалась. Его родители смягчились и дали согласие. Так мы поженились. Были счастливы, хотели детей, но что-то не получалось. Прожили три года, а детей всё не было. Врачи говорили, что всё в порядке, что такое бывает, что надо подождать. Равиль начал выпивать. Нет, он меня не обвинял, но на сердце было тяжело. Мы оба чувствовали себя какими-то не полноценными, ущербными. У всех знакомых пар уже были дети. И нам так хотелось. Незаметно накапливалось раздражение. Мы стали часто ссориться. Один раз он ударил меня. Потом стоял на коленях – просил прощения. Я, конечно простила. Как не простить, если любишь?! После этого случая год жили спокойно. Один раз с ним произошёл странный, страшный случай. Он был мастером-электриком, на работу ездил на электричке. Случилось так, что  в конце смены сгорела проводка. Заставили срочно менять. Он задержался и на электричку опоздал. Пришлось идти пешком. По железнодорожным путям – час ходу. Можно было пройти в обход, по тротуару, но это в три раза дольше. Решил, всё-таки – по рельсам.  Правда, страшновато, уже полночь наступила, но домой идти надо – электричек больше до утра не было.

Вера тяжело вздохнула:
– Можно водички попить? В горле пересохло.

Анна убрала ребёнка из комнаты и быстро принесла стакан воды. Вера сделала всего один глоток и продолжила:
– Равиль – сильно верующий, в отличие от меня. Он шёл и молился. Одному по рельсам в темноте, как-то не по себе. Наконец, увидел впереди огни домов. Оставалось идти минут 10. Облегчённо вздохнул. Вдруг услышал сзади топот копыт! Похож на конский, но сильнее. Будто целый табун настигал лавиной своей. Звук был грозный, оглушающий, отдавался в самое сердце. По спине холодные мурашки побежали. Ужас объял всё тело! Обернулся. Ничего не видно сзади, а топот всё ближе, всё сильнее. Даже уши заломило. Понял он, что это шайтан – чёрт по-нашему. Бежать некуда. Тогда опустился на колени и стал молиться, взывая к Аллаху своему. И, совсем близко уже – хохот, оглушительный, не человеческий! Закрыл в ужасе руками голову, а сам молится. Даже мысли нет поднять, да посмотреть. Этот хохот проник в тело. Он был везде: и внутри и вокруг. Душа трепетала так, что всё тело содрогалось. Равиль оглох от шума зверского, ничего уже не слышал, только губы шептали молитву. Только сердце стучало через раз. Сколько так времени прошло – не знает. Очнулся от тишины оглушающей. Но голову боялся поднять, всё молиться продолжал. Наконец осмелел, поднялся. Кругом темень. Огней, впереди нет! А видел же! И совсем близко! Пошёл по рельсам вперёд, как и шёл. Вдруг, видит – по обеим сторонам лес. Откуда он взялся?! У нас его нет. Немного погодя, вышел на станцию. Как прочитал название, так и ноги подкосились – это за 50км от нас! Как такое может быть?! Ни транспорта, ни людей вокруг, ни домов. Куда идти – не знает. Так и остался там до утра. А утром, с первой электричкой приехал домой и свалился. Я его, как увидела, так и ахнула – большая седая прядь на голове появилась! Молчит, ничего сказать не может. Температура поднялась. Я сама на работу не пошла, вызвала врача на дом. Выписали больничный лист. Температура не большая, а подняться не мог. Три дня пластом лежал. Потом, потихоньку стал рассказывать. У меня самой волосы дыбом стояли. Вот, тогда я стала верующей,  сразу в Бога поверила. Мне Равилька никогда не врал, не верить ему не было оснований. Да и не врут такими вещами. Сильно его это подкосило. Больше ночами никуда не ходил, а, если случалось задержаться на работе, там и ночевать оставался. Потом, вдруг пить начал. Стал агрессивным. Часто ругались, где он мог и руку приложить. Как-то пришёл с работы раньше на час, а я картошку чистила, готовила ужин. Пьяный, начал ругаться, что есть нечего. Разошёлся, кинул в меня тарелкой. Потом взял вазу с цветами и разбил мне голову ей. Схватил за горло, начал душить, а я хотела его оттолкнуть, забыла, что нож в руке. Со всей силы вонзила ему в грудь…

Вера обхватила двумя руками голову и тихо подвывала, раскачиваясь из стороны в сторону:
– Я, машинально упёрлась руками в грудь, стала задыхаться, только хотела оттолкнуть…забыла, про нож в руке …забыла…

Анна быстро сверкнула глазами, заряжая стакан с водой, посылая спокойствие. Затем вложила Вере в руки.  Женщина жадно начала пить, а Аня гладила рукой по спине. Вера замолчала. Хорошо, ей надо успокоиться. Покрутила уже пустой стакан в руке, потом поставила и продолжила с тяжёлым вздохом:
– Помню его удивлённый взгляд…Я вызвала скорую, но было поздно. Потом был суд – меня оправдали…говорили что-то там про состояние аффекта, про самозащиту, про то, что ранее не судима….

Она подняла глаза на Анну:
– Вы понимаете – мне ничего не было! Как мне с этим жить?! Лучше бы посадили!

Она вдруг упала на колени и обняла ноги Анны:
– Милая, помоги! Подскажи, как дальше жить?! Три года прошло, а я места себе не нахожу!

– Тихо, тихо, тихо, – Аня подняла её с колен, усадила на диван,  – успокойся, родная. Всё уже позади.
Взяла её руки в свои. Сердце открылось, и полился живой поток любви. От сердца к сердцу. Чёрная, зияющая дыра исчезала, наполнялась Светом. Господи, благослови эту несчастную, наполни Светом!  Она отпустила руки только тогда, когда поняла, что дыра совсем исчезла. Теперь в груди Веры, в самом центре сияла маленькая чистая звёздочка.
 Вера улыбнулась:
– Что это была? Будто крылья выросли!

Анна обняла её и успокоила:
– Теперь всё позади. Ты достаточно настрадалась. Твоё сердце открылось радости и новой любви. Лучше переехать жить в другой район, город. На новом месте начать новую жизнь. Есть такая возможность?

Вера задумалась:
– Есть хорошие родственники в одном месте. Можно купить дом рядом, а свой продать.

А Аня одобрила:
– Вот и хорошо. Удачи. Скоро ты встретишь молодого человека, выйдешь замуж. Ты обязательно родишь. Помни, что прошло три года, идёт четвёртый, цифра 4 – всегда поворотная. Будешь плакать – повернёшь к плохому. Будешь радоваться жизни – поворот к радости! Не закрывай себе путь к счастью. Радуйся!

Вера посмотрела на часы и ахнула:
– О, Боже! Я отняла у вас целых три часа! Простите! 

Анна перебила:
– Не отняла, а подарила Богу. Все под Ним живём. Значит, так надо было. Не за что прощать. Я рада такой встречи.

Вера достала крупную денежную купюру и положила на стол. Анна удивлённо округлила глаза, но та сказала:
– У вас трое детей, купите всяких вкусностей им, помяните Равиля. Пусть он татарином был, но все мы от одного Бога.

Расставались они, как родные, даже в щёчки расцеловались. На прощание Аня сказала:
–Помни, что твоё имя – Вера. Верь в хорошее, в радостное. Верь всегда!

 Закрывая дверь, она знала, что теперь у этой женщины в жизни обязательно будет Радость!