Бурундук-птичка

– Подъезжай к центральному входу и жди, – недовольно пробубнил водителю начальник пятого лагеря полковник внутренней службы Мордвинов.

Водитель, рядовой Мальчонок, осторожно въехал на округлую площадку перед Управлением внутренних дел области, подождал, пока «шеф», прихватив с собой толстую папку с бумагами, покинет машину и взберётся своими пухлыми и кривыми ножками, одетыми в заказные «особоширокие» хромачи, на весьма высокую лестницу главного входа, припарковал новенький УАЗик с её левой стороны. Так, по мнению водителя, будет удобней для полковника, когда он выйдет из здания после окончания совещания у заместителя начальника УВД полковника Майдебуры.

То, что «шеф» едет «на ковёр» к областному начальству, Мальчонок узнал при выезде из лагеря, когда Мордвинов разговаривал у КП прямо из машины со своим заместителем подполковником Крутым.

Рядовой Мальчонок по комплекции резко отличался от своего «шефа». Он был худым, как жердь, а ростом с хорошего баскетбольного центрового. Мальчонок совсем недавно стал личным шофёром полковника, который как две капли воды был похож на мультипликационного Винни-Пуха. Солдаты-сослуживцы уже успели приклеить Мальчонку с Мордвиновым прозвище "Штепсель и Тарапунька" – аналогично известному в 60-е годы сатирическому дуэту советской эстрады.

Для молодого, родом из деревни Матрёнки Маслаковского района, солдата это был всего второй рейс в областной центр. Поэтому дорогу в УВД он только сейчас узнал от Мордвинова, который успешно указал её своему шофёру с должным красноречием и непечатными замечаниями по поводу способности Мальчонка ориентироваться на незнакомой местности.

Привыкать томиться в ожидании начальства было тяжёлым занятием для деревенского парня, не привыкшего сидеть без дела. Читать книги, как делают многие водители, возившие начальников, для него было занятием скучным, и он вышел из кабины, решив протереть пыль со стёкол машины и проверить состояние колёс.

Солдат протёр лобовое стекло, проверил колёса со своей стороны. Проверяя колёса со стороны «шефа», ему показалось, что переднее колесо немного спущено. Мальчонок постучал по нему ногой, присел на корточки и стал сравнивать переднее колесо с задним. «Нет, не спускает», – решил он, резко поднялся во весь свой двухметровый рост и чуть-чуть не угодил своим затылком в лицо склонившегося над ним... генерала.

Генерал отпрянул от солдата, оберегая свой подбородок. Мальчонок опешил, увидев генеральские лампасы, и не сразу сообразил извиниться.

Пару секунд длилось молчание с двух сторон. Мальчонок уже открыл было рот для того, чтобы рявкнуть уставное «Здравия желаю!», но генерал опередил его.

– Чья машина? – строго спросил он.

– Начальника пятого лагеря полковника Мордвинова, товарищ генерал-лейтенант, – выдохнул Мальчонок, про себя удивившись тому, как складно и быстро он ответил генералу.

– Придётся убрать!

– ...? – Мальчонок застыл в недоумении, не понимая, за что же нужно убирать полковника.

– Что ты стоишь и моргаешь своими чистыми глазами?

– Ви-виноват, не понял, товарищ генерал-лейтенант, – заикаясь, выдавил из себя Мальчонок.

– Я сказал убрать отсюда машину, понял?

– Есть, – выпалил солдат, прищёлкнув каблуками.

– Ты мне каблуками не щёлкай! Ты другого места не нашёл, куда её поставить, а? Кто позволил сюда заезжать?

– ...Ни-никто, – ответил Мальчонок дрожащим голосом, вдруг испугавшись того, что слово «шефа»: «Жди...» принял в таком буквальном смысле.

В голове у Мальчонка молнией пронеслись мысли, что «шеф», наверняка получающий сейчас нагоняй от заместителя начальника УВД, после второй, теперь уже генеральской «оплеухи», попросту съест его вместе с потрохами.

– Я не знал... Я сейчас уберу... Разрешите выполнять, товарищ генерал-лейтенант?

– Нет уж, дружок. Смотри, сколько грязи своими колёсами занёс сюда на площадку. Напакостил, умей уж и отвечать за свои поступки.

Генерал наклонился к переднему колесу, пальцами отвернул колпачок у соска камеры и, пользуясь специально имеющимся на нём удлинением с прорезью, вывернул золотник камеры колеса. Воздух из камеры со свистом устремился наружу, и УАЗик стал медленно оседать на правую сторону.

Мальчонок тупо смотрел на колесо, где-то там, в груди, у него вдруг появилась жгучая тоска по дому.

– На вот, товарищ солдат, держи колпачок. Остальные колёса за тобой. Так что поработай, а я посмотрю, – с этими словами генерал отошёл от машины к поребрику, над которым склонились зелёные ивы, бросая приятную прохладную тень на асфальт площадки, и стал в тень.

«Командир сказал: «Бурундук – птичка, и никаких зверьков», – неожиданно промелькнула в голове у Мальчонка старая солдатская истина, и он, нисколько не протестуя, принялся откручивать колпачок на другом переднем колесе, скрываясь за машиной от взгляда генерала.

«Надо же, на генерала напороться, – думал про себя Мальчонок, выворачивая золотник колеса. – Интересно, ушёл он или продолжает следить за мной?»

Вывернув золотник, под шипение выходящего из колеса воздуха Мальчонок выпрямился и сквозь стёкла салона увидел, что генерал продолжает стоять под сенью ив. «Вот, гад, ему что, делать больше нечего? Шёл бы себе и драл бы у себя в кабинете каких-нибудь полковников. Так нет, машина ему помешала, стоит тут над душой, руки в боки, козёл».

Пришлось спускать третье колесо и идти к последнему, четвёртому.

Колпачок четвёртого колеса никак не поддавался пальцам Мальчонка. Как ни пытался он провернуть его, тот крепко сопротивлялся. Ноги солдата затекли от неудобного сидения на корточках, поэтому он несколько раз выпрямлялся и вновь, приседая к колесу, брался за непокорный колпачок.

Когда Мальчонок в очередной раз наклонялся над колесом, он боковым зрением увидел, что с крыльца колобком скатывается полковник Мордвинов. «Ну, сейчас генерал ему даст», – подумал Мальчонок, выпрямился и оглянулся на «шефа», как бы пытаясь предупредить полковника о надвигающейся грозе. Но «шеф», не заметив стоящего поодаль в тени деревьев генерала, увидев УАЗик, стоявший на ободах, и странное занятие своего шофёра, пулей подлетел к нему и, сжав в кулак правую кисть руки, взревел:

– Ты что ж, б..., делаешь? Отупел от жары что ли, сопляк? – и уже хотел наотмашь врезать кулаком по физиономии солдата, как вдруг каким-то непонятным чувством сумел прочитать в глазах этого сопляка безмолвное предупреждение об опасности, находившейся за спиной полковника.

– Ты что, золотники выкручиваешь? – уже снизив почти до обычного состояния громкость и тон своего голоса, проговорил полковник, кося, подобно пристяжной лошади, свои глаза влево, пытаясь узреть, кто же там стоит за его спиной, хотя годы службы не прошли даром, и он уже приблизительно понял, кто же это там может быть.

– Да вот не получается, товарищ полковник, один не откручивается, – выручил полковника рядовой.

– Так ты бы пассатижи взял, ими же удобней, чем пальцами-то, – посоветовал солдату Мордвинов, открыл «свою», правую переднюю дверцу и сам полез в железный карман двери за плоскогубцами.

В это время на площадку въехала светлая «Волга». Генерал вышел из тени деревьев, сел на переднее пассажирское сидение, мягко хлопнув дверцей. «Волга» своеобразно хрюкнула выхлопной трубой и быстро рванула в сторону здания облисполкома.

Полковник, вылезая из машины и держа в руках пассатижи, тяжело вздохнул и спросил:

– У тебя насос-то есть?

– Так точно, товарищ полковник, – понуро ответил солдат.

– Один?

– Конечно.

– Один. Одного, однако, будет мало, – вымолвил Мордвинов и, продолжая бесцельно держать в руках плоскогубцы, поигрывая ими, направился в сторону стоявших невдалеке автомобилей.

– Эх, бойцы-засранцы, с генералом толком поговорить не могут, – донеслось до Мальчонка злое ворчание «шефа».

Доставая насос и прикручивая шланг к соску камеры, солдат вновь ощутил где-то там, в груди, жгучую тоску по дому.



1996 г. – февраль 2002 г.