Пак Ван Со - Одуванчик на крыше

  С балкона седьмого этажа нашего дома выбросилась бабушка. Не просто случайно выпала, а именно выбросилась. Она специально покончила с собой.

  Это было уже во второй раз.

  Невестка, обнаружив бабушку на веранде, от испуга так закричала, что все соседи сбежались на ее крик. Я тоже прибежал, но так и не смог увидеть, что случилось с бабушкой, потому что мама прикрыла мне глаза. И руками закрыв мне обзор, она дрожащим голосом повторяла:
- Боже мой, какой кошмар!

   Другие взрослые тоже прикрывали глаза детям и уводили их внутрь, причитая: «Какой ужас! Какой кошмар!»

  Все вокруг знают, как хорошо живется в нашем доме. Ходят слухи о том, как здесь все обустроено по высшему разряду и о том, какие прекрасные виды открываются нашим жильцам.

  А рядом с домом есть супермаркет, и в нем все товары на свете – и отечественные и заграничные, все, чего душа пожелает. Подле него просторная детская площадка, красивый ухоженный парк, беседка для пожилых жильцов и невероятной красоты искусственный пруд.

  Бывает, у меня спрашивают, где я живу, и стоит мне ответить, как на лицах людей появляется тень зависти.

- Везет тебе, - говорят они, - Вот бы и нам там жить.

  Вот и получается, что люди, никогда не жившие в нашем доме, полагают, будто все наши жильцы непременно счастливы. И хотя бы только для того, чтобы их не разочаровать, каждый житель нашего дома просто обязан быть счастливым.

  Ну, а что выходит? Уже второй человек спрыгнул с балкона. А жители дома и представить себе не могли, каким надо быть несчастным, чтобы вот так вот взять и наложить на себя руки. Только в одном они были уверены - такого не должно было больше повториться. Ведь подумать страшно, что произойдет, если поползутся слухи, что, мол, люди в доме не так уж и счастливы... Вот беда-то будет!

  От одной только мысли об этом, все жители дома сразу сделались несчастны.
Ведь, по сути, счастливы они были только потому, что все вокруг так считали.
Это как с маминым бриллиантовым кольцом. Оно приносит ей радость, но не потому, что оно красивое, а потому, что бриллиант на нем самый настоящий, и любой ювелир может это подтвердить.

  Почувствовав, что счастье рушится, жители дома решили собраться и все обсудить. Местом встречи были выбраны апартаменты одного очень почтенного господина, которые состояли из двух соединенных квартир по семьдесят квадратных метров каждая.

 Я встал подле мамы и прижался к ее юбке. Я у нее младшенький, поэтому она относится ко мне, как к маленькому ребенку. Что бы я ни делал, все кажется ей милыми, и на все она отвечает «Ути-пути» или «У-тю-тю».

  Просторный дом почетного господина был уже полностью забит людьми. Обычно на собраниях жильцов то и дело мелькают дети, но сегодня во всем зале не было ни одного ребенка. Виднелись только лица взрослых, от чего собрание приобрело очень серьезный характер.

  Маме, видимо, стало стыдно, что она меня привела, и многозначительно на меня посмотрев, она увела меня к себе за спину. Только вот, я теперь уже не такой маленький, чтобы прятаться у нее за спиной. Мне хотелось выйти и поучаствовать в собрании. Если бы по какому-нибудь другому вопросу, может, я и не захотел бы, но на этом собрании я должен был выступить.

  Потому что я знал, из-за чего бабушке расхотелось жить. Хотя я ни разу и словом с ней не обмолвился, а все равно знал.

- Что ж, для меня большая честь собрать таких почетных гостей в своем доме. Раз уж было решено провести встречу у меня, я временно возьму на себя обязанности главы собрания. Да, и поскольку у нашего собрания теперь есть глава, было бы разумно дать ему какое-нибудь название. Потому как, если печатать на визитке, то должны быть что-то вроде «Глава такого-то комитета», но никак не просто «Глава». Не так ли, господа?

- Верно! – одобрительно выкрикнуло несколько человек.

- Может быть «Комитет взаимопомощи»? – предложил какой-то молодой мужчина

 - Нет, что вы! Какая такая взаимопомощь? Разве же мы в чем-то нуждаемся, чтобы друг другу помогать? Такие организации рассчитаны на несчастных бедных людей.

- Верно, верно, - промолвило множество голосов, и «Комитет взаимопомощи» был отклонен.

- Но разве мы собрались здесь не для того, чтобы помочь друг другу? – одиноко возразил молодой мужчина, предложивший название.

- Нет. Мы собрались для того, чтобы проконтролировать и предотвратить подобные инциденты.

- Ну, тогда решено! Так и назовемся – комитет по контролю инцидентов. Домашний комитет по контролю и предотвращению инцидентов. Не слишком мудрено, не слишком длинно, что скажете?

- Уважаемый! То есть, Товарищ Глава! Вы, что же, напечатаете это название на своей визитке?

- Конечно! Прекрасное название, мне очень нравится. Вы не согласны?

- Не согласен. Такое название говорит о том, что якобы в нашем доме, что ни день – то какой-нибудь инцидент. С такой репутацией не удивлюсь, если и цены на квартиры начнут падать.

  Тут жители поднялись с мест и принялись взволнованно переговариваться. В конце концов, все в один голос отвергли и это название.

- Господа, самое главное сейчас вовсе не название, а то, как предотвратить подобные случаи. Ведь это уже второй раз! Если пойдут слухи, цены на квартиры пострадают в первую очередь. Я вас уверяю, еще одно такое происшествие – и грош цена нашим квартирам! – сказал мужчина, предложивший «Комитет взаимопомощи», и в ту же секунду все жильцы притихли, а лица их стали мрачнее тучи, - Давайте же все вместе подумаем, как этого избежать! Пожалуйста, не стесняйтесь, высказывайте предложения.

- Молодой человек, это уже обязанности главы! - перебил его почтенный господин, - Итак, не стесняйтесь, высказывайте предложения.

- Я знаю! – выкрикнул я и, как будто просясь к доске, потянул руку, но в тот же момент мама крепко-накрепко меня схватила.

- Эх, горе ты мое, ну куда ты лезешь? Стыд-то какой!

Мамино лицо настолько покраснело, что уже походило на свеклу, а все равно становилось все краснее и краснее, когда со всех сторон послышались голоса: «Разве детям здесь место? Безобразие!»

- Позвольте мне высказаться! – попросила толстая женщина и начала подниматься.  Но делала она это настолько медленно, что сидящие сзади люди не выдержали и на счет три все вместе ее подняли. На какое-то время жильцы разразились смехом.

- Господа, это совсем не смешно - строго заявила толстая женщина, - Я и сама до недавних пор не воспринимала ситуацию всерьез, ведь в нашей квартире нет стариков. Но теперь это касается всех нас! Забота о стариках лежит на плечах тех, в чьих квартирах они живут, но поддержание цен на самом высоком уровне всегда было и будет нашей совместной задачей. Все понятно?

Все вокруг притихли и сделались серьезными.

- Во-первых, - продолжала женщина, - Мы должны держать язык за зубами, чтобы ни одна живая душа не узнала об инциденте. Нет слухов – нет происшествия. Во-вторых, нужно позаботиться о том, чтобы такого больше не повторилось. Сколько ни скрывай, а если такие случаи участятся, люди потихоньку начнут выезжать отсюда и тогда скандала будет не избежать. Еще одно такое происшествие – и я сама первым делом продам квартиру, пока цены окончательно не упали. Но сейчас даже не вздумайте переезжать, иначе поползут слухи! Только не допускать слухов – это конечно хорошо, но куда важнее не допустить новых происшествий, потому что….

Все молча слушали и кивали в знак согласия, а толстая женщина еще более торжественно продолжала свою речь:

- Поэтому я предлагаю решение. Тише, господа! Прошу тишины! Наши балконы небезопасны – тут не только старики, но и дети могут случайно выпасть.

- Какой кошмар!

  Мама крепко обняла меня. Другие матери тоже занервничали, ошарашенные возможностью того, что их дети в любое время могут упасть с балкона. А те женщины, которые придя на собрание, оставили детей одних, теперь время от времени поглядывали на дверь, придумывая способ незаметно покинуть собрание.

- Поэтому я предлагаю установить на балконах железные решетки. Через них спокойно будет проникать свежий воздух, а вот человек уже точно не выпадет!

- Верно, верно!

- Вы абсолютно правы! И почему мы раньше об этом не подумали? Теперь можно вздохнуть спокойно!

  По лицам жильцов прошла волна облегчения, и со всех сторон послышался одобрительный гул.

- Если дело правое, не грех и поторопиться! Как глава комитета, я требую установить решетки в самое ближайшее время, - сказал почтенный господин, постучав кулаком по столу.

- Я готова принять заказы на решетки! Мой муж – директор завода железных изделий, сделаем все быстро и недорого. Гарантия качества? Еще бы, все будет в лучшем виде! – восторженно кричала толстая женщина

  Люди, толкая друг друга, бросились к ней, чтобы как можно быстрее заказать решетки.

- Господа, прошу спокойствия! В такие времена как никогда нужно уметь взять себя в руки и прислушаться к голосу разума. Вы действительно полагаете, что железные решетки лучший выход? – махая руками, выкрикнул молодой мужчина.

 На какое-то время люди притихли и уставились на него, ожидая продолжения. Тут я решил, что мне снова нужно вмешаться.

  Потому что я знаю. Потому что только я один знаю, что может остановить человека от падения с балкона. Не решетки, нет. Одуванчики. И эта мысль не просто так пришла мне в голову, как всем этим взрослым. Нет, я знал, потому что сам прошел через все, и это придавало мне еще большую уверенность.

- Не решетки нужны, а одуванчики! Правда-правда!

  Мне так хотелось выкрикнуть эти слова, что чесалось горло и колотилось сердце. И внизу живота все сжалось, как бывает, когда хочется писать. Мне было невтерпеж, и я изо всех сил вертелся, чтобы высвободиться из маминых рук.

- Эх ты, опять опозорить нас хочешь? – сквозь зубы процедила мама и сжала меня в тисках крепкими, как железные цепи, руками.

  А молодой мужчина продолжил:

- Господа, мы не должны забывать, что наши квартиры престижны не только из-за внутренних и внешних удобств, но и из-за красоты самого дома. Стоит любому прохожему окинуть взглядом наш прекрасный дом, как ему сразу же захочется жить в нем. Он настолько изящен, что некоторым даже кажется, что в старину здесь жили представители дворянства. А повесьте на балконах решетки, и что подумают люди?

- Как тюрьма!

- Что вы такое говорите, какая тюрьма?

- Ей богу, грош цена будет нашим квартирам! Грош цена!

- Я бы в такой и даром жить не стал!

  В конце концов, от железных решеток было решено отказаться. Но толстая женщина все не унималась, и уже предлагала новое решение:

- Спасибо, молодчик, что поделились мнением. Признаю, я не подумала об этом. Но тогда, что скажете на то, чтобы повесить на окна балкона новые замки? Их только недавно запатентовали на заводе моего мужа. Раз заперли окно, и даже с ключом уйдет полдня, чтобы его снова открыть, к тому же еще и сигнализация сработает. Так что и дети, и старики даже думать забудут о том, чтобы втайне открыть окно.
- Но ведь бывает, что родителей весь день дома нет, а тут полдня, - возразила молодая мама, сидевшая в углу.

- Именно поэтому и нужна сигнализация! Если полдня будет стоять ужасный шум, кто-нибудь из соседей обязательно услышит и сообщит вам.

- Ну да, да. - Проговорила молодая мама, сжав голову в плечах.

 - Но, господа, - проводя рукой по седым волосам, сказал до сих пор молчавший пожилой профессор, - Не кажется ли вам, что будет слишком трудно открыть окно? Наш дом славится тем, что летом окна напрочь закрыты, а зимой настежь открыты…Что же нам теперь и зимой окна закрытыми держать? А что скажут люди? От этого зависит имидж нашего дома! Конечно, цены на квартиры тоже во многом от этого зависят…

  Пожилой профессор проглотил конец предложения, но упоминание о ценах на квартиры вызвало бурную реакцию.

  Толстая женщина, так и не сумев продать ни одного изделия из завода своего мужа, совершенно обессилела и опустилась на стул.

- На мой взгляд…, - медленно заговорил профессор, в то время как взоры жильцов обратились к его смыкающимся и размыкающимся губам, - на мой взгляд, для начала нам нужно выяснить, почему вдруг две пожилые женщины решили свести счеты с жизнью. Ведь они это сделали потому, что хотели умереть, а не потому, что в наших квартирах есть балконы. Если человек решил умереть, он и без балкона найдет подходящее место.

- Верно, верно, - громко произнес молодой мужчина и его глаза заблестели.

- Почему они решили умереть? Расскажите, кто что знает. Для начала я бы попросил дочь и невестку погибших.

  Пожилой профессор, как и подобает профессору, вновь заговорил, не дожидаясь ответа. Бабушка, которая умерла первой, жила вместе с дочерью, а вторая бабушка жила вместе с сыном. Дочь и невестка бабушек, не говоря ни слова, опустили головы, вытирая накатившие слезы.

- Может быть, им чего-то не хватало? – прямо спросил профессор ливших слезы женщин.

- Нет, что вы. Холодильник в маминой комнате всегда был полон ее любимых продуктов. А шкаф был доверху набит одеждой из чистого шелка на все случаи жизни. После ее смерти мы пожертвовали все в дом престарелых, и нам сказали, что как минимум десять человек смогут носить эту одежду до самой смерти. Если нужно, мы предоставим свидетеля!

- Ясно, теперь дадим слово невестке.

- У нас все точно так же. Ее комната до сих пор стоит нетронутая, можете сами посмотреть. Там все есть. Комната такого же размера, как и моя, и внутри все то же, что и в моей. Даже граммофон и магнитофон, которыми она ни раз не пользовались, стоят у нее в комнате, потому что стоят и в моей. И при всем при этом, она всегда была недовольна.

- Так-так, а вот с этого места поподробнее, - попросил профессор, просияв, слово следователь, наконец докопавшийся до истины после череды наводящих вопросов. Он сделал шаг вперед.

- Ей хотелось весь день носить внука за собой на спине…

- Но нельзя же! У ребенка ноги будут кривые!

- А еще она любила рукодельничать, и все время норовила что-то заштопать…Особенно босоны. (старомодные корейские носки - прим. переводчика)

- Тут уж ничего не скажешь! Кто в наше время носит босоны? Да еще и заштопанные!

- А еще она что-то сажала, удобряла, срывала сорняки….Видите ли, она росла в деревне.

- Действительно, очень сложный случай, - помрачнев, сказал профессор.

- Я понял, - заговорил молодой мужчина, - Она умерла, потому что тосковала по родным краям.

- Но моя мать родилась в этом городе, а все равно спрыгнула с балкона, - возразила дочь бабушки, которая первая покончила с собой.

- Не важно - в городе или в деревне, жизнь сильно изменилась. Они так сильно скучали по былым временам, что больше не хотели жить. Но как бы мы о них ни заботились, мы не можем повернуть время вспять. Печально, что в нашем цивилизованном мире, еще остается что-то, чего нельзя добиться деньгами.

  Молодой мужчина поделился своими выводами, и как только он закончил, все жильцы погрузились в задумчивое молчание.

  Я подумал, что теперь-то я точно должен вмешаться.

   У меня снова зачесалось горло, снова заколотилось сердце и мне снова захотелось писать.

  Я знал, что бабушки спрыгнули с балкона вовсе не из-за тоски по былому, так же как знал, что вовсе не решетки, а одуванчики могут вернуть человеку желание жить. И обе эти правды я не выдумал и не услышал от кого-то, а знал, потому что сам это все испытал. Хотя я еще маленький и вырасту еще очень-очень нескоро, в моей жизни было время, когда и мне хотелось умереть. Правда.

  Мамины руки, словно железные цепи, сковывали меня, но мне так хотелось рассказать обо всем, что я таки выпутался из ее цепких объятий. Мне хотелось выйти вперед, на место почтенного господина. Я пробирался сквозь тесную толпу взрослых, но какой-то дядя обругал меня за то, что я задел его плечо, а потом какая-то тетя завопила от того, что я наступил ей на ногу. Но что бы там ни было,  я чувствовал себя так, будто никто во всем классе, даже староста, не знает ответа, и только я один его знаю, и вдохновленный этим я упрямо шел сквозь толпу и, наконец, вышел вперед.

  Но не успел я и рта раскрыть, как почтенный господин стукнул кулаком по столу и гневно закричал:

- Кто это? На такое серьезное собрание! Кто привел ребенка?

- Простите, извините! Он у меня младший, не умеет себя вести…, - растерянно заверещала мама, выйдя из толпы и прижав меня к подолу своей юбки.

- Как глава комитета, разрешаю вам вместе с ребенком покинуть собрание до его официального окончания. Ни у кого нет возражений? – спросил почтенный господин, и ни у кого возражений не оказалось.

- Я письменно сообщу вам об исходе собрания, так что прошу вас, возьмите ребенка и покиньте помещение.

- И я! И я! – другие мамы тянули руки, тоже просясь досрочно покинуть собрание.

  Они так переживали, что их дети в любую минуту могут выпасть с балкона, что больше не могли сидеть на месте. Почтенный господин разрешил и им уйти.
Несколько женщин, вместе со мной и мамой вышли из апартаментов. А когда мы вернулись домой, мама устроила мне взбучку.

  Но ужасно несправедливым и бесконечно грустным было не то, что я получил взбучку, а то, что мне так и не удалось выговориться. Если бы только они прислушались к моим словам, больше никто никогда не стал бы прыгать с балконов.
Это произошло, когда я был совсем маленьким и еще даже не ходил в школу. Однажды брат и сестра принесли по одному бумажному цветку. Они сказали, что завтра будет День Родителей, и они подарят им самодельные цветы и еще небольшие подарки.

  В тот вечер я тоже смастерил цветок. Я вырезал его из цветной бумаги, которая осталась после сестры, но мой цветок был совсем не таким красивым, как ее или как цветок брата. Зато я вложил в него столько стараний и любви, что был уверен, что мама с папой непременно его оценят. Подарка я не купил, ведь я был еще дошкольником, и денег у меня совсем не было. Но вряд ли мама с папой расстроились бы из-за этого.

   Наступил День Родителей. За завтраком, сестра первая подарила папе подарок и самодельный цветок. Папа поцеловал ее и развернул сверток - там была заколка для галстука. Папа широко улыбнулся и сразу прицепил заколку к галстуку, а цветок прикрепил к воротнику костюма. Он выглядел очень счастливым, как жених в свадебном зале.

  Потом брат передал маме цветок и подарок. Мама поцеловала его и развернула сверток - это была блестящая брошь, отливающаяся пятью разными оттенками. Мама взвизгнула от радости, и сразу же приколола брошь к блузке, а цветок вставила в пуговичное отверстие.

   Наступила моя очередь подарить цветок, но брат с сестрой не дали мне возможности, сразу же запев песню. Я даже не мог подпевать, потому что слов той песни я не знал.

  Мама и папа со слегка смущенным, но очень счастливым видом слушали песню, и выглядели так молодо и красиво, что походили на жениха и невесту. В душе, я пожелал, чтобы они всегда оставались такими, и с этим пожеланием тихонько положил свой цветок между ними. Я пожалел, что приготовил только один цветок, но решил, что мне не важно, кто именно его возьмет. Ведь было множество предметов, которыми они пользовались вместе. Я ужасно гордился собой, но при этом очень стеснялся, поэтому опустив голову, просто ковырял свой завтрак, но так ничего и не съел.
Брат с сестрой ушли в школу. Папа, не снимая цветка с костюма, уехал на работу, а мама, не снимая цветка и что-то напевая, принялась за работу по дому. Я же пошел играть во двор.

  Устав от игр, и немного проголодавшись, я вернулся домой. Я уже хотел открыть холодильник, как увидел свой цветок. Он лежал на дне мусорного ведра вместе с яблочными очистками и остатками риса.

  Тогда мама в гостиной говорила по телефону. Казалось, это была ее давняя подруга. Видимо, она спросила, сколько у нее детей, потому что мама, вздохнув, ответила:

- Трое уже. Стыдоба какая. У всех мои ровесниц и соседей один, или два, но ни у кого нет такого, чтобы сразу трое…Так стыдно, не знаю, как людям в глаза смотреть. И зачем только младшего родила, прямо еще один груз себе на плечи взвалила. Если бы не младший, жила бы себе беспечно. Так-то у меня все есть, даже позавидовать некому.

  Тогда я впервые понял, что я ей не нужен. Я нуждался в семье, но моя семья во мне не нуждалась, и это было невыносимо.

  Мама всегда называла меня «младшенький» и «миленьким», поэтому мне никогда не приходилось сомневаться в ее любви. Но это была неправда. Я любил ее по-настоящему, а она только притворялась.

  Не говоря ни слова, я вышел из дома. Я все поднимался и поднимался по лестнице, пока не добрался до крыши. Посмотрел вниз - все люди казались такими маленькими, будто муравьи. И я подумал, что хочу умереть. Я был уверен в этом. Люди, которых я люблю, мечтают избавиться от меня. Зачем тогда жить?

  Я ждал ночи, чтобы спрыгнуть с крыши. Потому что, если прыгать днем, то кто-нибудь увидит, отвезет в больницу и, может быть, меня спасут. Но я действительно не хотел жить, и мне оставалось только терпеливо ждать наступления ночи..

  Я ждал долго, но за все время не почувствовал ни холода, ни голода.

  Вскоре на площади прекратился стремительный поток людей и машин, а круглая луна, усевшись в самом центре неба,  ярко осветила крышу. Мне показалось, что в мире больше ничего нет, кроме меня и луны. И тогда я увидел одуванчик. Вся крыша была полностью смазана цементом, и нигде не было ни кусочка земли, но одуванчик все равно тихо цвел в углу.

  Я вспомнил, как ходил с мамой и папой на пикник, и как видел там сотню одуванчиков, но этот был намного меньше, не больше пуговицы. Но это, несомненно, был одуванчик.

  Все было так необычно, что мне стало любопытно и, приподняв небольшой, с зубчик пилы, листик, я заглянул под него. На цементном покрове крыши образовалась небольшая трещина, и туда забился малюсенький комочек земли. Это даже была не земля, а скорее горстка пыли. Просто горстка пыли, устало опустившаяся на крышу и забившаяся в углу, намокнув под дождем. Наверно среди этой пыли затесались семена одуванчика. В пригоршне земли, которой явно было мало, для того, чтобы появились ростки, чтобы распустились листья и зацвел цветок, все-таки вырос маленький одуванчик со слабыми маленькими листьями и маленьким, с пуговицу, цветком. И все равно он отливал ярким желтым цветом и красовался под светом луны, как будто радуясь, что среди сотен тысяч таких же семян, ему все-таки удалось найти кусочек земли и пустить там свои корни.

  Много-много семян одуванчика летали в воздухе, гонимые ветром, но так и не нашли ни кусочка земли, ни даже горстку пыли, что пустить вырасти в ней. Может поэтому тот одуванчик цвел изо всех сил, и так ярко желтел на фоне серого цемента, что больно было смотреть. И тут мне стало стыдно. И я понял, какой ужасной ошибкой было мое желание умереть.

  Я вернулся домой. Вся семья обыскав всю округу, но так и не найдя меня, теперь сидела дома, проливая горькие слезы. Мама сжала меня в объятиях и, всхлипывая, сказала:

- Младшенький мой, ты цел! Случись что с тобой, как бы я жила?

  И так все закончилось.
 
  Благодаря тому случаю, я узнал, в какие моменты люди не хотят жить - тогда, когда их близкие желают от них избавиться. И родственники прыгнувших с балконов бабушек, наверняка, дали им это понять, словами или взглядами.

  И если что-то и могло их остановить, то это вовсе не железные решетки, а простой одуванчик. Я знаю, потому что испытал на себе.

  Вот только взрослые так и не дали мне возможности все рассказать.



 













«