С. Ф. Платонов История России ЧастьII

Русская историческая библиотека

Русский академик С.Ф.Платонов

http://proza.ru/2020/04/22/936

 
§ 96 - Царь Федор (1676-1682)

 
Часть вторая

 

Глава шестая

 

ОБРАЗОВАНИЕ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ

 

Эпоха реформ Петра Великого
 

§ 96. Царь Федор Алексеевич


 Царь Алексей Михайлович умер в начале 1676 г., всего 45–46 лет от роду. После него осталась большая семья.

 Первая жена царя Алексея Марья Ильинишна (§81) умерла ранее мужа, оставив ему двух сыновей, Федора и Ивана, и много дочерей.

 После ее кончины царь Алексей женился вторично, взяв за себя воспитанницу своего друга А.С. Матвеева Наталью Кирилловну Нарышкину.

 В 1672 г. (30 мая) у Натальи Кирилловны родился сын Петр. Таким образом, при царе Алексее в царском семействе естественно образовалось два круга родных. Первый состоял из всех старших детей царя с их ближайшею роднёю Милославскими, из рода которых происходила покойная царица Марья Ильинишна.

 Второй круг составляли царица Наталья Кирилловна и ее сын Петр с их приближенным Матвеевым и роднёю Нарышкиными.

 Оба круга царской родни не любили друг друга и готовы были на ссору.

 Главною причиною их вражды было то обстоятельство, что царевичи Федор и Иван не отличались физическою крепостью и не подавали надежды на долголетие, а младший царевич Петр цвел здоровьем.

 Являлась поэтому мысль, что Петру суждено стать царем, несмотря на то, что он был самым младшим из братьев.

 На это надеялись Нарышкины и этого очень боялись Милославские; понятно, что между ними не могло быть никакой приязни.

 Только страх перед царем Алексеем сдерживал всякие проявления семейной розни и вражды.

 Когда же царь Алексей Михайлович скончался и на престол по московскому обычаю вступил его старший сын, 14-летний царевич Федор Алексеевич, вражда не замедлила открыться.

 Начались ссоры и интриги. Боярин А.С. Матвеев, стоявший тогда во главе всех дел, был оклеветан перед царем и сослан на далекий север (в Пустозерск); Нарышкины же были удалены от царя.

 Милославские думали получить после этого влияние и власть.

 Но вышло так, что не они воспользовались падением Матвеева.

 Молодой государь был под сильным влиянием своих личных любимцев и друзей (придворных Ив. Макс. Языкова и Алексея Тим. Лихачева).

 Эти молодые и по-новому образованные люди получили главное значение при слабом и молодом государе.

  Таким образом, рядом с двумя враждовавшими придворными кругами царской родни, Милославских и Нарышкиных, возник еще третий кружок – боярский.

 Все короткое царствование Федора Алексеевича было наполнено борьбою и взаимными интригами этих кружков; после же смерти Федора эта борьба породила и открытую смуту.

 Из государственных дел при царе Федоре Алексеевиче особенную важность имел мир (точнее – перемирие на 20 лет) с турками, которые вмешались в малороссийские дела еще в царствование Алексея Михайловича (§95).

 Вследствие обращения гетмана Дорошенка к султану турки предъявили свои права на Правобережную Украину и пытались занять столицу правобережных гетманов г. Чигирин.

 Московские воеводы уступили им Чигирин лишь после упорной обороны.

 Так как долгая война за Украину и постоянные набеги татар и турок совсем разорили правый берег Днепра, то правобережное казачество стало уходить оттуда и массами переселялось на восток, на левую сторону Днепра, в область Сев. Донца (Слободская Украина).

 Московское правительство не дорожило поэтому опустошенными правобережными областями и легко уступило их (кроме Киева) султану по договору, заключенному в 1681 г. (в Бахчисарае).

 Так, наконец, завершилась для Московского государства борьба за Малороссию, тянувшаяся более двадцати лет.

 Во внутреннем управлении при царе Федоре Алексеевиче заметно было господство новых культурных понятий и влияние на дела просвещенных людей, как московских, так и выезжих (греков и малороссов).

 Распространялись новые обычаи; усиливалась мода на польско-литовские костюмы и книги; задуманы были многие реформы.

 Между прочим, задумана была и учреждена Славяно-греко-латинская академия – высшее богословское училище, в котором могли обучаться люди всех сословий.

 Академия не только служила для образования учащихся, но должна была стать оплотом православия и блюсти чистоту веры в Московском государстве.

 Первыми ее преподавателями были выписанные с востока греки (братья Лихуды).

 Одновременно с заботами о просвещении шло обсуждение широкой военной реформы.

 Была сознана необходимость усиления и улучшения регулярных войск иноземного строя, которые получили свое начало еще при царе Михаиле Федоровиче.

 В конце 1681 и в начале 1682 г. рассмотрение этого важного вопроса было поручено просвещенному вельможе князю Вас. Вас. Голицыну (§89) и целой комиссии выборных дворян.

 Комиссия предположила, в ряду мер для упорядочения воинской службы, между прочим, и то, чтобы дворяне служили по новому порядку в регулярных войсках и оставили устарелый обычай местничества, очень вредный для воинского порядка и дисциплины (§54).

 Государь с сочувствием отнесся к предположениям служилых людей и устроил торжественное заседание высшего духовенства и бояр, целый «собор», для отмены местничества (январь 1682 г.).

 Весь собор согласно и торжественно осудил и отменил «враждотворный» и «братоненавистный» обычай, причем даже были сожжены у дворца (на «сенях») те «разрядные книги», в которых записывались местнические «случаи и дела».

 Вместе с тем взамен старого «государева родословца», в котором были записаны знатные московские роды, приказано было составить новые родословные книги для всего потомственного дворянства.

 Смерть Федора Алексеевича (в апреле 1682 г.) прервала дальнейшие занятия воинскими преобразованиями, потому что вслед за кончиною этого государя в Москве последовали внутренние замешательства и смуты.

 Царь Федор Алексеевич скончался всего 20-ти лет от роду. Его первая жена (из фамилии Грушецких) и малютка сын умерли еще в 1681 г.

Царь Федор женился вторично (на М.М. Апраксиной), но жил со второю женою всего два месяца, и Москва осталась без прямого наследника престола.

 
§ 97 - Стрелецкий бунт 1682

 
§ 97. События 1682 года

 По общему мнению, наследовать Федору должен бы был следующий за ним его брат Иван.

Но 15-летний Иван был очень болезнен и малоумен и, конечно, не мог принять власти.

 Зная это, любимцы царя Федора (Языков, Лихачев и др.), пред кончиною царя, сблизились с Нарышкиными, призвали в Москву из ссылки боярина Матвеева и устроили дело так, что тотчас по смерти царя Федора патриарх Иоаким и бояре провозгласили царем младшего царевича Петра мимо старшего Ивана.

 Хотя патриарх обратился за этим делом ко всему народу на площади и получил его согласие и сочувствие, однако дело не стало от этого законнее.

 Избранием младшего брата права царевича Ивана были явно нарушены, и, сверх того, царское избрание было произведено безо «всей земли», без земского собора, который в старину, в минуты междуцарствия, один имел право избирать государя на «вдовевший» московский престол.

 Понятно, что родные царевича Ивана, его сестры и бояре Милославские, не могли примириться с происшедшим.

 Самыми умными и решительными среди них были царевна Софья Алексеевна и боярин Иван Михайлович Милославский.

 Понимая, что против них и их царевича Ивана соединились два придворных кружка (Языкова и Нарышкиных), они решились действовать против тех и других, чтобы отобрать от них власть и влияние.

 Софья и И. М. Милославский не любили стесняться в средствах и потому не остановились перед открытою смутою. Против своих врагов они подняли стрелецкое войско.

 Стрелецкое войско, составлявшее тогда гарнизон Москвы, делилось на полки (или «приказы»). Каждый полк жил в том или другом квартале Москвы (всего более – в Замоскворечье) особою «слободою».

 Стрельцы со своими семьями помещались в отдельных дворах, вели свое хозяйство, занимались торгом и промыслами в свободное от службы время.

 Каждый полк (или «приказ») стрельцов управлялся своим полковником, по имени которого и назывался.

 Всеми же стрельцами ведал особый Стрелецкий приказ, во главе которого в то время стоял дряхлый старик князь Юрий Долгоруков.

 В последнии дни царя Федора Алексеевича среди стрельцов началось недовольство на то, что их полковники допускали частые злоупотребления: заставляли стрельцов работать на себя; задерживали выдачу им жалованья, утаивая часть его в свою пользу, и т.п. Стрельцы жаловались на полковников и сначала не получили никакой управы от кн. Юрия Долгорукова, а затем, наоборот, без суда и следствия получили право взыскивать с полковников свои убытки.

 После кончины царя Федора правительство показало стрельцам свою слабость и страх перед ними, и это повело к открытым беспорядкам в стрелецких слободах.

 Стрельцы утратили дисциплину, стали своевольничать и насильничать над своими начальниками (сотниками и пятидесятниками).

 Таким-то настроением стрельцов и воспользовалась сторона Милославских.

 Стрельцам дали знать, что во дворце бояре завели измену и что царевича Ивана уже задушили; в руки стрельцам дали и список «изменников-бояр».

Стрельцы поверили и начали открытый мятеж.

 15 мая 1682 г. они вооруженною толпою пришли в Кремль ко дворцу.

 Царица Наталья Кирилловна вывела на Красное крыльцо дворца царя Петра и царевича Ивана и показала их стрельцам живых и благополучных.

 Сам Иван успокаивал мятежников, говоря, что его никто не изводит и что ему не на кого жаловаться.

 Однако стрельцы не успокоились, вломились во дворец и на глазах у царской семьи зверски убили Матвеева и многих родственников царицы Натальи.

 Они разошлись и по всей Москве, везде муча и убивая обреченных на погибель бояр. То же продолжалось и на другой и на третий день, пока не были избиты все «изменники».

 Затем мятежники стали устраивать порядок в государстве по-своему.

 Себе они обеспечили безнаказанность, потребовав, чтобы в память их подвига против «изменников» был поставлен на площади особый «столп» (памятник), прославлявший их убийства.

 Далее они требовали, чтобы царевич Иван царствовал вместе с братом Петром и чтобы за несовершеннолетних братьев правила государством царевна Софья (а не царица Наталья).

 Все это было исполнено. Наступило двоецарствие и началось правление Софьи с Милославскими.

 Все их недруги и противники были избиты или сосланы; все высшие должности были в их руках.

 Над стрелецким войском вместо убитого князя Ю. Долгорукова был поставлен их друг князь Ив. Андр. Хованский.

 Сторона Милославских добилась, таким образом, полного успеха.

 Однако успокоения в Москве не наступило.

 Некоторые ревнители «старой веры» сообразили, что и им можно попробовать воспользоваться возбуждением стрельцов и с их помощью попытаться отменить Никоновы новшества.

 В стрелецких слободах начались проповеди и поучения; стрельцов всячески возбуждали вступиться за старую веру.

 Хованский держал себя двусмысленно и как будто даже поддерживал староверов.

 С его помощью, по просьбе стрельцов, летом 1682 г. в Грановитой палате (§49) устроено было торжественное собрание духовенства, в присутствии царей и правительницы, для прений о вере.

 Расколоучители (между которыми всех виднее был священник Никита, прозвищем Пустосвят) вели себя очень уверенно, даже дерзко.

 Конечно, в одном собрании нельзя было решить сложный вопрос о сравнительном достоинстве старого и нового обряда.

 Однако староверы, выйдя из Грановитой палаты, кричали на улицах, что они победили, и приглашали народ креститься двумя перстами.

 Соблазн был очень велик, и правительница Софья упросила стрелецких офицеров переловить расколоучителей; некоторых из них (Никиту) даже казнили.

 Движение было, таким образом, подавлено, и вопрос о вере заглох.

 Но поднялась новая тревога. По Москве пошел слух, что князь Хованский сам замышляет переворот с помощью своих стрельцов.

 Рассказывали, что он хочет погубить царей и Софью и сесть на Московское царство.

 Хованский действительно держал себя бестактно, делая вид, что он один только и может управиться с буйными стрельцами и поддерживать в Москве порядок.

 Царская семья испугалась, выехала из Москвы в «потешные» (дачные) села и окружила себя дворянскими отрядами.

 В день именин царевны Софьи (17 сентября) кн. Хованский с сыном были вызваны к правительнице из Москвы, обвинены во многих злоумышлениях и казнены.

 Против же стрельцов к Москве были двинуты вооруженные силы, так как была боязнь нового стрелецкого бунта.

 Однако испуганные стрельцы не поднялись против правительства; напротив, они принесли повинную во всех своих буйствах и сами просили уничтожить тот почетный «столп», который был сооружен в память 15 мая.

 Стрелецкое движение прекратилось, и в конце 1682 г. царевна Софья с братом Иваном возвратилась в московский дворец.

 Царь же Петр с матерью продолжал с тех пор обычно жить в подмосковных селах (всего больше – в селе Преображенском).

 
§ 98 - Воспитание Петра I

 
§ 98. Воспитание Петра Великого

 Так прошел 1682 год, полный тревог и смут.

 Он оказал сильное влияние на характер и жизнь маленького царя Петра Алексеевича.

 До смерти своего отца, царя Алексея, Петр жил баловнем в царской семье, составляя предмет любви и нежных забот своих родителей.

 Ему было всего 3,5 года, когда умер его отец.

 Царь Федор был крестным отцом своего маленького брата и, как говорят, очень его любил.

 Он держал Петра при себе в большом московском дворце и заботился о его учении.

 Лет пяти Петра начали обучать грамоте.

 Царь Федор сам выбрал ему учителя (дьяка Никиту Зотова), и Петр с ним выучил азбуку и склады и прочел первый круг учебного чтения (Часослов, Псалтырь, Деяния и Евангелие).

 С ним же, вероятно, начал Петр и писать (но никогда не приобрел четкого почерка).

 Учился ли он у Зотова еще чему-нибудь, остается неизвестным; сохранилось лишь предание о том, что Зотов показывал царевичу много «потешных листов», то есть картинок исторического и бытового содержания, привозимых в Москву из-за границы и продаваемых в торговых рядах, где их и покупали для царевича.

 За обучением у Зотова должна была следовать схоластическая наука, с которою знакомились уже старшие братья и даже сестры Петра под руководством киевских монахов (§89).

 Петру предстояло изучать грамматику, пиитику, риторику, диалектику и философию, латинскую и греческую грамоту и, вероятно, польский язык.

 Но перед началом этого «грамматичного учения» умер царь Федор и произошла смута 1682 г.

 Благодаря ей Петр остался без образования.

 Между ним и его матерью, с одной стороны, и Софьей и Милославскими, с другой, произошел открытый разрыв.

 Бывшие в Москве киевские ученые все пользовались покровительством Софьи и казались ее приятелями и приверженцами.

 Поэтому царица Наталья не имела склонности допускать их к Петру и не учила его.

 А Софья, в свою очередь, не имела желания заботиться об образовании нелюбимого брата, и Петр оставался в известном смысле неучем.

 Это было одним из последствий тяжелой смуты 1682 г.

 Были еще и другие. Во время стрелецкого мятежа Петр своими глазами видел гибель своих родных и близких, поневоле смотрел на их мучения и кровь, трепетал за свою мать и за себя.

 Целое лето жил он в страхе стрелецких насилий, целую осень со своими родными странствовал кругом Москвы и жил в стенах Троице-Сергиева монастыря, боясь, как и Софья, въехать в беспокойную Москву.

 Пережитые им ужасы он не мог забыть во всю свою жизнь и никогда не любил жить в московском дворце, залитом кровью его близких.

 Когда в конце 1682 г. Софья справилась со стрельцами и водворилась в Москве, для Петра и его матери страхи и опасности не прекратились.

 Хотя Петр и носил царский титул, однако он не царствовал на самом деле; мало того, он был опальным человеком, которому как бы не было места в Москве.

 Мать Петра была вынуждена жить с сыном в подмосковных селах (Преображенском, Коломенском), вдали от большого двора, в некотором пренебрежении и унижении от Софьи.

 Она постоянно опасалась московского правительства и ожидала от него зла себе и своему сыну.

 Немудрено, что и сам Петр боялся и не любил всего того, что окружало Софью и служило ей.

 Он стал чужд и враждебен той обычной дворцовой обстановке, в которой росли и жили его старшие братья и сестры; он не знал и не желал знать обычного «чина» («порядка») московской придворной жизни.

 И в этом смысле он также вышел неблаговоспитанным человеком, неучем.

 Жизнь маленького царя Петра в подмосковных потешных селах сложилась очень своеобразно.

 Потешные дворцы бывали обыкновенно невелики; вместо большого придворного штата там была немногочисленная дворня; двор и сад царские граничили с крестьянским селом.

 Это были условия обычной боярской усадьбы, и Петр рос в потешных селах, как простой дворянин.

 В своих играх он собирал кругом себя не только детей бояр и дворян, но и дворовых и крестьянских ребятишек; из царских хором он легко выбегал на двор, на село и в окрестные поля и рощи.

 Московские царевичи вырастали обыкновенно в тепличных условиях кремлевских теремов;

 Петр рос на просторе подмосковной деревни.

 Поэтому-то детские забавы Петра приобрели свой особый характер.

 Он рано начал играть в войну не только в хоромах, но и на поле.

 На берегу Яузы (притока р. Москвы), у с. Преображенского, он построил себе «потешную» крепость (Пресбург) и около нее собрал целую дружину «потешных» воинов.

 Сначала это был простой сброд – «Преображенские конюхи», как выражалась Софья с ее близкими.

 Потом этой компании Петр придал форму двух солдатских полков (Преображенского – в с. Преображенском и Семеновского – в соседнем селе Семеновском), и понемногу из «потешных» полков образовались у Петра полки настоящие, положившие впоследствии начало нашей гвардии.

 Полевая забава Петра, именно потому, что она развилась на просторе полей, получила широкие размеры и серьезное значение.

Петр по-немногу уразумел серьезную сторону военного дела и стал учиться инженерному и артиллерийскому искусству.

 Разумеется, ему пришлось начать эту науку, так сказать, с азбуки и по доброй воле засесть за арифметику и геометрию.

 Как только маленький царь пожелал изучать военную технику, около него неизбежно, по общему московскому порядку, должны были появиться учители-«немцы» (то есть западноевропейцы), которые тогда были инструкторами и начальниками регулярных московских полков (§79).

 Близость этих «немцев» к Петру не должна нам казаться удивительною и необычною.

 Московский двор в то время широко пользовался услугами западноевропейцев.

 Маленького Петра лечили доктора-немцы; в вычурных садах царя Алексея он видел немцев-садовников; всякие технические поделки во дворцах исполнялись мастерами-немцами.

 Мать Петра Великого, царица Наталья, выросла у своего воспитателя А.С. Матвеева в приязни к немцам; боясь близких к Софье ученых киевлян, она не страшилась немцев и допускала их к сыну.

 Наконец, Немецкая слобода, где жили немцы, была расположена очень близко от села Преображенского; было очень просто и легко послать туда за всяким делом и позвать оттуда сведущих и искусных немцев по первому же слову царя Петра.

 Таким образом, немцы из слободы помогали царю строить его крепость: голландец Тиммерман учил Петра арифметике, геометрии и фортификации; голландец же Брант обучал его плавать под парусами.

 Под влиянием своих забав и учителей-немцев Петр мало-помалу обращался в военного техника и любителя-моряка.

 Не было у него общепринятого тогда схоластического образования, а были какие-то особые, совсем не обычные познания, какие-то странные, совсем не царские вкусы.

 Молодой государь представлял собою необыкновенный для московского общества культурный тип.

 Многое в характере и в жизни молодого царя Петра вызывало осуждение окружающих.

 Конечно, осуждали в нем его необразованность и невоспитанность, происшедшие оттого, что Петр, не по его вине, лишен был обычного дворцового воспитания.

 Осуждали его пристрастие к забавам: казалось, что, кроме своих игр, он ничего не желает знать.

 В особенности странною представлялась страсть Петра к лодкам и кораблям.

 После того, как Петр нашел в селе Измайлове заброшенный мореходный ботик («дедушку русского флота») и научился плавать на нем, он весь ушел в это новое дело и начал строить себе суда на большом Переяславском озере.

 Конечно, это казалось многим пустою и странною забавой, не подходящею для подраставшего государя.

 Осуждали в Петре и его особую близость к немцам.

 Петр с течением времени стал часто бывать в Немецкой слободе.

 Там он свел близкое знакомство с некоторыми из обитателей слободы, сиживал у них в гостях, принимал участие в их увеселениях.

 Особенно сблизился он с шотландцем Гордоном, генералом русской службы, ученым и серьезным человеком, и со швейцарцем Лефортом, полковником, человеком очень способным и веселым.

 Под влиянием Лефорта Петр, по мнению многих, отстал от русских обычаев и привык к шумным пирам и разгулу.

 К сожалению, состоявший при Петре «дядькою» (воспитателем) князь Борис Алексеевич Голицын и учитель Петра Никита Зотов в этом отношении сами не были безгрешны и не могли удержать молодого Петра от кутежей и шумных пирушек.

 Итак, вследствие особых неблагоприятных условий своего детства, Петр остался без правильного образования и воспитания и вместо богословско-схоластических познаний приобрел военно-технические.

 Не было у него любви к старым обычаям и порядкам придворной московской жизни, зато образовались близкие сношения с «немцами».

 Московское правительство своей сестры Софьи он не любил; он боялся как Милославских, так и стрельцов, которых считал опорою и друзьями Софьи.

 Впрочем, до совершеннолетия у Петра не было никакого видимого интереса к делам государственным и придворным.

 Петр весь ушел в свои забавы, все свое время употреблял на «потехи Марсовы и Нептуновы».

 Его громадные умственные способности находили пока применение в тесном кругу полудетских затей и были заметны для немногих.

 Вообще же московские люди считали Петра несерьезным и пустым человеком, от которого нельзя было ждать проку.

 А между тем подходила пора его совершеннолетия, приближался конец опеки царевны Софьи над царями и царством.

 Чтобы отвлечь сына от пустых забав и сделать его более солидным, царица Наталья задумала женить Петра и нашла ему невесту по своему вкусу – Евдокию Федоровну Лопухину.

 В начале 1689 г. Петр женился, но не изменил своих привычек: легко оставлял мать и жену и всего более интересовался постройкою судов в Переяславле и воинскими забавами.

 Так подошло его совершеннолетие (30 мая 1689 г.), когда его мать и родные заставили его начать борьбу с сестрою Софьею за власть.



 
§ 99 - Царевна Софья

 
§ 99. Правление и низвержение царевны Софьи


 Начавшееся в 1682 г. правление царевны Софьи продолжалось семь лет.

 Главную роль при ней играл князь В.В. Голицын (§89), с которым Софья сблизилась настолько, что шла молва об их браке.

 Под влиянием этого Голицына находилось как управление внутреннее, так и внешняя политика.

 Внутренние мероприятия отличались вообще заметными чертами гуманности, потому что просвещенный Голицын был склонен действовать мягко и, как говорят, мечтал о широких преобразованиях, между прочим, об освобождении крестьян от власти помещиков.

 Во внешней политике в правление Софьи замечателен договор с Китаем, до границ которого дошла тогда русская колонизация.

 В течение XVII в. русские добрались через всю Сибирь до берегов Тихого океана, обогнули на судах северо-восточную оконечность Азии (Семен Дежнев) и заняли Камчатку.

 От мелких и диких племен они не встречали сопротивления. Но на р. Амуре русские столкнулись с китайцами.

 Возникшая вражда была погашена Нерчинским договором (1689), по которому русские отступились от берегов Амура в пользу китайцев.

 На западе удалось достигнуть важного успеха, именно, заключить с Речью Посполитою в 1686 г. вечный мир на условиях Андрусовского перемирия 1667 г. (§95).

 Польский король Ян Собеский согласился на вечную уступку Киева Москве лишь под влиянием тяжелых обстоятельств трудной борьбы с турками и выговорил за то у Москвы обязательство помогать ему против турок и татар.

Обязательство это надо было исполнить: московские войска под начальством кн. В.В. Голицына два раза (в 1687 и 1689 гг.) ходили на Крым, и оба раза неудачно.

 Большие и тяжелые ополчения москвичей, не приспособленные для степных походов, в первый раз даже не дошли до Крыма, а во второй раз дошли до Перекопского перешейка, но не могли долго держаться в голой степи и без всякого результата повернули назад, не победив татар, скрывшихся за Перекопью.

 Неудача этих крымских походов подала удобный повод к ропоту и обвинениям со стороны противников Софьи и Голицына.

 Как раз в 1689 г. младшему из царей, Петру, исполнилось 17 лет: он пришел «в возраст», стал совершеннолетним и мог уже сам с братом Иваном править государством.

 Поэтому неудача с Крымом и неудовольствие в Москве должны были особенно страшить Софью и грозили ей близким переворотом.

 Опасаясь этого переворота, Софья делала попытки из временной «правительницы» обратиться в постоянную «самодержицу», соправительницу царей.

 После казни князя Хованскогов 1682 г. Милославские поставили во главе Стрелецкого приказа начальником всех стрельцов думного дьяка Федора Шакловитого.

 Человек крутой, решительный и ловкий, Шакловитый держал стрельцов в полном повиновении.

 Полагаясь на Шакловитого, Софья и думала повести дело так, чтобы стрельцы подали ей челобитье – не оставлять правления, венчаться царским венцом и стать самодержицею.

 Однако старания Шакловитого и его агентов не имели успеха среди стрельцов.

 Дело это разгласилось, и противная Софье сторона царя Петра тогда решила действовать.

 Летом 1689 г. начались открытые ссоры у царицы Натальи и царя Петра с Софьею и закипела между ними острая вражда.

 Софья опасалась прямого нападения на себя Петра с его «озорниками», потешными «конюхами», и потому держала вокруг себя в Москве усиленные караулы стрельцов.

 Уступить Петру и отказаться от правления она и не думала.

 Петр также боялся покушения на себя стрельцов.

 Еще более, чем сам Петр, опасалась за сына царица Наталья со своими родными.

 Когда в августе 1689 г. в Преображенском ночью получено было известие, что в Москве на улицах собраны сильные отряды стрельцов, приближенные разбудили Петра и страшно напугали царя криком, что стрельцы идут его убить.

 Петр раздетый ускакал в ближайшую рощу, там оделся и помчался оттуда в Троице-Сергиев монастырь, куда приехал чуть живой от усталости и волнения.

 Страхи оказались, по-видимому, ложными, стрельцы не шли в Преображенское, но Петр с тех пор страдал, как говорят, постоянным нервным недугом: у него появились подергивания щеки, непроизвольные движения головы и некоторая

 После казни князя Хованского в 1682 г. Милославские поставили во главе Стрелецкого приказа начальником всех стрельцов думного дьяка Федора Шакловитого. Человек крутой, решительный и ловкий, Шакловитый держал стрельцов в полном повиновении.

 Полагаясь на Шакловитого, Софья и думала повести дело так, чтобы стрельцы подали ей челобитье – не оставлять правления, венчаться царским венцом и стать самодержицею.

 Однако старания Шакловитого и его агентов не имели успеха среди стрельцов. Дело это разгласилось, и противная Софье сторона царя Петра тогда решила действовать. Летом 1689 г. начались открытые ссоры у царицы Натальи и царя Петра с Софьею и закипела между ними острая вражда.

 Софья опасалась прямого нападения на себя Петра с его «озорниками», потешными «конюхами», и потому держала вокруг себя в Москве усиленные караулы стрельцов.

 Уступить Петру и отказаться от правления она и не думала.

Петр также боялся покушения на себя стрельцов.

 Еще более, чем сам Петр, опасалась за сына царица Наталья со своими родными.

 Когда в августе 1689 г. в Преображенском ночью получено было известие, что в Москве на улицах собраны сильные отряды стрельцов, приближенные разбудили Петра и страшно напугали царя криком, что стрельцы идут его убить.

 Петр раздетый ускакал в ближайшую рощу, там оделся и помчался оттуда в Троице-Сергиев монастырь, куда приехал чуть живой от усталости и волнения.

 Страхи оказались, по-видимому, ложными, стрельцы не шли в Преображенское, но Петр с тех пор страдал, как говорят, постоянным нервным недугом: у него появились подергивания щеки, непроизвольные движения головы и некоторая неправильность походки: он, по тогдашнему выражению, «голову запрометывал и ногою запинался».

 С отъездом Петра к Троице началась открытая усобица.

 К царю в крепкий монастырь приехали его мать и жена; съехались родственники и бояре, отставшие от Софьи; пришли потешные полки, также стрельцы полка Сухарева.

 Постепенно туда же подходили регулярные солдатские полки и съезжались дворяне.

 У Петра оказывалась громадная сила. Софья с братом Иваном сидела в Москве, окруженная недоумевающими стрельцами.

 Скоро выяснилось, что у нее нет сил бороться с Петром.

 Когда Петр, потребовав у сестры отчета о ночных собраниях стрельцов, вызвал к себе из Москвы бояр, то оказалось, что все оставляют царевну Софью: от нее уехал патриарх Иоаким, друг за другом уезжали бояре, стали уходить и стрельцы.

Все чувствовали, что право на стороне Петра. Петр победил без боя. Князь Голицын был арестован и сослан; Шакловитого и некоторых близких к нему стрельцов казнили.

 Софье указано было уехать из дворца в подмосковный Новодевичий монастырь.

 Петр особым посланием пригласил брата Ивана «царствие править самим».

 На деле же, вследствие полной неспособности и безгласности царя Ивана, правление всецело перешло в руки Петра, его родных и близких. Так совершился переворот 1689 г.

 
§100 - Петр I в 1689–1694

 
§ 100. Годы 1689–1694

 В первое время после низвержения Софьи Петр мало интересовался государственными делами и все свое время посвящал либо маневрам со своими «потешными», либо плаванию на кораблях и кораблестроению.

 Свои «Нептуновы потехи» молодой государь перенес с Переяславского озера в Архангельск.

 Море произвело глубокое впечатление на Петра и неудержимо стало тянуть его к себе.

 Между тем управление государством оставалось в руках царицы Натальи, ее родных и патриарха.

 По обстоятельствам того времени они дали делам такое направление, которое не могло нравиться Петру.

 Сам государь дружил с иноземцами; а правительство, напротив, стало к ним очень холодно.

 В особенности патриарх Иоаким вооружался против них.

 В правление Софьи патриарху пришлось видеть много неприятностей от выезжих киевлян и их московских друзей.

 Киевляне свободно распространяли в Москве свои церковные обычаи и высказывали мнения, иногда отличавшиеся от московских[1]. Иоаким поставил дело так, что созванный им собор 1690 г. заподозрил правоверие киевского духовенства, и с тех пор киевские монахи и киевские ученые потеряли свое привилегированное положение в Московском государстве и как бы подверглись гонению.

 Вместе с тем и другие иноземцы перестали пользоваться покровительством в московском дворце.

 Патриарх и на них воздвиг гонение, считая их причиною всех зол в государстве.

 И это в то время, когда молодой царь находился в личной дружбе со многими немцами!

Патриарх Иоаким умер в 1690 г. Несмотря на желание Петра иметь ученого патриарха, духовенство избрало на патриаршество одного из московских неученых архиереев Адриана, столь же враждебного новшествам, как и Иоаким.

 За Адриана была мать царя Петра. Она продолжала, без всякого видимого участия сына, править государством до самой своей смерти, которая последовала в 1694 г.


[1] Между прочим, они по-католически определяли то время, когда совершается за литургией пресуществление даров в тело и кровь Христову.

 Это мнение возбудило в Москве большие споры. Главным его защитником явился московский ученый подьячий Семен Медведев (постригшийся в монахи с именем Сильвестра).

 Друг Ф.Шакловитого, Медведев пользовался расположением Софьи и Голицына и потому, несмотря на большую свою смелость и резкость, оставался недостижимым для внушений патриарха.

 Мнение Медведева было изложено им в особой книге «Манна»; оно вызвало ряд опровержений (со стороны, между прочим, греков Лихудов) и повело к очень оживленным толкам и спорам, даже между простым народом, который хотел точно знать, когда правильнее надлежит звонить «к достойной» в минуту пресуществления даров.

 При Софье патриарх Иоаким не мог справиться с Медведевым и киевской «хлебопоклонною ересью» (так называлось мнение Медведева).

 Когда же Шакловитый и кн. Голицын были схвачены, сам Медведев был арестован (а потом и казнен), хлебопоклонная же ересь была осуждена на церковном соборе 1690 г. – Прим. авт.

 
§101 - Азовские походы Петра I

 
§ 101. Азовские походы и флот. Кумпанства и великое посольство


 Смерть матери заставила царя Петра самого приняться за дела управления. Ему в ту пору было уже 22 года.

 Предстояла новая война против турок и татар в исполнение договора с королем Яном Собеским 1686 г.

 Петр видел неудачу двух московских походов против Крыма и не хотел повторять эту затею.

 Он принял другое решение – идти на турецкую крепость Азов в устьях Дона.

 В таком решении не было ничего необычайного: еще при царе Михаиле Федоровиче в Москве шли речи об Азове (§80).

 В Москве всегда понимали важное значение этой крепости, служившей как бы ключом к морю для всего Дона.

 Весною 1695 г., для того, чтобы замаскировать свое движение к Азову, Петр послал на низовья Днепра большое войско, угрожавшее оттуда походом на Крым; а сам с регулярными полками по Дону и Волге направился к Азову.

 Осада Азова затянулась до осени 1695 г. и не имела успеха, потому что крепость получала с моря водою припасы и подкрепления и могла держаться.

 Петр сам участвовал в военных действиях (по его собственным словам, «зачал служить с первого Азовского похода бомбардиром»).

 Он понял причины своей неудачи и, когда вернулся в Москву, начал немедля готовиться к новому походу, проявив необыкновенную энергию и упорство.

 Он задумал построить флот, который помог бы осадить Азов и с моря.

 На р. Воронеже, под г. Воронеж, была устроена верфь для судов; шли работы и в самой Москве, и в других городах: везде готовили части судов и снасти.

 Весною в Воронеже был готов «морской караван» в 30 военных судов и собраны сотни речных стругов и плотов.

 Московская рать с флотом явилась к лету 1696 г. под Азовом и, окружив его, крепко осадила и скоро взяла.

 Это был громадный и неожиданный успех.

 Молодой государь и его приятели Гордон, Лефорт и др. оказались способны не только на потехи, но и на подвиги.

 Победа окрылила Петра и внушила ему широкие планы.

 Он стал мечтать о постройке большого флота и об изгнании турок из Европы силами соединенных в один союз европейских народов.

 По свойству своего характера Петр начал немедля приводить в исполнение то, что задумал, с тем большею свободою, что с 1696 г. он остался единодержавным государем; царь Иван скончался перед вторым Азовским походом, оставив после себя лишь дочерей.

 Постройка нового флота получила характер особой общенародной повинности.

 Было указано, чтобы к 1698 г. с определенного количества крестьянских дворов землевладельцы (светские – с 10 тыс. дворов, а церковные – с 8 тыс.) выстроили по одному оснащенному и вооруженному кораблю; все же вообще горожане (посадские люди) должны были построить общими силами 12 кораблей.

 Для того, чтобы сговориться, кому с кем вместе строить корабль, помещики и вотчинники должны были немедля собраться в Москве и образовать «кумпанства».

  Полная стоимость корабля определялась в 10 тыс. руб., и каждый двор средним числом должен был внести в кумпанство 1 руб. или 1 руб. 20 коп., – сумма по тому времени очень большая.

 А всего на новый флот (до 50 кораблей) требовалось полмиллиона рублей: как это много, можно видеть из того, что весь ежегодный доход государства тогда равнялся лишь 2 млн. руб.

 Поставив так круто хозяйственную сторону дела, Петр не менее круто и быстро повел техническую часть дела.

 В Воронеже были устроены верфи; на них свозили материал и собирали рабочий народ; туда выписывали из-за границы корабельных мастеров и всяких техников.

 Для того же, чтобы приготовить в будущий флот своих русских моряков, кораблестроителей и мореходов, Петр решил (1697) для тяжелой и неведомой «навигацкой науки» послать за границу 50 человек из придворной родовитой молодежи.

 Если от кумпанств тяжело было всем в государстве, то от последней меры застонала вся столичная знать.

 Другую свою мечту – о союзе христианских держав против турок и татар – Петр думал осуществить путем переговоров.

 Он задумал послать великое (чрезвычайное) посольство в Германию, Голландию, Англию, Рим и Венецию для «подтверждения древней дружбы и любви» и для заключения союза против турок.

 Послами он назначил Лефорта и Ф.А. Головина и дал им большую свиту (всего с прислугою в ней было несколько сот человек).

 С удивлением узнали в Москве, что и сам царь хочет ехать за границу в этой свите.

 Действительно, поручив государство своим близким людям (дяде Льву Кирилловичу Нарышкину, «дядьке» своему князю Борису Голицыну, князю Федору Ромодановскому и др.), Петр весною 1697 г. отправился за границу вместе с послами, скрыв себя в их свите под именем «Преображенского полка урядника Петра Михайлова».

 Все эти дела и затеи молодого государя были так необычны, а его личное поведение так мало походило на привычный царский «чин», что против Петра стал в эту пору раздаваться уже явный ропот.
 
 Роптавшие говорили, что государь «уклонился в потехи: оставя лучшее, начал творити всем печальное и плачевное».

 Созрел, по-видимому, даже заговор на жизнь Петра. Многие злорадно желали смерти беспокойному и порывистому Петру.

 Стрелецкий полковник Иван Циклер и родовитые дворяне Алексей Соковнин и Федор Пушкин были уличены в том, что искали случая убить Петра.

 Вот почему перед отъездом царя за границу в Москве происходят розыски и пытки; многих посылают в ссылку, а Циклера с товарищами казнят.

 Озлобленный Петр принимает особые меры предосторожности; между прочим, стрелецкие полки высылаются из Москвы в Азов и на литовско-польскую границу.

 Подробнее об Азовских походах 1695-1696 в университетских лекциях С.Ф. Платонова

 
§102 - Великое посольство Петра I в Европу

 
§ 102. Заграничное путешествие Петра Великого

 Заграничное путешествие Петра Великого имело очень большое значение.

 Во-первых, пребывание в чужих краях в течение полутора года окончательно выработало личность и направление самого Петра.

 Он получил много полезных знаний, привык к культурным формам европейской жизни, умственно созрел и сам стал европейцем по духу.

 Во-вторых, путешествие московского царя на Запад оживило сношения Москвы с Западом, усилило обмен людей между Русью и Европой.

 Много русских с тех пор стало жить и учиться за границей; сотни иностранцев приглашались в Россию и сами туда стремились.

 В-третьих, Петр за границей узнал действительные политические отношения держав и вместо несбыточных мечтаний об изгнании турок в Азию усвоил себе трезвый план борьбы со Швецией за Балтийское побережье, утраченное его предками.

 Великое посольство, а с ним и Петр выехали из Москвы весною 1697 г. Путь их лежал на Балтийское море.

 В Риге шведские власти очень сухо встретили русских.

 Зато в Курляндии прием был приветливее, а в Пруссии (тогда еще курфюршестве Бранденбургском) курфюрст Фридрих встретил Петра очень радушно.

 Правда, воевать с турками он отказался, посоветовав Петру войну со шведами.

 Но самого Петра он очаровал своею любезностью и заключил с ним дружественный договор торгово-культурного характера.

 Из Пруссии Петр поехал в Голландию сухим путем.

 На дороге он встретился с женою и тещею курфюрста, и те, проведя с Петром целый вечер, дали любопытное описание его наружности и манер.

 Их удивил его ум и живость, поразила невоспитанность. «Он очень хороший и очень дурной», – выразились они: прекрасна натура, дурно воспитание.

 Такое же впечатление замечательного, но невыдержанного человека произвел Петр и в Голландии.

 С немногими «деньщиками» (адъютантами), опередив посольство, Петр приехал в голландский городок Саардам, в котором было развито кораблестроение и из которого мастера работали у Петра в Москве.

 Там он немедля поступил на верфь как простой плотник, жил в маленьком домишке, одевался, как рабочий. Однако саардамцы узнали в нем царя по его огромному росту и трясенью головы (о чем им писали их земляки из Москвы).

 За Петром стали ходить любопытные, и Петр держал себя с ними так нетерпеливо и резко, что стал предметом уже всеобщего любопытства.

 Он мог выжить в Саардаме всего 8 дней и должен был уехать оттуда в Амстердам.

 В Амстердаме дело пошло лучше. На одной из самых больших верфей Петр работал как простой мастер более 4 месяцев и, по его словам, «своими трудами и мастерством новый корабль построил и на воду спустил».

 Но, трудясь на верфи, узнал он, что в Голландии искусство строить корабли развилось «с долговременной практики», научной же теории кораблестроения там не существует.

 За этою наукою Петр бросился в Англию, потому что услышал, «что у них в Англии сия архитектура так в совершенстве, как и другие, и что кратким временем научиться можно».

 Приехав в Англию и посетив Лондон, Петр в английском городке Дептфорде на казенной верфи «через четыре месяца оную науку окончил».

 Так он сам впоследствии писал о своих занятиях за границей. Кроме «навигацкого дела», Петр в Голландии и Англии увлекался всем, что его занимало: смотрел музеи и фабрики, слушал лекции, посещал госпитали, учился гравировать, учился литейному делу.

 Не было такой науки и такого искусства, которые остались бы вне его любознательности.

 Громадный ум Петра и гениальные способности жадно искали себе удовлетворения.

 После занятий в Англии Петр вернулся в Голландию и вместе со своим великим посольством поехал в Вену. Где ни побывало это великое посольство, везде оно терпело неудачу со своей идеей общей борьбы против турок.

 На западе Европы завязалась напряженная борьба Габсбургов с Бурбонами, и никто не интересовался турками.

 Германский император, бывший тогда в войне с султаном, искал мира с ним, чтобы направить свои силы против Франции, и потому русское посольство в Вене не имело никакого успеха.

 Недовольный императором, Петр собирался уже из Вены ехать в Венецию, славную своим мореплаванием, как вдруг пришло из Москвы известие о стрелецком возмущении.

 Петр поспешил домой. Путь его лежал через Польшу; там встретил его новый, только что избранный после смерти Яна Собеского, король польский (он же саксонский курфюрст) Август.

 Петр быстро сдружился с ним, и между ними впервые высказана была мысль о совместном действии против Швеции.

 Разочарованный в прежней мечте о союзе против Турции, Петр легко схватывает новую мысль о борьбе за Балтийское побережье и с этой мыслью в августе 1698 г. приезжает в Москву.

 

Подробнее о великом посольстве Петра I 1697-1698 в университетских лекциях С. Ф. Платонова

 
§103 - Стрелецкий бунт 1698 и начало реформ Петра I

 
§ 103. Первые преобразования и стрелецкий розыск

 Вернувшись из путешествия, Петр сразу обнаружил свое новое настроение. Приехав в Москву; он даже не заехал в московский дворец, а прямо проехал в свое Преображенское.

 Своей жены Евдокии Федоровны он не видел, а заглазно послал ей приказ идти в монастырь. Против воли отвезли ее в Суздаль и там постригли (в Покровском монастыре, где была пострижена жена великого князя Василия III Ивановича Соломония).

 Сына своего Алексея (родившегося в 1690 г.) Петр отдал на попечение сестры своей царевны Натальи.

При первом же приеме придворных в Преображенском Петр отдал им приказ впредь носить короткое европейское платье вместо длинного русского и брить бороды.

 Он сам резал бороды и окорачивал кафтаны у тех, кто упрямился. Право носить бороду сохранило только духовенство и крестьянство.

 Горожане могли покупать это право, уплачивая известную пошлину и получая ежегодно «бородовой знак».

 С принудительной переменой внешности узаконялось и вообще господство западноевропейских обычаев в русской жизни.

 Одним из внешних знаков этого господства стало установление нового летосчисления. До тех пор в Москве считали годы от сотворения мира и праздновали новый год «на Семен день» 1 сентября.

 Отпраздновав 1 сентября 1699 г. наступление нового 7208 г. по старому счету, Петр велел 1 января вновь праздновать новый 1700 г. и впредь считать годы от Рождества Христова, как и в прочих православных странах.

 Одновременно с первыми шагами своих культурных преобразований Петр начал свой страшный стрелецкий розыск.

 Стрелецкое возмущение 1698 г. произошло оттого, что стрелецкие полки, выведенные из Москвы в Азов и на польскую границу, были очень недовольны своим положением.
 
 Стрельцы видели нелюбовь и недоверие к ним царя, понимали, что их удалили из столицы надолго, и ожидали, что стрелецкое войско будет вовсе уничтожено.

 Стоя на границах в тесноте и грязи, получая скудное довольствие, стрельцы роптали и посылали в Москву за вестями, чего им ждать далее.

 Когда из Москвы пришли смутные и вздорные вести, что царя в царстве нет и что впереди надо ожидать только дурного, стрельцы не выдержали.

 Несколько стрелецких полков вышло из повиновения и двинулось к Москве – к своим семьям и хозяйствам.

 Навстречу ослушникам из Москвы вышли регулярные войска с пушками. При первой же встрече с ними (у Нового Иерусалима, или Воскресенского монастыря) стрельцы положили оружие и побежали. Их переловили и наказали: многих казнили, а прочих посадили под стражу.

 Возвратясь в Москву, Петр нашел, что дело о стрельцах недостаточно исследовано и преступники недостаточно наказаны.

 Начался новый «сыск» (следствие) и пытки. Под пытками некоторые стрельцы показали, что их поднимала на бунт царевна Софья из Новодевичьего монастыря, где она жила.

 Хотя этот оговор и не был достаточно доказан, однако Петр поверил ему. Он объявил вину сестры выборным от народа, приглашенным во дворец, и велел постричь Софью в монахини в том же Новодевичьем монастыре.

 Стрелецкое же войско Петр решил вовсе уничтожить. До 2 тыс. стрельцов было казнено смертью в разных концах Москвы.

 Остальные стрельцы были распущены из полков, и их было даже запрещено принимать в солдаты. Так разделался Петр со стрелецким войском, в котором видел оплот своих недругов и семя всякого зла.

 

Подробнее о стрелецком бунте 1698 в университетских лекциях С. Ф. Платонова

 
§104 - Начало Северной войны

 
§ 104. Великая Северная война. Первые годы войны

 С 1699 г. Петр начал приготовления к войне со шведами.

 Он вступил в союз с Августом II, саксонско-польским королем и курфюрстом, и с датским королем Христианом.

 Союзники убедили его, что наступило очень удобное время для действий против Швеции, так как на шведском престоле воцарился слишком молодой и легкомысленный король Карл XII.

 Однако Петр не решался начать войну с Карлом, пока не будет заключен мир с турками.

 В августе 1700 г. получил он известие о том, что его послы добились мира в Константинополе с уступкою Азова Москве, – и тотчас же московские войска были двинуты к Балтийскому морю.

 Началась знаменитая шведская война – на целых 21 год.

 В своем стремлении овладеть берегами Балтийского моря Петр явился продолжателем политики всех предшествовавших ему московских царей.

 Страшную борьбу за Балтийское побережье выдержал Иван Грозный (§62).

 То, что было потеряно при Грозном из русских земель на морском берегу, возвратил Москве царь Федор Иванович (§63) и снова потерял Василий Шуйский (§70).

 Государи XVII в. не забывали этой утраты, утвержденной Столбовским договором 1617 г. (§77).

 При царе Алексее Михайловиче А. Л. Ордин-Нащокин особенно настаивал на мысли о необходимости пробиться к Балтийскому морю, именно к Рижскому заливу, для непосредственных морских сношений со средней Европой.

 Но в ту пору осуществление этой вековой мечты московских патриотов было еще невозможно: царь Алексей всего более был связан малороссийскими делами и борьбою с Речью Посполитою и Турцией.

 При Петре отношения на юге установились, и он естественно обратил свой порыв к Балтийским берегам, повинуясь стихийному стремлению Москвы на Запад.

 Петр направил свои войска к Финскому заливу и осадил шведскую крепость Нарву.

 Но в это время обнаружилось, что юный и легкомысленный король Карл XII обладает огромной энергией и военным талантом.

 Как только союзники начали против него войну, он собрал свои наличные войска, бросился на Копенгаген и принудил датчан к миру.

 Затем он направился на русских к Нарве и напал на них так же быстро и неожиданно, как на датчан.

 У Петра под Нарвою было все его регулярное войско (до 40 тыс. человек).

 Оно стояло укрепленным лагерем на левом берегу р. Наровы. Карл ворвался с запада в этот лагерь, смял и погнал русских к реке (19 ноября 1700 г.).

 Имея всего один мост на Нарове, русские спасались вплавь и гибли.

 Только «потешные» полки Петра (Преображенский и Семеновский) отстоялись у моста и с честью перешли реку после того, как остальная армия бежала.

 Карлу досталась вся артиллерия и весь лагерь московского войска. Довольный легкою победою, Карл счел силы Петра уничтоженными, не преследовал русских и не вторгся в московские пределы.

 Он пошел на своего третьего врага Августа и этим сделал крупную ошибку: Петр быстро оправился и восстановил свою армию; сам же Карл, по выражению Петра, надолго «увяз в Польше», куда от него укрылся Август.

 Петр до битвы сам находился под Нарвою и видел все неустройство своего войска.

 Оно было мало обучено, плохо одето и накормлено; оно не любило тех наемных «немецких» генералов, которым было подчинено (герцог фон Круи и др.); для осады было мало пороху и снарядов; пушки были плохи.

 При приближении Карла Петр уехал в Новгород в уверенности, что шведы вторгнутся в Россию и что надо готовить русские крепости к обороне.

 Поражение армии под Нарвою не привело Петра в отчаяние.

 Напротив, так же, как после первой азовской неудачи, он проявил громадную энергию и в течение зимы 1700–1701 гг. успел собрать новое войско и отлить до 300 новых пушек, для которых, за недостатком в государстве меди, брали даже церковные колокола.

Увидевшись со своим союзником королем Августом (в м. Биржах), Петр заключил с ним новый договор о том, как им держаться вместе против Карла.

 Согласно с этим договором, все последующие годы Петр вел войну в двух разных областях.

 Во-первых, он помогал Августу в Речи Посполитой деньгами, хлебом и войском.

 Русская армия не раз ходила в Польшу и Литву, причем дело обходилось там без поражений, но, правда, и без больших успехов.

 Важно было то, что удавалось задерживать Карла XII в Польше и не допускать его до окончательного торжества над Августом.

 На этом театре войны особенно отличался любимец Петра из его «потешных» Александр Данилович Меншиков, которому Петр вверил здесь все свои войска.

 Во-вторых, Петр, отдельно от своего союзника, предпринял завоевание Финского побережья и вообще старых ливонских земель (Эстляндии и Лифляндии), пользуясь тем, что главные силы Карла были отвлечены в Польшу.

 В 1701 и следующих годах русская конница под начальством «фельдмаршала» Бориса Петровича Шереметева «погостила» в этих областях: Шереметев разорил страну, разбил два раза шведский корпус генерала Шлиппенбаха (при Эрестфере и Гуммельсгофе) и взял старые русские города Ям и Копорье.

 Сам Петр осенью 1702 г. явился при истоках р. Невы и взял шведскую крепость Нотебург, стоявшую на месте старого новгородского Орешка.

 Возобновив укрепления этой крепости, Петр назвал ее Шлиссельбургом, то есть «ключом-городом» к морю.

 На весну 1703 г. русские спустились к невским устьям и взяли, при впадении р. Охты в Неву, шведское укрепление Ниеншанц.

 Пониже этого укрепления на Неве, в мае 1703 г., Петр заложил Петропавловскую крепость и под ее стенами основал город, получивший имя «Питербурха», или Санкт-Петербурга.

 Это был для Петра укрепленный выход в море, которым он тотчас же воспользовался.

 На Ладожском озере (точнее, на р. Свири) строились наспех морские суда и в том же 1703 г. были уже спущены на воду.

 Осенью этого года Петр уже начал работы на Котлине-острове для постройки морской крепости Кроншлота (предшественник нынешнего Кронштадта).

 Эта крепость и стала гаванью для нового Балтийского флота.

 Наконец, в 1704 г. были взяты сильные шведские крепости Дерпт (Юрьев) и Нарва.

 Таким образом, Петр не только приобрел для себя выход на море в своем «парадизе» Петербурге, но и защитил этот выход рядом твердынь с моря (Кроншлот) и с суши (Нарва, Ям, Копорье, Дерпт).

 Допустив Петра до такого успеха, Карл сделал непоправимую ошибку, которую он задумал загладить тогда лишь, когда справился с другим своим неприятелем, Августом.

 
§105 (1) - Восстание Кондратия Булавина

 
§ 105. Великая Северная война. Годы 1707 и 1708

 К началу 1707 г. Августу пришлось прекратить свою борьбу с Карлом XII. Несмотря на русскую помощь, Карл изгнал, наконец, Августа из Речи Посполитой, настоял там на избрании нового короля и великого князя (Станислава Лещинского) и затем вторгся в саксонские владения Августа, где и вынудил у него мир.

 Отдохнув в Саксонии, шведы в конце 1707 г. начали свой поход в Московское государство.

 Не было времени тяжелее и страшнее во все царствование Петра Великого.

 Сильный и непобедимый враг стоял у порога Руси; союзников уже не было, и «сия война (как писал Петр) над одними нами осталась».

 Приходилось рассчитываться с Карлом XII за все, что у него было взято на Балтийском побережье.

 А тут еще подоспели внутренние неурядицы. Тяжелые годы войны утомили народ, вызывали ропот, а на окраинах государства – даже бунты.

 Еще в 1705 г. произошел мятеж в Астрахани против «бояр и немцев». Он был подавлен скоро.

 Но в то же время, с 1705 г., началось движение среди башкир за Волгою и перешло понемногу в открытый бунт, с которым воеводы Петра не могли сладить до 1709 г.

 Наконец, вспыхнуло восстание среди донского казачества. Мы видели (§84), какое сильное возмущение произвела казачья голытьба на Дону и в Поволжье во время Стеньки Разина.

 Само домовитое казачество поднялось тогда против голутвенной вольницы и помогло правительству поймать Стеньку.

 Но только что затихла Разиновщина, как на Дону появилось новое брожение – в пользу «старой веры» – и начался было новый бунт в правление царевны Софьи.

 Домовитые казаки отстояли порядок и сами жаловались в Москву, что к ним на Дон из государства идет много «воров», которых они не хотят у себя видеть.

 Однако «воры» все шли и шли, потому что в государстве жить было тяжело, а на Дону была им воля и, попав на Дон, можно было навсегда освободиться от холопства и крестьянства.

 «С Дону выдачи нет» – так всегда говорили казаки, когда из Москвы пробовали вернуть какого-либо беглеца.

 Вот против этого-то правила и стал действовать Петр.

 После Азовских походов, в которых донские казаки оказали большую помощь, Петр хвалил и награждал их, но требовал, чтобы сами казаки не принимали более к себе беглых и выдавали обратно приходящих к ним на Дон из государства.

 Это требование оставалось без исполнения, потому что обижало казаков и представлялось им нарушением их старого права.

 Тогда Петр прибег к небывалой мере: в 1707 г. он послал на Дон отряд войска, чтобы искать и силою возвращать новопришедших туда «воров».

 Голытьба поднялась и истребила посланный царем отряд.

 Несмотря на то, что домовитые казаки и на этот раз пробовали подавить движение, оно разрослось.

 Под предводительством казака Кондратия Булавина голытьба одолела домовитых, овладела главным городком на Дону Черкаском и подняла против государства весь Дон.

 От Азова до Тамбова действовали шайки «воров», и Петру надобно было послать на Дон много войск, чтобы подавить восстание.

 Когда царские войска осадили Черкаский городок, Булавин застрелился, а его товарищи убежали на р. Кубань и в другие места.

 Черкаск в 1708 г. был взят, и весь Дон был подвергнут жестокому взысканию. С тех пор всякая самостоятельность донского казачества пала, и правительство стало полным хозяином на Дону. Петр, таким образом, добился своего.

 
§105 (2) - Измена Мазепы

 
§ 105. Великая Северная война. Годы 1707 и 1708


 Наконец, сверх всего того, что происходило в Московской Руси, дурные вести стали приходить к Петру и из Малороссии.

 В 1707 г. впервые получил Петр донос на малороссийского гетмана Ивана Мазепу в том, что он сносится с польским королем Станиславом и желает изменить Москве.

 Петр до тех пор был очень доволен гетманом и потому не поверил доносу.

 Но донос повторился и в следующем, 1708 г.; на этот раз на Мазепу доносили важные лица: генеральный (главный) судья малороссийский Кочубей и один из малороссийских полковников Искра.

 Было произведено следствие; донос не был доказан, и доносчики были выданы Мазепе и казнены им.

 Однако гетман действительно готовил измену и сносился с врагами Петра.

 К этому его побуждало внутреннее состояние Малороссии, очень смутное и беспокойное.

 В стране не прекращалась внутренняя усобица. Казачья старшина (§95) стремилась к тому, чтобы господствовать над управляемыми людьми, а простые казаки и горожане не желали подчиняться старшине.

 Старшина хотела сохранить автономию Украины и не любила московского вмешательства в малороссийские дела; а простой народ, города, иногда и духовенство, сами обращались к Москве за защитою и покровительством.

 Мазепа, став гетманом (в 1687 г.), в течение целых двадцати лет очень искусно умел сдерживать и примирять распри и ссоры, а в то же время соблюдал хорошо интересы и московского правительства.

 Положение его стало, однако, шатко и тяжело с тех пор, как Карл XII победил Августа и переменил в Польше короля.

 Торжество шведов должно было, казалось, повести к окончательному поражению Петра.

 Все ждали разгрома Москвы. Если Малороссия останется верна Москве, она разделит тяжкую участь побежденных; если же она вовремя отойдет от Петра, она может не только уцелеть, но еще и выиграть, обеспечив свою самостоятельность посредством договора с победителем.

 Так рассуждал Мазепа и все те, кто подбивал его перейти на сторону Карла и его союзника короля Станислава.

 Ради этих соображений Мазепа вступил в тайные сношения с поляками и шведами и вел себя так скрытно, что Петр не верил отпадению Мазепы до того времени, когда, наконец, оно совершилось (1708).

 Такова была обстановка шведского нашествия на Русь. Восстания инородцев на Волге и за Волгой и казаков на Дону, опасность отпадения Малороссии и страх (правда, неосновательный) нападения турок и татар с юга – вот что видел и чувствовал Петр, ожидая нападения Карла.

 Опасность казалась Петру столь ужасной, что он иногда не скрывал овладевшего им малодушия.

 
§105 (3) - Битва при Лесной (1708)

 
§ 105. Великая Северная война. Годы 1707 и 1708


 Однако военные события 1708 г. сложились неожиданно счастливо для русских.

 В самом начале 1708 г. Карл XII взял г. Гродно, где стояли тогда русские войска, и оттуда двинулся по направлению к Москве.

 С ним было более 40 тыс. отборного войска, и, кроме того, он ждал к себе на помощь из Лифляндии генерала Левенгаупта с 16 тыс. солдат и с военными запасами.

 На дороге к Днепру шведы победили русских при с. Головчине и в Могилеве овладели переправой через Днепр.

 Петр ожидал их марша к Смоленску; но вместо этого Карл пошел на юг в Малороссию в расчете на измену Мазепы, о которой Петр еще не знал.

 Левенгаупт со своим войском остался теперь позади Карла и должен был его нагонять.

 Сообразив это, Петр не дал им соединиться: он напал на Левенгаупта на р. Соже, при дер. Лесной (в сентябре 1708 г.), и разбил его отряд, положив на месте более половины его людей и отняв весь обоз (5 тыс. повозок).

 Карл остался без пороха и провианта. Он и в Малороссии не нашел того, чего ожидал.

 Когда пришло время Мазепе соединиться открыто со шведами, русский полководец Меншиков узнал про его измену и едва не схватил его самого.

 Мазепа убежал к Карлу лишь с небольшим отрядом казаков, а русские войска штурмом взяли гетманскую столицу Батурин и предупредили возможность восстания Украины против Москвы.

 Карл и Мазепа расположились на зимовку в Малороссии (между Ромнами и Гадячем), а русские войска окружили их своими отрядами.

 Население же Малороссии осталось верным Москве и смотрело на шведов как на врагов.

 Кампания 1708 г. окончилась, таким образом, без успеха для Карла.

 Расчеты его на Мазепу не оправдались; подкреплений он не получил и был далеко от Москвы.

 Петр же мог многому радоваться. Его войска одержали крупную победу при Лесной, и везде, где им приходилось сражаться со шведами, они оказывались исправными и храбрыми.

 Малороссию Петру удалось удержать в повиновении: на Дону восстание было подавлено.

 Петр воспрянул духом и бодро готовился к дальнейшей борьбе с Карлом, так как видел затруднительное положение своего пока непобедимого врага.

 
§106 - Полтавская битва 1709 – кратко

 
§ 106. Полтавская битва


 Настал 1709 год. Карл не раз со своих зимних квартир нападал на русские войска, стараясь овладеть дорогой к Москве.

 Но до весны решительных действий не было.

 Весною же Карл направился на берега р. Ворсклы и осадил малороссийский город Полтаву.

 Это была крепость, устроенная на случай татарских нападений с «дикого поля» (§61).

 Если бы шведы завладели ею, они могли бы выйти на «поле» и оттуда идти к Москве или же завязать сношения с татарами и турками.

 Петр боялся еще и того, что шведы через Белгород пойдут на Воронеж, где были собраны корабли и сосредоточены запасы хлеба.

 Так как у Карла было мало пороха, то бомбардировать Полтаву он не мог, а приступы ему не удавались, ибо гарнизон мужественно защищался.

 Осада Полтавы затянулась. Тогда Петр, собрав все свои силы, решил прийти на выручку Полтавы и дать Карлу XII решительный бой. Битва произошла 27 июня 1709 г. близ Полтавы.

 Оба государя лично участвовали в бою и подвергались большой опасности. Со стороны шведов в бою было до 30 тыс. человек, со стороны русских 42 тыс.

 У шведов была слаба артиллерия: по недостатку пороха они могли ввести в дело только 4 пушки. К полудню сражение решилось в пользу русских.

 Шведы были разбиты. Половина их армии была перебита или взята в плен под Полтавою, а половина бежала вдоль Ворсклы к Днепру, к с. Переволочне, и там, настигнутая русскими, сдалась (1 июля) Меншикову.

Русские потеряли убитыми и ранеными менее 5 тыс. человек.

 Карл утратил всю свою армию, утратил свою славу. Раненный еще до Полтавской битвы, он был ушиблен в бою и в полубеспамятстве был спасен своей свитою, доставившей его в Переволочну.

 Там его успели перевезти через Днепр, и он с Мазепою скрылся в турецких пределах.

Судьба Швеции была решена.

До Полтавской битвы Швеции принадлежало главенство на Балтийском море и вообще в северной Европе.

 Полтавская битва передала это главенство Москве и Петру Великому; в этом и состоит ее значение в истории России и Европы.

 Громадное значение Полтавской победы поняли не только русские, но и все враги Швеции, явные и тайные.

 Петр тотчас после победы перевел свои войска к Балтийскому морю и начал завоевание Лифляндии и Финляндии.

 В то время им были взяты Рига, Пернов, Ревель, Выборг (1710).

 Русский флот вышел из Финского залива в открытое море и соединился для действий против Швеции с датским.

 Дания и Саксония снова объявили войну шведам; снова Август Саксонский стал польским королем; Станислав же Лещинский уехал из Польши.

 Несчастная Швеция потеряла все свои завоевания и должна была думать лишь о собственном спасении.

 Она была как будто оставлена своим королем, который жил в Турции и, не думая о возвращении домой, усердно ссорил турок с Петром Великим.

если вам нужны ПОДРОБНЫЕ сведения по этой теме, прочтите статью Битва под Полтавой (1709). Читайте также материалы Северная война – кратко, Внешняя политика Петра I с 1700 года, Внешняя политика Петра I – таблица

 
§107 (1) - Прутский поход Петра I (1711)

 
§ 107 (1). Прутский поход Петра I


 Старания Карла XII удались, и в конце 1710 г. Турция объявила войну России.

 Узнав о враждебных намерениях турок, Петр решился сам напасть на них, а не ждать нападения.

  Давно уже православные подданные султана (греки, славяне, валахи, молдаване), приезжая в Москву за помощью и пособиями, звали русских на Балканский полуостров и говорили, что стоит московскому войску показаться на Дунае, как там последует восстание против турок всех православных народностей.

 Такие речи говорились и Петру, причем он имел положительные обещания князей («господарей») Молдавского (Кантемира) и Валашского (Бранкована), что они помогут русским.

 Увлекшись всеми этими обещаниями и рассчитывая на помощь короля Августа, Петр с 40 тыс. войска быстро пошел к Дунаю (весною 1711 г.).

 Но Август не прислал своих войск, а господари не приготовили обещанного провианта, и русские войска оказались в трудном положении в знойных степях на дороге к Дунаю.

 Кроме того, турки, давно готовые к походу на Россию, встретили русских на севере от Дуная и не допустили армию Петра до Дунайских берегов.

 Только один отряд русской конницы (генерала Рене) дошел до самого Дуная и занял г. Браилов.

 Главные же силы Петра и сам он были окружены у р. Прута громадным войском турок (до 200 тыс. человек).

 Без хлеба и воды, измученные походом и боями, русские войска должны были бы положить оружие, если бы турецкий главнокомандующий (визирь) не согласился начать переговоры о мире.

 В два дня мир был заключен, причем Петр уступил туркам Азов и окружающие его земли, приобретенные от турок по договору 1700 г.

 Это было, конечно, горько; но Петр ожидал худшего и считал, что очень счастливо избавился от грозившего ему и его армии плена и позора.

 
§107 (2) - Окончание Северной войны, Персидский поход Петра I

 
§ 107 (2). Окончание Великой Северной войны. Персидская война


 Достигнув прочного мира на юге, Петр с особым рвением взялся за окончание войны на Балтийском море.

 В последующие годы он занял почти всю Финляндию с городами Або и Гельсингфорсом.

 В 1714 г. (25 июля) Петр разбил шведский флот при мысе Гангуте (на юго-западе Финляндии) и занял Аландские острова, откуда мог грозить самому Стокгольму.

 В то же время, совместно со своими союзниками, Петр действовал и на южных берегах Балтийского моря, в Германии, откуда шведы были окончательно вытеснены (в 1716 г.).

 Но эти совместные действия привели Петра к ссоре с союзниками. (Немцы и датчане боялись, что Петр утвердится в Германии, и относились к нему подозрительно.

 Со своей стороны, Петр очень был недоволен медлительностью общих союзных действий и решил не стесняться союзными обязательствами.)

 Он искал себе нового союзника в французском короле Людовике XV и в 1717 г. посетил Париж.

  Там Петр был любезно принят и поразил французов своими познаниями, умом и оригинальностью.

 Но цель его не была достигнута, и Франция осталась в стороне от балтийских дел.

 Зато в это же самое время Петру удалось завязать непосредственные сношения с Карлом XII, вернувшимся в Швецию из Турции.

 На Аландских островах начались было мирные переговоры, и дело шло к миру, но смерть Карла (1718) испортила все.

 В Швеции была возведена на престол сестра Карла Ульрика-Элеонора с ограничением ее власти в пользу олигархического сената.

 Шведское правительство прервало переговоры с Петром, поспешило помириться со своими врагами в Германии и с Данией и все силы Швеции решило направить на борьбу с Россией.

 Но этих сил было уже мало: истощенная Швеция не могла бороться с войсками и флотом Петра.

 В 1719 и следующих годах русские морем вторгались в самую Швецию и разоряли ее до Стокгольма.

 В 1721 г. шведы возобновили мирные переговоры в городке Ништате (на западе Финляндии) и 30 августа 1721 г. согласились заключить мир на следующих условиях: Швеция уступила России навсегда Лифляндию (с Ригою), Эстляндию (с Ревелем и Нарвою), Ингрию и часть Карелии (с Выборгом); Петр же возвратил Швеции Финляндию, завоеванную им, и, сверх того, обещал заплатить два миллиона ефимков.

 Так окончилась долголетняя война, сокрушившая могущество Швеции и обратившая Московское государство в сильнейшую державу Европейского севера.

 Петр был необыкновенно рад миру и шумно торжествовал победу в своем «парадизе» Петербурге, а затем в старой Москве.

 В Санкт-Петербурге 22 октября 1721 г. (в годовщину славного освобождения Москвы в 1612 г.) Петр принял титул Императора
Всероссийского и превратил прежние «великие государства Российского царствия» во «Всероссийскую империю».

 Так ознаменован был счастливый исход войны.

 Личные заслуги Петра были почтены тем, что учрежденный Петром (1711) сенат наименовал Петра, независимо от Императорского титула, еще «великим» и «отцом отечества».

 Тотчас по окончании Северной войны Петр начал новую войну – с Персией.

 В 1722 г. русские войска из Астрахани выступили на юг и заняли персидские города Дербент и Баку.

 В 1723 г. Персия заключила мир, уступив Петру западное побережье Каспийского моря. Петру оно надобно было для того, чтобы овладеть путями на восток, в Индию, сношения с которою очень занимали Петра.

Таким образом, все войны, какие только вел в свое царствование Петр Великий, имели своею целью приобретение морских берегов: черноморских (азовских), балтийских и каспийских.

 Гениальный политик рвался к морям, понимая, какое значение имеют моря в международных сношениях, в движении культуры.

 
§108 - Реформы Петра I, их смысл и значение

 
§ 108. Внутренние преобразования Петра Великого. Их общий ход и характер


 Говоря о государственных преобразованиях Петра Великого, не надобно представлять себе дело так, что Петр сразу и по одному общему плану заменил старый московский строй новым европейским.

 В своих реформах Петр не мог держаться заранее выработанного плана и точной последовательности, потому что все его преобразования, все перемены, которые он производил в управлении и в устройстве сословий, происходили под давлением военных событий и нужд.

 Война со шведами приняла затяжной характер, оказалась страшно трудною, убыточною и опасною.

 Петр весь затянулся в военные дела. Он то воевал в первых рядах своего войска; то в Москве и Петербурге собирал средства для дальнейшего ведения военных операций; то бросался в Архангельск и Воронеж для того, чтобы оборонить свои северные и южные границы от возможных нападений врага.

 В таких условиях жизни государь не мог думать о мирных и правильных преобразованиях.

 Его главною заботою было добыть достаточно людей и средств для успешного продолжения войны.

 Война требовала регулярных войск: Петр искал способов их увеличения и лучшего устройства, и это само собой вело к реформе военной и к переустройству дворянского сословия и дворянской службы.

 Война требовала денег: Петр искал их, где только можно, и это повело к податной реформе и к разным переменам в положении городов и крестьянства.

 Так под давлением военных нужд Петр спешно совершил ряд нововведений, которые разрушали по частям старые московские порядки, но еще не создавали никакого нового порядка.

 Напротив, в управлении государством господствовал некоторый хаос, и чем дальше, тем более он давал себя чувствовать.

 Когда, наконец, после Полтавской победы и Прутского похода военные действия стали менее напряженными, а настроение Петра более уверенным и спокойным, тогда Петр принялся приводить в порядок все, что было ранее им сделано торопливо и по частям.

 В это только время, в последнее десятилетие жизни Петра (1715–1725), была достигнута некоторая система и налажен новый строй управления.

 С другой стороны, Петр, преобразуя сословную жизнь и формы управления, вовсе не имел в виду изменить самые основания государственного порядка.

 При нем верховная самодержавная власть осталась такою же, какою была ранее при его отце царе Алексее.

 Положение сословий в государстве по существу не было изменено: сословия не получили новых прав и были оставлены при старых своих обязанностях.

 Управление по-прежнему было бюрократическим. Словом, тип государства, создавшийся до Петра, им не был изменен, и в этом отношении Петр не совершил никакого государственного переворота.

 Все его перемены имели своим назначением лишь совершенствовать старый строй, придавая ему более культурные европейские формы.

 Резкая по сути своей реформа была совершена только в сфере церковного управления, где с упразднением патриаршества церковная жизнь была приведена в полное подчинение государству.

 

См. также статьи Значение реформ Петра I и Отношение к реформам Петра I (по университетским лекциям С. Ф. Платонова)

 

 
§109 - Социальные реформы Петра I

 
§ 109. Устройство сословий


 1. Мы знаем, как было устроено служилое сословие в Московской Руси (§§55, 58, 79). Оно состояло из «дворян московских» и «дворян городовых». Первые бывали на высших придворных должностях, управляли приказами, ездили в посольства, сидели на воеводствах, начальствовали войсками, – словом, составляли правительственный класс и считали себя знатью: назывались людьми «родословными», «с отечеством», «отецкими детьми».

 Вторые – городовые дворяне и дети боярские – были людьми «обычными», не родословными: они служили в городских конных ополчениях, составляя главное полевое войско Московского государства.

 Все служилые люди были обеспечены поместьями от государства и получали время от времени денежные пособия, а иногда и ежегодное жалованье.

 Меньшинство имело свои наследственные вотчины, что, однако, не мешало искать поместий в придачу к вотчине.

 К служилым людям причислялись и гарнизонные люди: служилые казаки, стрельцы, пушкари и т.п.

ОтОхраняя какой-либо город, эти люди жили в слободах под стенами своего города и вокруг этого же города имели общие пашни и угодья. (Во многих городах России до сих пор сохранились эти слободы «стрелецкие», «пушкарские», «казачьи» и пр. – Прим. авт.)

 В XVII ст., подобно гарнизонному люду, в «слободах» устраивались регулярные полки солдат, рейтаров и драгун.

 Эти новые войска «иноземного строя» пополнялись вербовкою, или «прибором», в службу «гулящих людей», и к ним понемногу переходило главное значение в полевой московской армии.

 Вот что застал Петр Великий. Борьба со шведами требовала от него регулярной армии.

 Понемногу он и перевел в регулярную службу всех дворян и служилых людей.

 Всякий служилый человек – от знатного московского дворянина до последнего пушкаря – одинаково записывался в службу и шел солдатом в регулярный полк или матросом во флот.

 Не более одной трети членов от каждой дворянской «фамилии» допускалось в гражданскую службу.

 Так как служба для всех служилых людей стала одинакова (они служили поголовно и бессрочно, с нижних чинов), то все прежние разряды служилых людей Петром были соединены вместе, в одно сословие, которому было присвоено новое название шляхетства.

 Служилая знать по закону перестала на службе отличаться от «обычных людишек»: все нижние чины – как знатные, так и незнатные, как из служилых семей, так и из простонародья – одинаково могли дослуживаться до высших чинов и занимать высшие должности.

 Порядок такой выслуги был точно определен «Табелью о рангах» (1722).

 В этой табели все офицерские, канцелярские и высшие государственные должности были распределены на 14 рангов, или «чинов», по их служебному старшинству и почету.

 Каждый, достигший должности низшего, 14-го ранга, мог надеяться, по мере способности и усердия, занять высшую должность и перейти в высший ранг. Начало личной выслуги окончательно восторжествовало здесь над «породою», началом знатности.

Уничтожив старые служебные порядки и повернув всех дворян в регулярные полки, Петр сделал положение дворян более тяжелым.

 Служить им стало гораздо труднее. Но этим не ограничились новые дворянские тяготы; Петр требовал, чтобы дворяне обязательно учились грамоте, цифири и геометрии, и необученных лишал права жениться и получить офицерский чин.

 С другой стороны, Петр ограничил землевладельческие права и льготы дворян. Он перестал давать им поместья из казны при поступлении на службу, а предоставил им за службу денежное жалованье.

 Те же вотчины и поместья, какими дворяне уже владели, он запретил дробить при передаче сыновьям и установил законом (1714), что дворянин может по завещанию передать свою землю одному из сыновей; если же завещания не окажется, то отцу наследует старший сын. (Этот закон иногда называется указом «о майорате».)

 Меры Петра относительно дворянства отягчали положение этого сословия, но не меняли его отношения к государству.

 Дворянство, и прежде, и теперь одинаково, было обязано службою за право землевладения.

 Только теперь служба стала тяжелее, а землевладение стесненнее.

 Понятно, что дворянство роптало и пробовало всячески облегчить свои тяготы.

 Петр жестоко карал всякие попытки дворян уклониться от службы; но он сделал людям высшего старого дворянства одну существенную уступку.

 Он позволил знатной молодежи, «отецким детям», поступать по преимуществу в его любимые «гвардейские» полки, Преображенский и Семеновский, которые стояли в новой столице Петра – Петербурге.

 В конце царствования Петра оба эти полка стали по составу сплошь дворянскими и в них целые сотни солдат носили княжеские фамилии.

 Вышло так, что старые «дворяне московские» как бы превратились в новое «гвардейство».

 Допустив такой аристократический подбор людей в гвардии, Петр сумел воспользоваться им: он на родовитых и богатых офицеров и даже на простых солдат гвардии возлагал разные, иногда очень важные, поручения по делам казенного хозяйства и, таким образом, создал себе из них удобных, ответственных чиновников.

 2. Городское сословие («посадские люди», «торговые люди») до Петра представляло собою очень малочисленный и бедный класс.

 Городской жизни с ее торговым и промышленным оживлением почти не существовало в Московском государстве. Только некоторые северные города отличались многолюдством и зажиточностью.

 Остальные же представляли собою, по словам Петра, «рассыпанную храмину» и имели одно лишь военно-административное значение.

 Только в 1649 г. закон отделил горожан от прочей массы податного народа в особое сословие (§82).

 Между тем Петр за границей видел богатые и оживленные города; наблюдал веселую и культурную жизнь городского торгово-промышленного люда; знал, что городской торг и промысел считался на всем западе главным источником народного богатства.

 (Эпоха Петра В. была временем полного расцвета протекционизма и меркантилизма в Европе.)

 Сравнивая европейский город с русским, Петр поражался противоположностью и всеми мерами хотел собрать рассыпанную храмину и создать на Руси городской экономически сильный и деятельный класс.

 С этой целью он освобождал горожан от так называемых «верных» (присяжных) служб у казенных товарных складов и торгово-промышленных операций и расширил городское самоуправление.

 В 1720 г. был учрежден главный магистрат, которому Петр поручил заботы о городском сословии во всем государстве; а в следующем году главному магистрату дан был «регламент» (наказ), определивший общий порядок городского устройства и управления.

ИВсе города были разделены по числу жителей на классы. Жители городов делились на «регулярных» граждан и «нерегулярных» («подлых») людей.

 Регулярные граждане составляли две «гильдии»: в первую входили представители капитала и интеллигенции, во вторую – мелкие торговцы и ремесленники.

 Ремесленники делились на «цехи» по ремеслам. Нерегулярными людьми, или «подлыми» (то есть низшими), назывались чернорабочие.

 Город управлялся «магистратом» из бургомистров, избираемых всеми регулярными гражданами. Кроме того, городские дела обсуждались на посадских сходах или советах из тех же регулярных граждан. Каждый город был подчинен главному магистрату, минуя всякое другое местное начальство.

Так старался Петр Великий поднять городское сословие, дать ему простор, вдохнуть в него жизнь. Но общий строй русской жизни, еще далекий от торгово-промышленного склада, и тяжелые войны Петрова царствования не дозволили осуществиться мечтам Петра: русские города остались и после Петра в том же жалком положении, в каком были они раньше.

 3. Крестьянство при Петре I пережило очень крупную реформу.

 Издавна прямая подать на Руси платилась с недвижимого имущества. Сначала брали ее с «паханой земли», которую исчисляли в «сохи» (особую податную единицу в несколько сот десятин земли); в XVII в. подати стали брать со «двора», разумея под ним крестьянское хозяйство (§§55, 79).

 Если ранее можно было облегчить свои платежи, сократив запашку и уменьшив площадь «паханой земли», то позднее можно было в один «двор» свести для этой цели несколько крестьянских хозяйств.

 Так и делали податные люди, сбиваясь по нескольку семей в один двор и все вместе платя с одного двора.

 В разгар Шведской войны Петру пришлось заметить резкое уменьшение податных дворов в государстве, происшедшее от побегов, разорения, а также и от хитростей плательщиков.

 Лучшей мерой для борьбы с этим уменьшением была признана податная реформа.

 Было решено брать вперед не с имуществ, а с людей, с «голов», и заменить таким образом подворную подать подушною («поголовщиной»).

 В 1718 г. начали перепись тяглых людей (в городах и уездах), записывая в «сказки» всех взрослых мужчин.

 Позднее назначили ревизию для проверки этой переписи, почему и самая перепись стала называться «ревизией», а списки плательщиков – «ревизскими сказками», сами же плательщики – «ревизскими душами».

 Когда ревизия определила число плательщиков в 5 млн. человек, то был определен размер новой подати: 74 коп. в год с частновладельческих людей и несколько больше с крестьян казенных.

 Что касается крестьян казенных, то для них новая подать не имела особых последствий и не изменила их исконного общинного устройства.

 Но для частновладельческих крестьян она имела важные и неблагоприятные последствия.

 Дело в том, что в каждом помещичьем хозяйстве рядом с крестьянами были устроены на пашне и холопы.

 Особенно часто, именно в XVII в., владельцы холопов, не довольствуясь услугами своей челяди во дворе, стали высаживать ее «за двор», в особые избы, и заставляли пахать землю.

 Холопы в древности податей не платили и никакого вообще отношения к государству не имели, ибо были частною собственностью своего господина.

 Но, заметив, что «задворные люди» ничем от крестьян не отличаются, правительство в конце XVII в. стало брать подати и с них, хотя задворные люди крестьянами и не значились.

 Этот обычай – считать задворных холопов податными людьми – повел к тому, что Петр велел во время своей «ревизии» записать всех холопов (и задворных и дворовых людей) в ревизские сказки и обложить их подушной податью наравне с крестьянами.

 С тех пор землевладельцы стали совершенно одинаково вносить подать и за крестьян своих, и за холопов, что с течением времени повело к совершенному смешению крестьян с холопами.

 Само правительство смешивало тех и других под одним наименованием «работных персон» и «помещичьих подданных». Так мало-помалу была подготовлена та форма крепостного права, которая в XVIII ст. превратила крестьян из государевых тяглых людей в полных господских рабов.

 Итак, в конце царствования Петра Великого очень много изменилось в жизни сословий.

 Дворяне стали иначе служить.

 Горожане получили новое устройство и льготы.

 Крестьянство стало иначе платить и на частных землях слилось с холопами.

 Но государство при Петре продолжало смотреть на свои сословия так же, как смотрело ранее.

 Оно определяло их жизнь повинностью, а не правом.

 Всякий человек и всякая группа лиц жили не для себя, а «для государева и земского дела», должны были себя и имущество свое отдавать государству и быть его послушным орудием.

 При Петре такой порядок стал даже беспощаднее, чем раньше.

 

Подробнее о переменах в положении дворянства при Петре I (по университетским лекциям С. Ф. Платонова)

Подробнее о переменах в положении крестьян при Петре I (по университетским лекциям С. Ф. Платонова)

Подробнее о новшествах в самоуправлении городов при Петре I (по университетским лекциям С. Ф. Платонова)

 
§110 - Военная реформа Петра I

 
§ 110. Военное устройство

 Петру Великому приписывают устройство в России регулярного войска. Это не совсем точно.

 Уже при царе Михаиле стали в Москве заводить регулярные полки иноземного строя (§79).

 Потешные полки Петра в этом отношении не представляли собою особой новости.

 Петр не выдумал нового рода войск, которого бы не знали его предшественники.

 Тем не менее военная реформа, произведенная Петром, очень важна и велика. Она состояла вот в чем.

 Петр постепенно упразднил войска старого типа. Он уничтожил стрелецкие полки сразу после знаменитого стрелецкого розыска 1698 г.

 Он постепенно упразднял дворянские конные ополчения, привлекая дворян к службе в регулярных полках.

  Он постепенно преобразовал гарнизонных пушкарей, казаков и стрельцов в регулярные гарнизонные войска.

 Петр увеличил число регулярных полков, сделав их единственным видом полевых войск.

 На комплектование этих полков были учреждены «рекрутские наборы» с податных сословий.

 В эти же полки обращалась, за малым исключением, вся дворянская молодежь.

 Словом, была введена всеобщая воинская повинность, поголовная для дворян, рекрутская для прочих сословий (по рекруту приблизительно с 20 дворов).

 Только семьи духовенства были избавлены от солдатчины.

 Так как регулярная армия Петра формировалась в военное время, в походах, то не было возможности устраивать солдатские полки по старому обычаю – слободами.

 Солдаты отрывались от своих семей и занятий, принадлежали исключительно службе, стояли в лагерях, а в мирное время живали на «постое» в обывательских дворах.

 Долгое время у правительства не было средств на постройку казарм или слобод для новой громадной армии; поэтому при Петре регулярные войска получили совсем новое хозяйственное устройство, чем имели раньше.

 Наконец, Петр приобщил к своей армии казачьи войска в качестве постоянной составной части.

 Раньше с донскими казаками надобно было договариваться о каждом походе или же нанимать их отдельными отрядами.

 Малороссийские же казачьи полки были автономными союзниками Москвы.

 Петр, после Булавинского бунта (§105), ввел на Дону свои порядки и точно определил число войск, какое должно было получать государство с Дона.

 Также и на днепровских казаков смотрел он как на безусловно ему подчиненных воинских людей.

 Результаты военных преобразований Петра были поразительны: в конце его царствования он располагал армией, в которой было около 200 тыс. регулярных войск (полевых и гарнизонных) и не менее 75 тыс. казачьих иррегулярных; кроме того, во флоте считалось 28 тыс. человек, 48 кораблей и до 800 мелких судов.

 
§111 - Реформы управления при Петре I

 
§ 111. Управление

 В Московской Руси система управления отличалась значительной простотой.

 Во главе всех дел стояла боярская дума, в которой бояре и думные люди, в присутствии царя и без него одинаково, слушали дела и «приговаривали», причем боярский приговор «по государеву указу» обращался в закон.

 Под руководством думы действовали «приказы» (§§55, 72), которые ведали либо определенный крут дел (Посольский приказ – внешние сношения, Разряд – военные дела), либо определенный круг лиц (Стрелецкий приказ – стрельцов, Холопий приказ – зависимых людей), либо, наконец, определенную часть государства (Казанский дворец, Сибирский приказ).

 Всех приказов было до 40; в них сидели бояре и дьяки (секретари) – сколько было нужно по количеству дел.

 Между приказами были распределены все города с их уездами. В каждом городе сидел воевода, а иногда вместо него губной староста (§78).

 Воеводы управляли городом и уездом, причем под их ведением находились выборные власти: земские старосты у тяглых людей и окладчики у дворян и детей боярских.

 Первые из них собирали подати, а вторые вели учет служилым людям. Выходило так, что каждый житель имел над собою своего окладчика или старосту; те повиновались воеводе; воевода – приказу; приказ – боярской думе с государем во главе. Такова была нехитрая лестница властей в Московском государстве.

 Петр Великий перестал созывать боярскую думу и все важнейшие дела и законы обсуждал сам, в своем «кабинете» (то есть в собственной канцелярии), с доверенными лицами и любимцами.

 Эти лица, однако, не составляли собою никакого учреждения, так что старая законодательная боярская дума осталась без всякой замены.

 Считалось, что всякий закон исходит прямо от лица государя.

 Для руководства же всем управлением и для высшего суда Петр в 1711 г. учредил правительствующий сенат.

 Сенат, состоявший из небольшого числа государем назначаемых лиц, сам не мог издавать законов; он только обнародовал данные ему государем законы и указы, следил за правильностью и законностью действий администрации и решал те дела, административные и судебные, которые затрудняли низшую администрацию или же доходили до сената по жалобам.

 При сенате Петр учредил в 1722 г. особую прокуратуру для надзора за законностью действий администрации.

 Ее начальник, генерал-прокурор, имел контроль над самим сенатом, был в сенате «оком государевым» и служил посредником между государем и сенатом.

 Генерал-прокурору были подчинены обер-прокуроры и прокуроры, состоявшие для надзора при других учреждениях в столице и провинции.

 Сверх явного надзора Петром был учрежден при сенате еще и тайный присмотр: под начальством генерал- и обер-фискалов везде существовали фискалы, обязанные «тайно проведывать, доносить и обличать» злоупотребления должностных лиц.

 Кроме общего контроля и направления администрации, Петр передал сенату те дела старых московских приказов, которые не разместились по вновь учрежденным коллегиям. Поэтому сенат, например, ведал много дел о дворянстве, именно дела Разряда и Поместного приказа (генеалогические и земельные) и т.п.

 Взамен старых приказов с 1718 г. стали действовать коллегии, из которых каждая имела определенный круг дел. Всех коллегий считали 12.

 Из них три было «главных», или «государственных» (военная, морская, иностранных дел); три коллегии ведали финансы (камер-коллегия ведала доходы, штатс-коллегия – расходы, ревизион-коллегия – контроль); три коллегии ведали торговлю и промышленность (коммерц-коллегия, мануфактур-коллегия и берг-коллегия). Остальные были: юстиц-коллегия, ведавшая надзор за судами; главный магистрат, ведавший города; духовная коллегия, или синод, управлявший церковными делами. В каждой коллегии дела обсуждались и решались присутствием (из президента, вице-президента, коллежских советников и асессоров), а исполнялись канцелярией (под начальством коллежских секретарей). Такой состав и тип учреждений был заимствован из-за границы и разработан лицами, знакомыми с заграничными коллегиальными учреждениями Швеции, Дании и Германии (голштинец Фик, Брюс и др.). Петр везде старался насадить именно коллегиальные учреждения, так как твердо верил, что коллегиальный способ ведения дел есть наилучший.

 В 1708 г. Петр впервые ввел в своем государстве деление на губернии.

 По нескольку прежних уездов соединялись в «провинцию», а несколько провинций – в «губернию».

 Сначала было образовано 8 губерний, а затем число их стало постепенно расти. Во главе губернии стоял губернатор (или генерал-губернатор), подчиненный сенату; во главе провинций и уездов – воеводы (по-новому – «коменданты»). При них состояли выборные от дворян ландраты, позже – земские комиссары, помогавшие им в управлении как общим советом, так и порознь в уездах.

 В губерниях действовали новые «надворные суды». Надобно сказать, что Петру В. не удалось водворить в управлении губерний однообразный порядок и вполне провести предположенную систему; поэтому и при нем, и после его смерти в местном управлении России господствовал некоторый хаос.

 Но во всяком случае остались в силе основания старого административного порядка. Как прежде, до Петра Великого, так и при нем каждый житель уезда или города имел над собою свою выборную власть (дворянки – земских комиссаров, горожанин – бургомистров) и через них подчинялся воеводе и губернатору.

 Эти же последние были подчинены сенату и в некоторых делах коллегиям, как встарь воеводы подчинялись приказам и думе.

 Таким образом, и до Петра, и при нем одинаково государство управлялось вверху чиновниками, а внизу выборными властями.

 Самоуправление было подчинено бюрократии, помогало ей управлять и само имело узкосословный характер.

 Только при Петре Великом было нарушено старое единство подчинения.

Прежде воевода ведал всех в уезде, а теперь города подчинены не воеводе, а главному магистрату.

 Прежде все воеводы ведались приказами, а теперь губернаторы и воеводы подчинены прямо сенату, а не коллегиям.

 Сенат руководит отдельно коллегиями, отдельно – губерниями, отдельно – городами. Словом, дело управления значительно усложнилось и не во всех частях было одинаково выработано.

 Подробнее о реформах управления при Петре I см. в статьях по университетским лекциям С.Ф. Платонова: Административная реформа Петра I, Сенат Петра I, Коллегии при Петре I, Местное управление при Петре I, Администрация Петра I – система и иерархия

 
§112 - Финансовые и экономические реформы Петра I

 
§ 112. Финансовые меры
До Петра Великого московское правительство одну половину своих доходов получало в виде прямых податей, а другую собирало в виде пошлин и доходов от продажи казенных товаров (регалий).

 Было уже рассказано, как Петр изменил прямую подать (§109). Сделав ее подушной и распространив ее на холопов, Петр увеличил это податное поступление значительно.

 Но столь же значительно поднял он и косвенные налоги, не только увеличив вообще пошлины, но изобретя и новые источники казенного дохода.

 При нем впервые была пущена в обращение «орленая» (гербовая) бумага; стали брать пошлины с бань, с продажи дубовых гробов, с бород тех «бородачей», которые не хотели бриться, и т. д.

 Казна деятельно искала себе новых статей дохода; была учреждена даже особая должность «прибыльщиков», обязанных следить за правильностью поступления доходов и измышлять возможное их увеличение, «прибыль».

 В видах увеличения средств казны Петр изменил вес и чекан монеты. До него в Москве ходили иностранные ефимки (талеры), а русская монета чеканилась только мелкая – деньги и копейки (§§79, 83).

 Петр указал чеканить новые рубли и полтины, однако с тем, чтобы рубль был равен не двум ефимкам, как раньше, а только одному, а полтина была в половину ефимка. (Чтобы не смущать народ легким весом новой монеты, на монете делали надпись: «монета добрая, цена рубль».)

 В результате Петру удалось очень поднять государственные доходы. До него казна получала до 2,5 млн. руб. в год (старою монетою), а в конце царствования Петра Великого доходы возросли до 10 млн. с лишком (новою монетою).

 Разумеется, такой рост доходов казны нелегко пришелся народу, который на себе вынес тягости долголетней войны, давая государству не только деньги, но и солдат, лошадей, подводы, рабочих.

 Петр понимал, какую тяготу наложил он на страну, и поэтому желал прийти на помощь своим подданным, улучшить условия их труда, поднять их благосостояние.

 Как все государственные люди той эпохи, главное богатство страны он видел в деньгах, в золоте и серебре и думал, что всего легче привлечь в государство драгоценные металлы торговлей, устроив торговый оборот так, чтобы больше товаров вывозить за границу, а меньше ввозить и разницу получать деньгами, в которых и будет заключаться барыш.

 Для такой цели Петр всячески поощрял торговлю и покровительствовал ей.

 Балтийское море он ценил как удобный торговый путь и всячески притягивал к нему товары, устраивая пути к нему по суше и рекам (каналы Вышневолоцкий и Ладожский).

 Зная бедность русских горожан, он советовал им соединяться в компании и привлекал к торговле дворян.

 Чтобы было чем торговать с заграницей, кроме малодоходного сырья, Петр всячески поощрял промышленность, сам заводил фабрики, пускал их в ход и затем передавал в частные руки.

 Он искал также новые природные богатства, на которые можно было бы направить предприимчивость промышленного люда.

 При нем были впервые оценены минеральные богатства Уральских гор; был найден на юге каменный уголь, с которым Петр еще не знал, что делать.

 Словом, Петр сознательно и деятельно искал средств народного обогащения и желал подъема производительности в своем народе.

 Для этой цели он применил принятую в то время в Западной Европе систему протекционизма, опекая каждый шаг народной торговли и производства.

 Рядом указов и распоряжений Петр предписывал,

 как обрабатывать руду;

 приказывал косить, а не жать хлеб;

 беречь леса;

 разводить табак, шелк и вино;

 улучшить породу скота; ткать холсты;

 публиковал заграничные цены на товары, «дабы знали, где что дешево или дорого», и т д., и т д.

 Петр всему хотел указывать и все хотел направлять к общей пользе государства.

 

См. также статью Податные реформы Петра I

 
§113 - Церковная реформа Петра I

 
§ 113. Церковное управление

 Поведение Петра, его нелюбовь к московской старине и «немецкий» характер его реформ вооружали против Петра слепых ревнителей старины.

 Представители «старой веры», раскольники, ненавидели Петра и почитали его прямо антихристом. И между «никонианами» находилось достаточно людей, которые не могли примириться с Петром и думали, что необходимо протестовать против его действий и нравов.

 Все такие люди искали опоры в патриархе и ждали, что именно он и возьмет на себя долг стать против «ересей» Петра.

 Бывший в юности Петра патриархом Иоаким, как уже сказано (§100), очень далеко разошелся с государем в отношении к иноземцам.

 Его преемник Адриан (1690–1700) был менее настойчив и крут, чем Иоаким, но также не сочувствовал Петру и не скрывал своего осуждения всему тому, что делал молодой государь.

 Также несочувственны были Петру и прочие архиереи старого московского направления.

 Так, например, знаменитый св. Митрофан Воронежский умел поддерживать Петра в его борьбе за Азов, но открыто осуждал его за пристрастие к иноземному.

При таких обстоятельствах, когда Адриан умер (1700), Петр и не решился избрать нового патриарха.

 Он поручил исправление патриаршей должности («местоблюстительство патриаршего престола») Рязанскому митрополиту Стефану Яворскому и надолго оставил этот временный порядок.

 Только в 1721 г. последовала реформа церковного управления, которую Петр обдумал со своим любимцем и сотрудником, ученым псковским епископом Феофаном Прокоповичем.

 Реформа состояла в том, что патриаршество было упразднено вовсе и заменялось «соборным управлением».

 Учреждена была из лиц, принадлежащих к духовенству, духовная коллегия, названная синодом.

 Состав синода был такой же, как и прочих коллегий: президент (Стефан Яворский), два вице-президента (из них один был сам Феофан Прокопович), советники, асессоры и секретари. При синоде состоял и обер-прокурор. В делах веры синод имел силу и власть патриаршескую, но вместе с тем он стоял в ряду прочих коллегий, подчиняясь надзору генерал-прокурора и сената. Так разрешил Петр вопрос о церковном управлении, коренным образом уничтожив возможность столкновения представителей царской и церковной власти.

 При Петре было очень сокращено, можно даже сказать, почти уничтожено еще существовавшее в XVII в. церковное общество (§§12, 14).

 Церковные крестьяне в 1701 г. были, вместе с вотчинами духовенства, переданы в управление светского «монастырского приказа» и доходы с них стали сбираться в казну, а казна по установленным штатам выплачивала от себя постоянные ежегодные оклады их прежним владельцам. (С течением времени синод исхлопотал, чтобы управление церковных вотчин перешло от «гражданских правителей» в ведение синода.)

 Рекрутская повинность и подушная подать были распространены на всех приписанных к церкви людей, кроме только священнослужителей и церковнослужителей с их семьями.

 Право церковного суда было ограничено: многие дела были переданы в ведение светского суда, а в церковном суде стали участвовать представители светской власти.

 Наконец, в 1724 г. Петр издал особый закон о монашестве, который ставил иноков под строгий надзор и вовсе уничтожал состояние перехожих, бродячих монахов.

 Поводом к изданию этого закона послужило известное Петру враждебное отношение монашества к его деятельности и личности.

 Таким образом, при Петре государственная власть сильно ограничила состав церковного общества, взяв из него в государственное подчинение большую часть составлявших его лиц, и установила больший контроль над внутренней жизнью и деятельностью церкви.

 

Подробнее - см. в статье Петр I и церковь (по университетским лекциям С.Ф. Платонова)

 



 
§114 - Культура и просвещение при Петре I

 
§ 114. Просвещение


 Вся деятельность Петра Великого была направлена к тому, чтобы открыть для его государства возможность просвещения.

 Стремление к морям, сближение с иноземцами, переделка внутренних порядков на европейский лад – все это имело целью усвоить Руси блага общечеловеческой культуры.

 Вся работа Петра точно соответствовала тому девизу, который был вырезан на одной из частных печатей Петра Великого: «Аз бо есмь в чину учимых и учащих мя требую».

 Именно потому, что вся жизнь, личная и общественная, для Петра была сплошным учением и усвоением полезных знаний и навыков, самая наука представлялась Петру прежде всего с практической ее стороны.

 Выучиться чему-нибудь необходимо было для жизни, для дела, для того, чтобы тотчас приложить знание на практике.

 Дворянин должен был знать грамоту и счет – для пользы службы, к которой он готовился смолоду.

 Для пользы службы надо было дать служащим техническую выучку.

 Так возник при Петре ряд практических школ для преподавания знаний по грамоте русской, по иностранным языкам, по математике, морскому делу, инженерному делу, счетоводству и т.д.

 Узкопрактический характер этого элементарного обучения создал общее мнение, что просвещение при Петре было исключительно утилитарным, руководилось только соображениями практической пользы.

 Но Петру очень свойственна была мысль о необходимости просвещения и науки вообще.

 Он принимал меры и к тому, чтобы, независимо от надобностей данной минуты, вообще поднять культурный уровень общества.

 Для этого, например, Петр заботился о переводе с иностранных языков разного рода полезных книг и об издании их в свет.

 Переводить он приказывал общедоступным разговорным языком, а не высоким славянским книжным слогом.

 Печатать же книги Петр приказывал новым упрощенным шрифтом («гражданской азбукой»), причем сам придумал форму этого нового шрифта.

 Для распространения в обществе политических сведений и новостей, а также разного рода правительственных извещений Петр начал издавать в Москве «Ведомости о военных и иных делах» (1703).

 Эти «Московские Ведомости» были первою русскою газетою.

 В конце своего царствования Петр задумал и совершенно подготовил учреждение в Петербурге академии наук для научных исследований и обучения наукам.

 В эту академию были вызваны ученые из Германии в надежде, что они со временем подготовят и русских ученых.

 Петр думал не только об образовании, но и о воспитании русских людей, о создании новых форм общественности и сближении русских нравов и обычаев с европейскими.

 Перемена костюмов и причесок была первым шагом в этом направлении.

 Чтобы научить, как держать себя в обществе по-европейски, учтиво и прилично, Петр приказал перевести и напечатать особое руководство хорошего тона: «Юности честное зерцало или показание житейского хождения».

 Петр охотно устраивал разного рода публичные церемонии и праздники, показывая народу образчики общественных торжеств на европейский лад.

 В особенности любил он уличные маскарады, состоявшие из мифологических и этнографических шествий и картин, и сам лично принимал участие в этих шуточных торжествах.

 (Надобно, впрочем, заметить, что по грубости нравов той эпохи подобные торжества иногда переходили в мало назидательный разгул.)

 Самым же оригинальным средством перевоспитать общественные нравы при Петре явились «ассамблеи».

 Это были публичные собрания, которые, по приказанию царя, устраивались по известной очереди в домах знатных и богатых людей.

 На ассамблеи все дворяне и знатные горожане могли являться без зова со своими семьями.

 Петр желал, чтобы от ассамблей не уклонялись, и потому на ассамблею многие ездили и возили своих жен и дочерей иногда и против воли.

 Самая ассамблея состояла в том, что гости беседовали, танцевали, играли в разные игры, пили и ели.

 Церемоний при этом не было, и хозяева даже не встречали гостей.



 
§115 - Семья Петра I

 
§ 115. Семейные дела Петра Великого

 Петр окончательно расстроил свое здоровье осенью 1724 г., простудившись при спасении солдат, тонувших в бурю на петербургском взморье.

 Всю зиму он хворал, но крепился, пока не слег окончательно в январе 1725 г.

 Скончался он 28 января 1725 г. и оставил неустроенной судьбу своего престола.

 Семейные дела Петра Великого были не во всем благополучны.

 От первого брака с нелюбимой им Евдокией Федоровной (Лопухиной) у Петра был сын царевич Алексей, родившийся в 1690 г.

 Когда в 1698 г. Петр расторг свой брак с Евдокиею и отправил ее в монастырь, мальчик остался в Москве на попечении у своих теток-царевен.
 
 Петру некогда было заниматься своим сыном, и царевич попал под враждебные Петру влияния.

 Он жалел свою мать, не любил отца, учился нехотя и не сочувствовал ничему тому, что делал отец.

 По характеру робкий и уклончивый, он не имел мужества говорить с отцом прямо и откровенно, и потому Петр долго не понимал, почему сын так неохотно исполняет поручаемые ему дела.

 Приписывая это только лени, Петр всячески втягивал сына в работу, старался сделать его европейцем и женил его на немецкой принцессе (Софии-Шарлотте Вольфенбюттельской).

 Но жена царевича скоро умерла, оставив сына-малютку Петра (1715).

 К этому времени Петр В. уже убедился, что из Алексея прока не будет, и потребовал от сына, чтобы тот или переменил поведение, или отрекся от престола.

 Алексей отрекся, а затем убежал за границу к германскому императору (Карлу VI) и просил у него защиты от отца.

 Но Петр отправил за сыном ловких людей (П. А. Толстого и др.), которые убедили царевича вернуться домой.

 Когда царевич приехал в Москву, над ним и его друзьями начался розыск.

 Петр нашел признаки заговора против себя среди приятелей сына и отдал как этих приятелей, так и самого царевича под суд.

 По тогдашним законам, за всякое умышление против царя полагалась смертная казнь.

 Верховный суд, составленный из важнейших сановников, приговорил и Алексея к смертной казни.

 Но царевич умер до казни в Петропавловской крепости (1718).

 С 1712 г. Петр состоял в негласном браке с простой женщиной Екатериной Алексеевной, взятой в плен в Лифляндии русскими войсками в начале Северной войны.

 Попав в дом к Меншикову, Екатерина там стала известна Петру и приглянулась ему.

 До конца своей жизни он ценил ее отличный характер, ее хозяйственность и уменье приспособиться ко всякой обстановке.

 В 1724 г. он даже короновал Екатерину, дав ей титул «императрицы, ее цесаревина величества». Дети Петра и Екатерины умирали в младенчестве; выросли лишь две дочери: Анна и Елизавета.

 Старшая из них, Анна Петровна, была перед кончиной Петра обручена с герцогом Голштинским.

 В составе царской семьи были еще и племянницы Петра Великого, дочери царя Ивана. Одна из них, Анна, была замужем за герцогом Курляндским и рано овдовела; другая, Екатерина, была выдана замуж за герцога Мекленбургского.

 Итак, ко времени кончины Петра Великого царская семья состояла вся из женщин; маленький внук государя царевич Петр Алексеевич представлял собой единственное исключение.

 Можно поэтому понять те побуждения, по каким Петр Великий в 1722 г. издал свой закон о престолонаследии.

 По этому закону 1722 г. государь мог сам избрать себе наследника, не стесняясь династическими отношениями; мог даже раз избранного переменить, если тот оказывался недостойным.

 Петру хотелось обеспечить себе свободу передачи власти при отсутствии сыновей.

 В оправдание этого закона Феофан Прокопович (§113) напечатал тогда же целую книгу философских и богословских рассуждений под названием «Правда воли монаршей».

 
§116 - Престолонаследие после Петра I, Екатерина I

 
Период временщиков (1725–1741)

§ 116. Вопрос о престолонаследии после кончины Петра Великого

 Петр Великий не оставил после себя никакого распоряжения о престоле и не успел воспользоваться законом 1722 г. о престолонаследии. По составу императорской семьи нельзя было решить, кто больше всего имеет прав на престол. Состав императорской семьи виден из следующей родословной таблицы:

 Единственный внук Петра Великого, сын царевича Алексея, был так мал (10 лет), что требовал над собой опеки; а женщинам вообще не повелось быть на царстве.

 Шли толки о том, что Петр короновал свою супругу Екатерину именно для того, чтобы оставить ей царство.

 Но говорили и о том, что Петр больше всего склонен был передать престол дочери Анне, очень способной и умной.

 Словом, не знали, кого считать преемником первого императора. Не знали также, кому следует решать вопрос о престоле, если нет законных о нем распоряжений.

 При таких условиях особую важность получала та среда, которая окружала монарха, с которой он правил, которой доверял дела государства.

 Эта среда образовалась исключительно по личному выбору Петра, умевшего отыскивать способных людей в самых различных слоях общества.

 Среди сотрудников Петра были люди из старой московской знати (князья Голицыны, князья Долгорукие, князь Репнин, Б.П. Шереметев и др.); были рядовые дворяне (Апраксины, Нарышкины, Головкины, Толстые); были люди без рода и племени (знаменитый любимец Петра Александр Данилович Меншиков; первый генерал-прокурор Ягужинский; дипломат Шафиров); были, наконец, иностранцы, которых Петр жаловал, но не сажал на высшие должности (таковы: дипломаты Остерман и Брюс, инженер генерал Миних).

 При Петре Великом, под его железною рукою, все эти люди одинаково чувствовали себя «птенцами гнезда Петрова», жили и работали вместе, знали ход дел, знали намерения Петра, были правительством.

 Конечно, именно им было суждено после смерти Петра вести дальше Россию; они скорее всего могли определить, кому надлежит передать престол Петра Великого.

 Эти люди собрались, в минуту смерти Петра, во дворце и стали рассуждать о судьбах престола.

 Старая знать, во главе с сенатором кн. Дм. Мих. Голицыным, желала воцарения маленького Петра Алексеевича.

 Меншиков же и другие вельможи, подобно ему незнатные, желали провозгласить императрицей Екатерину.

 Меншиков устроил так, что ко дворцу пришли оба гвардейские полка и довольно ясно и настойчиво высказались в пользу императрицы.

 Это вмешательство «гвардейства» решило дело, и Екатерина была провозглашена императрицей; а вся власть перешла к Меншикову, который всегда был в отличных отношениях с Екатериной.

 Так начался в России период временщиков.

 В составе династии не было людей, способных держать власть в своих руках, и она переходила в руки придворных вельмож – случайных любимцев, «временщиков», «сильных персон».

 Если бы сотрудники Петра составляли дружную и одинаково благонамеренную среду, они поддержали бы своих государей так, как в далекой древности московское боярство поддержало московских князей (§§43, 54).

 Но вельможи Петра на беду не были дружны и солидарны. Они враждовали друг с другом и были своекорыстны.

 Поэтому те из них, которые получали влияние и власть, обыкновенно употребляли их в свою личную пользу и против своих личных недругов.

 Государство терпело от этого страшный вред, потому что никто не думал о народном благе и государственных интересах. Общество страдало от произвола и злоупотреблений, а придворная жизнь обращалась в ряд интриг, насилий и переворотов.

 Немудрено, что период временщиков, тянувшийся 17 лет (1725–1741), оставил по себе самую печальную память у русских людей.

Дополнительные материалы по теме:

Преемники Петра – оценка периода (из университетских лекций С. Ф. Платонова)



 §117 - Екатерина I, Петр II, Анна Иоанновна и Анна Леопольдовна

 
§ 117. Ближайшие преемники Петра Великого

 Вот главные события дворцовой и правительственной жизни этого периода.

 Когда императрица Екатерина передала всю власть своему фавориту Меншикову, то среди других сановников началось сильное неудовольствие против временщика, который держал себя заносчиво и злоупотреблял своим влиянием.

 Во главе недовольных стоял князь Дм. Мих. Голицын, старый вельможа, помнивший допетровские порядки.

 Он всегда думал, что уничтожение боярской думы было ошибкой Петра и что необходимо теперь устроить такое учреждение, которое имело бы законодательный характер (сенат его не имел).

 Если бы существовало такое «вышнее правительство», то, по мнению Голицына, невозможно было бы возвышение отдельного временщика: правила бы не одна «сильная персона», а целое учреждение.

 По настоянию Голицына и его друзей, такое вышнее правительство и было учреждено (1726).

 Оно получило наименование Верховного Тайного совета и состояло из шести наиболее видных сановников.

 Туда вошли и Меншиков, и Голицын.

 Новый совет должен был при государыне обсуждать все важные внутренние и внешние дела государства, и государыня обещала мимо совета никаких указов не выдавать.

 Сенат и синод были подчинены новому совету и потеряли свой титул «правительствующих»; должность генерал-прокурора была упразднена, потому что ее взял на себя верховный тайный совет.

 Всем казалось, что наступил новый порядок и что государыня как бы поступила в опеку «верховников».

 Но на деле продолжалось старое:

 Меншиков за спиною у совета продолжал вертеть делами и держать себя фаворитом.

 Для того, чтобы окончательно укрепить себя при дворе, он упросил Екатерину назначить, по закону 1722 г. (§115), преемником престола великого князя Петра Алексеевича и женить будущего государя на дочери его, Меншикова.

  Екатерина согласилась. Вскоре затем она скончалась (1727).

 По ее завещанию на престол вступил 12-летний император Петр II.

 Меншиков как нареченный тесть императора перевез его в свой дом и стал управлять за него делами как государь.

 Стало быть, учреждение верховного тайного совета не помогло против временщика.

 Тогда среди придворной знати нашлись люди, которые сумели иными средствами уничтожить влияние Меншикова.

 Семья князей Долгоруких, через молодого князя Ивана Долгорукого, вошла в доверие к маленькому императору, восстановила его против Меншикова и научила, как от него избавиться.

 Петр II объявил Меншикову ссылку (сначала в его имение, а затем в г. Березов на р. Оби) и приблизил к себе Долгоруких.

 Новые «сильные персоны» оказались не лучше Меншикова.

 Они захотели, как раньше Меншиков, породниться с государем и сделать
Петра II женихом одной из княжен Долгоруких.

 Как и Меншиков, Долгорукие не стеснялись распоряжаться во дворце помимо верховного совета.

 Двор переехал в Москву для коронации императора, и там Долгорукие, закружив маленького государя в вихре удовольствий, не уберегли его от простуды.

 Простуда перешла в оспу, и Петр II скончался в январе 1730 г., не оставив завещания.

 По завещанию же императрицы Екатерины престол должен был теперь перейти к одной из дочерей Петра.

 Однако члены верховного тайного совета, верховники, собравшись на совещание после смерти императора, решили иначе.

 Своим кружком (всего человек десять) они избрали на престол представительницу старшей линии царского дома, дочь царя Ивана, курляндскую герцогиню Анну.

 А для того, чтобы устранить возможность появления временщиков и чтобы «себе воли прибавить» (по словам кн. Дм. M их. Голицына), верховники решили предложить новой государыне «кондиции», то есть ограничительные условия, и взяли для них образцом шведские законы, определявшие в Швеции соправительство сената с монархом.

 Тайно от всех других сановников верховники составили ограничительную грамоту в такой форме, будто бы сама Анна по своему собственному почину обещает, принимая русский престол:

 1) замуж не выходить и наследника себе не назначать,

 2) править страною во всем с согласия верховного тайного совета, который сам будет избирать своих членов и назначать чиновников на все важнейшие должности, и

 3) предоставить власть над войсками и гвардией верховному тайному совету.

 Эти кондиции верховники послали к Анне в Митаву, где она жила.

 Анна согласилась принять престол на «кондициях», подписала их и выехала в Москву.

 Между тем в Москве верховники своих кондиций не объявили, а просто сообщили духовенству, сенаторам и дворянству о их мысли избрать на престол герцогиню Анну, на что и получили общее согласие.

 В ту пору, по случаю долговременного пребывания в Москве императорского двора, там была вся гвардия и собралось много дворянства.

 Слухи о каких-то тайных кондициях проникли в дворянскую среду и страшно взволновали ее.

 Так как почти все из верховников принадлежали к древней знати (двое князей Голицыных, четверо князей Долгоруких), то их «затейку» сочли за желание устроить боярскую олигархию и «вместо одного самодержавного государя десять самовластных и сильных фамилий».

 Дворяне были недовольны. «Так мы, шляхетство, совсем пропадем», – говорили они.

 Когда в Москву пришла весть о согласии Анны принять престол и о том, что она сама «наикрепчайше обещается» отменить самодержавие и править с верховным тайным советом, то дворянство сейчас же стало просить позволения обсудить новый порядок вещей.

 Получив разрешение собираться, дворяне образовали несколько кружков.

 Все были против верховников; но одни думали, что надо восстановить самодержавие, а другие, – что надо изменить ограничения в пользу всего дворянского сословия.

 В этом смысле дворянами было составлено несколько проектов и передано в верховный тайный совет.

 Верховники, однако, оставили их без движения.

 Тогда, дождавшись приезда Анны в Москву, дворянство толпой пришло (25 февраля 1730 г.) во дворец и беспорядочно стало просить императрицу и о том, чтобы «пункты отставить», и о том, чтобы рассмотреть дворянские проекты.

 Анна просила их сговориться и соблюдать порядок.

 После некоторой беседы взяли верх те, кто желал восстановления самодержавия, и тогда все челобитчики уже согласно попросили императрицу «принять самодержавство», «уничтожить верховный тайный совет» и «восстановить в правах сенат».

 Анна исполнила эту просьбу шляхетства и своими руками надорвала подписанный ею лист с ограничительными пунктами.

 С уничтожением верховного тайного совета потеряли свое значение верховники и тотчас же обозначились новые временщики.

 Анна не доверяла не только верховникам, которые поднесли ей пункты, но и вообще шляхетству, среди которого шли толки о желательности изменить пункты в пользу всего шляхетства.

 Поэтому Анна окружила себя своими курляндскими друзьями-немцами.

 Первое место среди них занимал курляндский ее камергер фон Бирон, а затем братья Левенвольд.

  Они поставили во главе управления тех немцев, каких застали уже в России:

 Остерман стал управлять всеми гражданскими делами,

 Миних занял первое место в войсках.

 А затем, на различные должности при дворе, в дипломатии и в армии определялись остзейские немцы.

 Было образовано два новых гвардейских полка (Измайловский и Конный), с остзейскими офицерами и начальством, как бы в противовес старым полкам, Преображенскому и Семеновскому.

 Таким образом, немцы стали играть главные роли в « русском государстве.

 По виду всеми делами руководил учрежденный Анной (1731) «кабинет», в котором было три «министра»; на деле же самым явным временщиком был Бирон.

 Время власти Бирона русским людям казалось ужасным.

 Бирон не любил России и презирал русских, а сам был дурным, невежественным, грубым и злым человеком.

 Бирон и его приспешники вовсе не думали о народном благе, а сама императрица Анна была предана лишь удовольствиям.

 Поэтому все старания придворных направлялись к тому, чтобы собрать как можно больше денег для двора.

Подати и недоимки взыскивались беспощадно, причем за крестьян-недоимщиков отвечали и помещики, и местные чиновники.

 Когда же начинался ропот, виновные даже в пустейших разговорах забирались в «тайную канцелярию», которая ведала политические преступления; там их пытали и подвергали жесточайшим наказаниям.

 Конечно, Бирон понимал, что жадностью и жестокостью не приобрести народной любви, и потому он боялся бунтов.

 Для того, чтобы предупредить их, он поощрял доносы и развил целую систему наушничества.

 Доносчики постоянно объявляли за собой «слово и дело» (то есть донос) и клеветали, на кого хотели, подвергая невинных людей пыткам и наказаниям.

 Сам Бирон, боясь русской знати, побуждал Анну к гонениям на разных вельмож.

 Казни и ссылки постигли князей Голицыных, Долгоруких, Юсуповых и других, хотя никто из них ничего не умышлял против императрицы.

 Всякое противодействие Бирону влекло за собою его месть.

 Кабинет-министра Артемия Петровича Волынского он довел до смертной казни (1740) за то, что тот дерзал быть самостоятелен в делах и говорил императрице против временщика.

 Такое поведение и правление Бирона возмущало всех и получило особую кличку «бироновщины», под которой разумели жестокость и корыстолюбивую эксплуатацию страны, соединенную с системой доносов.

 Десять лет продолжалось на Руси господство придворных немцев.

 Государство страдало и жило в постоянном страхе доносов и жестоких гонений.

 А двор утопал в роскоши и вел веселую и расточительную жизнь.

 Балы и маскарады, охоты и другие увеселения шли непрерывной вереницей.

 Грубоватый вкус Анны вел к тому, что ее забавы носили странный, с нашей точки зрения, характер.

 Дворец был полон малоумными шутами и комичными уродами, которыми любила развлекаться императрица.

 Для шутовской свадьбы однажды построен был даже ледяной дом на Неве, освещенный изнутри, и в нем был дан шумный праздник.

Негигиеничная жизнь рано расстроила здоровье императрицы Анны, и она скончалась в 1740 г., оставив престол сыну своей племянницы Анны Леопольдовны и Брауншвейгского принца Антона только что родившемуся Иоанну Антоновичу.

 Так как новорожденный император не мог сам править, то регентом до его совершеннолетия Анна назначила Бирона, который к тому времени был по желанию Анны избран герцогом Курляндским.

 Русские люди ничего не могли предпринять против власти Анны, хотя и не были довольны ее правлением:

 Анна была дочерью русского царя.

 Но власти регента Бирона они не желали подчиниться.

 Возбуждение гвардии против Бирона было так велико и явно, что фельдмаршал Миних легко арестовал Бирона во дворце с помощью караула Преображенского полка и передал регентство матери императора, Анне Леопольдовне.

Когда же стало ясно, что эта правительница не способна вести управление и что при ней немцы остались в прежней силе, то и против Анны Леопольдовны началось движение «гвардейства».

 Солдаты и офицеры обратились к жившей тогда в Петербурге дочери Петра Великого, Елизавете, с прямой просьбой взять престол от немцев:

«Матушка! Мы все готовы», говорили они: «Только ждем твоих приказаний, что, наконец, велишь нам».

 О том же старался французский посланник в Петербурге маркиз Шетарди: для Франции была бы важна в ту минуту перемена немецкого правительства в России на другое, менее враждебное видам Франции.

 Под влиянием Шетарди и своего доктора Лестока (француза), через которого Шетарди действовал, Елизавета, наконец, решилась на переворот.

 Она отправилась ночью (25 ноября 1741 г.) в казармы Преображенского полка и оттуда с одной ротой солдат (получившей позже титул «лейб-компании») двинулась во дворец, арестовала «Брауншвейгскую фамилию» (то есть императора Иоанна и его родителей) и объявила себя императрицею.

 Падение немецкого правительства вызвало всеобщий восторг, а национальное и гуманное правление Елизаветы сделало власть ее прочною и популярною.

 С восшествием на престол Елизаветы окончился мрачный период временщиков.

 Итак, начался этот период тем, что Меншиков овладел как временщик правлением и готовился породниться с царскою семьею.

 Свергли его Долгорукие и, завладев властью, также надеялись войти в родство с императором.

 Старый князь Дм. Мих. Голицын думал бороться с временщиками посредством такого учреждения, которое, ограничив власть монарха, уничтожило бы самую возможность появления фаворитов.

 Но его «затейка» не удалась, и при императрице Анне явились новые фавориты. На этот раз ими были немцы: господствовал Бирон, а правили делами сотрудники Петра Великого: Остерман и Миних.

 Интересна известная последовательность в смене временщиков: сперва, в лице Меншикова и его друзей, главное место занимали неродовитые сотрудники Петра, затем возобладали представители старой знати, а затем делами овладели инородцы.

 Во взаимной вражде и борьбе временщики и придворные партии искали себе опоры и поддержки в «гвардействе».

 Меншиков с помощью гвардии настоял на воцарении Екатерины.

 В толпе дворян, пришедших к Анне во дворец жаловаться на верховников, именно гвардейство настояло на восстановлении самодержавия.

 Миних сверг регента Бирона с помощью гвардейцев.

 Елизавета воцарилась с помощью тех же гвардейцев.

 Словом, гвардейские полки являлись тою силою, которая поддерживала или же ниспровергала известных лиц или же политический порядок.

 Так как гвардия имела, как мы знаем (§109), определенный сословный состав, именно дворянский, то, стало быть, главная сила в столице принадлежала шляхетству, дворянам, имевшим военную организацию.

 Так понимали дело и сами гвардейцы, и правительство.

 Гвардейцы чувствовали свое значение, когда сами предлагали Елизавете принять власть.

 Императрица Анна и правительница Анна Леопольдовна, каждая по-своему, опасались шляхетской гвардии и следили за ее настроением.

 Такой рост политической силы дворянства составляет самое главное и важное явление изучаемого периода временщиков. Оно имело большие исторические следствия.

 
§118 - Внутренние дела России при Екатерине I, Петре II и Анне Иоанновне

 
§ 118. Дела внутренние (1725–1741)

 Во внутреннем управлении России в период временщиков надобно отметить прежде всего некоторые изменения в административных порядках Петра Великого.

 Было уже указано, что при Екатерине I был образован верховный тайный совет (1726), вследствие чего уничтожена должность генерал-прокурора и умалено значение сената и отчасти синода.

 В политическом отношении верховный тайный совет в глазах его учредителей был средством против временщиков, а потом и против самой самодержавной власти.

 В административном же отношении совет восполнял недостаток такого законодательного учреждения в системе Петра Великого, каким была до Петра боярская дума.

 Именно верховный тайный совет вел все управление государством, вследствие личной бездеятельности Екатерины I и Петра II.

 За то, что совет покусился на ограничение верховной власти, он был уничтожен (1730); права сената и должность генерал-прокурора были восстановлены; но тотчас же возникло подобное уничтоженному совету учреждение – кабинет.

 Оказалось, что и при императрице Анне надобно было сосредоточить руководство делами в одном «вышнем правительстве», так как сама императрица не занималась делами.

 Таким образом администрация Петра Великого была дополнена высшим законодательным учреждением.

 В составе этой администрации были произведены затем некоторые другие перемены с целью ее упрощения.

 В особенности упрощено было местное управление, так как губернские учреждения Петра Великого найдены слишком сложными и дорогими.

 К экономии должно было тогда стремиться потому, что народ был, можно сказать, разорен войнами начала XVIII ст.

 Приходилось облегчать и уменьшать податные тяготы, терпеть и прощать недоимки, давать большую, чем при Петре, свободу деятельности торговым и промышленным людям.

 Верховный тайный совет старался это делать с большим вниманием; наоборот, «бироновщина» не хотела знать народной бедности и жестоко тянула средства из народа.

 В положении сословий в период временщиков также произошли некоторые перемены.

 Изменилось несколько положение шляхетства в том отношении, что дворянские служебные обязанности были облегчены, а землевладельческие права увеличены.

 Таким образом, общее положение шляхетства улучшилось.

 Причина этого, между прочим, заключалась в той роли, какую стало играть дворянское «гвардейство» в столице.

 Став там силой, на которую опиралась власть, гвардейские полки естественно получали награды за свою преданность и службу.

 Но так как гвардейство было дворянством, то и награды гвардии имели характер шляхетский, доставались всему дворянству.

 В 1730 г., встав против «затейки» верховников, дворяне в Москве стали писать свои проекты нового государственного устройства.

 В них, кроме пожелания, чтобы в управлении государством участвовало все шляхетское сословие, а не одни верховники, заключались еще и другие дворянские желания.

 Дворяне просили установления 20-летнего срока дворянской обязательной службы, открытия льготных школ для шляхетских детей, отмены закона о единонаследии в дворянских имениях, данного в 1714 г.

 Когда Анна восстановила самодержавие, то просьба об участии дворян в управлении упразднилась сама собой, так как сами же дворяне просили императрицу отменить ограничения.

 А все прочие просьбы шляхетства императрица сочла нужным удовлетворить ввиду заслуг шляхетства при уничтожении «затейки» верховного совета:

 1) был установлен для дворян срок обязательной службы в 25 лет, так что в 45 лет дворянин уже был свободен от службы; сверх того, разрешалось в многолюдных семьях одному из братьев не служить вовсе;

 2) был отменен закон 1714 г. о единонаследии, и дворянам возвращено право завещать свою землю всем сыновьям, причем как вотчины, так и поместья (то есть казенные земли) были обращены одинаково в собственность дворян под именем «недвижимых имуществ»;

 3) был в Петербурге учрежден «корпус кадетов» (иначе «сухопутный шляхетский корпус») из двухсот молодых дворян, которые учились общим и военным наукам и получали право по окончании курса выходить на службу прямо в офицерские чины. Эти три меры внесли большое улучшение в шляхетский быт.

 Служба стала легче, землевладение свободнее; сверх того, часть дворян могла жить, по закону, вне службы и хозяйничать, тогда как ранее все дворяне поголовно и бессрочно были привязаны к службе. Таким образом, шляхетству стало лучше жить.

 Напротив, крестьянам, владельческим в особенности, жить стало труднее.

 При немецком правительстве имп. Анны на крестьянские нужды обращали внимание лишь на словах, на деле же с крестьян нещадно взыскивали тяжелые подати.

 Так как с владельческих крестьян подати и недоимки должен был доставить казне владелец-помещик, то правительство давало помещикам все большую и большую власть над крестьянами.

 В законе не было еще общего определения крепостного права помещика на крестьян; но в жизни это право уже выросло, и для помещика его крестьяне были такие же «подданные», как в старину холопы.

 Крестьянин без разрешения помещика не мог предпринять ничего; казна не вступала с ним ни в какие отношения помимо его владельца, даже не принимала его в военную службу.

 Помещик мог переселить крестьянина с одной земли на другую; в случаях какого-либо неповиновения крестьян помещик мог требовать себе содействия властей.

Та же тема более подробно в университетских лекциях С. Ф. Платонова:

Преемники Петра I – внутреннее управление и сословная политика

 
§119 - Внешняя политика России при Екатерине I, Петре II и Анне Иоанновне

 
§ 119. Дела внешние (1725–1741)


 Из внешних дел периода временщиков следует отметить, во-первых, что в царствование императрицы Анны (1732) Персии были возвращены взятые у нее при Петре Великом города на Каспийском море (§107).

 Русские дипломаты согласились на это возвращение потому, что прикаспийский климат губил русские войска, а прямой пользы от занятого края не было.

 Во-вторых, России пришлось вмешаться в дела Речи Посполитой.

 Как всегда бывало во время польского «бескоролевья», после смерти короля Августа II (1733) соседние державы старались поставить на польский престол каждая своего кандидата.

 Россия желала видеть польским королем сына Августа II, саксонского курфюрста Августа.

 Между тем в Речи Посполитой выбрали Станислава Лещинского, старого союзника Карла XII и врага Петра Великого.

 Не желая допустить Станислава до власти, русское правительство послало свои войска в Польшу (под командой Ласси, потом Миниха).

 Они загнали Станислава в Данциг и после долгой осады взяли город и заставили Станислава бежать из Польши.

 Королем же стал Август III (1734).

 В-третьих, в царствование Анны Россия вела долгую (1736–1739) войну с Турцией.

 Война началась из-за набегов крымцев на русские украйны.

 Главным героем этой войны был фельдмаршал Миних.

 Ему удалось сделать то, чего не мог сделать князь В. В. Голицын (§99), именно взять Перекоп, войти в Крым и разорить его.

 Затем Миних взял важную турецкую крепость Очаков, запиравшую выход в море из Днепра и Буга.

 Наконец, он перешел р. Прут и разбил турок под г. Хотином (при дер. Ставучанах).

 Русскими был снова в эту войну взят и знаменитый Азов.

 Однако долгая и изнурительная война закончилась не особенно выгодным миром, благодаря тому, что союзница России, Австрия, терпела в этой войне большие неудачи.

 По мирному договору (1739 г. в Белграде) Россия получила значительные пространства Черноморской степи, но не получила морских берегов и права держать флот на Черном море.

 Азов условлено было срыть и оставить в нейтральной, пустой полосе между Россией и Турцией.

 Как вмешательство в дела Польские, так и Турецкая война были необходимостью для тогдашней России.

 Но способ ведения этих политических дел очень отличался от приемов политики Петра Великого.

 Недоставало ума и таланта Петра:

 осада Данцига велась вяло;

 турецкие походы совершались медленно, с громадным обозом и в беспорядке.

  Среди русских дипломатов после Петра Великого начались мелкие интриги и вошли в обычай подарки и подкупы.

 При дворе образовались партии, служившие видам то того, то другого двора.

 Во время Екатерины I особым влиянием пользовалась «голштинская партия», во главе которой стоял зять императрицы, муж царевны Анны Петровны.

 Позднее при Анне влияние принадлежало друзьям Австрии, которые привели русский двор к тому, что он без особой необходимости признал и гарантировал завещание («прагматическую санкцию») императора Карла VI, которым тот оставлял все свои Габсбургские земли своей дочери Марии Терезии.

 В силу этой гарантии после смерти Карла VI (1740) России пришлось бы воевать в защиту Марии Терезии, так как Прусский и Баварский государи наложили свою руку на ее наследство.

 Но еще раньше Франция, бывшая тогда врагом Австрии, постаралась навязать России другую войну, именно шведскую, чтобы помешать русским вмешаться в австрийские дела.

 Под влиянием французской дипломатии Швеция объявила войну России за несоблюдение будто бы условий Ништадтского мира (1741).

 России пришлось защищать свои Балтийские приобретения, а Пруссия в это время отняла Силезию у Марии Терезии.

 Мало того, заметив слабость и непопулярность немецкого правительства Анны Леопольдовны, французский посланник Шетарди повел интригу в самой России и содействовал всячески падению императора Иоанна и воцарению Елизаветы.

 Так русская политика при временщиках стала жертвою и орудием интриг.

 В ней не было ясного понимания исторических задач России, которыми руководился в своей политике Петр.

Дополнительные материалы из университетских лекций С. Ф. Платонова:

Преемники Петра I – внешняя политика

Внешняя политика Анны Иоанновны

Иван VI Антонович – внешняя политика

 

§120 - Императрица Елизавета Петровна

 
Время императрицы Елизаветы Петровны (1741-1761)

 
§ 120. Общее направление и характер царствования Елизаветы

 Вступив во власть, императрица Елизавета устранила от дел всех влиятельных немцев и передала дела в руки русских людей.

 «Брауншвейгская фамилия» была выслана в г. Холмогоры, откуда сам бывший император Иоанн Антонович впоследствии (1756) был перемещен в Шлиссельбургскую крепость.

 Остерман и Миних были сосланы в Сибирь; Бирона же из Сибири, куда его послали при Анне Леопольдовне, перевели в Ярославль.

 При расправе с немцами, несмотря на большое раздражение против них, не были допущены пытки.

 Никто не был казнен, так как Елизавета, как говорят, при вступлении на престол дала обещание никого не казнить смертною казнью во все свое царствование.

 Эти две черты Елизаветинского царствования – русское направление и гуманность – были всеми замечены и доставили императрице общую любовь.

 На каждом шагу новая государыня говорила, что желает во всем восстановить порядки Петра Великого.

 Но ни сама она, ни ее сотрудники, за немногими исключениями, уже не помнили порядков Петра.

 Елизавета и вообще была мало знакома с делами и мало интересовалась ими.

 При жизни своих родителей она была живым, веселым и добродушным ребенком; позднее же, при Анне, она была удалена от всяких дел.

 Находясь под опалой императрицы Анны, она жила вдали от двора (в Александровской слободе, знаменитой со времени Ивана Грозного) и чувствовала себя как бы в ссылке.

 Позже ее вызвали ко двору, но держали под сильным присмотром, так что она не смела интересоваться явно никакими делами.

 Ее характер испортился от гонений и преследований.

 Она стала подозрительна и вспыльчива, а в то же время леновата и апатична.

 Когда она, с великим трудом решившись на переворот, получила престол, в ней развилось властолюбие, но не выросло желания трудиться над делами, узнать положение государства и самой деятельно руководить правлением.

 Уничтожив кабинет, Елизавета все правление предоставила сенату, который был восстановлен в правах по Петровским законам.

 А в сенат Елизавета посадила своих доверенных лиц, которые мало-помалу взяли в свои руки гораздо больше полномочий, чем могли по закону получить сенаторы.

 Петр запрещал сенату законодательствовать;

 а при Елизавете сенат превратился в такое же законодательное учреждение, каким ранее был Верховный Тайный совет.

 Он издавал законы и ведал все стороны государственного управления.

 Таким образом, правление Елизаветы было правлением ее приближенных сановников, собранных ею в сенате.

 Веря своим приближенным, Елизавета не видела в такой деятельности сената умаления своей собственной власти.

 В таком способе управления, конечно, не было ничего похожего на Петровский порядок.

 Но в нем была та очень хорошая сторона, что сильный и деятельный сенат уничтожал возможность возвышения отдельных временщиков.

 Между тем у Елизаветы было много любимцев, из которых могли бы явиться временщики, подобные Меншикову или Бирону. Из числа приближенных Елизаветы особенно выдавались графы Разумовские (Алексей и Кирилл Григорьевичи), по происхождению малороссийские казаки.

 Из них старший, по преданию, был тайно, повенчан с императрицей. Он пользовался своим высоким положением очень благодушно, никому не делал зла и не желал вмешиваться в управление государством.

 Младший (Кирилл), получив хорошее образование за границей, был президентом академии наук и, кроме того, гетманом Малороссии.

 Кроме Разумовских, пользовались расположением Елизаветы братья графы Шуваловы, из которых один (Петр Иванович) был главным дельцом в сенате, а другой (Иван Иванович) заслужил известность стремлением к просвещению, знакомством с французской литературой и меценатством.

 Именно ему принадлежит проект основания в Москве университета (1755), которого он и был первым «куратором».

 За Шуваловыми следует упомянуть близкую к Елизавете семью Воронцовых, один из которых (граф Михаил Илларионович) был видным дипломатом того времени.

 Все перечисленные фамилии любимцев Елизаветы принадлежали к ее придворному штату еще тогда, когда она была опальною цесаревною.

 Никто из них ранее не участвовал в государственном управлении; никто не был сотрудником или «птенцом» Петра Великого.

 Один только старый дипломат, канцлер Елизаветы, граф Алексей Петрович Бестужев-Рюмин называл себя и на самом деле был «учеником» Петра.

 Бестужев был самый выдающийся по уму и образованию деятель времени Елизаветы. Но, стараясь следовать «системе» и правилам Петра Великого, Бестужев был в то же время страстным приверженцем идеи «политического равновесия», господствовавшей тогда в Европе и чуждой политике Петра.

 Поэтому и Бестужев не во всем выполнял заветы Петра Великого.

 Итак, Елизавету окружали люди, которые не совсем умели, хотя и хотели, точно восстановить порядок Петра Великого.

 Вряд ли, впрочем, его и можно было точно восстановить.

 В годы, прошедшие со времени кончины Петра, жизнь ушла вперед.

 Опыт показал уже, что областные учреждения Петра сложны и дороги (§111); трудно было их устроить во всей их сложности.

  Далее, быт дворянства настолько изменился к лучшему во время Анны, что трудно было и подумать отнять у дворян дарованные им Анной льготы и заставить их снова жить и служить по Петровским законам.

 Таким образом, возвращение к законам Петра, обещанное Елизаветою, не могло быть исполнено в точности.

 Но тем не менее Елизавету любили и почитали как «дочь Петра» за то, что она возвратила Россию к Петровскому обычаю делать дела по возможности посредством русских же людей.

 Спокойное и популярное царствование Елизаветы было временем, когда русское общество отдохнуло от бироновщины, пришло в себя и жило, не боясь завтрашнего дня и собирая силы для будущей славной эпохи завоеваний и преобразований.

 В этом заключалось историческое значение времен Елизаветы и секрет ее популярности среди подданных.

 

Дополнительные материалы:

Общая оценка царствования императрицы Елизаветы Петровны в университетских лекциях С. Ф. Платонова

Государственные деятели эпохи Елизаветы Петровны - по университетским лекциям С. Ф. Платонова

 
§121 - Внутренняя политика Елизаветы Петровны

 § 121. Дела внутренние (1741–1761)

 Елизаветинский сенат не стремился в управлении государством ни к каким крупным преобразованиям и не задавался никакими широкими проектами, ограничиваясь частными мерами по различным отраслям управления.

 Он отвечал, так сказать, на запросы жизни по мере их возникновения.

 Большое внимание оказывал сенат делам церковного благочиния, заботясь о печатании церковных книг, об улучшении иконописания, о благолепии храмов, также о благосостоянии духовенства и о защите его от обид и притеснений.

 В сфере народного просвещения главным делом было основание Московского университета (1755) с тремя факультетами (философским, юридическим, медицинским) и с двумя приготовительными к нему гимназиями (для дворян и для «разночинцев», то есть лиц, уволенных из других сословий).

 Для академии наук дан был еще ранее (1747) новый регламент, по которому университет с гимназией был образован и в Петербурге, при академии; но в Петербурге, удаленном от центральных дворянских губерний, дворянам было неудобно учиться; поэтому академический университет заглох, тогда как московский начал жить деятельной жизнью.

 Учреждались при Елизавете и другие школы: в губерниях – общеобразовательные, а в столицах – разного рода специальные.

 В сфере военной важен был закон, облегчивший рекрутские наборы: установлена была рекрутчина ежегодно с одной пятой части государства.

 В сфере экономической любопытно было учреждение государственных заемных банков с дешевым кредитом и 6% годовых; особо действовал банк для дворянства и особо для купечества.

 Были уничтожены внутренние таможни, стеснявшие свободу движения товаров и бывшие наследием глубокой старины.

 Установлен 15-летний срок для производства податных ревизий, с целью упорядочить платеж подушной подати, и по этому новому правилу были произведены две ревизии, одна в начале, другая – в конце царствования Елизаветы.

 В области наказаний сенат, подчиняясь упорному нежеланию Елизаветы утверждать смертные приговоры, несколько раз давал распоряжение не применять смертной казни и обращать осужденных в тяжкие работы.

 Особенное внимание следует обратить на отношение сената к шляхетству.

 Рядом распоряжений сенат разъяснил, что только дворяне могут владеть населенными имениями и что в дворянстве надлежит считать только потомственных дворян, которые докажут свое дворянское происхождение установленным порядком.

 Этими распоряжениями дворянство было превращено в замкнутое сословие, отличием которого стали его землевладельческие права и благородное происхождение, а не только одна служебная повинность.

 При Елизавете дворяне начинают уже мечтать о полной отмене этой повинности, облегченной для них указом императрицы Анны.

 

Дополнительные материалы:

Внутренняя политика Елизаветы Петровны - по университетским лекциям С. Ф. Платонова

Сенат при Елизавете Петровне - по университетским лекциям С. Ф. Платонова

 
§122 - Внешняя политика Елизаветы Петровны

 
§ 122. Дела внешние (1741–1761)
читайте также статьи Семилетняя война - кратко, Причины Семилетней войны, Итоги и результаты Семилетней войны

 Вступая на престол, Елизавета застала войну со Швецией (§119).

 С самого начала войны шведы не имели успеха и должны были отступать перед русскими войсками в Финляндии.

 В 1743 г. они согласились на мир, уступив России области Финляндии к востоку от р. Кюмени.

 В последующие годы при дворе Елизаветы соперничали различные политические влияния.

 В Европе тогда шла борьба за «австрийское наследство» между Австрией и Пруссией.

 И та и другая желали видеть Россию своей союзницей.

 За Пруссию старался не только сам прусский король Фридрих II, но и французские дипломаты, именно Шетарди, действовавший на императрицу по-прежнему через ее доктора Лестока.

 За Австрию стоял русский канцлер Бестужев-Рюмин, который очень опасался быстрого возвышения Пруссии и завоевательных стремлений ее «скоропостижного короля» (как он называл Фридриха II).

 После нескольких лет борьбы и интриг Бестужев одолел: его стараниями Шетарди был выслан из России, Лесток удален от двора; Россия склонилась на сторону Австрии и приняла участие в новой «семилетней войне» против Пруссии.

 Семилетняя война началась в 1756 г. Фридрих имел против себя Австрию и примирившуюся с ней Францию.

 Россия же еще не была готова к войне; русские войска медленно сбирались к границам и только в 1757 г. вступили в Восточную Пруссию.

 Командовавший ими генерал С. Ф. Апраксин по личным соображениям не спешил действиями.

 Когда ему при встрече с прусскими войсками (при Гросс-Егерсдорфе на р. Прегеле) удались их разбить, он не воспользовался победой, а, сославшись на плохое состояние своих войск, сам отступил из Пруссии.

 За это он был сменен и отдан под суд. Елизавета подозревала, что Апраксин не желал воевать, ожидая скорой ее кончины и имея в виду нерасположение к Прусской войне наследника русского престола великого князя Петра Федоровича и его супруги Екатерины Алексеевны.

 В соучастии с Апраксиным был заподозрен и обвинен сам канцлер Бестужев.

 Он также был сменен и выслан в его деревни. На его место был назначен М. И. Воронцов.

 Война продолжалась с большею энергией, чем началась, под руководством учрежденной Елизаветой дворцовой «конференции» из важнейших сановников.

 В последующие годы (1758–1760) русские войска заняли Восточную Пруссию с ее главным городом Кенигсбергом и вторглись в Бранденбург.

 В кровопролитнейшей битве под Цорндорфом (близ р. Одера) пруссаки остановили напор русских; русская армия, потеряв более 20 тыс. человек, оставила раньше прусской поле битвы и отошла в порядке на восток, почему Фридрих и приписал себе победу (1758).

 В следующем году (также близ р. Одера, в окрестностях г. Франкфурта) при Кунерсдорфе генерал Салтыков разбил прусскую армию и почти ее уничтожил; сам Фридрих едва спасся от плена (1759).

 Еще через год русским отрядам удалось на время захватить Берлин и взять с него контрибуцию (1760).

 Средства Пруссии были совершенно истощены войною, и Фридрих, можно сказать, погибал.

 Его спасла только кончина императрицы Елизаветы (в самый день Рождества 1761 г.).

 Наследник Елизаветы, император Петр III, немедленно прекратил войну с Фридрихом, возвратил ему все у него завоеванное и заключил с Пруссией не только мир, но и союз.

 Россия, таким образом, сразу потеряла плоды своих завоеваний и даром погубила много своих людей и средств.

 

Дополнительные материалы:

Внешняя политика Елизаветы Петровны по университетским лекциям С. Ф. Платонова

 
§123 - Вопрос о преемнике Елизаветы Петровны

 
§ 123. Вопрос о престолонаследии


 Тотчас по воцарении императрица Елизавета приняла меры к тому, чтобы обеспечить престолонаследие за потомством Петра Великого.

 Это потомство представлялось всего одним лицом, именно внуком Петра по женской линии – голштинским герцогом Карлом-Петром-Ульрихом, сыном Анны Петровны.

 У Елизаветы, стало быть, выбора не было. В Голштинию, в Киль, где жил и правил ее 14-летний племянник (потерявший к тому времени и отца, и мать), Елизавета наспех послала особое лицо, которое и пригласило герцога в Россию.

 Герцог немедля (1742) приехал в Петербург вместе со своим воспитателем (Брюммером).

 Объявленный наследником русского престола, он принял православие и стал великим князем Петром Федоровичем.

 По достижении им 17-летнего возраста его женили.

 Невесту для него выбирали долго и старательно, пока не остановили выбора на особе, рекомендованной прусским королем Фридрихом II.

 Это была дочь прусского генерала, из мелких владетельных принцев Ангальт-Цербст, София-Августа, всего на один год моложе жениха.

 Невесту привезли в Петербург и присоединили к православию с именем Екатерины Алексеевны.

 После свадьбы (1745) юная великокняжеская чета жила вдали от дел под надзором лиц, заведовавших их «малым» двором.

 Великий князь кончал свое образование, практически знакомясь с действующими в государстве законами и формами делопроизводства, а великая княгиня скучала без общества и много читала. В 1754 г. у нее родился сын, великий князь Павел Петрович; его не оставили на руках матери, а взяли на личное попечение самой императрицы Елизаветы.

Петр III и Екатерина II
Великий князь Петр Федорович (будущий Петр III) и великая княгиня Екатерина Алексеевна (будущая Екатерина II)

 

С течением времени открылась громадная противоположность ума и характеров великого князя и великой княгини, следствием чего явился их глубокий разлад.

 Великий князь Петр Федорович не был вовсе лишен ума, но был так легкомыслен, что возбуждал сомнение в своей душевной нормальности.

 Он ничего не знал из того, чему его учили, и отличался большой бестактностью.

 России он не любил и не скрывал этого, восторгаясь Фридрихом Прусским и его победами.

 Православие в нем было смешано с протестантством, и он сам не в состоянии был разобрать, во что он веровал.

 Под влиянием вина, до которого он был большой охотник, он совершал большие невежества и шалости даже за столом, при посторонних.

 Сам он считал себя военным человеком, но военного дела не разумел и ограничивал свои военные занятия грубыми кутежами с офицерами выписанных для него (в Ораниенбаум) голштинских баталионов и детскою игрою в солдатики, расставленные на столах.

 Он не чувствовал своего духовного убожества и был высокого мнения о самом себе, с высокомерной грубостью относясь ко всем окружающим и даже к своей жене.

 Чем дальше шло время, тем яснее становилось, что он не мог править государством.

 Напротив, великая княгиня Екатерина Алексеевна с годами обнаружила большой ум и блестящие способности.

 Уже в детстве она казалась выдающимся ребенком. Когда судьба привела ее во дворец Елизаветы, она должна была жить там без родных и близких, среди чуждых ей придворных, с мужем, которого она скоро начала презирать.

 В такой трудной и тоскливой обстановке Екатерина не потерялась.

 Предоставленная самой себе, она начала читать и учиться.

 От легкого чтения она перешла к серьезному и в несколько лет познакомилась с современной ей французской, по преимуществу философской и политической, литературой.

 Мало-помалу она стала «ученицей» Монтескье, Вольтера и «энциклопедистов», только что создавших тогда «новую философию» века «просвещения».

 По силе ума и широте образования Екатерина была самым выдающимся человеком Елизаветинского двора, и придворные вельможи не могли не заметить, что из наивной девочки Екатерина превратилась в замечательную женщину.

 Рождение великого князя Павла Петровича имело большое значение для всего двора.

 Ясно было, что великий князь Петр Федорович управлять Россией не может по неспособности к делам и по отсутствию русского патриотизма.

 По закону 1722 г. (§115) Елизавета могла заменить его кем угодно и, разумеется, скорее всего его сыном Павлом.

 Но над маленьким Павлом необходима опека, а опека естественнее всего могла быть вверена матери Павла, Екатерине.

 Таким образом, Екатерина получала определенную, очень важную роль в вопросах престолонаследия.

 Сановники Елизаветы начали втягивать ее в свои интриги и планы против ее супруга, и Екатерина отважно шла навстречу им.

 Бестужев находился с ней в тайных сношениях, Апраксин тоже.

 Оба они в 1757 г. пострадали не только за дела на войне (§121), но и за переписку с Екатериной.

 Сама Екатерина по этому делу едва не была арестована и очень боялась, что будет выслана за границу за умыслы против мужа.

 Однако Елизавета оставила ее в покое, не зная, что делать с передачей престола.

 Она отлично понимала непригодность Петра, но боялась устранить его и не желала дать власть Екатерине.

 Так до самой кончины она и не решила этого мучившего ее дела.

 

Подробнее об отношениях Екатерины II и Петра III друг к другу и ко двору императрицы Елизаветы в университетских лекциях С. Ф. Платонова

 
§124 - Царствование Петра III и переворот 28 июня 1762

 
§ 124. Воцарение и свержение Петра III Федоровича

 Получив власть после смерти своей тетки, Петр III Федорович желал ознаменовать начало своего правления милостями.

 Он помиловал многих людей, сосланных в предшествующие царствования (и прежде всего знаменитых Бирона и Миниха).

 Он уничтожил «тайную канцелярию», в которой со времен императрицы Анны производились дела и чинились наказания по политическим преступлениям.

 Наконец, он (манифестом 18 февраля 1762 г.) дал дворянам вольность служить или не служить по их собственному желанию, но при этом выразил уверенность, что дворяне и впредь не будут укрываться от службы и не дерзнут детей своих оставлять без обучения «благопристойным наукам».

 Однако эти меры, даже давно желаемый дворянами манифест о вольности дворянской, не могли расположить русских людей к Петру III, так как все остальное его поведение возбуждало сильнейшее против него неудовольствие.

 Во-первых, не нравилась внешняя политика императора.

 Всех раздражало бесславное прекращение войны с Фридрихом, войны, которую в России привыкли считать необходимой и победоносной.

 Желание же Петра вместо Прусской войны начать войну с Данией, за ее мнимые угрозы Голштинским владениям, казалось всем ненужным и нелепым с русской точки зрения.

 Огромное влияние, какое получил при русском дворе прусский король и его посол, представлялось позором для России.

  Во-вторых, отношение Петра III к духовенству и дворянской гвардии было таково, что вызывало у них чувство горькой обиды.

 Император не понимал православных верований и обычаев, не чтил икон, смеялся над одеждой духовенства, желал закрытия домовых церквей, отнял у духовенства управление его землями и крестьянами, передав их в особую «коллегию экономии».

 Духовенство подало государю сильно написанное представление по поводу его гонений, но он просто не понял этого протеста духовенства и легкомысленно забросил его.

 Гвардия чувствовала на себе тоже гонение.

 Петр называл гвардейцев янычарами, не скрывая того, что опасается их движения.

 Он хотел развести их по армейским полкам, явно предпочитал им своих голштинских солдат и смеялся над ними.

 Вместо простой и удобной Елизаветинской формы Петр дал гвардии прусскую форму, дорогую и стеснительную.

 Наконец, он объявил гвардии поход на Данию, цель которого ей была непонятна.

 В-третьих, личное поведение Петра всем представлялось прямо зазорным.

 «Он не похож был на государя», – говорили о нем.

 Детские выходки у него сменялись грубыми кутежами.

 При всем дворе и даже на народе он являлся нетрезвым и несерьезным человеком.

 Он не скрывал своей нелюбви к Екатерине, при всех обижал ее и грозил заточить.

 Готовя развод с императрицей Екатериной, он явно наметил себе в жены племянницу своего канцлера, одну из графинь Воронцовых.

 Для всех было ясно, что Петр, сам не умея править, подвергал опасности и свою семью, и государство.

 Казалось, что с ним возвращались самые худые времена немецкого господства, воскресала бироновщина.
 
 Петр напоминал собой печальной памяти немецких временщиков; трудно было ожидать, чтобы ему продолжали повиноваться.

 Императрица Екатерина Алексеевна отлично воспользовалась нерасположением общества к Петру III.

 В то время, когда Петр, не похоронив еще праха Елизаветы, начал свои шумные и непристойные выходки и пирушки, Екатерина долго носила траур по Елизавете и вела скромный и пристойный образ жизни, показывая собою полную противоположность мужу.

 Он не скрывал своих немецких симпатий;

 она старалась всегда казаться православною и русскою.

 Он не упускал случая обидеть ее;

 она держалась скромно и корректно.

 Но в то же время она принимала деятельное участие в приготовлениях к перевороту в ее пользу.

 Эти приготовления шли в кругу некоторых Елизаветинских вельмож и в гвардейских полках.

 Вельможи были очень осторожны и скрытны, а гвардейская молодежь смела и решительна.

 Поэтому именно молодежь и повела дело вперед.

 Во главе ее стала семья офицеров Орловых (из которых в особенности работали в пользу Екатерины два брата, Алексей и Григорий Григорьевичи).

 Среди четырех гвардейских и многих армейских полков, стоявших в столице, заговорщики насчитывали до 10 тыс. преданных Екатерине солдат.

 Лето 1762 г. Петр III проводил в Ораниенбауме,

 а Екатерина – в Петергофе.

 Рано утром 28 июня Орловы тайно вывезли Екатерину в Петербург и провозгласили ее императрицей и самодержицей, а великого князя Павла Петровича наследником престола.

 Все войска присягнули Екатерине, народ ликовал.

 Вельможи в Зимнем дворце приветствовали новую государыню, оставив свои прежние мысли о воцарении Павла и о регентстве Екатерины.

 Послав своих сторонников в Кронштадт привести его к присяге новому правительству, Екатерина к вечеру 28 июня выступила с войсками в Ораниенбаум против Петра.

 Император не решился на борьбу и в день своих именин, 29 июня, подписал отречение от престола.

 Он был отправлен на мызу Ропшу, под присмотром Ал. Гр. Орлова, и раньше, чем Екатерина решила, что с ним далее делать, он в Ропше скончался.

 Оказалось, что в бездействии заточения Петр вместе со стерегшими его офицерами развлекался по своему обычаю вином и лишился жизни от удара, полученного в хмельной ссоре.

 Екатерина была очень расстроена происшедшим, понимая, что молва может без вины приписать ей скоропостижную смерть ее мужа.

 Народу было объявлено, что Петр скончался от «геморроидической колики», и прах его был погребен в основанной Петром Великим Александро-Невской лавре в Петербурге.

 Так началось долгое и знаменитое царствование императрицы Екатерины II.

Подробнее по этой теме в университетских лекциях С. Ф. Платонова:

Правление Петра III

Дворцовый переворот Екатерины II 28 июня 1762

 
§125 - Общее значение и деятели царствования Екатерины II

 
Глава седьмая

 

РАСЦВЕТ ДВОРЯНСКИХ ПРИВИЛЕГИЙ И КРЕПОСТНОГО ПРАВА

Время императрицы Екатерины II (1762-1796)
§ 125. Общее значение и деятели царствования Екатерины II


 Царствование императрицы Екатерины II было одним из самых замечательных в русской истории.

 Екатерину часто называют продолжательницею Петра Великого как за внутренние реформы ее времени, так и за крупные завоевания, ею совершенные.

 Внутри государства Екатерина вела замечательные законодательные работы, преобразовала губернское управление, дала самоуправление сословиям, дворянскому и городскому, и определила их права.

 Во внешней политике Екатерина достигла огромных успехов:

 после ряда войн она приобрела Крым и северные берега Черного моря;

 возвратила России русские области Речи Посполитой и присоединила Курляндию.

 За ее колоссальные приобретения ей усваивается иногда титул Великой.

 В культурном отношении эпоха императрицы Екатерины II не менее замечательна.

 Правительство Екатерины было просвещенным, либеральным и гуманным.

 Широкое образование и философские идеи государыни оказали влияние не только на законодательство и на политику, но и на литературное движение ее времени.

 «Век Екатерины» имеет определенную физиономию не только в государственной истории России, но и в истории русской литературы.

 Екатерина II отличалась уменьем выбирать государственных людей и пользоваться их способностями.

 Поэтому в ее время в разных отраслях государственной деятельности появилось много талантливых людей. «Из стаи славной Екатерининских орлов» (по выражению Пушкина) некоторые снискали себе громкую боевую славу и получили широкую известность, некоторые же оставили по себе глубокий след в преобразовательных работах и правительственном творчестве их эпохи.

 Из сотрудников Екатерины необходимо помнить следующих.

 Внешнюю политику России Екатерина начала вести сама в сотрудничестве с умнейшим и тонким дипломатом графом Никитою Ивановичем Паниным.

 Еще при Елизавете Панин был назначен воспитателем великого князя Павла Петровича.

 Оставив Панина в этой должности, Екатерина пользовалась его советами по всяким делам и передала ему управление коллегией иностранных дел, почему Панин и сосредоточился главным образом на дипломатических делах.

 После Панина, в конце царствования Екатерины, внешними сношениями заведовал граф А. А. Безбородко.

 В сфере внутреннего управления влияние принадлежало сначала братьям Орловым, стоявшим во главе заговора в пользу Екатерины.

 В первые годы царствования Екатерины шел даже упорный слух, что императрица вступит в брак с Григорием Григорьевичем Орловым.

 Однако во второе десятилетие царствования Орловы уступили место новому фавориту – Григорию Александровичу Потемкину.

 Это был очень умный и оригинальный до чудачества человек, который легко переходил от напряженной деятельности к ленивому безделью и от смелых планов к робкому малодушию.

 Его любимым детищем был русский юг – Новороссия, в устройстве которой проявились поразительные способности Потемкина.

 Екатерина никого из своих сотрудников не ставила так высоко, как Потемкина, за «превосходный ум» и «верность».

  Кроме Орловых и Потемкина, соединявших свою государственную деятельность с придворным значением, вокруг Екатерины сосредоточились менее влиятельные, но не менее даровитые и замечательные дельцы по разным отраслям управления.

 Таковы, например, генерал-прокурор сената князь Вяземский и новгородский губернатор граф Сиверс, с которыми Екатерина вела свои внутренние реформы; таковы Ив. Ив. Бецкий, главный советник императрицы по вопросам воспитания и обучения, и многие другие.

 В многочисленных войнах времени Екатерины выдвинулось много способных военачальников.

 На первом месте среди них блистали графы П. А. Румянцев и А. В. Суворов-Рымникский (имевший в старости титул «князя Италийского»).

 В особенности Суворов стал знаменит своей непобедимостью и оригинальностью.

 Во всю свою жизнь не проиграл он ни одной битвы.

 Все его военные приемы и обычаи отличались самобытностью, а поведение – чудачеством.

 Он умел близко подойти к солдатам и, так сказать, сжиться и сродниться с ними; в то же время, обладая военным образованием, опытом и громадным умом, он мог возвыситься до создания своей собственной тактики.

 В его школе получили подготовку многие боевые генералы последующей эпохи Отечественной войны. Из адмиралов Екатерининского времени выдавались Спиридов, Грейг, Сенявин и получил известность своим походом вокруг Европы в Архипелаг Алексей Орлов.

Дополнительные материалы:

Первые годы царствования Екатерины II (из университетских лекций С. Ф. Платонова)

 Русская историческая библиотека

 
§126 - Уложенная комиссия 1767–1768

 
§ 126. Дела внутренние. Начало царствования и комиссия 1767–1768 гг.
Первые годы царствования императрица Екатерина посвятила изучению своего государства и порядка управления. Она путешествовала по различным областям России (была в Москве, в Поволжье, в Остзейском крае). Понемногу она подбирала себе сотрудников и стремилась к тому, чтобы все нити управления собрать в своих руках. Сенат, привыкший к большой власти при Елизавете, потерял ее при Екатерине. Он был разделен, для ускорения дел, на шесть департаментов, из которых каждый имел определенный, специальный круг занятий. В пределах своего ведомства департаменты находились в ведении особых обер-прокуроров, а в целом сенат подлежал по-прежнему надзору генерал-прокурора, которому Екатерина дала инструкцию держать сенат в пределах его законных полномочий. Так Екатерина освободила себя от возможного влияния сената. В то же время Екатерина освобождалась и от влияния отдельных лиц ее двора, которые покушались было по-своему управлять делами при молодой и, как они думали, неопытной государыне. При всем уме и ловкости Екатерины ей потребовалось несколько лет для того, чтобы совершенно укрепиться во власти[1].

С 1765 г. Екатерина начала определенно работать для достижения главной своей цели, какую она поставила себе, вступая на престол: «Чтобы каждое государственное место имело свои пределы и законы к соблюдению доброго во всем порядка». По мысли Екатерины, достигнуть порядка и законности в государстве можно было, дав обществу новые, совершенные законы. Вопрос о новых законах был тогда, можно сказать, больным местом для русского правительства. Начиная со времен Петра Великого, все государи указывали на необходимость взамен устарелого Уложения 1649 г. составить «новое уложение» и принимали к тому меры. При Петре Великом учреждались не один раз особые комиссии для сочинения нового свода или путем собрания московских законов, изданных в Уложении и после Уложения, или же путем заимствования иноземных законодательных норм (шведских). Дело было нелегкое, и при Петре закончить его не успели. Оно продолжалось во все последующие царствования, причем при императрицах Анне и Елизавете в законодательные комиссии призывались выборные представители от дворянства и купечества. К концу царствования Елизаветы комиссия составила, наконец, проект Уложения, но продолжала его пересматривать и переделывать еще много времени. Императрица Екатерина, вступив на престол, застала еще работы этой комиссии, и хотя не прекратила их, но, по-видимому, была ими недовольна.

По взглядам императрицы Екатерины, дело законодательства должно было быть поставлено иначе. Как все рационалисты-философы того времени, Екатерина думала, что государственная власть может пересоздать государственный и общественный строй, как ей угодно, по велению «разума». Не было нужды, думала она, приводить в систему старые плохие законы, продиктованные невежеством или навеянные татарским игом. Надобно построить отвлеченным путем новое, совершенное законодательство. В основу его должны лечь великие принципы новой философии и науки. А для того, чтобы знать, как их применить, надобно изучить истинные нужды и желания того народа, для которого предстоит создать законы. Понимая так предстоявшую ей задачу, Екатерина взяла на себя труд определить те отвлеченные начала, на которых следовало, по ее мнению, строить закон; а выяснить народные нужды и желания она думала с помощью представительного собрания, в которое вошли бы представители всех сословий страны.

Для достижения первой цели – определения начал нового закона – Екатериною был составлен ее знаменитый «Наказ», предназначенный в руководство той «комиссии для сочинения проекта нового уложения», которую она решила собрать. В Наказе императрица изложила свои общие взгляды по всем главнейшим вопросам законодательства. Она определяла особенности России как государства очень обширного и потому особенно нуждавшегося в единой крепкой самодержавной власти. Она обсуждала положение сословий, задачи законодательства, вопрос о преступлениях и наказаниях, о правах и обязанностях человека как гражданина, о воспитании, о веротерпимости и о многом другом. Всего в Наказе было 20 глав, а в них более 500 мелких статей (в виде нумерованных параграфов). Составляя Наказ, Екатерина пользовалась чаще всего известным сочинением Монтескье «L'esprit des lois»[2]. Наказ поэтому был очень либерален и гуманен. Устанавливая для России самодержавие как стихийную необходимость, он предполагал равенство граждан перед законом и «вольность» их в пределах законности. В управлении Наказ проводил начало разделения властей. В области уголовной Наказ отрицал пытку. «Употребление пытки, – говорил он, – противно здравому естественному рассуждению». Он вооружался против смертной казни и вообще против жестокости наказаний: «Все наказания, которыми тело человеческое уродовать можно, должно отменить». Екатерина составляла свой Наказ около двух лет, показывая его по частям своим приближенным. Либерализм молодой императрицы пугал придворных, и они старались его ограничить. Под их влиянием Екатерина сократила свой труд и напечатала не все то, что ею было написано. Наказ был издан в 1767 г. на четырех языках (русском, французском, немецком, латинском) и распространен не только в России, но и за границею, где цензура не всегда пропускала его в обращение как чересчур либеральную книгу.

Екатерина II с Наказом Уложенной комиссии
Екатерина II с Наказом Уложенной комиссии в руках. Картина неизвестного художника XVIII века

 

В конце 1766 г. Екатерина издала манифест о созыве выборных депутатов в комиссию для составления проекта нового уложения. Надлежало дворянам избрать депутата от каждого уезда, горожанам – депутата от каждого города, свободным сельским обывателям – депутата от каждой провинции. Владельческие крестьяне не участвовали в избрании депутатов. Духовные лица принимали участие в выборах лишь в городах вместе с горожанами; депутатом же от духовного сословия считался избранный синодом архиерей. Всего было избрано 565 депутатов. Они были обязаны получить от своих выборщиков особые наказы с изложением их нужд и пожеланий, которым должно было удовлетворить новое уложение. (Таких депутатских наказов сохранилось до полуторы тысячи; в отличие от них Наказ государыни стал называться «большим наказом».) Избранные депутаты на все время работ в комиссии обеспечивались казенным жалованьем; они навсегда освобождались от телесного наказания, пыток и казни; за обиду депутата виновный нес двойное наказание. Так была образована та комиссия, которая должна была, по мысли императрицы Екатерины, выяснить народные нужды и пожелания, согласить их с высокими началами Наказа и составить проект нового, совершенного закона для России.

Уложенная комиссия 1767-1768
Заседание Уложенной комиссии 1767-1768. Художник М. Зайцев

 

Летом 1767 г. торжественно открылись заседания комиссии в Москве (в Грановитой палате). Спустя полгода комиссию перевели в Петербург, где она работала еще целый год. Руководил занятиями комиссии председатель («маршал») А. И. Бибиков и особая дирекционная комиссия. Постепенно из состава большой комиссии были выделены многочисленные специальные комиссии, работавшие по разным отдельным вопросам. В конце 1768 г. заседания большой комиссии были прерваны и депутаты отпущены по домам; а специальные комиссии продолжали трудиться еще многие годы. Хотя дело не было окончено, и перерыв занятий считался временным, однако императрица большую комиссию вновь не созвала ни разу. За полтора года законодательных работ она убедилась, что дело стоит на неверном пути. Нельзя было составить кодекс или свод законов путем рассуждений в многочисленном и не подготовленном к делу представительном собрании. Для такого дела требуется организованная работа опытных юристов, которая может получить лишь общую оценку и утверждение со стороны народных представителей. Именно такой организованной работы и недоставало Екатерининской комиссии. Сама большая комиссия только читала депутатские наказы и рассуждала на разные случайные темы, но далее таких рассуждений не шла. Специальные же комиссии работали медленно и вяло, потому что для их работ ничего не было подготовлено ранее.

Однако, распустив депутатов, Екатерина не отчаялась совсем в своих надеждах. Не создалось нового законодательства, – зато высказаны были в наказах и в речах депутатов сословные взгляды и желания, дан был «свет и сведение о всей империи (как выражалась Екатерина), с кем дело имеем и о ком пещись должно». Зная настроения и нужды сословий, Екатерина могла сама сделать попытку удовлетворить пожеланиям своих подданных в духе тех философских идей, в которые она сама верила и которые выразила в своем Наказе.

Но раньше, чем императрица успела сделать эту попытку, государству пришлось пережить тяжелый период внутренних испытаний и смут.


[1] Как еще мало некоторые верили тогда в прочность правления Екатерины, показывает дело Мировича (1764). Этот незначительный офицер, знавший, что император Иоанн Антонович содержится в Шлиссельбургской крепости, задумал освободить его, привезти в Петербург и посадить снова на трон, свергнув Екатерину. Мирович полагал, что это можно сделать с помощью одного крепостного караула, и внезапно увлек за собой солдат к каземату, где жил Иоанн. Но, когда он ворвался в каземат, оказалось, что Иоанн уже мертв: согласно приказанию, данному еще при Елизавете, стража умертвила бывшего императора, как только увидала намерение его освободить. Мирович был арестован и казнен; но его легкомысленная попытка очень напугала Екатерину. – Прим. авт.

[2] Кроме сочинения Монтескье Екатерина руководилась некоторыми иными политическими трактатами, модными для ее эпохи, например, Бильфельда «Institutions politiques» и т.п. Взгляды свои на природу преступлений и на цель наказания Екатерина основала на сочинении итальянца Беккариа «О преступлении и наказании», тогда только что напечатанном. Таким образом, в своем Наказе императрица повторяла те новые идеи в области политики и права, которые начинали входить в оборот передовой Европы. – Прим. авт.

 

Дополнительные материалы:

Наказ Уложенной комиссии (из университетских лекций С. Ф. Платонова)

Уложенная комиссия Екатерины II (из университетских лекций С. Ф. Платонова)

 
§126 - Уложенная комиссия 1767–1768

 
§ 126. Дела внутренние. Начало царствования и комиссия 1767–1768 гг.


 Первые годы царствования императрица Екатерина посвятила изучению своего государства и порядка управления.

 Она путешествовала по различным областям России (была в Москве, в Поволжье, в Остзейском крае).

 Понемногу она подбирала себе сотрудников и стремилась к тому, чтобы все нити управления собрать в своих руках.

 Сенат, привыкший к большой власти при Елизавете, потерял ее при Екатерине.

 Он был разделен, для ускорения дел, на шесть департаментов, из которых каждый имел определенный, специальный круг занятий.

 В пределах своего ведомства департаменты находились в ведении особых обер-прокуроров, а в целом сенат подлежал по-прежнему надзору генерал-прокурора, которому Екатерина дала инструкцию держать сенат в пределах его законных полномочий.

 Так Екатерина освободила себя от возможного влияния сената.

 В то же время Екатерина освобождалась и от влияния отдельных лиц ее двора, которые покушались было по-своему управлять делами при молодой и, как они думали, неопытной государыне.

 При всем уме и ловкости Екатерины ей потребовалось несколько лет для того, чтобы совершенно укрепиться во власти[1].

 С 1765 г. Екатерина начала определенно работать для достижения главной своей цели, какую она поставила себе, вступая на престол: «Чтобы каждое государственное место имело свои пределы и законы к соблюдению доброго во всем порядка».

  По мысли Екатерины, достигнуть порядка и законности в государстве можно было, дав обществу новые, совершенные законы.

 Вопрос о новых законах был тогда, можно сказать, больным местом для русского правительства.

 Начиная со времен Петра Великого, все государи указывали на необходимость взамен устарелого Уложения 1649 г. составить «новое уложение» и принимали к тому меры.

 При Петре Великом учреждались не один раз особые комиссии для сочинения нового свода или путем собрания московских законов, изданных в Уложении и после Уложения, или же путем заимствования иноземных законодательных норм (шведских).

 Дело было нелегкое, и при Петре закончить его не успели. Оно продолжалось во все последующие царствования, причем при императрицах Анне и Елизавете в законодательные комиссии призывались выборные представители от дворянства и купечества.

 К концу царствования Елизаветы комиссия составила, наконец, проект Уложения, но продолжала его пересматривать и переделывать еще много времени.

 Императрица Екатерина, вступив на престол, застала еще работы этой комиссии, и хотя не прекратила их, но, по-видимому, была ими недовольна.

 По взглядам императрицы Екатерины, дело законодательства должно было быть поставлено иначе.

 Как все рационалисты-философы того времени, Екатерина думала, что государственная власть может пересоздать государственный и общественный строй, как ей угодно, по велению «разума».

 Не было нужды, думала она, приводить в систему старые плохие законы, продиктованные невежеством или навеянные татарским игом.

 Надобно построить отвлеченным путем новое, совершенное законодательство.

 В основу его должны лечь великие принципы новой философии и науки.

 А для того, чтобы знать, как их применить, надобно изучить истинные нужды и желания того народа, для которого предстоит создать законы.

 Понимая так предстоявшую ей задачу, Екатерина взяла на себя труд определить те отвлеченные начала, на которых следовало, по ее мнению, строить закон; а выяснить народные нужды и желания она думала с помощью представительного собрания, в которое вошли бы представители всех сословий страны.

 Для достижения первой цели – определения начал нового закона – Екатериною был составлен ее знаменитый «Наказ», предназначенный в руководство той «комиссии для сочинения проекта нового уложения», которую она решила собрать.

 В Наказе императрица изложила свои общие взгляды по всем главнейшим вопросам законодательства.

 Она определяла особенности России как государства очень обширного и потому особенно нуждавшегося в единой крепкой самодержавной власти.

 Она обсуждала положение сословий, задачи законодательства, вопрос о преступлениях и наказаниях, о правах и обязанностях человека как гражданина, о воспитании, о веротерпимости и о многом другом.

 Всего в Наказе было 20 глав, а в них более 500 мелких статей (в виде нумерованных параграфов).

 Составляя Наказ, Екатерина пользовалась чаще всего известным сочинением Монтескье «L'esprit des lois»[2].

 Наказ поэтому был очень либерален и гуманен.

 Устанавливая для России самодержавие как стихийную необходимость, он предполагал равенство граждан перед законом и «вольность» их в пределах законности.

 В управлении Наказ проводил начало разделения властей. В области уголовной Наказ отрицал пытку. «Употребление пытки, – говорил он, – противно здравому естественному рассуждению».

 Он вооружался против смертной казни и вообще против жестокости наказаний: «Все наказания, которыми тело человеческое уродовать можно, должно отменить».

 Екатерина составляла свой Наказ около двух лет, показывая его по частям своим приближенным.

 Либерализм молодой императрицы пугал придворных, и они старались его ограничить.

 Под их влиянием Екатерина сократила свой труд и напечатала не все то, что ею было написано. Наказ был издан в 1767 г. на четырех языках (русском, французском, немецком, латинском) и распространен не только в России, но и за границею, где цензура не всегда пропускала его в обращение как чересчур либеральную книгу.

 В конце 1766 г. Екатерина издала манифест о созыве выборных депутатов в комиссию для составления проекта нового уложения.

 Надлежало дворянам избрать депутата от каждого уезда, горожанам – депутата от каждого города, свободным сельским обывателям – депутата от каждой провинции.

 Владельческие крестьяне не участвовали в избрании депутатов.

 Духовные лица принимали участие в выборах лишь в городах вместе с горожанами; депутатом же от духовного сословия считался избранный синодом архиерей.

 Всего было избрано 565 депутатов. Они были обязаны получить от своих выборщиков особые наказы с изложением их нужд и пожеланий, которым должно было удовлетворить новое уложение.

 (Таких депутатских наказов сохранилось до полуторы тысячи; в отличие от них Наказ государыни стал называться «большим наказом».)

 Избранные депутаты на все время работ в комиссии обеспечивались казенным жалованьем; они навсегда освобождались от телесного наказания, пыток и казни; за обиду депутата виновный нес двойное наказание.

 Так была образована та комиссия, которая должна была, по мысли императрицы Екатерины, выяснить народные нужды и пожелания, согласить их с высокими началами Наказа и составить проект нового, совершенного закона для России.

 Летом 1767 г. торжественно открылись заседания комиссии в Москве (в Грановитой палате).

 Спустя полгода комиссию перевели в Петербург, где она работала еще целый год. Руководил занятиями комиссии председатель («маршал») А. И. Бибиков и особая дирекционная комиссия.

 Постепенно из состава большой комиссии были выделены многочисленные специальные комиссии, работавшие по разным отдельным вопросам.

  В конце 1768 г. заседания большой комиссии были прерваны и депутаты отпущены по домам; а специальные комиссии продолжали трудиться еще многие годы.

 Хотя дело не было окончено, и перерыв занятий считался временным, однако императрица большую комиссию вновь не созвала ни разу.

 За полтора года законодательных работ она убедилась, что дело стоит на неверном пути.
 
 Нельзя было составить кодекс или свод законов путем рассуждений в многочисленном и не подготовленном к делу представительном собрании.

 Для такого дела требуется организованная работа опытных юристов, которая может получить лишь общую оценку и утверждение со стороны народных представителей.

 Именно такой организованной работы и недоставало Екатерининской комиссии.

 Сама большая комиссия только читала депутатские наказы и рассуждала на разные случайные темы, но далее таких рассуждений не шла.

 Специальные же комиссии работали медленно и вяло, потому что для их работ ничего не было подготовлено ранее.

 Однако, распустив депутатов, Екатерина не отчаялась совсем в своих надеждах.

 Не создалось нового законодательства, – зато высказаны были в наказах и в речах депутатов сословные взгляды и желания, дан был «свет и сведение о всей империи (как выражалась Екатерина), с кем дело имеем и о ком пещись должно».

 Зная настроения и нужды сословий, Екатерина могла сама сделать попытку удовлетворить пожеланиям своих подданных в духе тех философских идей, в которые она сама верила и которые выразила в своем Наказе.

Но раньше, чем императрица успела сделать эту попытку, государству пришлось пережить тяжелый период внутренних испытаний и смут.


[1] Как еще мало некоторые верили тогда в прочность правления Екатерины, показывает дело Мировича (1764).

 Этот незначительный офицер, знавший, что император Иоанн Антонович содержится в Шлиссельбургской крепости, задумал освободить его, привезти в Петербург и посадить снова на трон, свергнув Екатерину.

 Мирович полагал, что это можно сделать с помощью одного крепостного караула, и внезапно увлек за собой солдат к каземату, где жил Иоанн.

 Но, когда он ворвался в каземат, оказалось, что Иоанн уже мертв: согласно приказанию, данному еще при Елизавете, стража умертвила бывшего императора, как только увидала намерение его освободить.

 Мирович был арестован и казнен; но его легкомысленная попытка очень напугала Екатерину. – Прим. авт.

[2] Кроме сочинения Монтескье Екатерина руководилась некоторыми иными политическими трактатами, модными для ее эпохи, например, Бильфельда «Institutions politiques» и т.п. Взгляды свои на природу преступлений и на цель наказания Екатерина основала на сочинении итальянца Беккариа «О преступлении и наказании», тогда только что напечатанном.

 Таким образом, в своем Наказе императрица повторяла те новые идеи в области политики и права, которые начинали входить в оборот передовой Европы. – Прим. авт.

 

Дополнительные материалы:

Наказ Уложенной комиссии (из университетских лекций С. Ф. Платонова)

Уложенная комиссия Екатерины II (из университетских лекций С. Ф. Платонова)


 
§127 (1) - Чумной бунт 1771 – кратко

 
§ 127. Внутренние смуты. Пугачевщина

 Смуты, начавшиеся в центральных и восточных частях России в 70-х годах XVIII ст., отличались большой сложностью и напряженностью.

 В то время России пришлось начать и вести военные действия в Польше и Турции.

 Тягости военного времени, конечно, давали себя чувствовать населению, которое усиленно служило и платило подати в течение многих лет, начиная еще с первых походов в Пруссию при императрице Елизавете (с 1757 г.).

 Одного этого было бы достаточно, чтобы вызвать неудовольствие в низших, податных слоях народа.

 Но в то же время непрерывно продолжали расти злоупотребления крепостным правом на крестьян со стороны их помещиков (§118).

 Крестьяне хорошо сознавали, что они не холопы, а государевы подданные, и негодовали на превращение их в «дворовых» холопов, на смешение их с рабами.

 В начале XVIII в. крестьянин Посошков, современник Петра Великого, составивший несколько замечательных экономических и публицистических сочинений, говорил, что «крестьянам помещики не вековые владельцы», что «прямой их владелец Всероссийский самодержец, а они владеют временно».

 Этими словами Посошков указывал на давнюю связь между помещичьей службой государству и крестьянской зависимостью от помещиков.

 Государство для того подчинило крестьян помещикам и заставило работать на них, чтобы помещики могли служить государству с данной им земли (§55).

 Все крестьянство знало о том, что крестьяне повинны работать на помещика, пока он служит и потому, что он служит.

 И вот, чем дальше шло время, тем все меньше и легче служили помещики; наконец, с 18 февраля 1762 г. им была дана «вольность» служить или не служить; а между тем, крестьянская зависимость становилась от того не легче, а тяжелее, и крестьяне ставились в одно положение с прежними холопами-рабами.

 Во многих местах крестьяне начали после манифеста о вольности дворянской открытые возмущения против помещиков и властей, ища улучшения своей участи.

 По их представлению, раз уничтожена была обязательная служба помещиков с земли, должно было прекратиться и право их на труд крестьян.

 Как император Петр III, так и императрица Екатерина были вынуждены посылать во многие местности войска, даже с пушками, для усмирения крестьянских волнений.

 Так понемногу развивалось неудовольствие и брожение в народных массах.

 На этой уже горючей почве создался первый случайный повод для открытого возмущения – в страшной эпидемии чумы.

 В 1771 г. в Москве эта эпидемия приняла чрезвычайные размеры: умирало, говорят, до 1 тыс. человек в день.

 Все, кто мог, покинули город; присутственные места были закрыты, лавки заперты, прекратились работы.

 Праздный народ начал волноваться, не исполнял предписаний докторов и властей: не соблюдал предосторожностей, скрывал больных, а умерших хоронил тайно в погребах и садах.

 Не веря докторам и полиции, суеверные люди восстали даже на церковную власть.

 Московский архиепископ Амвросий заметил, что народ собирается толпами в Китай-городе, у Варварских ворот, к бывшей там иконе Богоматери, в уверенности, что именно эта икона уврачует от мора.

 Понимая, что от скучения народа только растет зараза, Амвросий предписал снять икону с городских ворот.

 За это толпа разбила покои Амвросия в Кремле, убила его самого и начала в Кремле грабеж.

 Градоначальник сенатор Еропкин пустил в ход оружие для восстановления порядка, причем было убито до ста человек.

 Несмотря на распорядительность Еропкина, он не мог справиться с эпидемией и волнениями и в этом смысле доносил Екатерине, прося помощи.

 Тогда Екатерина послала в Москву Гр. Гр. Орлова с особыми полномочиями.

 Когда к концу 1771 г. мор ослабел, и смертность уменьшилась, Екатерина приписала это именно мерам, принятым Орловым.

 
§127 (2) - Пугачёвщина – кратко

 
 Одновременно с развитием губительной эпидемии в центре государства на восточных его окраинах произошло опасное народное возмущение, напомнившее во многом движение Стеньки Разина (§84).

  Началось возмущение в казачьей среде на р. Яике (Урале). Было уже сказано (§105), что после Булавинского бунта всякая самостоятельность Дона пала, уцелевшие сторонники Булавина оттуда разбежались, и Донская область перестала быть приютом бродячего и беглого люда.

 Но казачество с его преданиями о вольной жизни и с его враждой к государству еще не исчезло.

 Оно жило, сохраняя свои предания и обычаи, со своими выборными предводителями, на юго-восточных окраинах России, на Кубани, Тереке, Яике, везде, где был еще простор степей и рыбный лов, везде, где был еще слаб надзор государственной власти.

 Как раз в XVIII в. для усмирения инородцев (калмыков и башкир) правительство начало укреплять места по верхнему Яику и его притокам своими крепостями (Оренбург, Илецкий городок и др.) и стало налагать свою руку на яицкое казачество.

 Оно стесняло казачью вольность, требуя от казаков гарнизонной службы в крепостях, назначая им от себя начальство, подчиняя их своим чиновникам. Происходило то же, что раньше происходило на Дону. Казаки не раз пытались отстаивать свою вольность, не исполняли приказаний и за то подвергались суровым наказаниям.

 В 1771 г. они начали было открытый бунт, но были жестоко усмирены. Их ссылали в Сибирь и сдавали в солдаты; уничтожили их выборное управление («старшину») и окончательно подчинили их военным властям того края.

 Жестокие кары не умиротворили казаков; напротив, они усилили их озлобление и окончательно подняли их против государства.

 Предводителем яицких казаков явился беглый донской казак Емельян Пугачев, много скитавшийся по России, раз уже пойманный и сидевший в Казани в тюрьме.

 В 1773 г. он пришел на Яик (где бывал уже и раньше) и назвал себя императором Петром III.

 Тогда бывали случаи такого самозванства, потому что ранняя смерть Петра III, тотчас же по его свержении, казалась многим сомнительной и странной.

 Но в других случаях непопулярное имя Петра III не возбуждало никаких движений.

 Здесь же, на Яике, оно давало благовидный повод начать движение во имя законного государя против ненавистных властей.

 В подлинность явившегося государя не все верили; но к нему пошли все недовольные из окрестных мест: казаки, раскольники, инородцы, – каждый с тем, чтобы достигнуть своих желаемых целей.

 Подняв яицкое казачество, Пугачев успел овладеть несколькими крепостями на Яике (кроме Оренбурга), взял из них пушки и военные припасы и образовал вокруг себя большое войско (до 25 тыс. человек).

 К нему стали стекаться беглые крестьяне с уральских горных заводов и из внутренних областей государства.

 Во имя его начали подниматься башкиры, калмыки, татары.

 Пугачев почувствовал силу и направил свои шайки к Волге. Успех ждал его и там.

 Как во времена Разина, так и теперь крепостные люди и поволжские инородцы легко поднимались против помещиков и властей.

 До самой Казани горели дворянские усадьбы, заводы, города. Кто мог, спасался в Казань и Москву, но много дворян, чиновников и офицеров было замучено и убито по городам и селам. Громадный край пылал мятежом.

 Когда стала очевидна опасность народного движения, императрица Екатерина отправила для борьбы с ним генерала А.И. Бибикова; но она не могла послать с Бибиковым большие военные силы, так как армия была занята военными действиями в Турции и Польше.

 Бибиков нашел признаки тревоги и беспорядка уже в Москве; когда же он прибыл в Казань, главный город в районе мятежа, то был изумлен беспорядком и паникой, какие там царили: все готовы были бежать от Пугачева.

 Бибиков собрал и ободрил местное дворянство, побудил дворян вооружиться и дать средства на борьбу.

 С собранными им войсками и дворянской милицией ему удалось одолеть Пугачева, освободить города, захваченные им, и прогнать шайки Пугачева от Оренбурга.

 Мятеж стал потухать, и сам Пугачев бежал в Уральские горы. Но Бибиков умер, говорят, от страшного напряжения сил, и налаженное им дело усмирения мятежа остановилось.

 На весну 1774 г. восстание разгорелось снова. Пугачев опять явился с казаками на Волге и на этот раз усвоил новый обычай.

 Поражаемый не раз войсками майора Михельсона, он стал избегать встречи с ними и быстро переходил с места на место, захватывая города и везде поднимая крестьян на помещиков.

 Так, он внезапно явился под самой Казанью, крепости не взял, но город пожег и убежал от Михельсона на правый, западный берег Волги и на р. Суру.

 Здесь он поднял крестьянское восстание, взял Пензу, взял Саратов, пошел к г. Царицыну, но оттуда убежал от Михельсона за Волгу на Яик.

 В это время явился на место действия генерал Суворов, призванный императрицею с театра Турецкой войны, и погнался за Пугачевым.

 Пугачев был выдан Суворову его же сообщниками, которые уже отчаялись в исходе своего движения. Он был привезен в Москву и казнен (1775).

 Восстание, поднятое казаками, постепенно затихло, и в нем вольное казачество спело свою последнюю песню.

 С тех пор, под действием государственных порядков, оно потеряло окончательно свой давний оппозиционный склад и превратилось в пограничную милицию, послушную правительственному руководству.

 В роли такой милиции оно продолжало существовать не только на р. Яике (с тех пор переименованном в р. Урал), но и на реках Тереке и Кубани.

 Усмирено было и крестьянство. По отношению к восстававшей крестьянской массе начальством принимались суровые меры; наказывались нещадно все, кто так или иначе был прикосновенен к бунту.

 Крепостное право не было смягчено. Сама императрица, хотя и желала соблюдения возможной гуманности и мягкости, однако выше всего ставила укрепление законной власти и порядка в государстве и потому стояла за применение решительных мер против бунтовщиков.

 Мало того: подавляя бунт, она под влиянием его деятельно работала над сочинением нового проекта управления губерниями – в тех видах, чтобы дать провинциям твердое устройство и сильную власть.

 
§128 - Губернская реформа 1775 и Жалованные грамоты 1785

 
§ 128. Реформы 1775 и 1785 гг.

 В 1775 г. императрицею Екатериной были изданы «учреждения для управления губерний».

 В начале ее царствования губерний было около 20; делились они на провинции, а провинции на уезды.

 Деление это создавалось постепенно и случайно.

 Под уездом разумелся округ, издавна сложившийся; он состоял обыкновенно или из земель одного какого-либо древнего удельного княжества, или же из волостей, географически тянувших к какому-либо городу – центру.

 Уезды очень разнились друг от друга по количеству земли и жителей, так же, как провинции разнились по числу уездов, а губернии – по числу провинций.

 Императрица Екатерина задумала прежде всего заменить это ветхое разделение государства более совершенным.

 По закону 1775 г. под губернией разумелся округ с населением в 300–400 тыс. жителей, а под уездом – округ в 20–30 тыс. жителей.

 Было решено постепенно образовать новые губернии именно с таким расчетом по числу населения, и к концу царствования Екатерины новых губерний было уже до 50-ти.

 Равным образом возросло и число уездов в новых губерниях. Для вновь образуемых уездов не хватало городов, а потому многие села и слободы были превращены в уездные города.

 Таким образом, при Екатерине было создано новое административное деление государства (искусственное, на статистическом основании, взамен старого, исторически сложившегося).

 В каждом губернском городе были установлены (вместо прежнего губернатора с его канцелярией) следующие учреждения: 1) губернское правление под председательством губернатора; это было «место, управляющее всей губернией в силу законов именем императорского величества»; 2) казенная палата под председательством вице-губернатора; она ведала все денежные и хозяйственные «казенные» дела; 3) судебные палаты: гражданского суда и уголовного суда для надзора над низшими судами в губернии; 4) совестный суд – для суда над преступниками малолетними, безумными или неумышленными и для разбора тяжеб в порядке примирения (это был первый суд на Руси, в котором дела рассматривались не по формальному указанию законов, а по естественной справедливости); 5) приказ общественного призрения – для управления народными школами, больницами, богодельнями, тюрьмами. В губернском правлении и палатах заседали правительственные чиновники, а в совестном суде и приказе общественного призрения – выборные от сословий «заседатели» под председательством чиновника.

В каждом уездном городе был установлен нижний земский суд, соответствовавший губернскому правлению и ведавший в уезде всю администрацию и полицию. Он состоял из председателя («исправника», или «капитана») и двух заседателей. Всех их избирали дворяне уезда. В городах же за порядком наблюдали назначаемые от правительства «городничие».

Кроме того, для каждого сословия в губернии и уезде были устроены сословные выборные суды. Для дворян существовали верхний земский суд (для губернии) и уездный суд (для уезда). Для горожан существовали магистраты: губернский (на всю губернию) и городовой (для каждого уездного города). Для свободных крестьян были устроены расправы: верхняя (в губернском городе) и нижняя (в уездах). Дела, не решенные в выборных уездных судах, переходили в губернские выборные суды; отсюда можно было перенести дело в судебные палаты, а из палат – в сенат.

Такова была система местных учреждений 1775 г. Она была построена на новом и модном для того времени принципе разделения властей и ведомств: в ней суд был отделен от администрации, администрация от финансового управления. Все учреждения были коллегиальными. Местное общество получило широкое участие в делах местного управления: дворяне, горожане и даже люди низших классов принимали участие в деле суда, посылая своих выборных заседателей в суды своего сословия и в совестный суд. Кроме того, все сословия вместе посылали своих представителей в приказ общественного призрения, где они ведали дела местного благоустройства и благотворения. Наконец, дворянам дано было право избирать администрацию уезда (нижний земский суд) и, таким образом, владея землями в уезде, представлять там и правительство. Можно сказать, что все местное управление по закону 1775 г. приняло вид земского самоуправления, действовавшего под контролем коронной администрации (губернского правления и палат). В этом отношении Екатерина удовлетворила желаниям сословий, высказанным в комиссии об Уложении 1767–1768 гг.

Учреждения для управления губерний 1775 г. очень важны не только потому, что дали нашей провинции лучшее устройство и управление, но еще и потому, что оказали очень сильное, хотя и косвенное, влияние в других областях государственной деятельности Екатерины. Во-первых, Екатерина, устраивая новые присутственные места в губерниях, этим самым разрушала старые коллегии в столице. Во-вторых, привлекая к участию в губернском и уездном управлении сословных выборных, императрица этим самым ставила сословия в новое положение, возлагала на них новые обязанности, даровала им новые права. Для своей новой роли сословия должны были сами получить новое устройство.

Что касается до коллегий, то они почти все были осуждены на закрытие, потому что закон 1775 г. передавал их дела губернскому правлению и палатам. (Так, казенная палата была не иным чем, как «департаментом» камер-коллегии и ревизион-коллегии; судебные палаты были департаментами юстиц-коллегии.) Соответственно тому, как постепенно открывались новые губернии, постепенно угасала деятельность коллегий в Петербурге. Они закрывались одна за другой, и к концу царствования императрицы Екатерины остались, можно сказать, только три «государственные» коллегии: иностранных дел, военная и морская[1].

Новое сословное устройство было определено особыми жалованными грамотами, данными в 1785 г. дворянству и городам.

По грамоте 1785 г., дворяне каждой губернии составляют общество (корпорацию) и имеют право собраний. Через каждые три года они собираются в губернском городе для выборов и суждений о своих делах. Они избирают из своей среды предводителей дворянства (губернского и уездных) и должностных лиц во все учреждения своей губернии. Они могут иметь свою казну и свои дома. Они могут по своим делам обращаться к губернатору, в сенат и даже к государю. Отдельный полноправный дворянин, по грамоте 1785 г., был освобожден от обязательной службы государству; он был свободен от податей, рекрутской повинности и телесных наказаний; он мог быть судим только в дворянских судах, лицами, равными ему по происхождению. Свое дворянское достоинство он передавал жене (если она не была сама дворянкой) и детям; лишить дворянина дворянства мог только сенат по супу и с утверждения государя. Дворянин на полном праве собственности владел своим недвижимым имуществом и всем тем, что в нем находилось (то есть и крестьянами); он мог торговать и заводить фабрики и заводы. Все эти льготы и права, данные дворянам в 1785 г., представляли собой последнюю ступень в общем ходе возвышения дворянского сословия. Бесправное при Петре Великом шляхетство облегчило несколько свои тяготы при императрице Анне (§118), замкнулось в благородное сословие при Елизавете (§121), было освобождено от обязательной службы при Петре III (§124); теперь, при Екатерине II, оно было обращено в привилегированное сословие с широким сословным самоуправлением и с большими административными полномочиями: избирая нижний земский суд, дворяне держали в своих руках все управление уезда, а кроме того, имели своих представителей и в губернских учреждениях.

Одновременно с жалованною грамотой дворянству в 1785 г. дана была грамота и городам, установившая новое «городовое положение». Подобно дворянам, городовые обыватели составляют «градское общество», владеющее общим городским имуществом и обладающее правом собраний. На этих собраниях горожане избирают себе городского голову и должностных лиц (по городскому самоуправлению и в сословные суды); обсуждают свои дела и нужды и имеют право обращаться по своим делам к губернатору. Хозяйством города управляет городской голова и «шестигласная» дума, в которую входило по одному представителю от шести разрядов городских обывателей. Эти разряды записывались поименно в шесть частей «обывательской книги». Установленное Петром Великим разделение купцов на гильдии, а ремесленников на цехи (§109) было сохранено. Надобно, однако, заметить, что как при Петре Великом, так и при Екатерине II заботы правительства о городах не дали очень заметных результатов: бедные средствами, мало просвещенные и ничем в жизни не объединяемые, «городовые обыватели» не имели возможности сложиться в одно «общество градское» и развить свое самоуправление.


[1] Свои новые губернские учреждения Екатерина желала подчинить только сенату и лично себе. По ее первоначальной мысли, несколько губерний должны были объединяться в «наместничество» под управлением доверенного и близкого к монарху лица – «наместника» или генерал-губернатора – и через него подчиняться прямо верховной власти. Но «наместничества» далеко не везде были открыты, и Екатерина предпочла лично сноситься с губернаторами и руководить их деятельностью, не ставя между собой и ими никаких центральных учреждений или должностей. – Прим. авт.

Дополнительные материалы:

Губернская реформа Екатерины II (из университетских лекций С. Ф. Платонова)

Жалованная грамота дворянству 1785 (из университетских лекций С. Ф. Платонова)

 
§129 - Крестьянский вопрос при Екатерине II

 
§ 129. Крестьянский вопрос


 Видя заботы Екатерины об устройстве дворянского и городского сословий, естественно предположить, что и крестьянское сословие так или иначе привлекало к себе внимание императрицы.

 Действительно, в бумагах Екатерины сохранились проекты улучшения быта крестьян.

 Екатерина много думала об освобождении их от помещичьей власти, причем предполагала сделать это освобождение постепенно.

 В Наказе она писала, что «не должно вдруг и через узаконение общее делать великого числа освобожденных»; сообразно с этим она предполагала, например, объявить свободными только тех крестьянских детей, которые родились после жалованной грамоты дворянству, а не все крепостное крестьянство сразу.

 Однако этот проект, как и все подобные ему, остался без исполнения.

 Крестьянский вопрос в глазах Екатерины представлял громадные трудности, и она не видела возможности примирить интересы крестьян, ожидавших свободы, со стремлениями помещиков, не умевших и не желавших вести свое хозяйство без дарового крестьянского труда.

 Императрица охотно поднимала в обществе вопрос об уничтожении крепостного права, ища содействия себе в этом деле со стороны самих дворян.

 Но общего сочувствия она не встречала и оставалась без поддержки.

 Поэтому политика правительства в отношении крепостного права была неопределенной и двойственной.

 Когда Екатерина считала возможным дать ход своим личным воззрениям, ее мероприятия носили либеральный, освободительный характер.

 Когда же императрица встречалась с вожделениями дворянского сословия, желавшего дальнейшего развития помещичьих прав, она им уступала[1].

 Вступив на престол по желанию дворянской гвардии и правя государством с помощью и посредством дворянской администрации, Екатерина не могла порвать союз с главенствующим в стране дворянским сословием и поневоле вела дворянскую политику в вопросе о крепостном праве.

 По общему признанию, в царствование Екатерины II, вопреки либеральному настроению императрицы, крепостное право достигло наибольшего расцвета;

 оно превратилось в полное право собственности на людей и представляло собой вопиющее общественное зло, благодаря частым и грубым злоупотреблениям некультурных помещиков.

 Вполне естественно, что это зло вызвало осуждение со стороны наиболее просвещенных и гуманных людей того времени.

 Они ставили перед обществом и правительством вопрос о том, возможно ли долее терпеть в государстве крепостное право и не следует ли искать способов улучшить положение крестьян.

 Сама императрица была в числе первых, возбудивших крестьянский вопрос.

 В первоначальной редакции своего Наказа она уделила ему много внимания и резко высказывалась против «рабства», в пользу крепостных.

 Противодействие придворных, читавших Наказ в рукописи, заставило Екатерину сократить многое из того, что она писала о крепостном праве; но все-таки освободительная тенденция в напечатанном Наказе оставалась достаточно ясна.

 Когда в знаменитой комиссии 1767–1768 гг. некоторые из депутатов (дворянин Коробьин) начали речь об улучшении быта крепостных крестьян, Екатерина не только не остановила обсуждения этого острого вопроса, но явно взяла сторону противников крепостного права и резко отзывалась о крепостниках, защищавших право на крестьян.

 Так впервые в России крестьянский вопрос получил гласность и подвергся официальному обсуждению.

 В то же время императрица постаралась поднять этот вопрос и частным образом.

 В начале ее царствования в Петербурге было основано «вольное экономическое общество» для поощрения полезных знаний в области сельского хозяйства.

 По негласному почину императрицы, в этом обществе был поставлен на обсуждение вопрос о крепостном труде и крепостной зависимости.

 В области этого вопроса была даже предложена тема для сочинений на премию об обществе, причем премированным оказалось сочинение, написанное в освободительном духе.

 Так одновременно с расцветом крепостного права в жизни начинался против него протест. Пока он был отвлеченный, идейный. На практике задача крестьянского освобождения была еще непосильной для того времени.

Никто тогда не мог себе представить, какой бы вид приняло государственное и землевладельческое хозяйство, если бы в его основе не лежал даровой крестьянский труд, если бы пришлось оплачивать всякую услугу.

 Никто не был уверен, что порядок в государстве устоит, если сразу освободить миллионы дворянских «подданных».

 Пугачев, освобождавший бунтом этих «подданных» крестьян, ужасал всех и заставлял бояться даже и законного освобождения.

 Под влиянием кровавой Пугачевщины, а позднее под впечатлением Французской революции, императрица сама стала осторожнее в крестьянском вопросе.

 Когда один из «птенцов» ее же просветительной эпохи, молодой дворянин Радищев, получивший образование за границей, выпустил книгу «Путешествие из Петербурга в Москву» (1790) и в ней сделал много резких выходок против крепостного строя, Екатерина отнеслась к нему сурово.

 Она отдала его под суд, и Радищев был сослан в Сибирь за те самые мысли, с какими раньше выступала сама императрица.


[1] В результате получалось два различных рода распоряжений о крепостных крестьянах, взаимно противоречивых.

 С одной стороны, императрица старалась ограничить распространение крепостного права и запрещала свободным людям и вольноотпущенным вновь вступать в крепостную зависимость.

 Она (в 1764 г.) без колебаний изъяла из владения духовенства около миллиона крестьян и превратила их в особый разряд государственных крестьян, подчинив управлению особой «коллегии экономии» (отсюда название «экономических» крестьян).

 Далее, императрица запрещала продажу крестьян в рекруты во время рекрутских наборов и продажу отдельных людей с аукциона, чтобы прекратить спекуляцию живыми людьми.

 Но, с другой стороны, сама же Екатерина щедро раздавала приближенным людям казенные земли, и число новых крепостных крестьян на этих землях за все время царствования Екатерины дошло почти до миллиона душ.

 При Екатерине в Малороссии был прекращен свободный переход малорусских крестьян и таким образом формально введено там крепостное право. Помещики при Екатерине получили по закону еще большие права над своими крестьянами, чем имели раньше.

 Под влиянием крестьянских волнений было, например, разрешено помещикам без суда ссылать своих крестьян в Сибирь в каторжные работы, по их «предерзостному состоянию».

 Если закон допускал такую власть господ над крестьянами, то в жизни, на самом деле, помещики осуществляли власть еще более полную.

 Они без малейших ограничений, по давней привычке, распоряжались трудом, имуществом и жизнью своих крестьян, продавали их и переселяли, судили и наказывали их иногда с большой жестокостью. – Прим. авт.

Дополнительные материалы по теме:

Крепостное право при Екатерине II (из университетских лекций С. Ф. Платонова)


 
§130 - Меры Екатерины II в сфере образования, народного хозяйства и финансов

 
§ 130. Отдельные мероприятия


 Из предшествующего видно, что императрице Екатерине не всегда удавалось осуществить ее намерения и достигнуть поставленных целей.

 Именно, она желала создать совершенное законодательство в духе освободительной философии ее века, но не успела в этом.

 Ей пришлось ограничиться лишь тем, что в новых губернских учреждениях она провела в практику некоторые свои теоретические требования (начало коллегиальности, разделение ведомств, начало самоуправления).

 Желая создать возможную свободу (или «вольность») и равенство всех граждан перед одинаковыми для всех законами, Екатерина достигла лишь того, что дала «вольность» дворянству и доставила ему влиятельное положение в местной администрации.

 «Вольности» же крестьянам дать ей не удалось, даже и в малой доле.

 Такой неуспех личной политики Екатерины приписывается справедливо тому, что императрица, по условиям своего времени, много зависела от дворянской среды, из которой она должна была брать своих сотрудников и в которой нашла себе поддержку при вступлении на престол.

 Когда личные взгляды Екатерины совпадали со взглядами дворянства, они осуществлялись; когда же совпадения не было, императрица встречала непонимание, несочувствие, даже противодействие, и обыкновенно уступала косности господствующей среды.

 Но так бывало в тех делах, которые касались, главным образом, сословной жизни и затрагивали существенные интересы дворянства.

 В других областях своей деятельности просвещенная императрица не была так связана и не встречала вообще препятствий, кроме разве того, что собственные ее философские и политические взгляды и правила оказывались вообще неприложимыми к практике, по своей отвлеченности и полному несоответствию условиям русской жизни.

 Но раз императрица ставила себе достижимую жизненную задачу и начинала практически осуществимое дело, – она во всем блеске обнаруживала свою просвещенную гуманность и либерализм и достигала больших и благих результатов.

 Благодаря уму и образованности императрицы ее правительство всегда стояло на высоте европейского просвещения, выражалось образцовым, точным и красивым языком и неуклонно преследовало цели общего блага.

 В этом отношении правительственная деятельность Екатерины воспитательно действовала на управляемое общество, и многие ее мероприятия заслужили себе громкую славу.

1. Из такого рода мероприятий Екатерины особенно характерны ее меры касательно воспитания и образования, разработанные совместно с генералом Ив. Ив. Бецким.

 В эпоху Петра Великого правительство заботилось прежде всего о практической стороне учения, требовало практической выучки (§114).

 Екатерина первая заговорила о воспитательном значении образования и стала заботиться об учреждении воспитательных заведений.

 Она говорила: «Один только украшенный или просвещенный науками разум не делает еще доброго и прямого гражданина... во многих случаях паче во вред бывает, если кто от самых нежных юности своей лет воспитан не в добродетелях... ясно, что корень всему злу и добру – воспитание».

 Желая создать правильное воспитание в русском обществе, Екатерина считала лучшим средством прежде всего воспитать заботами правительства «новую породу, или новых отцов и матерей».

 Эта новая порода людей, нормально воспитанных и нравственно совершенных, должна была вырасти в воспитательных училищах под надзором опытных педагогов, в разобщении с семьей и обществом, чтобы воспитываемая молодежь убереглась от влияния некультурной среды.

 Такими воспитательными училищами явились закрытые институты для девиц («воспитательное общество благородных девиц» или «смольный институт»), с особыми отделениями для девиц-дворянок и девиц-горожанок (1764), и кадетские корпуса – закрытые заведения для мальчиков.

 Учреждением этих заведений было положено начало закрытым учебным заведениям в России.

 Немногим позднее (1782) особая «комиссия об учреждении народных училищ» выработала стройный план устройства открытых школ для всех сословий государства.

 Предположено было открыть в каждом уездном городе «малое народное училище», в каждом губернском городе – «главное народное училище» и, сверх того, четыре университета.

 Для исполнения этого проекта принимались разные меры: подготовлялись преподаватели, составлялись учебники и т.п.

 Но завершить дело Екатерине не удалось: при ней было открыто несколько губернских училищ («гимназий»), не везде были открыты уездные и не было учреждено ни одного университета.

 Причиной была сложность и дороговизна самого дела.

 2. В области народнохозяйственной жизни Екатерина стала держаться совсем иной политики, чем ее предшественники.

 При Петре Великом действовала строгая и мелочная система покровительства (§112); ближайшие преемники Петра держались той же системы, временами лишь ослабляя правительственную опеку над промыслами и торгами.

 В царствование Екатерины на западе стало популярно учение Адама Смита о благах свободной торговли, и Екатерина немедля усвоила это учение, подходившее к ее общему либеральному настроению.

 Система протекционизма была оставлена (1782), и в отношении народно-хозяйственной деятельности Екатерина стала держаться правила: laisser faire, laisser passer.

 Но, отказавшись от того, чтобы направлять и опекать торгово-промышленную деятельность населения, императрица не отказалась ей покровительствовать и содействовать ее развитию.

 Так, желая лучше организовать кредит и удешевить его, Екатерина, взамен сословных банков времени императрицы Елизаветы (§121), открыла один общий «государственный заемный банк», взимавший только 5% с занятых капиталов.

 В отношении финансов время императрицы Екатерины замечательно водворением у нас бумажного денежного обращения.

 Нуждаясь в деньгах ввиду военных расходов, Екатерина уже в начале царствования (1768) прибегла к выпуску «ассигнаций», то есть бумажных денег. (Эти деньги выпускал особый «ассигнационный банк» с капиталом в миллион рублей.)

 Сначала ассигнаций было выпущено умеренное количество; размен их на звонкую монету совершался беспрепятственно, и потому ассигнации пользовались любовью населения.

 Действительно, они представляли большое удобство в сравнении с тяжелой звонкою монетою, а в особенности с «медью», которая тогда главным образом и ходила в народе.

 Успех бумажных денег повел к тому, что правительство стало выпускать их все в большем и большем количестве для покрытия экстренных военных трат.

 В конце царствования Екатерины ассигнаций обращалось уже на 150 млн., а разменного металлического фонда для них почти не было.

 Явились обычные последствия такого порядка: цена ассигнаций поколебалась и упала в полтора раза против звонкой монеты (ассигнационный рубль стоил не дороже 68 коп.), а цена всех товаров поднялась.

 Таким образом, денежное обращение пришло в беспорядок и дурно отразилось на всем хозяйственном обиходе страны.

 Причина этому заключалась в отсутствии правильного взгляда на значение бумажных денег вообще; но в ту эпоху и нигде еще не было ясного сознания, что бумажный денежный знак сам по себе не имеет никакой ценности и представляет собой только долговое обязательство казны.

3. В высшей степени были замечательны и ценны заботы императрицы Екатерины о «народном здравии».

 При ней впервые были приняты меры к тому, чтобы правильно организовать врачебное дело в государстве.

 С этой целью была учреждена особая «медицинская коллегия»: она должна была заботиться, вместе с губернаторами, чтобы в каждом городе была аптека и врачи.

 На обязанность местных приказов общественного призрения (§128) была возложена забота об устройстве «богоугодных заведений», госпиталей, больниц и приютов для больных и умалишенных.

 Было введено оспопрививание, только что входившее в практику в Европе, причем сама императрица привила оспу себе и своему сыну – для побуждения к тому подданных.

 Словом, было сделано все, чтобы разъяснить населению необходимость врачебного благоустройства и облегчить пути к нему.

 
§131 - Русская литература при Екатерине II

 
§ 131. Литературное движение при Екатерине II


 Первые семена европейского просвещения, посеянные Петром Великим, дали плод уже в царствование его дочери императрицы Елизаветы.

 При Елизавете действовали Ломоносов, Тредиаковский и Сумароков, представившие первые образцы русского творчества во всех родах тогдашней поэзии.

 Отчасти под влиянием этих писателей, отчасти же под влиянием мод и обычаев Елизаветинского двора в русское общество, вместе с модой на французский язык, стали проникать французские литературные вкусы и направления.

 При Елизавете великая княгиня Екатерина Алексеевна, обратившись к чтению книг в своем вынужденном бездействии, стала читать именно французских писателей.

 Французская литература определила все ее мировоззрение и сделала ее поклонницей рационалистической философии и политического вольномыслия.

 Вступив на престол, Екатерина не изменила своим литературным вкусам и идеям и явилась распространительницей французского просвещения в русском обществе.

 Она сама приняла участие в литературе своими комедиями и сказками, своим Наказом, своими историческими и педагогическими рассуждениями.

 Она старалась собственным примером ободрить и поощрить своих подданных к литературным занятиям и воспитать в них литературные вкусы и любовь к чтению и размышлению.

 Пример императрицы скоро подействовал.

 С началом царствования Екатерины литературная деятельность расцвела; сразу появилось несколько журналов («Всякая всячина», «Трутень» и др.).

 Целью этих журналов было давать русской публике нравоучительное чтение.

 Одним из орудий общественного воспитания журналы считали обличение пороков в форме смехотворной сатиры.

 Предметом сатирического осмеяния были обычные для того времени взятки, казнокрадство, жестокости крепостного права, несоответствие в русской жизни блестящей европейской внешности и внутреннего невежества и грубости.

 Сама императрица участвовала во «Всякой всячине» и увлекалась журнальной полемикой.

 Мода на журналы скоро прошла; но литературное движение не заглохло. На сцену вышли такие крупные писатели, как Державин и Фонвизин; а за ними появилась целая плеяда второстепенных поэтов и драматургов.

 Всем им было обеспечено благосклонное внимание просвещенной государыни.

 Вызванное Екатериной умственное возбуждение проявилось не в одной только литературной деятельности.

 В России в то время распространилось так называемое «масонство».

 Возникшее в Англии масонство представляло собой мистическое учение, исполненное таинственности.

 «Масоны», или «франк-масоны», составляли братства («ложи») с идеальной целью взаимно помогать друг другу в деле нравственного совершенствования, братской любви и благочестия.

 Масонские ложи были замкнуты и окружены таинственностью; в них были свои вычурные символы, обряды и церемонии.

 Доступ туда был обусловлен разными искусами и клятвами.

 В масонском идеализме и символике находили себе нравственное удовлетворение люди, склонные к мистике и далекие от сухого рационализма.

 Из русских людей первыми масонами стали лица, известные императрице Екатерине (например, ее секретарь Елагин и журналист Новиков).

 Первоначально Екатерина относилась к масонству с полной терпимостью.

Впоследствии же (когда Новиков развил свою издательскую и просветительную деятельность в «дружеском обществе» и «типографической компании») императрица стала подозревать масонство в политической неблагонадежности и запретила его.

 Новиков был даже заключен в крепость, где и оставался до кончины Екатерины.

 Между сочинениями императрицы видное место занимают исторические сочинения, посвященные древней Руси и предназначенные, между прочим, для чтения наследника престола цесаревича Павла.

 Своим интересом к истории Екатерина содействовала развитию исторических исследований и изданий.

 С ее покровительством и помощью Новиков, раньше своей опалы и заточения, издал известный сборник древнерусских документов в 20 томах под названием «Древняя Российская Вивлиофика».

 При Екатерине академия наук стала печатать русские летописи.

 Тогда же была напечатана большая «История Российская», составленная современником и сотрудником Петра Великого В. Н. Татищевым.

 Еще более обширный труд под таким же названием «Истории Российской» был обработан и издан князем М. М. Щербатовым, которому императрица открыла для его работ государственные архивы.

 Князь Щербатов был не только историком, но и публицистом независимого образа мыслей.

 Известно, что сама императрица Екатерина к концу жизни, под страхом совершившейся во Франции кровавой революции, стала консервативнее и неодобрительно относилась к политическому свободомыслию.

 Тем не менее это свободомыслие и религиозное вольнодумство не переставали существовать в русском обществе и создали в нем довольно распространенный тип «вольтерианца» (то есть последователя Вольтера).

 Князь Щербатов только некоторыми своими взглядами примыкал к таким вольтерианцам.

 В общем же он представлял собою такого критика современного ему порядка и нравов, который предпочитал старые русские обычаи позднейшему «повреждению нравов».

 По сравнению с предшествующим временем царствование императрицы Екатерины II является эпохой большого культурного подъема.

 Высокая просвещенность и гуманность государыни; ее либерализм, обнаруженный в Наказе; общественное возбуждение, вызванное комиссией 1767–1768 гг.; льготное самоуправление, созданное законами 1785 г. для высших сословий; небывалое до той поры оживление литературы и журналистики – все это были такие явления, которые придали просвещенному «веку Екатерины» необыкновенный блеск и создали самой императрице чрезвычайную популярность.

 Перелом в настроении Екатерины, происшедший с 1789 г. ввиду переворотов во Франции, не уменьшил этой популярности, потому что и в самом русском обществе отношение к революционной Франции резко обострилось.

 Поэтому Екатерина до самой своей кончины продолжала пользоваться уважением подданных, которое нередко переходило в пламенное обожание «матушки Екатерины».

 
§132 - Внешняя политика Екатерины II – кратко

 
§ 132. Дела внешние. Общий ход их и руководящие начала
более подробный обзор - в статье Внешняя политика Екатерины II из университетских лекций С. Ф. Платонова

 В ходе внешней политики императрицы Екатерины различаются два периода равной продолжительности, рубежом которых можно счесть приблизительно 1779 г.

 В каждом из этих периодов императрица руководилась определенным планом действий.

 Сначала ее увлекала сочиненная ее дипломатами политическая система, носившая тогда название «северного аккорда», или «северной системы».

 Она состояла в том, чтобы из северных государств Европы (России, Пруссии, Польши, Швеции, Дании и Англии) составить постоянный союз и противопоставить его союзу Австрии и Франции, которые своим соединением могли чувствительно нарушать политическое равновесие Европы.

 Под влиянием этой «системы» Екатерина все свое внимание устремила на дела Польские, пока ей не пришлось поневоле воевать с турками, так как те сами объявили ей войну.

 Польские и Турецкие дела наполнили собой первый период Екатерининской политики. В результате Екатерина сделала много земельных приобретений. Но она совершенно разочаровалась в своей «северной системе», так как убедилась, что нельзя примирить и объединить совершенно различные и взаимно враждебные интересы северных европейских держав.

 С прежними союзниками у Екатерины постепенно произошло охлаждение, и по общему ходу дел императрица главное свое внимание перенесла с севера на юг, на отношения с турками и татарами.

 Для того, чтобы успешнее действовать против них, она заключила союз с Австрией против Турции (1779) и в основание этого союза положила свой знаменитый «греческий проект». Он состоял в том, чтобы, изгнав турок из Европы, на месте турецкого государства создать в Царьграде греческую империю с православным государем и произвести раздел других турецких областей и островов между европейскими державами.

 Эта широкая политическая идея привела к тому, что Екатерина решилась присоединить к России Крымское ханство (1783), а Турция из-за Крыма начала вторую войну с Россией.

 Но в то же время охлаждение, происшедшее между Екатериной и ее прежними союзниками, привело Россию к войне со Швецией и к осложнениям в Польше.

 Из новых своих войн Екатерина вышла с успехом и с большими земельными приобретениями, но поставленная ею руководящая цель не была достигнута, и «греческий проект» не был осуществлен.

 Таким образом, во внешней политике императрицы Екатерины намерения не совсем отвечали результатам.

 Отвлеченные «системы» и «проекты» оставались без исполнения. Несмотря на то, внешняя политика Екатерины создала России небывалую мощь и служила прямым продолжением тех политических успехов, которым начало положил Петр Великий.

 
§133 - Первый раздел Польши (1772)

 
§ 133. Первый период внешних отношений. Речь Посполитая (1763–1773)
 
 Немедля по вступлении на престол императрица Екатерина уничтожила ту близость русского двора к королю Фридриху II Прусскому, какую допустил Петр III (§124).

 Но она не возобновила и войны с Пруссией, а твердо и решительно установила нейтралитет России в Семилетней войне.

Вскоре события в Речи Посполитой потребовали особого внимания Екатерины.

 Король польский Август III доживал свой век; близилось время «бескоролевья».

 Русскому правительству, которое со времен Петра Великого утвердило свое влияние в Польше, надлежало определить удобного для России кандидата в короли и подготовить его избрание на сейме.

 Сверх того, внутренняя анархия в Речи Посполитой к середине XVIII ст. стала настолько явною и тяжелою, что соседние правительства должны были с особым вниманием следить за ходом польско-литовских дел и быть готовыми к вмешательству в случае окончательного разложения Речи.

 Из самой Польши и Литвы шел призыв к такому вмешательству.

 Так, к императрице Екатерине, в начале ее царствования, обратился Белорусский епископ (Георгий Конисский) с мольбою о защите православного населения в Речи Посполитой, которое подвергалось не только отдельным насилиям и поруганиям, но и систематическому преследованию властей.

(Так, запрещалось не только строить, но и исправлять православные церкви; цензура православных церковных книг поручалась католикам; были установлены поборы с православных в пользу католического духовенства; православные были подчинены церковному католическому суду; наконец, у русских православных людей отнято было право занимать общественные должности и быть депутатами на сейме.)

 Было уже показано (§91), что главной причиной бедствий Речи Посполитой была «златая вольность» народа-шляхты, не признававшей ни королевского авторитета, ни человеческих прав низших сословий.

 Разделяя с королем право верховного управления на сеймах, шляхта нередко отказывала королю в повиновении, составляла против короля и правительства открытые союзы для защиты своих прав и вольностей – «конфедерации» – и даже бралась за оружие против своего государя и начинала «рокош», или восстание.

 При этом она считала конфедерации и рокоши своим законным правом, ибо закон действительно разрешал отказывать королю в повиновении, если король нарушал права шляхты.

 При таких обычаях разнузданной шляхты король в Речи Посполитой не имел в сущности никакой власти и мог рассчитывать только на свои личные средства и силы.

 А так как во главе шляхты стояли богатейшие и могущественные «магнаты» (князья и паны), то личных средств и сил короля никогда не хватало на то, чтобы сломить своеволие господствовавшего в стране сословия.

 Напротив, сам король должен был искать себе опоры и поддержки в иностранных дворах, чтобы держаться в своем государстве.

 (Август III в этом отношении подражал своему отцу Августу II и охотно искал покровительства России.)

 Таким образом, политический порядок в Речи Посполитой был расшатан до последней степени, и страна стала жертвой безначалия.

 В среде самого господствующего сословия это безначалие привело к печальным последствиям.

 Равный по своим политическим правам, народ-шляхта не был однороден в общественном отношении.

 Во главе его находилась сильная знать – магнаты, владевшие громадными землями и богатствами, привыкшие к независимому властвованию в своих владениях.

 А рядом с ними в шляхте были мелкопоместные ничтожные землевладельцы, готовые искать милостей и ласки у знатных людей, их соседей, покровителей и милостивцев. Житейская зависимость мелких шляхтичей от крупных панов выражалась в том, что вокруг магнатов слагался круг клиентов, готовых на все по приказу своего пана.

 Паны вертели шляхтой, как хотели, и на сеймах оказывались истинными господами дел.

 Каждый из них стоял во главе послушной ему шляхетской партии и руководил ей, не разбирая средств и приемов.

 Сеймы обращались в арену мелкой и своекорыстной борьбы лиц и кружков с полным забвением государственной пользы.

 Речь Посполитая, шляхетская республика, выродилась в олигархию панов, поработивших шляхту.

 Падение политического порядка особенно наглядно выражалось в том, что сеймы потеряли характер серьезного представительного собрания и обыкновенно не могли прийти к определенным постановлениям.

 Старый сеймовый обычай требовал единогласного решения дел.

(Каждый голос на сейме представлял собой какую-либо часть государства: крупные паны, поголовно присутствовавшие на сеймах, голосовали за свои крупные владения; шляхетские выборные «послы» голосовали за свой «повет», то есть уезд, иначе за свой шляхетский «поветовый» сеймик, который их послал на общий сейм.

 Надо было, чтобы вся Речь Посполитая, всеми своими голосами, участвовала в принятом на сейме решении.)

 В ту пору, когда порядок на сейме был еще крепок, к вопросу о единогласии относились серьезно и совестливо.

 В XVIII же в. самым обычным делом было «сорвать сейм» тем, чтобы подкупить или убедить какого-либо члена сейма не согласиться с принятым решением.

 Он возглашал: «не позволяю», и решение падало.

 Этот обычай, при котором каждому члену сейма принадлежало право «свободного запрещения» (liberum veto), вконец погубил сеймовую деятельность.

 Никакой реформы, никакого полезного постановления нельзя было провести через сейм, так как всегда была возможность сорвать решение сейма простой и низкой интригой.

 Естественным последствием политической анархии был полный разгул произвола и насилий в общественной жизни. Везде и во всем сильный обижал слабого.

 Магнаты ссорились между собой и вели чуть не войны друг против друга.

 Сосед обижал соседа;

 землевладельцы мучили своих «хлопов» – крестьян;

шляхта насильничала над горожанами и евреями;

 католики и униаты теснили «диссидентов», то есть людей, не принадлежащих к господствующей церкви, иначе – православных и протестантов.

 Безвинно гонимые и обиженные нигде не находили защиты своих прав, своего имущества и своей жизни.

 Вполне понятно, что, потеряв терпение, они искали покровительства на стороне, у чужой власти, у иноземных правительств. Не

 Так поступали сами польские короли; так поступали и диссиденты. Этим для соседних государей создавалась не только возможность, но и необходимость вмешательства во внутренние дела Речи Посполитой.

 В 1763 г. умер король Август III. Согласно желанию императрицы

  Екатерины, сеймом на престол был избран природный поляк граф Станислав Понятовский (царствовавший под именем Августа IV).

 Так как Понятовский был личным знакомым Екатерины и притом находился под ее сильным влиянием, то русский посол в Варшаве (князь Репнин) получил очень важное значение при новом польском короле.

 По жалобе епископа Георгия Конисского Екатерина решилась поднять свой голос в защиту православных в Польше и Литве.

 Только, по соглашению с прусским королем, она сделала это в общей форме ходатайства о даровании равноправия с католиками всем диссидентам (и православным, и протестантам).

 Сейм отнесся к вопросу с чрезвычайной нетерпимостью и отказал в даровании прав диссидентам.

 Тогда императрица Екатерина прибегла к очень решительному средству: она указала князю Репнину постараться о том, чтобы православная и протестантская шляхта составила конфедерации для защиты своих прав.

 Репнину удалось устроить три конфедерации: православную, протестантскую и третью – из католиков, склонных поддержать диссидентов.

 Однако это мало повлияло на сейм: сейм не оставил своей нетерпимости.

 Тогда князь Репнин прибег к прямому воздействию силой.

 Русские войска были введены в Варшаву, и Репнин потребовал от короля ареста католических вожаков сейма.

 Эти вожаки были схвачены и увезены в Россию (в их числе были два католических епископа).

 Сейм сдался и уступил. Особым законом (1767) было поставлено, что диссидентская шляхта уравнивается с католической во всех правах, но католичество остается господствующим исповеданием и король может быть избран только из католиков.

 То была очень крупная реформа. Ее исполнение было обеспечено в 1768 г. особым трактатом Речи Посполитой с Россией, по которому императрица Екатерина обещала в будущем охранять без всяких изменений государственный строй Польши и Литвы.

 Это обещание императрицы устанавливало как бы протекторат России над Речью Посполитой: Россия получала право надзора над внутренней жизнью соседнего государства.

 Таким образом, императрица Екатерина совершила целый переворот в политических и религиозных отношениях польско-литовского общества.

 Нельзя было думать, чтобы народ-шляхта мог легко примириться с насильственным воздействием на сейм и короля.

 Действительно, в Польше образовался ряд конфедераций (с центром в городе Баре) «за веру и свободу», то есть в защиту умаленных прав католической церкви и сейма и против покровительства России.

 В борьбе за свои права «барские» конфедераты не щадили православного народа и вызвали против себя «колиивщину» – восстание так называемых «гайдамаков».

 (Прозвище гайдамаков носили тогда бродячие разбойничьи дружины крестьян, «казаковавших» в Правобережной Украине, по примеру казаков XVI–XVII ст.)

 Гайдамаки, как и шляхта, встали за свою «веру и свободу» и с необыкновенной жестокостью начали громить ксендзов, шляхту и евреев, уничтожая целые города

  (г. Умань был поголовно вырезан гайдамаками под начальством казаков Железняка и Гонты).

 В Польше началась ужасающая смута (1768). Король не имел средств ни на то, чтобы защитить себя и закон от конфедератов, ни на то, чтобы подавить колиивщину.

 Он просил Екатерину прислать свои войска для водворения порядка. В силу договора 1768 г. Екатерина послала в Польшу военные силы.

 Русские войска скоро усмирили гайдамаков, но долго не могли справиться с конфедератами.

 Отряды конфедератов бродили с места на место, занимались грабежом, но не принимали сражений с регулярными войсками, а просто убегали от них.

 По неприязни к России, Франция посылала конфедератам помощь, а Австрия давала им приют.

 Это еще более затрудняло борьбу с ними.

 Наконец, и само польское правительство стало вести себя двусмысленно и уклонялось от содействия русским войскам.

 Смута затягивалась, и это дало повод Пруссии и Австрии ввести в Польшу свои войска.

 Когда, наконец, Суворов нанес конфедератам ряд поражений и отнял у них Краков, стало ясно, что конфедерации пришел конец.

 Но державы не вывели своих войск из Польши.

 Между ними начались переговоры о том, чтобы взять с Речи Посполитой вознаграждение за понесенные ими траты и беспокойства.

 В результате этих переговоров Пруссия оставила за собою Померанию и часть Великой Польши (те земли, которые разделяли Бранденбург и Пруссию);

 Австрия присоединила к себе Галицию,
 а Россия взяла Белоруссию.

 Это отчуждение земель Речи Посполитой, происшедшее в 1773 г., известно под названием «первого раздела Польши».

 Императрица Екатерина, по-видимому, не совсем была довольна этим разделом.

 Пруссия и Австрия, воспользовавшись обстоятельствами, получили польские провинции без всяких усилий и затрат, что совсем не входило в планы Екатерины.

 Притом Австрия получила коренную русскую область, что не могло не огорчать тех русских людей, которые понимали печальный смысл этой утраты.

 
Дополнение

В. О. Ключевский о первом разделе Польши
Отношения [Екатерины II] к Польше

 В западнорусском или польском вопросе допущено было меньше политических химер, но немало дипломатических иллюзий, самообольщения (недоразумений) и всего больше противоречий.

 Вопрос состоял в воссоединении Западной Руси с Русским государством; так он стал еще в XV в. и полтора столетия разрешался в том же направлении; так его понимали и в самой Западной России в половине XVIII в.

Из сообщений приехавшего на коронацию в 1762 г. епископа белорусского Георгия Конисского Екатерина могла видеть, что дело не в политических партиях, не в гарантии государственного устройства, а в религиозных и племенных инстинктах, наболевших до междоусобной резни сторон, и никакие договоры, никакие протектораты не в силах мирно распутать этот религиозно-племенной узел; требовалось вооруженное занятие, а не дипломатическое вмешательство.

 На вопрос Екатерины, какую пользу может извлечь Русское государство из защиты православных в Польше, один тамошний игумен отвечал прямо: Русское государство праведно может отобрать у поляков на 600 верст плодороднейшей земли с бесчисленным православным народом.

 Екатерина не могла прикинуть такой грубо прямой постановки дела к шаблонам своего политического мышления и повела народно-психологический вопрос извилистым путем дипломатии.

 Общий национально-религиозный вопрос подменяется тремя частичными задачами, территориальной, покровительственной и полицейской: предположено было продвинуть северо-западную границу до Западной Двины и Днепра с Полоцком и Могилевом, добиться восстановления православных в правах, отнятых у них католиками, и потребовать выдачи многочисленных русских беглецов с прекращением дальнейшей их приемки. Этим и ограничивалась первоначальная программа русской политики.

Диссидентское дело о покровительстве единоверцев и прочих диссидентов, как тогда выражались, об уравнении их в правах с католиками было особенно важно для Екатерины, как наиболее популярное дело, но и особенно трудно, потому что бередило много больных чувств и задорных интересов. Но именно в этом деле политика Екатерины обнаружила особенный недостаток умения соображать образ действий с положением дел.

 Диссидентское дело надобно было проводить сильной и властной рукой, а королю Станиславу Августу IV, и без того слабовольному человеку, не дали ни силы, ни власти, обязавшись по договору с Пруссией не допускать никаких реформ в Польше, способных усилить власть короля.

 Станислав по бессилию оставался, по его выражению, "в совершенном бездействии и небытии", бедствовал без русской субсидии, иногда не имея со своим двором дневного пропитания и перебиваясь мелкими займами.

 Своей гарантией поддерживали польскую конституцию, которая была узаконенной анархией, и сами же негодовали, что при такой анархии ни в чем от Польши никакого толку добиться нельзя.

 Притом Панин дал делу диссидентов очень фальшивую постановку. Уравнение их в правах с католиками, которого требовало русское правительство, могло быть политическое и религиозное. Православные ждали от России прежде всего уравнения религиозного, свободы вероисповедания, возвращения отнятых у них католиками и униатами епархий, монастырей и храмов, права невольным униатам воротиться к вере православных отцов. Не

 Политическое уравнение, право участия в законодательстве и управлении было для них не столь желательно и даже опасно.

 В Речи Посполитой только шляхта пользовалась политическими правами. Верхние слои православного русского дворянства ополячились и окатоличились; что уцелело, было бедно и необразованно; между православными дворянами трудно было отыскать человека, способного быть депутатом на сейме, заседать в Сенате, занимать какую-либо государственную должность, потому что, как писал русский посол в Варшаве своему двору, все православные дворяне сами землю пашут и без всякого воспитания. Даже епископ белорусский Георгий Конисский, глава православных Западной Руси, который по своему сану должен был сидеть в Сенате, не мог иметь там места, не будучи дворянского происхождения. Притом политическое уравнение пугало малосильное православное дворянство еще большим озлоблением господствующей католической шляхты, принужденной делиться господством со своими врагами. Все это сдерживало стремление диссидентов к политическим правам.

Панин, напротив, больше всего хлопотал о политическом уравнении. Выступая во имя свободы совести как министр православной державы, он находил усиление православия, как и протестантизма в Польше, вредным для России. Протестантская религия может вывести поляков из их невежества и повести к опасному для России улучшению их государственного строя. "Относительно наших единоверцев этого неудобства быть не может", т. е. от православия нельзя опасаться ни искоренения невежества, ни улучшения государственного строя, но излишне усиленные нами православные станут от нас независимы. Им надобно дать политические права только для того, чтобы образовать из них надежную политическую партию с законным правом участвовать во всех польских делах, однако не иначе, как под нашим покровительством, "которое мы себе присваиваем на вечные времена".

Мечтательный идиллик северной системы здесь – положительный макиавеллист. Вынужденными конфедерациями, т. е. вооруженными восстаниями, устроенными под давлением русских войск, арестами наиболее упрямых противников вроде епископа краковского Солтыка русское правительство добилось своего, провело на сейме вместе с русской гарантией конституции и свободой вероисповедания для диссидентов и политическое уравнение их с католической шляхтой.

Но Панин ошибся в своих расчетах, а опасения диссидентов сбылись. Диссидентское уравнение зажгло всю Польшу. Едва разошелся сейм, утвердивший договор 13 февраля, как в Баре поднял против него конфедерацию адвокат Пулавский. С его легкой руки начали вспыхивать антидиссидентские конфедерации там и сям по всей Польше. Все бездомное и праздношатающееся из замотавшейся шляхты, из панской дворни, из городов и сел собиралось под знамена этих конфедераций и, рассыпаясь по стране мелкими шайками, грабило во имя веры и отечества кого ни попало; доставалось и своим, но более всего терпели диссиденты и евреи. По обычному конфедерационному праву всюду, где действовали конфедерации, упразднялись местные власти и водворялось полное безначалие.

Это была своего рода польско-шляхетская пугачевщина, нравами и приемами ничуть не лучше русской мужицкой, и трудно сказать, которая из них клала больше позора на государственный строй, ее породивший, хотя причины обоих движений были различны до противоположности: там – разбой угнетателей за право угнетения, здесь – разбой угнетенных за освобождение из-под гнета. Русская императрица, за порядок и законы республики; польское правительство ей и предоставило подавить мятеж, а само оставалось любопытным зрителем событий.

Русского войска было в Польше до 16 тыс. Эта дивизия и воевала с половиной Польши, как тогда говорили. Большая часть войска стояла гарнизонами по городам, и только четверть преследовала конфедератов; но, как доносил русский посол, сколько за сим ветром ни гоняются, догнать не могут и только понапрасну мучатся.

Конфедераты всюду находили поддержку; мелкая и средняя шляхта тайно снабжала их всем нужным. Католический фанатизм был разогрет духовенством до высшей степени; под его действием разрывались все общественные и нравственные связи. Помянутый епископ Солтык перед арестом вызывался русскому послу склонить католиков на уступки диссидентам, если посол позволит ему по-прежнему вести себя самоотверженным борцом за веру для сохранения кредита в своей партии, т. е. позволит ему быть плутом и провокатором.

Русский кабинет убедился, что ему не справиться с последствиями собственной политики, и поручил русскому послу подговаривать самих диссидентов пожертвовать частью дарованных им прав, чтобы сохранить остальные, и обратиться к императрице с ходатайством о разрешении им такой жертвы.

Екатерина позволила, т. е. вынуждена была отказаться от допущения диссидентов в Сенат и министерство, и только в 1775 г., после первого раздела Польши, за ними утверждено было право быть избираемыми на сейм вместе с доступом ко всем должностям. Одною из причин непрямой постановки диссидентского вопроса были полицейские соображения, к нему прицепленные.

Порядки самодержавно-дворянского русского правления так тяжело ложились на низшие классы, что издавна тысячи народа бежали в безнарядную Польшу, где на землях своевольной шляхты жилось сноснее. Панин потому особенно считал вредным наделение православных в Речи Посполитой слишком широкими правами, что тогда побеги из России еще более усилятся "при свободе веры, соединенной с выгодами свободного во всем народа".

Тем [же] барским взглядом русская политика смотрела и на православное простонародье Речи Посполитой: в нем, как в единоверцах, видели предлог ко вмешательству в польские дела, но не хотели пользоваться им, как материалом для политической агитации против господствующего, сами находясь в положении такого же класса.

Диссидентское дело обострило на Украине давнюю непрерывную борьбу православных с униатами и католиками, столько же ободрило правых, сколько озлобило вторых. Ответом православных на Барскую конфедерацию был гайдамацкий бунт (1768 г.), в котором вместе с гайдамаками, русскими беглецами, ушедшими в степи, поднялись запорожцы с Железняком во главе, оседлые казаки и крепостные крестьяне с сотником Гонтой и другими вождями. Явилась и подложная грамота императрицы Екатерины с призывом подниматься на ляхов за веру. Бунтари по-старому избивали евреев и шляхту, вырезали Умань; фанатизм греческий и холопий, как выразился о восстании король Станислав, боролся огнем и мечом с фанатизмом католическим и шляхетским. Русский бунт погасили русские же войска; повстанцы, избегнувшие кола и виселицы, воротились в прежние состояния.

При такой двусмысленности русской политики православные диссиденты Западной Руси не могли понять, что хочет сделать для них Россия, пришла ли она совсем освободить их от Польши или только уравнять, хочет ли она избавить их от католического ксендза и униатского попа или и от польского пана.

 

[Первый] раздел Польши
В продолжение шести-семи лет сумятицы, поднявшейся в Польше со смерти короля Августа III (1763 г.), в русской политике незаметно мысли о воссоединении Западной Руси: она затерта вопросами о гарантии, диссидентах, конфедерациях. Забота Панина о присвоении России покровительства диссидентам "на вечные времена" скорее указывает на то, что ему была совсем чужда эта мысль.

Русский кабинет сначала довольствовался (думал только) исправлением границы с польской стороны и каким-нибудь территориальным вознаграждением Фридриха за содействие в Польше. Но русско-турецкая война дала делам более широкое течение. Фридрих сперва испугался этой войны, опасаясь, что Австрия, злобясь на русско-прусский союз, вмешается в нее, станет за Турцию, впутает и Пруссию. С целью отклонить эту опасность из Берлина с самого начала войны и была пущена в ход мысль о разделе Польши. Эта идея ничья; она сложилась сама собой из всего строя, быта и соседского окружения Речи Посполитой и носилась в дипломатических кругах давно, уже с XVII в.

При деде и отце Фридриха II три раза предлагали Петру I раздел Польши и всегда непременно с уступкой прусскому королю западной Пруссии, отделявшей досадным промежутком Бранденбург от восточной Пруссии. Фридриху II принадлежит не самая идея, а ее практическая разработка. Он сам признавался, что, страшась усиления России, он попробовал без войны, без жертв и риска, только ловкостью извлечь пользу из ее успехов. Война России с Турцией дала ему желанный случай, который он, по его выражению, ухватил за волосы. По его плану к союзу России с Пруссией привлекалась враждебная им обеим Австрия для дипломатического – только отнюдь не вооруженного – содействия России в войне с Турцией, и все три державы получали земельное вознаграждение не от Турции, а от Польши, подавшей повод к войне.

После трехлетних переговоров, веденных с "притворной добросовестностью", по выражению Панина, участники, перетасовывая области и населения, как игральные карты, подвели такие итоги игры. Молдавия и Валахия, христианские княжества, отвоеванные у турок русскими войсками, возвращались именно по настоянию Фридриха, союзника, под турецкое иго, освобождение от которого им было торжественно обещано, а взамен этой уступки русский кабинет, обязавшись охранять территориальную целость христианской Польши от хищных соседей, заставил Россию вместе с ними участвовать в ее расхищении.

Вышло так, что одни польские области отходили к России взамен турецких за военные издержки и победы, а другие – к Пруссии и Австрии так, ни за что, или к первой как бы за комиссию и за новую постановку дела, за фасон, а ко второй в виде отступного за вражду к России, вызванную ее союзом с той же Пруссией.

Наконец, в 1772 г. (25 июля) последовало соглашение трех держав-дольщиц, по которому Австрия получала всю Галицию с округами, захваченными еще до раздела, Пруссия – западную Пруссию с некоторыми другими землями, а Россия – Белоруссию (ныне губернии Витебская и Могилевская).

Доля России, понесшей на себе всю тяжесть турецкой войны и борьбы с польской сумятицей, была не самая крупная: по вычислениям, какие представил Панин, она по населенности занимала среднее место, а по доходности – последнее; самая населенная доля была австрийская, самая доходная – прусская.

Однако, когда австрийский посол объявил Фридриху свою долю, король не утерпел, чтоб не воскликнуть, взглянув на карту: "Чёрт возьми, господа! У вас, я вижу, отличный аппетит: ваша доля столь же велика, как моя и русская вместе; поистине у вас отличный аппетит". Но он был доволен разделом больше остальных участников. Удовольствие его доходило до самозабвения, т. е. до желания быть добросовестным: он признавался, что у России много прав поступить так с Польшей, "чего нельзя сказать об нас с Австрией". Он видел, как плохо воспользовалась Россия своими правами и в Турции и в Польше, и чувствовал, как из этих ошибок росла его новая сила.

Это чувствовали и другие. Французский министр злорадно предостерегал русского уполномоченного, что Россия со временем пожалеет об усилении Пруссии, которому она так много содействовала. В России также винили Панина в чрезмерном усилении Пруссии, и он сам сознавался, что зашел дальше, чем желал, а Гр. Орлов считал договор о разделе Польши, так усиливший Пруссию и Австрию, преступлением, заслуживающим смертной казни.

Как бы то ни было, редким фактом в европейской истории останется тот случай, когда славяно-русское государство в царствование с национальным направлением помогло немецкому курфюршеству с разрозненной территорией превратиться в великую державу, сплошной широкой полосой раскинувшуюся по развалинам славянского же государства от Эльбы до Немана.

По вине Фридриха победы 1770 г. принесли России больше славы, чем пользы. Екатерина выходила из первой турецкой войны и из первого раздела Польши с независимыми татарами, с Белоруссией и с большим нравственным поражением, возбудив и не оправдав столько надежд в Польше, в Западной России, в Молдавии и Валахии, в Черногории, в Морее.

 

В. О. Ключевский. Русская история. Полный курс лекций. Лекция 76


 
§134 - Русско-турецкая война 1768-1774

 
§ 134. Первый период внешних отношений. Турция (1768–1774)

 В то время, когда внимание императрицы Екатерины было обращено на усмирение польских конфедератов и гайдамацкого движения, Турция объявила России войну (1768).

 Предлогом для этого послужили пограничные грабежи гайдамаков (разоривших пограничные местечки Балту и Галту); истинная же причина заключалась в том, что турки были под враждебным России влиянием Франции и по ее внушению нашли данную минуту удобной для сведения своих давних счетов с Россией.

 Надеясь на то, что русские войска заняты в Польше, турки рассчитывали на успех.

 Действительно, они застали Екатерину врасплох. Но императрица проявила большую энергию и мужество и стала деятельно собирать силы для борьбы.

 В первый же год (1769) войны удалось нанести туркам чувствительное поражение (у крепости Хотина). Второй год войны (1770) был необыкновенно удачен. Граф Румянцев с удивительным искусством дважды разбил в несколько раз сильнейшего неприятеля близ р. Прута, на реках Ларге и Кагуле. В особенности важна и блестяща была Кагульская победа, открывшая Румянцеву дорогу на Дунай и даже за Дунай.

 В то же время русский флот был отправлен из Балтийского моря в Средиземное под начальством графа Алексея Орлова.

 Орлов поднял восстание греков против турок в Пелопоннесе и встретился с турецким флотом у о. Хиоса.

 После страшного боя в Хиосском проливе и в бухте Чесме весь турецкий флот был сожжен (героями этих боев были адмиралы Спиридов и Грейг).

 Чесменская победа отдала во власть Орлова весь Архипелаг; но в Дарданеллы ему проникнуть не удалось.

 Слава Кагула и Чесме облетела всю Европу; она парализовала энергию турок.

 Дальнейшая война была ведена на самом Дунае, потому что турки уже не отваживались действовать на север от этой реки и ограничивались обороной ее берегов.

 Не один раз Румянцеву удавалось переправляться со своей армией через Дунай и осаждать придунайские крепости; но долго держаться за Дунаем было невозможно, по недостатку провианта.

 Тем не менее, в 1774 г. Румянцев, перейдя Дунай, разными дорогами направился к крепости Шумле, а запередовые его отряды добрались даже до Балканских гор.

 За необыкновенный подвиг первой русской переправы через Дунай и за перенесение войны вглубь Турции Екатерина наградила Румянцева чином фельдмаршала и титулом «Задунайский».

 Не менее удачно действовала и вторая русская армия (князя Долгорукого): она овладела всем Крымом и утвердилась там.

 Для турок стало ясно, что война для них не могла окончиться удачно.

 В 1774 г. в русском лагере на правом (южном) берегу Дуная, в деревне Кючук-Кайнарджи, был заключен мир между Россией и Турцией.

 Условия его были таковы: 1) все татары, жившие на северных берегах Черного моря и по берегам Азовского моря, признавались независимыми от турецкого султана; 2) Россия получила Азов, Керчь (с Еникале) и Кинбурн (иначе говоря – устья Дона, Бута и Днепра и Керченский пролив); 3) русские подданные и купцы получили право на особое покровительство турецких властей; 4) Турция обязалась уплатить России контрибуцию (4,5 млн. руб.). Это был очень выгодный для России мир.

читайте также материал Русско-турецкая война 1768-1774 – кратко


§135 - Присоединение Крыма к России и освоение Новороссии

 
§ 135. Крым и Новороссия (1774–1787)

 Приобретение устьев Днепра и Буга, с одной стороны, устьев Дона и Керченского пролива, с другой, не только передало в распоряжение России Черноморские степи, но поставило в полную зависимость от нее и самый Крым.

 По Кючук-Кайнарджийскому договору Крымское ханство получило полную «вольность»; но, охваченное русскими крепостями и отрезанное ими и морем от общения с другими магометанскими странами, это ханство естественно попадало под русское влияние.

 Прошло немного лет, и русская власть вмешалась в местные распри. Династия Гиреев, издавна владевшая Крымом (§50), сама себя ослабляла междоусобиями и не могла поддерживать порядок в ханстве.

 По просьбе самих Гиреев русские войска были введены в Крым, а затем хану предложено было отказаться от власти и принять русскую пенсию. Хан (Шахин-Гирей) согласился, и Крым был в 1783 г. присоединен к России с именем Тавриды.

 С присоединением Крыма и северных берегов Черного и Азовского морей русский юг освобождался от постоянного страха татарских набегов и грабежей и мог отныне жить спокойною хозяйственною жизнью.

 Сверх того, Россия приобретала громадные пустынные пространства плодородной земли и морской берег, обладавший хорошими бухтами и гаванями.

 Предстояло укрепить приобретенные области городами, замирить и заселить их.

 В этих видах, тотчас же после окончания войны с турками, императрица Екатерина нашла необходимым уничтожить Запорожскую сечь (§93).

 Сечь была оплотом бродячего казачества и прежде имела некоторое значение в деле защиты южнорусских поселений от татар.

 Теперь, когда государство довело свои границы до Черного моря и усмирило татар, это значение сечи упразднилось само собою.

 Осталась только нетерпимая для государственной власти роль сечи как такого притона, откуда выходили в Польшу гайдамаки.

 Вот почему русские войска заняли сечь и разогнали запорожцев (1775). Часть их перешла за Дунай в Турцию, а часть – на Кубань. Освободив таким образом степи от беспокойных русских и татарских бродячих шаек, императрица приняла меры к привлечению в новый край мирного населения.

 Наместником новых земель, «Новой России», Екатерина назначила своего любимца Потемкина, и он вполне оправдал ее доверие.

 С большой энергией и талантом он принялся за дело. В устьях Буга и Днепра возникли укрепленные города Николаев и Херсон с верфями для постройки кораблей.

 На Днепре был выстроен главный город Новороссии Екатеринослав. На Черном море строился военный флот и для него был основан военный порт Севастополь в превосходной гавани. Чтобы ускорить заселение края, Потемкин отовсюду созывал поселенцев, давая льготы русским людям, шедшим сюда с севера, покровительствуя инородцам (армянам, грекам и местным татарам), приглашая, наконец, немецких колонистов из Германии.

 Русским вельможам отводились в Новороссии громадные земли для того, чтобы они заселяли их своими крестьянами.

 Чтобы показать, какие формы хозяйства и какие промыслы можно было создать в Новороссийском крае, Потемкин выписывал сюда специалистов с европейского юга и с их помощью устраивал виноградники, фруктовые сады, шелководство и т.п.

 В короткое время в Новороссии положены были прочные начатки гражданственности, и Потемкин просил императрицу Екатерину посетить его любимую Новороссию, чтобы лично удостовериться в достигнутых успехах. Екатерина согласилась и в 1787 г. посетила Крым.

 Путешествию императрицы придан был очень торжественный характер. Императрица ехала с большою свитою, в которой находились и иностранные послы.

 На Днепре произошло свидание императрицы с польским королем (Понятовским) и с императором Иосифом II, которые выехали навстречу Екатерине.

 Обстановка путешествия была очень парадна: во всех городах внутренней России устраивались пышные встречи и празднества.

 В пределах Новороссии, по Днепру и в Крыму, Потемкин приготовил много эффектных декораций, устраивая наскоро села там, где их на самом деле не было, сгоняя к Днепру народ из дальних мест. Однако всего более поразили гостей Потемкина не культурные, а военные его успехи, именно большой боевой флот, который в немного лет вырос на Черном море. Было ясно, что Россия стала твердо на приобретенных ею землях.

 
§136 - Русско-турецкая война 1787-1791 и русско-шведская война 1788-1790

 
§ 136. Второй период внешних отношений. Турция и Швеция (1787–1791)

ПОДРОБНЕЕ - в отдельных статьях Русско-турецкая война 1787-1791, Русско-турецкая война 1787-1791 – кратко, Русско-шведская война 1788-1790

 Присоединение Крыма и большие военные приготовления на Черноморском побережье находились в прямой зависимости от «греческого проекта», которым увлекались в те годы императрица Екатерина и ее сотрудник Потемкин (§132).

 В связи с этим проектом находился и союз Екатерины с Австрией, заключенный против Турции (1779).

 Турецкое правительство, разумеется, понимало надвигавшуюся на него грозу и не могло примириться с переходом Крыма в русское владение и с военными приготовлениями России на северных турецких границах. Турки склонны были поскорее объявить войну России, пока еще русские не закончили своих вооружений.

 К тому же побуждала их и английская дипломатия, крайне недовольная декларацией Екатерины о «вооруженном нейтралитете» (1780).

 Эта знаменитая декларация была составлена Н. И. Паниным во время североамериканской борьбы за независимость и приглашала все нейтральные державы образовать союз для защиты своих торговых кораблей от нападений воюющих сторон.

 Таким союзом обеспечивалась безопасность морской торговли мирных держав во время войн.

 Все государства приняли декларацию России, за исключением Англии, которая очень часто захватывала на морях нейтральные корабли под тем предлогом, что они везут военную контрабанду.

 Английская дипломатия приняла акт вооруженного нейтралитета за враждебное против Англии действие и с тех пор стала действовать против России.

 В то самое время, когда императрица Екатерина путешествовала по Новороссии и Тавриде, Турция решилась начать войну (1787).

 Первые месяцы войны были несчастливы для России: новый русский флот был разбит бурей на Черном море.

 Потемкин упал духом и очень вяло вел военные действия. Полтора года война сосредоточивалась около Кинбурна и Очакова (§134), пока Очаков не был взят, наконец, русскими войсками после кровопролитного штурма.

 Вслед за этим Потемкин передал начальство Суворову, и русские стали наступать к Дунаю.

 Суворов одержал две большие победы (1789): при г.Фокшанах и на р. Рымнике (на правом берегу р. Серета), а затем (1790) взял приступом сильнейшую турецкую крепость на Дунае Измаил.

 (За свои победы Суворов получил титул «графа Рымникского».) Русские войска снова, как и в предшествующую войну, овладели переправой через Дунай, а русский флот, оправясь от аварии, действовал успешно на море.

 При энергии Суворова, хорошо известной туркам, турки могли ожидать похода русских на Константинополь. Они стали склоняться к миру.

 Со своей стороны Екатерина, не получив большой помощи от союзной Австрии, желала окончить войну. Мир был заключен в 1791 г. (в г. Яссах) на тех условиях, что Турция уступила России крепость Очаков и земли между реками Бугом и Днестром, а также признала права России на Крым. Широкие затеи «греческого проекта» пришлось пока отложить, тем более, что главный поклонник этого проекта Потемкин умер во время войны.

 Союз императрицы Екатерины с Австрией и охлаждение ее к идее «северного аккорда» (§132) и к прежним союзникам повели к тому, что эти прежние союзники, Пруссия и Швеция, стали действовать против России.

 Пруссия ограничивалась тем, что подрывала влияние Екатерины в Польше; а Швеция решилась на войну с Россией (1788) в расчете на то, что русские силы отвлечены на юг вследствие войны с турками.

 Шведский флот в 1788 и 1789 гг. пытался напасть на Петербург, но не успел прорваться сквозь русские эскадры; а шведские войска вяло действовали в Финляндии.

 Недостаток русских войск под Петербургом препятствовал решительным действиям и с русской стороны.

 В 1790 г. война окончилась (Верельским миром) без всяких результатов для воевавших держав: они остались при прежних границах. (Подробнее - см. в статье Русско-шведская война 1788-1790)



 
§137 (1) - Второй раздел Польши – кратко

 
§ 137. Второй период внешних отношений. Падение Речи Посполитой (1791–1795)

 Не успела императрица Екатерина окончить вторую Турецкую войну, как события в Речи Посполитой потребовали ее нового вмешательства в польско-литовские дела.

 Отторжение польско-литовских земель в 1773 г. болезненно поразило патриотизм польской шляхты.

 Польские патриоты сознавали бессилие своего государства и недостатки его устройства, приведшие Речь Посполитую к унижению и позору.

 Среди шляхты постепенно создалось движение в пользу реформ. Образцом будущего строя для передовых поляков служила Франция, в которой назревал тогда демократический переворот и начиналась великая революция (1789).

Руководящие свои начала они черпали из круга освободительных идей французской литературы «просвещения».

 Подготовив переворот и воспользовавшись случайным благоприятным составом сейма, партия реформы на сейме 3 мая 1791 г. провела новую конституцию Речи Посполитой.

 Принятая в одном заседании сейма без обсуждения и прений, эта конституция существенно изменила государственный строй Польши и Литвы.

По «конституции 3 мая», престол Речи Посполитой становился наследственным (причем его предполагалось передать Саксонскому дому).

 У короля и его министров сосредоточилась власть исполнительная; власть законодательная предоставлялась сенату и сейму. В состав сейма вводились депутаты третьего, городского сословия. Право останавливать сеймовые постановления посредством liberum veto отменялось: дела должны были решаться по большинству голосов. Шляхта сохраняла свое господствующее положение в государстве; но право конфедераций (§91) отменялось. Смягчалась прежняя замкнутость шляхты: богатые горожане, приобретавшие землю, входили тем самым в состав местной шляхты. Крепостное право на крестьян не отменялось, но закон предоставлял землевладельцу способы к освобождению или к улучшению быта его крестьян. Провозглашалась свобода вероисповедания, но за католичеством оставалось положение господствующей религии в государстве. Новый порядок несомненно улучшал политический строй государства и отличался умеренностью, даже сохранял шляхетскую окраску. Однако против него восстали все те, кто слепо дорожил прежним господством панов и безначальной шляхты. Открылось междоусобие.

 Немедленно после обнародования новой конституции консервативные круги польской знати и шляхты составили сильную конфедерацию (в м. Тарговицах) для защиты своих прав, ограниченных новым законом. Конфедераты отправили послов к императрице Екатерине, прося ее, по договору 1768 г. (§133), выступить на охрану старого порядка Речи Посполитой.

 Екатерина послала в Польшу и Литву большую армию, которая поддержала конфедератов и заняла Варшаву (1792).

 Ввиду смуты в Речи Посполитой, прусский король (Фридрих-Вильгельм II) нашел предлог ввести и свои войска в западные ее провинции.

 В 1793 г. между соседними Польше и Литве державами состоялось соглашение о новом отторжении польско-литовских земель.

 В особом манифесте императрица Екатерина объяснила, что смуты в Польше приняли характер весьма опасный и находятся в связи с ужасами французской революции, а потому императрица, король прусский и римский император не видят иного пути и средства для восстановления порядка, кроме ограничения пределов Речи Посполитой.

 От сейма, собранного в Гродне, потребовали согласия на уступку земель.

 Сейм понимал, что сопротивляться невозможно по недостатку сил.

 Он, скрепя сердце, соглашался на уступку своих русских областей России, но ни за что не хотел отдавать коренные польские земли в пользу Пруссии.

 После долгих споров с послами русским и прусским члены сейма решились вовсе замолчать – и, не отвечая на вопросы председателя и дипломатов, сидели до глубокой ночи в «немом заседании».

 Тогда их молчание принято было за «знак согласия», и уступка земель объявлена состоявшеюся. Такое поведение сейма лучше всего показывает меру отчаяния сеймовых послов, не могших спасти свою родину.

 Второй раздел земель Речи Посполитой произошел между Россией и Пруссией (Австрия за допущение этого раздела выговорила себе земельное вознаграждение в Германии).

 Россия получила Волынь, Подолию и Минскую область; Пруссия – Данциг и земли Великой Польши (1793). В уцелевших частях Речи Посполитой был восстановлен старый, доконституционный порядок управления, и Речь Посполитая стала формально в зависимость от России, так как король обязался не объявлять войны и не заключать ни с кем договоров без согласия императрицы Екатерины. Варшава была занята русскими войсками.

Конечно, польская патриотическая шляхта не могла примириться с происшедшим.

 Если вам нужны подробные сведения по этом теме, прочтите статью Второй раздел Польши. См. также статью Внешняя политика Екатерины II из университетских лекций С.Ф. Платонова

 
§137 (2) - Третий раздел Польши – кратко

 
Удалившиеся из Польши в Западную Европу вожаки той партии, которая создала «конституцию 3 мая», начали там готовиться к борьбе с державами за независимость и целость Речи Посполитой. В Варшаве и Кракове образовались тайные комитеты, которые поднимали к восстанию население как уцелевших, так и отторгнутых областей. Уже в 1794 г. восстание началось в Кракове, Варшаве, Вильне и других городах. В Варшаве образовалось временное правительство. Оно захватило в плен короля, объявило войну России и Пруссии и провозгласило диктатором и главнокомандующим генерала Тадеуша Костюшко, одного из самых популярных и талантливых патриотов. Русские войска, бывшие в Варшаве, были выбиты оттуда с большим уроном (было вырезано ночью до 2 тыс. русских солдат).

 Императрица Екатерина очень серьезно отнеслась к происшедшему и послала против восставших своих лучших генералов, графа Румянцева-Задунайского и графа Суворова-Рымникского. По дряхлости первого из них главное руководство военными действиями перешло к Суворову. Он быстро направился к Варшаве и туда же велел идти генералу Ферзену с уцелевшими от Варшавской резни полками. Под Варшавой решилась судьба Речи Посполитой. Ферзен разбил и взял в плен Костюшку в битве под Мацейовицами (недалеко от Варшавы); а сам Суворов после страшного по кровопролитию штурма взял предместье Варшавы Прагу (1794). Варшава сдалась; вожаки движения бежали из Польши. Русские и прусские войска усмирили весь край, а затем последовало окончательное уничтожение Речи Посполитой (1795). Король отказался от престола и переехал на житье в Петербург, где вскоре и умер. Россия, Пруссия и Австрия произвели последний, третий раздел польско-литовских областей. Россия получила Литву и Курляндию, Пруссия и Австрия поделили прочие области (причем Варшава отошла к Пруссии, Краков и Люблин – к Австрии).

 

Если вам нужны подробные сведения по этом теме, прочтите статью Третий раздел Польши. См. также материал Внешняя политика Екатерины II из университетских лекций С.Ф. Платонова



 
§137 (3) - Итоги внешней политики Екатерины II – кратко

 
Нельзя не удивляться необыкновенным успехам императрицы Екатерины. В 1767 г. собранное ею в Москве представительное собрание поднесло ей, между прочим, титул «великой». Екатерина не употребляла этого титула, и он не удержался за ней в потомстве так, как удержался за Петром Великим. Но когда речь идет о великих приобретениях императрицы Екатерины, многие дают ей этот исключительный титул, потому что в своей внешней политике Екатерина была прямой продолжательницей Великого Петра.

В течение нескольких веков, с того момента, когда выяснилась объединительная роль Московского государства, главной целью его политики была борьба: а) с немцами и шведами на западе за приобретение естественного рубежа, каким был морской берег; б) с Литвой на юго-западе за обладание промежуточными русскими землями и в) с татарами и турками на юге и юго-востоке за свободу и безопасность русской жизни. Борьба шла много веков без видимых результатов или же с малыми результатами. Гений Петра Великого поднял силы его государства на такую высоту, что оказалось возможным достигнуть решительного успеха на западе и пробиться к морю. Но занятый борьбой за Балтийское поморье, Петр должен был пользоваться силами Литвы и Польши и не мог одолеть татар и турок. Он оставил потомству окончание борьбы на юго-западе и юге. Екатерина сумела закончить эту борьбу с положительным успехом: она возвратила от Речи Посполитой ее русские земли (за исключением Галиции) и довела русские границы до Черного и Азовского морей. Таким образом, Петру Великому удалось разрешить одну из вековых задач русской политики, а Екатерине – две остальных. Со времени Екатерины русская политика входит в новую эпоху своего развития и начинает преследовать новые задачи. В этом – значение знаменитого «века Екатерины».

 

См. также статью Внешняя политика Екатерины II из университетских лекций С.Ф. Платонова

 
§138 - Император Павел до вступления на престол

 
§ 138. Император Павел до вступления на престол
Император Павел Петрович родился в 1754 г. Первые годы его жизни прошли необычно в том отношении, что он почти не знал своих родителей. Императрица Елизавета отобрала его от Екатерины и воспитывала сама. Лет шести он был передан на попечение воспитателя, известного Никиты Ив. Панина. Вступив на престол, императрица Екатерина оставила Панина при великом князе Павле и объявила Павла «наследником цесаревичем». Но по-прежнему ребенок жил обособленно от матери, мало ее видел, стеснялся и боялся ее. Екатерина же, по-видимому, вовсе не любила Павла. С течением времени, когда Павел вырос, между ним и его матерью образовалась непримиримая рознь. Павел считал Екатерину виновницей свержения и смерти его отца, Петра III, и не одобрял ни ее деятельности, ни ее сотрудников. Екатерина со своей стороны не находила в Павле ничего хорошего и считала его ни к чему не способным. Она не посвящала его в дела и не давала ему никаких деловых поручений. Когда же цесаревич Павел женился (на принцессе Вюртембергской Софии-Доротее, в православии Марии Федоровне) и у него родился сын Александр (1777), то императрица Екатерина сама стала воспитывать Александра, в намерении передать ему престол помимо Павла Петровича.

 Положение Павла становилось хуже год от года. Удаленный ото всяких дел, видя постоянную неприязнь и обиды от матери, Павел уединился со своей семьей в Гатчине и Павловске – имениях, подаренных ему Екатериной. Он жил там тихой семейной жизнью, находя главное занятие в обучении местных войск, отданных под его команду. («Гатчинские» войска состояли всего из нескольких сотен солдат и отличались от прочей армии своею формою и выучкою по прусскому образцу.) В эти годы уже стали обнаруживаться тяжелые стороны характера Павла Петровича: нервная раздражительность приводила его к болезненным припадкам жестокого гнева. Постоянное недовольство своим угнетенным положением, боязнь лишиться престола, частые унижения и оскорбления, каким подвергался Павел от самой Екатерины и ее приближенных, могли, конечно, испортить его характер, благородный и благодушный от природы. Можно сказать, что ко времени вступления на престол, к 42 годам своей жизни, цесаревич Павел Петрович был уже изломанным и больным, раздраженным и озлобленным человеком.

 
§139 - Внутренняя политика императора Павла

 
§ 139. Внутренние дела при императоре Павле
Намерение императрицы Екатерины лишить Павла престола осталось, однако, без исполнения, и после ее кончины Павел воцарился беспрепятственно. Немедля начались новые порядки. При дворе, в войсках и в управлении произошел ряд резких перемен. Исчезли любимцы Екатерины, и вокруг нового императора стали новые люди. Павел Петрович не одобрял системы управления, действовавшей при его матери, и, кроме того, боялся влияния революционной Франции. Поэтому все его распоряжения были направлены к тому, чтобы укрепить власть и дисциплину в государстве и исправить все то, что, по мнению Павла, было приведено в беспорядок при Екатерине. Однако новый государь не имел опыта в управлении и не обладал государственными познаниями, так как Екатерина всю жизнь старательно отстраняла его от дел. Поэтому меры Павла были неудачны и очень мелочны. Они не заменяли Екатерининского порядка никаким другим твердым порядком, вносили путаницу в государственную жизнь и очень раздражали общество.

Преданный военному делу, император Павел произвел большие перемены в обмундировании и обучении войска. Им была введена неудобная немецкая форма взамен екатерининской русской; служебные требования стали чрезвычайно строги и мелочны; взыскания – до жестокости суровы. Солдат томили учениями и парадами, строго наказывали; но военная подготовка их от этого не стала лучше. Тяжесть военной службы и строгости заставили дворян бежать от службы и вызывали их неудовольствие. Знаменитый Суворов не скрывал своего осуждения новым порядкам и был за то сослан в свое новгородское имение (село Кончанское). Многие офицеры, не умевшие удовлетворить требованиям новой службы, не только увольнялись с позором, но даже ссылались в Сибирь. Военная служба потеряла всякую привлекательность и перестала считаться почетной; ее начали избегать. Строго осуждая порядок Екатерининского управления, Павел думал, что Екатерина своим потворством дворянству и либеральною слабостью умалила царский авторитет и расшатала устои истинного порядка. Поэтому он старался возвратить государство в прежний самодержавный вид. Одним из самых важный условий правильного государственного устройства Павел почитал твердое престолонаследие, которого тогда в России не было вследствие закона, изданного Петром Великим в 1722 г. (§115). Право царствующего монарха произвольно избрать себе наследника грозило при Екатерине самому Павлу лишением престола. В 1797 г. император Павел издал, в отмену Петровского указа, особое «учреждение об Императорской фамилии», в котором: 1) устанавливался порядок наследования престола «по праву естественному» – от отца к старшему сыну (а в случае бездетности государя – к старейшему его брату), и 2) определялись «уделы» (имения и доходы) членов государевой семьи, а также порядок внутренних отношений в Императорской фамилии, титулы и гербы великих князей. Для управления имений и доходов, назначенных к составлению уделов, был образован особый «департамент уделов» (теперь «главное управление уделов»). Земли и капиталы, переданные в его управление, были выделены из состава государственных земель и доходов. Таким образом, учреждение об Императорской фамилии определило твердым законом положение династии в государстве и в этом отношении было очень важно и полезно. Но это был единственный твердый закон, данный императором Павлом. Остальные его распоряжения, направленные к тому, чтобы поднять значение верховной власти и водворить строгий порядок в делах, вовсе не достигали цели. Павел имел в виду ограничить самоуправление сословий, созданное Екатериною, и потому во многом приостановил действие жалованных грамот 1785 г., умалив данные сословиям права и льготы. Учреждения 1775 г., еще не всюду введенные ко времени его воцарения, при нем не имели дальнейшего распространения и развития. Напротив, Павел уменьшил число образованных при Екатерине губерний и прекратил их дальнейшее открытие. Вопреки распоряжениям Екатерины, он восстановил отжившие коллегии (§128). Однако все эти меры не создали новой системы управления и не только не укрепили порядка, но расшатали его и вызвали общее недоумение и неудовольствие. В администрации водворился хаос, потому что император Павел, сокрушая порядки предшествующего царствования, сам не обладал твердыми и умелыми приемами управления и действовал часто под влиянием мимолетных настроений и гневного раздражения. Ограничивая льготы высших сословий, он как будто бы имел в виду облегчить положение низших классов и в частности улучшить быт крепостных. В 1797 г. он издал указ о «барщине», который устанавливал, что крестьян нельзя заставлять работать на помещиков в праздники и гонять на барщину более трех дней в неделю. Этот указ был понят как ограничение крепостного права. Но вместе с тем сам же Павел очень сильно содействовал росту крепостного права тем, что необыкновенно щедро жаловал отдельным дворянам в награду населенные земли и обращал живших на них казенных крестьян в частную собственность. За четыре года своего царствования Павел раздарил таким образом 600 тыс. душ. Нельзя поэтому удивляться, что при императоре Павле крестьяне, получившие было светлую надежду на облегчение своей участи, стали волноваться и устраивать крупные беспорядки, как только увидели, что эта надежда не сбывается. В общем мероприятия императора Павла, имевшие в основе определенную цель – уничтожить излишнее влияние дворянства на ход управления и восстановить блеск самодержавия, – производили впечатление чего-то невыдержанного и непоследовательного, чего-то враждебного не только почившей императрице Екатерине, но и всему русскому обществу.

 В особенности же острый характер имели те распоряжения императора Павла, которые были направлены на борьбу с влиянием французской революции. Еще до воцарения Павла события, грозно, потрясавшие старый порядок и низложившие монархию Бурбонов, заставляли русское правительство думать о подавлении революции. С этой целью Екатерина вошла в союз с Англией, Австрией и Пруссией и приказала Суворову готовить войска для похода на французов. В то же время она запретила своим подданным сношения с Францией и сохранила право въезда в Россию лишь за теми французами, которые остались верны своей династии. Император Павел по вступлении на престол отменил предположенный поход Суворова, но еще более усилил разного рода полицейские меры, направленные против «якобинского духа», то есть против всякого рода заимствований из Франции и разных знаков сочувствия французам. Преследовались и запрещались не только прямые сношения с Францией, возбранялась почти всякая возможность общения со всей западной Европой. Выезд русских подданных за границу стал почти невозможен; иностранцев в Россию пускали только по особому высочайшему разрешению. Запрещено было русской молодежи учиться в «иностранных училищах» (университетах). Запрещен был ввоз из-за границы книг и нот. Закрыты были все частные типографии, и для печатания книг установлена была строжайшая цензура. Запрещены были костюмы и шляпы, напоминавшие французские моды, а также ношение трехцветных лент на французский манер. Жестокое гонение постигало всех тех, кого император Павел подозревал в революционных мыслях, в «пагубном вольномыслии». По самым ничтожным поводам он ссылал в Сибирь или отправлял в тюрьму совсем невинных людей. Царствование Павла получило поэтому название «царство страха» и действительно наполняло смятением всех, кто по службе или же случайно мог попасться на глаза императору.

 Раздражительность и жестокость императора Павла с течением времени стали принимать характер явной болезни. Императрице Марии Федоровне стоило все больших и больших усилий смягчать и успокаивать тяжелые припадки гнева, каким подвергался ее супруг. Но пришло время, когда ее доброму влиянию на Павла наступил конец. С 1798 г. император Павел совсем отдалился от своей семьи и дурно стал относиться не только к своей супруге, но и к своим взрослым сыновьям, Александру и Константину. Судя по его гневным выходкам против собственного семейства, окружающие могли думать, что Павел становится опасным врагом собственной династии. Это помогло развиться заговору против Павла: заговорщики, руководимые петербургским военным губернатором графом Паленом, взяли на себя роль людей, желавших, для спасения династии и государства, устранить душевно больного Павла от власти и отдать его в опеку его старшего сына Александра. Но когда (11 марта 1801 г.) они явились к Павлу в его новом дворце (Михайловском замке) с предложением отказаться от власти, Павел встретил их с таким упорством и гневом, что в запальчивом объяснении был лишен жизни.

Так внезапно окончилось кратковременное царствование императора Павла.



 
§140 - Внешняя политика императора Павла

 
§ 140. Внешняя политика императора Павла и походы Суворова
При вступлении на престол император Павел выразил намерение избавить Россию от всяких войн и дать своим подданным «пренужное и желаемое ими отдохновение» от военных тревог и жертв Екатерининского времени. Но годы царствования Павла были эпохою быстрых французских завоеваний. Французы завоевали Голландию, Бельгию, Швейцарию, почти всю Италию. Они приобрели Ионические острова, готовили поход в Египет. Они намеревались поддержать восстание ирландцев против англичан и замышляли восстановление Польши. Везде, где они ни появлялись, они устанавливали демократический и республиканский порядок, или прямо присоединяя области к Франции, или же образуя в них союзные с Францией республики. Французская революция становилась страшна Европе не только как пример разрушительного переворота, но и как грозная завоевательная сила. Понятно, что она возбудила против себя все европейские державы. Против Франции (1798) образовалась коалиция пяти государств (Англии, Австрии, Неаполитанского королевства, Турции и России). Ближайшими причинами разрыва между Францией и Россией послужили: захват французами острова Мальты, принадлежавшего рыцарям «иоаннитам»[1]; поддержка и покровительство со стороны Франции польским патриотам, а со стороны России французским эмигрантам, приверженцам «старого порядка», и, наконец, тревожные слухи о вторжении французов в Черное море.

Русская эскадра по приказу императора Павла направилась из Черного моря в Средиземное (под начальством адмирала Ф. Ф. Ушакова). Она вместе с турецкой эскадрой отобрала от французов Ионические острова; затем направилась к Италии и действовала там против французов на неаполитанском побережье (1798–1799). В то же время русские сухопутные войска были посланы на помощь Австрии, причем предполагалось действовать против французов в северной Италии. Австрийцы просили, чтобы команда над русской армией была поручена знаменитому Суворову. Император Павел согласился, вызвал Суворова из села Кончанского, где тот жил в бездействии, и отправил его к войскам в Италию. Так начался знаменитый «Итальянский поход» Суворова (1799).

Суворов имел в виду отнять у французов северную Италию и оттуда вторгнуться в самую Францию. Он приехал к армии в Верону и от Вероны начал наступление на запад, вверх по течению р. По. Очень быстро он завладел городами Миланом и Турином и в полтора месяца очистил от французов почти всю северную Италию. Разбитая при р. Адда французская армия укрылась за горами вокруг г. Генуи. Начальник ее, генерал Моро, ждал помощи от тех французских войск, которые были на юге Италии. Оттуда и спешил к нему на помощь генерал Макдональд. Но Суворов бросился к нему навстречу и разбил его в упорной трехдневной битве на берегах р. Требиа. Макдональд должен был уйти назад, не дойдя до Моро. Недовольное неудачами в Италии, французское правительство прислало на смену Моро молодого генерала Жубера. Жубер попробовал начать наступление на Суворова и пошел от Генуи через горы на север. Но при выходе из гор на равнину у городка Нови Суворов стремительно напал на Жубера и разбил его армию, причем сам Жубер был убит в бою. После этой победы Суворов окончательно овладел всей северной Италией и готов был к дальнейшему наступлению на Францию. Но обстоятельства вызвали его в Швейцарию.

Император Павел, отправляя Суворова на театр войны, дал ему полную свободу действий («веди войну, как знаешь»). Но австрийский двор, отдав под начальство Суворова австрийские войска, вмешивался в его распоряжения, ставил ему различные требования и делал указания, которыми Суворов был недоволен. В свою очередь, недовольный самостоятельностью Суворова, придворный военный совет в Вене («гофкригсрат») строил свои планы дальнейших военных действий и настоял на том, чтобы после завоевания северной Италии русские войска занялись освобождением от французов Швейцарии, а Италию оставили в распоряжение одних австрийских войск. Император Павел согласился на это, и Суворов должен был перейти из Италии в Швейцарию, откуда австрийцы спешно вывели свои силы. В Швейцарии из союзных войск оставался один лишь русский корпус генерала Римского-Корсакова. Суворов условился встретиться с ним в Швице и двинулся к Швицу через С.-Готард. С величайшими усилиями русские войска совершили поход через эту громадную гору и сквозь ущелья р. Рейсы («Чертов мост») и вышли с юга к Фирвальдштетскому озеру.

 Но здесь Суворов узнал, что Римский-Корсаков, разбитый французами, отброшен на север и что в Швице ждут французы в твердой надежде запереть знаменитого Суворова в горах и взять его в плен. Зная, что французская армия (генерала Массена) чуть не вчетверо превосходит числом его усталые войска, Суворов отказался от мысли идти к Швицу. Он повернул вправо и, после труднейших маршей по горам без дорог, успел выйти к Боденскому озеру. На пути его войска с необыкновенным мужеством и искусством не раз побеждали французские отряды, желавшие преградить им дорогу. Поход Суворова через Швейцарию восхитил даже его врагов (генерал Массена говаривал, что он «отдал бы все свои кампании за Швейцарский поход Суворова»). Подчиненные Суворову генералы (в особенности Багратион и Розенберг) приобрели этим походом не меньшую славу, чем сам Суворов, которого император Павел возвел в чин генералиссимуса российских войск (незадолго до его смерти, в 1800 г.).

 Суворов не был побежден и спас свою армию; но Швейцария вся осталась в руках французов, и союзники были отброшены в Германию. Считая виновниками этой неудачи австрийцев, император Павел разорвал свой союз с ними (1800). Одновременно произошел разрыв и с другой союзницей – Англией. Русский вспомогательный корпус, воевавший вместе с англичанами против французов в Голландии, терпел там военные неудачи и большой недостаток в пище и одежде. За лишения и обиды своих солдат Павел так разгневался на английское правительство, что стал готовиться к войне с Англией. Кроме морских приготовлений, он замыслил сухопутный поход на индийские владения англичан и уже отправил туда донское казачье войско через Оренбург. Смерть императора Павла прекратила этот рискованный марш: казаки были возвращены назад.

С 1800 г. началось сближение императора Павла с Францией, и был заключен с нею мир, причем первый консул Франции Наполеон Бонапарт проявил большое внимание и любезность к русским пленным, освободив их без всяких условий и снабдив всем необходимым.


[1] Духовный орден рыцарей св. Иоанна образовался в Палестине в XI в., был оттуда вытеснен на о. Кипр, потом на о. Родос, потом на о. Мальту. При императоре Павле Мальтийский орден стал под покровительство России, а после потери о. Мальты управление (капитул) ордена перешло в Петербург, и император Павел был избран великим магистром ордена. В России орден существовал до 1817 г. – Прим. авт.


§141 - Воспитание и характер Александра I

 
Глава восьмая

 

ПРЕОБЛАДАНИЕ ЗАДАЧ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ НАД ЗАДАЧАМИ ВНУТРЕННЕГО УПРАВЛЕНИЯ

 

Время императора Александра I Благословенного (1801-1825)

§ 141. Воспитание и характер императора Александра I

Император Александр I родился в 1777 г. и был воспитан императрицей Екатериной, которая так же отобрала его от родителей, как у нее самой когда-то отобрала сына Павла императрица Елизавета. Воспитывая Александра, Екатерина восхищалась им, находя внука красивым и даровитым мальчиком. Она звала малютку «мой Александр», прочила его себе в наследники и мечтала воспитать и образовать его в своем духе и направлении. Она назначила к нему попечителем генерала Н.И. Салтыкова, а главным наставником Александра сделала швейцарского гражданина Фридриха-Цезаря Лагарпа. Как физическое, так и умственное воспитание Александра шло по «наставлениям», написанным самой Екатериной, и было строго согласовано с либеральными идеями века. Лагарп должен был воспитывать своего питомца «по законам разума и в принципе добродетели». Он умел войти в дружбу с Александром и приобрел его привязанность на всю жизнь. Сам убежденный либерал и республиканец, Лагарп воспитывал в Александре наклонность к политической свободе и к равенству и отвращение от деспотизма. Юный Александр вместе с Лагарпом мечтал о возможности водворения в России республиканских форм правления и об уничтожении рабства. В то же время, следуя за новыми литературными веяниями, Александр усваивал себе сентиментальные вкусы и отличался чрезвычайною мягкостью манер и обращения. Его доброта, веселость, вежливость и обходительность прельщали всех. Казалось, что жизнь молодого великого князя была полна счастья и радости.

 Между тем он в глубине души не мог не чувствовать себя несчастным. Положение его между бабушкою и отцом было очень тяжело. Екатерина готовила в Александре прямого себе преемника и против его воли делала Александра соперником отцу его Павлу. Она и не скрывала от Александра своей холодности к Павлу Петровичу. В то же время Павел как бы ревновал Александра к Екатерине и требовал от сына сочувствия к себе. Александр хотел сохранить расположение как отца, так и бабушки и с обоими держался одинаково любовно, скрывая свои истинные мысли и чувства, являясь обоим всегда одинаково преданным и любящим. В нем выработалась поэтому привычка при всяких обстоятельствах играть роль и носить на себе личину: он всегда превосходно владел собой и умел прятать свое внутреннее настроение под видом внешней любезности и довольства. От многих получил он поэтому название «очаровательного сфинкса»: его обаянию нельзя было не поддаться, но его истинные чувства нельзя было знать.

 
§142 - Начало царствования Александра I

 
§ 142. Начало царствования императора Александра I

 Кончина императора Павла застала великого князя Александра Павловича совершенно врасплох. Вместе с матерью императрицей Мариею Федоровною и супругою Елизаветою Алексеевною (происходившей из Баденского дома) молодой государь тотчас же переехал из Михайловского замка в Зимний дворец и объявил манифестом о внезапной кончине своего родителя. В том же манифесте он обещал управлять своим народом «по законам и по сердцу» Екатерины Великой и «шествовать по ее премудрым намерениям». Этим Александр свидетельствовал, что не будет продолжать сурового правления Павла. Действительно, в первые же дни он отменил все стеснительные распоряжения императора Павла, восстановил действие жалованных грамот 1785 г. и даровал амнистию всем пострадавшим, сосланным и заключенным без суда в царствование Павла. Обаятельная личность молодого государя, его доброта и любезность, его изящная красота, его неутешная печаль по поводу необычной кончины отца, – все это так влекло к нему сердца, что он пользовался общим поклонением и получил название «ангела», сохраненное им до самой его кончины в кругу его родных и придворных.

Во главе текущего управления Александр на первое время поставил Екатерининских чиновников (Трощинского, Завадовского, Державина и др.). Он уволил на покой «по болезни» того графа Палена, который стоял во главе заговора против Павла и думал было руководить молодым Александром. Александр сумел мягко, но решительно уклониться от такого руководства и сам выбрал себе советников по сердцу. Это были его личные друзья, настроенные одинаково либерально, мечтавшие вместе с Александром о крупных реформах в государстве. Их было четверо (граф Кочубей, Новосильцев, граф Строганов, князь Адам Чарторыйский). Они собирались во дворце частным кружком и вместе с государем обсуждали дела интимно, без всяких формальностей, в живой дружеской беседе. Этот кружок получил со временем название негласного, или интимного, «комитета», потому что император Александр шутя называл его «comit; de salut public» ([«комитет общественного спасения»], название одного из французских учреждений времен революции). О заседаниях этого комитета не осталось бы никаких воспоминаний, если бы один из его членов, граф П. А. Строганов, не взял на себя труда вести дневник, в котором записывал все происходившее в совещаниях государя с его друзьями.

Под сильным влиянием интимного комитета были проведены все мероприятия первых лет правления Александра. Между прочим, Александр восстановил значение сената как высшего административного и судебного места в империи. Это значение сената было умалено при императрице Екатерине (§126) и не восстановлено императором Павлом. Далее, взамен устаревших коллегий в 1802 г. были учреждены министерства, во главе которых стали ответственные министры. На первых порах было образовано восемь министерств (военное, морское, иностранных дел, внутренних дел, юстиции, финансов, коммерции и народного просвещения). В некоторых министерствах члены интимного комитета заняли должности министров или товарищей министра (так, граф Кочубей стал министром внутренних дел, а граф Строганов – его товарищем). Для объединения деятельности министерств все министры должны были, собираясь в общие совещания, составлять «комитет министров», в котором часто присутствовал и сам государь. В основание новой системы управления было положено, вместо прежнего коллегиального начала, начало единоличной власти и ответственности: министр один управлял своим ведомством при помощи канцелярии и подчиненных ему иных учреждений; он один должен был и отвечать за все упущения в его министерстве. Для обсуждения же важнейших государственных дел и законов с самых первых дней царствования Александра был им устроен «совет непременный», состоявший из двенадцати членов, взамен случайных и временных совещаний, бывших при императрице Екатерине и императоре Павле. Таким образом, при Александре I были приведены в порядок и получили новый вид центральные правительственные учреждения, расстроенные, как было указано (§128), местной реформой императрицы Екатерины II.

Интимный комитет был очень занят мыслью об улучшении быта крепостных людей. Молодой государь, даровав высшим сословиям отнятые у них императором Павлом льготы и права, желал что-нибудь сделать и для освобождения крестьян, для прекращения «рабства» в его государстве. Но трудности освобождения представлялись ему и его советникам столь же неодолимыми, как раньше представлялись они Екатерине. Поэтому комитет ограничился лишь изданием закона о «свободных хлебопашцах» (1803). Закон этот давал право землевладельцам освобождать своих крепостных и обеспечивать их землей в собственность на известных условиях. Условия, заключенные между помещиками и крестьянами, утверждались правительством, после чего крестьяне входили в сословие свободных хлебопашцев. Правительство надеялось, что таким путем постепенно может свершиться упразднение крепостного права. Но на самом деле лишь очень небольшое число землевладельцев обратилось к этому закону и отпустило на волю своих крестьян. (Во все царствование императора Александра в свободные хлебопашцы было зачислено немного менее 50 тыс. человек.)

Более двух лет продолжалось существование интимного комитета. В течение этого времени государь, по-видимому, убедился в том, что его друзья, отличаясь благородством стремлений и чувств, мало подготовлены к практической государственной деятельности, не знают России и не в силах осуществить коренное преобразование государственного и общественного порядка. Александр понемногу охладел к комитету и стал реже собирать его у себя. А затем комитет и вовсе перестал существовать. Около Александра появляется новое доверенное лицо, с которым государь ведет управление и мечтает о преобразованиях. Это лицо – Михаил Михайлович Сперанский.

 
§143 - Реформаторский проект Сперанского

 
§ 143. Деятельность М. М. Сперанского

 Сперанский по происхождению был сын сельского священника. По окончании образования в Петербургской «главной семинарии» (духовной академии) он был оставлен в ней преподавателем и в то же время состоял частным секретарем у князя А. Б. Куракина. С помощью Куракина Сперанский попал на службу в канцелярию сената и вышел из духовного ведомства. Талантливый и образованный, он обращал на себя общее внимание необыкновенными способностями и трудолюбием. При образовании министерств (1802) Сперанского пригласили в министерство внутренних дел, где он стал одним из виднейших сотрудников министра графа Кочубея. Вскоре (1806) он стал лично известен императору Александру, который постепенно приблизил его к себе и сделал как бы первым своим министром. Сперанский получил от государя поручение выработать общий план государственного преобразования, не удавшийся интимному кабинету. Сперанский должен был, кроме того, руководить работой комиссии законов, трудившейся над составлением нового кодекса. Наконец, Сперанский являлся докладчиком и советником государя по всем текущим делам управления, чрезвычайно разнообразным. С необыкновенным усердием работал Сперанский несколько лет (1808–1812), проявляя тонкий и гибкий ум, большие политические знания, выдающееся красноречие. Знакомый с языками (французским и английским) и с западной политической литературой, он больше всякого иного чиновника был подготовлен к делу управления, так как соединял в себе прекрасное практическое знакомство с делами и широкую теоретическую подготовку. В этом состояла главная сила Сперанского.

План государственного преобразования, составленный Сперанским, предполагал изменение общественного устройства и перемену государственного порядка. Вместо прежних сословий предполагалось новое разделение граждан по правам на «дворянство», «людей среднего состояния» и «народ рабочий». Все население государства представлялось граждански свободным, а крепостное право упраздненным. За дворянами сохранялось право владения населенными землями и свобода от обязательной службы. Среднее состояние составлялось из купцов, мещан, поселян, имеющих у себя не населенные крестьянами земли. Народ рабочий состоял из крестьян, мастеровых людей и слуг. Предполагалось разделить государство заново на губернии, округа и волости и создать новый порядок управления. Во главе государства должна была стоять «державная власть» монарха, окруженная «государственным советом». Под их общим руководством должны действовать учреждения: законодательные, исполнительные и судные[1]. Общую цель, или «разум» (смысл), преобразования Сперанский полагал «в том, чтобы правление, доселе самодержавное, постановить и учредить на непременяемом законе». Император Александр сочувствовал общему направлению проекта Сперанского и предполагал начать его осуществление с 1810 г. С 1 января этого года были открыты действия нового государственного совета, устроенного согласно с предположениями Сперанского, и сам Сперанский был назначен государственным секретарем при новом совете. Но далее дело не пошло: император изменил свое настроение и как бы устрашился предположенной общей реформы. Знаменитый проект Сперанского остался только проектом.

Одновременно со своими трудами над планом общего преобразования Сперанский руководил действиями «комиссии законов», которая приготовила проект нового гражданского уложения (законы об отношениях семейных, о наследстве, о собственности, о договорных отношениях и т.п.). Этот проект был внесен в государственный совет и там рассмотрен, но остался необнародованным[2]. Несмотря, однако, на такую неудачу первых законодательных работ Сперанского, они имели для него огромное значение и дали ему юридическую опытность, которой он и воспользовался впоследствии.

Мало-помалу, находясь в большом приближении у государя, Сперанский сосредоточил в своих руках все текущие дела управления: он занимался и финансами, которые были в большом расстройстве, и дипломатическими делами, в которые его посвящал сам государь, и устройством Финляндии, тогда завоеванной русскими войсками. Между прочим, Сперанский заново пересмотрел все подробности произведенной в начале царствования императора Александра реформы центрального управления и во многом изменил и улучшил устройство министерств. Перемены, произведенные в распределении дел по министерствам и в порядке управления ими, были изложены в новом законе о министерствах (изданном в 1811 г. под названием «общего учреждения министерств»). Самое число министерств было увеличено до 11 (прибавлены, между прочим: министерство полиции, путей сообщения, государственный контроль).

Деятельность Сперанского и его быстрое возвышение возбуждали во многих неудовольствие. Одни завидовали личным успехам Сперанского и готовы были на интригу против него. Другие видели в Сперанском слепого поклонника французских идей и порядков и сторонника союза с императором Наполеоном. Считая влияние Франции разрушительным, а союз с Наполеоном постыдным, эти люди из патриотического чувства вооружались против направления Сперанского и считали нужным ему противодействовать. Один из самых талантливых и известных литераторов того времени, европейски образованный Н. М. Карамзин составил для государя записку «о древней и новой России» и в ней доказывал вред и опасность мер Сперанского. Эти меры, по мнению Карамзина, легко и необдуманно уничтожали старые порядки и столь же легко и необдуманно вводили в русскую жизнь французские формы. Хотя Сперанский и отрицал свою приверженность к Франции и Наполеону, однако в глазах всего общества его близость к французским влияниям была неоспорима. Когда отношения России и Франции обострились и русские ожидали нашествия Наполеона на Россию, император Александр дал ход обвинениям против Сперанского и не счел возможным оставить его вблизи себя. Сперанский был уволен от должности государственного секретаря; мало того, по каким-то темным обвинениям и интригам, государь отправил его в ссылку (в Нижний-Новгород, а потом в Пермь), откуда Сперанский был возвращен лишь в конце царствования Александра.

Таким образом, император Александр и со Сперанским не осуществил своего стремления к государственному преобразованию. Если интимный комитет в первые годы власти Александра обнаружил свою практическую неумелость и потому не мог удовлетворить желаниям государя, то Сперанский, напротив, был очень опытным и умелым бюрократом и мог бы осуществить задуманную реформу. На нее недостало решимости у самого государя, и потому все начинания Сперанского были остановлены на полдороге. Сперанскому удалось только придать центральным учреждениям России такой законченный и отделанный вид, что они надолго восстановили утраченную при Екатерине II централизацию управления и укрепили бюрократический порядок в государстве.


[1] В порядке законодательном предполагалось, что все землевладельцы каждой волости в каждое трехлетие составят «волостную думу»; депутаты от волостных дум округа составят «окружную думу»; депутаты окружных дум губернии составят «губернскую думу». Из депутатов же от всех губернских дум составится законодательное учреждение под именем «государственной думы». Она собирается ежегодно в сентябре для обсуждения законов. В порядке исполнительном предполагалось, что государством будут управлять министерства и подчиненные им «губернские правительства» с губернаторами во главе. В порядке же судном предполагалось, что сенат будет «верховным судилищем» для всей империи, а под его руководством будут действовать суды волостные, окружные и губернские. – Прим. авт.

[2] Комиссия имела своим назначением составить законодательный свод из действующих законов, дополняя и совершенствуя их из общих начал законоведения. Под влиянием Сперанского комиссией совершены были большие заимствования из французских законов (Наполеонова кодекса). По-видимому, проект комиссии не был утвержден по той причине, что казался слишком скороспелым и ненациональным. – Прим. авт.

 
§144 - Внешняя политика Александра I до 1812

 
§ 144. Внешняя политика императора Александра I до 1812 г.
читайте также материалы Русско-турецкая война 1806-1812 и Русско-турецкая война 1806-1812 - кратко

 Вступая на престол, император Александр намеревался сохранять мир и нейтралитет. Он остановил приготовления к войне с Англией и возобновил дружбу как с этой державой, так и с Австрией. Отношения с Францией должны были стать от этого хуже, чем были пред кончиной императора Павла, так как Франция в то время находилась в острой вражде с Англией. Однако никто в России не думал о войне с французами в первые годы правления императора Александра. Война сделалась неизбежна только после целого ряда недоразумений между Наполеоном и русским правительством. Наполеон стал пожизненным консулом (1802), а затем императором Франции (1804) и таким образом превратил Французскую республику в монархию. Его громадное честолюбие раздражало Александра, а его бесцеремонность в делах средней и южной Европы казалась опасною и недопустимою. Наполеон, не обращая внимания на протесты русского правительства, насильственно распоряжался в Германии и Италии, и это заставило Александра постепенно готовить новую коалицию против Франции. Главными союзниками его были Австрия и Англия.

В 1805 г. открылась война с Наполеоном. Русские войска, под командой одного из учеников Суворова, Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова, двинулись в Австрию на соединение с австрийскими войсками. Но раньше, чем они достигли театра военных действий, Наполеон разбил и пленил австрийскую армию и взял Вену. Кутузов успел увернуться от неравного боя с Наполеоном и искусными маршами отвел свои войска назад, на север от Вены. Однако, вслед за тем, по личному настоянию императора Александра он принял бой с Наполеоном у г. Аустерлица, хотя и не верил в победу над французами своих усталых солдат и расстроенных неудачами австрийцев. Действительно, под Аустерлицем Наполеон разбил русских и австрийцев и принудил императора Франца к миру. Русская же армия должна была вернуться на русскую границу. Так окончилась кампания 1805 г.

В следующем, 1806 г. император Александр возобновил войну против Наполеона в союзе с Пруссией. Пруссия не дождалась русских войск и одна начала военные действия. Французы разбили пруссаков одновременно в двух битвах (под Иеною и Ауэрштедтом). Наполеон занял Берлин и овладел прусскими землями до самой Вислы. Прусский король (Фридрих-Вильгельм III) укрылся со своим двором в Кенигсберге и решился с русской помощью продолжать войну. Всю зиму 1806–1807 гг. шла кровопролитная борьба вблизи Кенигсберга. Русская армия под начальством Бенигсена оказала упорное сопротивление французам, между прочим, отразив армию Наполеона в большом сражении при г. Прейсиш-Эйлау. Но летом 1807 г. Наполеону удалось разбить русских под г. Фридландом, и война окончилась. Все Прусское королевство оказалось в руках Наполеона, а русская армия ушла на правый берег Немана, в русские пределы.

Император Александр заключил с Наполеоном перемирие и имел с ним свидание у г. Тильзита в павильоне, поставленном на плотах среди р. Немана. Настроенный ранее не в пользу Наполеона, Александр после первого свидания вошел с ним в дружбу. Оба монарха лично договорились об условиях мира. Александр настоял на том, чтобы не уничтожать Прусского королевства (как того хотел Наполеон); но он не мог сохранить за прусским королем всех его владений. У Пруссии была отобрана добрая половина земель. (Между прочим, из большей части тех польских областей, которые достались Пруссии при разделах Польши, было образовано «герцогство Варшавское», отданное саксонскому королю. Россия получила при этом от Пруссии Белостокскую область.) Кроме того, Пруссия подпала вполне влиянию Наполеона и должна была принять в свои города французские гарнизоны. Россия выходила из неудачной войны без потерь и унижения. Но император Александр, не ограничиваясь заключением мира, вступил с Наполеоном в союз, условия которого были тайно выработаны в Тильзите. Основой союза было признание за Наполеоном права господства на западе Европы, а за Александром права господства на востоке. Наполеон прямо указывал Александру, что Россия должна усилиться за счет Швеции и Турции, оставив Наполеону Германию и Италию. Оба государя согласились действовать сообща против Англии, и Александр принял измышленную Наполеоном «континентальную систему». Она состояла в том, что континентальные страны отказывались от торговых сношений с Англией и не пускали в свои гавани английских кораблей и товаров; Наполеон думал достигнуть этим путем экономического разорения Англии. Тильзитский мир и союз был укреплен в следующем году (1808) при дружеском свидании Александра и Наполеона в германском городе Эрфурте. Это была минута наибольшего сближения России с Францией.

Как естественные последствия Тильзитского союза явилась война императора Александра со Швецией. Поводом к ней был отказ Швеции приступить к союзу против Англии. Русские войска в 1808 и 1809 гг. вытеснили шведов из Финляндии после ряда упорных боев (из которых самым значительным был удачный для русских бой при с. Оровайсе). Зимою, совершив труднейший переход по льду, русские отряды под начальством генералов Багратиона и Кульнева взяли Аландские острова, а оттуда перешли на шведский берег и таким образом перенесли войну в самую Швецию. Швеция была вынуждена к миру и по договору 1809 г. (во Фридрихсгаме) уступила России Финляндию до р. Торнео. Еще до заключения мира, овладев Финляндией, император Александр объявил о ее присоединении к России. Весною 1809 г. в г. Борго были созваны депутаты от финляндских сословий на общий сейм. Император Александр сам открыл сейм манифестом и речью, в которых удостоверял, что желает сохранить в силе местное устройство, «религию, коренные законы, права и преимущества» жителей «великого княжества Финляндии». Таким образом, с присоединением этой провинции к России в ней было установлено особенное управление, основанное на начале широкого местного самоуправления.

Вражда Турции к России, не прекращавшаяся со времен императрицы Екатерины II, усилилась, по разным случайным поводам, в первые годы царствования Александра. Открытая же война началась с 1806 г. и шла с перерывами до 1812 г. Наполеон, склонный сначала поддерживать Турцию, отрекся от нее в Тильзите, предоставив России свободу действий на Балканском полуострове. Русские не раз переходили через Дунай и достигали Балкан. Но только Кутузову удалось (1811) решительным ударом (при Слободзее, на левом берегу Дуная) уничтожить турецкую армию и принудить турок к миру. По мирному договору 1812 г. (в Бухаресте) Россия приобрела Бессарабию (земли между реками Днестром и Прутом).

Таким образом, начав с решительных действий против Наполеона, Александр силою обстоятельств был приведен к союзу с ним. Желая сохранить мир, он втянулся в многолетние войны, и притом, вследствие союза с Наполеоном, воевал с державами, с которыми ранее не желал воевать. Со Швецией он начал войну самостоятельно; а когда Наполеон совершил новый разгром Австрии (1809), Александр послал на австрийские границы свой корпус для помощи новым своим союзникам-французам против старых своих союзников-австрийцев. Перемена в политике Александра произошла, словом, настолько резкая, что вызвала общее удивление и ропот в России. Русские люди не понимали, как мог император Александр дружить с «исчадием революции», Наполеоном. Русских обижало и раздражало появление в Петербурге после Тильзита французского посольства, его развязное и самоуверенное поведение, его влияние на Александра. Принятие Александром континентальной системы нанесло большой вред русской торговле: сократился вывоз русского сырья, которое вывозили главным образом англичане. Упадок торговли повлиял на падение государственных доходов. Не имея денег, казна выпускала массу ассигнаций и этим обесценивала их: курс ассигнаций упал до того, что бумажный рубль стоил не более серебряного четвертака. Понятно, как росло вследствие этого народное недовольство. В довершение всего многих очень смущали слухи о том, что Сперанский тайно готовит реформы во французском духе, переводит французские законы, укрепляет французское влияние в России. Настроение общества было очень возбуждено, вражда к Наполеону росла, и император Александр не мог не видеть, что его политика не встречает никакого сочувствия в его государстве.

С другой стороны, новый союзник императора Александра, Наполеон, совсем не оправдывал приязни к нему русского государя. Хотя он и был внимателен и любезен при личных встречах, тем не менее, действовал своекорыстно и бесцеремонно. Так, он высказывал неудовольствие на Александра за то, что тот недостаточно строго выдерживал континентальную систему и мало помогал французам против австрийцев; а сам, со своей стороны, не помогал русским против турок и не соблюдал интересов России и Александра. Он подавал полякам надежды на восстановление Польши. В Германии он отнял владения у дяди Александра, герцога Ольденбургского[1], и не вознаградил его другими землями. Вместе с Ольденбургским герцогством было присоединено к Франции все побережье Немецкого моря до Эльбы и вся Голландия, причем это было сделано не в силу Тильзитского трактата и без соглашения с Россией. Совершая грубые захваты немецких земель и располагая в немецких городах свои гарнизоны, Наполеон все более и более придвигал свои войска к русским границам и, таким образом, принимал по отношению к Александру угрожающее положение.

Александр с 1810 г. чувствовал разочарование в своей дружбе с Наполеоном. Она не приводила к добру. Недовольство подданных, торговые потери, расстройство финансов, удары самолюбию и угрозы миру, – вот что стяжал Александр этой дружбой. Охладев понемногу к Наполеону, Александр начал протестовать против его действий и начал постепенно готовиться к войне на тот случай, если Наполеон нападет на него. В свою очередь, Наполеон вел приготовления для вторжения в Россию. Обе стороны старались скрывать свои военные приготовления и обвиняли друг друга в стремлении уничтожить дружбу и нарушить мир.

Так подготовлялась война между Россией и Франциею. Причина ее лежала в глубокой противоположности стремлений французской и русской политики. Наполеон стремился к мировому владычеству и желал подчинения России его видам. Александр не только не считал возможным подчиниться Наполеону, но сам желал влиять на дела Европы как преемник Екатерины, при которой Россия достигла необыкновенных политических успехов и большого международного значения. Со стороны Франции продолжался еще завоевательный порыв; со стороны России сказывалось чувство национальной силы и гордости. Франция желала господства над Россией, Россия – равенства с Францией. Борьба была неизбежна, и обе стороны имели к ней достаточные поводы.


[1] Ольденбургский владетельный дом имел несколько линий, которые все связаны с северной Германией или Данией. Голштинские принцы (§ 123) были из Ольденбургского дома. Один из Ольденбургских принцев был женат на тетке императора Александра, другой (Георг) на его сестре, великой княгине Екатерине Павловне. – Прим. авт.

 
§145 - Отечественная война 1812 – кратко

 
§ 145. 1812 год – Отечественная война

 Отечественная война 1812. Вторжение Наполеона. Провал попыток разбить Барклая и Багратиона поодиночке. Битва под Смоленском. Бородинское сражение. Совет в Филях. Занятие Москвы французами. Пожар Москвы. Кутузов в Тарутино. Отступление Наполеона. Партизанская война. Переправа через Березину. Изгнание французов из России

Уже в 1811 г. близость разрыва между Францией и Россией чувствовалась всеми. (См. Причины Отечественной войны 1812.) С начала 1812 г. император Александр усиленно приготовлялся к войне. Он решился не нападать, а только обороняться, и отклонил проекты наступательных действий. Более 200 тыс. русских войск ожидали нашествия врага. Войска были расставлены на границе, вдоль р. Немана, и разделены на две армии: первой командовал военный министр генерал М. Б. Барклай-де-Толли, второй — генерал суворовской школы, князь П. И. Багратион [1].

Сам император Александр находился при войсках, в г. Вильне. Было большою ошибкою разбросать войска на значительном расстоянии и не соединить их в одну сильную армию. Наполеон заметил эту ошибку и хотел ею воспользоваться, чтобы разделить и ослабить русские силы. С громадной армией в 600 тыс. человек он в июне 1812 г. без объявления войны переправился через Неман в пределы России (у г. Ковно) и почти безо всякого сопротивления со стороны русских разрозненных отрядов, бывших перед ним, быстро дошел до Вильны, где и остановился на полмесяца для окончательного устройства своей армии, составленной из войск как французских, так и союзных (немецких, польских, голландских, швейцарских и т.д.).

Русские армии Барклая-де-Толли и Багратиона оказались отрезанными одна от другой и настолько слабыми, что, по неравенству сил, не могли и думать о генеральном сражении с врагом. В эту тяжелую минуту окружающие императора Александра убедили его оставить театр войны и уехать в Москву, а затем в Петербург, для общего руководства государственной обороной. Главное начальство над войсками получил Барклай.

 Понимая невозможность открытого боя с Наполеоном, Барклай принял систему отступления внутрь страны и повел свою армию на Витебск и Смоленск, приказав и Багратиону отступать и идти на соединение с ним. Мысль о необходимости и пользе отступления принадлежала не одному только Барклаю. Многие тогда вспоминали пример Петра Великого, отступавшего перед шведами до Полтавы (§105), и рассчитывали, что, отступая, русская армия легко может быть усилена рекрутами и снабжена всем необходимым, тогда как неприятель тем больше ослабеет и истощится, чем дальше отойдет от своей родины. Так рассуждали многие; но Барклай яснее всех понимал, как именно следует исполнить отступление и до каких пор его вести. Он искусно уклонялся от больших боев с преследовавшим неприятелем и старательно берег свою армию от потерь и внутреннего расстройства. Он благополучно достиг Смоленска и там соединился с Багратионом, который пришел к Смоленску от Немана с великим трудом, постоянно преследуемый французами. Таким образом, отступление удалось в том смысле, что Наполеон не успел ни разъединить русские армии, ни разбить их порознь. В военном отношении это был большой успех.

 Однако постоянным отступлением Барклая не были довольны ни государь, ни армия, ни все русское общество. Русские люди стыдились того, что армия как будто боялась открытого боя с врагом. Почти никто не понимал, что в военном отношении отступление не было позорным делом, и все обвиняли Барклая или в трусости, или даже в измене. Общественное мнение требовало смены Барклая. Император Александр думал о том же; по совету приближенных, он назначил главнокомандующим М. И. Голенищева-Кутузова. Но еще раньше, чем послать его в армию, государь требовал от Барклая, чтобы отступление было, наконец, приостановлено. Вследствие такого желания государя и под влиянием общего настроения, Барклай из Смоленска попытался было начать наступление на французов к Витебску, но вовремя остановился. Оказалось, что Наполеон кружным путем спешил в обход русских к Смоленску и чуть было не отрезал нашей армии от Смоленска и Москвы. С большими усилиями русским отрядам (генералов Неверовского, Раевского и Дохтурова) удалось задержать французов под Смоленском, пока главная армия наша вернулась с Витебской дороги мимо Смоленска на Московскую дорогу. Несколько дней шел бой под древними стенами Смоленска раньше, чем Барклай приказал оставить эту крепость и продолжать отступление к Москве. Он видел, что еще не пришла пора помериться силами с Наполеоном. В это время (16 августа), на пути армии от Смоленска к Можайску, приехал в армию новый главнокомандующий, Кутузов. Он 26 августа решился дать Наполеону генеральное сражение при селе Бородине (на берегах речки Колочи, впадающей в р. Москву, верстах в 10 от Можайска). Это сражение показало, что Барклай был прав и что русские еще не в силах победить врага. Дав битву в угоду общественному мнению, Кутузов после боя продолжал отступление по примеру Барклая.

 Бородинская битва — одна из самых кровопролитных в истории: до 100 тыс. человек было убито, ранено и пропало без вести в один день из обеих сразившихся армий. Со стороны русских в бою было около 110 тыс. человек, со стороны французов — около 130 тыс. (См. статьи Битва при Бородино и Бородинская битва 1812 - кратко.)

 Весь день Наполеон вел атаку на русские позиции; после отчаянного боя (в котором погиб Багратион) неприятелям удалось оттеснить русские войска на несколько сот сажен назад. Но вечером французы оставили взятые ими русские укрепления и ушли ночевать в свой лагерь. Русские же ночевали на поле битвы, и казацкие разъезды тревожили врага во всю ночь. Обе стороны имели трофеи: отбили друг у друга пушки, знамена, пленных. Каждая армия считала себя победительницей.

 Сгоряча Кутузов решил наутро возобновить бой и напасть на врага. Но когда обнаружилось, что половина русской армии уничтожена в бою, он понял, что следует отойти и сохранить оставшиеся силы от окончательного разгрома. Русские потянулись к Москве. Следом за ними наступали французы, надеясь на скорое окончание войны со взятием Москвы. Под Москвою (в деревне Филях) Кутузов собрал военный совет и, обсудив положение дел, решил оставить Москву без битвы. Он надеялся на то, что, сохранив и усилив свои войска, он заморит ослабевшую неприятельскую армию в опустелой Москве.

 Москва была оставлена войсками. Еще ранее, узнав о приближении французов, стали покидать Москву ее жители. Московский генерал-губернатор граф Ф.В. Ростопчин, сначала возбуждавший москвичей к вооруженной защите Москвы, затем необыкновенно энергично хлопотал об оставлении ее и даже, говорят, приготовил людей к тому, чтобы зажечь город. 2 сентября в брошенную столицу вступил Наполеон.

 Вопреки ожиданиям французов, занятие ими Москвы не привело к миру. Попытки Наполеона начать переговоры окончились неудачей. Император Александр не отвечал Наполеону, потому что твердо решился вести войну до последней возможности и не полагать оружия, пока хотя один враг останется в русских пределах. С первых же дней пребывания французов в Москве город стал гореть и весь обратился в развалины: в нем нельзя было зимовать и нечем было питаться. Кутузов с армией стал немного южнее Москвы; он получал из черноземных губерний все необходимое и увеличивал свои боевые силы, а французов не допускал запасаться провиантом в окрестностях столицы, окружив ее казаками (см. статью Кутузов в Тарутинском лагере). Наполеон не имел возможности двинуться и на Петербург, потому что Петербург был защищен особой армией (графа Витгенштейна), а кроме того, Кутузов мог в этом случае напасть на врага с тыла. В довершение всего французская армия, очень расстроенная дальним походом и Бородинскою битвою, окончательно потеряла порядок в Москве, где она скоро привыкла к грабежу и распущенности.

 Сообразив все невыгоды своего положения, Наполеон решился покинуть Москву и отступить на зимовку в Смоленск и Вильну, с тем, чтобы на будущую весну возобновить военные действия. Такую решимость поддержало в нем известие о поражении его передового отряда русскими у села Тарутина (близ г. Малого Ярославца). Кутузов напал здесь на маршала Мюрата и разбил его наголову.

В середине октября французская армия покинула Москву, сожженную и разграбленную, с оскверненными храмами и взорванными стенами Кремля. Наполеон сделал попытку пройти от Москвы к Калуге, чтобы отступать не старою разоренною дорогою. Но Кутузов не допустил этого: он дал отпор французам при Малом Ярославце, после чего они повернули на Смоленск. Русская армия шла параллельно неприятельской, и Кутузов совсем не стремился к открытому бою с ней, говоря, что она развалится и без боя. Действительно, армия Наполеона разваливалась с необыкновенною быстротою. Тому были многие причины. Во-первых, пребывание в Москве, грабеж и мародерство настолько расшатали дисциплину среди французов, что боевая сила их войск заметно упала. Французы отступали беспорядочно, нуждаясь в необходимом, но волоча за собой награбленную в Москве добычу. За исключением немногих полков (гвардии), они напоминали собой простые шайки грабителей. Во-вторых, вокруг французской армии загорелась народная война: жители коренных русских губерний поднялись на врага. (См. статью Изгнание Наполеона из России.)

Битва при Красном
Французские солдаты маршала Нея загнаны в лес во время боя при Красном. Художник А. Ивон

 

Вооружаясь чем попало, они нападали на отдельные французские отряды и истребляли их, жгли французские запасы, громили неприятельские обозы, словом, наносили врагу, какой только могли, вред. При таком возбуждении народа маленькие отряды кавалеристов и казаков, высланные на французов из русской армии, могли с чрезвычайной легкостью и удобством вредить врагу, нападая на него со всех сторон внезапно и украдкой, ведя с ним «партизанскую войну». (Среди партизан особенно были известны Фигнер, Давыдов и Сеславин.) Народ всячески помогал партизанам, укрывал их, доставлял им сведения о движении неприятеля, поддерживал их в боях. Народная и партизанская война страшно вредила французской армии и расстраивала ее. В-третьих, наконец, холода, наступившие в ноябре, причинили страшное бедствие французам, не имевшим теплой одежды и надлежащей обуви. Ни сражаться, ни двигаться, ни добывать пищу они не были в состоянии и устилали дороги трупами замерзших и голодных.

Изгнание Наполеона из России
И. Прянишников. Отступление французов в 1812

 

Когда Наполеон со своей бедствующей армией подошел к р. Березине (приток р. Днепра), у города Борисова русскими была сделана попытка окружить его. Но она не удалась: Наполеон успел переправиться и уйти к Вильне. Однако от Березины шла уже не армия, а лишь жалкие ее остатки. Они добежали до Вильны, не смогли в ней удержаться и побежали дальше к Неману. В самый день Рождества Россия торжественно праздновала (и до сих пор церковно празднует) избавление от нашествия французов и «с ними два-десяти язык». Наполеон вывел с собой из России не более 15—20 тыс. солдат, сохранивших строй и дисциплину; все остальное погибло, или осталось в плену, или же обратилось в бродяг. Так кончился поход Наполеона в Россию.


[1] Барклай-де-Толли происходил из лифляндской фамилии и был обруселым немцем; Багратион принадлежал к грузинскому княжескому роду. Оба они в эпоху Екатерининских войн приобрели боевой опыт и показали большие военные способности. — Прим. авт.


Русская историческая библиотека

 
§146 - Поход русской армии в Европу 1813-1814 и Священный союз

 
§ 146. Борьба за освобождение Европы. Священный союз и конгрессы
Многие русские люди полагали, что с изгнанием Наполеона из России война окончена и что русским можно спокойно выжидать дальнейших событий. Сам Кутузов, по-видимому, был такого мнения. Но император Александр думал иначе: он желал воспользоваться поражением Наполеона, чтобы окончательно сломить его силы и избавить от его гнета европейские государства. По велению государя русские войска вслед за французами перешли русскую границу. Россия начала войну за освобождение Европы, и Александр призывал всю Германию к борьбе с Наполеоном. На его зов первая отозвалась Пруссия, затем после некоторых колебаний Австрия. К новой коалиции пристали Швеция и Англия. К лету 1813 г. Наполеон сумел собрать новую армию и встретил своих противников в Германии. Борьба разыгралась на Эльбе. После многих упорных битв (при Люцене, Бауцене, Дрездене, Кульме) произошло генеральное сражение при Лейпциге. Оно длилось четыре дня; в нем действовало до полумиллиона человек и было убито и ранено более 100 тыс. В бою лично принимали участие императоры Наполеон и Александр, присутствовали император Австрийский (Франц) и короли Прусский и Саксонский. В этой «битве народов» Наполеон был разбит и с громадными потерями отступил за Рейн. Союзники преследовали его и вторглись в его империю. Это случилось ровно через год после изгнания французов из России: в день Р.Хр., в 1813 г., император Александр объявил своей армии поход в самую Францию. Так совершилось освобождение Германии от долгого французского господства. Энергия императора Александра поставила его во главе этого дела, и он занял первое место среди союзных государей.

Обессиленная Наполеоновскими войнами Франция не могла оказать большого сопротивления громадным союзным армиям. Отвлекши Наполеона в сторону от Парижа, союзники поспешили сами к Парижу и овладели им после сражения с войсками парижского гарнизона. Император Александр с прусским королем торжественно въехали в Париж 19 (31) марта 1814 г. Французский сенат, выражая собой неудовольствие всей Франции на чрезмерные тягости наполеоновской политики, объявил Наполеона лишенным императорского престола. Побежденному Наполеону не оставалось иного исхода, кроме отказа от власти. В городе Фонтенбло подписал он акт отречения от престола Франции и получил от союзников остров Эльбу (лежащий между его родным островом Корсикою и Итальянским берегом). Во Франции была восстановлена королевская династия Бурбонов (в лице Людовика XVIII). Было решено созвать через несколько месяцев в Вене конгресс государей и дипломатов для того, чтобы восстановить в европейских государствах нормальный порядок, нарушенный завоевательной политикой Франции. Под влиянием поразительных успехов Александра высшие учреждения России (государственный совет, синод и сенат) поднесли государю прошение о принятии им наименования «благословенный» (1814). Хотя Александр и не изъявил на то прямого согласия, такое наименование было ему усвоено впоследствии официально.

Конгресс в Вене состоялся в том же 1814 г. Устроив дела второстепенных государств, монархи России, Австрии и Пруссии обсудили вопрос и о вознаграждении своих держав за жертвы и потери, понесенные ими в борьбе с Наполеоном. Это вознаграждение главным образом намечалось в землях прежней Польши. Император Александр с большой настойчивостью желал соединить польские области под своей властью в одно государство с Россией. Союзники сначала не соглашались на это, и дело едва не дошло до разрыва и войны. Согласились, однако, на том, что император Александр получил почти все герцогство Варшавское под именем «Царства Польского», но уступил Познань Пруссии и Галицию Австрии.

Во время занятий конгресса в Вену (1815) пришло известие, что Наполеон прибыл с о. Эльбы во Францию и восстановил там свою империю. Снова на границы Франции отправились союзные армии; но еще до прихода русских войск Наполеон был разбит англичанами и пруссаками (при Ватерлоо), отдался в руки англичанам и был ими отвезен на о. Св. Елены. Тем не менее русская армия была опять введена в пределы Франции и в Париж и оставалась там некоторое время до полного утверждения порядка и спокойствия. Прибывший вторично в Париж император Александр составил там план так называемого «священного союза», к которому примкнули понемногу, вслед за Пруссией и Австрией, все европейские государства (не примкнули султан и папа).

Акт «священного союза» (14 сентября 1815 г.) говорил о том, что союзные монархи решились весь порядок взаимных своих отношений «подчинить высоким истинам, внушаемым вечным законом Бога Спасителя», и в политических отношениях «руководствоваться не иными какими-либо правилами, как заповедями сея святыя веры, заповедями любви, правды и мира». Взаимно обязались они пребывать в вечном мире и всегда «подавать друг другу пособие, подкрепление и помощь», а подданными своими управлять «как отцы семейств», в том же духе братства. Императором Александром при составлении этого акта руководил высокий религиозный порыв и искреннее желание внести в политическую жизнь умиротворенной Европы начала христианской любви и правды. Но союзники Александра, в особенности австрийские дипломаты (с Меттернихом во главе), воспользовались новым союзом в практических целях. Обязанность государей всегда и везде помогать друг другу была истолкована так, что союзные государи должны вмешиваться во внутренние дела отдельных государств и поддерживать в них законный порядок. Обычай «вмешательства» был укреплен на тех конгрессах, которые созывались после Венского конгресса (в 1818–1822 гг. в г. Ахене, Троппау, Лайбахе и Вероне) и имели целью полюбовное разрешение разных международных дел по принципам «священного союза». Собиравшиеся на этих конгрессах государи и их дипломаты обсуждали, между прочим, внутренние замешательства, происходившие в государствах всех трех южных полуостровов Европы, и пришли к тому решению, чтобы вооруженной силой вмешаться в дела Италии и Испании и поддержать там законные правительства против народных восстаний. Во имя идей «священного союза» происходило подавление всякого национального движения и поддержка непопулярных и недостойных правителей. Даже восстание греков-христиан против притеснений турок вначале рассматривалось как недозволительный бунт против законного государя. Император Александр видел в этом восстании «революционный признак времени» и не считал себя вправе заступиться за угнетенных единоверцев. Такая деятельность «священного союза» (его прямолинейный легитимизм и принцип вмешательства) восстановила против него европейское общество, и союз получил славу реакционной силы, противной всякому движению вперед. Благородная мысль императора Александра на практике выродилась в несоответственные ей формы, потому что Александр допустил во всем акте «священного союза» смешение идей совершенно различных порядков. Он надеялся подчинить право и политику велениям морали и религии, а на деле политика в ловких руках Меттерниха обратила мораль и религию в свое практическое средство.

В последний период своего царствования император Александр всей душой отдавался заботе об устройстве и умиротворении Европы, сам руководил всеми дипломатическими делами и посещал европейские конгрессы. Благодаря тому, что со времени освободительной войны за Германию он вошел в теснейшие отношения с западноевропейскими политическими сферами, около него образовался целый круг советников и помощников нерусского происхождения (корсиканец Поццо-ди-Борго, грек Каподистрия, немцы Штейн, Нессельроде). Принимая их на русскую службу, император Александр поручал им ответственные дела и высокие должности, причем они естественно пользовались большим влиянием на русскую политику. Такое расположение Александра к инородцам доходило до того, что вызывало недоумение и ропот в русской придворной и военной среде, находившей, что государь явно предпочитает чужих людей своим подданным.

Особое внимание императора Александра вызывали в эту эпоху польские дела. Получив в свою власть Царство Польское и присоединив его к Российской империи, он дал его населению особое политическое устройство, определенное «учредительной хартией» 1815 г. В силу этой конституционной хартии Царство Польское становилось как бы особым государством, даже со своей особой армией, и получало представительный образ правления. Власть исполнительная поручалась «совету» министров под председательством наместника Царства Польского. Для дел законодательных каждые два года созывался «сейм», состоявший из двух палат. Верхняя называлась «сенатом» и состояла из церковной и светской знати. Нижняя называлась «посольской избой» и состояла из выборных представителей населения[1]. В 1818 г. открылись впервые действия польского сейма; вскоре же на сеймах обнаружилась сильная оппозиция правительству, а в стране началось революционное движение. Цель стремлений польских патриотов (среди которых действовал и бывший любимец Александра, князь Адам Чарторыйский) заключалась в том, чтобы, с одной стороны, обеспечить Польше наибольшую свободу, а с другой – восстановить Речь Посполитую в ее старых пределах, как было до разделов XVIII в. Политика императора Александра не могла идти так далеко; поэтому настроение поляков глубоко его огорчало и раздражало. В конце своего царствования Александр начал даже ограничивать данные полякам права.


[1] Утвердив хартию для Польши, Александр задумал составить подобный же акт для всего своего государства и поручил его редакцию Новосильцову; приготовленный Новосильцовым проект «государственной уставной грамоты Российской империи» остался необнародованным.– Прим. авт.


 
§147 - Конец царствования Александра I

 
§ 147. Последние годы царствования императора Александра I

 Великие события 1812 г. произвели сильнейшее впечатление на императора Александра. Отечественная война совершила в нем целый переворот. Страх сковывал его душу в первый период войны, когда наши войска торопливо отступали перед непобедимым Наполеоном, когда дело дошло до потери первопрестольной Москвы. В порывах отчаяния Александр готовился к падению своего государства, но все-таки хотел защищаться до последнего солдата, хотя бы, по его словам, ему пришлось уйти в далекую Сибирь. Последовавшее затем отступление Наполеона и скорая гибель его «великой» армии наполнили душу Александра умилением перед благостью Промысла. Равнодушный до тех пор к религии, он стал отличаться глубоким благочестием и обнаружил большую склонность к мистицизму, стремясь, как все мистики, к внутреннему таинственному единению с Божеством. На себя он стал смотреть как на ничтожного и слабого человека, которого перст Божий избрал своим орудием, чтобы наказать властолюбие Наполеона. Вознесенный на высоту славы, ставший во главе всей Европы, Александр, тем не менее, тяготился почестями и охотно уединялся. В нем стало даже заметно разочарование жизнью: он как будто изверился во всем том, чем увлекался в молодости, перестал доверять людям, потерял веру в свои идеалы. На него начали влиять люди мистического образа мыслей, ханжи и изуверы. (За границею, например, Александр подпал влиянию экзальтированной баронессы Крюденер, в России – влиянию архимандрита Фотия.) Внутреннее управление государством перестало занимать Александра, и он возложил его на тех немногих людей, которым еще верил.

 Первое место среди этих людей занимал граф А. А. Аракчеев, происходивший из офицеров Гатчинского войска (§138) императора Павла[1]. При нем управление государством стало напоминать эпоху императора Павла. Жестокая солдатчина, пренебрежение к просвещению, самоуправство раздражали и путали всех. Тщетно было жаловаться на произвол временщика: государь не верил жалобам или же они не доходили до государя. Главною заботою Аракчеева было устройство так называемых «военных поселений». Государственные крестьяне в нескольких губерниях (по р. Волхову, на нижнем течении Днепра и в других местах) были обращены в «военных поселян», и в то же время в этих местностях были водворены на жительство целые полки солдат. Военные поселяне и пахотные солдаты должны были одновременно вести сельское хозяйство на своих землях и в то же время готовиться к строевой службе. Дети их («кантонисты») также попадали с раннего возраста в военную службу и соответственно обучались в военных поселениях. Цель военных поселений заключалась в том, чтобы возможно легче и дешевле пополнять армию большим количеством заранее обученных солдат. Но эта цель не могла быть достигнута: поселения стоили очень дорого, а поселяне не делались ни исправными крестьянами, ни хорошими солдатами. Жестокое управление и трудности «поселенной» жизни, где все подчинялось мелочным правилам и тягостному надзору, озлобляли поселян и вели к постоянным волнениям, даже открытым беспорядкам и бунтам. По этим причинам поселения не имели успеха и продолжали распространяться лишь по упрямству Аракчеева, который убедил государя в их пользе и приятности для населения.

 В то время, как гражданское и военное управление сосредоточилось в руках всесильного Аракчеева, другому любимцу Александра, князю А.Н. Голицыну, были вверены дела народного просвещения и церковные, соединенные в одно ведомство в новом «министерстве духовных дел и народного просвещения». Учрежденное в 1802 г. министерство народного просвещения успело многое сделать для распространения образования в России. Были учреждены университеты в Дерпте (ныне Юрьеве, 1802), Казани (1804), Харькове (1804); тогда же был устроен в Петербурге педагогический институт, позднее преобразованный также в университет (1819). Почти во всех губернских городах были открыты «гимназии», а в уездных – «уездные» и «приходские» училища. Это были основные типы общеобразовательных школ, принятые правительством еще при императрице Екатерине II (§130). Кроме них, учреждались учебные заведения нового, типа – «лицеи», соединявшие в себе университетский и гимназический курсы (Царскосельский Александровский лицей, Ярославский Демидовский, Нежинский графа Безбородка и др.). С умножением учебных заведений и самое министерство народного просвещения росло и развивалось. Но в 1817 г., под влиянием идей «священного союза» и духа реакции, это министерство было преобразовано: его соединили с духовным ведомством, «дабы христианское благочестие было всегда основанием истинного просвещения». Осуществить эту задачу было поручено князю Голицыну, отличавшемуся мистическим настроением. Он должен был исправить недостатки университетов и других школ, искоренить из них «лжеумствования» и посредством цензуры бороться со свободным духом литературы. Сам князь Голицын обладал гуманностью и мягкостью; но некоторые чиновники его ведомства отличались необыкновенной нетерпимостью и с озлоблением начали гонение на все, что им казалось «безбожьем» и «вольнодумством»[2]. Однако новое направление в деле народного просвещения не привело к добру. Действия министерства не могли достигнуть своей благочестивой цели, потому что в большинстве случаев имели характер грубого и невежественного произвола. Вера и нравственность среди учащихся и служащих насаждались страхом и насилием, угрозами и наказаниями. Вместо истинных благочестивых чувств естественно развивалось лицемерие и показное ханжество. Подчиняясь наружно требованиям начальства, внутренне ненавидели его и тяготились навязанными чувствами и обязанностями. Мелочной надзор за поведением и образом мыслей вел к доносам и сыску, к мелочным преследованиям. В конце концов сам князь Голицын навлек на себя ряд обвинений в неправоверии (со стороны архимандрита Фотия) и был вынужден оставить свою должность.

 Гнет Аракчеева и ему подобных, конечно, должен был вызывать общее неудовольствие. Становилось ясно, что в своем разочаровании и утомлении жизнью император Александр утратил веру в идеалы своей молодости и дал ход открытой реакции против всех тех преобразовательных начинаний, какими раньше увлекался. Постоянно мрачное и унылое настроение государя отзывалось и на всем обществе, сообщая печальный тон общественной жизни. Всякое общественное движение таилось и пряталось из боязни гонений. Между тем в обществе того времени нарождалось сильное внутреннее брожение.


 [1] Невежественный и грубый, Аракчеев казался прямодушным и бескорыстным служакою. Этими качествами он подкупил в свою пользу Александра еще в дни его молодости и сохранял его доверенность неизменно до самой кончины государя. В последние годы Александра, когда государь удалился от всех прежних друзей, Аракчеев получил громадную силу: он стал как бы первым министром и докладывал государю все дела. В этой роли Аракчеев пользовался общей ненавистью за свою нестерпимую грубость и тяжелый произвол. – Прим. авт.

 [2] Только что устроенные университеты подверглись преследованиям – из боязни, что они, подобно германским, распространят оппозиционный дух и передадут юношеству «тонкий яд неверия и ненависти к законным властям». Необыкновенно усилены были цензурные строгости. Пересматривались уставы всех вообще учебных заведений. Преследовались отдельные лица, заподозренные в вольномыслии. Особенным фанатизмом и жестокостью отличались действия чиновников Магницкого в Казани и Рунича в Петербурге, совершенно расстроивших своими гонениями подчиненные им Казанский и Петербургский университеты. – Прим. авт.

 
§148 - Общественная мысль при Александре I

 
§ 148. Общественное движение в Александровскую эпоху

 Отечественная война 1812 г. и заграничные походы 1813–1814 гг. имели очень большое влияние на умственную жизнь русского образованного дворянства. Под влиянием законодательных льгот императрицы Екатерины II и строгостей императора Павла русские дворяне перестали стремиться в военную службу. Отечественная война снова привлекла дворян в ряды армии на защиту отечества; а войны за освобождение Европы, перебросив русские войска за границу, познакомили служивших в них дворян с западноевропейскою жизнью. Ранее поездки русских людей на запад были редким явлением, теперь, в пору освободительных войн, русские люди во множестве оказались на чужбине и долго там жили. Разумеется, они подпали сильному влиянию европейских порядков и идей, близко познакомились с умственным движением времени, вывезли домой на Русь целые библиотеки. Успехи европейской гражданственности под влиянием освободительных идей XVIII в., развитие немецкого национального сознания, расцвет немецкой идеалистической философии поражали и восхищали русских людей, возбужденных великою борьбою за собственное отечество. Сравнив европейскую жизнь с отечественною, наши предки получили возможность критически смотреть на русскую действительность, видели ее недостатки, понимали ее отсталость и сознавали устарелость того крепостного права, которое лежало в основе русского общественного порядка и которое уже исчезло в Западной Европе.

 Два течения образовалось в русском обществе под влиянием знакомства с западом. Одно было философским: русские почитатели модной тогда немецкой философии стремились глубже изучить ее, распространить ее взгляды и выводы между русскими людьми и с точки зрения этой философии понять и истолковать русскую историю и действительность. Другое течение было политическим: русские люди стремились перенести на Русь те учреждения и порядки, какие были выработаны в новейшую эпоху в европейских государствах. В государственном устройстве они желали представительной (даже республиканской) формы правления; в общественной жизни они стремились к отмене крепостного права. Чем сильнее делалась реакция и «аракчеевщина» в России, тем резче сказывалось стремление к реформе у людей этого освободительного направления. Почти тотчас по возвращении армии из заграничного похода, в войсках, среди образованного офицерства, стали складываться политические кружки, к которым примыкали и гражданские лица. Целью всех подобных кружков было, с одной стороны, гражданское воспитание их членов, а с другой – подготовка либеральных государственных и общественных реформ в России. Члены таких кружков занимались самообразованием и вносили в свои служебные отношения и в товарищескую жизнь более гуманные нравы и обычаи: отказывались от вина и карт, не допускали никакой распущенности, не били солдат, учили их грамоте и т.п. В своих кружковых беседах они рассуждали о необходимых преобразованиях русского быта и о средствах достигнуть этих преобразований; в кружках шли речи о необходимости бороться с реакцией, осуждалась «аракчеевщина», доказывалась неизбежность переворота.

 Из многих подобных кружков, имевших иногда масонский характер (§131), особенное значение приобрел один, учрежденный с определенным уставом (1816) и получивший название «союза спасения». В основе его лежала не только забота о личном самоусовершенствовании его членов и не только общее стремление к либеральным преобразованиям, но и определенное требование перехода к представительному образу правления, к конституции. Через два года «союз спасения» был преобразован в тайный «союз благоденствия» (отчасти из подражания немецкому патриотическому обществу «Tugendbund», которое действовало в Германии во времена наполеонова ига); а «союз благоденствия», в свою очередь, скоро распался на два союза, прямо уже революционных, – «северный» и «южный». Во главе северного союза стали братья Муравьевы (также кн. Трубецкой, поэт Рылеев); союз этот основался в Петербурге. Во главе южного союза был полковник Пестель, командир одного из армейских полков. Местом действия южного союза была русская «вторая армия», расположенная в Киевской и Подольской губерниях. В составе союзов преобладало офицерство; но были и лица гражданские и неслужащие дворяне. Оба союза находились в постоянных сношениях друг с другом и имели одну общую цель – совершить насильственный переворот в России. Какой порядок будет после переворота, заговорщики решали различно. Одни желали ограниченной монархии, другие – республики. Самый обстоятельный проект будущего устройства России принадлежал Пестелю и назывался «русской правдою». В этом проекте, не вполне обработанном, Россия представлялась республикой с весьма демократическим устройством. В мечтах других заговорщиков Россия получала даже федеративное устройство в роде Северо-Американских Штатов. Таким образом, настроение в союзах было резко революционным, а потому члены союзов держали свои планы в совершенном секрете.

 Несмотря, однако, на осторожность заговорщиков, правительство узнало о существовании заговора. Императору Александру его придворные докладывали о существовании кружков в гвардии еще тогда, когда кружки были в зародыше. Государь снисходительно отнесся к членам этих кружков, считая их такими же мечтателями, каким он сам был в дни юности; «не мне их карать», – говорил он. Позднее о существовании определенного тайного заговора против действовавшего государственного порядка стали доносить лица из армии (в особенности ценные сведения дал унтер-офицер из дворян Шервуд). Аракчеев собрал точные данные о вожаках движения, о планах заговорщиков, о месте их деятельности и послал большой доклад об этом деле императору Александру в г. Таганрог, где тогда находился государь (1825). Доклад пришел туда поздно: Александр скончался в Таганроге, не успев сделать никаких распоряжений по делу.

 
§149 - Смерть Александра I, декабристы

 
§ 149. Смерть императора Александра I. Преемство престола. Декабристы

 Император Александр прибыл в 1825 г. в Таганрог вместе со своею супругою императрицею Елизаветою Алексеевною для лечебных целей. Грудная болезнь императрицы (чахотка) требовала климатического лечения. Врачи указали на Таганрог как на подходящий по климату город южной России. Устроив свою супругу в Таганроге во временном дворце, Александр отправился в Крым для осмотра войск и укреплений. В Крыму он схватил простуду, не поберегся и возвратился в Таганрог совершенно больным. Простуда перешла в тиф, и 19 ноября 1825 г. император скончался.

 Так как у императора Александра не было детей (две его дочери умерли во младенчестве), то наследовать престол, по закону 1797 г. (§139), должен был старший из его братьев, цесаревич Константин Павлович. Так и подумали сопровождавшие Александра в Таганрог вельможи: о кончине Александра они известили императора Константина Павловича, находившегося в Варшаве. То же полагали и в Петербурге: по получении в Зимнем дворце известия о смерти государя, великий князь Николай Павлович, третий сын императора Павла, тотчас же привел войска и народ к присяге императору Константину. Между тем Константин, женатый на простой польке (Грудзинской), не желал трона и давно (еще в 1823 г.) отказался от него; Александр же особым манифестом утвердил его отречение и передал право на престол следующему из братьев – Николаю. Только манифест об отречении Константина, по не известным никому причинам, не был обнародован. Он хранился в тайне (запечатанный в пакете самим Александром) в Москве, в Успенском соборе, и в Петербурге – в синоде, государственном совете и сенате. Тайна была так строга, что самому Николаю Павловичу не объявили прямо об ожидавшем его высоком жребии; лишь по некоторым намекам старших братьев мог он смутно догадываться о происшедшей перемене в престолонаследии. По смерти Александра пакеты в Петербурге были вскрыты, согласно надписи на них самого покойного государя («хранить до моего востребования, а в случае моей кончины раскрыть прежде всякого другого действия»). Но Николай Павлович не счел возможным принять трон в отсутствии брата Константина и надеялся, что сам Константин лично перед ним подтвердит свое отречение. Таким образом, столица, а за ней и вся Россия присягнула Константину. Константин же в Варшаве, согласно с своим прежним отречением, присягнул Николаю и совсем не имел в виду ехать в Петербург подтверждать свое отречение. Таким образом, в России оказалось сразу два императора, из которых ни один не желал вступить на престол. Между Варшавою и Петербургом происходили торопливые сношения, и младший великий князь Михаил Павлович, приехавший от Константина в Петербург, служил как бы посредником между своими старшими братьями.

 Замешательство в царском семействе не осталось скрытым от петербургского населения. Члены северного союза, мечтавшие о политическом перевороте, решились так или иначе воспользоваться этим замешательством для своих целей. Они повели агитацию в войсках, надеясь добиться с их помощью желательных политических перемен. По предположению заговорщиков, было всего удобнее начать движение тогда, когда вместо недавней присяги Константину призовут к новой присяге Николаю. Новая присяга в отсутствии самого Константина могла смутить солдат, не знавших о добровольном отречении его от трона. Легко было возбудить в них различные сомнения и подозрения и затем привести их к открытому ослушанию. Расчеты заговорщиков до известной степени оправдались. Некоторая часть солдат действительно стала сомневаться в том, благополучен ли Константин и правильно ли властью овладевает Николай. Подозревая зло и обман, эта часть солдат вышла из послушания и не приняла присяги Николаю Павловичу. Но из того не получилось никакой пользы для заговорщиков. Они не в состоянии были произвести переворот с горстью возмутившихся солдат; напротив, сами они вскоре были открыты и понесли жестокую кару.

 Обстоятельства военного беспорядка и бунта, произведенного заговорщиками, были таковы. Получив в письме решительное отречение Константина от престола и отказ его прибыть в Петербург, император Николай решился принять власть и 14 декабря 1825 г. издал манифест о своем воцарении, призвав к присяге себе войска и население. Во всех полках, стоявших в Петербурге, присяга совершилась в порядке. Только в двух полках (Московском и Лейб-Гренадерском) произошло замешательство: часть солдат не присягнула, а двинулась с оружием из казармы на условленное место – к зданию сената и стала толпой у памятника Петра Великого (поставленного Екатериной II в 1772 г.). К солдатам присоединились гвардейские матросы и простонародье. Толпа кричала: «Ура, Константин!», «Ура, конституция!», но ничего не предпринимала, потому что ждала прибытия вожаков; а вожаки не являлись, вследствие различных между ними недоразумений. Между тем, император Николай поставил против бунтовщиков все гвардейские войска и окружил их со всех сторон (выход оставался только в Галерную улицу). Начали с увещаний. Речи духовенства не подействовали на толпу. Петербургский генерал-губернатор граф Милорадович (герой 1812 г.) подъехал к мятежникам и своею речью, своею личностью возбудил было внимание и сочувствие бунтовавших солдат. Однако во время речи он был убит из пистолета одним из руководителей мятежа. Тогда на мятежников была пущена конница; но мятежники отбились. Ввиду наступавших сумерек прибегли к решительному средству: пушечными выстрелами рассеяли скопище. При первой крови толпа разбежалась, и в ночь трупы были убраны, порядок на улицах восстановлен, и многие участники и руководители беспорядка пойманы. Почти в то же время на юге южным союзом также была произведена попытка вооруженного восстания, причем восставшие думали было идти походом на Киев, но скоро были остановлены и задержаны.

Началось следствие. Дня за два до мятежа на Сенатской площади император Николай получил из Таганрога тот доклад о революционном движении, который был изготовлен для императора Александра (§148). В докладе уже значились имена главарей движения. Поэтому легко было всех их привлечь к ответу как истинных виновников мятежа и руководителей революционного заговора. Было арестовано более ста причастных к делу лиц, получивших от бунта 14 декабря название «декабристов». Все они были преданы «верховному уголовному суду», в состав которого вошли важнейшие сановники, члены государственного совета, сената и синода. На суде раскрылась вся картина политического движения, направленного против династии и самодержавия. Верховный суд приговорил почти сорок человек к смертной казни, остальных же – к ссылке и каторжной работе; так суровы были законы того времени в отношении к политическим преступлениям. Император Николай несколько смягчил приговор. Смертной казни было предано только пять главарей союзов (между прочими Пестель и Рылеев). Остальные были отправлены в Сибирь, где и поселены навсегда. Лишь те из декабристов, которые дожили до кончины императора Николая, получили помилование от его преемника, императора Александра II (1856).

 
§150 - Личность императора Николая I

 
Время императора Николая I (1825-1855)

§ 150. Личность императора Николая I и обстановка его воцарения

 Император Николай Павлович вступил на престол еще очень молодым человеком. Он родился в 1796 г. и рос вместе со своим младшим братом Михаилом (род. в 1798 г.) отдельно от старших братьев, Александра и Константина, которые были старше их чуть не на 20 лет. Так как младших великих князей не готовили к престолу, то их образование не вызывало особенных забот. Очень любя свою няню-англичанку (Лайон), Николай, по-видимому, мало был привязан к своему воспитателю (генералу Ламсдорфу) и к своим учителям. Он сам говорил, что мало вынес из своих учебных занятий. С детства был он привержен к военным играм, а затем к военному делу. Очень настойчивый и упрямый по натуре, Николай был, однако, поклонником дисциплины и сам, когда начал служить, показывал примеры служебного повиновения и скромности. С незначительной должностью бригадного генерала Николай Павлович соединял обязанности главного инспектора по инженерной части в войсках; вполне занятый своею службою, он очень далеко стоял от государственных дел и жизни большого двора. Он был женат на дочери прусского короля (Фридриха-Вильгельма III) Александре Федоровне, был очень счастлив в семейной жизни и ничего не искал вне семьи и службы. Лет за шесть до своей кончины император Александр в первый раз намекнул Николаю и его супруге, что их в будущем ожидает высокий государственный жребий. Николай не вполне понял, что разумел в своих намеках Александр, однако стал готовить себя к управлению государством. Он сам пополнял чтением недостатки своего первоначального образования и приобрел много новых знаний. Но все-таки надлежащей подготовки и навыка к делам он не получил до самого своего воцарения, так как Александр не приобщал его к текущим делам управления и держал его по-прежнему далеко от себя. Вполне поэтому понятно, что когда пришла в Петербург весть о кончине императора Александра и приближенные (князь А.Н. Голицын) сообщили Николаю, что есть распоряжение о передаче престола именно ему, Николай не считал для себя возможным принять трон. Надобно было Константину настойчиво подтвердить свое отречение, чтобы Николай, наконец, принял власть.

 Обстоятельства воцарения Николая были очень смутны. Сам он с горем писал брату Константину, что получил престол «ценою крови своих подданных». Дело декабристов имело для молодого государя, как и дня всего государства, громадное значение. Оно оказало сильнейшее влияние на всю правительственную деятельность императора Николая и очень отразилось на общественном настроении его времени. (Поэтому-то дело декабристов пользовалось всегда большой известностью, несмотря на то, что все его подробности составляли государственную тайну.) Император Николай во все свое царствование помнил «своих друзей 14 декабря» (так он выражался о декабристах). Лично знакомый с их делом, сам участвуя в допросах и следствии, Николай имел возможность вдуматься в обстоятельства дела.

 Первое, что он вынес из своего знакомства с делом, было заключение о неблагонадежном настроении всего вообще дворянства. Очень большое количество людей, прикосновенных к революционным союзам, было поголовно из дворянства. Заметив это, император Николай был склонен считать заговор сословным дворянским движением, охватившим все круги и слои дворянства. Он поэтому не доверял дворянству и подозревал дворян в стремлении к политическому господству в государстве. Править при помощи и посредстве дворянского сословия, как правила, например, Екатерина II, Николай не хотел, страшась за полноту своей власти. Потому он постарался создать вокруг себя бюрократию и править страной посредством послушного чиновничества, без помощи дворянских учреждений и деятелей. Это ему и удалось. При императоре Николае была очень усилена централизация управления: все дела решались чиновниками в министерских канцеляриях в Петербурге, а местные сословные учреждения (§128) обратились в простые исполнительные органы для министерств.

 С другой стороны, император Николай из дела декабристов убедился, что желание перемен и реформ, которое руководило декабристами, имело глубокие основания. Крепостное право на крестьян, отсутствие хорошего свода законов, пристрастие судей, произвол правителей, недостаток просвещения, словом, все то, на что жаловались декабристы, было действительным злом русской жизни. Его нужно было исправить. Покарав декабристов, император Николай понял, что правительство само должно было произвести это исправление и законным путем начать реформы. К таким реформам Николай сразу же показал свою готовность – под условием неизменности самодержавного строя, на который покушались декабристы. Поэтому в начале правления императора Николая мы видим оживленную правительственную работу, направленную на улучшение администрации, суда и финансов и на улучшение быта крепостных людей.

 Таким образом, молодой государь, мало подготовленный к делу управления своим воспитанием, отличался, однако, большой энергией и любовью к дисциплине. Из обстоятельств воцарения своего он вынес, вместе с желанием охранить самодержавие, также определенную склонность к бюрократической форме управления. Вместе с тем он понял необходимость реформ и выразил готовность их произвести. Но при том недоверии к дворянскому обществу, какое у него образовалось вследствие заговора декабристов, Николай имел в виду вести свои реформы без участия общественных сил, исключительно силами бюрократии.

 В свою очередь, и дворянство сторонилось от близости с бюрократией нового царствования. Оно было запугано делом декабристов. Сотни семей дворянских так или иначе были задеты этим делом: оплакивали судьбу своих сосланных родных – мужей, сыновей и братьев; страшились преследования за близость к декабристам. Со времен Петра Великого и Анны не было такого трепета в обществе и такого числа пострадавших и наказанных. В ссылке погиб для общественной жизни цвет дворянской молодежи, и эта утрата отразилась не только на настроении дворянства, но и на его силах. Сословие оскудело людьми и само устранялось от общественной деятельности. Между властью и обществом произошел, таким образом, как бы разрыв и отчуждение. Конечно, это облегчило для императора Николая переход к бюрократии, но в то же время дурно отразилось на силах самого правительства. В своих начинаниях оно не встречало сочувствия и содействия общества, а потому не всегда могло осуществлять свои хорошие намерения и достигать своих добрых целей.

Русская историческая библиотека

 
§151 - Внутренняя политика Николая I

 
§ 151. Важнейшие внутренние мероприятия императора Николая I

 Тотчас по вступлении на престол император Николай устранил от дел знаменитого Аракчеева и явил полное свое равнодушие к мистицизму и религиозному экстазу. Настроение при дворе резко изменилось по сравнению с последними годами Александрова царствования. К деятельности были призваны иные люди. Снова получил большое значение Сперанский; во главе государственного совета был поставлен Кочубей, сотрудник императора Александра в годы его юности; стали на виду и другие деятели первой половины царствования Александра. Решимость императора Николая начать реформы сказывалась не только в речах его, но и в мероприятиях. Одновременно с отдельными мерами в разных отраслях управления был в конце 1826 г. учрежден под председательством Кочубея особый секретный комитет (известный под названием «комитета 6-го декабря 1826 г.») для разбора бумаг императора Александра и вообще «для пересмотра государственного управления». Работая в течение нескольких лет, этот комитет выработал проекты преобразования как центральных, так и губернских учреждений, а кроме того, приготовил обширный проект нового закона о сословиях, в котором предполагалось, между прочим, улучшение быта крепостных. Из трудов комитета многое осталось без дальнейшего движения. Закон о сословиях был внесен в государственный совет и им одобрен, но не был обнародован вследствие того, что революционные движения 1830 г. на западе внушили страх перед всякой реформою. С течением времени лишь некоторые меры из проектов «комитета 6-го декабря 1826 г.» были осуществлены в виде отдельных законов. Но в целом труды комитета остались без всякого успеха, и реформа, проектированная им, не удалась.

 Пока комитет обсуждал общий план необходимых преобразований, правительство принимало целый ряд практических мер для улучшения разных отраслей администрации и для упорядочения государственной жизни. Из таких мер наиболее замечательны: 1) устройство отделений «собственной Его Величества канцелярии»; 2) издание Свода Законов; 3) уничтожение ассигнаций; 4) меры для улучшения быта крестьян, и 5) меры в области народного просвещения.

 Собственная Его Величества канцелярия
1. Собственная Его Величества канцелярия существовала и до императора Николая, но не играла заметной роли в управлении государством, служа личною канцеляриею государя по делам, которые он брал в свое личное ведение. При императоре Николае в личное ведение государя взято было столько дел, что маленькая канцелярия очень разрослась и была поделена на четыре постоянных отделения[1], сверх коих бывали еще и временные. Император Николай все свое царствование держался обычая брать в свое непосредственное управление те дела, успех которых его особенно интересовал. Поэтому канцелярия императора Николая в государственном управлении стала играть громадную роль.

 Полное Собрание Законов Российской Империи и Свод Законов Российской Империи
2. Мы знаем (§126), что в XVIII ст. попытки привести в порядок действующее законодательство не удались. Не увенчались успехом и позднейшие законодательные работы Сперанского (§143). Тотчас по воцарении император Николай обратил особое внимание на беспорядок в законах и поручил второму отделению своей канцелярии дело кодификации. Составление законодательного кодекса было вверено знаменитому Сперанскому, который сумел постепенно приобрести полное доверие и привязанность Николая. Сперанский повел дело таким образом, что сначала собрал все законы, изданные с 1649 г., то есть со времени Уложения, а затем из этого собрания законодательного материала составил систематический свод действующих законов. Такой способ работы был указан самим императором Николаем, который не желал «сочинения новых законов», а велел «собрать вполне и привести в порядок те, которые уже существуют». В 1833 г. труд Сперанского был закончен. Было отпечатано два издания: во-первых, «Полное Собрание Законов Российской Империи» и, во-вторых, «Свод Законов Российской Империи». Полное Собрание заключало в себе все старые законы и указы, начиная с Уложения 1649 г. и до воцарения императора Николая. Они были расположены в хронологическом порядке и заняли 45 больших томов[2]. Из этих законов и указов было извлечено все то, что еще не утратило силы действующего закона и годилось для будущего свода. Извлеченный законодательный материал был распределен по содержанию в известной системе («Основные государственные законы», «Учреждения», «Законы о состояниях», «Законы гражданские» и т.п.). Эти-то законы и были напечатаны в систематическом порядке в 15-ти томах под названием «Свода Законов».

 Так было завершено крупное и трудное дело составления кодекса. Оно удалось благодаря исключительным способностям и энергии Сперанского, а также благодаря упрощенному плану работы. Собрать и систематизировать старый русский законодательный материал было, конечно, легче и проще, чем заимствовать материал чуждый и согласовать его с потребностями и нравами русского общества или же «сочинять новое уложение» на отвлеченных, еще не испытанных жизнью принципах. Однако и более простой прием, принятый при императоре Николае, удался так блестяще лишь потому, что во главе дела был поставлен такой талантливый и усердный человек, как Сперанский. Понимая все трудности кодификации, Сперанский не удовольствовался тем, что было им сделано для составления Свода; он предложил план устройства постоянных работ над исправлением и дополнением Свода в будущем[3].

 Финансовые мероприятия в правление Николая I. Канкрин
3. Император Николай наследовал от времени Александра большое расстройство финансовых дел. Борьба с Наполеоном и действие континентальной системы потрясли государственное хозяйство России (§144). Усиленные выпуски ассигнаций были тогда единственным средством покрывать дефициты, из года в год угнетавшие бюджет. В течение десяти лет (1807–1816) было выпущено в обращение более 500 млн. руб. бумажных денег. Немудрено, что курс бумажного рубля за это время чрезвычайно упал: с 54 коп. он дошел до 20 коп. на серебро и только к концу царствования Александра поднялся до 25 коп. Так и укрепился обычай вести двоякий счет деньгам: на серебро и ассигнации, причем один серебряный рубль стоил приблизительно 4 ассигнационных. Это вело ко многим неудобствам. При расчетах продавцы и покупатели обыкновенно условливались, какими деньгами (монетой или бумажками) произвести платеж; при этом они расценивали самые деньги, и более ловкий из них обманывал или прижимал менее догадливого. (Так, например, в 1830 г. в Москве рубль крупным серебром ценили в 4 руб. ассигнациями, рубль мелким серебром – в 4 руб. 20 коп. ассигнациями, а за рубль медью давали на ассигнации 1 руб. 08 коп.) При такой путанице люди бедные и мало понимавшие в расчетах несли убытки при каждой сделке и покупке. В государстве не существовало устойчивого курса ассигнаций; само правительство не могло установить его и сладить с произвольною расценкою денег (с «простонародными лажами»). Попытки правительства уменьшить количество ассигнаций не привели к хорошему результату. В последние годы Александра было уничтожено много ассигнаций (на 240 млн. руб.); но их осталось еще на 600 млн., и ценность их нисколько не поднялась. Надобны были иные меры.

 Министром финансов при императоре Николае был ученый финансист генерал Е.Ф. Канкрин, известный своею бережливостью и умелою распорядительностью. Ему удалось составить в государственном казначействе значительный запас золота и серебра, с которым можно было решиться на уничтожение обесцененных ассигнаций и на замену их новыми денежными знаками. Помимо случайных благоприятных обстоятельств (большая добыча золота и серебра), образованию металлического запаса помогли выпущенные Канкриным «депозитные билеты» и «серии». Особая депозитная касса принимала от частных лиц золото и серебро в монете и слитках и выдавала вкладчикам сохранные расписки, депозитные билеты, которые могли ходить как деньги и разменивались на серебро рубль за рубль. Соединяя все удобства бумажных денег с достоинствами металлических, депозиты имели большой успех и привлекли в депозитную кассу много золота и серебра. Такой же успех имели и серии, то есть билеты государственного казначейства, приносившие владельцу небольшой процент и ходившие как деньги с беспрепятственным разменом на серебро. Депозитки и серии, доставляя казне ценный металлический фонд, в то же время приучали публику к новым видам бумажных денежных знаков, имевших одинаковую ценность с серебряною монетою.

 Меры, необходимые для уничтожения ассигнаций, составили предмет долгого обсуждения, в котором деятельное участие принимал, между прочим, Сперанский. Было решено (1839) объявить монетной единицей серебряный рубль (такого же веса, как наш нынешний) и считать его «законной мерой всех обращающихся в государстве денег». По отношению к этому рублю был узаконен постоянный и обязательный для всех курс ассигнаций по расчету 350 руб. ассигнациями за 100 руб. серебром. (Таким образом была совершена «девальвация», то есть узаконение пониженного курса бумажных денег.) А затем (1843) был произведен выкуп по этому курсу в казну всех ассигнаций с обменом их на серебряную монету или же на новые «кредитные билеты», которые разменивались на серебро уже рубль за рубль. Металлический запас и был необходим для того, чтобы произвести этот выкуп ассигнаций и чтобы иметь возможность поддержать размен новых кредитных билетов. С уничтожением ассигнаций денежное обращение в государстве пришло в порядок: в употреблении была серебряная и золотая монета и равноценные этой монете бумажные деньги.

 Крестьянский вопрос при Николае I. Министерство государственных имуществ и генерал Павел Киселев
4. Начиная со времени императора Павла (§139), правительство обнаруживало явное стремление к улучшению быта крепостных крестьян. При императоре Александре I, как мы знаем (§142), был дан закон о свободных хлебопашцах, в котором как бы намечался путь к постепенному и полюбовному освобождению крестьян от власти их владельцев. Однако этим законом помещики не воспользовались почти вовсе, и крепостное право продолжало существовать, несмотря на то, что возбуждало против себя негодование прогрессивной части дворянства. Вступая на престол, император Николай знал, что перед ним стоит задача разрешить крестьянский вопрос и что крепостное право в принципе осуждено его державными предшественниками. Настоятельность мер для улучшения быта крестьян не отрицалась никем. Но по-прежнему существовал страх перед опасностью внезапного освобождения миллионов рабов. Поэтому, опасаясь общественных потрясений и взрыва страстей освобождаемой массы, Николай твердо стоял на мысли освобождать постепенно и подготовлять освобождение секретно, скрывая от общества подготовку реформы.

 Обсуждение мер, касающихся крестьян, производилось при Николае в секретных комитетах, не один раз для этой цели образуемых. Началось оно в секретном «комитете 6-го декабря 1826 г.» и коснулось как государственных крестьян, так и крестьян владельческих. В отношении государственных, «казенных», крестьян были выработаны более существенные и удачные меры, чем в отношении крепостных. Положение первых было улучшено более, чем положение вторых.

 В «комитете 6-го декабря 1826 г.» Сперанский заговорил о необходимости «лучшего хозяйственного управления для крестьян казенных»[4] и высказал мнение, что такое управление «послужило бы образцом для частных владельцев». Мысль Сперанского встретила одобрение государя, который привлек к этому делу графа П. Д. Киселева. Это был один из образованных русских людей, сделавших походы 1812–1814 гг. и видевших европейские порядки. Приближенный императором Александром, Киселев еще в его время интересовался крестьянским делом и представил государю проект уничтожения крепостного права. Как знаток крестьянского вопроса он обратил на себя внимание императора Николая и приобрел его доверие. Киселеву было поручено все дело о казенных крестьянах. Под его управлением временно возникло (1836) пятое отделение Собственной Его Величества канцелярии для лучшего устройства управления государственными имуществами вообще и для улучшения быта казенных крестьян. Это пятое отделение скоро было преобразовано в министерство государственных имуществ (1837), которому и вверено было попечительство над казенными крестьянами. Под ведением министерства государственных имуществ в губерниях стали действовать «палаты» (теперь «управления») государственных имуществ. Они заведовали казенными землями, лесами и прочими имуществами; они же наблюдали и над государственными крестьянами. Эти крестьяне были устроены в особые сельские общества (которых оказалось почти 6 тыс.); из нескольких таких сельских обществ составлялась волость. Как сельские общества, так и волости пользовались самоуправлением, имели свои «сходы», избирали для управления волостными и сельскими делами «голов» и «старшин», а для суда (волостной и сельской «расправы») особых судей. Так было устроено, по мысли Киселева, самоуправление казенных крестьян, впоследствии оно послужило образцом и для крестьян частновладельческих при освобождении их от крепостной зависимости. Но заботами о самоуправлении крестьян Киселев не ограничился. При его долгом управлении министерство государственных имуществ провело ряд мер для улучшения хозяйственного быта подчиненного ему крестьянства: крестьян учили лучшим способам хозяйства, обеспечивали зерном в неурожайные годы; малоземельных наделяли землей; заводили школы; давали податные льготы и т.д. Деятельность Киселева составляет одну из светлых страниц царствования императора Николая. Довольный Киселевым, Николай шутливо называл его своим «начальником штаба по крестьянской части».

 В отношении крепостных крестьян сделано было меньше, чем в отношении казенных. Император Николай не раз образовывал секретные комитеты для обсуждения мер к улучшению быта крепостных. В этих комитетах Сперанский и Киселев немало поработали над уяснением истории крепостного права и над проектами его уничтожения. Но дело не пошло далее отдельных мер, направленных на ограничение помещичьего произвола. (Была, например, запрещена продажа крестьян без земли и «с раздроблением семейств»; было стеснено право помещиков ссылать крестьян в Сибирь.) Самою крупною мерою в отношении крепостного права был предложенный Киселевым закон 1842 г. об «обязанных крестьянах». По этому закону, помещик получал право освобождать крестьян от крепостной зависимости, давая им земельный надел (в наследственное пользование на известных условиях, определяемых добровольным соглашением). Получая личную свободу, крестьяне оставались сидеть на владельческой земле и за пользование ей обязаны были (откуда и название «обязанных») нести повинности в пользу владельца. Закон об обязанных крестьянах был торжественно обсуждаем в государственном совете, причем император Николай в пространной речи высказал свой взгляд на положение крестьянского дела в его время. «Нет сомнения (говорил он), что крепостное право в нынешнем его у нас положении есть зло, для всех ощутительное и очевидное; но прикасаться к оному теперь – было бы злом, конечно, еще более гибельным». Поэтому крестьянское освобождение государь считал делом будущего и думал, что оно должно совершиться лишь постепенно и с непременным сохранением права помещиков на их землю. В этом смысле и был дан закон 1842 г., сохранявший крестьянские наделы в вечной собственности помещиков. Однако и на таком условии помещики не стали освобождать своих крепостных, и закон об обязанных крестьянах не получил почти никакого применения в жизни.

 Между тем общий ход русской жизни так влиял на всю систему крепостных хозяйств и крепостных отношений, что надобно было ждать скорого падения крепостного строя. Патриархальные формы крепостного труда уже не соответствовали изменившимся общественным условиям: крепостной труд вообще был мало производителен и невыгоден. Помещичьи хозяйства были почти бездоходны и впадали в задолженность, особенно в неурожайные годы, когда помещики должны были кормить своих голодных крестьян. Масса дворянских населенных имений была заложена в казенных ссудных учреждениях; считают, что к концу царствования императора Николая в залоге находилось больше половины крепостных крестьян (около 7 млн. человек из 11 млн. крепостных мужского пола). Естественным выходом из такой задолженности была окончательная уступка заложенной земли и крестьян государству, о чем и думали некоторые помещики. К экономическим затруднениям помещиков присоединялась боязнь крестьянских волнений и беспорядков. Хотя в царствование императора Николая не было бунтов вроде Пугачевского, но крестьяне волновались часто и во многих местах. Ожидание конца крепостной зависимости проникло в их массу и возбуждало ее. Вся жизнь складывалась так, что вела к ликвидации крепостного права.

 Народное просвещение в правление Николая I, Уваров
5. Меры в области народного просвещения при императоре Николае I отличались двойственностью направления. С одной стороны, очевидны были заботы о распространении образования в государстве; с другой же стороны, заметен был страх перед просвещением и старания о том, чтобы оно не стало проводником революционных идей в обществе.

 Заботы о распространении образования выразились в учреждении весьма многих учебных заведений. Учреждались специальные учебные заведения: военные (кадетские корпуса и академии, военная и морская), технические (технологический институт и строительное училище в Петербурге, межевой институт в Москве); возобновлен был (§147) главный педагогический институт для приготовления преподавателей. Все эти учебные заведения имели в виду удовлетворение практических нужд государства. Для образования общего сделано также немало. Учреждено было несколько женских институтов. Основывались пансионы с гимназическим курсом для сыновей дворян. Были улучшены и мужские гимназии (§147). По мысли министра народного просвещения графа С. С. Уварова, среднее образование, даваемое гимназиями, должно было составлять удел лишь высших сословий и предназначалось для детей дворян и чиновников. Оно было сделано «классическим», чтобы «основать новейшее русское образование тверже и глубже на древней образованности той нации, от которой Россия получила и святое учение веры, и первые начатки своего просвещения» (то есть Византии). Для детей купцов и мещан предназначались уездные училища (§147), причем правительство принимало некоторые меры к тому, чтобы лица из этих сословий не попадали в гимназии. Однако стремление к знанию настолько уже созрело в населении, что эти меры не приводили к цели. В гимназии вместе с дворянами поступали в большом числе так называемые «разночинцы», то есть лица, уволенные из податных сословий, но не принадлежащие к дворянам потомственным или личным. Наплыв разночинцев в гимназии и университеты составлял интересное и важное явление того времени: благодаря ему, состав русского образованного общества, «интеллигенции», перестал быть, как прежде, исключительно дворянским.

 Опасения правительства относительно того, что учебные заведения станут распространителями вредных политических влияний, выразились в ряде стеснительных мер. Устав университетов, выработанный (1835) графом Уваровым, давал университетам некоторые права самоуправления и свободу преподавания. Но когда на западе в 1848 г. произошел ряд революционных движений, русские университеты подверглись чрезвычайным ограничениям и исключительному надзору. Преподавание философии было упразднено; посылка за границу молодых людей для подготовления к профессуре прекращена; число студентов ограничено для каждого университета определенным комплектом (300 человек); студентов стали обучать военной маршировке и дисциплине. Эта последняя мера была введена и в старших классах гимназий. Министерство народного просвещения, которому была в то время подчинена цензура, чрезвычайно усилило цензурные строгости, запрещая всякую попытку в журналах, книгах и лекциях касаться политических тем. Последние годы царствования императора Николая I заслужили поэтому славу необыкновенно суровой эпохи, когда была подавлена всякая общественная жизнь и угнетена наука и литература. Малейшее подозрение в том, что какое-либо лицо утратило «непорочность мнений» и стало неблагонадежным, влекло за собой опалу и наказание без суда.


 [1] Первое отделение канцелярии продолжало заведовать теми делами, которые раньше составляли ее предмет, то есть исполняло личные повеления и поручения государя, представляло государю поступающие на его имя бумаги и объявляло по ним его решения. Второе отделение было образовано (в 1826 г.) с целью привести в порядок русское законодательство, давно нуждавшееся в упорядочении. Третье отделение канцелярии (также с 1826 г.) должно было ведать высшую полицию в государстве и следить за законностью и порядком в управлении и общественной жизни. Чины этого отделения должны были «наблюдать, чтобы спокойствие и права граждан не могли быть нарушены чьей-либо личной властью, или преобладанием сильных, или пагубным направлением людей злоумышленных». С течением времени надзор за законностью вообще перешел в надзор за политическим настроением общества, и «третье отделение» заменило собой те тайные канцелярии по политическим делам, которые существовали в XVIII в. (§§117, 124). Четвертое отделение было основано после кончины императрицы Марии Федоровны (1828). Оно заменило собой канцелярию государыни по управлению теми образовательными и благотворительными учреждениями, которые император Павел по вступлении своем на престол (1796) передал в ведение своей супруги. Совокупность этих заведений (институтов, училищ, приютов, богаделен и больниц) впоследствии получила наименование «ведомства учреждений императрицы Марии» в память основательницы этого ведомства. – Прим. авт.

 [2] Законы, данные в царствование Николая I и Александра II (1825–1881), также были впоследствии напечатаны в хронологическом порядке и составили второе «Полное Собрание Законов» (в 57 книгах). Законы, изданные с 1881 г., печатаются ежегодно в третьем «Полном Собрании Законов». – Прим. авт.

 [3] По этому плану второе отделение (ныне превратившееся в одно из отделений государственной канцелярии) непрерывно следит за движением законодательства и постоянно вносит дополнения и изменения в Свод; когда текст какого-либо тома Свода существенно изменится от подобных дополнений и изменений, то его печатают новым «изданием» в отмену старых, и таким образом состав Свода постепенно обновляется в уровень с движением законодательства. – Прим. авт.

 [4] В составе класса государственных крестьян были прежние «черносошные» крестьяне, населявшие государевы черные земли; далее – крестьяне «экономические», бывшие на церковных землях, секуляризованных государством (§129); затем – однодворцы и прочие «ландмилицкие» люди, то есть потомки того мелкого служилого люда; который когда-то заселял южную границу Московского государства. Разнородные группы казенного крестьянства были на разной степени благосостояния и имели различное внутреннее устройство. Предоставленные местной администрации (казенным палатам и нижним земским судам), казенные крестьяне были нередко угнетаемы и разоряемы. – Прим. авт.



 
§152 - Внешняя политика Николая I – кратко

 
§ 152. Первые войны времени императора Николая I и «восточный вопрос»
если вам нужны ПОДРОБНЫЕ сведения по этой теме, читайте статьи Русско-турецкая война 1828-1829, Русско-турецкая война 1828-1829 - кратко, Русско-персидская война 1826-1828
В первые годы царствования императора Николая I Россия вела большие войны на востоке – с Персией (1826–1828) и Турцией (1828-1829).

 Отношения с Персией замутились в начале XIX в., вследствие присоединения к России Грузинского царства на Кавказе. Это древнее христианское государство в течение многих веков отстаивало свою самостоятельность от турок и персов и уже в XVI ст. искало опоры в православной Москве. Внутренние неурядицы постепенно ослабили грузин и повели к тому, что персы и турки стали торжествовать над ними. Тогда от угнетений мусульман грузины начали стремиться в подданство России. Со своей стороны, русское правительство во второй половине XVIII в. само принимало меры к подчинению Грузии. После завоеваний императрицы Екатерины II (§134) владения России дошли до р. Кубани и р. Терека[1] и таким образом приблизились к Кавказскому хребту. Новая Кавказская «линия» (граница) не была обеспечена от нападений беспокойных горских племен Кавказа и требовала особых забот. Русским казалось, что с присоединением Грузии горцы будут замирены и будет мирным путем приобретена богатая страна. Поэтому как Екатерина II, так и Павел I охотно шли навстречу исканиям грузинских царей. При Екатерине было формально установлено покровительство России над Грузией (1783), а Павел I издал манифест об окончательном присоединении Грузии к Российской империи (1801). Однако надежды на умиротворение Кавказа не оправдались: горцы еще смелее, чем раньше, продолжали тревожить нашу «линию», а Персия объявила России войну за Грузию. При императоре Александре эта война тянулась восемь лет (1805–1813) и закончилась тем, что Россия укрепилась как в Грузии, так и на западном берегу Каспийского моря (Дербент, Баку).

 При императоре Николае I война с Персией возобновилась в 1826 г. Персияне вторглись в русские владения в Закавказье без объявления войны. Главнокомандующий на Кавказе генерал Ермолов не располагал достаточными силами для наступательных действий и держался оборонительно до прибытия подкреплений. Они подоспели под начальством генерала Паскевича, которому и было поручено главное руководство русскими силами. Паскевич разбил персиян под г. Елисаветполем, взял важную персидскую крепость Эривань, перешел р. Араке, овладел г. Тавризом и пошел на столицу Персии, Тегеран. Персия не могла более сопротивляться; шах просил мира. В начале 1828 г. (в деревне Туркманчай, между Тавризом и Тегераном) был подписан мирный трактат, по которому Персия уступила России земли по левому берегу р. Аракса с г. Эриванью и выплатила большую контрибуцию. Этот мир навсегда положил предел притязаниям Персии на кавказские земли. Важность его была очевидна, и император Николай удостоил Паскевича большой награды, пожаловав ему титул графа «Эриванского» и часть персидской контрибуции.

 Утвердившись в Закавказье, русская власть должна была обратить особое внимание на горские племена Кавказа. Живя в горах между русскими владениями, полудикие кавказские народцы (черкесы, чеченцы и др.) мешали сообщениям русских с Закавказским краем и беспокоили русские поселения на Кубани и Тереке. Как раз в то время, когда было уничтожено враждебное нам влияние Персии на кавказские дела, среди кавказских горцев-мусульман выросло самостоятельное движение против русских. Это был так называемый «мюридизм» – религиозное возбуждение. Его представителями и вожаками были «святые старцы» – имамы и шейхи. Они стремились поднять усердие народа к исламу и набирали себе «мюридов», то есть послушников. Возбуждая их против русской власти, вожаки обещали мюридам, что за их веру и благочестие Аллах даст им победу над их врагами, русскими, и возродит могучий халифат. Среди горцев учение проповедников имело большой успех: горские племена стали объединяться и задумали «газават» – священную войну против русских. Во главе восставших был имам Кази-мулла, а позже – имам Шамиль. Начиная с 1825 (приблизительно) года, в течение сорока лет, горцы находились в упорной борьбе с русскими войсками и не только защищались от русских экспедиций в горы, но и сами нападали на русские крепости и отряды русских войск. Во все царствование императора Николая I шла война на Кавказе; требовались большие усилия для того, чтобы постепенно, шаг за шагом, овладевать важнейшими пунктами в горных областях, проводить «военные» дороги («Военно-грузинская дорога» и др.), рубить просеки в глухих лесах и ставить крепости для устрашения горцев. Все эти меры были необходимы; они стоили дорого и требовали больших жертв. Тем не менее императору Николаю не суждено было дожить до умиротворения Кавказа; оно совершилось лишь при его преемнике.

 Причиной Турецкой войны (1828–1829) послужили греческие дела. Еще во время императора Александра I греки начали борьбу с турками за свое освобождение и успели возбудить в Европе большое сочувствие к себе и к своему делу. Зверства турок над греками и обаяние греческого имени, славного древней культурой Греции, вызывали в европейском обществе большое движение в пользу восставших. Но правительства европейские, в том числе и русское, под влиянием тенденций «священного союза» (§146) долго не решались заступиться за мятежных греков пред их законным государем, султаном. Император Николай, вступая на престол, застал отношения России и Турции очень недружелюбными; но все-таки он не видел необходимости воевать с турками из-за греков. Он согласился лишь на то, чтобы совместно с Англией и Францией принять дипломатические меры против турецких зверств и постараться примирить султана с греками. Только в 1827 г., когда стало ясно, что дипломатия бессильна и что нельзя допускать дальнейших истязаний греческого населения, Англия, Франция и Россия условились силой прекратить борьбу турок с греками. Соединенные эскадры, русская, английская и французская, заперли турецкий флот, действовавший против греков в гавани г. Наварина (древний Пилос на западном берегу Пелопоннеса) и сожгли его после кровопролитной битвы (20 октября 1827 г.). Наваринская битва была турками приписана враждебному влиянию русского правительства, и Турция стала готовиться к войне с Россией.

 Война началась в 1828 г. Русские войска перешли Дунай и осадили турецкие крепости Варну и Шумлу. Взятие Варны позволило русским получать припасы морем, при посредстве своего флота, и открыло дорогу за Балканы. Но Шумла не сдалась и послужила оплотом для многих наступательных движений турок. Положение русской армии не раз становилось трудным. Только тогда, когда русскому главнокомандующему генералу Дибичу удалось выманить турецкую армию из Шумлы и нанести ей страшное поражение (у д. Кулевчи), дела изменились к лучшему. Дибич двинулся за Балканы и взял Адрианополь, вторую столицу Турции. В то же время в Азиатской Турции граф Паскевич успел взять турецкие крепости Карc и Ахалцых и после удачных боев с турецкой армией занял г. Эрзерум. Победы русских получили решительный характер, и турки просили мира. Мир был заключен в 1829 г., в Адрианополе, на следующих условиях: Россия приобретала левый берег нижнего Дуная, с островами в дунайских устьях, и восточный берег Черного моря (от устья р. Кубани до порта Св. Николая, также г. Ахалцых с его областью). Кроме того, турецкое правительство давало свободу торговли русским в Турции и открывало свободный проход через Босфор и Дарданеллы кораблям всех дружественных на

 Важным условием мира было еще и то, что подвластные Турции княжества Молдавия, Валахия и Сербия получили полную внутреннюю автономию и стали под покровительство России. По русскому настоянию была также признана турками независимость греческих земель на юге Балканского полуострова (из этих земель в 1830 г., по соглашению держав, образовано было королевство Греция). Таким образом, в силу условий Адрианопольского мира Россия получила право вмешательства во внутренние дела Турции как заступница и покровительница одноплеменных и единоверных ей подданных султана. Вскоре (1833) сам султан прибег к помощи России во время восстания против него египетского паши. Русский флот пришел в Константинополь и высадил войска на Малоазиатский берег для защиты Босфора от египетских войск. Дело не дошло до боя, так как европейская дипломатия успела склонить восставших к покорности султану. Но султан в благодарность за защиту заключил с Россией особый договор, которым обязался запереть Босфор и Дарданеллы для военных судов всех иностранных держав. Этим договором создано было преобладающее влияние России в ослабевшей Турции. Из врага, наиболее грозного и ненавидимого Турцией, Россия превратилась как бы в друга и защитника «больного человека», – так император Николай называл разлагавшуюся Турецкую империю.

 Преобладание России в турецких делах, создавшееся очень быстро, произвело тревогу среди европейских правительств и придало острый характер «восточному вопросу». Под общим именем «восточного вопроса» тогда стали разуметь все вопросы, какие только возникали в связи с распадением Турции и с преобладанием России на Балканском полуострове. Европейские державы не могли быть довольны политикой императора Николая, который считал себя одного покровителем балканских славян и греков. Его притязаниями нарушалось политическое равновесие Европы; от его побед чрезмерно, в глазах европейских правительств, вырастали силы и влияние России. Европейская дипломатия поэтому постаралась парализовать успехи России и добилась того, что новые междоусобия, происшедшие в Турции, были переданы на суждение общеевропейской конференции. Эта конференция (собравшаяся в Лондоне в 1840 г.) установила общий протекторат над Турцией пяти держав: России, Англии, Австрии, Франции и Пруссии. С тех пор «восточный вопрос» стал общеевропейским, и влияние России на Балканском полуострове начало падать столь же быстро, как быстро возникло.


[1] Устья Терека еще в XVI–XVII вв. находились в обладании русских, имевших там свои укрепления (Терский городок). – Прим. авт.

 

читайте также статьи Начало Крымской войны и Оборона Севастополя
 
 

 
§153 - Польское восстание 1830-1831 - кратко

 
§ 153. Царство Польское и Западная Русь
если вам нужны ПОДРОБНЫЕ сведения по этой теме, прочтите статьи Польское восстание 1830-1831 и Итоги Польского восстания 1830-1831 (по книге выдающегося дореволюционного учёного Н. Г. Устрялова).
Миф об угнетённом положении Польши под русским владычеством развенчивается в статье Польша в составе России при Александре I

 Было уже указано, что возбуждение умов в Царстве Польском началось тотчас по введении в действие дарованной Александром I «учредительной хартии» (§146). Польские патриоты мечтали о восстановлении Речи Посполитой в ее старых пределах – «от моря до моря»; иначе говоря, они желали присоединения к своему Царству литовских и русских областей, принадлежавших Польше до раздела 1773 г. С другой стороны, они были недовольны русской властью, и в частности цесаревичем Константином Павловичем, который был главнокомандующим всех польских войск и, живя в Варшаве, сильно влиял на ход управления вообще. Пределы своей конституционной свободы поляки считали слишком узкими. Одни из них желали прямо республики (демократическая партия с историком Лелевелем во главе); другие же стояли за реформу конституции и расширение прав нации (аристократическая партия, в которой виднейшее место принадлежало бывшему любимцу Александра I, князю Адаму Чарторыйскому). В польском движении отразилось влияние подобных же движений, происходивших тогда на западе Европы.

 Патриоты, недовольные постановлениями Венского конгресса и реакционной политикой «священного союза», начали упорную борьбу за национальное объединение и народную свободу в странах, разделенных между многими правительствами и управляемых в реакционном духе (Германия, Италия). Как на западе, так и в Польше движение руководилось тайными обществами, патриотическими и революционными. Они существовали в польских войсках и среди молодежи, подготовляя отложение от России и внутренний переворот. Французская и Бельгийская революции 1830 г. своим успехом дали толчок польскому движению, и в конце 1830 г. в Варшаве началось открытое восстание. Цесаревич Константин Павлович едва избежал смерти от рук заговорщиков, офицеров и черни и благополучно ушел из Варшавы с теми русскими войсками, которые при нем состояли. Отступление слабого русского отряда сначала из столицы Польши, а затем и из Царства в русские области подняло дух восставших и позволило им организовать в Царстве свой порядок. В Варшаве было устроено временное правительство с диктатором во главе. Оно пробовало добиться от императора Николая независимости Польши и присоединения к ней Литвы и Западной Руси; но, не получив на это никакой надежды, созвало сейм. Сейм решился низложить династию Романовых с польского престола и таким образом сделал войну неизбежной.

 Император Николай отправил (1831) в пределы Польши большую армию под начальством графа Дибича. Дибич нанес польским войскам и польскому ополчению сильное поражение под Варшавою (у с. Грохова), но не воспользовался победою и затянул войну. К тому же военным действиям препятствовала страшная эпидемия холеры, прошедшая тогда по всей России. (От нее скончались в русской армии цесаревич Константин и граф Дибич.)

 Новый главнокомандующий граф Паскевич повел дело энергично и быстро: он подошел к Варшаве и взял ее штурмом, после чего загнал в Пруссию и Австрию остатки польских войск и таким образом овладел Царством. Польша была завоевана русским оружием и потеряла возможность сохранить свою конституцию.

 

 Учредительная хартия была отменена; сейм уничтожен; уничтожено отдельное польское войско; отменено особое финансовое устройство; закрыты высшие учебные заведения (Варшавский университет). Царство Польское было разделено на губернии и включено в состав империи. Особою грамотою, получившей название «органического статута» (1832), был определен новый порядок управления Польши. Во главе Царства был поставлен наместник (граф Паскевич-Эриванский, получивший титул «князя Варшавского»); он управлял с помощью «совета» из главных чиновников края. Важнейшие дела и законодательные вопросы рассматривались в «государственном совете Царства Польского», составленном из лиц по назначению государя. С течением времени русский элемент в крае усиливался все более и более: русские люди назначались на польские должности, русский язык признан обязательным в деловых сношениях, русским раздавались земли в польских областях. Самое управление принимало все более и более характер общерусский. Польша теряла все остатки политической особенности и обращалась в русскую провинцию.

 То же направление имела политика императора Николая в литовских и западно-Русских областях. Восстание из Царства Польского распространилось на те области, которые отошли от Польши к России по разделам XVIII века (§§ 133, 137). Польское панство и шляхетство, составлявшее в этих областях высший землевладельческий класс, сохраняло свои связи с Польшею и поддерживало польский дух в местной общественной жизни. При императоре Александре I правительство не обращало внимания на преобладание польского элемента в западно-Русском крае. Князь Адам Чарторыйский, имевший звание попечителя Виленского учебного округа, деятельно и без всяких препятствий учреждал в округе польские школы с целью окончательной полонизации Литвы и Белоруссии. (Таким же колонизатором русских земель, Волыни, Украины и Подолии, явился польский патриот Чацкий, бывший там наблюдателем, или «визиатором», училищ при Александре I.) Немудрено, что основанный в Вильне (1803) университет обратился в очаг польского национального движения и стал центром польских патриотов, мечтавших о возрождении Речи Посполитой. При университете образовались патриотические польские общества, подготовившие участие университета в польском восстании. (Одним из виднейших вожаков восстания в Польше был виленский профессор истории Лелевель.) Когда восстала Польша, началось движение и в литовских областях. Но оно не имело успеха, так как русские войска, занимавшие Вильну, дали отпор отрядам повстанцев и вытеснили их из края. После подавления восстания Виленский университет был закрыт, и правительство приняло ряд мер для уничтожения польского влияния в крае. Оно обратило внимание на образование юношества в русском духе и вместе с низшими русскими школами открыло в Киеве русский университет (1834). Было конфисковано много земель у мятежных польских владельцев и передано в русские руки. Были приняты меры для улучшения быта православно-русских крестьян, живших на панских землях. Наконец, дан был ход делу присоединения к православной церкви так называемых «униатов».

 Уния, введенная в западной и южной Руси в конце XVI в. (§92), вызвала тяжелую борьбу православного населения за свою веру. Православие не было истреблено вовсе; но все-таки большинство западно-русского дворянства и большое количество крестьянства перешло в унию и стало под сильное влияние католической иерархии. Гонения за веру в Речи Посполитой продолжались до самых разделов, и униаты страдали от них едва ли менее православных. Заступничество императрицы Екатерины II (§133), а затем переход униатов в русское подданство после польских разделов – прекратили давление на униатов католического духовенства. Началось сближение униатского духовенства с православным. В среде самих униатов возникла мысль о прекращении зависимости от папы и о восстановлении более тесной связи с православием. Эта мысль понемногу перешла в решимость вовсе упразднить унию и воссоединить униатов с православной церковью, от которой униаты когда-то были оторваны. Носителем идеи воссоединения был один из униатских архиереев – епископ Литовский Иосиф Семашко. После усмирения Польского восстания он встретил со стороны государя и синода большое сочувствие. В 1839 г. в г. Полоцке все униатские епископы постановили просить у императора Николая «дозволения им присоединиться к прародительской православной всероссийской церкви». Государь дал это дозволение, и синод торжественно совершил акт воссоединения униатов. Уния прекратилась везде, за исключением Холмской епархии, где население оставалось в унии до 70-х годов XIX в., частью же остается и теперь.

 Таковы были последствия польского движения 1830–1831 гг. Польское государство погибло после неудачного восстания; польская народность понесла тяжелые жертвы и разорение; польскому влиянию в Западной Руси нанесен был тяжелый удар.

 
§154 - Славянофилы и западники

 
§  154. Общественное движение в Николаевскую эпоху
Читайте также статьи Славянофилы и западники при Николае I, Славянофильство в начале правления Александра II

 Мы видели (§148), что под влиянием освободительных войн Александровской эпохи в русском обществе образовалось два умственных течения. Одно – политическое – привело к декабрьскому восстанию 1825 г. и к тяжелой ответственности его участников. Другое – философское течение – создало в среде русских образованных людей философские кружки мирного характера. Члены их занимались изучением европейской, главным образом германской, философии и желали применить эту философию к объяснению русской жизни. В Германии того времени господствовали две «идеалистические» философские системы, именно Шеллинга и Гегеля. Под их влиянием русские мыслители разделились на два направления. Одно из них получило название славянофильского, другое – западнического.

 Славянофилы стояли на такой точке зрения, что каждый народ живет своей самостоятельной, «самобытной» жизнью. В основе ее лежит глубокое идейное начало, «народный дух». Этим «народным духом» проникнута вся история народа, все стороны народной жизни. Для того, чтобы познать народ, понять его жизнь и историю, необходимо уразуметь, в чем заключается «народный дух», какими идеальными началами одухотворен этот народ. По мнению славянофилов, самобытность русского народа выражалась как в особенностях нашего православия (близкого к истинному христианскому «любомудрию» древней восточной церкви), так и в особенностях нашего государственного и общественного быта. В отличие от европейского Запада, вся жизнь которого построена на рассудочности и начале личной свободы, древняя Русь жила началами веры и общинности. На Западе государства и общества строились насилием и завоеванием; на Руси государство создалось мирным признанием княжеской династии, а общество не знало внутренней вражды и борьбы классов. В этом и заключалось превосходство Руси перед Западом.

 Обладая «внутренней правдой» истинного христианства и преимуществами общинного, «мирского» устройства, Русь могла бы служить высоким примером для всего Запада и явить ему сокровища своего «народного духа». Но этому помешала реформа Петра Великого. Она повела русское государство на путь ненужных заимствований, воспитала образованные классы в чуждом западноевропейском духе и потрясла устои древнего русского быта. Укрепить их и возвратить русскую жизнь в старое, самобытное русло – в этом задача русской современности. Таково было учение славянофилов, созревшее к 40-м годам XIX в. (старшими его представителями были А.С. Хомяков и братья Киреевские, младшими – Ю.Ф. Самарин и братья Аксаковы, Константин и Иван).

 Западники, напротив, верили в единство человеческой цивилизации и полагали, что Россия стала цивилизованным государством лишь со времен Петра Великого, благодаря именно реформам Петра. В допетровской России господствовала одна лишь косность, и не было никакого исторического движения; наши предки прозябали в покое азиатского невежества и не жили культурной жизнью. Поэтому у них не могло быть никакой «самобытности», а была лишь дикость. Привив своему народу начатки образованности, Петр Великий создал для него возможность общения с культурным человечеством и открыл ему путь к культурному совершенствованию. Задача современного русского общества, по мнению западников, заключалась в том, чтобы теснее примкнуть к европейскому Западу и слиться с ним воедино, образовав одну общечеловеческую культурную семью. С особенным интересом западники следили за умственным движением в Германии и за общественным брожением во Франции, жадно усваивая себе все результаты европейской науки и все новости политической жизни передовых европейских стран. (Представителями западничества были известный критик В. Г. Белинский, профессор Т. Н. Грановский и эмигрант А. И. Герцен.)

 При тогдашних условиях общественной жизни в России ни славянофилы, ни западники не могли свободно выражать в печати свои взгляды. Мешала этому строгость цензуры. Правительство запрещало писать критически о русском государственном и общественном строе. После первых же журнальных статей, написанных в духе славянофильском и западническом, власти стали неблагосклонно относиться к их авторам и сочли их неблагонадежными людьми. Правительство имело свой взгляд на основы русской народной жизни: этими основами оно считало православие, самодержавие, народность. Противополагая их основам жизни Запада, где была иная вера и иной политический строй, правительство считало русский быт совсем особенным, и притом образцовым, не подлежащим критике и осуждению. Между тем, как ни спорили между собой западники и славянофилы по многим вопросам их учения, они совершенно сходились в критике современных им русских порядков. И тем и другим не нравился бюрократизм управления; и тех и других тяготило недоверие власти к обществу и вытекавшие отсюда строгости цензурные и полицейские. Больше же всего возмущались мыслящие люди обоих направлений крепостным правом, против которого правительство не принимало никаких гласных мер. Людям, не посвященным в тайны управления, не были известны труды секретных комитетов и отношение государя к крепостному праву (§151). Им казалось, что власть поддерживает, во что бы то ни стало, права помещиков на крестьян. Понимая вред для государства и общества крепостных форм хозяйства и рабской безответности крестьян, западники и славянофилы одинаково мечтали об отмене крепостного права. При этом, сравнивая русскую действительность с жизнью культурного Запада, западники стремились изучить новейшие формы чтимой ими европейской общественности и увлекались не только конституционным строем западных стран, но и социалистическими утопиями представителей тогда еще нового социализма.

 Таким образом, оба направления, а в особенности западническое, оказались в оппозиции правительству и вызывали его подозрение и гонение. Между тем, проникнув из частных кружков в литературу и овладев журналами, эти направления увлекли за собой всю русскую интеллигенцию и сделали ее оппозиционной. Отрицательное отношение к правящей бюрократии распространилось всюду; между правительством и обществом образовалась как бы пропасть, разъединившая их. Это было несчастьем для обеих сторон. Лишенная сочувствия общества власть ослабела. Когда умерли лучшие сотрудники императора Николая, действовавшие в первой половине его царствования, то на смену им некого было взять из среды общества. Император Николай не верил обществу и довольствовался поэтому канцелярскими исполнителями, не подготовленными к широкой политической деятельности. За исключением графа Киселева, к концу правления Николая I не осталось сколько-нибудь заметных и способных сотрудников императора. В управлении государством царил застой, беспорядки и злоупотребления. Грозная снаружи, Россия внутри оказалась расстроенной и ослабленной. С другой стороны, устраненная от общественных и государственных дел интеллигенция привыкла к осуждению правительственных порядков и взглядов и, следуя космополитическим убеждениям западников, стала переносить свое отрицание с временной политической системы Николая I на особенности русской жизни вообще. Отсюда было уже недалеко до утраты того горячего патриотического чувства, которым была богата и сильна старая Русь и которым сравнительно стали бедны ближайшие к нам поколения интеллигенции.

 
§155 - Начало Крымской войны

 
§ 155. Восточная [Крымская] война 1853–1855 гг.

 Было уже сказано (§152), что политика императора Николая в «восточном вопросе» возбуждала неудовольствие и подозрения европейских правительств. Европейская дипломатия не считала возможным допускать преобладание России на Балканском полуострове и вмешательство ее во внутренние дела Турции. На западе Европы «политика вмешательства», созданная Венским конгрессом и «священным союзом» (§146), скоро отжила свой век. Император же Николай твердо держался старых принципов и считал для себя обязательным поддержание законного порядка не только у себя дома, но и в других государствах. Таким образом, не простое столкновение случайных интересов на Востоке, а принципиальное различие политики разделяло Россию и Западную Европу. Европейские правительства и европейское общество не раз имели случай видеть, с какой готовностью император Николай склонялся к вмешательству в чужие дела. Кроме действий в пользу султана против мятежных египетских войск (§152), русские войска в 1849 г. действовали в Австрийской монархии против возмутившихся венгров. Большая русская армия по просьбе австрийского императора Франца-Иосифа вступила в Венгрию, подавила там национальное восстание и восстановила в Венгрии австрийскую власть. При совершавшихся в Европе, особенно же во Франции, политических переворотах император Николай всегда объявлял себя против правительств, возникших из революции. Между прочим, и император Наполеон III, восстановивший империю во Франции (1852), на себе испытал недружелюбие России, когда из президента республики задумал превратить себя в монарха: император Николай открыто высказывался против совершенного Наполеоном переворота. Много лет Европа видела в императоре Николае сторонника старых начал политической реакции и врага демократических движений; много лет наклонность России к вмешательству в дела других государств казалась угрозой миру. И правительства, и народы Европы боялись и не любили России и императора Николая с его рыцарской преданностью отжившим принципам.

 Такова была общая почва, на которой «восточный вопрос» получил особенную важность и остроту. Противодействуя русскому влиянию, английская и французская (в особенности английская) дипломатия к середине XIX в. сумела достичь больших успехов в Константинополе. Турки не теряли своего страха перед русскими, но охотно уходили от русских дипломатов под защиту и под влияние англичан и французов. Престиж русского имени падал в Турции. Это выражалось в ряде отдельных мелочей, пока, наконец, не произошло случайного, но крупного столкновения между русским и турецким правительством по вопросу о святых местах в Палестине. Султан дал некоторые преимущества католическому духовенству в ущерб духовенству греческому, православному (между прочим, ключи от Вифлеемского храма были взяты от греков и переданы католикам). Император Николай вступился за православных и потребовал восстановления их привилегий. Султан, под влиянием ходатайств французской дипломатии, ответил отказом. Тогда император Николай ввел русские войска в находившиеся под властью султана автономные княжества Молдавию и Валахию – «в залог, доколе Турция не удовлетворит справедливым требованиям России». Турция протестовала. Державы, участвовавшие в протекторате над Турцией (§152), созвали в Вене конференцию по турецким делам (из уполномоченных Франции, Англии, Австрии и Пруссии). Россия показывала склонность подчиниться решению этой конференции. Но когда султан обнаружил упорство, то и император Николай отказался от всяких уступок. Дело кончилось тем, что Турция объявила России войну (осенью 1853 г.), а флоты Англии и Франции появились в Босфоре, как бы угрожая России.

 Военные действия начались на Дунае и в Закавказье. На Черном море (в ноябре 1853 г.) русская эскадра под начальством адмирала Нахимова истребила после жаркого боя турецкий флот, стоявший в бухте города Синопа (в Малой Азии). После этой славной битвы английская и французская эскадры вышли из Босфора в Черное море, не скрывая, что имеют в виду помогать туркам. Следствием этого был открытый разрыв России с Англией и Францией. Император Николай увидал, что за Турцией стоят более грозные враги, и стал готовиться к защите на всех русских границах. К довершению зла, даже и те державы, которые не объявили прямой войны императору Николаю, именно Австрия и Пруссия, обнаруживали неблагоприятное для России настроение. Приходилось держать войска и против них. Таким образом, император Николай оказался один против могущественной коалиции, не имея союзников, не возбуждая к себе сочувствия ни европейских правительств, ни европейского общества. Россия должна была теперь нести последствия своей политики «вмешательства», которая со времен Венского конгресса заставляла Европу бояться вторжения русских войск.

 В 1854 г. русская армия перешла за Дунай и осадила крепость Силистрию, но ввиду враждебных действий Австрии была вынуждена вернуться на левый берег Дуная. Австрия потребовала от России очищения княжеств Молдавии и Валахии как автономных и нейтральных земель (§152). Русским становилось невозможно вести войну на Дунае при том условии, что австрийцы будут грозить им в тыл и сбоку. Поэтому русские войска оставили княжества, и война на Дунае прекратилась. Россия везде, кроме Закавказья, перешла к оборонительному образу действий. Союзники же не сразу обнаружили, куда они направят свои удары. Они на Черном море бомбардировали Одессу, на Белом море – Соловецкий монастырь. В то же время на Балтийском море англо-французская эскадра взяла Аландские острова и появлялась пред Кронштадтом. Наконец, неприятельские суда действовали на Дальнем Востоке, даже у Камчатки (бомбардировали Петропавловск). Но нигде союзники не предпринимали решительных действий, заставляя русских очень разбрасывать свои силы и напрягать внимание. К осени 1854 г. обнаружилось, что главным театром войны неприятели избрали Крым и в частности Севастополь. В этом городе находилась главная стоянка нашего черноморского флота; союзники рассчитывали, взяв Севастополь, истребить русский флот и уничтожить все военно-морское устройство России на Черном море. В сентябре 1854 г. близ города Евпатории (на западном берегу Крыма) высадилось значительное количество французских, английских и турецких войск (более 60 тыс.), под прикрытием огромного флота. Флот союзников заключал в себе много паровых судов и потому был совершеннее и сильнее русского, состоявшего почти исключительно из парусных кораблей. Ввиду явного перевеса неприятельских сил русским судам нельзя было отважиться на бой в открытом море. Пришлось защищаться в Севастополе. Так началась знаменитая Крымская кампания.

 
§156 - Оборона Севастополя 1854-1855 – кратко

 
§ 156. Крымская кампания

 Союзники, подвигаясь на юг к Севастополю, встретили 30-тысячное русское войско на р. Альме (впадающей в море южнее Евпатории). Русские были здесь побеждены и открыли врагу дорогу на Севастополь. Если бы союзники знали, что Севастополь с севера защищен слабо, они могли бы сразу овладеть им. Но враги не надеялись на скорый успех. Они прошли мимо Севастополя и укрепились на юго-западной оконечности Крымского полуострова. Оттуда они начали добывать Севастополь правильною осадою.

 Оборона Севастополя была поручена на первое время морякам под командою адмиралов Корнилова, Нахимова и Истомина. Они с горем решились затопить свои боевые корабли при входе в Севастопольскую бухту, чтобы сделать невозможным вторжение в нее с моря. Пушки и прочее вооружение с кораблей были переданы на береговые укрепления. Вокруг Севастополя, не имевшего стен, военный инженер Тотлебен проектировал ряд земляных сооружений (бастионов и батарей), которые заменили собой сплошную крепостную стену. Эти бастионы и батареи были сооружены усиленной работой матросов, солдат и жителей города. Когда неприятель начал свои подступы, Севастополь уже мог защищаться. На бомбардировку неприятеля наш город отвечал такой же бомбардировкой из сотен орудий. Штурмы отбивались с отчаянным мужеством. Направив свои силы против самого южного бастиона (№ 4), неприятель не имел никакого успеха. Осада затянулась.

 Но и русским не удавалось стянуть к Севастополю большие силы и выбить врага из его укрепленного лагеря. Войска были нужны на других театрах войны и на границах австрийской и прусской. Поддерживать далекий Севастополь и снабжать его всякими припасами без хороших дорог и морского пути было очень трудно. Не особенно большая русская армия стояла вблизи Севастополя (под командой сначала князя Меншикова, а затем князя Горчакова). Она помогала гарнизону крепости, чем могла; но все ее попытки перейти в наступление и штурмовать неприятельский лагерь (сражения при с. Инкермане и на р. Черной) оканчивались неудачами. Обе стороны были бессильны одержать решительный верх одна над другой. Осада продолжалась многие месяцы (всего 350 дней). Погибли славные предводители русского флота, адмиралы Корнилов, Нахимов и Истомин, убитые на бастионах. Город был разрушен бомбардировками. Укрепления, разбиваемые неприятелем, едва держались. Но гарнизон не падал духом и действовал с необыкновенным мужеством. Тогда враги, оставив надежду овладеть южным, «четвертым», бастионом, перенесли свое внимание на восточную часть укреплений, на «Малахов курган». Однако Тотлебен сумел и здесь укрепиться и надолго задержать неприятеля. Севастопольская осада сосредоточила на себе все усилия боровшихся сторон[1]и стала предметом общего удивления. Император Николай, в воздаяние мужества и страданий севастопольцев, приказал считать за год каждый месяц службы в Севастополе. Так истек тяжелый 1854 год.

 В начале 1855 г. (18 февраля) император Николай скончался. 19 февраля началось царствование его преемника, императора Александра II.

 В ходе Крымской кампании ничего не изменилось. Крепость держалась. Каждый шаг вперед союзники покупали ценою больших усилий и потерь. Только в августе 1855 г. им удалось подвести свои траншеи совсем близко к боевой ограде Малахова кургана, и 27 августа они начали общий штурм Севастополя. На этот раз французам удалось ворваться на Малахов курган и овладеть им. Во всех же других местах штурм был отбит. Однако после потери Малахова кургана нельзя было держаться в городе, так как с высокого кургана враг видел весь город, легко мог войти в него и с тыла взять остальные его укрепления. Поэтому было решено оставить Севастополь (собственно, его южную сторону). Русские перешли из города по мосту через рейд (залив) на север и все, что могли, уничтожили в самом Севастополе. Неприятель не преследовал и, не спеша, занял развалины крепости. Так окончилась одна из самых славных кампаний в русской истории.


[1] К союзникам присоединилось в это время Сардинское королевство. – Прим. авт.

если вам нужны ПОДРОБНЫЕ сведения по этой теме, прочтите статью Оборона Севастополя 1854-1855


 
§157 - Личность императора Александра II

 
Глава девятая

ЭПОХА ВЕЛИКИХ РЕФОРМ

Время императора Александра II – Освободителя (1855-1881)

 § 157. Личность и воспитание императора Александра II
Неожиданная кончина императора Николая Павловича, умершего от случайной простуды, послужила началом важных перемен в жизни Русского государства. С императором Николаем отошла в вечность его правительственная система. Преемник его был совсем иной человек. Император Александр II во многом составлял противоположность своему отцу. Отец отличался суровым и непреклонным характером; сын был мягок и доступен влияниям. Отец не получил в свою пору хорошего образования, сын же был тщательно воспитан и подготовлен к предстоящему высокому делу правления государством. Александр вступал на престол 36-ти лет от роду (родился в 1818 г.), зрелым человеком, достаточно опытным в делах. Русские люди ждали от него много доброго – и не ошиблись.

 Воспитание императора Александр II было поставлено прекрасно. С малых лет воспитателем его был гуманный и умный человек капитан Мердер. Лет девяти Александр начал учиться под главным руководством своего «наставника» – известного поэта В. А. Жуковского. Жуковский предварительно составил глубоко обдуманный «план учения» цесаревича, утвержденный императором Николаем. По этому плану целью всего учения было сделать будущего государя человеком просвещенным и всесторонне образованным, сохранив его от преждевременных увлечений мелочами военного дела. Жуковскому удалось осуществить свой план. Цесаревич много учился и имел хороших учителей; между прочим, знаменитый Сперанский вел с ним «беседы о законах». Домашние занятия дополнялись образовательными поездками. Из них особенно памятно было большое путешествие по России и Западной Сибири (в 1837 г.). Двадцати трех лет цесаревич вступил в брак с Марией Александровною, принцессою Гессен-Дармштадтской, с которою он познакомился во время большого заграничного путешествия.

 С этого времени началась служебная деятельность Александра Николаевича. Император Николай систематически знакомил сына с разными отраслями государственного управления и даже поручал ему общее руководство делами на время своих отъездов из столицы. В течение десяти лет наследник престола был ближайшим помощником своего отца и свидетелем всей его правительственной работы. Император Николай нежно относился к сыну; он говорил ему перед самой своею кончиною: «Мне хотелось, приняв на себя все трудное, все тяжкое, оставить тебе царство мирное, устроенное и счастливое... Провидение судило иначе».

 Провидение судило иначе. Император Александр II вступал во власть в очень тяжкое время. Трудная и неудачная война потрясла государство и требовала больших усилий и большого искусства для того, чтобы сохранить честь империи и привести дело к хорошему миру. Все внимание нового государя было устремлено в эту сторону.

 
§158 - Окончание Крымской войны

 
§ 158. Окончание Восточной (Крымской) войны


 После падения Севастополя осенью 1855 г. русским войскам удалось достигнуть блестящего успеха на Азиатском театре войны. Генералом Н.Н. Муравьевым была взята важная турецкая крепость Карс. Во всех остальных местах военные действия шли вяло, и к зиме везде настало полное затишье. Государь осенью посетил Крым и лично благодарил многострадальную Севастопольскую армию за ее подвиги и труды. Личное знакомство с положением дел на юге убедило императора Александра в том, что продолжать войну очень трудно; а победа под Карсом давала ему возможность начать переговоры о мире без ущерба для чести его государства. Со своей стороны император Наполеон желал мира и даже сам искал случая начать переговоры. В начале 1856 г. (при посредстве Австрии и Пруссии) удалось собрать в Париже конгресс европейских дипломатов для заключения мира. Мирный трактат был подписан в марте 1856 г. на условиях, довольно тяжких для России.

 По Парижскому трактату Россия получала обратно потерянный ею Севастополь в обмен на Карс, возвращаемый Турции. В пользу Молдавии Россия отказалась от своих владений в устьях Дуная (и, таким образом, перестала быть в непосредственном соседстве с Турцией). Россия потеряла право иметь военный флот на Черном море[1]; Черное море было объявлено нейтральным, и проливы Босфор и Дарданеллы были закрыты для военных судов всех государств. Наконец, Россия теряла право покровительства над христианскими подданными Турции, которые были теперь поставлены под протекторат всех великих держав.

 Объявляя особым манифестом о заключении мира, император Александр II заканчивал этот манифест определенным пожеланием внутреннего обновления России: «Да утверждается и совершенствуется ее внутреннее благоустройство; правда и милость да царствуют в судах ее; да развивается повсюду и с новой силой стремление к просвещению и всякой полезной деятельности»... В этих словах заключалось как бы обещание внутренних реформ, необходимость которых чувствовалась одинаково как правительством, так и обществом.

 Действительно, вскоре же наступила «эпоха великих реформ» императора Александра II. Прежде всего было упразднено крепостное право на крестьян (1861). Затем последовали реформа земская и реформа судебная (1864). Было дано новое городовое положение (1870). Была введена всеобщая воинская повинность (1874). Кроме того, последовал ряд мер по народному образованию, по цензуре, по финансам. Словом, все стороны государственной и общественной жизни подверглись изменениям: эпоха реформ охватила все слои русского общества.


 [1] Это ограничение в 1871 г., во время Франко-прусской войны, было снято с себя Россией. – Прим. авт.

 
§159 - Крестьянская реформа Александра II, падение крепостного права

 
§ 159. Крестьянская реформа: освобождение крестьян

 1. Было уже сказано (§151), что вопрос о крепостном праве составлял тяжелую заботу для правительства еще во время императора Николая I. Крепостной строй явно устарел. Нельзя было далее оставлять крестьян в бесправном состоянии рабства. Нельзя было ожидать роста и развития государственных сил при господстве в России отживших форм крепостного помещичьего хозяйства. Восточная [Крымская] война ясно показала отсталость и слабость нашего государства и необходимость внутренних перемен. Все понимали, что эти перемены должны были начаться именно с крепостного права, с «улучшения быта крепостных крестьян», как тогда принято было выражаться о крестьянском освобождении.

 Вскоре после заключения мира (1856) император Александр II, беседуя с дворянскими депутатами в Москве, сказал знаменитые слова о том, что «лучше отменить крепостное право сверху, нежели дожидаться того времени, когда оно само собой начнет отменяться снизу». Эти слова имели в виду неспокойное состояние крепостных, которые ждали освобождения и волновались год от году заметнее и сильнее. Слова государя произвели очень большое впечатление на все русское общество. Обсуждение крестьянского вопроса стало на очередь не только в правительственных сферах, но и в частных кругах. В печати и в обществе образовались разные направления. В то время как одни старались по возможности сохранить старый порядок и оградить права землевладельцев, другие стремились достичь освобождения крестьян с наилучшими для них условиями. В том и другом направлении составлялись проекты и записки, отчасти попадавшие в печать, отчасти же в рукописном виде представляемые правительству. Ранее, чем правительство успело приступить к работам по освобождению крестьян, возникли частные проекты освобождения. Самые основательные из них считали необходимым совершить освобождение крестьян с наделением их землей. За такой именно способ освобождения высказывались близкие к государю лица – брат его, великий князь Константин Николаевич, и великая княгиня Елена Павловна (вдова великого князя Михаила Павловича). Благодаря их личному влиянию к делу крестьянской реформы были привлечены столь выдающиеся лица, как Николай Алексеевич Милютин, князь В. А. Черкасский, Юрий Федорович Самарин и другие такие же горячие поборники крестьянских интересов. За освобождение крестьян с землей стал и граф Яков Иванович Ростовцев, любимец государя и его близкий сотрудник по управлению военно-учебными заведениями. Ростовцев в ряде письменных и устных докладов разъяснил государю технические подробности предстоявшей крестьянской реформы и убедил его в необходимости наделить крестьян землей, чтобы не сделать их безземельными батраками. Таким образом, сам государь усвоил мысль о желательности земельных наделов для крестьян.

 2. Внешний ход крестьянской реформы
был таков. В начале 1857 г. стал действовать «секретный» комитет, учрежденный государем для обсуждения мер по устройству быта крестьян. Комитет предложил совершить освобождение крестьян постепенно, без крутых и резких переворотов. Но это не соответствовало намерениям императора Александра, который желал скорого и определенного решения крестьянского вопроса. Поэтому, когда в комитет поступило заявление дворян литовских губерний (Виленской, Ковенской и Гродненской) о желании их освободить своих крестьян без земли, то государь приказал ускорить обсуждение этого дела. Мнения по данному делу в комитете разделились; часть членов комитета (во главе с великим князем Константином Николаевичем) высказалась за то, чтобы разрешить освобождение с землей, а не без земли, и притом сделать это гласно – так, чтобы все узнали о намерении правительства немедля приступить к преобразованию крестьянского быта. Государь одобрил это мнение, и рескрипт государя, данный (в ноябре 1857 г.) виленскому генерал-губернатору Назимову, возвестил всему государству о том, что реформа началась. Литовским дворянам было указано образовать по губерниям дворянские губернские комитеты для обсуждения условий освобождения крестьян и составления проекта «положений» об устройстве крестьянского быта. Правительство ожидало, что, узнав об учреждении губернских комитетов в литовских губерниях, дворянские общества прочих губерний сами поймут необходимость приступить к обсуждению условий крестьянской реформы и станут ходатайствовать об устройстве у себя таких же губернских комитетов по крестьянскому делу. Действительно, из разных губерний стали поступать адресы дворянства с выражением готовности приняться за улучшение быта крестьян, и государь разрешал открытие в губерниях губернских комитетов, составленных из местных дворян. Для руководства занятиями этих комитетов была дана общая для всех их программа. Для объединения же всех мер по крестьянскому делу «секретный» комитет был преобразован в главный комитет под председательством самого государя (1858).

 Так началось обсуждение крестьянской реформы. Когда губернские комитеты изготовили свои проекты положений об улучшении быта крестьян, они должны были представить их на рассмотрение главного комитета и прислать в Петербург своих депутатов для совместного обсуждения дела в главном комитете. Так как проекты губернских комитетов во многом различались между собой, то для их рассмотрения и согласования была образована при главном комитете особая редакционная комиссия под председательством Я. И. Ростовцева (1859). Комиссия эта по ходу дела была разделена на четыре отделения, или четыре редакционные комиссии. В состав их вошли как чиновники разных министерств, так и дворяне по приглашению Ростовцева. Кроме того, дворянские депутаты из губерний дважды вызывались в Петербург для занятий в редакционных комиссиях. С их участием комиссии обсудили все основания крестьянской реформы и составили проект положения об освобождении крестьян. Проект этот был очень благожелателен для крестьян благодаря стараниям прогрессивных членов комиссий, Н. А. Милютина, князя Черкасского, Ю. Ф. Самарина и др. В самый разгар работ комиссий их председатель Я. И. Ростовцев скончался и на его место был назначен граф Панин. Ростовцев был горячим сторонником освобождения крестьян; Панина же считали «крепостником». Тем не менее работы редакционных комиссий продолжались и при Панине в том же духе, как при Ростовцеве. В конце 1860 г. комиссии окончили свое дело и были закрыты. Составленные ими законопроекты были переданы в главный комитет.

 Главный комитет, под председательством великого князя Константина Николаевича, рассмотрел выработанный комиссиями проект положения об освобождении крестьян и придал ему окончательную форму. После этого, в начале 1861 г., проект был внесен в государственный совет и по желанию государя немедленно рассмотрен. Государь лично открыл занятия государственного совета по крестьянскому делу и в пространной речи указал совету, что на уничтожение крепостного права «есть его прямая воля». В исполнение этой воли совет рассмотрел и одобрил проект закона об освобождении крестьян. В годовщину, своего вступления на престол, 19 февраля 1861 г., император Александр подписал знаменитый манифест об отмене крепостного права и утвердил «положения о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости». Великое дело «царя-освободителя» было совершено: 5 марта «воля» была обнародована и принята народом спокойно, без всяких общественных потрясений.

 3. Основания крестьянской реформы
были таковы. [Подробнее - см. отдельную статью Положения крестьянской реформы 1861.] Крепостное право помещиков на крестьян было отменено навсегда, и крестьяне признаны свободными безо всякого выкупа в пользу помещиков. Государственная власть не видела в этом никакого нарушения прав помещиков. В своей речи государственному совету император Александр указывал на то, что крепостное право в России имело государственный характер: «право это установлено самодержавной властью, и только самодержавная власть может уничтожить его». В то же время земля, на которой жили и работали крестьяне, была признана собственностью помещиков. Крестьяне освобождались с тем, что помещики предоставят им в пользование их усадебную оседлость и некоторое количество полевой земли и других угодий («полевой надел»). Но крестьяне за усадьбу и полевые наделы должны были отбывать в пользу помещиков повинности деньгами или работой. По закону крестьяне получили право выкупить у помещиков свои усадьбы и, сверх того, могли по соглашению со своими помещиками приобрести у них в собственность полевые наделы. Пока крестьяне пользовались наделами, не выкупив их, они находились в зависимости от помещиков и назывались временнообязанными крестьянами. Когда же соглашение о выкупе было достигнуто (на что предполагался срок в два года), то крестьяне получали полную самостоятельность и становились крестьянами-собственниками. Вышедшие из крепостной зависимости крестьяне соединялись по месту жительства в «сельские общества», из которых для ближайшего управления и суда составлялись «волости». В селах и волостях крестьянам дано было самоуправление по тому образцу, какой был установлен для крестьян государственных при графе Киселеве (§151). В сельских обществах было установлено общинное пользование полевою землею, при котором крестьянский «мир» переделял землю между крестьянами и все повинности со своей земли отбывал за круговою порукою.

 Одним из самых трудных и сложных вопросов в деле крестьянской реформы было определение размеров крестьянского полевого надела. Земледелие не везде было главным занятием крестьян. Только в южном черноземном районе крестьяне усиленно пахали и на себя, и на помещиков, отбывая на барском поле тяжелую «барщину». В центральных же областях, где земледелие не было прибыльно, крестьяне чаще «ходили на оброке», то есть занимались промыслами на стороне и вместо барщинного труда платили ежегодно помещикам условленную сумму– оброк. На юге помещику было выгоднее отпустить крестьян на волю без земли, а землю удержать за собою, потому что именно земля там и представляла главную ценность. На севере же помещикам была невыгодна потеря именно крестьянского оброка, а не земли. Поэтому одни помещики старались по возможности уменьшить крестьянские земельные наделы, а другие были к этому равнодушны. С другой стороны, в южных губерниях пахотной земли было много, а население не густо, и потому крестьяне пользовались землею без стеснений; в центре же государства при большом росте населения сильно чувствовалось малоземелье. Под влиянием столь разнообразных местных условий и приходилось определять размеры крестьянского полевого надела особо для каждой «полосы» государства (нечерноземной, черноземной и степной) и для отдельных губерний и даже уездов. Размеры надела определились от 1 до 12 десятин на «душу» (то есть на лицо, записанное в крестьянах за помещиком по ревизии). Дворовые же люди, находившиеся в личном услужении помещикам и не пахавшие земли, освобождались без земельного надела и по прошествии двух лет временно-обязанного состояния под властью помещиков могли приписаться к какому-либо сельскому или городскому обществу.

 Указанный в законе выкуп усадеб и полевых наделов для крестьян был бы невозможен, если бы правительство не пришло на помощь крестьянству – устройством особой «выкупной операции». В положении 19 февраля было определено, что помещики могут получать от правительства немедленно «выкупную ссуду», как только устроены будут их земельные отношения с крестьянами и будет точно установлен крестьянский земельный надел. Ссуда выдавалась помещику доходными процентными бумагами и засчитывалась за крестьянами как казенный долг. Крестьяне должны были погасить этот долг в рассрочку, в течение 49 лет, «выкупными платежами».

 4. Осуществление крестьянской реформы
предполагалось путем соглашения между помещиками и их крестьянами как о размерах надела, так и о всяких обязательных отношениях крестьян к их бывшим господам. Это соглашение надлежало изложить в «уставной грамоте» в течение двух лет со дня освобождения. Конечно, нельзя было надеяться на то, что помещики и крестьяне сами сумеют достигнуть мирного и справедливого конца своих давних отношений, не всегда согласных и гладких. Для разбора могущих возникнуть недоразумений, споров и жалоб была учреждена должность мировых посредников, избираемых из местных дворян. Мировые посредники должны были следить за правильностью и справедливостью сделок помещиков с их крепостными, выходящими на волю. Они утверждали уставные грамоты. Они наблюдали за ходом крестьянского самоуправления в сельских обществах и волостях. Важнейшие и сомнительные дела посредники докладывали уездному мировому съезду, состоявшему из мировых посредников всего уезда. Общее же руководство делом крестьянской реформы по губерниям было возложено на губернские по крестьянским делам присутствия. (Эти присутствия действовали под председательством губернатора и состояли из важнейших чинов губернии и представителей местного дворянства.)

 Так было совершено великое дело отмены крепостного права. Освобождение крестьян существенно изменило все основы русского государственного и общественного быта. Оно создало в центральных и южных областях России новый многолюдный (21–22 млн.) общественный класс. Прежде для управления им довольствовались помещичьей вотчинной властью. Теперь же управлять им должно было государство. Старые Екатерининские учреждения, установившие в уездах дворянское самоуправление (§128), уже не годились для нового разносословного уездного населения. Надобно было создать заново местную администрацию и суд. Крестьянская реформа, таким образом, неизбежно вела к другим преобразованиям.

 
§160 - Земская и городская реформы Александра II – кратко

 
§ 160. Земское и городское самоуправления

 Уже в 1864 г. дано было новое «положение о губернских и уездных земских учреждениях». Прежние законы знали только сословное самоуправление (§128). Теперь созданы были учреждения всесословные. К заведованию хозяйственными делами каждой губернии и каждого уезда привлекались выборные лица от населения. Именно все землевладельцы, торговцы и промышленники, обладающие недвижимыми имуществами определенной ценности, а также сельские общества получили право избирать из своей среды на три года представителей («гласных») в уездные земские собрания. Эти собрания, под председательством уездного предводителя дворянства, собираются ежегодно на короткий срок для руководства хозяйственными делами уезда. Уездное земское собрание избирает из своей среды уездную земскую управу, состоящую из председателя и двух членов. Управа есть учреждение постоянное: на основании закона и полномочий земского собрания она ведает все земские дела своего уезда. Каждый год в губернском городе происходит съезд депутатов от уездных земских собраний всей губернии. Под председательством губернского предводителя дворянства эти депутаты составляют губернское земское собрание. Оно имеет своим предметом общее руководство хозяйственными делами целой губернии. Для постоянного ведения этих дел оно избирает из своей среды губернскую земскую управу, состоящую из председателя и нескольких членов. Деятельность земских учреждений («земств») подчинена надзору губернаторов и министерства внутренних дел. В случаях недоразумений земствам предоставлено обращаться с жалобами в сенат.

 Ведению земств подлежат дела по народному образованию, попечение о народном здравии, продовольственное дело, дорожное дело, страховое дело, ветеринарное дело. Школы, благотворительность, медицинская помощь, устройство дорог и мостов, взаимное страхование от огня и прочие земские дела требуют больших средств. Поэтому земствам предоставлено право облагать население уездов сборами и повинностями на земские нужды, образовывать земские капиталы, приобретать имущества. При своем полном развитии земская деятельность должна была достичь большой сложности и охватить собой все стороны местной жизни. Таким образом, новые формы местного самоуправления не только сделали его всесословным, но и расширили круг его полномочий. Ранее, до реформ, всем уездом управляла дворянская корпорация, представлявшая собой весь состав полноправного уездного населения. Право самоуправления имело тогда в виду односословные, дворянские интересы. В новых земствах за дворянами было сохранено преобладание; но к участию в ведении земского хозяйства были привлечены и все прочие жители уезда, обладающие имущественным цензом, а также и крестьянские общества. Место сословных интересов заслужили общеземские нужды и интересы. Самоуправление получило столь широкий характер, что многими было понято как переход к представительному образу правления. Поэтому со стороны правительства, вскоре же по введении земских учреждений, стало заметно намерение удерживать деятельность земств в круге исключительно местных дел и не дозволять общения между собой земских корпораций различных губерний.

 Немногим позднее земского самоуправления созданы были новые формы городского самоуправления. «Городовое положение 1870 г.» оставило в силе старое разделение горожан на купцов с их гильдиями, ремесленников с их цехами и т д. (§§ 109, 128). Независимо от этих корпораций, по новому закону все горожане, платящие городские повинности с их земли, торга или промысла, получили право сообща избирать гласных в городскую думу, которая должна была ведать городское хозяйство так же, как земства ведали земское хозяйство. Главные избирают из своей среды городского голову и членов городской управы. Дума собирается по мере надобности; управа же действует как постоянный исполнительный орган думы. Срок выборных полномочий в городах – четырехлетний. За деятельностью городских дум и управ наблюдает губернское по городским делам присутствие под председательством губернатора.

 Не только новый порядок управления, но вместе с тем и общая перемена в общественном строе повлияла благотворно на развитие городской жизни в России во второй половине XIX в. До крестьянской реформы в большинстве губерний продолжалось господство патриархальных форм крепостного помещичьего хозяйства, сохранявшего в себе до последнего времени черты хозяйства натурального. Города имели мало покупателей и потребителей из уездов, были скудны капиталами; население их не отличалось предприимчивостью, было бедно и невежественно. С освобождением крестьян оживилась уездная жизнь; возникло земство с его хозяйственными предприятиями; началась усиленная постройка железных дорог; явилось много торгово-промышленных предприятий и банков. Рост хозяйственной жизни государства отозвался на городах самым решительным образом: города ожили и, пользуясь новым самоуправлением, приняли иной вид. Из административных центров они стали превращаться в центры народно-хозяйственной деятельности.

если вам нужны более подробные сведения по этой теме, прочтите статьи Земская реформа Александра II, Городская реформа Александра II, Деятельность земств при Александре II из Курса русской истории XIX века А. А. Корнилова

 
§161 - Судебная реформа Александра II – кратко

 
§ 161. Судебная реформа
Одновременно с земскою реформою была подготовлена и судебная. В 1864 г. были изданы новые «судебные уставы», изменившие старые формы нашего судоустройства и судопроизводства.

 Вместо сословных Екатерининских судов (§128) был учрежден суд бессословный, «равный для всех подданных». Мелкие дела были отнесены к ведомству мирового суда. Мировые судьи, избираемые уездными земскими собраниями и городскими думами, должны были судить в уездах и городах мелкие уголовные преступления и разбирать тяжбы, склоняя по возможности стороны к примирению и полюбовному решению дел. Недовольные приговором мирового судьи могли жаловаться на него в местный съезд мировых судей. Мировым судьям было подведомственно все население «мировых участков», кроме крестьян, которым были дарованы особые волостные суды для решения дел, возникающих в крестьянской среде. Для суда по делам более важным в губернских городах были открыты окружные суды с отделениями уголовными и гражданскими. Дела в них решались судьями (председателем и членами суда), назначаемыми правительством. По наиболее важным уголовным делам в состав суда сверх того входили присяжные заседатели, привлекаемые по жребию из местного населения. Присяжные заседатели решали по совести вопрос о виновности или невиновности подсудимого; судьи же на основании вердикта присяжных или освобождали его от суда, или же приговаривали к соответственному наказанию. На решения окружных судов, постановленные без присяжных заседателей, можно было приносить жалобы в судебные палаты, учрежденные в важнейших городах. На решения же судов с присяжными заседателями жалобы направлялись в правительствующий сенат. В сенат же поступали жалобы и на приговоры съездов мировых судей и судебных палат. Таким образом, сенату (его кассационным департаментам) принадлежал общий надзор за отправлением правосудия в государстве.

 При таком порядке новые суды, во всех инстанциях, были обособлены от администрации. Судьям была дана несменяемость и независимость. В суды был введен общественный элемент в лице присяжных заседателей и выборных мировых судей. Приняты меры к ускорению делопроизводства определением точных сроков для различных судебных действий. Император Александр с полным основанием мог сказать, что дает своему государству «суд скорый, правый, милостивый и равный для всех подданных».

 В новых судах были изменены все основания судопроизводства. Старые суды не обеспечивали правосудия. Они находились под сильным влиянием администрации и были доступны подкупам. Следствие велось полицией неумело, мешкотно; подозреваемого в преступлении стращали и истязали, чтобы добиться признания. Самый суд происходил в отсутствии обвиняемого, на основании бумажных сведений о деле. Защиты не существовало. Приговор постановлялся не по живому убеждению судей, а по формальным соображениям. Жаловаться на приговор было трудно. Судебные уставы 1864 г. ввели новые порядки. Следствие о всяком деле поручается особому судебному следователю. Добытый им на «предварительном следствии» обвинительный материал поступает в суд. Суд в своем заседании, в присутствии обвиняемого и присяжных заседателей, производит новое «судебное следствие» по делу. У обвиняемого при этом должен быть защитник из опытных адвокатов-юристов. На суде может присутствовать публика. Таким образом, суд производится устно и гласно. Обвинитель-прокурор и адвокат-защитник принимают все меры к выяснению дела и в конце следствия в особых речах выясняют присяжным обстоятельства дела, первый – в интересах обвинения, второй – в интересах защиты. Между ними происходит как бы состязание, высшая цель которого – обнаружение истины в деле. На основании судебного следствия присяжные выносят свой вердикт (после тайного совещания), а суд постановляет приговор. В гражданских делах тяжущиеся стороны (истец и ответчик или же их поверенные – адвокаты) представляют суду доказательства своей правоты и основания своих исков. Суд, оценив объяснения сторон, постановляет свое решение в пользу той, которую признает правой. Таким образом, и здесь, как в делах уголовных, судоговорение имеет характер состязательный, дающий возможность участникам дела выяснить все его подробности.

Судебные уставы 1864 г. пользуются прекрасной славой, как по высоким гуманным началам, положенным в их основу, так и по достоинствам своего исполнения. Они дали государству хорошие суды, заслужившие любовь и доверие населения, и положили начало воспитанию нашего общества в чувствах законности. Одновременно с введением новых судебных установлений была значительно смягчена и система наказаний, существовавшая в России; именно, были отменены разные виды телесных наказаний (розги, плети, шпицрутены или палки, наложение клейм на преступников и т. п.).

если вам нужны более ПОДРОБНЫЕ сведения по этой теме, прочтите статьи Судебная реформа Александра II и Суды при Александре II из Курса русской истории XIX века А. А. Корнилова.

 
§162 - Военная реформа Александра II – кратко

 
§ 162. Всеобщая воинская повинность

 В связи с общим обновлением русской общественной жизни стояла реформа воинской повинности. В 1874 г. дан был устав о всеобщей воинской повинности, совершенно изменявший порядок пополнения войск. При Петре Великом, как мы знаем (§110), все сословия привлекались к военной службе: дворянство поголовно, податные сословия – поставкою рекрут. Когда законами XVIII в. дворянство постепенно было освобождено от обязательной службы, рекрутчина оказалась уделом низших классов общества, и притом беднейших, так как богатые могли откупаться от солдатства, нанимая за себя рекрута. В такой форме рекрутская повинность стала тяжелым и ненавистным бременем для населения. Она разоряла бедные семьи, лишая их кормильцев, которые, можно сказать, навсегда уходили от своих хозяйств. Срок службы (25 лет) был таков, что человек, попав в солдаты, на всю жизнь отрывался от своей среды.

 По новому закону к отбыванию воинской повинности призываются ежегодно все молодые люди, достигшие в данном году 21 года. Правительство определяет каждый год потребное для войск общее число новобранцев и по жребию берет из всех призывных только это число. Остальные зачисляются в ополчение. Взятые в службу числятся в ней 15 лет: 6 лет в строю и 9 в запасе. Выйдя из полка в запас, солдат лишь время от времени призывается в учебные сборы, настолько короткие, что они не препятствуют его частным занятиям или крестьянской работе. Образованные люди находятся в строю менее 6 лет, вольноопределяющиеся – также. Новая система комплектования войск, по самой идее своей, должна была привести к глубоким переменам в военных порядках. Вместо суровой солдатской муштровки, основанной на взысканиях и наказаниях, вводилось разумное и гуманное воспитание солдата, несущего на себе не простую сословную повинность, как было раньше, а священный гражданский долг защиты отечества. Кроме военной выучки, солдат учили грамоте и старались развить в них сознательное отношение к своему долгу и понимание своего солдатского дела. Долговременное управление военным министерством графа Дмитрия Алексеевича Милютина было ознаменовано рядом просветительных мероприятий, имевших целью насадить военное образование в России, поднять дух армии, улучшить военное хозяйство[1].


[1] Всеобщая воинская повинность отвечала двум потребностям времени. Во-первых, невозможно было оставить старый порядок пополнения войска при тех общественных реформах, которые вели к управлению всех классов общества перед законом и государством. Во-вторых, надобно было поставить русское военное устройство в уровень с западноевропейским. В государствах Запада, по примеру Пруссии, действовала всеобщая воинская повинность, превращавшая население в «вооруженный народ» и сообщавшая военному делу значение общенародного. Армии старого типа не могли равняться с новыми ни по силе национального воодушевления, ни по степени умственного развития и технической подготовки. России нельзя было отставать от соседей в этом отношении. – Прим. авт.

если вам нужны более ПОДРОБНЫЕ сведения по этой теме, прочтите статью Военная реформа Александра II из Курса русской истории XIX века А. А. Корнилова

Русская историческая библиотека

 
§163 - Финансовые реформы Александра II – кратко

 
§ 163. Государственное хозяйство

 Военные расходы, вызванные Восточной [Крымской] войной, и предпринятая правительством Александра II выкупная операция (§159) заставляли правительство выходить из рамок обыкновенного бюджета. Государственных доходов не хватало на покрытие расходов; требовались займы для погашения ежегодных дефицитов. Правительство было вынуждено обращаться к кредиту: оно занимало деньги за границей, прибегало к внутренним (выигрышным) займам и делало новые выпуски кредитных билетов все в большем и большем количестве. Последствия таких мер выражались в том, что платежи процентов по займам очень отягощали бюджет, а кредитные билеты стали падать в цене, как в былое время падали ассигнации (§151). Перед правительством становилась задача – упорядочить государственное хозяйство, чтобы восстановить равновесие в бюджете и поднять курс бумажных денег. Александром II были предприняты некоторые финансовые реформы (1863). Установлен определенный и точный порядок составления ежегодных смет прихода и расхода по всем ведомствам. Общая государственная роспись доходов и расходов ежегодно публиковалась во всеобщее сведение. Введено было «единство кассы», при котором движение всех денежных сумм в казначействах империи подчинялось общему распоряжению министерства финансов, тогда как прежде каждое министерство имело свои особые кассы и само собирало свои доходы и производило расходы. За правильностью исполнения смет должен был следить заново преобразованный государственный контроль (§143). Таким образом достигнута была большая правильность финансового управления и установлен больший порядок в ведении государственного хозяйства. Но равновесие бюджета достигнуто не было.

 Для увеличения государственных доходов был принят ряд мер, из которых наиболее замечательна отмена винных откупов, существовавших у нас со времени Екатерины II. Старый порядок состоял в том, что частные лица покупали у правительства («откупали») право продажи вина в известном округе за определенную сумму. По новому порядку, установленному при Александре II, вино могло продавать всякое частное лицо; но все вино, поступавшее в продажу, облагалось «акцизом» (особым налогом в пользу казны). Таким же акцизом были обложены табак и соль (также сахар). Были увеличены некоторые таможенные пошлины. Главным же средством поднять экономическую жизнь страны и государственное хозяйство считалась постройка сети железных дорог. Не имея возможности строить дороги казенными средствами, правительство привлекало к этому делу на очень льготных условиях частных лиц и иностранные капиталы. Несмотря на то, что к железнодорожному строительству устремилось много недобросовестных дельцов, эксплуатировавших казну и дороги для своей наживы, сеть железных дорог (в 20 тыс. верст) была сооружена в скором времени и оказала громадное влияние на развитие русской промышленности и торговли. В связи с постройкой дорог наш иностранный отпуск вырос в десять раз; почти также увеличился и ввоз товаров в Россию. Число торговых и промышленных предприятий, фабрик и заводов заметно умножилось. Явились кредитные учреждения – банки, во главе которых стал государственный банк (1860). Россия начала терять характер патриархального земледельческого государства. Освобожденный от крепостной зависимости и других стеснений народный труд находил себе применение в разных отраслях промышленности, созданных новыми условиями общественной жизни.

если вам нужны более ПОДРОБНЫЕ сведения по этой теме, прочтите статьи Финансовые реформы Александра II и Русские финансы к концу правления Александра II из Курса русской истории XIX века А. А. Корнилова

 
§164 - Цензура и печать при Александре II

 
§ 164. Цензура и печать

 Со вступлением на престол императора Александра II были отменены все те стеснительные меры, какие в царствование его отца принимались относительно цензуры и учебного дела (§151).

 Сначала был фактически смягчен цензурный надзор за печатью. Цензура была передана из министерства народного просвещения в министерство внутренних дел, где для нее было образовано особое «главное управление по делам печати». Затем (1865) был дан закон о печати, имевший в виду предоставить отечественной печати возможные облегчения. По этому закону цензура сохранилась лишь для брошюр и небольших сочинений. Толстые книги (свыше 160 страниц оригинальные, свыше 320 страниц переводные) могли выходить в свет без цензуры. Издатели книг отвечали перед судом, если в книгах заключалось что-либо противозаконное. Журналы и газеты могли выходить без цензуры с особого разрешения власти. Если в таких бесцензурных журналах и газетах появлялось что-либо «вредное» или противозаконное, то изданию объявлялось «предостережение». После третьего предостережения издание запрещалось.

 Новый порядок дал печати небывалую до тех пор свободу после грозной опеки, которая тяготела над нею раньше. Время великих реформ произвело в обществе чрезвычайное брожение, сильно отразившееся и в печати. Печать отзывалась на каждое правительственное начинание, обсуждала все реформы, оценивала их последствия, приветствовала созданный реформами новый общественный строй, основанный на демократическом бессословном начале. Общественные мечты шли дальше намерений правительства. Дарование местного земского самоуправления возбуждало надежды на то, что земство будет призвано и к участию в управлении государством; высказывалась мысль о представительном правлении. Падение крепостной зависимости, уравнение всех перед судом, создание новых либеральных форм общественной жизни привели к небывалой ранее свободе личности. Чувство этой свободы вело к желанию развить ее до последних пределов. Создались мечты об установлении новых форм семейной и общественной жизни – таких, которые бы обеспечивали полное равенство людей и безусловную свободу каждой отдельной личности. Люди, мечтавшие о такой свободе, отрицали весь современный им порядок жизни и ни в чем не признавали его для себя обязательным; поэтому они и получили название «нигилистов». (Интересен роман И. С. Тургенева «Отцы и дети» с его героем «нигилистом» Базаровым.) Основ будущего идеального устройства отрицатели искали в европейском социализме, с которым усиленно знакомили русскую публику. Таким образом создались крайние, «радикальные», направления в политических и социальных вопросах и образовалась «отрицательная» литература. Представителями ее были журналы «Современник» и «Русское Слово» в России и «Колокол» за границей. («Современник», во главе с публицистами Чернышевским и Добролюбовым, имел характер политический; «Русское Слово», с Писаревым во главе, занималось проповедью нигилизма. Что же касается до лондонского «Колокола», то его издатель, эмигрант А.И. Герцен, в конце 50-х годов главной целью своей считал добиться освобождения крестьян и свободы печати в России; влияние «Колокола» в эти годы было очень велико.) Развитие радикальной журналистики доставляло правительству много неудовольствий и опасений. Уже в начале 60-х годов было признано необходимым ограничить свободу журнальной печати. Когда же 4 апреля 1866 г. революционер Каракозов выстрелил в государя у ворот Летнего сада, то власти усилили цензурные строгости и навсегда закрыли «Современник» и «Русское Слово». Однако влияние отрицательной литературы настолько распространилось, что эта мера не остановила умственного брожения. В некоторой части общества стало зреть революционное настроение, требовавшее прямого государственного и общественного переворота; мало-помалу сложились революционные кружки, обнаружившие свою разрушительную деятельность уже в 70-х годах.

 Другие направления в русской печати того времени пользовались меньшим успехом в публике. Славянофильские журналы («Молва», «Русская Беседа») не были популярны и не вызывали к себе доверия власти, которая видела в славянофилах оппозиционную партию. Из числа умеренно-прогрессивных журналов один «Русский Вестник», издаваемый Катковым, имел устойчивый успех, особенно возросший в те годы (1862–1863), когда политические осложнения в Польше вызвали блестящие патриотические статьи Каткова. М.Н. Каткову (писавшему как в «Русском Вестнике», так и в «Московских Ведомостях») удалось вызвать в русском обществе подъем национального сознания и стать выразителем глубоких русских чувств, направленных против польского восстания и против европейского вмешательства в отношения России и Царства Польского. С тех пор, на почве патриотизма, Катков стал держаться охранительных начал и получил большое влияние на высшие правительственные сферы.

 
§165 - Народное просвещение при Александре II

 
§ 165. Народное просвещение

 В самом начале своего царствования император Александр II отменил те стеснительные меры, которые были приняты в отношении учебных заведений в последние годы императора Николая I (§151). Преподавание в университетах получило больше свободы; комплекты студентов были уничтожены; мало того, был открыт доступ в университеты вольнослушателям. В 1863 г. дан был общий устав университетов, по которому профессорская корпорация получила самоуправление. Совет профессоров в каждом университете избирал всех университетских должностных лиц и заведовал хозяйством университета; попечителю учебного округа принадлежало только наблюдение за законностью действий совета. Но учащиеся в университете студенты рассматривались как отдельные посетители, не имеющие права на корпоративное устройство; посторонние же лица и вовсе не допускались к посещению лекций. Такое положение учащихся давало им поводы к неудовольствию и «студенческим беспорядкам», составлявшим одно из частных и печальных явлений той эпохи.

Под влиянием общественного брожения и студенческих беспорядков задумана была министром народного просвещения графом Д. А. Толстым реформа средней школы. В начале царствования императора Александра II (при министре А. В. Головнине) доступ к гимназии был открыт для детей «всех состояний без различия звания и вероисповедания». Самые гимназии были двоякого типа: классические (с древними языками) и реальные (без древних языков, с преобладанием естествознания). Граф Толстой (поддерживаемый Катковым) находил, что реальное образование есть «одна из важных причин так сильно охватившего наше учащееся юношество материализма, нигилизма и самого пагубного самомнения». Единственным средством борьбы с этим злом министр считал установление строго-классической системы образования в гимназиях. В 1871 г. он составил новый устав гимназий, одобренный государем. Классическая гимназия сделана была единственным типом общеобразовательной и всесословной средней школы, питомцы которой одни имели право поступления в университеты. Реальные гимназии были заменены «реальными училищами»; цель их была в том, чтобы доставлять учащемуся юношеству всех состояний общее образование, приспособленное к практическим потребностям и к приобретению технических познаний. Реформой гр. Толстого было создано полное преобладание классической школы в государстве[1].

Одновременно с реформою мужской средней школы шли мероприятия в области женского образования. До времени императора Александра II для девиц существовали только институты и частные пансионы; в них получали образование почти исключительно дворянки. С конца 50-х годов начинают возникать женские гимназии для приходящих учениц всех сословий. Сначала эти гимназии основывались в ведомстве учреждений императрицы Марии (по почину Николая Алексеевича Вышнеградского), а затем и в ведомстве министерства народного просвещения; Параллельно с ними в духовном ведомстве, для дочерей лиц духовного звания, стали открываться женские епархиальные училища с соответствующим курсом. Таким образом, в царствование императора Александра дело женского образования было поставлено широко. Естественно рождалась мысль о возможности и высшего образования для женщин. Первую попытку в этом направлении сделал начальник петербургских женских гимназий Николай Алексеевич Вышнеградский; по его мысли, при женских гимназиях были основаны «педагогические женские курсы» для приготовления преподавательниц (1863). Затем кружком передовых женщин, при содействии профессора К. Н. Бестужева-Рюмина (1878), были открыты «высшие женские курсы» («бестужевские») в Петербурге. Наконец, в Петербурге же существовали некоторое время (с 1872 г.) медицинские женские курсы для женщин-врачей. По примеру Петербурга и в других университетских городах стали возникать по частному почину высшие женские курсы. Таким образом, вопрос о высшем образовании женщин получил успешное разрешение.

В отношении низшего – начального, или народного, – образования в царствование императора Александра II достигнуты были большие результаты. Создан был, кроме старого типа начальных народных училищ – церковно-приходских школ, новый тип светской начальной школы, перешедшей на попечение земств. К концу царствования Александра II народные школы считались уже десятками тысяч и составляли одну из самых важных забот земства. Для приготовления учителей в начальные школы как министерство народного просвещения, так и земства устраивали «учительские семинарии». Несмотря, однако, на ряд усилий поднять народную грамотность, в эпоху реформ она стояла еще на низком уровне.


[1] К сожалению, школьному классицизму придан был внешний формальный характер: дело ограничивалось грамматическим изучением древних языков при очень большом числе учебных часов на этот предмет. За отсутствием достаточного числа русских преподавателей латыни и греческого языка пришлось выписывать специалистов из-за границы (преимущественно чехов); их преподавание не могло нравиться по незнанию ими русского языка и русской школы. Реформа графа Толстого вообще не вошла в правы нашего общества и возбудила против себя прямую ненависть, хотя в основе своей имела правильную мысль о высоком воспитательном значении классицизма. – Прим. авт.

 
§166 - Итоги реформ Александра II

 
§ 166. Некоторые последствия произведенных реформ
Таков был круг великих преобразований императора Александра II. Основная реформа его царствования – освобождение крестьян – внесла коренную перемену в русский общественный порядок и необходимо повлекла за собой остальные реформы. С падением крепостного права пали прежние формы преобладания дворянства в русской жизни, созданные законами императрицы Екатерины II (§128). В дореформенной России дворянское сословие было господствующим как в местной жизни, так и в правительственном управлении. В уездах землевладельческое дворянство правило всеми, дедами безраздельно; все правительственные должности замещались в губерниях и в столице чиновниками из дворян; другие классы населения в государственной жизни не пользовались никаким значением. С отменою же крепостного права, в уездах рядом с дворянскими обществами создались крестьянские сельские общества; появились землевладельцы и из горожан. Оживилась деятельность торгово-промышленная; города расцвели с освобождением крестьян (потому что падение крепостных хозяйств и освобождение крестьянского труда создало для городских рынков новых потребителей, открыло новые сферы для предприимчивости, привлекло рабочие руки). Между городами и уездами создались новые связи, уничтожавшие прежнюю сословную разобщенность. Жизнь получила характер бессословный и демократический.

За таким направлением жизни следовало законодательство, создавая всесословные суды, всесословное земство, всесословную школу, всеобщую воинскую повинность. На дворянство как на образованную среду правительство возлагало руководство новым земским самоуправлением; из дворян по-прежнему назначались высшие чиновники. Но это уже не был старый порядок, при котором дворянству по праву принадлежало исключительное господство в государстве. Дворянство было теперь только первым из прочих граждански-равноправных общественных классов. Утратив свое исключительно льготное положение вследствие реформы, дворянство пережило вместе с тем тяжелый материальный кризис. Оно в большинстве не смогло перейти от старых форм хозяйства при даровом крепостном труде на новые формы с трудом наемным и потому разорилось и потеряло массу своих земель, перешедших в крестьянские и купеческие руки.

Таким образом, упадок дворянства и демократизация общества были первым последствием реформ 60-х годов XIX столетия.

Вторым последствием реформ было умственное брожение радикального политического характера. Преобразование государственного и общественного строя, предпринятое императором Александром II, не имело в виду изменить в России образ правления и ввести политическое представительство. За дарованием новых учреждений, судебных и земских, в которых действовали выборные представители общества, не последовало политической реформы, которая бы привлекла этих представителей общества к высшему управлению государством. Напротив, в конце 60-х годов правительство усвоило охранительную политику. Между тем, возбужденное рядом глубоких перемен, русское общество не могло быстро успокоиться. Некоторая часть его была настроена очень радикально и, не довольствуясь совершенными преобразованиями, мечтала о насильственном переходе к конституционному правлению и даже о социальном перевороте. В 70-х годах XIX в. в разных городах стали образовываться революционные кружки, поставившие себе целью распространение в народе социалистических идей и подготовку революции. Деятельность этих кружков вызывала преследование со стороны властей. В течение 70-х годов происходили большие политические процессы, показавшие значительные размеры революционной пропаганды в обществе. Ссылка и другие наказания, постигавшие агитаторов, не могли подавить движения. Напротив, оно принимало все более и более крайний характер. Одна из революционных организаций, малолюдная, но очень крайняя (усвоившая себе название «земли и воли», а позже «народной воли»), желала достигнуть своей цели – революционного переворота – путем «террора», то есть ряда насильственных актов против правительственных лиц. В конце 70-х годов начались покушения и на жизнь самого государя. Россия, таким образом, вступила в период тяжелой внутренней смуты.

Русская историческая библиотека

 
§167 - Польское восстание 1863-1864

 
§ 167. Польское восстание 1863 г.

 В течение четверти века после польского восстания 1831 г. польские области были спокойны. Конечно, поляки-патриоты не могли помириться с потерей политической автономии. При первой же возможности они должны были проявить свое недовольство порядком вещей, установившимся в Царстве Польском после подавления неудачного мятежа (§153). Благоприятная минута для этого наступила с воцарением императора Александра II. Тяжелый режим наместника Польши, «князя Варшавского» Паскевича, был тогда смягчен. Польским эмигрантам было разрешено вернуться в Царство; дана амнистия сосланным за мятеж в Сибирь полякам. Одним этим было уже поднято настроение польского общества. Видя начало реформ в России, оно стало ждать и требовать реформ у себя. В польских городах начались политические демонстрации: ношение национального траура, пение патриотических песен, процессии и т.п.

Правительство не было чуждо мысли произвести в Польше преобразования. Руководясь советами польского патриота, маркиза Велёпольского, государь решился дать Царству Польскому самоуправление (1861). Был учрежден государственный совет для Царства из поляков; для местного самоуправления устроены по губерниям советы из выборных от населения; суд, школы и церковные дела предположено было отдать в ведение местных польских «комиссий» (министерств). Во главе всей польской администрации был поставлен сам Велёпольский. Наместником же Царства был назначен великий князь Константин Николаевич, сторонник либеральных преобразований в Польше. Но мысль Велёпольского – спасти порядок в Польше посредством умеренной реформы – совершенно не удалась. Патриоты польские не пошли за Велёпольским. Они, в расчете на уступчивость русского правительства, требовали восстановления государственной независимости и старых границ Польши («Короны» и «Княжества») до Западной Двины и Днепра. Они вели дело к открытому мятежу. На жизнь великого князи было сделано покушение: насильственным нападениям подвергся и Велёпольский. Наконец, в январе 1863 г. разразился открытый бунт. В условленный день в разных местах Польши и Литвы банды «повстанцев» напали на русские войска, и началась война. Мятежом руководил тайный комитет с именем «ржонда народового», то есть народного правительства. Он держал в страхе всю страну системой террора и казнями лиц, шедших против восстания.

Мятеж повел к тому, что политика Велёпольского была оставлена. Решено было подавить мятеж крутыми мерами. В Царстве Польском это было поручено новому наместнику, графу Бергу, а в Литве – Михаилу Николаевичу Муравьеву. Муравьев быстро справился со своею задачею. С твердостью и беспощадностью, доходившей до жестокости, он преследовал мятежников; с чрезвычайной настойчивостью и последовательностью он защищал русское население своего края от влияния и насилий революционного польского элемента. В полгода он задавил мятеж в своем крае, снискав себе жгучую ненависть поляков и грозную славу среди западно-русского населения, им поднятого и ободренного. В Царстве Польском дело подавления восстания шло медленнее. Но и там к лету 1864 г. был водворен порядок; вожаки движения частью были захвачены, а частью бежали за границу.

В разгар мятежа (в апреле 1863 г.) послы Англии, Франции и Австрии обратились к русскому министру иностранных дел, князю А. М. Горчакову, с заявлением, что их правительства надеются на скорое дарование прочного мира польскому народу. Это было вмешательство во внутренние дела России. Летом 1863 г. оно повторилось со стороны многих европейских держав, причем Франция и Англия требовали созвания европейской конференции по польскому вопросу для того, чтобы совместно обсудить будущее устройство Царства Польского. России, недавно пережившей Восточную войну, грозила, в случае отказа от предлагаемой конференции, опасность возбудить против себя новую европейскую коалицию. Однако император Александр не нашел для себя возможным согласиться на требования держав. Он приказал князю Горчакову ответить твердым отказом и протестом против стороннего вмешательства в дела России. Ответ князя Горчакова был опубликован и вызвал в русском обществе живейшее сочувствие. При первых же слухах о вмешательстве держав все слои русского общества обнаружили высокий подъем патриотического чувства. Выразителем его, наиболее ярким и решительным, явился московский публицист М. Н. Катков; своими статьями о «польском вопросе» в «Московских Ведомостях» он много содействовал тому, что русское общество стало сознательно относиться к польским притязаниям и горячо поддержало правительство в борьбе с мятежом. Мужественный ответ, данный государем на представления европейских держав, вызвал в обществе восторженный отклик. Державы могли убедиться в том, что в России народилось общественное мнение и что оно оказывает власти могучую нравственную помощь. Быть может, в этом была главная причина, почему европейская дипломатия не повела далее своего вмешательства и предоставила Польшу ее участи.

Вслед за усмирением мятежа последовало переустройство Царства Польского. Самое название Царства было уничтожено. Разделенное заново на 10 губерний, Царство получило наименование «Привислинского края». В крае прежде всего была проведена крестьянская реформа на основаниях, близких к «положениям 19 февраля 1861 г.» (§159). Крестьяне были освобождены с землей, и выкуп их земли был произведен немедленно, без «временно-обязанных» отношений к помещикам. Крестьянам было даровано самоуправление в сельских гминах (волостях). Устройство крестьянского дела в Польше было возложено на Н. А. Милютина, виднейшего деятеля крестьянской реформы в России, и проведено им с его друзьями и сотрудниками (князем Черкасским, Ю. Самариным и др.). Целью крестьянской реформы в Польских губерниях было привязать к России низшие классы польского населения и в них получить опору для русской власти. Другие классы польского общества были лишены самоуправления. В польских губерниях была введена общерусская администрация, с делопроизводством на русском языке. Русский язык стал обязательным и в школах. Привислинский край был занят большим количеством войск. Наконец, последние представители унии в Холмской епархии (Люблинской губернии) были присоединены к православию (1875). Таким образом, последовало уничтожение всех особенностей, отличавших Польшу в порядке самоуправления от прочих частей империи. Таковы были для поляков последствия их неудачного восстания.

В западных губерниях, где коренное население, русское или литовское, подвергалось ополячению и отчасти было увлечено в мятеж, после подавления мятежа началась усиленная работа М. Н. Муравьева над уничтожением польского преобладания. Он хотел достигнуть того, «чтобы не было и малейшего повода опасаться, что край может когда-либо сделаться польским». С этой целью он желал в крае «упрочить и возвысить русскую народность и православие», «поддержать русское духовенство», в администрацию допускать лишь русских людей, создать русскую колонизацию и русское землевладение в крае и всячески устранять из края враждебный Руси польский элемент. Ряд мер, проведенных в этом духе, подорвал силу польского влияния и уничтожил внешние признаки польского преобладания в западных и юго-западных губерниях. Преследование польских помещиков и польского духовенства за прикосновенность к мятежу, гонение на польский язык в школах и публичных местах создали Муравьеву репутацию деспота в тех кругах, которые от него терпели. Русские же деятели, трудившиеся вместе с Муравьевым в западном крае, сохранили уважение к его патриотизму, твердости и прямоте в деле обрусения вверенного ему края.



 
§168 - Присоединение к России Средней Азии, Приамурья, победа над Шамилём

 
§ 168. Дела в Азии и на Кавказе

 В царствование императора Александра II Россия приобрела в Азии значительные пространства земли.

На Дальнем Востоке путем дипломатических переговоров с Китаем была приобретена уступленная Китаю при царевне Софье (§99) обширная Амурская область (по Айгунскому договору 1858 г., заключенному графом Н. Н. Муравьевым-Амурским); а затем присоединен был Уссурийский край (по договору графа Игнатьева в Пекине в 1860 г.). Таким образом, для русской колонизации открыты были оба берега Амура и было приобретено устье этой важной реки. Далее, в обмен на Курильские острова, от японцев была получена южная половина о. Сахалина. Пустынная северо-западная оконечность Американского материка (Аляска), принадлежавшая России по праву первой заимки, была тогда же уступлена Северо-Американским Соединенным Штатам за 7 млн. долларов.

В Средней Азии (Туркестане, Туране) была твердо укреплена русская власть. В Среднеазиатской низменности существовали тогда три мусульманские ханства: Кокан – на правом берегу р. Сыр-Дарьи, Бухара – между реками Сырдарьей и Амударьей, Хива – на левом берегу р. Аму-Дарьи. В зависимости от них находились частью оседлые, частью кочующие (тюрко-монгольские) народцы: киргизы, туркмены, узбеки и т.д. Окруженные песками и степями, Среднеазиатские ханства были трудно уязвимы. Пользуясь выгодами своего положения, коканцы, бухарцы и хивинцы издавна не только торговали с Русью дорогими азиатскими товарами, но и грабили Пограничные русские места, уводя в пески русских пленников. При Петре Великом начались попытки русского правительства взять под свое главенство Среднюю Азию. Хотя хивинские ханы и изъявляли Петру Великому на словах покорность и просили его помощи в своих междоусобиях, однако при случае истребляли русские отряды, отправляемые к ним. (Так, в 1717 г. погиб целый отряд князя Бековича-Черкасского.) Приходилось медленно приближаться к враждебным ханствам, строя в степях и песках укрепления для защиты колонизуемых русскими окраин. Наступление велось с двух сторон: с севера – от Сибири и р. Урала, и с запада – от Каспийского моря. Главными опорными пунктами для этого наступления в XVIII в. были города: Оренбург, Орск, Семипалатинск – с севера, Красноводск при Каспии – с запада. В середине XIX в. киргизы северного Туркестана были уже покорены, и русские отряды стали прочно на р. Сырдарье (крепость Перовск) и на левом берегу р. Или (г. Верный). А затем началось покорение самих ханств.

В 60-х годах генералы Веревкин и Черняев начали наступление на Кокан и взяли важнейшие города этого ханства, Туркестан и Ташкент. Лишенный части своих владений, коканский хан был приведен в полную зависимость от России. Когда же в 70-х годах в Кокане началось, на почве религиозного фанатизма, мятежное движение против русских, то русские войска под начальством генерала Скобелева подавили восстание и завладели всем ханством (1876). Оно было обращено в Ферганскую область. С Бухарой началась война вскоре после первых столкновений с Коканом. Часть Бухарских земель с городом Самаркандом была присоединена к России (1868), в остальной же части хан сохранил свою власть под русским протекторатом, при условии уничтожения рабства и открытия Бухарских рынков для русских купцов. В 1873 г. настала очередь и Хиве. После труднейшего похода через безводные пески русские отряды, направленные с трех сторон (от Каспийского моря, от Самарканда и с Сырдарьи), подошли к Хиве и взяли этот город. Хивинский хан сдался генералу Кауфману. Хану была оставлена часть его владений в полной зависимости от России. Таким образом, был положен конец многовековому безначалию, какое господствовало в Средней Азии. Оставалось только умиротворить полукочевые разбойничьи племена туркменов, что и было достигнуто в короткий срок. Продвигаясь к персидским, афганским и китайским границам, русские отряды постепенно усмиряли беспокойное туземное население. В особенности сильный удар был нанесен генералом Скобелевым туркменскому племени «теке» взятием их крепости Геок-тепе (1881). Когда русские войска продвинулись до Афганистана и приблизились к пределам Британской Индии, английская дипломатия проявила некоторое беспокойство. Соседство русских с Индостаном казалось угрозой для английской власти над индийскими племенами и Афганистаном. Поэтому англичане стремились всеми средствами сдержать движение русских в Средней Азии и ставили России ряд дипломатических требований. Переговоры принимали по временам тревожный характер, но до войны дело не дошло. Движение России не могло быть остановлено до тех пор, пока ею не были достигнуты твердые границы и пока не был водворен прочный порядок среди беспокойных и некультурных среднеазиатских племен. Культурная работа русских в Средней Азии составляет одну из славнейших страниц в истории той эпохи.

На Кавказе в царствование императора Александра II было достигнуто окончательное замирение. Мюридизм (§152), получивший наибольшее развитие в начале деятельности имама Шамиля, стал затем быстро падать по мере того, как остывал религиозный порыв, его вызвавший. Власть Шамиля на время объединила горские народцы восточного Кавказа, но не в силах была образовать из них прочного союза. Когда наместник Кавказа князь А. И. Барятинский начал (1857) систематическое наступление против Шамиля в горы Дагестана, многие приверженцы стали покидать Шамиля, и население некоторых аулов легко подчинялось русским. В три года князю Барятинскому удалось покорить весь восточный Кавказ (от Военно-грузинской дороги до Каспийского моря). Геройское сопротивление Шамиля было сломлено; сам Шамиль, осажденный в ауле Гуниб, сдался в плен и был увезен в Россию (1859). Оставалось еще замирить западный Кавказ, прилегающий к Черному морю. Русские войска кольцом охватили области «немирных» черкесов и вытесняли жителей мятежных аулов из гор на равнину и морской берег. Черкесам предоставляли или селиться на указанных русскими местах, или же уезжать в Турцию. До 200 тыс. горцев выехало с Кавказа, переселяясь в Турцию; остальные покорились русской власти. Кавказ, таким образом, был окончательно замирен (1864).


 
§169 - Русско-турецкая война 1877-1878 и Берлинский конгресс

 
§ 169. Турецкая война и Берлинский конгресс

 После Парижского мира 1856 г. (§158) «восточный вопрос» для России не потерял своей остроты. Русское правительство не могло отказаться от старого права покровительства и защиты православных подданных султана, тем более что другие державы, приобретя право протектората над балканскими славянами, не добились лучшего устройства их быта и охраны их безопасности. Нежелание турок смягчить свое управление в славянских областях, заселенных сербами и болгарами, вело за собою вмешательство русской дипломатии. Это вмешательство озлобляло турок и вызывало беспокойство и ревность со стороны Англии, так как Англия боялась соперничества России и Турции, как боялась его и в Средней Азии. Таким образом, мало-помалу создалась постоянная неприязнь между Россией и Англией по поводу балканских дел. Вступаясь в турецкие дела, Россия всегда имела против себя Англию.

Положение на Востоке обострилось в 1875 г., когда вспыхнуло против турок восстание в населенных сербами турецких областях Боснии и Герцеговине, а затем и в Болгарии. Восстание возникло вследствие притеснений при сборе податей. Турки подавляли его с неимоверными жестокостями, но безуспешно. Турецкие зверства вызвали негодование против турок и сочувствие восставшим со стороны княжеств Черногории и Сербии. Несмотря на попытки держав погасить возбуждение, Черногория и Сербия открыто (1876) начали войну с Турцией. Во главе сербских войск действовал отставной русский генерал Черняев (покоритель Ташкента). Вторгнувшись в пределы Турции, он, однако, не мог одолеть турок и должен был отойти обратно к границам Сербии. Там на крепких позициях (у г. Алексинца) Черняев геройски удерживал наступление турецкой армии в течение целых трех месяцев и только осенью 1876 г. был отброшен со своих позиций. В эту минуту Россия потребовала от турок прекращения военных действий и тем спасла Сербию от окончательного разгрома.

Страдания балканских славян под игом турок и самоотверженная борьба черногорцев и сербов за своих угнетенных братьев вызвали в русском обществе необыкновенное возбуждение. Громко и решительно высказывалось сочувствие борцам за национальное освобождение. Особые «славянские комитеты» собирали пожертвования в пользу восставших. В разных городах формировались отряды «добровольцев» и спешили на помощь сербам, в армию Черняева. Желание помочь «братьям-славянам» охватило все русское общество. После могучего подъема патриотических чувств по поводу польского мятежа 1863 г. это было второе, столь же могучее выражение народных чувств во имя славянского единения. Общественное движение увлекло правительство к более решительным действиям. Так как Турция не желала дать самоуправление и амнистию восставшим областям, то Россия повела дело к тому, чтобы созвать европейскую конференцию и общими силами держав повлиять на турок. Конференция европейских дипломатов состоялась в Константинополе в начале 1877 г. и потребовала от султана прекращения зверств и немедленных реформ для славянских провинций. Султан после долгих переговоров и объяснений отказался следовать указаниям конференции. Тогда император Александр II объявил Турции войну (12 апреля 1877 г.). Княжество Румыния (образованное в 1859 г. из Молдавии и Валахии) не только согласилось пропустить через свои земли русские войска к Дунаю, но и само объявило войну Турции.

К лету русская армия под начальством великого князя Николая Николаевича была уже на берегах Дуная и совершила (15 июня) переправу за Дунай у Систова. Передовой русский отряд под начальством генерала Гурко быстро дошел от Дуная до Балканских гор и овладел горными проходами на юг (Шипкинским перевалом и др.). Но здесь пока прекратились русские успехи. Турки успели собраться с силами и остановили генерала Гурко; а турецкий генерал Осман-паша засел на правом фланге русской армии, в укрепленном лагере при городе Плевне, и производил оттуда вылазки. Русским надо было справиться с Плевной; без этого нельзя было идти на Балканы. Генерал Гурко получил поэтому приказание отойти назад. На Шипкинском перевале оставлен был генерал Радецкий, геройски отражавший все попытки турок овладеть Шипкою. С востока защищал русские позиции отряд цесаревича Александра Александровича. Главные же русские силы приступили к осаде Плевны, в которой сосредоточилась значительная турецкая армия. Дело затянулось надолго, до прибытия сильных подкреплений из России.

Такая же задержка произошла и на Азиатском театре войны. Русские отряды, бывшие под общим начальством великого князя Михаила Николаевича, начали было весною 1877 г. наступление к Батуму и Карсу, но были остановлены неожиданно энергичным сопротивлением врага и кое-где даже отступили под напором турок. Только осенью удалось русским разбить турок, осадить Карс и взять его (16 ноября), после чего русские войска быстро дошли до Эрзерума и зимовали в виду этого города.

Почти одновременно со взятием Карса был достигнут решительный успех и под Плевной. С прибытием на театр войны русской гвардии, удалось окружить Плевну железным кольцом русских войск. Попытка Османа-паши пробиться сквозь русские ряды была отбита, и 28 ноября Плевна сдалась. Одушевленные этой победой русские войска не прекратили на зиму военных действий. Решено было немедленно перейти через Балканы в Румелию, где мягче климат и где было много продовольствия. Начался геройский зимний поход на южную сторону Балкан. Трудности его были чрезвычайны, но и успех необыкновенно велик. Сопротивление турок было сломлено: город сдавался за городом; сдавались целые корпуса турецких войск. Отряды Гурко, Радецкого и Скобелева заняли города Филиппополь и Адрианополь и приблизились к самому Константинополю. Султан просил мира.

Но мирные переговоры очень осложнились вследствие вмешательства Англии. Приближение русской армии к Босфору вызвало собою посылку английского флота в Мраморное море. Появление русских в виду Константинополя послужило для англичан поводом поставить свой флот у Принцевых островов, также в виду Константинополя. На вызывающий образ действий англичан Александр II ответил тем, что приказал перенести главную квартиру русской армии в местечко Сан-Стефано, на берегу Мраморного моря, верстах в 10–15 от стен Константинополя. Там 19 февраля 1878 г. были подписаны условия «прелиминарного» (предварительного) мирного договора. По этому договору Турция признавала независимость Черногории, Сербии и Румынии; уступала Черногории и Сербии некоторые области; соглашалась на образование из своих болгарских и македонских областей особого княжества Болгарии; обязывалась ввести в Боснии и Герцеговине необходимые реформы. России Турция уступала обратно устья Дуная, отошедшие от России в 1856 г., а сверх того – города Батум и Карс с окружающей территорией.

Условия Сан-Стефанского мира были опротестованы Англией и Австрией, которые не соглашались на столь чувствительное ослабление Турции и желали извлечь из обстоятельств свою пользу. Отношения этих держав к России обострились настолько, что Россия стала усиленно готовиться к новой войне. Посредничество Германии привело к тому, что война была предупреждена европейским конгрессом в Берлине. Однако предложенный германским канцлером Бисмарком конгресс был направлен не в пользу России. Под давлением всей европейской дипломатии представители России (с князем Горчаковым во главе) должны были сделать некоторые уступки и изменить условия мира, выработанные в Сан-Стефано. Приобретения Сербии и Черногории были сокращены; вместо единой Болгарии были созданы две болгарские области, а именно княжество Болгария (между Дунаем и Балканами) и автономная провинция Восточная Румелия (на юг от Балкан). Сербия и Румыния были признаны независимыми королевствами, а Болгария и Восточная Румелия оставлялись под главенством Турции. Наконец, Босния и Герцеговина поступили во временное распоряжение Австро-Венгрии – для устройства в них нормального управления.

Берлинский трактат 1878 г. вызвал глубокое недовольство всего русского общества и повел к охлаждению отношений России не только с Англией и Австрией, но и с Германией. Никто в России не мог примириться с тем, что европейские державы умалили плоды русских побед и испортили результаты освободительной войны. Бисмарка, называвшего себя на конгрессе «честным маклером», русские люди считали злым врагом и предателем России. Настроение общественного мнения и недовольство правительства в России были для Бисмарка столь явны, что он счел нужным составить – на случай войны с Россией – тайный союз Германии с Австрией, а затем и с Италией («тройственный союз»).

С другой стороны, освобожденные войной 1877–1878 гг. Балканские государства и народности не получили от России и Европы всего того, на что они надеялись. Называя императора Александра своим «освободителем», они, однако, не скрывали своего недовольства и разочарований. Между Россией и Балканскими государствами (Румынией, Сербией и особенно Болгарией) началось охлаждение и неудовольствия. Таким образом, следствия войны за освобождение балканских славян были мало удовлетворительны. Военный успех не сопровождался соответствующим политическим результатом. Россия не добилась своих целей и осталась совершенно изолированной, без союзников и друзей. Вот почему в русских людях Восточная война и Берлинский конгресс вызывали чувство глубокой неудовлетворенности и разочарования.

Русская историческая библиотека

 
§170 - Убийство Александра II

 
§ 170. Кончина императора Александра II
Восточная война, направив силы русского общества на борьбу с внешним врагом, отвлекла его внимание от внутреннего брожения. С окончанием же войны это внутреннее брожение дало себя знать рядом насильственных актов не только против высших должностных лиц, но и против самого государя. На жизнь императора Александра II покушения шли одно за другим: в него стреляли на улице, подготовляли взрыв полотна железной дороги под его поездами, даже устроили взрыв в одной из зал Зимнего дворца в Петербурге. Никто не думал, что все эти покушения исходят из одного малочисленного революционного кружка «народной воли» (§166); напротив, всем казалось, что действует какая-то таинственная многолюдная организация. К подобному выводу приводило и то обстоятельство, что в обществе было вообще много недовольных и желавших продолжения внутренних реформ. Правительство прибегало к чрезвычайным мерам, падавшим не только на действительно виновных в покушениях лиц, но и на все общество. Преследованию подвергались все те, кто казался мало-мальски подозрительным и неблагонадежным человеком. Однако эта необыкновенная строгость не помогала: революционный террор не прекращался. Общество же, запуганное репрессиями, было взволновано и раздражено.

В таких обстоятельствах император Александр II в начале 1880 г. учредил для борьбы с крамолой особую «верховную распорядительную комиссию», начальник которой граф Лорис-Меликов получил обширнейшие полномочия и стал как бы первым министром в государстве. Лорис-Меликов составил свою программу действий: по его плану, надлежало подавлять революционную деятельность тайных организаций, но в то же время с доверием отнестись к прочему обществу и, постепенно успокоив его, возвратить государство к законному течению дел. В этом направлении Лорис-Меликов и повел дело. Ему вскоре же показалось, что он достиг успеха и что можно упразднить верховную распорядительную комиссию. Она и была закрыта. Лорис-Меликов занял должность министра внутренних дел с особыми полномочиями и готовил проекты новых реформ с тем, чтобы удовлетворить ожиданиям либеральной части русского общества (между прочим, он проектировал привлечение представителей земств в государственный совет). Но главные деятели «народной воли» оставались не открытыми и не думали о прекращении своих покушений.

В начале 1881 г. они устроили подкоп под Екатерининскую улицу в Петербурге, по которой ездил император Александр. 1 марта, ожидая проезда государя, они готовы были взорвать этот подкоп и в то же время расставили своих людей с бомбами и в других местах предполагаемого маршрута государя. Государь не поехал мимо подкопа; однако это не спасло его. На Екатерининском канале царский экипаж был взорван бомбою; когда же государь вышел из поврежденной кареты, он был тяжело изранен вторым снарядом, брошенным ему в ноги. Отвезенный в Зимний дворец, он скончался в тот же день. На престол вступил его сын, цесаревич Александр Александрович[1]. Граф Лорис-Меликов был уволен в отставку, и программа его реформ оставлена. Деятели «народной воли» вскоре были обнаружены и, осужденные за цареубийство, казнены.


[1] Александр Александрович был второй сын императора Александра II. Старший его брат Николай Александрович скончался в молодых годах (в 1865 г.). – Прим. авт.

Русская историческая библиотека

 
§171 - Правление Александра III – кратко

 
Преемники Александра II

§ 171. Император Александр III Александрович (1881–1894)
Главною целью своей деятельности император Александр III поставил утверждение самодержавной власти и поколебленного государственного порядка. Цель эта должна была достигаться прежде всего твердым подавлением всякой «крамолы», а затем пересмотром и «улучшением» законов и учреждений, созданных в эпоху реформ Александра II. Борьба с крамолой завершилась успехом: революционное движение временно было подавлено, и террористические покушения прекратились. Пересмотр узаконений времени императора Александра II коснулся всех сторон государственной и общественной жизни и был направлен к тому, чтобы усилить надзор и влияние правительства в сфере суда и общественного самоуправления, а также вообще укрепить и поднять авторитет правительственной власти. В общем, в либеральные учреждения 1860-х годов было введено немало ограничений, сообщавших всей деятельности императора Александра III строго охранительный и реакционный характер. [Подробнее - см. в статье Контрреформы Александра III.]

Александр III
Портрет императора Александра III

 

В частностях надлежит отметить следующие важные мероприятия времени императора Александра III.

1. В отношении сословий был проведен ряд мер, имевших целью упорядочить их расстроенное положение. Дворянство переживало после крестьянской реформы тяжелый экономический кризис. Его хозяйство пришло в расстройство с потерей дарового крестьянского труда. Земли уходили из рук дворян со значительной быстротою, а вместе с тем, с продажею усадеб, и сами дворяне покидали уезды. Правительство рядом мер стремилось всячески поддержать упадавший класс. Дворянам было предоставлено преобладание в земствах (путем соответственного изменения в порядке земских выборов). Была в уездах учреждена должность «земских участковых начальников». Они заменили собою мировых судей и в то же время получили большую административную власть над крестьянскими обществами. Предоставленная по закону местным дворянам, должность земского начальника должна была, конечно, поднять значение дворянства в уездах. В то же время правительство пришло на помощь и материальным нуждам дворянского сословия. Был учрежден «дворянский земельный банк» для выдачи дворянам ссуд под залог их земель на очень льготных условиях.

 


 
 

Одновременно правительство делало попытки и к улучшению материального быта крестьян. Во многих местах крестьянские наделы оказались недостаточными для того, чтобы обеспечивать возросшее крестьянское население. Появилась острая нужда в земле. Ввиду этого для крестьян был учрежден «крестьянский земельный банк», выдававший ссуды крестьянам для приобретения земель покупкою. Другим средством для борьбы с малоземельем явилось крестьянское переселение на свободные земли в Сибири и Средней Азии. Правительство пыталось упорядочить переселенческое движение и направлять его; оно приходило на помощь переселенцам, указывая им земельные участки и облегчая им трудности далекого пути. Малоземелье гнало крестьян из деревень в города и на фабрики. Рост фабричного производства в России во второй половине XIX в. повел к тому, что в городах и фабричных центрах образовался многолюдный рабочий класс, оторванный от земли и не обеспеченный ничем, кроме фабричного труда. Отношения между фабрикантами и рабочими иногда обострялись, вели к столкновениям и стачкам. Власть была поставлена в необходимость регулировать эти отношения законом. При императоре Александре III не только началось фабричное законодательство, но и была учреждена должность фабричных инспекторов для наблюдения за фабричными порядками с целью ввести дисциплину среди рабочих и охранить их законные интересы от эксплуатации хозяев.

[Подробнее - см. в статье Реформы Александра III в крестьянском и рабочем вопросах.]

Прием волостных старшин Александром III
Прием волостных старшин Александром III. Картина И. Репина, 1885-1886

 

2. В отношении финансов и государственного хозяйства при императоре Александре III были приняты важные меры. Финансовое положение России после войны 1877–1878 гг., вследствие различных причин (§163), было неудовлетворительно. Курс кредитных билетов был низок (доходил до 60 коп. за рубль и даже менее) и постоянно колебался. Каждый год в бюджете бывали дефициты. Император Александр III прибег к чрезвычайной бережливости и усвоил систему покровительственных пошлин, высоко облагая привозные товары и поощряя русское производство. Министры финансов (Н. Х. Бунге, И. А. Вышнеградский, С. Ю. Витте) один за другим последовательно проводили эту финансовую политику и не только достигли прекращения дефицитов, но успели, сверх того, образовать значительный запас золотой наличности. С ее помощью была подготовлена реформа денежного обращения, произведенная уже при императоре Николае II[1]. В видах экономического подъема восточных окраин и более тесной связи их с государственным центром была предпринята постройка великой Сибирской железной дороги, соединившей Европейскую Россию с Тихим океаном, и Закаспийских железных дорог, соединивших Среднюю Азию с Россией.

[Подробнее - см. в статье Финансовая и экономическая политика Александра III.]

Николай Христофорович Бунге
Николай Христофорович Бунге, министр финансов эпохи правления Александра III. Портрет работы И. Тюрина, 1887

 

3. Внешняя политика императора Александра III отличалась определенностью и устойчивостью. Строго охраняя национальные русские интересы, он решительно уклонялся от вмешательства в Европейские дела и всегда обнаруживал неизменное миролюбие. При первых проявлениях со стороны южных славян недовольства русским протекторатом император Александр III отступился от него и предоставил Болгарию и Сербию их собственным силам. Он не поддерживал старых связей и с прусскими Гогенцоллернами, будучи очень недоволен германской политикой на Берлинском конгрессе (§169). Основанный в те годы под гегемонией Германии «тройственный союз» ее с Австрией и Италией император Александр III считал угрозой европейскому миру и интересам России и Франции. Поэтому он сблизился именно с Францией и вошел с ней в оборонительный союз, восстановивший политическое равновесие в Европе и надолго ставший оплотом европейского мира. Постоянство русского государя в поддержании общего мира и искренность его миролюбия дали ему наименование «миротворца». Во все царствование Александра III Россия имела лишь одно мелкое вооруженное столкновение с афганцами (1885) на р. Кушк по случаю присоединения к России Мервского оазиса и оазиса Пенде. Поражение афганского отряда генералом Комаровым не вызвало никаких дальнейших осложнений ни с Афганистаном, ни с покровительницей его Англией, и спорные земли остались за Россией.

4. Будучи представителем строго-национальной политики внешней, император Александр и внутри своего государства являлся носителем русской национальной идеи. Он стремился к тесному объединению инородческих окраин с государственным центром и к возможному обрусению инородцев. Объединительная политика особенно сильно коснулась Остзейского края. Там вместо старых немецких форм управления и самоуправления были введены общегосударственные учреждения с русским языком; а немецкий университет в г. Юрьеве (носившем до 1893 г. название Дерпта) был преобразован в русский. В польских губерниях также делались шаги к усилению русского влияния. В отношении же Финляндии были приняты решительные меры. В царствование императора Александра II финляндцам удалось достигнуть таких форм самоуправления, которые обращали Финляндию из автономной русской провинции как бы в особую страну. Финляндскому населению было разрешено иметь свою монету (марки и пенни), свою почту, свою таможенную систему, свои железные дороги, даже свое войско. Нет сомнения, что все эти признаки внутренней самостоятельности и обособленности должны были воспитать в финляндцах взгляд на свою родину как на особое государство, находящееся лишь в унии с Россией. Ко времени императора Александра III этот взгляд повел уже ко многим неудобствам и недоразумениям между правительством и финляндскими сеймом и сенатом. Не сочувствуя финляндскому обособлению, государь объявил (1890), что великое княжество Финляндское состоит «в собственности и державном обладании империи Российской» и что надлежит возвратить его в более тесное единение с прочими частями Русского государства. Сообразно с этим принципом был усилен правительственный контроль за финляндским управлением и намечены, а частью и осуществлены, меры к ограничению финляндской автономии.

[Подробнее - см. в статье Внешняя политика Александра III - кратко.]

Обладавший большими физическими силами и крепким здоровьем, император Александр III на 50-м году жизни неожиданно захворал болезнью почек и скончался 20 октября 1894 г. в Ливадии (около г. Ялты), в Крыму. После его кончины на русский престол вступил его старший сын Николай Александрович[2].


[1] Она состояла в том, что в 1895–1898 гг. курс бумажного рубля был установлен твердо: 1,5 кредитных рубля был и приравнены 1 золотому рублю. Этот золотой рубль был признан денежной единицей вместо прежнего серебряного рубля. Вместе с тем были пущены в обращение новые золотые монеты в 10 и 5 рублей (в полтора раза меньшие, чем старые империалы в 10 прежних рублей и старые полуимпериалы в 5 прежних рублей). С тех пор в России установилась золотая валюта и свободный обмен бумажных денег на золото. – Прим. авт.

[2] В ноябре 1894 г. состоялось бракосочетание императора Николая II с принцессой Алисой Гессенской, принявшей имя Александры Федоровны. От этого брака у них родились четыре дочери и сын Алексей (1904). – Прим. авт.

Русская историческая библиотека

 
§172 - Правление Николая II – кратко

 
§ 172. Император Николай II Александрович (1894–1917)
В первые же месяцы своего правления молодой государь с особенной силой выразил намерение следовать системе своего отца во внутреннем управлении государства и обещал «охранять начало самодержавия так же твердо и неуклонно», как охранял его Александр III. В политике внешней Николай II также желал следовать миролюбию своего предшественника и в первые годы царствования не только не уклонялся практически от заветов императора Александра III, но и поставил перед всеми державами теоретический вопрос о том, как могла бы дипломатия, путем международного обсуждения дела, «положить предел непрерывным вооружениям и изыскать средства предупредить угрожающие всему миру несчастья». Результатом такого обращения русского императора к державам было созвание в г. Гааге двух «Гаагских мирных конференций» (1899 и 1907 гг.), главной целью которых было изыскать средства для мирного решения международных столкновений и для общего ограничения вооружений. Цель эта, однако, достигнута не была, ибо соглашения о прекращении разоружении не последовало, и постоянный международный суд для решения распрей не был учрежден. Конференции ограничились рядом частных гуманных постановлений о законах и обычаях войны. Они не предотвратили никаких вооруженных столкновений и не остановили развития так называемого «милитаризма» с его громадными расходами на военное дело.

Одновременно же с работами первой Гаагской конференции Россия была вынуждена принять деятельное участие во внутренних делах Китая. Началось с того, что она помешала Японии удержать за собой завоеванный ей у Китая Ляодунский полуостров с крепостью Порт-Артуром (1895). Затем (1898) Россия сама взяла у Китая в аренду Порт-Артур с его областью и провела туда одну из ветвей своей Сибирской железной дороги, а это поставило в косвенную зависимость от России и другую китайскую область, Маньчжурию, через которую прошла русская железная дорога. Когда в Китае началось восстание (так называемых «боксеров», патриотов, приверженцев старины), то русские войска, вместе с войсками других европейских держав, приняли участие в его усмирении, взяли Пекин (1900), а затем открыто заняли Маньчжурию (1902). В то же время русское правительство обратило свое внимание на Корею и сочло возможным занять некоторые пункты в Корее для своих военных и торговых целей. Но Корея давно составляла предмет вожделений Японии. Затронутая передачей Порт-Артура в русское обладание и обеспокоенная утверждением России в китайских областях, Япония не считала возможным отказаться от своего преобладания в Корее. Она оказала противодействие России и после длительных дипломатических переговоров начала с Россией войну (26 января 1904 г.).


 
Эта война была очень несчастною для России. Силы Японии оказались гораздо значительнее, чем их представляло себе русское правительство. Для России же было чрезвычайно трудно вести войну на далекой окраине, которая была связана с центром государства только одной железнодорожной линией (притом малой провозоспособности). Японцы высадили на материк большую армию, осадили Порт-Артур с суши и с моря, ослабили в боях русскую эскадру, бывшую в Порт-Артуре, и оттеснили русскую армию из южной Маньчжурии к северу. В конце 1904 г. после упорной защиты Порт-Артур сдался японцам, а в начале 1905 г. русские войска проиграли генеральное сражение под г. Мукденом. В мае 1905 г. русский флот, посланный против японцев из Балтийского моря и совершивший громадный морской поход кругом Африки, был разбит и уничтожен в морской битве у о. Цусима. Россия потеряла надежду выиграть войну, но и Япония была истомлена тяжелою войною; при посредстве президента Северо-Американских Соединенных Штатов (Рузвельта) начались в г. Портсмуте переговоры о мире, и в августе 1905 г. мир был заключен. Россия потеряла Порт-Артур, перешедший к Японии; она отказалась от всяких претензий на влияние в Корее и южной Маньчжурии и уступила Японии южную половину острова Сахалина (§168).

Война нанесла чувствительный удар политическому престижу России и показала слабость ее военной организации. Перед правительством стала трудная задача возрождения военно-морской мощи государства. Казалось, что для этого необходимо продолжительное время и что Россия долго не сможет принимать активное участие в международной политической жизни. В таком предположении центральные европейские державы, Германия и Австро-Венгрия, стали менее стесняться в отношении России. Они имели много поводов вмешиваться в дела Балканского полуострова, где шли войны Балканских государств с Турцией и между собою. Главное давление оказывала Австро-Венгрия на Сербию, имея в виду подчинить это государство своему полному влиянию. В 1914 г. австрийским правительством был поставлен Сербии ультиматум, посягавший на политическую независимость Сербского королевства. Россия вступилась, против ожиданий Австрии и Германии, за дружественный ей сербский народ и мобилизовала армию. На это Германия, и за ней Австрия объявили войну России, а с ней одновременно и Франции, давней ее союзнице. Так началась (в июле 1914 г.) та ужасающая война, которая охватила, можно сказать, весь мир. Царствование императора Николая II, несмотря на миролюбивые заявления монарха, омрачилось необыкновенными военными грозами и тяжелыми испытаниями в виде военных поражений и утраты государственных областей.

Во внутреннем управлении государством император Николай II считал возможным и желательным держаться тех же начал, на которых покоилась охранительная политика его отца. Но политика Александра III имела свое объяснение в смутных обстоятельствах 1881 г. (§170); она стави