Бегущие стрелки. целиком

1.

Приближалось лето.
Небо загорелось в один миг. Темнота, любившая ощущать свое доминирующее положение над распорядком человеческого дня, уступила место беснующимся веселым вспышкам и отступила на второй план.
Все небо заполонили шары и линии разных цветов, возникающие неожиданно и столь же стремительно пропадающие в пустоте бесконечного неба.
В городе шел праздник.
Сотни людей, стоящие по старой традиции на набережной утопали в магии творящегося вокруг них шоу, состоящего из лазеров, дыма и фейерверков.
Когда приходишь на один и тот же крупный праздник в одном и том же городе из года в год ты становишься невольным свидетелем того, как рассыпается вся та «магия», что заставляла тебя искренне смеяться в юности.
Люди придумали часы, месяцы, годы и праздники для того, чтобы их жизнь значила что;то прямо сейчас, а не только на пороге смерти. Не даром так модно стало составлять топы лучшего и худшего за год. В мире. В своей жизни.
Планировать что;то и разочаровываться так же намного лучше на основании календаря, ведь в те моменты, когда ты начинаешь говорить «я сделаю это потом» и «это было так давно», ты неожиданно для себя очень быстро понимаешь сколь мало значит твое настоящее. Сколь мал ты сам, присутствуя лишь в тех трех секундах, которые ученые определяют, как настоящее.
Другое дело человек, который купил дом в прошлом году. Или взял новую машину о которой мечтал. В кредит на пять лет.  Дочке уже семь лет, надо и отметить хорошо, и начать копить ей на учебу, как раз десять лет в запасе. А еще можно пересмотреть кассету с видео свадьбы, вот праздник был.
А еще даты развивают память. Когда ходишь на один и тот же праздник много лет подряд, автоматически запоминаешь все что с ним связанно.
Небо горело напоминая о скором лете.
Невольно хотелось вспомнить былое. Хотелось вспоминать как все начиналось, какие были надежды и мечты... как у всех глупых подростков.
- Нас больше нет, - сказал Антон, - смирись уже, да и все равно ничего хорошего выйти просто не могло.
Он был прав, в этом деле везет столь немногим, что в пору задуматься о том, что выиграть миллион долларов в лотерею намного проще.
Я посмотрел на него, а затем перевел взгляд на свою выпивку, надежно запрятанную от глаз органов правопорядка в простой черный пакет и задумался.
- Действительно, по статистике каждый третий мужчина на этой планете умеет играть на гитаре... а ведь песни «белого парня с гитарой» теперь годиться разве что девчонок на озере кадрить, - сказал я с некоторой грустью в голосе.
- Ничего, может не все еще для нас потерянно, - ухмыляясь и смотря на горящее небо сказал Антон, - найдем еще чем заняться, главное не унывать и денег найти.
Я повернулся в обратную сторону и осмотрел толпу. Столько довольных лиц. Столько радости и блеска в глазах. Интересно кто тот мужчина в свитере и круглых очках, что он тут забыл, кто он? Знает ли его девушка, подпрыгивающая на месте рядом с ним чтобы согреться, или они невольные случайные спутники? Откуда они? Местные, или нет? Увижу ли я их хоть раз в толпе, когда буду спешить по своим делам?
Я тяжело выдохнул.
- Очень жаль, что Стас так поступил, - с отчаянием вновь, черт знает в какой раз за последнюю неделю сказал я, - мне понимаешь сейчас больше всего это нужно было. С девушкой хотели съехаться наконец...
- А ждет тебя кредит, офис, ипотека, брат, - усмехнулся Антон и немного неуклюже отпил из своей бутылки, а затем взглянув на меня добавил, - ну ты это, не унывай, за рок-н-ролл, за искусство!
Стоило ему произнести наш обычный тост, и мы тут же, слегка чокнувшись опустошили тару. Алкоголь ударил по желудку и печени, отразившись обжигающей горечью.
Небо заливали безумной красоты вспышки, отвлечься от которых было невозможно, даже с учетом того, что видишь одно и то же представление много лет подряд.
Может реальная, взрослая жизнь именно такая? Скучная, пресная, с редкими яркими моментами, подобными этим вспышкам в темноте? Прекрасные огни, которые, впрочем, очень скоро исчезнут, вернув спокойствие ночи.
Хичкок говорил, что драма — это реальная жизнь из которой выкинули всю скуку повседневности. Может пришла пора прекратить делать из своей жизни драму и дать ей быть на своем месте, на экране.
Антон был прав.
Удивительно, но одной этой мысли хватило для того, чтобы в голове что;то щелкнуло и захотелось найти постоянную работу.
«Так я и сделаю, сразу же как домой вернусь», - отметил я про себя и открыл следующую бутылку, как бы празднуя улыбку которая наконец-то вновь появилась на моем лице. Маленькая такая, скорее ухмылка, но все же.
Небо загорелось еще раз, окрашивая небо в те же самые цвета что годом ранее и за год до этого, работая по старому сценарию, вот только лично я смотрел только в будущее.

* * *

Кем может работать человек, который не перерос желание стать музыкантом в свои восемнадцать-двадцать лет, и сохранил его до почтенного возраста в котором многие великие музыканты уже умерли?
Уборщиком, грузчиком, или курьером, - автоматически ответил разум. Выбор не столь большой, как может показаться с самого начала, но ведь и это не так уж и плохо. Многие делали свои карьеры, начиная с самых низов. Очень многие… разве что были они на десяток лет моложе меня.
Выбор без долгих раздумий пал на работу курьером, поскольку из всех вариантов, что пришли мне в голову, именно доставка казалась простой, доступной и не столь противной. Специфика профессии подразумевала свободу передвижения по городу в рабочее время, а ведь именно это я и искал.
После краткого изучения вакансий в мировой сети, которое заняло несколько долгих дней, я принял решение отправиться в ту компанию, которая перезвонит на мое резюме первой, не ожидая более интересные варианты.
Я решил, что это будет честно, а также полностью снимет с меня самого всякую ответственность за предпринимаемые мною действия. Я отдавал себе отчет в том, сколь часто в моей жизни мною двигал импульс, однако решил поддаться ему и в этот раз.
Старый дом, такой, каких в центральной части Санкт-Петербурга пруд-пруди, выглядел таинственно и привлекательно, ничуть не выпадая из общей стилистики улицы. Я обратил внимание на очень стильную, сделанную всем принципам средневековых табличек вывеску и понял, что это тот адрес, куда меня вызвали на собеседование.
«То, что ты желаешь», гласила надпись, вырезанная готическим шрифтом в состаренной деревянной табличке.
Стильно.
Витрина была оформлена в простом окне квартиры, как большинство витрин магазинов в этом районе.
Расчёт на богатых и повернутых на аутентичности людей, - подумалось мне, и дверь, как и все старое и сделанное давно поддалась с трудом, подтвердил мои домыслы.
- Вы по поводу вакансии? - спросил маленький седой старик, в кожаном фраке, с длинными усами и покрашенными в чёрный длинными бровями и узкой, козлиной бородкой. На носу у него были нацеплены круглые темные очки, но не простые, а с боковыми шторками, чтобы глаза были полностью спрятаны под темными стеклами, так будто он был большим фанатом странного психоделического рока. Наверняка у него был тяжелый день, ведь иной необходимости носить темные очки в темной комнате, где нет иных посетителей я не видел.
Его причёска походила бы больше на седое афро, если бы не разрывающее его ровно посередине плешь.
Что уж тут говорить, очень экстравагантный вид человека, с таким он  явно не мог бы спрятаться в толпе, даже если бы захотел.
Сложно было сказать наверняка, владелец он, или просто удачно подобранный кандидат на роль якобы-владельца продавца, чтобы поддержать общий антураж хорошо оформленного места. Если он и был «элементом декора», то самым важным.
Мог ли такой человек сам открыть такой магазин по велению души, или же купил готовый бизнес у владельца старого антикварного магазина?
Наверное, в эпоху, когда старинные улицы наполняются современными магазинами, сетевыми и однообразными, а торговля антиквариатом полностью уходит в интернет, идея открыть подобный приходит лишь психам, мечтавшим всю жизнь о подобной лавке с самого детства.
И для такого места именно такой мужчина, похожий на японских мастеров боевых искусств, хранителей древнейших истин, подходит больше всего.
Ведь именно такие люди и должны привлекать частых случайных путников и гостей города, именно таким должен быть владелец такого магазина, не сантехники, и не «успешным менеджером» в костюме, люди любят такими разговаривать с такими просто так, потому что они всегда на месте, как знакомые бармены, разве что выпить не наливают.
Кроме того, в разговорах о старых вещах люди предпочитают доверять именно таким людям, ведь в процессе спокойного разговора со странной личностью они решают, что им не просто хотят продать товар, но действительно помогают им с выбором. Зачастую такое ощущение обманчиво, но для бизнеса не существует негативных продаж.
- Да я по поводу вакансии курьера, - ответил я, отметив сухость, наполнившую мой рот в тот момент, когда я зашел в лавку древностей, слава богу искать владельца и спрашивать ничего не пришлось.
- В таком случае вы приняты молодой человек, - сказал старик и поправил очки, подобное «собеседование» слегка ошарашило меня, и видимо я скорчил настолько непонимающее лицо, что он быстро добавил, - не люблю долгий выбор молодой человек, вы пришли первым, а значит работа ваша.
- А вы кого-то еще приглашали? - с усмешкой спросил я, смотря на старинные часы, висящие под лестницей, ведущей на второй этаж, они уверенно показывали четыре часа дня. Не самое раннее время для первого пришедшего.
- Конечно нет молодой человек! Кто же так делает? - слегка повысив голос сказал старичок, и это показалось мне еще более странным, - когда готовы выходить? Я недавно стал располагать свои товары в интернете и знаете, спрос уже большой, работы будет очень много.
Это было не сложно, - сказал я самому себе и расплылся в дурацкой ухмылке, которая не очень понравилась старику, потому он показушно кашлянул в свой кулак, ожидая ответа на свой вопрос.
Я вновь замялся.
Я был готов ко всему, начиная от долгого разговора о том, почему я не работал столь долгое время, до вопросов о дорожном движении. Но вот к такому я не был готов, я пришел и сразу же получил работу.
- В четверг, я думаю, - быстро выговорил я, решив, что хочу хотя бы один день отоспаться перед тем, как перейти в режим постоянной работы.
Старичок взглянул на меня, а затем пожав плечами согласно кивнул. Сначала я решил, что он что-то добавит отдельно, но видимо решив, что это того не стоит, очень быстро отвернулся от меня и вернулся к тому делу, которым занимался
- Ну я того пойду… - начал я, и слегка запнувшись о то, что не узнал его имени, добавил, - босс.
- Да-да, конечно, до встречи в четверг, - быстро сказал старичок и принялся упаковывать в “пупырчатую” упаковку странную фигурку, которая быстро привлекла мое внимание.
Она изображала маленькую горгулью, из тех, что украшали своим присутствием древне соборы и замки, находясь на положении вечных охранников, и сделана была просто превосходно. Конечно я никогда не был за рубежом, и видел горгулий лишь на картинках и в старом мультфильме, где они оживали каждую ночь и спасали мир, но готов был поклясться, что эта фигурка была сделана ничуть не хуже, чем персонажи с собора Парижской богоматери. Разве что была в десятки раз меньше.
Но самым странным было то, что она одновременно притягивала взгляд и вызывала странное ощущение страха, зарождающееся где-то в районе пяток, и переходящее в самый низ живота.
Я стоял достаточно далеко от старика, нас разделял буквально весь магазин с огромным количеством самых разных антикварных предметов, но тем не менее я как будто ощущал взгляд этой маленькой фигурки. А ведь я даже миниатюрных глаз этой фигурки разглядеть не мог.
По спине пробежал холодок. Быть такого не может. Нашел повод испугаться по поводу места новой работы.
Я перевел взгляд правее и ниже, определяя откуда он взял маленькую фигурку.
В распечатанной коробке рядом со стариком лежал еще десяток маленьких горгулий. Вот значит какой тут антиквариат продается: массовый. Не удивлюсь, если где-то на внутренней части этих статуэток красуется надпись “Made in China”.
Впрочем, не мое это дело откуда они берутся, главное, чтобы это не аукнулось потом мне как курьеру, - пронеслось в моей голове, а затем я вновь ощутил странный, давящий взгляд со стороны маленькой фигурки, которую упаковывал старик.
Я посмотрел по сторонам, пытаясь увидеть что-то, чем можно было отвлечься от страшного вида горгульи погружаемой в упаковку, а когда словил непонимающий взгляд старика все же попятился к выходу.
Зазвенел колокольчик, оповещающий о том, что дверь открыта, и вот я стою на улице возле магазина.
Что же, этот день начался вполне хорошо, - подумал я, отвлекая себя от странных мыслей о пугающей статуэтке горгульи. Все дела сделаны, а свежий ветер мягко треплет мою кожу, спрятанную под грязную, старую одежду.
В кармане зазвонил телефон. Рука скользнула в джинсы, после чего я резко выдернул его из кармана.
Это была мама.
Она всегда звонила только в те дни, когда я мог ее чем-нибудь порадовать. У этой женщины безусловно были какие-то запредельные способности, помимо конечно же умения выращивать сыновей в одиночку.
Сегодня меня ждал теплый ужин дома, а завтра бодрая пьянка с друзьями… ну а потом жизнь, погруженная в рабочую повседневность…
- Все о чем я мечтал, мам...

2.

Очень горький привкус под языком.
Наверно плохое предчувствие, куда без него в рабочий день? Когда я был маленьким мама, предлагая мне будущее часто говорила мне что люди никогда не прекратят есть, у них всегда будут расти волосы, а потом всегда шепотом добавляла: «люди никогда не прекратят умирать».
Работать в полиции в наше время не самое благодарное дело, чего уж тут говорить, но кто-то должен этим заниматься в серьез. Я никогда не хочу говорить плохо о своих коллегах, ведь многие из них действительно прикладывают все усилия чтобы хорошо выполнять свою работу, но к сожалению, у всех их стараний есть обратная сторона.
Я ступил на грязный, потрескавшийся кафель, расстеленный по всему полу до самой лестницы.
Взглянул вперед. Огромный лестничный пролет завершало огромное окно, открывающее всем жителям дома по-своему прекрасный вид на тихий и старый дворик-колодец.
Серый коридор старого здания простирался на десять метров вперед, прежде чем утыкался в широкую лестницу. Здания в прошлом строились очень неэкономично.
На площади равной этой лестничной площадке можно было бы поселить несколько многодетных семей и всем бы хватало места. Я всегда удивлялся тому, как много места в домах архитекторы прошлого отдавали лестнице. Так, будто богачи, живущие здесь боялись что им может не хватить места в своем путешествии домой.
Впрочем, пришел я сюда не для того, чтобы оценивать жилую площадь, как сотрудник ЖЭКа. Сегодня я пришёл расследовать убийство.
Несчастный случай, как сообщили мне перед выездом. Однако я не верил, что человек, занимающий такое место в криминальном мире мог покинуть этот свет через несчастный случай.
Про мертвых хорошо, или никак.
С его смертью кому-то станет легче, другие же не против начнут месить друг-другом грязь на самом дне этого города, топя и карабкаясь по головам, лишь бы занять его место и погрузить в страх кого-то еще.
Каждый платит за деяния свои.
Многие хотели бы чтобы эта смерть была случайной. Работы меньше мне и другим полицейским. Меньше крови на улицах. Меньше борьбы за власть.
Хотелось верить в случайность, но тут и дураку было ясно, такие люди не становятся мертвецами случайно. Не в собственной охраняемой квартире в самом центре города. Не в самом рассвете сил. Люди не умирают по своей воле тогда, когда их счет ломиться от грязных денег. Они не умирают, когда ездят на своем новом Bentley на свою дачу размером с целый пионерлагерь.
Такие смерти не бывают случайными. Кто-то совершает их с простой целью - запустить маховик событий, которые как хорошо настроенный механизм будут происходить один за одним. Наша работа заключается в том, чтобы не дать этому маховику разойтись по-настоящему. Остановить его.
Я поднимаюсь по старой лестнице шаг за шагом, стирая ступеньки, которые за целый век своей безропотной службы превратились в гладкие, потертые камни. История этого дома несла в своей памяти не мало смертей. Хороших. Плохих.
Эти ступени носили на себе и более значимых людей, боле властных и возможно жестоких. Эти окна и эти древние, обшарпанные стены видели сотни людей. Кто-то приходил сюда жить, потому что нашел свое место в мире, а кто-то приходил умирать.
Когда я входил в этот старый дом, я знал заранее, что он уже давно стал моим собственным. Дом смерти.
Каждый день по воле своей службы я вижу людей, которые желали большего, но оказалось, что их жизнь просыпалась как песок сквозь пальцы. Одни торопятся стать богаче, другие занять положение повыше, а потом, стоит им остановиться отдохнуть хотя бы на секундочку, как они умирают.
Я пролезаю под дешёвой чёрного-жёлтой лентой и вхожу в комнату.
Несколько полицейских делают вид что работают стоя недалеко от квартиры в которую я направляюсь. Необразованные дураки курят даже не пытаясь выполнять свою работу. Обычное дело.
Впрочем, их дело дожидаться меня и отгонять людей, которым тут не место.
- Что-нибудь странное заметили? - спрашиваю я, чтобы привлечь внимание, полицейские бросают сигареты на пол и быстро тушат их.
Я им не начальник, но тем не менее они испытывают передо мной некоторый трепет, и это не может меня не радовать, ведь свой статус я старательно зарабатывал много долгих лет, наполненных весьма неприятными вещами.
- Ничего непонятно, - говорит тот что помладше, я вижу его уже не впервые, но все еще не могу запомнить его имени.
- Потому-то меня и вызвали, - усмехаюсь я, намекая на то, что по-другому и не бывает никогда.
- Мужик был очень большой шишкой, - добавляет Алексей, тот что почти всю свою жизнь, после того, как вернулся из армии, посвятил работе в полиции. Он хороший полицейский, пускай и немного глуповатый, - любил всякий хлам коллекционировать, у него там всего этого, ну, коллекционного в квартире горы просто, - и немного замявшись он добавил, - правда испечено теперь все.
Испорчено? Убили не из-за денег, не из-за финансов. Из мести, или из-за того, чтобы что-то начать. Чтобы начал двигаться преступный мир Петербурга, как паразитические клетки внутри человеческого тела старательно заделывают пробелы внутри своей сложной структуры, чтобы продолжить свое развитие и заражение.
- Хорошо парни, вы молодцы, - сказал я и достал из кармана пачку сигарет, после чего щелкнув зажигалкой присоединился к их занятию, - постоите тут пока я посмотрю, чего там, не думаю, что на долго, потом вместе в участок поедем.
- Хорошо, - отозвался Алексей, но я уже не слушал, я заходил внутрь квартиры.
Внутри сразу же повеяло могильным холодком. По рукам и спине пробежала дрожь.
Замки не выломаны.
Кажется, будто никто не заходил и не выходил из квартиры. О случившемся сообщила гувернантка мертвеца, которая в данный момент находилась в участке в шоковом состоянии. Все что она могла сказать это «он мертв» и назвать адрес, куда сразу же отправили этих двух парней.
Я перешагнул через грязную лужу. Одному из парней явно не стоило есть столь плотный завтрак. Наверняка молодой. Не видел он еще достаточно мертвецов, чтобы в желудке все удерживать.
От странного ощущения дежавю меня начало трясти. Не люблю такое ощущение.
Я аккуратно перешагнул через лужу, чтобы не испачкать новые ботинки. Черт, угораздило меня сегодня их надеть, перед кем хотел красоваться?
Мертвецы бывают разными. Некоторые изувечены пулями, или страшными пытками, которые применяют к ним разного рода сумасшедшие личности, некоторых просто находишь в петле, или с бутылкой алкоголя и шприцом в руке.
Этот был другим.
Стоило мне поднять глаза, как я тут же забыл про ботинки.
Человек, мирно, без всяких видимых ранений на теле сидел на своем невероятно дорогом кожаном кресле. Сложно было сказать, как он умер в действительности, но с первого взгляда я мог предположить только одно: он захлебнулся в крови.
Голова мужчины была запрокинута назад, и из открытого рта стекала струйка крови, покидая огромное зеркальное озеро красной жидкости во рту. Но этого было мало. Он сам будто искупался в ведре крови.
Я тяжело вдохнул, понимая, что происходит. Стены были измазаны в крови, все вещи в комнате, в которой сидел мертвец были в крови. Стаканы и тарелки, стоящие в комнате были до краев заполнены красной вязкой жидкостью, от которой страшно пахло.
- Адово пекло! - крикнул я, и выронил изо рта сигарету. Упав на пол она мгновенно потухла, погрузившись в кровь.
Столько крови в одном человеке не найдётся. И самоубийство так точно не совершить, слишком уж сложно. Даже невозможно.
Кровь будто детонировала из его тела наружу, полностью игнорируя кости и кожу. Любопытный эффект, ещё ни разу не видел столь хорошей работы. Впрочем, на деле о таком разве что в книгах читать, самому наблюдать не хочется.
- У нас тут странности, все по протоколу, - говорю я в пустоту, но знаю, что меня слышат. Надеюсь, что меня слышат, потому что один я не стану влезать во все это вновь.
Ответа не следует. Впрочем, так и должно быть, ведь я не взял с собой свою гарнитуру для связи. Не мог подумать, что в мою работу вновь вмешается что-то неестественное.
Как вообще бандит может быть связан с культистами… или кто это мог с ним сделать? Кому он перешел дорогу?
- Тело можно спокойно забрать, - говорю я, надеясь, что скоро приедут врачи и заберут тело на котором нет ран. Смотреть на него можно как угодно
До тех пор необходимо придумать какую-то историю, оправдывая произошедшее научно.
В голову приходит только одна история: он был маньяком. Стандартная форма в таком случае, однако мне очень не хочется портить жизнь хорошему человеку, если он конечно же таковой.
Что-там обычно еще говорят? Вспышки на солнце… магнитные бури… жил-жил да помер...
Я осматриваюсь в комнате. Долго искать объект распространитель не пришлось.
Страшная горгулья, единственный объект не облитый кровью в этой комнате и конечно же я ее замечаю. Или нет. Она замечает меня?
Очень странное ощущение. Цепляющий каменный взгляд предмета, который я даже не могу разглядеть с порога комнаты.
Не хочу пачкать ботинки.
Страх приходит сам по себе, из глубины. Я не из пугливых, видел и более страшные вещи чем комната, в которой стены красили кровью, которая видимо не влезла в бассейн. Сила этого проклятия столь велика, что остаточный фон остаётся даже после смерти владельца.
Мне даже немого боязно её брать, потому я надеваю кожаную перчатку, которая лежит в кармане пальто. Когда-то я рисовал на ней какие-то защитные руны, и я надеюсь, что на меня не перейдёт остаток зла. Очень надеюсь
- Кровь всюду, проклятие предметное, почерк не похож ни на один из видимых ранее, - на секунду задумываюсь, оглядываюсь, вижу, что фигурка была в руге у человека в момент его смерти, - можно записать как самоубийство, наверняка он сам ее купил, - ох, кажется работал не местный, не могу ничего говорить наверняка… наши не используют такие готичные предметы, к тому же он большой профессионал. Не знаю, работают ли в Питере такие. Все выполнено как по учебнику, быть может гость с востока. Я скоро приеду, посмотрю по своим каналам.
В ответ вновь тишина, но я все равно понимаю, что люди приступили к работе.
Работал профессионал конечно, но профессионал глупый. Питер город туманный, двухсторонний, такие дела тут не остаются без внимания.
Мой взгляд падает на интересный объект - коробку. Отправной адрес не значится, лишь переправка через Мадрид. Ящик заполнен кровью и разваливается, но мне достаточно его чтобы понять.
Это посылка.
- У нас тут появилась презабавнейшая вещь, - говорю я в пустоту, разглядывая коробку, - магический интернет-магазин проклятий... 21 век, мать его.
Я кладу горгулью в карман и меня начинает подташнивать. В глазах начинает темнеть. Время как будто замедлилось, удалило все лишнее, прошлое, будущее. Осталось только здесь и сейчас.
Достал горгулью. Достал из сумки тряпку.
Рисую на ней что-то похожее на руну защиты. Никогда не пытался их запоминать, всегда рассчитывал подсмотреть в интернете. Заворачиваю ее в тряпку.
Начало отпускать.
Набираю полную грудь воздуха.
Я резко зашагал к выходу, старательно прогоняя жуткое наваждение и головную боль, которая начала охватывать мой затылок.
Я тяжело кашлянул. Так мой организм пытался избавиться от боли путающихся в моей голове мыслей. Лишь бы не вывернуло на новые туфли. Зачем я поехал на убийство в новых туфлях?
Я резко дергаю за ручку двери и делаю шаг за порог, стараясь удержаться на ногах.
- Совместная поездка отменяется парни, - сказал я выходя из квартиры наружу, в мир, который уже не был утоплен в красном цвете. Некоторое время глаза привыкали к естественным цветам, прогоняя красный за пределы моего все еще трезвого рассудка, - надо наблюдать за квартирой. Смотрите чтобы никто не приходил, ладно?
Парни переглянулись. Им очень не хотелось тут оставаться.
Оно и понятно, по крайней мере один из них оставил внутри свой обед, да и внутри сидеть было попросту невозможно не только из-за странного ощущения, которое буквально ударило меня, но и из-за невыносимого вездесущего запаха крови.
Для них моя просьба означала что сторожить квартиру им придется на лестничной площадке, возможно и целый день.
- Да, начальник уже сообщил нам, - сказал молодой, потирая свою грязную от пота шею, - просил до трех часиков приглядеть за квартиркой, чтобы всякие зеваки не шастали.
Мне не нравилась его манера разговора.
Значит начальство приняло мое сообщение всерьез. Это замечательно, потому, что обычно оно всегда требовало уточнений, чтобы убедиться в правдивости моих доводов.
Приближается что-то очень плохое.
Я начал спускаться по лестнице, на ходу закуривая сигарету. Ободранные стены подъезда отразили звон зажигалки, распространив его вверх по лестничной клетке. Горгулья, завернутая в кожаную тряпку лежала в подсумке.
- Сумасшедшим он был, свиную кровь хранил в своем кабинете, - вру я парням на прощание, чтобы им удалось сегодня заснуть - какая глупая смерть.
Пока я спускаюсь мимо меня пробегает несколько врачей в красной форме.

3.

- Потому надо поменять следующий риф, я не смогу играть его так быстро уставшим, - говорю я Антону, рассматривая мелодию, описанную цифрами на экране монитора, она не столь сложная, но стоит мне только задуматься над тем как я ее играю, у меня сразу же начинают болеть запястья, - если на полтакта хотя бы замедлить…
- Мы же не просто так решили быстрый металл играть, - отвечает мне Антон, - без вокала и каких-то особенностей нам и смысла нет идти выступать.
Пыльная комната завалена различным старым аудио-оборудованием. Многое из этого не работает. Старый монитор «orange» за спиной вообще пробит насквозь и стоит скорее, как напоминание о тех временах, когда на этой репетиционной “точке” было действительно весело.
Его разбили еще до того, как я в первый раз взял в руки гитару, но историю слышал не один десяток раз. Напившийся вокалист одной группы, которая вскоре после этого случая стала успешной валялся на диване, пытаясь связать хоть какие-то слова. Текст песни никак не рождался, ровно до того момента, пока ударник, разбушевавшись от какого-то синтетического наркотика не поднял его над головой и не метнул в этот усилитель.
Как говорят люди, в тот день у них родился настоящий хит, после которого они начали побеждать на всех музыкальных конкурсах в городе.
Антон заметил, что я смотрю на усилитель.
- Давай и мы что-нибудь сломаем, может быть это поможет нам написать хорошую песню, - усмехнулся он, - как у них там было? Наверх погляди...
- Я вам сломаю! - грозно прокричали из коридора. Это была дочь владельца репетиционной базы, которая подрабатывала тут много лет подряд, кажется еще со школы. Очень давно Антон потратил много сил чтобы добиться ее, но остался ни с чем, кроме разве что хороших отношений и небольшой скидки. Давалась эта скидка правда при условии, что играть мы будем исключительно в этой комнате.
- Да не беспокойся Алена! - прокричал Антон в ответ, а затем тихо добавил, - тут и так ничего не работает.
- Нам много и не надо, - с улыбкой сказал я, - ни ударника, ни вокалиста у нас в любом случае нет, - я посмотрел на связку проводов, и вспомнил, что за сегодняшний день даже не успел подключить гитару, - вот, я последний час вообще без усилителя играю и ничего.
Мы оба засмеялись и открыли новые банки с пивом. Алена конечно была против того, чтобы мы пили на репетиционной точке, но всегда входила в наше грустное положение. То поссорится кто из нас девушкой пьем из-за этого, то зарплаты нет, теперь вот группа наша развалилась, потому что вокалиста заметил продюсер.
Лучший друг называется.
- Да не было бы все равно группы, - сказал Антон, отпивая пиво, - Если бы Стаса не заметили, он бы и так уехал бы в Москву, давно ведь собирался, точно бы уехал…
Я посмотрел на Антона и улыбнулся. Чего он меня утешает? Неужели я настолько плохо выгляжу?
- Чего у тебя по работе, - решил сменить тему Антон, - ты говорил вроде прошел собеседование, нет?
- Конечно прошел, - усмехнулся я, - работа курьером, это не та работа, на которую большущий спрос и десятки раундов собеседования.
- Можно про это песню написать, - ответил Антон, слегка задумавшись, после чего правда не выдал ни стихов, ни звука с подходящим настроением.
Это было очередным доказательством того, что сами по себе мы с Антоном были бездарностями, решившими, что быть успешными и знаменитыми музыкантами - лучший способ прожить свою жизнь без реальных проблем, остановившись на проблемах с наркотиками и папарациями. Без Стаса у нас попросту не было таланта в группе, который способен был творить.
Наверное, он сделал все правильно, оставив нас одних, дав шанс самим попытаться добиться славы, или остаться ни с чем.
- Не пойдем мы в эти выходные на конкурс, надо списать свои кандидатуры, - сказал я, старательно перебирая струны в поисках интересного звучания. Выходили только грязные, совершенно неподходящие ноты.
- Хватит страдать, - сказал Антон, перебивая мои попытки что-то придумать, - сегодня мы ничего не придумаем, а завтра тебе выходить в первый раз на работу, потому мы с тобой идем пить!
От такого предложения парни не отказываются никогда.
Выпить за успех, за то чтобы все было хорошо, это общая традиция всего народа, а уж у творческих людей подобный ритуал действительно отвечает за множество принимаемых решений. По крайней мере на ментальном уровне.
Я хотел быть творческим человеком, потому пил каждый раз, когда надо мной нависало какое-либо событие, которое нельзя было назвать вполне ординарным для моей жизни.
Кроме того, каждый человек говорит себе: “если я алкоголик, то я не дойду до бара прежде, чем начну выть волком от желания выпить”. В моем случае это было именно так.
Потому, наверное, в городе, где каждый третий считал себя, если уж не богом отдельного вида творчества, то по крайней мере неординарной личностью с собственным взглядом на вещи, культура баров расцветала.
С возрастом, когда ты уже не пытаешься убедить себя и всех окружающих в том, что ты взрослый, вкус алкоголя превращается из обжигающего, или отвратительного, в тот, к которому действительно хочется возвращаться как можно чаще. Первое время ты боишься, что становишься алкоголиком. Но в конце концов, после тщетных попыток остановить свой молодой алкоголизм, ты убеждаешь себя в том, что зависимость наступит лишь в тот момент, когда вкус прекратит тебе нравиться вновь, но остановиться ты уже не сможешь.
Всей группой, когда в ней было еще пять участников, мы часто выбирались в этот бар, и конечно же не потому, что здесь лили лучшее пиво в городе, и не из-за неповторимой атмосферы, все было куда проще, он располагался недалеко от репетиционной точки, и естественно голодная до выпивки молодежь всегда спешит туда, где поближе.
В серых и сумрачных барах всегда создаётся ощущение некоторой уединенности, когда даже тяжелая музыка, играющая на фоне, не отвлекала и не привлекала к себе внимание, давая каждому находящемуся под ее властью ощутит некоторое душевное спокойствие, пускай и не на долго, но оказавшись вне власти улицы.
Алена, у которой, с ее слов, закончился рабочий день, решила пойти в бар вместе с нами. Мне казалось, что иногда она жалела, что когда-то отказала Антону, и решив для себя, что однажды может захотеть отношений, старалась использовать подходящие моменты, для того чтобы узнать его поближе.
- Скоро Слава подойдет, - сказал я, напоминая собравшемуся маленькому коллективу о том, что я позвал свою девушку, и она присоединиться к нам сразу же после работы. Компания в ответ на эту новость только кивнула, ведь так было всегда.
Она подошла через десять минут и разместилась рядом со мной, на том же с
Так и проходили десятки, сотни моих вечеров на протяжении многих лет. Редкие заработки приносили денег на выпивку, которая тут же попадала в меня. Слово за словом я старался избегать темы работы, и совершенно не потому что я не хотел работать, напротив, я очень хотел стабильности, которой у меня не было по сути дела никогда.
- Одно меня только смутило, - сказал неожиданно для самого себя я, перебив монолог Антона о истории той металл-группы, что играла на фоне. Истории эти были столь однообразными, что я давно прекратил понимать, знает ли он что-то на самом деле, или просто рассказывает одну и ту же историю, заменяя лишь название и имена.
- Ты про работу свою решил поговорить? - усмехнулась Слава, не сводя глаз с меня, и продолжая пить свой чересчур коктейль через соломинку, - дурацкая она у тебя, но я очень рада, что ты хотя бы пытаешься Кирь.
Я улыбнулся и согласно кивнул.
- Не понравилась мне там сама атмосфера, - сказал я, - сама знаешь, мне даже от вида всяких керамических кукол не по себе становиться, а там все такое древнее, как будто в фильм ужасов попал. Ну в дневное время.
- Не переживай зайчонок, - она обняла меня за голову, - все будет в порядке, - погладив несколько раз мой затылок она добавила, - привидений не существует.
После этого она, Антон и Алена залпом засмеялись, отбив у меня всяческое желание рассказывать им про горгулью, чей злобный взгляд как будто до сих пор следил за мною.
- Даже если все и взаправду, ну демоны там всякие, - добавил Антон, - знаешь, ты же курьер, тебе там практически не придётся находиться, сможешь весь день в рабочей машине отсиживаться.
Подобное времяпровождение нисколько не успокаивало, а напротив вгоняло в скуку. Я залпом выпил стакан пива и сразу же заказал следующий.

* * *

Рабочий день всегда начинается с тяжелого пробуждения по утру.
Чашка кофе редко исправляет ситуацию, ведь влага, проникшая через щели в окнах, полу и старых стенах давно заполнила все пространство в маленькой квартире и не дает согреться ни внутри, ни снаружи.
Я не вставал так рано уже несколько месяцев, да и в ту пору мое пробуждение происходило исключительно по наитию, что позволяло мне отправиться в сон уже через пару минут, после спокойного выдоха.
Выпиваю еще одну чашку кофе, исключительно для того, чтобы глаза, сомкнувшиеся лишь в середине ночи, не начали смыкаться вновь уже к середине дня. Мне предстоит самый сложный рабочий день, который только бывает - первый.
Я хватаю сумку, в которую заранее положил бутерброд с колбасой, уже отсыревшие во влажном и прохладном климате, а также комплект зарядных устройств для своей электроники, которая, не дай бог, разрядиться в моем самом удивительном за всю жизнь путешествии - путешествии к стабильности.
Аж плеваться хочется от того, что я решился на такую, заранее крайне неблагодарную работу, с которой меня даже собственная мать уважать не будет, не то что девушка.
А хотел стать известным на весь мир музыкантом. Дурак.
Впрочем, еще не наступил закат моей жизни, - добавляю я к собственному рассуждению о смысле собственного бытия.
Трясусь в метро. С печалью смотрю в глаза тех людей, кто не смог себе позволить тех лет безделья, что позволил себе я. Думаю о том, была ли у них мечта стать известными музыкантами, футболистами, писателями, или нет?
Мечтали ли они с самого детства о том, что будут вот так трястись в метро, каждый день своей жизни? Нет, скорее они мечтали трястись в космическом корабле, по дороге к Марсу. Очень жаль, что в это путешествие никто толком и отправиться не может, одностороннее оно.
А потом дорога до работы и самая сложная часть - переступить порог, чтобы поздороваться. Я специально пришёл слегка заранее, чтобы позволить себе лишнюю минуту мыслей не на работе.
Хочется курить, чтобы не выглядеть идиотом, ожидающим непонятно чего. А если начальник выйдет и уведет меня у дверей. Тогда мне станет стыдно.
Я делаю шаг и толкаю дверь во внутрь. Снова звенит колокольчик, как пару дней назад, я захожу.
- Эй парень! Вот и ты! - кричат откуда-то, от неожиданности я не успеваю сориентироваться и позорно дергаюсь, - Я уж решил, что ты не придёшь, на тринадцать секунд опоздал.
Старик появляется передо мной так, будто он всегда стоял передо мной. Неожиданно.
Я мямлю приветствие, совершенно забыв его имя, которое я конечно же видел в объявлении.
- Чтобы такого не повторялось, - он усмехается и тут же резко бросает мне маленькую связку ключей. Это автомобильные ключи от старенькой BMW, судя по логотипу, указанному на ключах, - надеюсь ты умеешь управлять леворукими машинами, эту зайку мне довелось купить в Японии.
Я быстро моргаю глазами, находясь в лёгком ступоре, вот так вот быстро, без объяснений и введений. Без договора, контракта и даже доверенности. Да будь я каким-нибудь жуликом, я с лёгкостью продал бы машину на запчасти и исчез.
- Нет времени на вводные, - отвечает старик не услышав вопрос, - бизнес попер, этому городу я нужен больше чем он мне, дорогой мой Костя, хватай те четыре коробки и вези по накладным, товарищи платили за скорость, а познакомимся поближе мы за чашечкой чая в обед, хорошо?
Это было столь мило, что странную мину ошарашенного человека на моём лице быстро заменила ненавязчивая улыбка, распространившаяся по моему лицу от уха до уха, не по собственной воле.
Я согласно кивнул, и подхватив груз с накладными быстро двинул к двери.
- Ничего не бойся, теперь мы семья, а семье все можно, - вновь усмехнулся старик на прощание. Таким образом он что, разрешил мне нарушать правила дорожного движения? Впрочем, своими странностями он мне скорее нравился, чем отталкивал, потому я, расплывшись в улыбке ещё раз, благодарно кивнул.
Машина стояла во дворе.
Ожидать я мог чего угодно. В эпоху личных вертолётов, электрокаров и не настоящих сигарет можно ждать чего угодно, кроме старинной отечественной машины, собранной для японского рынка. Значит BMW это просто брелок. Вполне ожидаемо.
Я оглядел машину, которая открылась по наитию сигнализации. Ну конечно, старый ваз 2107, странного салатового цвета, с полосками огня на капоте. Владелец мог добавить такое исключительно из желания увеличить параметр скорости.
Отлично, значит ездить придётся на этом? Возможно весело, но совершенно не безопасно. За то один и в дороге успокоился я.
Мой глаз упал на коробки-посылки. Интересно что у них внутри? Быть может та самая горгулья? Сейчас было не понять.
Я посмотрел на первую накладную. Самый центр города. Пробки, стресс и рабочая обязанность. Поехали.

4.

Темный коридор.
Никогда не любил ходить в этот бар в грязном полуподвале. Такие очень распространены по всему городу, особенно в его исторической части, в полуподвальных помещениях, где в надежной и приятной сырости ютятся крысы и тараканы.
Люди под стать низшим существам тоже любят подобные места. Ещё больше они любят забываться в таких местах. Выпивка помогает справиться с воспоминаниями о том какие дела ты сотворил, и какое ты после этого животное, но человеком обратно она никого не делает. Напротив - помогает обрести истинный облик.
Я не любил ходить в такие места один, ведь это бы означало признание в злоупотреблении по зависимости. Я не больной человек. Не зависимый.
Сегодня я попросту должен прийти в такое место. Просто должен увидеть того, кто приближаясь к естественному своему облику знает и помнит многим больше меня. К тому, кто важнее меня в этом городе.
Он сидит в самом последнем зале, как всегда, когда я ищу его в углу, одинокий и смиренный, читает какую-то книгу о том, как бросить курить, при том что наверняка он сам никогда не курил.
Люди глупы.
Люди любят искать какой-то глубинный смысл во всем что они делают. На сигаретах делают деньги и так кто за курение и те, кто против.
Возможность причинять самому себе вред ценилась людьми во все времена. Истинно не свободным людям не оставляли даже возможности умереть. Выбор - то что нужно человеку, чтобы ощущать свободу, а самоуничтожение - единственный естественный выбор, который невозможно отобрать у человека.
Все плохое должно кончаться, в том числе и человек.
Со стороны он казался сумасшедшим, выпивающим холодное кофе в грязном, атмосферном баре, в одиночку занимающим стол на шестерых. Он был здесь каждый день? Он приходил только тогда, когда я, или быть может кто-то ещё нуждался в его помощи? У меня не было ответа на это.
А Зорий давал ответы только на те вопросы, которые определял, как важные. Быть может он нагонял лишней мистики на свой образ и оперировал реальными данными, или он действительно был конечным психом, которому просто везло попадать в точку.
Всякий раз, когда меня начинало одолевать чувство тревоги, сравнимой с сиреной, оповещающей о пожарной тревоге, я шёл сюда.
И он всегда был здесь вовремя, так же, как и в тот раз, когда меня в первый раз познакомили с ним.
Я уселся рядом с ним, ожидая официанта, чтобы заказать стейк и чашку кофе. Я не был за рулём, но все же не мог позволить себе алкоголь. Я на работе.
Зорий отложил книгу и посмотрел на меня. Обычно он не делал этого так быстро, видать литература была не столь увлекательной. Как, впрочем, вся современная литература. Попытки заработать на чужих грехах, страхах и желаниях. Человеческая сущность.
- Привет Влад, - сказал он, - я удивлён что ты пришёл так быстро. Обычно ты думаешь сам, пытаешься найти логику в происходящем. Впрочем, ты прав в этот раз время и правда не терпит.
Я не удивился такому вступлению, Зорий любил начинать любой разговор с самой пафосной фразы что приходила к нему в голову. Зачастую я не мог понять придумывает он все на ходу, или заранее планирует.
Казалось он просто говорит первое приходящее ему в голову, но он почти всегда попадал в точку. Прямо как экстрасенсы, про которых снимали телепередачи, действующие по заранее указанному сценарию.
- О чем ты Зорий? Да, я обычно не люблю торопиться с мистическими делами, - по привычке я изобразил пальцами кавычки, - но тут такое дело, что и в голову ничего реалистичного не приходит.
- Утренний кофе рассказал мне о том, что гроза приближается, - сказал Зорий, и взглянул на меня из-под бровей и хмыкнул, - я не знаю, что будет, но я боюсь что оно не отвратимо. Духи города готовятся. Они заняты, мне и спросить то не у кого.
Говорил он мягко и очень прямо, так будто общение с какими-то потусторонними «духами» для него было вполне нормальным. Таких как он полно на базарах, они продают всякую белиберду, вроде ароматных палочек, на выручку с которых они отправляются в очень “одухотворенные”, как они сами выражаются, путешествия в отдаленные регионы, у кого на сколько денег хватает.
Больше таких людей, как мой собеседник, находиться в психушках. Там они могут нести бессвязную чушь часами напролет, а мир мог не волноваться о том, что узнает что-то лишнее совершенно случайно.
Никто не может утверждать наверняка что есть, а чего нет, в мире, где наука пересматривает свои взгляды на устройство мира каждое десятилетие, а религия продолжает говорить каждому человеку что хорошо, что плохо, что имеет смысл, а что глупости.
- Мне кажется, что в городе появился профессионал, - начал я, чтобы направить мыслительный процесс Зория, - я только что ездил на квартиру к типу одному… большой шишке криминальной, которого все никак прижать не получалось по закону, а там такая дикость! - поняв, что я начинаю говорить слишком громко и привлекаю внимание окружающих, я кашлянул и подвинулся ближе, - все стены в кровище, при том что на самом мужике ни раны. Он словно и не знал вовсе о том, что его кто-то наизнанку выворачивает. Там орудовал такой парень, о которых я только читал в старых книжках про средневековую черную магию.
- Скорее всего так и есть Влад, - сказал Зорий, и сделал глоток холодного кофе, опустошая кружку.
Девушка-официантка, отлично знающая постоянного клиента подошла с новой кружечкой кофе в тот же самый момент. Подобные совпадения вселяли в меня надежду на то, что мой собеседник все же не простой сумасшедший, которому просто везет.
Или не везет.
Я попросил принести мне пинту лучшего пива которое есть.
- Ты же никогда не пьешь на работе, - сказал Зорий. В его голосе я слышал усмешку, намек на то, что уверенный в себе детектив не справился с видом крови и головной болью.
- Мой рабочий день заканчивается через тридцать минут, позволяю себе уйти сегодня пораньше. Тяжелый был день, - говорю я, - ты сказал что-то про пропавших духов и подступающую грозу, значит ли это что сегодня ничего большего я не узнаю?
- Начальника твоего забрали, - спокойно сказал Зорий, - сегодня был еще на месте и вдруг испарился, - он по-детски размел руками в стороны, изображая видимо прах, развивающийся по воле ветра.
Я невольно опешил. Начальника полиции? Да нет, вроде на месте был, когда я отчет заполнял. Сложно пришлось, старался описывать все не столь фантастично, как это было на самом деле. А ему вообще плевать было, просто кинул в общую стопку, да сказал, что к лучшему это все. Глупо.
Или другого начальника? Ну конечно того, кто слушает, но не говорит. Кто делает, но своими руками. Того, которого мне назначили четыре года назад, и которого я никогда не видел лично, только деловая почта, передачи от странных, незапоминающихся личностей.
Говорил, что ему нужны глаза и руки в Питерской полиции, чтобы город был чище, обещал ответную помощь. Я согласился только тогда, когда столкнулся с необъяснимым взаправду. Он как будто знал заранее, что я наткнусь на того живого мертвеца в грязном подвале, прислал мне напарника.
Я считал его главой организации похожей на людей в черном, из одноименного фильма, но не пытался лезть глубже. Я был согласен быть ничего не знающей марионеткой, но спокойно спать по ночам.   
- Безымянный пропал? - спросил я, лишь секунду спустя подумав над тем, не выдал ли я его, - Откуда у тебя такая информация?
- Все мы, друг мой, сумасшедшие, - ответил Зорий спокойным тоном, его веки тяжело опускались на глаза, покачивались, - мы в этом деле не поможем, просто хотел, чтобы ты знал, ближайшее время тебя никто прикрывать не будет. Не рискуй понапрасну.
Он отпил кофе из кружки, и кивнул девушке, что принесла мне бокал пива, прося записать мой заказ на его счет. Сегодня Зорий был щедр.
- Ты не расскажешь мне больше? Ты не знаешь? - спросил я, обдумывая, готов ли я погрузиться еще глубже.
- Да ты и сам ничего такого знать не хочешь, - усмехнулся Зорий. Казалось, что он готов уйти из заведения, лишь бы не продолжать разговор на данную тему. Однако пафос и стиль, которых он придерживался, были для него намного важнее, потому он откинулся назад и закинул ногу на ногу.
- Да, ты прав, не хочу я знать этого, - честно ответил я, - а что ты можешь сказать про это, - сказал я и достал из сумки маленькую статуэтку горгульи.
Повеяло холодом.
Я почувствовал, как лёгкий холодок раздвигает мою грудную клетку и старательно пролезает между ребер к сердцу, чтобы остудить его, заставить его биться медленнее. Остановить его.
- Ты нахрен эту штуку сюда припер?! - неожиданно резко рявкнул Зорий. Хотя нет, ожидаемо. - Ауру портить собрался в таком чистом месте?
Я обернулся. Это резкое проявление эмоций собрало взгляды всех людей в зале и привязало их к нам. Даже официантка с моим пивом на секунду остановилась, не желая встревать в перепалку.
Вот только перепалки не случилось, я быстро скинул статуэтку обратно в сумку к защитным меткам, которые в теории должны сдерживать негативные эффекты.
- Что ты о ней знаешь?
Зорий поморщился и на секунду показал зубы, желтые от чрезмерного употребления кофеина и сигарет, перевел взгляд в пустоту.
- Это что-то типа гранаты со спусковым крючком в виде какой-либо эмоции. Не редкая вещь на ближнем востоке… ну в тех регионах где агрессивные Мусульмане не перебили всех не верующих в Аллаха. Эта уже разряженная, судя по всему в твоего парня.
- Да, - ответил я, - они одноразовые? Можно такие воспроизводить как-нибудь?
- О, конечно друг мой, - Зорий почесал подбородок, - вот только не легко это и очень заметно. Питер город туманный и сложный, не терпит он такого внутри себя, выгонит эту мразь, особенно в такое время, и месяца не пройдет. Те, кто так могут здесь долго не живут, попадают не в то время не в то место.
- Ты предлагаешь пустить все на самотек? - спросил я удивившись.
- Напротив Влад, - Зорий вновь глотнул кофе, опустошая чашку. Секунду он сидел, смотря на ее дно, будто пытаясь разобраться в том, что там нарисовано.
Улыбнулся. Показал мне.
В коричневых тонах можно было без лишней фантазии разглядеть человека, сражающегося со страшным спрутом. Тяжелый комок прокатился у меня в горле, забивая гортань.
- Тебе надо торопиться, - сказал он, разглядев мой страх, - сейчас очень странное время, никто за нами не наблюдает, и мы как будто потеряли дорогу по которой привыкли идти, чтобы отводить взгляды наблюдателей. Когда ты не знаешь в какую сторону лучше идти, доверяй сердцу.
- С чего ты посоветуешь начать?
- Даже если ты считаешь меня ясновидящим, я таковым не являюсь, - усмехнулся мужчина, - выпивай свое пиво спокойно и отправляйся домой спать, я наведу справки и буду ждать тебя здесь же завтра.
Что-то странное случилось с Зорием. Обычно он казался простым человеком со слегка поехавшей крышей. Он любил слушать полицейские истории и ко всем смертям относился так, будто прошлого не изменишь. Он не то чтобы помогал, но очень умело советовал, подводя к правильным выводам, никогда не проявляя активность он всегда оставался здесь в баре, а уходил я.
Но сейчас все было по-другому. Он видел какую-то возможность. Он думал, что может что-то изменить, был уверен в своих силах, или напротив, боялся чего-то на столько, что это заставило его подняться с дивана и крупными шагами уйти.
Я в первый раз видел, как он ходит.
Будто и не человек вовсе. Человек же?
Я скорчил улыбку и покачав головой начал пить пиво. Хорошо, что я не поехал сюда на автомобиле. Бар не далеко от дома, но оставлять машину здесь все равно не хотелось.

5.

Долги всегда нужно отдавать.
Особенно если ты о них помнишь. Я стоял на улице, честно пытаясь вспомнить, должен ли я что-то странному, безвкусно одному мужчине в синей шапке с завязочками, или нет.
На улицах большого города сумасшедшие конечно же не редкость, а попрошайки встречаются и того чаще, однако это был совершенно другой случай.
Когда он появился передо мной, то на секунду я действительно подумал, что знаю его, что я брал у него в долг тысячу рублей, и что самое время вернуть её, но приглядевшись и задумавшись я понял, что это не так. Более того, этого странного мужчину я вижу в первый раз в жизни.
Его настырность, и взгляд, наполненный искренним непониманием заставил меня задуматься, но не задержал. На что только люди не пойдут чтобы обворовать тебя.
Я тихо, дабы избежать привлечения внимания со стороны, послал мужчину на все три стороны и направился к машине. Улыбка не сползала с моего лица, а ошарашенный мужчина так и остался стоять на месте. Очень странный мужчина.
Последняя посылка в парк аттракционов была доставлена, в связи с чем я сделал пометку в цифровом ежедневнике. Все на месте, деньги, документы и подписи. На сегодня все, можно возвращаться га базу и возвращать машину начальнику.
Откуда же я мог знать этого мужчину?
Да и как он вообще выглядел то? Я перевёл свой взгляд от бумажек на улицу, но не увидел психа.
Не пошёл за мной. И то хорошо.
Я залез в автомобиль и захлопнул за собой дверь. Не закрылась с первого раза и сразу после тяжелого выдоха пришлось вновь открыть и закрыть дверь с силой. Машина завибрировала от стука который шел из двигателя.
Когда-то такие машины называли ведрами, а теперь даже в родной для них стране они превратились в редчайший раритет, добыть который, зачастую удаётся лишь за границей. Глобальная программа модернизации.
В этой стране перемены происходят лишь тогда, когда все построенное ранее разрушается. Общественное мнение не переменить, но на руинах Парфенона не вырастет новая Греция.
Я медленно выбрался из оков автомобильной парковки, с огромным усилием дергая руль, и неспешно покатил вдоль улицы, старательно привыкая к системе управления, которой я пользовался в последний раз в детские годы, когда отец сажал меня за руль.
Все заказы были доставлены на места. Я получил все подписи и в принципе даже не успел устать. Работа была, как и сказал работодатель: «не бей лежачего», очень неспешной и ненапряженной.
На сегодня мне оставалось только отвезти накладные обратно в магазин, после чего я мог со спокойной душой отправиться домой.
Возле старого дома на берегу Фонтанки, в котором находилось мое текущее место работы было только одно свободное парковочное место. Точно то же самое с которого я уехал с утра. Вокруг было много автотранспорта и было странно, что не заняли именно его.
Я решил не испытывать удачу, и быстренько уместил старинный, но работающий как часы транспорт, на его законную позицию.
В этот раз я переступал порог, наполненный уверенностью и чувством выполненного долга. Первый рабочий день прошел совершенно без эксцессов, и это при том, что никто мне не разъяснял особенностей рабочего процесса.
Неужели быть курьером это настолько мое?
Я отрицательно кивнул головой, отгоняя подобные мысли. С такими в большом музыкальном бизнесе мне делать абсолютно точно нечего.
- Кирил, ты вернулся, - прозвучал голос из-за полки. Разодетый старичок-босс вышел и встретил меня, - это очень хорошо, поможешь мне с компьютером, пока рабочий день не кончился?
- Конечно, - ответил я, отдавая ключи и документы на автомобиль хозяину. Тот не долго думая взял их у меня из рук и положил на полку к товарам с ценниками. Судя по всему, он не очень дорожил старенькой машиной.
Компьютер, который в отличие от всего остального находившегося в этом магазине, оказался очень современным, однако, явно сгоряча установленные и находящиеся в режиме постоянной активности программы и надстройки мешали его адекватной работе.
Мне пришлось потратить десяток минут, чтобы определить необходимость того, или иного софта, после чего все лишнее отправилось в пустоту. Даже удивительно как плохо сделанный софт способен тормозить хороший компьютер.
- Ты молодец Кирил, - сказал начальник, взявшись за компьютерную мышь, и ощутив стабильную работы системы.
- Да что вы, Леонтий Демьянович, - впервые назвав своего начальника по имени, отозвался я, - наверное вам стоило нанимать меня разнорабочим, в том числе и по софтверной части.
Я улыбнулся. Старичок отвлекся от монитора, где он уже запускал собственный сайт, и повернулся ко мне. Его лицо так же украсила улыбка, растянувшаяся во все зубы, часть из которых была выполнена в золоте.
- Да, если так дело пойдет, то получишь повышение и будешь заниматься в том числе и поддержкой ресурса, зачем платить этим интернет-компаниям, если я могу прост оплатить тебе, - вернувшись к просмотру товаров на сайте он добавил, - еще и платить тебе меньше, чем им придётся.
Я засмеялся.
Стрелки на часах не спешили приближаться к 18 часам - времени, когда я мог со спокойной душой покинуть этот магазин, который очень быстро прекратил казаться странным и страшным, и напротив - стал ощущаться как что-то родное.
Обычно так происходит со всеми местами где проводишь много времени, вроде репетиционной точки, но не на первый же день.
- Скажите, а вам никогда не приходило в голову навязчивая идея о том, что вы кому-то денег должны? - неожиданно для самого себя спросил я, и поняв насколько двусмысленно звучит эта фраза, добавил, - я ни на что не намекаю, просто какой-то парень на улице, совершенно незнакомый с наездом потребовал какие-то деньги назад только что.
Старичок вновь отвлекся от монитора и посмотрел на меня. Сквозь очки было не понятно, но ощущение создавалось такое, что он смотрит прямо мне в душу. Он повел пальцем и слегка приспустил очки, обнажая глубокие старческие морщины.
- Удивительно, что ты так быстро с ними столкнулся парень, - старик усмехнулся, - потребителей сознания не так часто можно встретить, да и к выглядящим небогато они обычно не лезут.
- О чем вы? - с легкой улыбкой осведомился я. Старик явно начал рассказывать какую-то глупость, но мне было непозволительно просить его остановиться, или высмеивать. Он все же был моим прямым начальником.
- Я бы назвал их паразитами общества, больше никак. Их всегда полно в больших городах, - он остановился, явно обдумывая, как же рассказать мне что-то так, чтобы я понял, - они как бы залезают в голову ко всем слабым волей, или загруженным своими делами, потому что их разум открыт, и делают вид что они их близкие друзья, которые уже когда-то помоги в момент, похожий на текущий. Они просят денег, и чаще всего получают их, потому что, наверное, ни один человек не любит находиться в долгу.
Я посмотрел в свои отражения на темных очках старика и не понял, говорил ли он всерьез, стараясь меня напугать каким-то несуществующим врагом, или это была какая-то аллегоричная история, которую он придумал в каком-нибудь своем путешествии.
- Да уж, берешь ведь чужие, а отдаешь свои, - ответил я той фразой, что всю жизнь говорила мне мама. Сколько раз я не брал деньги ни у кого именно из-за нее? Сколького я мог достичь возьми я в долг в нужный момент? А сколько я мог напротив - потерять? 
- Умный мальчик, далеко пойдешь, - усмехнулся Леонтий Демьянович, после чего демонстративно посмотрев на часы, добавил, - можешь быть свободен сегодня, и завтра сильно не опаздывай, работа уже есть.
Я согласно кивнул и забросив рюкзак на плечи пошел к выходу.
- Если машину заправишь, то можешь на ней ездить! - крикнул мне в след старичок. Этого я и ожидал, впрочем, денег на бензин у меня не было, и я решил вежливо отказаться
- Спасибо, я лучше на метро сегодня.

* * *

Таким образом закрутилось рабочее колесо, старательно затягивающее меня в оковы стабильности. Стабильность между тем не подразумевала однообразность. Путешествие по городу на старой, знавшей лучшие годы машине вместе с предметами архитектуры.
Несложная работа тем не менее требовала последовательности и четкости.
Клиенты, заказывающие на дом предметы антиквариата не были стандартными людьми, выглядели, разговаривали и даже пахли они зачастую не так, как должны были пахнуть нормальные люди.
Были богатые огромные мужчины в пиджаках темных очках и с кучей перстней на пальцах, как десятки лет назад, были странные страшные старухи, одетые по последней моде, были разодетые метросексуальные дизайнеры, которые готовились украшать стены домов, в которым им предстояло работать.
Прошло всего несколько дней, но случилось очень многое, люди менялись один за другим быстрее чем в толпе на концерте.
Однако чаще всего наши встречи ограничивались лишь простой переглядкой, да отметкой в бумагах, после чего я возвращался в антикварный салон, где в полумраке за кружкой чая мы разговаривали с начальником о всем что происходит в мире. О политике, о ситуации с экономикой, которая будто бы каталась на самых долгих Американских горках в истории и конечно же о людях.
- Ты не подумай, что я странный такой, что спрашиваю о заказчиках, - сквозь улыбку сказал Леонтий, после чего не выдержал и замял смех, - просто пойми, я из старой школы, когда я начал заниматься торговлей Антиквариатом люди все еще предпочитали сами приходить во все магазины, не предпочитая мигающую интернет страницу ощущению предмета. Да и что может заменить живого разговора с продавцом? Ни одна статья в интернете не расскажет вещи так, как может сделать человек, который знает свой товар и взаправду желает его продать.
Он отрицательно качал головой, а я смеялся и рассказывал ему о тех кому доставлял грузы. Про то что видел в их квартирах, то что думал лично о них.
В общем я вел простые житейские разговоры, и надо сказать очень быстро увидел в старике родственную душу, настоящего друга, с которым было так же весело, как и с Антоном и со Стасом до тех пор, пока он не покинул группу. Отличие было одно: за хорошо проведенное время я получал зарплату.
- А тот толстый мужик кого тебе напомнил? - спросил Леонтий
- Должника, - ответил не задумываясь я, - Такие лет 20 назад людей убивали, а теперь на ворованное живут, - я задумался, не желая соврать по поводу человека. Да нет, бандитом он был, - Ну так показалось из-за татуировок. Такая богатая квартира у него была, явно большой любитель антиквариата. Я ему пообещал скидку в следующий раз, может быть станет постоянным клиентом.
- В нашем деле на постоянных клиентов рассчитывать не стоит, люди не приходят второй раз за тем что у них уже есть, - выдохнул старичок, - вообще надеяться на людей в чем-то вечном не стоит Кирюх, они по меньшей мере склонны обижаться… делать ошибки, - он хлебнул из кружки своего чаю, - тебя кто-нибудь из друзей подставлял так, что простить не смог?
Он задавал вопрос так, будто знал, что я не мог отпустить предательство своему некогда лучшему другу.
- Друг… Был у меня друган, забил на нашу группу и исчез, только ему дали возможность. Ну он заслужил конечно славу и деньги, но все равно жалко, что не пишет, не звонит даже. - Я с трудом выдохнул и посмотрел на экран своего смартфона. Любовное сердечко от Славы, она всегда вовремя. Отправил ответ.
- Воздастся всем по заслугам, - сказал старичок, - хотя конечно обычно все не так уж и честно… Так ты что музыкант что ли?
Я кивнул в ответ, а Леонтий, стоило только кивнуть, неожиданно резво для себя побежал куда-то за полки и вернулся со старинным «Фэндером стратокастером», ободранным лаком и стертой блестящей подложкой. Старичок держал его в руках и улыбался:
- Пятьдесят девятого, - по слогам произнес он, - я думаю ты оценишь.

6.

Глухой удар.
Металл контейнера об который я бросил человека смялся, позволяя тому отделаться лишь ссадинами и синяками. Не стоит от меня убегать, когда я злюсь.
- Ты долбанулся мент?! - сплюнул кровь парень кавказкой внешности, одетый по последней моде, - тебя же кореша мои порешают за это!
- Друзей твоих здесь нет, - я развел руками позволяя ему посмотреть по сторонам и оценить ситуацию в которой он оказался, - и тебя скоро может не стать.
- Ты кем возомнил себя, э? Супергероем из тэлевизора? - поднимаясь на ноги он старался держаться максимально уверенно, так, будто он не испытывал боли, но ее было не скрыть.
- Черт! Не корчи из себя идиота Азын! Ты знаешь, что я могу усадить тебя за решетку на десяток лет, ты много всего натворил! - кричу я, пытаясь запугать парня, сломать его волю так же, как я только что сломал несколько его костей, - Давай выкладывай все что знаешь про владельца этого притона!
На секунду я увидел сомнение в глазах Азына. Он решал - сдать все и уйти сейчас, или корчить из себя героя. Он не мог понять пришел ли я сюда один, как последний идиот, или с прикрытием.
- Да ничего я не знаю ни про кого! - прокричал он, и мгновенно получил резкий удар под дых. Я не желал церемонится с этим парнем. Он давно уже перешел все допустимые границы поведения, допустимые законным образом в этой стране.
- Ты знаешь, что я не боюсь твоих друзей Азын, - сказал я, и ударил его по лицу, - потому, что их у тебя просто на просто нет, - я усмехнулся и расплылся в улыбке, которая страшно раздражала парня, - выкладывай все про крышу и торговцев, вы перешли крайнюю линию, как только начали барыжить в школах!
- Ну ладно-ладно, - начал прикрывать свое лицо Азын, - я думал ты про что-то другое спрашиваешь, а ты про эти мелочи.
Мелочи? Он назвал детей, которых травил наркотиками мелочью? Я бью его в челюсть, при этом рассчитываю удар так, чтобы его лицо болело очень долго. Стоит мне отступить на шаг, как он хватается за нее.
- Ты труп мент! Слышал меня! Я уже думал тебе помочь! - он злиться и кричит. Я давно перегнул палку, еще, когда нанес первый удар. Если начальство услышит об этом, то мне несдобровать.
Я стал слишком нервным в последние дни. Никогда не переходил в голую ярость, даже когда мог. Но слишком многое не давало мне покоя.
Зорий обещал навести справки про мое тайное начальство, но не появился в своем любимом баре ни на следующий день, ни через день. Барменша сама забеспокоилась, когда я спросил ее о нем, потому что раньше такого никогда не случалось.
Кроме того, никаких новостей ни по одному из “странных” дел, что находились в работе я не получал, и на фоне всего напророченного я начинал серьезно волноваться.
Азын харкнул кровью мне под ноги и что-то негромко прошептал. Я не стал вслушиваться. Что кроме ненависти и желчи он мог высказать?
От него я уже ничего не добьюсь. Слишком жесток. Слишком рассеян. Преступность можно уничтожать кулаками и оружием, но остановить не получиться. Усадить за решетку Азына и на его место уже завтра придет другой человек. Гидру необходимо убивать не отрубая головы, как бы это логично не казалось
- Слушай Азын, я объяснять больше не буду - ничего не скажешь, сегодня же отправишься сидеть на нары, - в этот раз я даже замахиваться не стал, решил, что с парня хватит, незачем ему лишнюю головную боль зарабатывать.
Вот только он ничего не ответил. Он сделал шаг назад к баку и мгновенно исчез. Тьма появилась за его спиной и будто погрузила его внутрь себя, после чего мгновенно исчезла.
Что за дрянь?
Удивила меня не столько полностью фантастическая ситуация, сколько поведение Азына. Он не пытался мне противостоять, обладая некоей силой, но и помогать отказывался.
За свою карьеру «охотника на нечисть»... «Малдера», если так можно выразиться, я запомнил одно: если человек что-то может сделать, но не делает, значит во всем виноват страх.
Меня Азын не боялся. Я бил его так, как хорошие парни не бьют даже в плохих фильмах. Хан Соло не выстрелил первым.
Холод пробежал по спине. “Обернись”, - посоветовало чувство самосохранения, но рациональность победила. Нельзя смотреть в глаза своему страху, если ты хочешь жить. Не в такие моменты.
Рука опустилась вниз, к сумке.
Горгулья все еще была там, я боялся ее достать, боялся осматривать ее без прикрытия. Не хотел закончить в луже собственной крови, вырвавшейся из тела.
Жалел. Жалел о том, что когда-то врожденное любопытство пересилило чувство самосохранения, и я согласился на странное предложение подработки. Сделал шаг на встречу тайнам мироздания, но почему-то решил остановиться?
Единственный вопрос который оставался у меня сейчас - почему? Почему я всегда останавливаюсь на пол пути. Я не должен был бить Азына вообще, или должен был закончить начатое и выбить из него хоть что-то.
Я выдохнул и напряжение за спиной исчезло.
Обман тьмы? Кто знает на что способны злые силы которые проживают в таких местах, как эти старые доки? Как они могли воспринимать мои агрессивные действия? Что мог пообещать им Азын, или те, кто стоит за ним?
Я вел себя слишком не аккуратно, забыв о том, что у меня нет прикрытия. Я так привык к нему. А теперь я был один. Слишком быстро я нашел себе проблемы.
Необходимо было уходить как можно быстрее. Вырваться из этой густой темноты на свободу. В город. Они не пойдут за мной на вечно сияющие улицы. Они будут здесь.
Я дернулся и ощутил себя погруженным в воду. Необходимо было двигаться как можно быстрее. Не показывать свой страх, чтобы они не заметили, чтобы не ускорились.
Тьма дотронулась до меня. По спине вновь пробежал холодок.
Я не смотрел, но знал: они подбираются все ближе. Тьма покрывала меня, стараясь добраться до самого сердца.
Кулаки тут не помогут. Быстрые ноги тоже в пролете, потому, что зажатый тьмой я не могу сдвинуться.
Надо вспомнить хоть один заговор. Хоть одну вещь, способную подойти к подобной ситуации. Я точно читал. Изучал книги. Искал ответы, но не пытался подготовиться к любой ситуации.
Я знал, что всегда, в любой момент, когда я не смогу двигаться дальше, меня прикроют. Точнее я хотел убедить себя в этом, не зная так это, или нет, но помощь всегда приходила из ниоткуда.
Где же она теперь?
Когда кости охватывает холод, движения сковываются, а сердце начинает биться все медленнее и медленнее, из головы пропадает так необходимый мозгу приток топлива в виде крови с кислородом. Начинается голод. В определенный момент ты прекращаешь сражаться и отдаешься во власть холода и смерти, разрешая даме с косой прийти.
Я не хотел видится с ней.
Черт! Если ты не можешь ничего вспомнить - придумай! Не сдавайся!
Кто-то когда-то придумал все заговоры, руны, защитные заклинания. Тот человек не был создателем мира, он не читал инструкцию по управлению, которой иногда так не хватает. Он просто взаимодействовал с миром в подходящий для этого момент.
Ткань мироздания пронизана эмоциями, поступками, движениями, возможными последствиями и сотнями физический ограничений. С ними можно взаимодействовать.
Когда мир сливается в единую картину, когда тьма из энергетического, или черт возьми, я не знаю какого мира, хочет проникнуть в мир иной, ей можно ответить.
Именно этим я и собирался заняться здесь и сейчас.
Для этого нужно было собрать свою волю в едином месте. В своем сердце, пока оно еще продолжало стучатся, пока оно гоняло кровь по моим сосудам, заставляя мозг существовать.
Я не хотел видеть никого на том свете. Я боялся…
Я начал произносить первое что приходило в голову, стараясь передать простым текстом, речитативом, состоящим из строчек, вдохновлявших меня когда-то песен, выпрыснуть свою волю наружу.
Я был сильным и мог сопротивляться.
Стоящий посреди темных ангаров, рядом с металлическими грузовыми контейнерами, я мог показаться сумасшедшим, бормочущим себе под нос неразбериху. Проходящий мимо человек предпочел бы ускорить свой шаг, нежели помешать моему делу.
Во тьме я был один.
Неожиданно загорелся фонарь. Натянутый на тросах где-то наверху, над контейнерами он зажегся и осветил маленький кусочек земли, где находился я.
Я постарался открыть глаза, но не вышло. Свет где-то наверху вынуждал тьму отступить.
Холод не отпускал.
Меня держали за мои руки… за мои кости. Я все еще не мог быстро двигаться, но свет ослабил тьму, и я смог достать горгулью из сумки.
Крик.
Я смог открыть глаза лишь после того, как кинул статуэтку в даль. Несколько секунд продолжалась пугающая тишина, нагнетающая обстановку. Я пытался разглядеть хоть что-то, но глаза все еще не слушались.
Раздался безумный, сводящий с ума женский крик. Я заткнул уши лишь на секунду, но когда отпустил руки никто уже не кричал.
Мой взгляд поднялся наверх, чтобы посмотреть на фонарь, который, вероятно, и спас меня сегодня. Лампочка внутри него была разбита и горела лишь нить накаливания. Старательно горела, будто не хотела уходить на пенсию.
- Спасибо свет, - прошептал я, и она тут же погасла.
На секунду меня охватил страх. Исчез свет, а это значит, что может вернуться тьма. Но никто не появился… все исчезли.
Прямо передо мной сильно побитый и кашляющий сидел Азын. Он с трудом поднял взгляд, чтобы посмотреть на меня. Наверное, он хотел сказать какую-то гадость, или хотя бы усмехнуться, но тяжелый кашель с кровью, вырвавшийся из его горла прервал это желание.
Я подошел к нему и достал из кармана телефон.
Кого вызвать? Скорую, или полицию? Тех и других? Он вновь закашлялся, и я заметил, что он и без того сидит в луже крови. Умирает?
Я замешкался. Опять.
Чуть ближе к нему, посмотреть кровь ли это? Смотрю на него, пытаюсь понять есть ли повреждения, кроме тех, что нанес я. Он поднимает взгляд на меня.
- Я еще могу принять твое предложение Мент? - спросил он.
Жить будет.

7.

После того, как начальник показал мне коллекцию гитар и музыкального оборудования, что хранилась в задней комнате, для истинных ценителей, нам удалось поймать ту особую волну, которая во все времена объединяла людей сквозь поколения.
Человек может быть любого пола и возраста, какой угодно расы, мировоззрения и говорить на любом языке. Они могут находиться на каких угодно положениях в обществе, но если они слушают одну и ту же музыку, они, при должном желании, станут друзьями.
При том зависимое от факторов возраста, времени и общества мнение, встречающееся с противоположным в одной и той же волне побудит лишь к интересным разговорам, нежели к взаимной ненависти.
Каждый музыкант скрывает за собой большое количество скелетов в шкафу. О каждом человеке в мире можно думать, как хорошо, так и плохо. Сколько людей, столько и мнений. Но какая разница кто стоит за лучшей музыкой, если он смог поделиться с тобой и с сотнями других людей теми эмоциями и чувствами, которые вас объединяют?
Именно это чудо я с самого детства искал в музыке, именно его я хотел воспроизводить, но безуспешно. Единственной надеждой на то, что я смогу хоть как-то поучаствовать в создании чувств и эмоций, опыта, ушло из группы вместе со Стасом.
Да и осталось ли от группы хоть что-то?
Наверное, я бросил Антона точно так же, уйдя в головой в курьерскую работу…
Или просто променял его погнавшись за новой надеждой?
После работы я практически всегда был с девушкой. Сегодня ее отпустили пораньше с работы и мне пришлось потратить двадцать минут, чтобы объяснить ей где находиться маленький магазинчик. Еще минут пять я потратил на то, чтобы объяснить почему мы не поедем на рабочей машине.
Слава подошла к дверям магазина, в котором я работал практически вовремя. Старик, перебирающий струны у старенького дредноута, позволительно махнул головой раньше, чем я попросил уйти.
- Возьми ты уже чертову тачку, - сказал он на прощание, стоило мне подняться с мягкого, старого стула, - не такая уж она отталкивающая. Или боишься, что девчонка твоя тебя засмеет?
Я повернул голову набок и улыбнулся. Леонтий засмеялся, да так громко, что Слава услышала это на улице и заметно покраснела.
Я посмотрел на нее и провел рукой по затылку, размышляя над тем, что она себе уже успела придумать по поводу этого смеха. Я вышел за порог, и девушка тут же схватила меня под руку.
Секунду я не понимал, что происходит, ведь обычно она так не делает, но увидев ее довольную улыбку, сам расплылся в такой же.
- Я так рада, что ты стараешься ради нас, - сказала она и прижалась к моему плечу, - скоро первая зарплата и можно уже будет выбирать квартирку?
- Да, начальник обещал заплатить полную зарплату
- Я так рада что вы нашли общий язык, - хихикнула она, - удивительно даже, как ты легко находишь друзей.
- Все, кто принадлежит року, мы салютуем вам, - улыбнулся я, и впервые за долгое время окончательно успокоился.
Это произошло столь быстро, что я даже сообразить толком не успел. Просто выходил из магазина я еще немного праздным, наполненным некоторым унынием, но стоило мне только выйти к девушке, как все изменилось.
Впервые за долгое время я почувствовал себя целым.
- А пойдем отметим скорые перемены в нашей жизни, - твердо сказал я и сунул руку в карман. Не выложил ключи, здесь еще были.
Нажатая кнопочка и машина стоящая возле магазина и мигнула лампочками.
- Это рабочая что ли? - весело спросила девушка.
- Ну да, очевидно, - ответил я, - поедем на общественном, или личном транспорте моя леди?
Слава подпрыгнула на месте и быстро поцеловала меня в губы.
- Такая миленькая! Настоящее ретро! Сфоткай меня в ней за рулем!
Она пихнула свою маленькую камеру мне в руки и резво побежала на каблуках по мостовой к маленькой зеленой машинке. Машина кажется была рада тому, что на ней хотят поехать.
Небольшая фотосессия закончилась расстроенным лицом девушки. Ей понравился только каждый пятый снимок. Так было всегда, и именно поэтому я делал сразу же несколько десятков фото.
Поблагодарив в итоге за парочку действительно хороших фотографий, девушка поцеловала меня в щеку и перепрыгнула на пассажирское кресло.
- Ой, тут нет подушек безопасности даже, - она осмотрела торпеду, - какое-старье-то ё-мое, - переведя взгляд на меня, она заметила мое лицо, наполненное сомнениями, и добавила, - зато теперь у меня парень с автомобилем. Будет чего подругам на работе рассказать.
Мы оба засмеялись, застрекотал мотор, барабаня клапанами. Я начал убирать маленький пластиковый рычажок, как подсказал Леонтий, машина стала меньше греметь и подготовилась к движению.
Сквозь витрину не было видно старика, но я отлично знал, что он стоял там и лыбился, наблюдая за тем, как я уезжаю на машине со своей девушкой. Казалось он всегда знал, что впереди, будто играл, заставляя делать то что он хочет и похоже он всегда добивался именно этого.

* * *

Следующий день начался на прекрасной волне.
Мы отмечали простой, ничего не значащий день, так, будто это была наша годовщина… ну может это она и была, честно говоря я не помнил, когда она была… На ночь мы со Славой остались у меня дома, и пускай спать пришлось в одной комнате с родителями, это все равно была прекрасная ночь.
Казалось все страхи и переживания, которые управляли мною последнее время, наконец стали освобождать мою душу от самой тяжелой ноши, которую только можно представить. От ноши самобичевания.
Только самосовершенствование и помощь из вне, от самых близких людей, работающие в спарке, могли принести подобные плоды.
Горячее кофе, Я отвез Славу на работу, а затем поехал на свою. Стоило мне оставить машину и зайти в магазин, как я сразу же услышал соло из High Hopes, пожалуй, самой моей любимой песни Pink Floyd.
Разве мог день начаться еще лучше? Конечно же нет.
Я был уверен, что соло на гитаре играл Леонтий. Проходя внутрь я очень хотел похвалить его за прекрасное гитарное соло, которое я так любил.
Вот только играл соло не он.
- Я же просил тебя не опаздывать, - сказал Леонтий, - мы открываемся в 7 утра.
- С каких пор? - спросил удивленно я, - всегда было в 10, да и пришел я на 10 минут раньше чем указанно в рабочем договоре.
Впрочем, ссориться из-за такой мелочи, как время не хотелось, тем более в такой странный момент. Прекрасное гитарное соло исходило от гитары, держал в руках которую Стас.
Мой самый старый друг. Тот, с которым я с третьего класса запускал птиц в свиней, и который убежал за крупным контрактом, стоило его только поманить.
- Некоторые клиенты не ждут, - шепнул он мне на ухо, - пусть думает, что мы очень серьезный магазин. Не часто к нам живьем приходят клиенты… этот вчера позвонил сразу же после твоего ухода.
Леонтий повернулся и расплылся в очень приветливой улыбке. Он направился к Стасу, который все еще был увлечен исполнением моего любимого соло. Когда-то мы любили эту песню вместе, а теперь как-то по-раздельности.
Он не поднимал взгляда, не мог оторваться от струн, наблюдая за тем, как они при его помощи пели прекрасную мелодию. А я и не хотел, чтобы он поднимал взгляд. Не хотел с ним разговаривать. Хотел провалиться сквозь пол, или стать невидимкой пока он не уйдет отсюда.
Я очень не хотел, чтобы он был здесь, в том единственном месте, где мы с ним никогда не были вместе.
- Прекрасный звук, правда? - спросил Леонтий, перебивая соло ближе к его концу.
- Да, отменный, - ответил Стас, - я такого, пожалуй, никогда и не слышал от гитары. Ну я имею ввиду от своих инструментов… все так же круто как на записях моих кумиров.
Он посмотрел на Леонтия, на секунду коснувшись взглядом меня. Не придал значения моему присутствию, или просто не узнал. Действительно, врятли он мог ожидать моего присутствия здесь. Кто-то, но точно не его друг-лентяй, вечно пишущий беззвучные, глупые песни, о том, как не стоит никогда работать.
Я молчал, не снимал сумку, просто находился в несколько шоковом состоянии.
Казалось бы - глупость какая, хотел ведь восстановить общение с некогда лучшим другом, хотел просто спросить - как он, почему не выходит на связь. Но почему-то не мог.
Я сделал шаг в сторону, и скрывшись за маленькой полкой со старыми комиксами, переведенными на Русский язык немного успокоился. Сделал вид что переодеваюсь, хотя конечно никогда не делал этого.
В кармане завибрировал телефон.
Хорошо, что беззвучно, не привлек ко мне внимание.
Это был Леонтий, чтобы не говорить со мной, решил накатать сообщение:
“Этот парень просто мешок с деньгами, нашел то объявление о гитарах в интернете, что ты повесил и сразу же приперся их смотреть, надо хватать, позже тебе заказы отдам”.
- Я вот вообще сто процентов беру этот Лес Пол, за любые деньги, просто наикрутейший инструмент! - почти прокричал он. Столько эмоций, посвященных одной гитаре. Одной безумно дорогой гитаре.
Я скучал по его манере разговора.
Очень захотелось встать, подойти и начать разговор. Спросить его обо всем напрямую, пока были с глазу на глаз. Он не смог бы врать. Не смог бы врать в лицо лучшему другу, он же не робот.
Но я остановил себя. Это ведь может сорвать сделку, которая принесет большой доход магазину. Такого я позволить не мог. Или просто боялся?
Стас подошел к тому уютному уголку, который мы оборудовали вместе со Стариком и начал просматривать инструменты, педали, перемочки, усилители, мониторы. Собранно там все было просто превосходно, мы с Леонтием старались, и естественно это мгновенно привлекло внимание музыканта.
- Ох у вас так много оборудования, просто поверить не могу! Я всегда мечтал об этом! И об этом!
Он утопал в выборе так, будто был маленьким мальчиком пришедшим в магазин игрушек с тысячей долларов в кармане. Неожиданно мне стало грустно и обидно. Он будто пришел из прошлого, чтобы забрать еще частичку того, что было моим.
У него зазвонил телефон, а я резко схватил старый журнал комиксов “Микки Маус” и начал читать историю про утку и мышь. Эти комиксы были популярны, наверное, еще до моего рождения.
- Я глубоко извиняюсь, - сказал Стас и тут же погрузился в разговор, - нет! Я же сказал, что не согласен на тур прямо сейчас! Черт возьми, потому что у меня нет ни одной годной песни, как вам не понять? Нет я не согласен на замену… - он замолчал, на той стороне телефонной линии ему что-то очень подробно разъясняли, и судя по выражению лица он согласился, - ладно, я еду, - довершил он, и с некоторой грустью посмотрел на Леонтия.
- Мы пришлем вам все что вы захотите туда, куда вы захотите, - с такой же широкой улыбкой сказал старичок.
- С вами приятно иметь дело, - быстро сказал Стас и ударил Леонтия по плечу, - такой сервис у вас классный, буду ждать.
Сразу же после этого он поднял Гибсона на котором играл песню на плечо и быстро пошел к выходу, и не оглядываясь вышел за порог. Не заметил меня.
- Друг твой старый? - спросил старик у меня, - чего не стал с ним говорить?
- Не хотел сделку вам портить, - ответил я, и сняв рюкзак с плеч быстро добавил, - все равно доставлять инструменты ему буду, там и встречусь.
- Никаких личных встреч в рабочее время, - помахал пальцем старичок, - не уверен, что ему доставлять что-то придется, у парня судя по лицу проблем немерено. Наверняка забудет и не станет ничего заказывать.
- Даже если так, - я усмехнулся, - я ни о чем не жалею. Сейчас я понял, что нет у меня уже никакого старого друга. Вернее, есть, только он по возрасту старый, а не по времени нашего общения.
- Ты про меня что ли?
- Да Леонтий Демьянович, - сказал я и понял какие глупости говорю, - вы хороший начальник. Да и не хотелось бы мне так быстро разбирать наш с вами музыкальный уголок. Клево было бы сначала песню записать.
- Хорошая идея! - оживился старичок, - закончишь работу на сегодня, обязательно начнем сооружать базу для записи, договорились?
Мы пожали руки, и я приступил к работе.

8.

Головная боль.
Смотреть снизу-вверх, когда в лицо бьют громадные капли дождя на само деле так просто. Так бессмысленно. Я шел по улице перегруженный собственными мыслями, но стоило начаться летнему, такому долгожданному дождику, как я сразу же остановился.
Постарался утонуть в нем. Хоть на секунду погрузиться в прохладу и влагу.
Смыть с себя грязь проблем и остаться таким же грязным.
Мой учитель в университете, тот, которого я запомнил лучше всех, часто любил говорить, что люди отличаются от свиней лишь одним фактором. У них нет одного позвонка в шее, и поэтому они не могут смотреть на небеса.
Он считал, что только способность воспринимать реальность сквозь призму повседневности, находя в эмоциях и чувствах искру творчества, то чем можно поделиться, само желание делиться - и есть человечность.
А еще он имел ввиду, что небо чертовски красиво.
И я склонен соглашаться с ним. Питерское небо. Дождливое и высокое. Далекое и пустынное. Самое любимое и близкое, несмотря ни на что
Люди снуют по улице взад-вперед, не пытаясь останавливаться и смотреть наверх. Кто-то смотрит в свои смартфоны, кто-то на часы, или просто в экран находящийся перед глазами. Они видят погоду в своих электронных устройствах, и испытывают от нее только дискомфорт.
Никто не хочет заменять свое собственное чистое небо на случайную красоту, которая по воле свыше переменила голубую бездну, на серую, плачущую стену. Потому они бежали мимо, стараясь укрыться и не портить свою одежду.
Они не хотели болеть и не хотели никаких проблем. А мне было плевать. Плевать как всегда, потому, что как обычно мне некуда было торопиться. Меня никто не ждал дома, и я не торопился на тот свет.
Азын рассказал мне куда идти.
Он рассказал мне больше чем я хотел. Он хотел жить и действительно боялся меня. Сила горгульи, забравшая его силы и стеревшая темноту, практически убившая его самого, заставила его сдаться.
Он не боялся смерти, но он очень боялся остаться совсем один по ту сторону. Каждый испугался бы этого.
Он долго корчился от боли, пытаясь подняться на ноги. Он стоял прислоненный к стене в тот момент, когда я покрывал клеёнкой кресло в своей машине, чтобы усадить его рядом со мной и довести до ближайшей больницы. Его губы тряслись, но он произносил слова одно за другим.
Он старался говорить отстранённо, заменяя термины близкими понятиями, менял ударения, словно кто-то мог отследить его по тем словам что он говорит.
“Парни они дикие, далекие от местного менталитета, но скрываются от кого-то. Меня вывел мой мама на них. Думал все хорошо будет, так и оказалось. Подселили в меня кого-то, ну ты, я так понимаю в курсе. Я вообще ни при чем был”.
Так и хотелось его ударить. Но переборол себя. Выше старался быть, чем глупые человеческие эмоции. Не все раздражающее заслуживает удара… если бы я говорил себе это чаще, не было бы у меня столько поломанной электроники.
“Живут они не в центре, боятся какой-то странной энергии которая там гуляет. Часто говорили про это. Планировали что-то. Это ты хотел? Мог бы сразу же и спрашивать об этом, я бы ответил. Сам их… очень люблю. Дорогие мне люди… но плохие… очень”
Хотел я ему дать еще раз в челюсть, и сказать, чтобы про наркобаронов лучше выкладывал, но решил, что с него и так хватит. Перегнул я палку.
После этого он назвал имена и сдал все адреса.
Все квартиры на окраинах, но не в новостройках, а в старых панельных домах, которые строились для простых, не богатых людей в то время, когда о богатстве никто и помыслить не мог.
Я повозил его еще немного по району, стараясь понять - живой, или помрет все же, а когда понял, что тяжело ему сдерживать свой желудок, отвез его к больнице и высадил. Медики реалисты, но может и среди них какой-нибудь лекарь расчудесный найдется. Приложит свои руки, помолится, да залечит его болячки.
Он просил не оставлять там. Говорил, что не пустят его, потому что без прописки живет. Вот только я знал, что есть у него прописка, что живет он тут с рождения. Не хотел его бросать, но и проблем лишних не искал.
“Справишься”, - сказал ему на последок и поехал в участок.
Вчера я не выспался. Всю ночь проверял имена по социальным сетям, интернету и просто по базе данных. Пытался понять кто эти люди, чем они живут, чем промышляют и к чему на самом деле стремятся.
В социальных сетях не нашел ни одного. Могли скрываться под псевдонимами, или вообще не иметь интернет-страниц, это не удивительно, многие люди старались не использовать, или использовать по минимуму социальные медиа, с тех пор как это прекратило быть модным.
Многие просто не любили быть публичными личностями. Это не мудрено, ведь люди, стоящие на вершине какой-то теневой организации, еще и судя по всему магической, не могли быть публичными.
Я проверил данные прописок и после этого уже не смог отправиться спать на диване.
На мигающем экране компьютера все до единой квартиры значились как пустующие. Их не заселяли при сдаче домов. Это было крайне странно.
Все бы ничего, у строительных компаний часто остаются «лишние квартиры», которые по какой-то причине не были проданы, они очень часто остаются пустыми и разыгрываются в качестве рекламной компании. Вот только дома были совсем не новостройки, все до единого они были построены в советском союзе, в простых панельных домах.
Я конечно слышал и раньше про то, что некоторые квартиры в советских домах, построенных в спальных районах отдавались под временные магазины, вот только даже их в последствии заселили, восстановив божеский вид. Энергетика магазина конечно оставалась, вот только кому есть дело до энергетики, когда тебе место для построения жизни дают.
В итоге я начал копать, бывает ли такое - никогда не заселенные хрущевки. Искал везде где мог, по всем базам, старым газетам и интернету. Искал на форумах, ссорился, получал удовольствие.
Не бывает такого.
С утра понял, что надо ехать на места и смотреть, иначе ничего не понять и не разобраться. Я сел в машину и долго искал необходимые дома во дворах незнакомых районов.
Звонил начальник. Я говорил, что веду расследование по последнему делу, слал его к черту по поводу Азына, говорил, что тот заслужил пожизненное, и мои кулаки тоже. Тот потребовал полный отчет.
Сдал меня гад.
Дождь бил в лицо, а я стоял на улице, тупо глядя в небеса. Где же этот дом? Почему не найти тебя? Ладно квартиру спрятать, замуровать. Но уж спрятать целый заселенный дом, это что-то из области фентезийной магии. Такой, которая ничем не ограниченна и никем не отслеживается.
Солнце пробило один лучик света сквозь тучи, и он ударил мне в глаз. Инстинктивно пришлось повернуть голову в сторону и дернуться.
Я открыл глаза и увидел перед собой тот самый дом который я искал. Иногда ничего нигде и не прячут, ты просто сам накручиваешь себя на столько, что не находишь иного ответа, кроме как тупиковый.
Оставалось только зайти.
Я достал смартфон и проверил номер квартиры, убедил себя в том, что помню где она. Посмотрел наверх, пригляделся, она должна быть на третьем этаже сбоку дома.
Смотрю и вижу - пустая. Окна старинные, облупившиеся, советские, совершенно не подходящие к современности.
Пустынная и одинокая снаружи. А весь остальной дом?
Самый обычный дом, почти везде стеклопакеты, где побогаче - хороший евроремонт, где победнее тоже свои преимущества есть, винтажные занавесочки, мерцающие телевизоры.
Дождь все еще лил. Мокро и противно, но внутрь я не торопился. Что-то останавливало, тянуло назад так, будто на шею был надет ошейник с поводком.
Дождь был очень к месту. Он выворачивал мой внутренний мир наружу и требовал двигаться вперед, не мокнуть под собой. Крутой полицейский боится зайти в пустую квартиру? Может запросить ордер? Позвать кого-то из парней с собой, наверняка начальник кого-нибудь может послать.
Я куда-то тороплюсь?
Да друг, ты торопишься. Когда все возможные связи с чем-то запредельным пропадают, а мир не становиться тут же нормальным, значит проблема в тебе. Может сумасшествие, а может и прав был Зорий: пришло время перемен.
Нет времени ждать.
Я пнул дверь, и она тут же открылась. Нет домофона? В наши дни очень сложно найти дом в котором нет домофона. Люди всегда гнались за комфортом и всегда предпочитали безопасность, какой бы призрачной она не была.
В тот день, когда действительно нужна помощь, никто не окажется рядом.
Я медленно перебирал ногами по ступенькам, привыкая к узким ступеням старой пятиэтажной хрущевки. Ничего о Питерского величия в ней не было, разве что только старинность конструкции и энергетика.
Чистый подъезд. Старый, но чистый. Люди старались украсить его сами, выставляя столы, стулья, кресла и цветы в подъезд, видимо иногда собираясь на нейтральной территории. Сами стены этой лестничной площадки пытались говорить. Они хотели рассказать новому гостю о том, что тут было до его прихода, вот только не умели.
Дом был не такой старый, как дома в центре города, но повидал он возможно не меньше страхов, ссор, людей, готовых на все ради того, чтобы хоть чуточку улучшить свою собственную жизнь.
Все было пропитано эмоциями. Теми, с которыми люди уходят на работу, боясь однажды не вернуться домой. При том страх этот не привязан к их собственной жизни, напротив, многие давно устали пялится в свои громадные телевизоры, устали убеждать самих себя что есть еще свет впереди, они боятся за своих близких.
Правильно делают.
Еще никогда я не поднимался на третий этаж так долго. Сначала я решил, что собственные страхи останавливают меня, однако потом понял, что реальная причина в самом доме. Он не хотел, чтобы я посещал странную одинокую квартиру на третьем этаже. Вот почему я не встретил никого из жителей этого дома. Что-то не хотело, чтобы я раскрывал тайну.
Это могло значить только: необходимо поторопиться.
Я сжал всю свою волю в кулак и начал перебирать ногами быстрее. Вернее, попробовал делать это быстрее. Одна ступала за другой, находясь в моей власти, действуя вместе они перемещались по ступенькам вверх.
Еще немного, и я буду там.
Я вижу дверь. Старая, деревянная и советская. Идиот! Как мне ее открывать то? Ударом ноги конечно можно, но слишком неадекватно. Никто не станет прикрывать мое поведение, потому что некому. Начальник не станет, для него я и так головная боль.
Решение было одно. Я вежливо постучал.
- Ты идиот! - крикнул кто-то. Я мгновенно обернулся в поисках источника голоса. Это был странный лысый мужик в матроске.
Я тупо посмотрел на него, а он резко выскочил из собственной квартиры и схватив меня за шею потащил к себе в квартиру. Я не успел даже и сообразить. Как он умудрился это провернуть, особенно учитывая, что ростом он был сильно ниже меня я не понимал, и удивленно моргал глазами.
Только мы пересекли черту его квартиры, и дверь за спиной захлопнулась он отпустил меня, и посмотрел мне в глаза самым серьезным из взглядов. В горле пробежал комок, после чего я почувствовал себя маленьким ребенком.
Я - взрослый мужик, полицейский, разбивающий лица преступникам!
- Ты че к ней приперся?! Ты сдохнуть решил посреди дня?!
Я не понимал, что он говорит, и старался передать это мимикой.
- О чем вы гражданин? - спросил я и потянулся в карман за документами. Однако человек стоящий передо мной обратил внимание не на них, а на символ, вышитый на моем внутреннем кармане.
- Бальтазар гребанный! Ты что ли из наших? Из отдела? Живой? Какими судьбами? - мужчина резко изменился в лице и хлопнул меня по плечу, - представишься?

9.

 - Люди умирают друг, - сказал Антон, - не музыка умирает, а люди, которые эту музыку делают, понимаешь? - он втянул дым своей сигареты в рот, и выпустил его через нос. Показалось даже что из ушей немного вышло, но скорее потому, что я был сильно пьян, нежели потому, что
 - Именно так все и есть мужик. Никто не знает родился он великим, или обычным, но если не проверять себя, то обычным и останешься
 - Так чего ты говоришь, старик твой с работы хочет помочь нам с записью парочки песен? - осведомился Антон, переводя взгляд с меня на девчонок, которые болтали между собой о чем-то безумно женском
 - Целого альбома! Сам хочет с нами играть, любит это дело, - улыбнулся я.
 - Умеешь ты друзей заводить, - засмеялся в ответ Антон и вновь выпустил пар сквозь нос, - нам это сейчас очень кстати. Я всегда говорил - фишка нужна какая-то, а старик — это просто бомба!
 - Ага, я правда об этом никогда не задумывался, - ответил я, - кстати Стаса видел недавно тут.
Эта фраза привлекла внимание и Антона, и девушек. Они посмотрели на меня, пытаясь понять, зачем я полез унижаться к своему старому другу. Конечно же я этого не делал и никогда не собирался, но друзья решили иначе.
Слава даже привстала со своего места и подошла ближе ко мне. Уселась рядом.
 - Как такая встреча случилась? - удивленно спросил Антон.
 - Да я даже не стал с ним разговаривать… он просто пришел в магазин где я работаю инструмент выбирать себе, - честно ответил я, - так просто, хотел поделиться.
 - И чего он за инструменты выбирал? - спросила Алена. Она отлично знала Стаса, когда-то они даже встречались, не слишком долго правда, его интересовала музыка. Наверное, именно потому он и пошел выше нас.
 - Слушай много чего, все оборудование поздних пятидесятых, шестидесятых, семидесятых, красивые, ламповые, настоящие самые, - я задумался на секунду, решая, как же описать такое оборудование так, чтобы все сразу же поняли, - старик очень шарящий, ну увидишь скоро, когда у тебя смены нет?
Антон работал полицейским. Конечно «работал» было слишком громким словом для того, кто лишь неделю назад прошел все испытания и приступил к работе простого патрульного, но тем не менее именно из-за этого мы здесь и собрались.
 - Послезавтра смены нет… хотя там какая-то фигня твориться, какой-то из стариков разбушевался, пошел наркоторговцев ловить в ночи, прикиньте, как супергерой какой-то, никого не предупредил заранее, шороху навел, могут запрячь какие-нибудь косяки разбирать, - ответил Антон без всякой печали. Полиция подходила ему.
С тех пор как он вернулся из армии он не мог найти никакой работы, но очень хотел.
 - Ну тогда завтра и поговорим об этом, сейчас я хотел тебе показать наброски песенки новой, отлично под нашу тематику подойдет, - я достал из своей сумки со значком в виде розетки свой планшет и быстро открыл на нем заготовленные фалы в музыкальной программе.
 - Хм, ну я уже вижу свою партию вот тут, например, - Антон любил изображать из себя музыкального знатока, а я естественно позволял ему этим заниматься, потому что таким образом и я сам чувствовал себя более хорошим музыкантом.
Это помогало в саморазвитии. Помогало стараться в тех случаях, когда ничего другого не оставалось.
Самоутверждение всегда было одним из основных элементов для начала любого творчества. Лишь осознав, что нет другой дороги к получению славы, денег, или чего-то иного, более сложного, человек начинал самовыражаться.
Выделять внутренний мир из самого себя сложно, а некоторые готовы мгновенно этот внутренний мир растоптать, только сильный духом и собственной идеей человек способен продвинутся в творческих делах. Потому между самовыражением и самотуверждением много общего.
 - Да, я думаю использовать тут фузз практически по всей композиции...
 - А вы слышали? Недавно в порту взрыв был, наверняка наркоманы подорвались, - сказала Слава, листающая новостную ленту в своем смартфоне. Ей совершенно не хотелось слушать наш обычный разговор про музыку.
Боялась, наверное, что мы опять про Стаса заговорим, и я опять раскисну.
Чтобы доказать мою теорию девушка схватила меня за руку и потянула на себя так, чтобы я упал рядом с ней на подушку. Сразу же после этого тонкие пальчики Славы проникли в мои волосы, делая легкий успокоительный массаж.
Я хотел сказать ей: «зря волнуешься», но почему-то быстро передумал. Нравилось очень, когда она заботиться обо мне.
 - Не хотите пойти в комнату ужасов? - неожиданно предложила Алена. Она листала интернет со своего планшета и вероятно наткнулась на какое-то очень выгодное предложение. Энтузиазм переполнял ее настолько, что сразу становилось понятно, тому, кто приведет с собой большую компанию светит какой-то подарок.
Мы переглянулись.
Сложно было сказать, чего хотят Слава, или Антон на самом деле, ведь Тоха был еще тем трусом, а Слава не любила спускать деньги на глупые развлечения, однако я реших подхватить инициативу.
 - А почему бы и нет? Один раз же живем, - я усмехнулся, понимая, как это звучит относительно аттракционы «комната ужасов».
Остальные кивнули, соглашались с моим выбором. Все лучше иногда не просто сидеть в баре, но выбираться на какие-никакие приключения.
Расплатившись по счету мы пошли. Идти к слову далеко не пришлось, Алена увидела рекламу не в своем планшете, но на вывеске соседнего здания. Большая морда красного черта украшала билборд, а надпись «скидка группам» призывала войти и впитать в себя заготовленный ужас.
 - Обязательно вас в участок свожу, - сказал Антон, когда мы встали в очередь, - вот уж где действительно комнаты ужасов есть, - он усмехнулся.
 - Все не так плохо, - усмехнулся я в ответ, и стараясь как-то успокоить Славу и самого себя добавил, - на улицах ночами намного страшнее.
 - Особенно если какой-нибудь дурной полицейский решит, что ты наркоторговец, - припомнила историю Антона Алена.
 - Все равно город в наркотиках утопает, - сказал Антон, - как с ними не борись, они только дорожают и хуже становятся. Люди сами хотят их потреблять, наслаждаются уходом от реальности. Люди сами себе враги, и понимает это каждый, даже самый глупый, жаловаться просто любят.
 - Вот ты ментом стал, сразу же забыл о том, что помогало играть музыку реально крутым музыкантам. Горы кокса! - сказал я, - не то чтобы я это одобряю, просто никуда не деться от легко получаемого кайфа.
 - Это ты верно заметил, - улыбнулся Антон, - но не наркотики делали нас настоящими музыкантами, ими нас вообще ничто не делало.
Он усмехнулся.
Наступила наша очередь. Мы прошли в темное помещение, которое должно было пугать нас. Крики, звуки пыток, мерцающие лампочки и актеры, вежливо изображающие призраков и маньяков, появляющихся из пустоты.
Стандартный набор приключения в фильме ужасов про подростков, которыми мы в прочем уже не являлись, где четыре персонажа, дав парня и две девушки попадают в заброшенный дом.
Это было действительно интересно и страшно, ведь резкие звуки, исчезающие во тьме живые люди и мертвые девочки, в купе с передвижением по коридорам собственными силами делало все максимально живым.
Было очень весело, вплоть до того момента, как напуганный очередным актером Антон, не врезал тому в челюсть с такой силой, что у того и нож из рук выпал, и тапочки с ног по сторонам разлетелись.
В комнате практически мгновенно загорелся свет и нас вежливо попросили покинуть аттракцион.
Не то, чтобы это разрушило какую-то глубинную атмосферу страха, но сама ситуация дико рассмешила всех нас. Мы твердо решили, что если мы случайно попадем в ситуацию из фильмов ужасов, то обязательно пошлем Антона вперед всех, чтобы он дал призраку в челюсть, таким образом разрулив ситуацию.
Машина стояла на парковке и ожидала нашего возвращения.
Старенькая, но живая, она привлекала удивленные, улыбающиеся взгляды прохожих. Кто-то вспоминал собственную молодость на подобной машине, кто-то родился после того, как их прекратили производить, и видел только ржавые развалюхи в таком же кузове, блестящая, праворульная, она привлекала невероятное количество внимания со стороны.
Я прыгнул внутрь первым, остальные не спешили забираться на борт. Все стояли рядом с машиной и продолжали обсуждать случившееся в “комнате ужасов”. Наверняка им не хотелось путешествовать на таком старом автомобиле, в котором комфорта было - кот наплакал, даже о сравнению с современными отечественными автомобилями.
В конечном итоге Антон и Алена решили пойти по домам пешком, а Слава, как верная женщина, не подавая виду, прыгнула ко мне в машину.
 - Послезавтра значит приходить к тебе на работу? - спросил Антон, прощаясь.
 - Позвонишь мне с утра и там решим, что будем делать, начальник может и загрузить делами, если будет чем.   
На том мы и распрощались.
 - Знаешь, мне кажется они с Аленой в итоге сойдутся, - сказала Слава, когда мы поехали, - он ей нравиться, да и нет в ее окружении больше интересных мужчин.
 - Да и тем более Антон полицейский, ему осталось только женится и завести двоих детей, - ответил я, посчитав озвученный Славой вариант крайне привлекательным для моего друга. Они с Аленой смотрелись вместе очень недурно.
 - Тогда ваша музыкальная карьера и закончится, и слава богу, наконец мужиками станете.
 - Да она и не начиналась, - ответил я, сделал радио «Рокс» погроме и погрузился в дорогу.

10.

Обжигающе горячо.
Приятно выпить чай в дождливый день. Иногда смотришь в окно, наблюдаешь за тем как кто-то бежит под дождем, прикрывает свою голову, спешит, думаешь мокнет, но на душе так же тяжело, как и у него.
Одиночество не выгнать из души. Когда тебя никто не ждет под дождем некуда и незачем торопиться. Простуда не остановит тебя от свершений, если ты один. Мокрая одежда может сохнуть посреди комнаты, если ты один.
Говорят, когда люди одиноки, они погружают себя в постоянную работу, чтобы не было времени на грустные мысли. Так проще всего убежать от себя, не поспоришь,
- Значит Влад, - сказал мужчина, одетый в матроску и рваные джинсы, садясь за противоположную сторону стола. Допрашивать чтоли хочет? - Не слышал про тебя, но судя по морде ты из наших… вижу отпечаток, - о чем он говорил? я ничего не понимал, но старался не подавать виду, а он продолжал, - Чего ты к Зойке приперся? Тебя кто-то из начальства послал? Куда все пропали? Что грозит?
Все-таки допрашивать собрался. Или паниковать?
- Да Влад, детектив, патриот и коренной Петербуржец, - произнес я, - а вас как величать господин.
Мужчина задумался. Не было понятно, хочет он делится хоть какой-то информации о себе прежде чем я отвечу хотя бы на один из заданных им вопросов, или напротив собирался идти на контакт.
- Ярослав
Странный какой-то мужик, сильный, но наивный. Не пытается проверять, верит мне на слово. Такими легко манипулировать, врятли бы секретная организация стала бы таких нанимать.
Или стала бы, стоит только на меня посмотреть…
- Рассказывай, что там на самом деле произошло, а то я оказался в каком-то информационном вакууме, оторванный от остальных, но продолжающий стоять на своем посту, - последнюю фразу он произнес с каким-то особенным чувством, выделяя гордость перед выполняемой работой.
- Много чего произошло, Петербург висит на волоске, скоро может произойти что-то очень плохое, десятки событий ведут именно к этому, - соврал я, стараясь выглядеть максимально информированным касательно ситуации, хотя знал о ней не больше, чем человек передо мной.
В любом случае доверять ему я пока что не имел никакого права. Чувство самосохранения в голове попросту не позволяло мне выглядеть слабаком перед человеком, которого я видел впервые в жизни.
- Все так плохо? Не удивительно что я начал замечать столько случайностей, которые, как обычно не случайности, - сказал Ярослав и пробежался рукой по щетинистому подбородку, - вот так вот: работаешь в следственном комитете, смотришь всяческие страсти каждый день, работаешь, защищаешь город, а потом начинаешь пить и тут же выпадаешь из ситуации родного города. Отправляют тебя на спокойную работу и уже даже не информируют про такое.
- Я должен признаться вам вот в чем, - сказал я, стараясь завоевать доверие странного мужичка. Мне нужен был союзник, - меня никто и не проинформировал о том, что вы здесь находитесь, попросили просто проверить некоторые квартиры.
- О, вот оно даже как! Забыли обо мне, - мужчина действительно удивился той информации, что я ему передал и на некоторое время задумался, - получается обо мне забыли, а об этой… ведьме - нет?! Ты ведь за ней пришел, что-то узнать?
Я не знал о ком конкретно он говорит, но предположил, что “ведьма”, это кто-то проживающий в запертой, стертой со всех карт и радаров квартире. Кроме того, если за «ней» был приставлен надсмотрщик, то она явно невероятно опасна для окружающих… возможно это действительно то, что мне нужно.
- Мне передали сообщение отправиться сюда, - сказал я не торопясь, пытался понять реакцию собеседника, чтобы не выглядеть перед ним марионеткой, или случайным человеком, не имеющим никакого понятия о том, что он делает, - сказали, что «управляющие тьмой» владеют этим местом.
- Что черт возьми там происходит? - Ярослав напрягся, видимо я сказал что-то лишнее, - как теперь работает отдел? Неужели все эти реформы начала двухтысячных привели к этому? Сотрудники уже не имеют права знать, что делают?
- Секретность - первое требование отдела, - решил поддержать его размышления в слух.
- Как можно работать в условиях незнания? Раньше все было более открыто, и никто не болтал… ну кроме девяностых, но всем же вокруг плевать было, у людей много других проблем было, кроме этой «магии», потусторонних миров, демонов и прочего…
Он замолчал. Задумался. Думал, стоит ли мне рассказывать о своем прошлом, или нет.
Нет. Не об этом думал, напротив, решал хочет ли сам вспоминать лучшие годы своей жизни.
Сидящий передо мной человек выглядел уставшим, ушедшим на пенсию солдатом, у которого явно было много историй. Вот только далеко не каждый солдат хотел вспоминать то, кем он был в прошлом.
Ярослав судя по всему хотел.
- Будешь водку Влад? - спросил он уже доставая бутылку и две рюмки из-под стола.
- Я на службе… - начал я, но понял, что ситуация не позволяет отказ, - впрочем давай, за знакомство.
- Давай, - улыбнулся он, - я ведь тоже на службе.
Он разлил прозрачную жидкость по стопкам. В желудке засвербело раньше, чем мы выпили. Горло обожгло. Водка была далека от понятий о качестве изготовления.
Выпить за знакомство - одна из важнейших традиций в отношении доверия. Сложно держать язык за зубами, когда ты пьешь с человеком в одной компании, все что хотелось произнести так, или иначе прозвучит.
Разве что пьющий специально тренировался не говорить лишнего.
Старый человек, оторванный от своих знакомых и мира в целом всегда готов поделится своими мыслями, воспоминаниями, даже если от них не будет никакого толка никому. Он просто хочет рассказать кому-то еще, что не просто так прожил жизнь, даже не смотря на то, что никто более этого не оценит.
Прерывать такого человека некрасиво, даже в ситуации, когда время не терпит.
- Я попал сюда не так давно Влад, всего пару лет назад стал тюремщиком, а такое ощущение будто прошло сто лет и все вокруг перевернулось, - он налил еще по стопке и осушил свою мгновенно. Продолжил, выдыхая, - я вот хочу иногда из дома выйти, поговорить с кем-нибудь, со своими встретится… черт его знает где они сейчас… Сашку Черта знаешь? Мороза, который Крысько?
Он посмотрел мне прямо в глаза, будто надеялся, что я отвечу «да!», что видел их сегодня с утра, и они привет передавали. Хотел услышать, но в его глазах была горечь. Неужели умерли еще до того, как он здесь поселился?
Мокрые глаза.
Наверное.
Я отрицательно покачал головой и предложил выпить не чокаясь.
Тут Ярослав налил себе полную рюмку, встал столбом, как старый солдатик и перевернул ее целиком себе в горло. Я посмотрел на него, и будто ощутил боль, которая пробежала по всему его телу.
Я сожалел ему, даже не представляя через что он на самом деле прошел. Он видел во мне помощника и молодого товарища.
Я им не был.
Я был лишь простым путником. Детективом. Жуликом. Человеком, который хотел правды не меньше чем боялся.
Он тяжело выдохнул, а затем продолжил свой монолог, наполненный грустью и жалостью к самому себе.
- А эта женщина… ведьма… не так легко ее сторожить, она зовет к себе. Не только меня, я то бороться могу… зовет всех слабых душой, желающих силы. Хочет вырваться оттуда на свободу, - он отвернулся от меня, посмотрел куда-то в даль, на тяжелые, грузные облака и продолжил, - Не знаю, вроде ее сторожу, а на самом деле будто бы и сам в тюрьме сижу.
- А за что она там сидит? - неожиданно для самого себя, спросил я.
- Куда они там скатились уже? Оперативникам даже про заключенных не рассказывают, - он облокотился на стол, - небось даже имен демонов не говорят, когда силами мерится с ними отправляют. Катерина Овальд там сидит. Страшная темная колдунья, которая кровь у детишек пила в начале девяностых. Страшная баба, верила во всяких многоруких, многоглазых божеств, с ума сходила… и работала в детском саду, да…
Я серьезно смотрел на него, не подавая виду. Когда я только начинал свою карьеру я изучал архивы, и читал про какую-то сумасшедшую женщину с таким именем. Действительно она была воспитательницей во множестве детских садов по всему Петербургу. Пропадали дети, но никто не мог подумать на молодую девушку, приятно улыбающуюся прямо в лицо детективам.
В деле было написано, что как только вскрыли ее квартиру и увидели ванны, ведра, стаканы, наполненные кровью, улыбка на ее лице окрасилась безумством, после чего она бросилась на участкового с ножом, желая вырезать его сердце.
Все закончилось прозаично: несколько выстрелов в грудную клетку навсегда лишили ее возможности дышать кислородом и отправили на тот свет.
Или все же не отправили?
Сколь сложной могла быть ее судьба на самом деле. Ведь правда не просто же так люди убивают детей, выкачивают из них всю кровь. Даже у таких безумств должна быть цель, должен быть какой-то смысл.
Ярослав, будто слыша мои мысли продолжил:
- Когда мы ее ловили она только и кричала о том, что она пыталась остановить конец света. Что мы ничего не поняли и все испортим. О том, что нужно еще несколько невинных жертв, иначе весь мир провалится в царство его.
- И как? - спросил я с ухмылкой.
- Не знаю, как видишь мир все еще стоит, женщина тоже живая, может конечно кто-то и выполнил ее работу до конца, мир все-таки большой, но по-честному, если верить каждому безумцу, пускай и с большими силами, можно быстро всю человечность пустить по ветру.
Он был прав.
Бесцельная вера не вознаграждается. Импульсивное поведение - напротив, даже при худших мотивах оно всегда приносит какие бы то ни было срочные результаты.
Мне надо было действовать срочно.
- Мне надо поговорить с ней Ярослав, - сказал я твёрдо, - случайностей не бывает, ты же сам знаешь. Не могло меня просто так привести к ней.
- Это ты прав парень, - ответил он, - я слышал ее стоны. Умирает баба, не знаю от чего, не открывал ее дверь. Надо открыть, узнать, что с ней случилось. Заодно сможешь расспросить, допросить, может и для официального дела что-то узнаешь.
Заметил как-то что я полицейский. Рубашку синюю с нашивкой что ли под пальтом заметил? Или смотрел как-то по-другому - в душу?
- По официальному делу мертва она, - сказал я.
Ярослав тут же поднялся со стула и пошел в коридор. Там он накинул на себя старую, затертую куртку, которую носил видимо в начале двухтысячных годов, после чего поторопил меня.
Я не рассчитывал на то, что он так быстро согласиться, однако это играло мне на руку.
Я поднялся и огляделся. На стене кухни висело множество вырезок из газет, связанных нитками. «Станислав Кудров, восходящая звезда рок сцены отменяет объявленный концертный тур», «Артемий Кибрин пропал без вести во время похода, компания «Кирбик» осталась без ген.директора». А Ярослав не собирался вести спокойную жизнь. Вел свои расследования как настоящий киношный детектив.
Расспрошу его об этом потом. Я подошел к двери.
- Как говориться, если хочешь занимать более высокое положение в будущем то занимайся усерднее сейчас, - сказал Ярослав, и тут же добавил, - если хочешь стать скелетом-лучником, когда некромант захватит твой город - учись стрелять сейчас, а не то так и останешься бесполезным мешком костей.
Я не совсем понял к чему он это говорил, но все же согласно кивнул, стараясь не разрушать своей авторитетности.
- Когда зайдем внутрь постарайся вспомнить все чему тебя учили Влад, там может быть очень плохо.
Ярослав напрягся и сжал в руке что-то похожее на детский пластиковый пистолетик. Со стороны это выглядело очень смешно, если не знать, как все было по-настоящему.
Он был готов идти на штурм.

11.

- Приходи ко мне, если перерыв будет, выпьем кофейку, поговорим, - сказал телефон, когда я прыгая через лужи мчался обратно к автомобилю. Это был Антон.
Друзья всегда звонят в самые неудобные моменты, отрывая от дел, которые могут все перевернуть. Чувствуют, когда нужно это сделать, чтобы создать историю, которую будет интересно вспоминать спустя дни, недели и годы.
В прошлый раз подобный звонок под дождем от Славы заставил меня упасть и разбить телефон. Трубку конечно же было безумно жалко, но все же это были мелочи по сравнению с товаром, который я доставлял в тот раз.
Сегодня я постарался прыгать так, чтобы не упасть.
Я перемещался как тень, как ниндзя в старых японских фильмах, перескакивая с одной сухой площадки на другую. Аккуратный и быстрый.
В руках я держал коробку, внутри которой лежал старый аккордеон. В последнюю неделю, с тех пор, как заведение посетил Стас, в магазине появился огромный спрос на музыкальные инструменты.
Совпадение, или же Леонтий действительно подцепил своим обаянием какой-то определенный круг покупателей. Возможно.
Я перепрыгнул через еще одну лужу и позвонился в домофон очень старого дома.
Сначала появился шум, а затем маленькая точка камеры заблестела так, будто кто-то с той стороны начал придирчиво вглядываться. За шумом появились слова, разрешающие пройти и подняться на третий этаж.
Дома вдоль Фонтанки были построены множество лет, и квартиры в них имели либо очень богатые люди, либо те, кто много сделал для страны. Клиент заказавший боян принадлежал и к тем и к другим.
На этаже меня встречала пышная гувернантка. Из тех, кого нанимают действительно работать, а не совмещать несколько различных услуг. Заказчик был или действительно очень стар, богат, или крайне извращен.
- Я привез заказанный баян, - мне не слишком то хотелось надолго задерживаться, потому я поторопился достать из внутреннего кармана ручку и протянуть ее вместе с накладной к гувернантке, - вы можете принять заказ?
Встречающая полная дама скорчила рожу, и повела пальцем так, будто ее кожа была черного цвета, после чего все же забрала накладную.
- Я отнесу это боссу, но вам все же придется подождать, он может и отказаться от заказанного, не обижайтесь ладно, - она развернулась и тут же убежала прочь в дальнюю комнату.
Там в подобных квартирах обычно располагали рабочий кабинет, в которых так любили проводить время богатые люди. Даже если им было давно за семьдесят, и они тратили деньги на старые баяны.
Что же, наверняка у него связанна с этой классикой какая-нибудь душещипательная история. Он всегда хотел научится играть на нем так же, как его который его не любил, или что-то похожее.
Такие истории очень любил Леонтий, и очень не любил я. Мне совсем не хотелось лезть в чью то личную жизнь, напротив, я хотел, как можно быстрее свалить из этого безумно дорого и безумно старого жилья на экскурсию в полицейское отделение. Впервые с дружеским визитом, то есть к другу.
Гувернантка не торопилась.
Краска под потолком облуплялась. Обои, дорогие, но безумно старые начинали раздуваться и в районе стыков отрывались от стен. В паркете образовывались большие дыры, и это было заметно не смотря на длинный ковер, выстеленный вдоль всего коридора. Остатки былой роскоши.
Человек проживающей в такой квартире безусловно был очень стар, и не видел ничего хорошего в осовременивании жилья, которое старело вместе с ним. Не отдавал, наверное, себе отчет в том, что жилье вместе с ним не умрет, а напротив вокреснет в новых руках, стоит ему только его покинуть.
Мог продать эту квартиру, уехать за город, в собственный дом, который он запросто купил бы на деньги, полученные с такой квартиры, и отпустил ее. Нет, наверное, он хотел находиться в центре происходящего. Не хотел уходить на покой так же, как все до него.
Впрочем, я его даже не видел. Это вообще не мое дело.
Толстая женщина спешными шагами вернулась обратно по коридору и протянула мне заполненную накладную.
- Хозяин очень доволен, - она запнулась, - даже рад. Не видела его таким много лет, наверное, этот аккордеон очень много для него значит.
- Я пойду? - лениво спросил я, стараясь отвертеться от приглашения на чай, которое обычно следовало за такими фразами.
- Да, конечно, спасибо вам за срочность, - казалось и прислуга изменилась внешне, расцвела всеми красками. Похоже “хозяин” действительно значил для нее очень много. Впрочем, это было не удивительно, ведь она работала с ним множество лет.
Такая полная, а богатому старичку нравится.
Я улыбнулся и быстро спустился по лестнице вниз туда где меня ждала машина. Это была последняя доставка на сегодня, и я мг позволить себе еще небольшую поездку, перед возвращением в магазин.

* * * 

Я заметил его еще, когда подъезжал к участковому отделению. Антон стоял на крыльце отдела и тяжело курил сигарету, выпуская мутные, тяжелые облака из дыма, намокая под тяжелым осенним дождем.
Маленький оранжевый след его сигареты описывал рисовал маленькие восьмерки, которые было видно сквозь дым. У него дрожали руки.
Это настораживало.
Я быстро запарковался на ближайшее парковочное место, которое как всегда, когда я путешествовал на маленькой японо-русской машинке, оказывалось рядом, выдернул ключ и быстрым шагом пошел к Антону.
Я мог и хотел бежать чтобы не намокнуть, но не мог этого делать, потому, что ожидал чего-то очень тяжелого. Страшного.
Тем не менее стоило мне приблизиться, и я быстро забежал по ступеням наверх.
- Что случилось Тох?
- Дерьмо случилось друг, - сказал он, неожиданно мертвым голосом, - не на экскурсию я тебя позвал, а сказать кое что.
Все внутри меня мгновенно упало вниз. Тяжело опустилось цепляясь за стенки, косточки и шрамы.
Я опустел внутри и ждал что же скажет мой старый друг.
Было страшно и тяжело. Неожиданно тяжело, ведь я догадывался.
- Стасик умер, - сквозь дым сказал Антон и не смог посмотреть на меня.
Мы трое были лучшими друзьями с самого детства, именно потому я понял все сразу, стоило мне только увидеть Антона.
Еще вчера я радовался тому, что перешагнул через его поступок, через то, что он бросил нашу группу и мечту, ради своей собственной мечты. Радовался, что больше не хочу с ним говорить.
Думал, что забывать друзей - хорошо.
- А я ведь так с ним и не поговорил…
Стало очень тяжело. Я опустился на ступеньки и присел. Глаза наполнились тяжестью, и очень хотелось заплакать.
- Держи сигарету, - сказал Антон, и тут же вытянул из потертой пачки одну палочку для меня.
Я взял и прикурил от огня, зажженного другом. Антон затянулся и кряхтя опустился рядом со мной на ступеньки.
Мы сидели и молчали смотря в даль, на бесконечный проливной дождь так, будто в нем на самом деле скрываются ответы на наши вопросы. Старые жигули мокли под дождем, ожидая меня, разрешая отдохнуть, подумать.
Рядом ходили люди, но кем бы они ни были, подсудимыми, пострадавшими, или полицейскими, они понимали все с первого взгляда, и тихо, стараясь не помешать пустоте и тишине наших разумов проходили мимо, утопая в своих собственных проблемах.
- Я звал тебя на кофе, - грустно вспомнил Антон, - это все еще в силе… вечно смотреть в пустоту не получится, она захочет взглянуть в ответ.
Я взглянул на него пустым взглядом. Антон ответил понимающе.
Мы конечно же зашли внутрь, переместились к его столу, на котором стоял кофейный аппарат. Под аппаратом лежало множество бумаг, на которых были изображены разные люди.
- Пропавшие? - спросил я, пытаясь отогнать плохие мысли.
- В основном - мертвецы. В последнюю пару месяцев тут какое-то безумие, много важных шишек из разных сфер умирает при странных обстоятельствах, - ответил Антон, доставая бумажки и просматривая их, - я в основном патрулирую, да в участке зависаю, к серьезным делам не прикасаюсь.
Ожидая свою чашку кофе я полистал изображения.
- Вау! этого я даже видел, товар ему недавно доставлял, - сказал я, увидев мужчину, которому отвозил небольшую статуэтку нимфы несколько недель назад, - роскошная у него квартира была. Дочка такая красивая.
- Не дочка это, - усмехнулся Антон, - говорят тоже мертвая была, когда нашли их. Смешно конечно, но друг друга убили, не прокопаешься.
- Закрыли сразу дело?
- Конечно закрыли, - отозвался подошедший, неизвестный мне полицейский, его лицо украшало несколько шрамов, - у нас и другой работы вагон, особенно когда все верхушки меняться собираться. Новые контакты придется устанавливать.
Антон быстро познакомил нас. Мы пожали друг другу руки и отошли с кружками кофе.
- Все как в крутых полицейских фильмах? - спросил я, рассчитывая на красивую полицейскую историю.
- Конечно же нет. Мы же цивилизованные люди, - ответил он, и заметив то, как я разглядываю его лицо добавил, - эти шрамы, например, я на охоте заработал, медведь меня лапой как ударил по лицу, так я и заснул. Спас меня друган мой. Вот его можно назвать «копом из фильмов», такой же сумасшедший. Он кажется, как раз и занимается расследованиями всей этой закрытой лабуды, распечатывает, стенки обвешивает небось и красной ниткой прошивает… бедный.
- В каком смысле бедный? Как он может расследовать закрытые дела и оставаться работать?
- Да двинулся он головой, понимаешь, реально, как в фильмах - грохнули бандюки его семейство, чтобы он больше не лез в их дела. Парня перекрыло. На глазах менялся, кто тут не изменится? - новый знакомый отхлебнул кофе, - Потом перестрелял без всякого разрешения этих бандитов… и жен их, и детей их.
Настоящая голливудская история, только без лоска, грязная и настоящая. Леонтию наверняка понравиться, - отозвалось у меня в голове. Вот только думать о других историях я не мог, волновала меня одна единственная – моя.
- Как же его не упекли за такое? - спросил я.
- Отмазали, при том, как я понимаю кто-то совсем сверху. Хороший человек же, помогал всем, много знакомых. Оставили его тут на посту, дают ему всю мокруху смотреть, которая однозначно пустая. Я про него говорил, что сумасшедший, ну который разборки недавно в порту устроил, - ответил мне Антон.
Я посмотрел на него так пристально, как смог. На душе было тяжело, никакая история не могла отвлечь меня от того, что происходило сейчас. Со мной.
Наверное, я был слишком простым.
 - Тош, а как он умер? - сорвалось с моих губ. Антон кивнул и достал из кармана свой смартфон, видимо с каким-то сообщением. Начал читать, и мой новый приятель тут же ушел по своим делам.

12.

Дверь не открывалась.
То, что стоит запертым десятилетиями, не открывается мгновенно. Иногда примерзшую дверь приходится отрубать топором, чтобы преодолеть порог и найти древние сокровища.
Тайны, которые укрыты от взора неподготовленных всегда жаждут своего раскрытия. Им необходимо вырваться наружу, чтобы подвинуть колесо времени вперед. Толкнуть историю.
Любые тайны - это жалкие попытки остановить прогресс. Остановить течение времени хотя бы на один век, чтобы привыкшие жить здесь и сейчас не пытались привыкнуть жить в новую эпоху. Изменить собственную жизнь - сложнейшее на что может решиться обычный человек.
Даже просто согласиться на неотвратимые перемены согласен далеко не каждый. Большинство станет на своем, и будет стоять столбом, пока время разбирает их по кусочкам. Разрывает по атомам, отправляя в пустоту.
Замок старок квартиры вылетел под влиянием невероятного холода, который исходил от рук Ярослава. Если бы старик повернулся ко мне, то наверняка улыбнулся бы. Вот только выполняемое им действие отбирало все его внимание.
Это было действительно удивительно. При виде струйки холода, исходящей от его рук по спине пробегали мурашки. Внутренняя энергия мужчины направленным потоком промораживала воду в воздухе, что заставляло металл в замке расширяться.
Еще немного, и он не выдержит.
Я стою за спиной у Ярослава. Смотрю на него. Сквозь него.
Не знаю, чего мне ожидать.
Там за дверью находится человек. Существо. Монстр, считающий, что спасает мир, убивая маленьких детей. Женщина, чья сила была столь высока, что головное управление этих долбанных тайных организаций решило сохранить ей жизнь и отправить под домашний арест.
Что я хочу спросить у нее? Я не тороплюсь ответить на этот вопрос самому себе. Надеюсь на то, что вопросы появятся сами собой, лишь только я увижу ее.
Она же должна что-то знать. Точно должна, ведь иначе карточный домик судьбы не сложится в высокую пирамиду и мгновенно обрушиться под грузом системных ошибок, которые я сделал.
Как же хорошо иметь прикрытие за спиной. Начальство, которое лучше тебя знает, как поступать и как двигаться вперед. Оно все знает, решает и говорит.
Так, будто оно и является Богом, который беря ответственность за поступки всех людей на земле выстраивает судьбу из множества положенных друг на друга нитей. Нити - это и есть руководство.
Зря я полагался на него всю свою жизнь. Но, пожалуй, только так можно жить и помогать обществу в то время, когда жить вообще не хочется. Когда даже старые друзья боятся тебя из-за того на что ты на самом деле способен.
Ледяные струи пробивались в замок, старательно разрывая воздух. Физическая магия вживую из рук мужчины похожего на ветерана войск ВДВ.
Никогда не думал, что увижу подобное.
Мужчина начинает дрожать, покрываясь холодным потом. Я вижу, как капельки пота, скатывающиеся по его лицу медленно превращаются в маленькие кубики льда и падают на землю.
- Ты должен мне помочь Влад, у меня одного не хватит силы, - говорит мужчина, поворачиваясь ко мне. Он и правда постарел лет на десять за те десять минут, что менял химический состав кислорода.
- Что я должен делать? - спрашиваю я, потому что действительно не знаю, как поделиться собственной энергией с кем-то еще. Я видел это в книжках, но не был уверен в этом до конца.
Он берет меня за руку и говорит «Мечтай». Его хриплый голос мгновенно сливается с моими мыслями. Он видит мои мечты. Он знает, чего я хотел бы больше всего на свете. Он знает почему во мне кроется тьма.
Я хочу.
И я слабею…
Слабею так, как слабеют истекающие кровью люди. Я как будто лежал на кушетке, а из меня медленно выкачивали кровь, чтобы изменить окружающий мир. Магия крови, как по учебнику забирает энергию из живого существа, чтобы воплотить в живую невоплатимое.
Больно. Надо держаться, показать солдату, что современные храбрецы ничуть не хуже тех, кто работал со сверхъестественным раньше.
Надо и мне было обучиться магии по-настоящему, а не ходить пить водку по выходным. Так от меня было бы больше пользы. Или я сидел бы в такой же клетке, как та, что мы вскрывали.
У меня в голове проскакивает сомнение. Краткое, но четко выраженное.
Как я мог быть таким дураком и поверить?
Как может старый солдат, прошедший множество тяжелых операций, грустящий о прошлом, злящийся на начальство откажется от приказа, данного ему пожизненно, лишь лишившись голоса сверху?
Так не бывает.
- Кто она для тебя на самом деле дед?! - только и успеваю проговорить я, прежде чем тяжелый, тупой удар приходится мне в затылок.

* * *

Голова болит.
Зрение начинает постепенно возвращается, однако слух обгоняет его. Как всегда, при контузии.
- Доброе утро детектив, - произносит сладкий женский голос прямо над ухом. От этого по всему телу пробегает дрожь, а мышцы на лице начинают нервно дергаться.
Хочется встать и ударить кому-нибудь в лицо. Я хотел бы этого даже без причины, ведь меня обманули. Я обманул самого себя.
Жалкий идиот.
Зрение вернулось, и я вижу перед собой лицо мужчины, который только что
- Ты из этих, но ты - не они парень, я сразу же понял это. Не хотел тебя бить, думал - по-другому выйдет. Зря ты вопить начал. Она запаниковала. Ты главное не паникуй сейчас… хотели бы тебя выбросить, сделали бы уже это.
Перед моими глазами появилась она. 
Ведьма.
Тонкая как спичка, лысая как бильярдный шар. Глубокие, наполненные детским блеском, и между тем истинно старые глаза. Ребра торчат сквозь обтягивающую майку. Тело съело весь подкожный жир, оставив лишь немного груди.
В глазах, в том макияже, который она до сих пор наводила можно было узнать красивую некогда женщину. Монстр что был внутри нее не проявился наружу даже после длительного заключения… судя по ее виду настоящей пытки.
- Детектив? - спросила она тихим, наполненным дрожью и страхом голосом. Очень детским голосом.
Это пугает. Пробирает до костей.
- Как будто в дерьмовый фильм ужасов попал, - рявкаю я и плюю кровью на пол так, чтобы не зацепить Ярослава.
Я зол, но нахожусь не в том положении, чтобы рисковать собственной шкурой из-за собственных коротких желаний. Я не зря учился контролировать гнев, пускай это не всегда получается.
Ярослав морщится, расценивая мой жест как проявление воли. Расценивает как угрозу, или просто считает жалким проявлением агрессии? Жаль, что я не научился читать мысли.
- Ты лучше меня знаешь, что смерть ничего не решает. Те что сильнее всегда ценятся больше слабых. Разменная монета, - начал Ярослав, - ты Влад оказался очень вовремя в очень нужном месте. Мне нужна была помощь чтобы вскрыть клетку… Я долго ждал, когда наконец пропадет наблюдение. Уверился. Копил силы, и вот в день, когда я наконец уверился - появляешься ты...
- Ты станешь рассказывать план, как злодей в каком-нибудь дешевом фильме? Это все больше тянет на кинематограф, - прерываю его я и улыбаюсь окровавленными зубами.
Били меня, когда я отрубился, или же я просто сильно ударился при падении?
Я не знаю этих людей. Я не ловил их и не знаю преступники ли они, да и какая разница преступник ли ты. Закон неоднозначен.
Они мне никто, и все что мне нужно от них это информация. Будет глупо умереть здесь по сути дела ни за что. Надо правильно подбирать слова.
- Я не хочу умирать, - честно признался я, - я пришел сюда по наводке от какой-то мелкой сошки. Черт, может от вашего парня – Азына, - тут же сдав языка, сказал я, - Меня не волнует кто вы, что вы и зачем вы это делаете. Мне просто нужна информация. Я остался совсем один, - последнюю фразу я сказал очень тихо.
- Я так и думал, - сказал Ярослав, - действительно прекратили обучать молокососов. Используют всех, до кого руки дотянуться. Ты прости нас.
Он кивнул девушке, и та невероятно быстро переместилась мне за спину.
Щелкнул замок наручников, и я вновь ощутил свободу на своих запястьях. Для начала и это не плохо.
- Дергаться не имеет смысла детектив, я не хотела причинить вам зла. Никто не может читать чужие мысли, мы боялись - прошептала девушка за спиной, - ты всегда искал правду, и я думаю нам удастся вам ее раскрыть.
Я высвободил руки, и провел пальцем по зубам. Палец окрасился густой красной краской. На зубах заскрипел песок.
- Давайте начнем с самого начала, - я почесал затылок, наблюдая за странными людьми передо мной, - кто блин хороший парень?

13.

В наушниках играла музыка.
Тяжелая музыка, с которой меня познакомил Стас. Но он ушел не попрощавшись и не вспомнив обо мне. Стоило ли мне помнить о нем? О том, что мы делали вместе?
- Вот как это иногда кончается, - сказал я тихо Славе, - бежишь куда-то все время, надеешься на то, что догонишь свою мечту, если поторопишься, а потом умираешь…
Она смотрела на меня сдержанно, соболезновала и грустила сама, потому что отлично знала Стаса.
Когда-то, когда мы сильно ссорились со Славой, они очень сильно сдружились. Когда-то она говорила мне что верит ему намного больше чем мне. Врала наверняка. Но он точно помогал нам мириться, когда мы были более молодые и более глупые.
- Скажи, а когда ты видел его в последний раз, он плохо выглядел? - очень тихо спросила Слава. Ей не хотелось прерывать тишину кладбища, на котором мертвые искали спокойствия.
- Нет. Он был счастлив и доволен, - я задумался, пытаясь вспомнить хоть что-то, что указывало на его болезнь, - он торопился заниматься тем чем он хочет так быстро, как он может. Бежал так, будто завтра может и не быть...
Слава посмотрела на меня, и сжала меня в объятиях. На глаза наворачивались слезы, и я не мог сдержаться.
Я видел, как Антон развернулся и ушел, не выдержав давления.
Когда мы были маленькими и играли во дворе в видеоигры, читали страшные сказки друг для друга и просто бегали, разве я мог подумать над тем, что однажды, по сути дела совсем скоро, я буду стоять у него на могиле и лить слезы?
Разве имел я право говорить “лучше бы ты умер”, когда мы сильно ссорились из-за какой-то фигни, чтобы потом опять помириться.
Надеюсь теперь ты в лучшем мире.
Покойся с миром друг.
- Я очень надеялся, что никогда не приду на подобное мероприятие, очень надеялся, что не придется снова, - сказал я очень тихо, - ты сходишь со мной к Лере, когда процессия закончится?
На Боргословском кладбище часто кого-то отправляют в последний путь, но сегодня кроме нас не было никого.
Слава кивнула. Она не знала мою младшую сестру, но знала про то что она умерла. А еще она знала, что я не нашел в себе силы приди на ее похороны. Я был маленьким и глупым. Я не мог себе этого простить многие годы, но продолжал бегать от этого места так далеко как мог. Притворялся занятым.
И вот я здесь.
Я не имею права пройти мимо.
Я не знал куда идти, да и кладбище было невероятно большим, однако ноги сами привели нас со Славой туда, куда надо.
Мы вместе подошли к одной большой могильной плите с плохой фотографией на ней. Не найти было ни одной серьезной фотографии, подходящей для такого. Она так любила фотографироваться, но никогда не делала этого без улыбки до ушей.
Прекрасная была девочка.
Воспоминания, связанные с ней начали с годами рассыпаться так, будто их никогда и не было вовсе, а я просто смотрел маленькие дурацкие фильмы, показывающие вроде и веселые события, но в которых ожидаешь плохую концовку.
У хороших историй редко бывают такие же хорошие концовки. Люди или проживают свою жизнь монотонно и безрадостно, часто впадая в ярость, отчаяние и проводя много времени в дипрессии, или же проживают короткую, но полную радости жизнь.
Не успевают разочароваться.
Кто-то торопится, будто бы зная, что скоро все закончится, как мне показалось был Стас, кто-то отрабатывает каждый момент, предпочитает подольше стоять на одном месте, чтобы подольше удерживаться на месте.
Я смотрел на могильную плиту, и лишь одна мысль не отпускала меня.
Когда-то все, кого я знаю окажутся здесь. Неважно что будет в будущем. Будет война, будет мир. Стабильность, или постоянный хаос. Мы все равно все окажемся на том свете.
В фильмах про зомби частенько любят говорить, что истинные ходячие мертвецы — это не воскресшие твари, но сами люди, которые вынуждены продолжать свои попытки выжить, и жить получше… до конца.
Естественные потребности человеческого организма — это вода и еда. После того как мы насыщаемся мы ищем безопасность, и лишь затем развлечения.
Все чем мы занимаемся - это тонкий баланс между заработком и расходом энергии. Повседневная жизнь зарабатывающего человека - тратящего свое время и силы для того чтобы получить возможность не просто заработать новые, но поделиться ими с ближайшими людьми.
Круг жизни, вылезти за который удается лишь безумным единицам. Тому, кто предпочитает тратить свое время впустую не удалось бы выжить в реальном мире, но в человеческом обществе он с легкостью проживет за счет другого.
Я не хотел быть таким, но знал, что мне нужно двигаться дальше. Быть простым курьером в мире, где никогда не знаешь, что может произойти завтра - слишком мало. Слишком незначительно.
- Кирь, - отвлекла меня Слава, - ты совсем никакой, может присядем, вон там скамеечка, - сказала она и отвела меня к ней.
Мы присели.
- Спасибо Слав, - сказал я, и утонул в собственных ладонях.
Совсем не хотелось верить в происходящее. В одну минуту ты думаешь, что вы друзья на век, затем что-то происходит, весь мир начинает трещать по швам.
С одними и теми же людьми часто случаются совершенно разные истории.
Каждый имеет право на ошибку.
Он говорит: «виновата твоя девушка, играешь все хуже, времени на репетиции не находишь», ты отвечаешь: «она целая вселенная - только благодаря ней я играю, благодаря ней я пишу новые песни», а он говорит слова, о которых мгновенно жалеет: «твои песни говно мужик».
Это очень больно бьет по гордости и самоуверенности. Конечно ты сам не веришь в то, что песни хорошие, даже девушке своей их не показываешь, не смотря на то, что именно чувства побуждают тебя на эти песни. Но друг… Это заставляет уйти.
Проходят недели. Почти месяц парни репетируют, старательно избегая меня. А у меня на душе и в жизни, и без того много проблем… Я возвращаюсь перед запланированным выступлением и действительно стараюсь.
Вот только этого мало.
Продюсер сидящий в зале не видит ни мою гитару, ни умения остальных участников. Ему интересен один человек, и ему предлагается контракт.
- И теперь он здесь, - тихо произношу я, прижимаясь к Славе, - прости меня, я не ожидал, что от чувств меня прям на столько перекроет.
- Да любимый, обычно ты не такой чувствительный, - она гладит меня по голове и не усмехается так же как обычно. Она сопереживает.
Иногда мне кажется, что я не способен на подобную эмоцию. Я переживаю лишь собственные эмоции. Здесь и сейчас, только свои. Как эгоистично с моей стороны.
Я смотрю ей в глаза и знаю, что сделал правильный выбор.
- Нам не удастся съехаться в этом месяце, - говорит она очень тихо и серьезно, - у моего отца нашли опасное заболевание. Оно лечится, но нам срочно нужны деньги, и ему нужна моя помощь… мое присутствие.
Я смотрю на нее сквозь какую-то дымку и согласно киваю. На фоне разбушевавшихся на моей душе эмоций эта кажется менее глобальной.
- Я помогу тем чем смогу, - говорю я, - по сути я отдам тебе все что мне заплатят, хорошо, - быстро собираюсь я, осознавая проблему.
- Этого не нужно, спасибо, - говорит она, - просто ты будь рядом со мной, потому что… все и правда очень сурово. - Она смотрит на землю, а затем поднимает взгляд на меня. Ресницы над ее зелеными глазами слегка раздуты из-за того, что начинает стекать макияж, - странное время какое-то. Столько всего происходит.
- Тоша говорил про то, что всю полицию на ноги поставили, говорят ожидается что-то плохое, может серия терактов, бандитские войны, или еще чего, - добавляю я, - и правда все как-то сыпаться начинает…
Мы смотрим друг на друга.
- Все, кроме нас, - говорим мы одновременно.
Вот только не смеемся, как происходит всякий раз, когда люди делают это одновременно.
- Я конечно же все равно помогу, - говорю я, - не просто же я так по утрам на работу хожу.
Завтра с утра туда же.
Как же не хочется этого делать.

14.

Холодно.
Неужели здесь всегда было так?
Даже я, облаченный в теплую кофту и длинное пальто ощущаю его. Маленькие частички холода, которые так и норовят залезть под кожу и расположиться там в виде маленьких точек. Пожирая тело.
Девушка, стоявшая на против меня стоит полностью голая. Она провела в этом страшном доме-пытке многие годы. В тонкой майке и крошечных шортах. Одна.
Все эти годы она была лишь наедине с собой, потому, что помимо холодной батареи, стоящей под окном, и маленькой лампочки под потолком, в квартире нет ровным счетом ничего.
Пустота.
Как же минимальный комплект для заключенного? Нет даже туалета, просто бесконечно черная дыра в туалете, больше похожая на портал в царство Дагона, нежели на сан-узел. Видимо та организация, что поместила ее сюда хотела сделать ее жизнь куда более плохой чем смерть.
- Смерть может быть значительно более плохой, чем подобная жизнь, детектив, - сказала девушка, будто услышав мои мысли, увидев ситуацию я уже не видел в ней монстра, - Однако они знали, что по ту сторону меня ждет совсем не ад. Совсем не тартар. Они знали, что меня ждет многим более прекрасный мир. И лишили меня возможности туда попасть! Но заточение лишь часть моей участи…
- Они сделали все, чтобы не дать ей умереть здесь, - прервал её Ярослав, - однако бессмертие не избавляет от голода и болезней. Тут холодно и пусто, как ты видишь, кроме того расплатой за участь бессмертного становится полное отсутствие сна, хотя потребность к нему не пропадает.
- Настоящий ад на земле, - сказал я, дернув мышцами лица. От осознания этого меня передернуло, - хуже смерти, хотя я слышал, что убивают и за меньше.
- Голоса могут менять своё мнение, когда-то они приходили и ко мне, - сказала девушка, - сейчас в городе нет чёткого руководства, с самого прошлого пира. Они были, но ушли детектив, - шёпотом договорила она.
- Вера хочет сказать, что то что крутится в верхних кругах, ничуть не лучше того, что крутится в нижних.
- Закон жизни, - ответил я сухо, - просто одних чуть больше волнует целостность общества и ценность жизни.
Я не хотел выгораживать собственное начальство перед странными людьми, которые могли оправдывать свои действия чем угодно. Однако я был достаточно разумен для того чтобы не бросаться словами.
Согласиться с тем, что общество и его защитники куда хуже, чем ангелы в белоснежных доспехах не сложно. Все системы гниют быстрее чем отечественный автопром.
С этим не поспоришь.
Но я должен был что-то узнать. Не присоединяться к сопротивлению, а узнать, о чем же говорил Зорий.
- Я знаю, как сложно поверить в то, что служишь не богу, но демону, пускай и делая некоторые правильные вещи. Демоны никогда не были друзьями между собой, и в борьбе за власть часто начинали междоусобицы.
- При чем здесь это? Я всегда занимался поддержанием стабильности и более ничем!
- Агрессоры на стороне бога? Тебе это ничего не напоминает? Крестовые походы... Среди них так же только самые старшие знали всю правду ордена, - спокойно ответил Ярослав.
Правду говорит.
Полощет мне мозги.
- При чем здесь это?! - спрашиваю я и мгновенно поднимаюсь со стула, чтобы показать свою серьёзность. Подчиняться я не собираюсь.
- Ты пришёл сюда за правдой.
- Я пришёл сюда для того чтобы узнать, что здесь вообще происходит, куда все исчезли.
- Голоса пропали, - тихо сказала девушка. Я посмотрел на неё, а она будто бы сквозь меня.
Пробежали мурашки.
- Они уехали... Это временно, скоро вернуться, но вот нам надо уезжать навсегда, - заключил Ярослав.
Теперь он больше походил на лидера какого-то сопротивления, который пользуется просчетами и желаниями врага, чтобы вести свою борьбу.
Теперь он куда ближе.
- Так ты хочешь сказать, что начальство просто уехало, в одночасье бросив нас с наступающим кризисом? - спросил я, не совсем понимая
- По всему городу убиваются крупные шишки, так, или иначе связанные с миром магии, - сказал мужчина, - когда еще такое было?
- Не знаю.
- Ну же, вспоминай, чему учат на уроках истории? - начинает трепать меня Ярослав. Выдыхает, машет рукой, - не важно, не знаешь ты ничего. Питер город странный. Магический. Это знают даже люди крайне далекие от потустороннего мира. Силы проживающие тут миллионы лет, души земли тысячелетиями взаимодействуют с миром живых. Просят у великих королей, лордов, императоров и лидеров проливать кровь невинных и виноватых на этой земле, чтобы подпитываться.
- Это же миф!
- Не миф дружище, - быстро продолжает Ярослав, - весь город - это долбанный обеденный стол для непонятно кого. Очень красивый, хорошо сервированный, ничего не скажешь, придраться не к чему, но все же стол. Мы - в основе своей еда, - он начинает ходить ко комнате кругами. Немного волнуется, видимо его самого раздражает то, о чем он говорит, - но иногда стол необходимо убирать.
- И что тогда?
- Тогда магическая скатерть самобранка начинает уборку, стараясь подобрать все что плохо лежит. В последний раз это правда случалось очень давно, в середине девяностых, почти тридцать лет назад, - он посмотрел прямо мне в глаза и сказал, - с тех пор очень многое изменилось. Многие решили, что такого больше никогда не случится. Но я был уверен - обязательно случится. Знал, что однажды смогу спасти дочку.
То есть она все же была его дочерью.
Занятой отец все время посвящал работе и не смог спасти собственную дочь от участи заключенной за собственные безумные выборы. Конечно ее поступки были не менее безумными, чем условия, в которые ее разместило мое «доброе» начальство, но тем не менее я все еще не мог решить для себя - кем же она являлась на самом деле.
- И как же все это проявляется… обычно?
- Тебе все еще есть до этого дело детектив? - очень сексуальным голосом спросила девушка. Все же я знал, как к ней относиться - бояться.
- Да, я не согласен просто так покинуть город, надеясь, что чистка не коснется меня. Нам не нужны новые чертовы девяностые!
В ту пору я конечно еще был по сути дела ребенком, только поступил в университет, но тем не менее я все еще мог вспомнить, как людей без вопросов убивали на улицах, после чего их тела лежали сутками на пролет у входов в крупные магазины. Туда ходили люди с детьми.
Я помню, как во время пьяной драки в ларьке неподалеку от дома взорвалась случайная граната и ларек разлетелся на части, вместе с десятью людьми внутри. Тогда я и захотел стать полицейским. Не испугался, но понял, как я должен себя вести.
Конечно же такое случалось по всей России, но я знал, что в Питере все немного по-другому. Стол и правда очищался для новых блюд.
- Мы уедем сегодня папа? - с надеждой спросила девушка у отца, намекая мне на то, что они не станут мне помогать.
- Сначала подскажите, с чего мне начать? Куда мне идти чтобы узнать, что же происходит на самом деле!? - резко выкрикнул я. Мне нужна была информация, ведь именно за ней я и пришел сюда.
- Тогда слушай… герой, - на выдохе сказал Ярослав, - тебе придётся столкнуться со всеми своими страхами и понять все свои ошибки... В конце ты все равно ничего не изменить, кроме разве что себя... Победить нельзя, но можно кое что изменить...
- Холодно папа, - сказала девушка и начала тереть свои плечи.
- Больше нельзя находится здесь, - сказал Ярослав и посмотрел на дочь, - подвезешь нас до аэропорта Владик?
- Я же выпил, - заключил я, хотя мне все ещё нужна была информация.
- Мы долбанные маги законопослушный гражданин! В миг тебя отрезвим.
Я сплюнул на пол пустой, страшной квартиры и смотрел на двух людей. Кем бы они не были, они были слишком жалкими, чтобы задумать какое-то зло.
Не думаю, что за помощь им я упаду в ад глубже, чем сделаю это сейчас.
- С вас сигареты и информация, остальное за мной.

15.

Аккорды легко собираются в песни, когда на душе подходящее настроение.
Так уж сложилось что мне, в общем-то ни на что особо не способному, бесталанному человеку проще всего выпускать собственные эмоции через музыку.
Конечно же она не могла ответить за все мои потаенные страхи, переживания и недостатки, но вполне могла выплеснуть горечь, сожаление и злость.
Сыгрались мы очень быстро. Так, как это делают люди, давно готовые к хорошему шоу.
Не прошло и часа, как инструменты, рассчитанные на продажу за огромные деньги зазвучали в унисон, через старое оборудование, выдающее поистине уникальный, душевный звук.
На душе скребли кошки. Они же и выходили через струны и примочки в виде сладкого мяуканья печали.
Я посмотрел на Антона и Леонтия. Хорошо они меня поддержали.
- Не думал, что в нашем городе такое вообще возможно достать, - сказал Антон, когда наш печальный джем закончился.
Леонтий, довольный происходящим улыбнулся и сыграв заводное, быстрое соло сказал:
- В городе где рождается музыка достать можно все. Жаль только я не так давно решил расстаться с собственной коллекцией. Быть может она могла бы поменять звучание многих хороших музыкантов.
- Это все ваша коллекция? - удивлённо спросил Антон.
- Да, - усмехнулся старик, - возможно сейчас по мне и не скажешь, - он слегка спустил свои очки в вдоль носа, - но я был крутым рокером в ваши годы, любил доносить свои мысли не через слова, но через музыку. А для этого нужны были хорошие инструменты.
Все засмеялись. Леонтий несмотря на возраст умел хорошо пошутить и задать общее настроение для всей компании.
- Лучшее оборудование, - цокнул языком Антон, да ещё и вы его так хорошо сохранили.
- А кто сказал что я в молодости жил в этой стране? - удивился теперь уже Леонтий.
- Точно, вы же жили так давно...
- Да не, шучу я конечно, - прервал его Леонтий, - конечно я их не так давно у хороших друзей купил, будь лично у меня такое в молодости я бы мир перевернул! - он почесал затылок, - или я сделал это, только не помню уже.
Все опять засмеялись.
Вновь заиграла музыка, но теперь лидировал les paul Леонтия, завод весёлый мотив, напоминающий о прошлом, о тех временах, когда музыканты умели меняться часто и к месту. Тогда, когда музыка могла влиять на миллионы, освобождая их разумы, но не порабощая их самих.
Или я просто таким образом представлял себе самое лучшее время в истории.
Мы продолжили играть и на то время, что звучала музыка у меня из головы наконец ушла вся горечь и бессмысленность существования, которые так долго преследовали меня. Пришла какая-то музыкальная нирвана.
Лишь только мы закончили наш джем, Леонтий Демьянович опустил свою гитару.
- Вы совсем убитые парни, - сказал он, - могу ли я как-то помочь, вытянуть вас из этого?
- Не волнуйтесь Леонтий Демьянович, - сказал я, - и без того все замечательно, иногда просто сложно осознавать свою смертность.
- Все люди смертны, но можно быть выше этого страха, друзья, - ответил он, отставляя гитару к стойке, - человеческое наследие — значит намного больше, чем сами люди. Все мы живем в информационном поле, в котором все завязано друг на друге… чья то смерть может стать катализатором для того, чтобы кто-то другой создал величайшее произведение, которое будет помогать становиться разумам и через десятки лет. Именно поэтому душа и поступки намного важнее чем жизнь, от нее все равно ничего не останется в конце концов. Будет сожрана временем…
- Даже если мы не создали ничего сами, это не значит, что мы ничего не значим в этой жизни, - продолжил я. Хорошая мысль.
На что он намекал? Посвятить альбом дурной музыки умершему другу? Но кому от этого станет легче? Будет ли иметь значение такой альбом? Даже денег на пустом месте принести он не сможет, не стал Стас таким уж известным.
- Мы все связанны. Многие любят спорить, есть судьба, или же свобода - величайший дар человеческого существования. Как по мне парни, вы можете думать как хотите, свобода не может быть полноценной в мире, где еще 8 миллиардов человек так же свободны. По всем правилам причинно-следственных связей поступки одних людей влияют на других прямо, или косвенно, это условие существования мира.
Мы просили его этим не заниматься, но тем не менее Леонтий начал философский разговор, единственной целью которого могло являться разве что утоление собственного желания помогать… лезть в чужие дела.
- Хотите сказать, что не стоит заморачиваться, а стоит просто проживать свою жизнь так как нам того хочется?
- А давайте песню про это напишем, - улыбнувшись сказал Антон, и начал тихо перебирать струны.
Не уделил внимания словам Леонтия, не стал заморачиваться. Да и зачем ему это нужно? Антон всегда был простым парнем, приземленным, искал счастья только здесь и сейчас. Вполне адекватное поведение для обычного человека, ничего хорошего и ничего плохого одновременно.
Леонтий усмехнулся. Кажется, его веселило все происходящее.
- По-моему большинство песен, как из прошлого, так и настоящего про это, каждый музыкант мнит себя философом, или просто ленится делать более конкретизированный и продуманный текст, - ответил он.
- Все тексты, это в первую очередь эмоции, которые приносят музыкантам отдельные периоды их жизней. Для каждого из нас возможность поделиться собственными эмоциями слишком важна, а язык не способен на подобное действие полноценно, - сказал я, пытаясь выразить свою точку зрения максимально конкретно, боялся, что никому она не будет интересна, - музыка, как дополнительный, понятный, наверное, каждому человеку источник информации. Да - говорить на языке музыки не столь легко, но ее понимание доступно каждому.
- Объясняешь музыку, как какие-то магические законы парень, - посмотрев на меня сказал Леонтий, - но вообще ты молодец, правильно понимаешь устройство мира. Именно эмоции - порождаемые нами чувства способны влиять на мир, менять его, если их конечно удается использовать.
В такие моменты Леонтий пугал меня. Иногда я видел в странном старике-старьевщике невероятно умного человека, со способностями ко всему. Он великолепно играл на гитаре, отлично умел торговать, и несмотря на свой внешний вид ощущался невероятно интеллигентной, высокообразованной личностью.
Но стоило ему податься в рассуждения о какой-то «сверхъестественной» стороне жизни, меня начинало коробить. Он говорил о вещах, вроде потусторонних сил, магов, потусторонних мирах и пришельцах, о которых любят писать в дешевой желтой прессе, так, будто это было так же просто как дважды два.
Его голос не менялся, он улыбался и усмехался посреди своего разговора так же, как обычно.
Именно это и пугало больше всего. Он будто бы говорил прописные истины, о которых я не знал и не догадывался. Впрочем, он и не желал меня в чем-то убеждать, просто говорил.
Он был моим начальником, поэтому я никогда не встревал в словестные перепалки. Просто кивал головой и соглашался, проявляя интерес к тому что он рассказывал. Что поделаешь, у всех людей свои странности.
Я вон сколько всяких разных странных личностей повидал за то время, что работал в этом магазине. Кто-то никогда не выходил из дома, кто-то напротив любил заходить в магазин, чтобы просто посмотреть, не разговаривая с Леонтием, ходя вдоль полок, что-то высматривая.
- Мне надо будет закрыть магазин на пару дней, - сказал Леонтий, - надо съездить к дочери в Краков, - ого у Леонтия оказывается есть дочь, еще и в Польше проживающая, - так что мне все же придется дать тебе задание чтобы тот отвлекся наконец от своей грусти.
- Сидеть и продавать товар на месте?
- Нет! - резко ответил он, - я же сказал, что магазин закрою, чтобы сюда не захаживал никто, пока меня нет, - он перевел взгляд на Антона, потом опять на меня, - тем более парни из Москвы заказали у меня большое количество разного средневекового антиквариата… кафе будут оформлять, ты повезешь.
- Разве мой контракт включал в себя командировки в другие города? - удивленно спросил я. Мне не приходилось ездить одному на машине в другие города, и я честно слегка опасался подобного маршрута на стареньких жигулях.
- Естественно это отдельно оплачивается, я знаю, тебе нужны деньги сейчас, - сказал Леонтий. Кто ему сказал, что у родственника Славы проблемы, и я обещал дать ей денег? Никто не мог, только я об этом знал, - я мог бы кому-нибудь еще дать эту работу… можешь друга с собой взять, - он кивнул на Антона.
- У меня сейчас четыре выходных, - сказал Антон, - преимущества сменного графика, так что я не прочь сгонять в столицу, с самого детства там не был.
- Тогда договорились? Завтра рвануть надо будет, срочный заказ.
Я написал сообщение Славе о том, что меня отправляют в срочную командировку на пару дней в Москву и пожал плечами. Почему бы и нет? В любом случае мне нужны деньги, да и развеяться не помешает.
- Много всего вести придется, в Жигули то влезет?
- Много конечно, заказы в другие города иначе были бы нерациональными, - ответил Леонтий, - четыре коробки всяких статуэток, несколько старинных гравюр, и всякого по мелочи. Конечно же поедите не на жигулях, а на грузовичке моем.
Он достал из кармана связку ключей со значком Фольцвагена и различной символикой хиппи, покрутил в руках, будто что-то придумывал, вспоминал. Кинул мне.
Неужели тот самый исторический грузовичок на котором ездили хиппи? Похоже старикан был даже богаче, чем я думал с самого начала.
- Во внутреннем дворе стоит, погрузишь в него с утра все, я через домофон тебя выпущу. Не повреди только, это моя коллекционная машина, - он присел на стул, - и да, заберешь еще оборудование из задней комнаты, отвезешь по другому адресу, я тебе его на мобильник скину. Должок старому другу-музыканту должен вернуть.
- Там оборудования на миллион, - сказал я, - страховать то будем перед поездкой?
- Нет конечно, - с улыбкой ответил Леонтий, - я тебе доверяю, ты музыкант, знаешь цену оборудованию, твой друг еще и юрист, знает, что такое страховка... да и если что, я лучше у тебя из зарплаты вычту, чем буду деньги на ветер выбрасывать.
С деньгами старик уж точно умел обращаться, иначе не делал бы таких дорогих подарков старым друзьям. Не имел бы такого бизнеса, таких автомобилей и такого отношения ко всему мирскому. Будто жил не одну тысячу лет.
Антон посмотрел на меня и пожал плечами. “Вот такая она - старая дружба”

* * *

С утра было очень тяжело.
Просыпаться рано - одно дело, но совершенно другое дело засыпать ночью перед долгой дорогой, которую ты должен проделать сам. За рулем.
Совершенно невозможно заснуть. Ты пытаешься, но перед глазами то и дело всплывают различные образы. Дурацкие аварии, потеря направления, закончившиеся деньги, или бензин. Какие-нибудь дурацкие бандиты автостопщики.
Никого не подбираю, все проверяю по три раза, - уверил я себя и заснул ровно на час.
Поднялся. Голова болела, будто всю ночь пил. Если ДПС остановят, то точно отправят на проверку на наркотики.
“Я очень хотела бы поехать с тобой, но мне не дадут отгул. Уже скучаю”, - сообщила Слава в ответ на мое предложение рвануть в Москву вместе. Как на настоящий тур, только без тура.
Я ответил.
Встретил Антона у магазина. Он пришел намного раньше, потому, что был какой-то совершенно другой выдержки. Жигули одиноко стояли на улице, на ночь никто не оставлял машину на этой улице.
Загрузились.
Машина и правда оказалась volkswagen kombi, раскрашенный в цветы, радугу и облака. Это ничуть меня не удивило, хоть и вызвало улыбку.
Леонтий Демьянович отдал последние указания перед отъездом и открыл калитку.
Я старался все запомнить. Что-то записывал в телефон, потому что знал - иначе может быть плохо.
Мы поехали. Сначала неспешно, но потом я разобрался с коробкой этого старенького микроавтобуса, ехал он намного лучше, чем жигули. Потому, стоило мне только приноровиться, как я начал разгоняться.
Очень хотелось на последок покрасоваться на улицах родного города. Предстояла долгая дорога в другой.
“Алене плохо, очень сильно заболела. Сейчас в больнице. Еду к ней. Отпишусь тебе. Люблю”, - пришло сообщение на мой телефон. Я набирал скорость от светофора, но все равно обратил на нее внимание.
Жуть.
Я прочел его вслух Антону. Тот прямо на глазах побелел, сердце его, вместе с легкими и желудком провалились куда-то на дно его тела.
- Отвези меня к ней! - крикнул Антон, - не поеду я никуда, пока еще один мой друг лежит на краю гибели.
- Все будет нормально! - Резко и жестко прервал его я. С ней ничего плохого не случится, - я отвезу тебя к ней и поеду работу выполнять, хорошо?
Антон посмотрел на меня и одобрительно кивнул. Я знал, что Алена значила для него куда больше чем любой другой друг в его жизни. Ради меня он не стал бы так резко отказываться от дороги.
- Я постараюсь вернуться в Питер так быстро, как смогу, будете с ней рядом, хорошо? - спросил я.
Антон кивнул.
Я тяжело вдохнул воздух. Что-то жуткое приближалось и мне было очень страшно от того, что я ничего не мог с этим сделать.

16.

Лужи под колёсами автомобиля разлетались в разные стороны, образуя водные стены вокруг машины.
Я торопился.
Зорий все же вышел на связь. Именно тогда, когда мне больше всего понадобилась помощь со стороны. Сейчас способности Зория могли пригодиться по-настоящему.
Мне нужны были данные, знания тех, с кем говорил Зорий. Мне нужен был контакт для того чтобы поговорить.
Дворы-колодцы - истинный Санкт-Петербург, стоит только увидеть их, старые заводы и длинные каналы, ты поймёшь куда попал.
Я спешил в тот бар, в котором не был уже очень долго. Я искал ответы в людях, местах и книгах. Даже в интернете и жёлтой прессе.
Сколько я не был на работе? Три дня? Пять? Почему начальник не звонит? Ему плевать? Дал мне отгул?
Сейчас все это совершенно не важно.
Быстро запарковал автомобиль, быстро его покинул и двинул в тот же бар, где встречался с Зорием и раньше. В своем письме на электронную почту он указал место и время встречи.
Знал, что я его ищу. Жду.
Я увидел его, сидящего в своей обычной позе, в самом последнем зале полуподвального бара. Он буквально сидел в обнимку с кальяном, сочно вытягивая из него все соки, старательно наслаждаясь каждой каплей, что вливалась в него. Выпускал причудливые колеса из дыма.
Я подошел к нему и упал на кресло, стоящее напротив.
Он тут же протянул мне шланг, предлагая попробовать ту смесь, которой увлекся. Будто и не пропадал на целый месяц. Что же произошло?
Впрочем, сейчас мне необходимо было знать ответ только на один вопрос.
- Скажи мне Зорий, а правда ли что существует проблема чистки стола перед пиром?
- Я так и думал, что ты сам раскопаешь это, - ответил мужчина, затягиваясь, - о таком крайне сложно догадаться.
Впрочем, я сомневаюсь, что о пире хоть кто-то знал при нашей прошлой встрече. Все забыли.
- Но начальство же исчезло!
- Все исчезли. Гостей обычно не пускают в столовую в момент, когда столы накрываются. Может быть они и начали всю эту программу, решили перевернуть житие. Застоялось все. Или, быть может, испугались того, что происходит, когда сам Дьявол начинает вершить суд…
Впрочем, вершение суда от дьявола больше походит на невинные шалости, с окончаниями в виде смерти.
- Дьявол? - удивился я.
Мне не было странно слышать подобные религиозные отсылки от Ярослава, почти неделю назад, перед тем, как я посадил его с дочерью на рейс до Москвы, но от Зория… Он сам неоднократно говорил, что сама по себе идеология многобожия и призрачных сущностей противоречит всем Христианским концепциям.
И теперь он сам использует Дьявола, как объяснение.
- Ну да, тот самый падший ангел, который хотел свободы, а в итоге получил фигу с маслом. Увольнение дело такое - не многие после такого остаются в трезвом рассудке, особенно когда должность была столь высокая и привилегированная. Естественно он ушел в собственный бизнес.
- Дьявол, собственный бизнес, что ты сейчас рассказываешь мне, я не успеваю понимать, - перебил Зория я.
Я и правда не мог ничего понять.
Зорий взглянул на меня, решая, стоит ли что-то объяснять, или оставить меня обитать в моем собственном незнании.
Он сделал тяжелую затяжку из своего кальяна, будто пытаясь вызвать какие-то голоса в своей голове. Закрыл глаза и задержал дыхание. С такой же тяжестью выдохнул. Отрицательно покачал головой подошедшей официантке.
Не хотел, чтобы я пил.
- Я узнал кое что по твоему делу, - сказал Зорий. Очень странно было слышать подобную формулировку от человека в детской шапочке и очках для плаванья, - ну по тому, с горгульей.
- Выкладывай, - тут же сказал я.
- Груз таких штук прямо сейчас везут в Москву. Очень большой груз. Можно вызвать большой теракт, убить много людей и заставить стрелки бежать в обратную сторону, - быстро сказал Зорий, - к сожалению, более точно я сказать не могу, знаю только то что грузовик уже выехал.
- Надо догонять! - тут же выкрикнул я, звеня ключами от машины в кармане, - ты со мной Зорий?
- Я неразрывно связан с этим городом, мне никуда из него не вырваться... - он задумался, - я бы очень хотел помочь, но я думаю, что и без того сделал слишком многое... Должен расплачиваться.
Мой собеседник и правда выглядел не лучшим образом. Помимо своей странности он был облачен в излишне теплую одежду и большой шарф, а по глазам можно было прочесть страдание и усталость.
Какая-то тяжёлая болезнь.
- Я понял. Кто мне сможет помочь, сам я не смогу узнать его, - быстро сорвалось с моих губ, нельзя было ждать ни минуты.
- Я думаю есть пара человек у кого ты мог бы попросить, - Зорий наклонился чуть ближе, - но я уверен, что нельзя тратить время на это. Ты сам сможешь все узнать, если только постараешься. В тебе очень много энергии…
Я посмотрел в его глаза так глубоко, как сумел. Голубые и бездонные. Столь глубокие, что и не ощущаются человеческими вовсе. Внутри них будто пульсирует энергия, связанная с чем-то очень дорогим для него. Цвет слегка переливается, кажется, будто глаза отражают свет, но я то знаю, что это не так.
Удивительно, как я раньше не обращал на это внимания? Наверное, моя голова была занята другими делами.
- Что же с пиром? Все, кто не уедут действительно погибнут, или же у них есть хоть какой-то шанс на выживание?
- Никто не знает, что будет… - серьезно ответил Зорий, - но пока рядом с нами будут родные и близкие, я надаюсь, ничего не произойдет.
- То есть мы не можем его остановить?
- Глупо злиться на пир, или пытаться остановить его? - сказал Зорий, - он подобен природному явлению, торнадо, который с легкостью сносит преграды и подметает местность, перед тем как зарастить все заново. Это так же естественно, как все остальное в мире. Сейчас остается надеется… ну а ты можешь попытаться остановить подобное в Москве.
Кто-то приехал в город и развязал свою торговлю проклятиями, душами и возможностями. Такое случалось довольно часто, но впервые на таком уровне. Этот кто-то был невероятно силён.
Столь силён и столь безразличен, что его действия привели к очищению. Может именно этого он и хотел добиться? Может быть именно он и был виноват во всех очищениях.
Однозначного ответа все же не существовало.
Я перевернул ключи от автомобиля в своей руке и подумал: надо попытаться. Даже если у меня ничего не получится, я все же попытаюсь.
- На твоем месте я, впрочем, не стал бы этого делать, какая тебе разница до того что там в столице? - потянул кальян Зорий и тут же закашлялся.
- Я все же попытаюсь, - я встал и не оборачиваясь вышел из бара.
Какая же трасса?
Где ты доставщик?

17.

Дорога удивительное место.
Когда ты находишься на ней, все проблемы начинают постепенно растворяться в ней, сливаясь с теми деревьями, что проносятся по обеим сторонам дороги.
Когда ты на дороге, то медленно движущийся автобус, перекрывающий обзор - куда большая проблема, нежели то, что остается там - дома, где все начинает печалить.
Леонтий хороший человек. Он знал, что подобный выезд, без долгих размышлений и расспросив - это именно то, что сможет освежить мою душу и голову, перевернув еще одну страницу в моей жизни, направив меня по пути становления и развития в лучшую сторону.
По крайней мере я мог наедятся на это.
Стоило мне покинуть границу города и прилегающие к нему территории, небо будто бы резко расступилось, освобождая пространство для голубого бесконечно тянущегося за горизонт поля, приглашающего составить компанию самому себе.
Дорога действительно удивительное место.
Когда ты путешествуешь по ней в одиночку она заставляет задуматься о себе, о том, что на самом деле на душе, что заставляет крутится маленькие шестерёнки внутри больших человеческих сердец.
Когда я ездил по городу, стремясь доставить простейшие из своих заказов, я в первую очередь планировал свой рабочий день, во вторую жаловался на идиотов, которые не уважают на дороге никого, кроме себя.
Русский народ не меняется. Так, или иначе на дорогах этой страны всегда будут наглые люди, желающие использовать свой финансовый вклад и свою наглость, чтобы вырваться вперед других. Так, или иначе на дорогах всегда будут люди, боящиеся за cвой вклад, беря автомобиль в кредит, не желающие понимать ситуации, или в принципе учится водить.
Негативная энергетика улиц, где все куда-то торопятся, спешат и пытаются занять свое место под солнцем так быстро, как только позволяют их ноги, попадает на тебя, а затем проникает сквозь тонкие, практически атомарные швы тела, подбираясь не только к мозгу, но и к сердцу, сливая с серой массой повседневности.
Но этим полниться город.
А за городом все по-другому. Словно отпуская меня за свои границы он отпускает тебя и из цепких лап эмоций и тяжестей греха. Впереди лежала долгая дорога, уходящая за горизонт.
В такие моменты очень хочется забыться, и чтобы о тебе тоже забыли.
Голосующие на дороге люди не такая большая редкость, напротив, людей которых не отягощает ответственность за кого-то, или перед кем-то часто тянет в дорожное приключение.
Для обычных людей, особенно преодолевающих сложный для каждого человека этап взросления, это способ найти себя.
Кроме того именно этим занимаются люди в кино. В таком якобы глубоком и чувственном. То, что больше всего любят такие люди.
Очень много людей на дороге, простых путников и очень странных личностей не просто поднимали руки, но улыбались, махали и кричали мне в след.
Сначала меня это удивляло, но затем я понял почему я так привлекал дредастых парней с грязными, старыми табличками в руках. Я ехал на volckswagen kombi - той самой хиппи легенде, на которой тысячи людей совершали паломничества на запад.
Вместе.
В облике этой машины, включая её раскраску, скрывался тот самый магнит свободы, безнаказанности и мозговой дури.
Наверняка Леонтий катался на нём, или таком же в своей молодости. Старый хиппи.
Именно потому он сейчас выглядит именно так и любит именно эту музыку. Ни дать, ни взять культура хиппи победила во всем.
Раскрытие разумов поддержало личностную ориентированность и душу эпохи.  Продавать товар намного проще тому, кто думает, что покупая его становится лучше и уникальное других.
Музыкальная культура этому только способствовала, по сути своей всегда являясь товаром.
Я не хотел никого подбирать, потому что боялся. На дороге бывают совершенно разные ситуации, и самые ужасные из них, как правило случаются в основном после того, как подберешь кого-нибудь на дороге.
Однако скука все же взяла своё, и при виде очередного странного, но на вид безопасного парня, я все же остановился.
Стоило мире остановиться рядом с ним, как парень тут же начал дергать ручку автобуса, не дожидаясь момента, когда я разблокирую её и приглашу его внутрь.
Когда я впустил его, он тут же рухнул на диван рядом со мной и разложил свои вещи.
- Куда путь держишь? - спросил я так, как делают это дальнобойщики.
- Я - подальше из этого города, - ответил парень, - бегу от него.
Это меня очень сильно зацепило. Ведь не смотря на все недостатки, я люблю свой родной город очень сильно.
 - Чего так? Не по душе пришёлся, не хватило сил жить?
 - Город выгнал сам, нет сил терпеть, голова все болела, пока не вышел за границу.
 - Все настолько плохо, - сурово ответил я, - ладно, запрыгивай, поеду через Новгород в Москву, можешь располагаться, высажу где захочешь.
 - А давай прямо до Москвы друг?
Я посмотрел на него и решил: давай.

18.

Скорость.
Скорость — это то что управляет множеством человеческих разумов.
Люди, однажды привыкшие садясь за рузль разгоняться до предельных скоростей своего автомобиля на любом доступном для этого месте, уже не смогут отказаться от этого. Что бы ни случилось, они будут любить скорость вплоть до конца собственной жизни.
Как наркотик, освобождающий от всех лишних мыслей, высвобождающий все врожденные человеческие порывы на свободу. Пробивает границы сознания с исключительной, единственной целью, которая, впрочем, так же не держит в себе ничего хорошего.
Я гнал что есть мочи.
Выжимал из собственного автомобиля все соки. Требовал от него всех его возможностей, в обмен на любые его требования в будущем. Конечно же автомобиль это в первую очередь транспорт, железная коробка с пластиковыми элементами, созданная для транспортировки тела из точки А в точку Б, однако я всегда относился к автомобилю по-другому.
Если любить собственную машину и разговаривать с ней, как с человеком, быть может она, или, если существуют какие-то духи машины, будут лучше выполнять свою работу, и точно не подведут, когда будет нужно.
Пожалуй, я излишне сентиментален.
Однако скорость, которую я требовал от собственного автомобиля мне удавалось набрать.
Черт! Я даже не представлял на чем едет тот, кого я преследую. Врят ли конечно это спортивный автомобиль, или что-то, что может ехать быстрее чем моя Honda, однако я мог проигрывать многие километры.
На самом деле я не мог представить себе человека и машину, которые могли бы перевозить столь странный и опасный груз. Одно было ясно - они точно выделялись бы на дороге. По-другому просто не могло быть.
Мысля логически можно прийти к выводу, что поездка в Москву с опасными артефактами была бы бесполезна, если бы этих «террористических» антикварных вещей было бы немного. Более того - они должны быть максимально различными и уникальными, чтобы привлекать внимание тех, на кого они рассчитаны.
В таком случае необходимо искать крупную машину, грузовик, или микроавтобус, поскольку в обычную легковую машину много вещей не набить.
При этом врят ли используется крупный, или дорогой грузовик, поскольку это бесполезно и слишком дорого.
Демонические силы, темные маги, и прочие сумасшедшие со сверхъестественными способностями очень любят выделятся, несмотря на то, что это тут же выдает все их позиции окружающим. Следовательно, транспорт выбран наверняка из чего-то культового… вот только чего?
Очень много автомобилей, которые встречаются на трассе Санкт-Петербург - Москва можно отнести к категории культовых.
Конечно же мне удалось немного сократить круг подозреваемых автомобилей, но помогало это не сильно, поскольку возможность останавливать на дороге всех подряд, явно не входит в юрисдикцию детектива полиции.
Однако подобная операция того стоила.
Безусловно я сам себе выдал это задание, и в случае чего конечно же попаду под суд, а затем и в тюрьму, ведь никто за мной более не присматривает, но я обязан делать хоть что-то, чтобы остановить возможные террористические акты.
Магические террористические акты.
Если бы я мог рассказать самому себе в прошлом о том, чем я буду заниматься сейчас, я никогда бы себе не поверил. Посчитал бы сумасшедшим, идиотом, наполненным какими-то странными желаниями.
Я должен спасти людей.
Последняя мысль заставила меня сбросить скорость. Быть может именно об этом думала, и девушка-убийца Вера, когда убивала детей и выкачивала из них всю кровь. Она пыталась остановить древних богов… наверное, какого-нибудь мифического Ктулху. Она была уверена в том, что он существует.
Я пытаюсь остановить каких-то безликих демонов. Быть может самого Сатану и спасти несколько десятков, может сотен не слишком приятных личностей. Да, конечно их смерть повлечет за собой смерти и других, безнаказанных людей, но тем не менее, имею ли я право выбирать за других?
Имею ли я право выстраивать судьбу других людей, не разобравшись до конца в своей собственной? Почему я поднял себя до уровня судьи, вершащего приговоры над обычными людьми, силой собственной воли и власти.
Сейчас я уверен, что спасаю мир, а что потом?
Быть может никто и не пытается его уничтожить, и все останется на своих местах. Кроме меня. Я буду сидеть в какой-нибудь адски холодной и пустой квартире, в которую никто и никогда не зайдет, просто потому что некому.
Почему я боюсь?
Стоит ли мне боятся того, чего еще не произошло? Импульсивность не всегда приводит к печальным последствиям, да и имеет ли смысл волноваться за собственное будущее, если разум подсказывает: «делай то, что должен».
Я боюсь, потому что не уверен так же, как и всегда ранее.
Я не могу контролировать себя на все сто процентов. Душа хочет одного, но разум твердит иное. Сердце просит одного, но тело уже не способно должно выполнять его требования. Именно из-за этого конфликта, происходящего внутри меня и рождается неуверенность.
Я боюсь только самого себя.
Как, впрочем, и любой человек, который однажды вершит непоправимое. В такие моменты ломаются все невидимые, но ощутимые стержни, которые держат моральные компасы на уровне разума.
Я все еще боюсь совершать плохие вещи, но более не боюсь последствий. Именно этот разрыв внутри моего разума заставляет меня задуматься над принимаемыми решениями. Именно он вызывает тот страх, что живет вместе со мной.
Если я ошибаюсь, то убью самого себя.
Мне и без того проложена дорога в ад, и одно лишнее убийство, пускай и самого себя, не продвинет меня намного дальше по ступенькам, ведущим в ледяную пустошь.
Я не предатель.
Я не предаю собственные мотивы и выборы, а передкам мне еще отчитываться, когда все покинули меня быстро и беззвучно.
Машина набирала обороты, а я шёл на обгон за обгоном. Машины, встречающиеся мне на пути никак не подходили на потенциального доставщика.
Необходимо было торопиться. Кто знает на сколько он обгоняет меня на самом деле. Я не слишком торопился на встречу с Зорием, а предсказания дело крайне неточное. На самом деле доставка могла быть практически у цели, а искать её уже в Москве будет бесполезным делом.
Нервы на пределе. Автомобиль так же набирал свою предельную скорость и уже предательски поскрипывал на кочках.
Он будто говорил: Направник, я не смогу слишком долго держать скорость. Необходимо было быстрее определяться. Но я все ещё не встретил ничего даже примерно похожего на мою конечную цель.
И вот я заметил его.
Старенький фургон, из тех, которые культивируются в особенных кругах. На таком просто наверняка перевозиться что-то не законное.
Разве антиквариат незаконен?
В любом случае он может быть ворованным, а у меня может быть наводка. Надо начать с давления и тогда у меня не возникнет никаких проблем. Главное, чтобы он не знал о истинном назначении своего груза. Наверняка это так, ведь в ином случае сам сатана был за рулём.
Я резко пошёл на обгон. Это было не сложно, потому что старая машина просто не могла ехать быстрее чем моя.
Встав прямо перед ним я резко начал тормозить без всяких предупреждений.
Взгляд в стекло заднего вида: двое парней спереди. Сзади наверняка никого, только груз.
Молодые. Легко разберусь с ними в случае чего, но рассчитываю конечно на страх перед правоохранительными органами.
Нужно быть осторожным, аварии ни мне, ни им не нужны, они сразу же настроят ситуацию против меня. Кроме того, если я вдруг ошибаюсь, то мне попросту необходима возможность дать задний ход и продолжить свою погоню.
Я должен быть крайне осторожен.
Поздно. Бампер следующей за мной машины сталкивается с моим.
Аварийная ситуация.
Я не паникую. Достаю из бардачка сигнальную лампу синего цвета и ставлю её на крышу машины. Включаю в прикуриватель.
Смотрю в зеркало. Парни начинают волноваться.
Жестом руки через окно приказываю им остановиться. Они не осмеливаются отказать. Начинают притормаживать, съезжают на обочину.
Я торможу рядом с ними. Не вылезаю, даю им время придумать какую-нибудь историю, чтобы объяснить мои действия. Пусть бояться.
Необходимо заставить их напрячься. Сосредотачиваюсь, настраиваю голос и продумываю фразы, которые буду использовать.
Подхожу.
Бояться, смотрят на меня и молчат. Явно не ожидали такого стечения обстоятельств. Мне везёт.
- Майор Владимир Пустяков, - представляюсь я, с излишним градусом наглости, - покинете машину пожалуйста.
- Что-то произошло? - с удивлением и напряжением в голосе спрашивает парень и начинает отстегивать свой ремень безопасности.
Его спутник сидит на месте. Так же напряжения. Возможно готовиться к чему-то.
Водитель выбирается из грузовика и смотрит прямо на меня, протягивает документы.
Честно говоря, они мне не интересны, потому я просто делаю вид, что пробегаюсь по ним глазами. Оставляю их у себя в руке.
- Поступила наводка, что в вашей машине перевозиться запрещённый груз, - говорю я, - вы что-то знаете об этом?
- Нет... конечно, - с некоторым сомнением в голосе отвечает парень. Точно что-то скрывает.
Неужели по воле судьбы я угадал?
- Я могу провести беглый осмотр в вашем присутствии, если вы ничего не скрываете, то не нужны лишние проволочки.
Парень кивает, а затем звучит выстрел.
Стреляет пассажир фургона. Я реагирую мгновенно, прыгая в сторону.
Конечно от пули меня не спасло бы ничего, но стрелок явно не в самом адекватном состоянии, или попросту мазила.
Я отскакиваю в сторону, между делом ударяя под дых водителю. Его крючит.
Ломаю его ногу резким ударом. Он падает.
Я перебегаю через заднюю часть автомобиля, оставаясь в слепой зоне стрелка.
Пользуясь тем что стрелок находится в замешательстве, рывком открываю дверь и выкидываю его наружу.
Успеваю увидеть его лицо. Брат Азына, ничего удивительного. Бью кулаком со всей силы.
Ломаю ему нос.
Дальше не так сложно. Поднимаю его пистолет, стреляют ему в ногу и плечо. Крик боли.
Вспоминаю про тёмную магию его брата. Что он там делал? Странно двигал пальцами?
Ломаю пальцы на обоих руках.
Моя ярость вновь вышла наружу. Я не контролировал себя.
Это ужасно.
Чтож, зато в этот раз у совершенного были более веские причины чем обычно. От меня зависит многим большее.
Теперь, когда мне никто не мешает я обхожу грузовик сзади и открываю двери.
Черт возьми!
Внутри под навесами и старыми запчастями от жигулей лежат пакеты с травой и героином. Вот почему они волновались, атаковали!
Я сделал ошибку!

19.

- Как тебя зовут то друг? - спрашиваю я у парня, сидящего рядом со мной.
Он отводит глаза от своего планшета, который по его словам сел уже двое суток назад, и его попросту негде было зарядить.
Он сказал, что очень соскучился по книге, которую читал, а я в ответ спросил, почему такой человек как он - путник, не читает бумажные книги, которые может и вышли из моды, но все еще сохраняли главный плюс - они были энергонезависимы.
Он же ответил, что никогда над этим не думал. Всегда был кто-то готовый подбросить по дорогам, по которым он путешествовал. Всегда были места, где он мог остановиться, стараясь никому не мешать.
Но что-то произошло, и большинство людей, как заколдованные последние несколько дней полностью игнорировали странного дредастого парня, который просто стремился побыстрее покинуть Ленинградскую область.
- А как тебе удобнее называть меня? - в ответ спросил он, - я не люблю свое настоящее имя, а прозвище дают обычно другие люди, так многим проще запоминать.
- Какое странное знакомство, - сказал я, - даже не намекнешь как хотел бы называться?
- Что первое приходит тебе в голову, когда на меня смотришь? - спросил парень, отключая экран планшета. Не успел разобрать что он читает.
- Дредастый, - с усмешкой ответил я, и расплылся в улыбке.
- Вот видишь, это прозвище тебя радует. Это заранее хорошо, потому зови меня всегда так, договорились?
Я пожал плечами и согласился. Почему бы и нет, ведь к прозвищам я никогда не испытывал негатива. Правда до этого я обычно знал настоящее имя носителя прозвища, однако это многое упрощало.
- Так значит ты путешествуешь много лет? Когда-то я хотел жить так же. Писать какие-нибудь простые Фриланс работы прямо в дороге, зарабатывая лишь на бензин и еду, - сказал мечтательно я.
- И что же тебя остановило друг? - спросил меня дредастый.
- Да в общем-то ничего, ответственность, наверное, может быть лень, или страх, черт его знает. Просто не все на это способны.
- Да, ты прав Костя, не все... Каждый человек способен на что-то своё, уникальное. Это редко зависит от того, кто, где и как. Воспитание никак не влияет на нашу судьбу.
- Веришь в судьбу? - спросил я, ухмыляясь. Конечно такой парень верил в судьбу, иначе как ему жить? Неужели он станет сам принимать решения?
- Верю в то, что если судьбу знаешь, то ее можно изменить, а если не знаешь, то какая тебе разница на самом деле - идешь ты по заранее собранному маршруту, или выбираешь его сам из составных частей, которые остались от других людей?
- Интересные мысли говоришь, - ответил я, - есть у меня друг, так он тоже на такие темы любит философствовать. Все уши уже прожужжал так, что я кажется даже и не помню уже своего собственного мнения по этому поводу.
- Плохо своего мнения не помнить, - сказал дредастый и убрал планшет в сумку, видимо решил, что ближайшее время придется разговаривать, - этого ведь и добиваются все мировые правительства, любое начальство и любые люди вокруг нас. Всем хочется доминировать.
- Глупо конечно так говорить, учитывая, что я сам тот еще разгильдяй и дурак, любитель играть плохую музыку, и прочее и прочее, - усмехнулся я, - но ты парень похоже самый стереотипный наплевательски на общество, среди всех, кого я знаю. А я очень долго ходил на всяческие музыкальные сходки, где обитают готы и прочие подобные.
Я отвлёкся от дороги, чтобы определить - не обидел ли я парня. Он сидел на месте и видимо придумывал какой-то ответ, между делом улыбаясь так, будто уже пошутил.
- Я никогда в общем-то и не желал отличатся от большинства, напротив - когда-то очень любил заниматься футболом, играть в видеоигры, и несмотря на то, что практически ничего в моей жизни не изменилось, я вынуждено веду такой образ жизни.
Вынуждено?
Впрочем, да, большинство бомжей попросту довольствуются своим существованиям. Многим людям не нужно больших достижений и широких мечт, они рады самым простым вещам, которые заставляют их разум жить собственной жизнью, отдельно от тела. 
Наверняка застрявшие во времени путники, не стремящиеся к лучшей жизни, а нашедшие свою зону комфорта на дороге к прекрасной жизни наверняка наслаждаются ею. Нигде не оставаться по долгу и продолжать идти вперед - пожалуй ключевое жизненное кредо для множества людей.
Но они сами выбирают свой путь. На такую дорогу выходят либо по своей воле, либо под прицелами автоматов. Второй вариант правда применим скорее к кинофильмам, чем к реальной жизни.
По крайней мере я не слышал о том, что за дредастыми парнями, которые прыгают в любой транспорт на дороге и сидят в социальных сетях с собственного планшета могут гонятся спец службы, или бандиты.
- И что же тебя заставило? - с раздражением в голосе, спросил я.
- Я думаю, что схожие с твоими интересы. Ты ведь просто наверняка не так просто оказался на этой дороге, в этой именно сегодня.
- Ты прав, - спокойно ответил я, - еще несколько месяцев назад я и представить себя не мог в подобной ситуации. Ну разве что ехать в свой собственный тур. Но то мечты, а реальность такова, что за дальние переезды курьерам платят многим больше, чем за простую городскую работу. А мне, черт возьми, сейчас очень нужны деньги.
- В курьеры от хорошей жизни не идут, - усмехнулся дредастый, - жаль что у меня нет денег даже на гамбургер для тебя. Совсем пустой, и рассчитываю заработать что-то только в Москве уже, - он посмотрел в свой рюкзак и достал оттуда пару бутербродов. Один протянул мне, и сказал, - многим отчаявшимся людям приходится идти на такую работу, как у тебя потому что они не находят других вариантов. А некоторые начинают делать и куда более плохую работу. Когда люди начинают путаются в себе они могут выбирать свою дорогу.
- На что ты намекаешь? - удивился я, неужели какой-то странный парень будет учить меня жизни и философии.
Ощущаю себя рядом с ним, как какой-то умудренный жизнью старпер, которого интересуют только деньги, машина, умный ребенок, дешевый отпуск, в который все включено, и рыбалка с водочкой.
Пожалуй, это не самое приятное ощущение для человека, который всем и всегда утверждал, что благодаря музыке никогда не превратится в обычного человека с семейными ценностями.
- Да в общем-то ни на что. Некоторые люди начинают мыть полы и опускаться все ниже и ниже. Кто-то как я пускается в путешествие от собственных страхов и проблем, которые нависают по всюду, а другие могут начать воровать, убивать и становятся настоящими злодеями.
- Как хиппи твердишь.
- Есть у меня такой недостаток, - улыбнулся дредастый парень, - давай сменим тему на что-то более приземленное.
Я согласился. Все равно не любил длительные филосовские разговоры в дороге. Они отвлекали от реальности, чье присутствие невозможно отпускать ни на секунду, пока ты находишься за рулем.
- Что ты везешь в Москву? - какой обычный вопрос. В кино, или книгах после него парень обязательно оказался бы шпионом, присланным конкурирующей организацией, чтобы убрать меня.
Вот только смысла в этом не было, да и скрывать мне в общем-то так же было нечего.
- Антиквариат какой-то. Очень много всякого, от статуэток, до музыкальных инструментов. Какие-то заказчики видимо свой магазин открыть решили, - честно ответил я.
- Ничего незаконного, - со смехом добавил дредастый, - в таком случае предпочту не делать ничего незаконного сам.
Мы помолчали, а затем оба одновременно рассмеялись. Видимо поймали какую-то одну волну, на которой нам обоим было приятно находиться. Это, пожалуй, самое любопытное в совместном путешествии.
- Хочешь фокус покажу? - спросил дредастый каким-то заговорческим тоном.
Я посмотрел ему прямо в глаза и не понял к чему он вел. Кивнул головой.
Парень не стал долго тянуть быка за рога. Щелкнул своей зажигалкой с изображениями голых девиц и каким-то образом превратил маленькую искру в огненный шар, который тут же принял идеальную сферическую форму.
Он убрал зажигалку, и покрутил шар руками, обращая пламя в разные стороны. Сразу же после этого он хлопнул в ладоши и заставил пламя исчезнуть.
- Воу! Как ты это сделал? - удивился я. Ничего не загорелось и я подозревал какую-то особую иллюзию.
- Магия друг… магия, - ответил дредастый и отвернулся к пассажирскому стеклу.
- Потом научишь меня, буду всех удивлять, - сказал я, нахмурившись. Никак не мог понять, как же он это сделал.
- Конечно научу! Тебя можно.
Мы долго разговаривали, пока я не стал уставать от этого. Мы выпили по чашке кофе из термоса, а затем дредастый ушел в себя, продолжив читать какую-то свою книгу, на неизвестном мне языке.
Дальше была долгая, монотонная дорога, пока указатели Москвы не начали указывать числа близкие к 10. Оставалось не долго.
- Приехали! - крикнул я и вывел дредастого из полудремы, - наконец-то достигли цели - Москва!
- Ого! Отлично, куда теперь? - спросил дредастый, очухавшись.
Я показал ему навигатор и уточнил, где бы дредастый хотел выйти из машины. Он сказал, что предпочел бы еще поездить вместе со мной, потому что ему очень понравилась моя компания.
Он посмотрел на карту города, и сверившись со свои планшетом и моим списком адресов предложил сначала направиться к ближайшему от нашего местоположения адресу, а затем уже в другие места.
Я же предложил сначала поесть в ближайшей дорожной забегаловке, и естественно за счет моего босса. Леонтий сам такой же как этот дредастый парень, он наверняка поймет.

20.

Пустота.
Что за чертовщина происходит с моей жизнью?
Конечно я отлично знаю тот момент, когда моя жизнь пошла под гору. Когда ты в отчаянье, то поверить в самые странные вещи не столь сложно.
Я искал того, кто сможет вернуть их к жизни. Нашел лишь тех, кто имел отношение к их смерти. В тот момент с меня будто сорвало все возможные крепежи и стяжки, создаваемые обществом.
Я сорвался.
Сорвался на людей так, как это делают звери, или маньяки. Но в тот раз мне повезло. Помимо того, что они были жуткими личностями и отвратительными людьми, за ними так же следовала дорога из магии.
Сами по себе они представляли весьма опасный культ, поклоняющийся черти знает кому, а я в приступе гнева разобрался с ними крайне быстро, пускай, конечно и не так аккуратно, как того хотели другие.
Тогда меня отмазали. Мою ситуацию превратили в секретную операцию, а меня самого повысили и приняли в ряды какой-то тайной организации, внутри которой я не торопился расти по карьерной лестнице.
Или же кто-то наверху не доверял мне настолько, чтобы напрямую доверить мне все секреты.
Я долго ходил к психологу, пытаясь справиться не только с потерей, но и с растущим внутри меня зверем. Его я боялся намного больше, чем самых опасных и сумасшедших преступников с которыми сталкивался.   
Зверя внутри я не мог спрятать за физическими решетками.
Несколько лет, впрочем, мне удавалось удерживать его в рамках, но теперь он вновь вырвался наружу. Я понимал, что убил двух парней на дороге в считанные минуты. Я знал, что сделал это без приказа, разрешения и без особого повода, поскольку мог просто обезоружить их и надеть наручники.
Так было бы больше пользы. Вот только ума не хватило.
Теперь стоя над трупами, возле проносящихся мимо машин, я пытался отдышаться и восстановить трезвость своего рассудка.
Безусловно теперь торопиться было уже некуда. Лишь дело времени, когда кто-то из проезжающих мимо остановится, чтобы узнать, что тут происходит, или просто позвонит в полицию.
В этот раз прикрывать меня некому, а на фоне происходящего ранее, меня упекут за решетку, или же в психушку.
Второе более вероятно. Как бы умело мне не удавалось закрывать дела за которыми скрывался магический, или сверхъестественный подтекст, меня все равно считали психом.
Никто не говорил, но я знаю.
После того случая с расправой, а затем моего повышения, старые друзья резко отвернулись от меня. Мне нужно было собирать свой статус из оставшихся на плаву кусочков.
Наверное, именно поэтому я и решил, что просто обязан спасти мир.
Наверное, я все же был сумасшедшим.
Я должен был выполнять свою работу, но вместо этого решил, что лучше стану героем посмертно. Неузнанным героем, непризнанным. Идиот.
Один из избитых мною людей дернулся. Я пригляделся к обоим. Дышали оба.
Слава богу, я не совершил непоправимого. Я достал мобильный телефон брата Азына и набрал оттуда два номера - номер скорой и номер самого Азына.
Не стал ничего говорить в трубку, но оставил ее лежать рядом с изувеченными людьми.
У меня все еще был шанс оправдаться за собственные грехи перед миром, и я намеревался воспользоваться этим шансом.
Мне нужно было достать отправителя.
Того человека, который заказал, или провел все те убийства, что свалились на город в последние месяцы. Такое можно осуществлять только из самого города, иначе вся последовательность просто не имела бы смысла… Пир бы не сработал, потому что злодей был не в городе.
Наверняка он все еще там.
Маньяк не способен уйти с места преступления раньше, чем жертва умрет окончательно. Он наблюдает до тех пор, пока его не вспугнут. Потом начинает делать ошибки.
Так было всегда.
Я должен вернуться в город, в Санкт-Петербург, и если мне не повезет, то погибнуть вместе с ним, как последнему его защитнику, если не будет более никого по обе стороны от меня.
Я должен отомстить за тех невинно убиенных, и тех, кто умрет из-за смертей виноватых. Кто если не я? Те, кто должны были это контролировать растворились в тумане. Исчезли.
А были ли они вообще когда-то живыми людьми?
Или они всегда были лишь отражением моего собственного разума в попытках объяснить происходящее со мной, но при этом я всегда был направляем лишь рукой господа. Или случая? Может быть голоса шли не из Питера, но кто-то, вроде основателей Пира перекрыл связь, и теперь я и те немногие, кто слышал их оказались наедине с собой.
Можно ли прервать связь с богом?
А был ли я в таком случае?
Ни на один из подобных вопросов нельзя ответить с уверенностью. Отвечать наверняка можно лишь за одно: за собственные желания, и возможности к их физическому воплощению.
Я хотел мести, и у меня были все возможности для того, чтобы отомстить тому, кто стоял за всем этим.
Но кто мог стоять за этим? Если подобных убийств не происходило до начала лета, то он явно приехал в город примерно в тот же период. Открыл магазин и начал продажи он наверняка несколько раньше, поскольку сначала должен был выйти на первых клиентов.
Торговля антикварными статуэтками сегодня не процветает, а значит он торговал не только ими. Антикварный магазин. Некоторое время он разрабатывал концепцию продаж… потом начал рекламироваться через интернет. По сути дела, это мог быть совершенно любой торговец… или не любой.
Точно!
Как я мог раньше не обращать внимание на тот доклад, что лежал на моем столе с самого начала лета. Там шла речь о торговле ворованными ролексами. Подобный не мог оказаться там просто так, я уверен в этом...
Жалкий старикашка из старого ломбарда, который был на примете полиции лишь за подозрения в торговле ворованными вещами.
Почему судьба не привела меня к нему сразу же?
Быть может потому, что этот старикашка мог оказывать давление на те пути судьбы, которые она выстраивала. Это должно было пугать, но совершенно не пугало меня теперь, когда я решил дать своему гневу пространство для выхода на свободу.
К солнцу.
Решение, которое я так долго не мог принять наконец-то было принято, я подхватил все свои вещи и быстро зашагал к своему автомобилю, бросив избитых до полусмерти людей на дороге.
Кто-то им обязательно поможет. Может быть безликие наблюдатели, что вечно следят за нами. Они всегда помогают… достойным того людям.

21.

Мы достигли первой точки ранним утром.
Путешествие затянулось, поскольку я никогда не ездил в столь дальнюю дорогу один, и просто не был готов к тому, как сложно возвращаться в водительское кресло сразу же после сытного обеда.
Однако перед моим отправлением Леонтий просил меня соблюдать осторожность за рулем, особенно в обращении с антиквариатом, и вообще предлагал мне переночевать в каком-нибудь мотеле под Великим Новгородом на пол пути.
Однако это явно было лишним.
Даже столь неспешный транспорт, как старый микроавтобус мчался достаточно быстро, чтобы ночевать в дороге не пришлось.
Как и посоветовал дредастый, первым делом мы двинулись в ближайший к нам район города, чтобы отгрузить сначала некоторые статуэтки, заказанные в последний момент каким-то мужиком.
В комментарии к заказу он утверждал, что недавно переехал и уже очень соскучился по Питеру. Странно конечно в таком случае заказывать оттуда доставку статуэток, которые между делом не соответствовали Питерской тематике совершенно никак. Просто несколько горгулий.
Где их вообще брал Леонтий?
Неужели заказал где-то партию и начал выдавать новодел за что-то старое? Очень походило на него.
Я достал телефон и набрал номер, указанный в накладной.
Трубку сняли, но голоса не последовало. Только тишина в ответ на мои “але!”.
Вот так вот: даже когда заказ в другой город везешь, и то могут соскочить покупатели. Я решил сбросить и перезвонить.
Вот только было поздно.
Когда я оторвал взгляд от мобильника, набирающего ранее незнакомый мой номер, а ощутил что-то неладное. Мурашки пробежали по всему моему телу, проделав путь от ушей до пяток.
За стеклом, прямо в упор к машине стояло несколько людей, очень странного вида. Лысая девушка и лысый мужчина в старой военной форме. Они стояли и тихо смтрели прямо на меня. Что они хотели?
Стало действительно страшно.
Я услышал, как дредастый дернул ручку двери и вышел на улицу, видимо к ним. Черт с ним. Стоило ему только захлопнуть свою дверь, как я тут же щелкнул центральным замком и заблокировал двери.
Люди за стеклом заговорили между собой. Я сделал вид, что копаюсь в телефоне, стал прислушиваться к их шепоту. На удивление он был очень разборчивым, таким, будто шептали мне прямо в ухо.
- У него чертова защита какая-то, - сказала девушка, надевая себе на лысину кепку, - этот повелся, - она указала на дредастого, - а у водителя броня, долбанная!
- Думаешь закрыл он его, не простой с улицы? - спросил у нее лысый мужчина.
- Уверена. Но инструктаж не провел ему. Не сказал, что горгулий последними довозить. Прогадал. Бей стекло, выдирай его, будем брать весь груз, - сказала девушка, и я тут же дернулся.
Воткнул ключ в зажигание и провернул. Автомобиль даже не чихнул. Как будто за секунду в нем разрядился аккумулятор.
Я поднял взгляд и увидел лицо лысого мужчины. Он качал головой, мол: “нет парень, не уедешь ты никуда”, и напряженно крутил своей рукой по воздуху.
Затем был бросок камня в водительское стекло, и сильный удар в висок. Я даже и понять ничего не успел, видимо вырубать человека для этого лысого мужчины было делом житейским. Можно даже сказать регулярным.

* * *

Очнулся я не скоро.
За окном светило солнце, а значит прошло не менее пары часов.
Руки были связанны за спиной какой-то простой стяжкой, как те, что используют силовые структуры в западных фильмах. Голова трещала.
Я постарался оглядеться, и понял, что нахожусь в квартире, на которую заехали не столь давно. В углах стояли заполненные вещами коробки, на стенах висели пожелтевшие обои, а на окнах не было даже занавесок.
Коробки с антиквариатом и музыкальные инструменты, что были у меня в машине уже перенесли сюда, и расположили недалеко от меня. Хотя бы не повредили… впрочем что мешает им сделать это позже? Уже после того как они разрежут меня на органы и отправят на черный рынок.
Так! Пока еще ничего непонятно, и не все так просто. Быть может это просто какая-то ошибка, или же случайность, в которой я оказался простой жертвой.
- Если у вас какие-то проблемы с моим грузом, или начальством, - начал я, но меня тут же прервал голос из-за моей спины.
- Да, ты правильно понял, у нас проблемы с твоим босом. Мы не хотим ему платить за товар, который может навредить нам самим. Где блокираторы на коробках? Что за безалаберность? Кстати прости мою невежливость, меня зовут Ярослав. Пожмем руки позже.
- О чем вы говорите? - спросил я, ничего не понимая.
- О том, что у тебя была полная машина всякого магического вооружения, - прозвучал голос дредастого. Я перевел взгляд на голос, и понял, что парень сидит на стуле не связанный.
Судя по выражению лица очень боится, но не связан. Что же это за похитители такие, которые не связывают людей, а высказывают им претензии на их начальство?
- Можете написать жалобу, - усмехнулся я, - мне то откуда знать, я в хогвартсе не учился.
- Константин! Кроме шуток, что вы знаете о Леонтии, - неожиданно серьезным, очень взрослым тоном сказал Ярослав.
Он очень напоминал мне кого-то из моего прошлого, быть может физрука, или старого друга отца, который не так часто заходит в гости. Он был таким странным и пугающим, но между тем знакомым и близким.
Это вызывало некоторый диссонанс в моей голове. Что за чушь? Этот человек ударил, связал меня, но между тем мне хотелось поделиться с ним своими секретами.
Откуда он знал мое имя?
- Защита слезает с него, продолжай это делать Вера! - крикнул Ярослав, и я понял, что они занимаются чем-то не слишком хорошим.
- Сложно очень, - отвечает женский голос, - давай так с ним поговорим, пока он настроен на переговоры.
- Хорошо. Я повторю свой вопрос молодой человек. Что вы знаете о человеке, известным под именем Леонтий Демьянович?
- Черт! Однажды я задумался над тем, что не может все быть так хорошо! - крикнул я с отчаяньем. Казалось такая простая и такая высокооплачиваемая работа, а на деле настоящая подстава, - знал, что он не из воздуха деньги берет на все это.
- Нет, в этом вы как раз правы были, деньги он берет именно из воздуха, ну и из торговли «убийственными» посылками, - сказал мужчина, - Леонтий Демьянович - проекция, или если будет угодно аватар определенных сил, действия которых, ровно, как и их самих будет крайне сложно осознать неподготовленным разумом.
- Что вы несете? - резко, на автомате спросил я. В голове не было никаких мыслей, и я готов был поверить во все что угодно.
- Все что происходит вокруг вас сейчас довольно сложно объяснить логически до конца, ваш разум то и дело сталкивается с барьерами, которые вынужден подменять различной идеологией, или вспышками на солнце… светом Венеры, - начал свое объяснение Ярослав. Все что он говорил звучало как полнейшая чушь из уст пациента психлечебницы, однако почему-то ему очень хотелось верить, - магазин в котором вы работаете яркое проявление сверхественных колебаний.
- И Леонтий…
- Да он что-то близкое к тому, что обычные люди любят описывать в литературе, как продавца желаний, или близкое к этому. За каждое желание люди расплачиваются собственной жизнью… ну если они ему не нравятся.
- Черт возьми, все, абсолютно все сходиться вместе. Он действительно все это видел собственными глазами. Он действительно все знал. Вот почему всегда была парковка, и почему плохие люди обходили меня стороной! - кричал я. Стоит только поверить в сверхъестественные силы, магию и подобное ему, очень многие вещи в жизни начнут сходиться.
- Не торопись удивляться этому. Он не мог всего не учесть, ведь иначе он не был бы идеальным бизнесменом, не был бы идеальным планировщиком, он все готовил, но не все что творилось вокруг тебя, происходило по воле чудес, многие вещи, как та же парковка наверняка были простой удачей повседневности, - сказал лысый мужчина в берете.
- Хотите сказать, что эта «убийственная», как вы выразились, посылка, предназначалась не вам, а местному террористу магу? Что за чушь?
- Не чушь Кирюх, верняк стопроцентный, я всю дорогу это подозревал, думал, как бы тебя остановить, - Дредастый парень замялся, - сначала боялся что ты меня там завалишь, готовился, но потом понял, что ты вроде, как и не понимаешь ничего.
- То есть ты не случайно посоветовал заехать сначала по ближайшему адресу? - я ничуть не был удивлен.
- Да, как ты понимаешь, понадеялся на шанс. Проканало, - ответил он и погладил свое ожерелье на шее.
- Но почему же он отправил меня сюда?
- Все просто парень, в Питере назревает Пир, древняя традиция духов, живущих на Питерской земле - устраивать шоу и пировать темными, проклятыми душами обычных людей. Жуткая вещь, все, кто могут и чувствуют ее бегут от нее, - Ярослав пригляделся ко мне, будто пытаясь разглядеть, хочу ли я верить в его слова, или несмотря на показанные фокусы считаю за идиота, - Правда пира на Питерской земле столь давно не было, что многие даже и не верили. Но он идет…
Девушка, будто иссохшая изнутри сидела рядом с ним за кухонным столом, не встревая в его рассказ. Казалось ее не волновало вообще ничто, даже необходимость дышать. Наслаждалась чем-то? Неужели приходом? Тогда понятно почему они несли такую чушь. Мы стояли на кухне и вели странные тайные беседы, как когда-то тоже самое делали советские люди, укрываясь от власти. Но от кого прятались эти двое?
- То есть всему связанному с иным миром в Питере может прийти конец? - спросил я, ничуть не жалея всяких цыган и прочих. Но не из-за этого ли начали болеть многие мои знакомые… умер Стас, - а кто во всем этом виноват?
- У пира все виноваты… много кто в городе напортачил, распустил создание всяких организаций… ну твой начальник сыграл немаловажную роль во всем этом деле. Впрочем, не торопись винить его, тебя то он спасал.
- Блять! - матюгнулся я, что есть силы. Мне будто каменную плиту на ногу уронили, - многие мертвые кого я видел в участке… Стас… все они были клиентами Леонтия, получается, что это он их?!
- Не совсем, - сухо ответил Ярослав, заметив мое волнение и ярость поторопился объяснить свою точку зрения, - понимаешь, он торговал лишь мечтами и желаниями, как в старых сказках про торговцев удовольствиями. Вот только на территории Питера все эти вещи не ждут долго, не приносят длительных страданий, показывая грешникам, что их мечты ничего из себя не представляют, нет. Они убивают их сразу. Пир начинается, когда уровень зла достигает своей кондиции.
Я тяжело выдохнул.
- Впрочем я уверен, что старик знал об этом заранее… - добавил Ярослав.

22.

Сумрачная погода.
Над городом, как обычно собирались тучи. Моросил дождь, выливая на землю множество грязных капелек, напоминающих скорее точки, нежели капли.
Некоторые любят дождь, не только сидя дома, под одеялом с кружкой чая, но выходя на улицу без зонта, прыгая по лужам, под несущимися к земле каплями, но даже такие люди ощутили бы всю мерзость той погоды, что творилась на улицах Санкт-Петербурга сегодня.
В таких условиях даже последний бомж ощутит приближение чего-то по-настоящему плохого. Такого, что лучше убежать куда подальше, чем сталкиваться с этим лицом к лицу.
Я был очень рад тому, что мой страх покинул меня вместе со всеми переживаниями, и освободил меня от ограничений.
Каждый раз, когда что-то плохое должно было случится - начинался дождь. Я отлично это знал, даже подозревал что в этом в некотором роде кроется моя внутренняя сила - предсказывать плохие события в своей жизни дождем.
Вот только сегодня в это верить не хотелось. Погода была действительно слишком плохой.
Если жизнь линейна, и прямо ведет нас по дороге судьбы, что что нас ждет за горизонтом событий нашей собственной жизни? Настоящая свобода? Встреча с некогда близкими людьми, которых ты не сможешь признать спустя множество лет?
Какая разница, если сегодня ты находишься на земле. На ней столько нерешенных проблем и сокрытых тайн, что проблемы загробного становятся какими-то абсолютно ничтожными.
Готовь сани с лета.
Я знал куда направляюсь. Впервые за свое долгое расследование, в процессе которого я наверняка лишился и работы, и последних друзей, да и рассудка, я наконец знал куда должен идти.
Это подводило к развязке истории.
Не знаю почему, но я был уверен, что скоро мой путь по истории собственной жизни наконец закончится, и проблемы отсутствия работы, бензина, еды и друзей у которых это все можно было бы одолжить уже не значили так много.
По сути дела, я надеялся, что умру одним из первых во время Пира. Минимум способностей у меня и без того есть, оставалось дело за малым: привлечь к себе побольше внимания.
Я прошел по мощеной набережной реки, направляемый навигатором. Машину оставить я решил на другой улице, решив, что никуда уже не тороплюсь. На тот свет я в любом случае успею, хотелось бы оставить после себя хоть один действительно ценный поступок.
Убить сатану, например.
Я не знал существует ли рай. Существование всяческих вампиров, магов и темных демонических душ, никак не подтверждало и не опровергало существование Елисеевских полей, однако я все же мечтал о том, что соверши я такое безумство, как битва с сатаной в преддверье Пира, это мне обязательно зачтется.
Ну а что, ведь бывшие воры с легкостью превращаются в профессиональных охотников за ворами, учат других строить дома и защитные системы этих домов так, чтобы никакой иной вор не смог бы их преодолеть. Получают настоящую зарплату и живут себе спокойно.
Я хотел стать таким вот исправившимся преступником.
Очень хотел встретить своих жену и дочку там в раю не в виде заключенного из ада, не через стекло для разговоров, как в тюрьме, но так близко, как смогу.
Быть бы уверенным в том, что все пройдет как задумано.
Быть бы уверенным в рае.
Я стаю на пороге старого ломбарда, который медленно, но верно начинает разваливается под влиянием времени. Только вот время ускорено магическими средствами. Оно раскручивается как маятник, пожирая присутствие магазина на этом месте.
Я успел как раз вовремя, чтобы запечатлеть подобную картину.
- Эй ты! Стоять на месте тварь! - кричу я, заметив человека с маятником в руке.
Первую секунду он очень удивлен тому, что я его вижу. Ведет себя как животное, отстраняется, но продолжает выполнять свою работу. Решил видимо, что я кричу не ему. Не верит, что кто-то со способностями может оказаться неподалеку в такую погоду. Во время пира.
Я достаю из-за пояса пистолет, который подобрал с тела брата Азына на дороге и наставляю его на мага. Он не обращает внимания.
Я нажимаю на курок.
Пуля вырывается из дула, и спешно летит по направлению к цели. Еще немного, и она достигнет черепной коробки мага, полностью игнорирующего меня.
Его спасает оберег.
Пуля вонзается в синий, едва видимый щиток, и отлетает в сторону так, будто является попкорном. Для верности я делаю еще несколько выстрелов, опустошая мой единственный магазин. Как настоящий полицейский из боевика.
Без толку.
Удается лишь привлечь внимание мага. Сложно объяснить, как, но последняя пуля заставляет маленький медальон на его шее лопнуть и развалиться на две части. Это значит, что у меня есть шанс победить.
Вот только он убегает.
Я бегу за ним, выбросив опустевший пистолет позади себя. Уже совершенно не важно чьи отпечатки там найдут, я не собираюсь оставаться живым после этой погони. В худшем случае меня просто собьет какая-нибудь машина, а в лучшем я перед собственной смертью успею все же сбить демона с ног и отправить его домой.
Я гнался за стариком по имени Леонтий что есть мочи, оставив позади разваливающийся от старости дом. Я слышал, как он провалился внутрь себя в тот же момент, как парень убегающий от меня перепрыгнул мост.
Это точно не старик.
Я начинаю бежать быстрее, в надежде что успею. И мышцы ног, работающие на пределе своих возможностей, все же позволяют мне догнать жертву. Сразу же после того, как я врываюсь в него со спины, и сбиваю его тушу на тяжелый гравий я понимаю, что это не он. Сегодня мне очень не везет.
- Кто ты?! - кричу я, что есть мочи.
- Я предвестник, - спокойным тоном отвечает человек, чью голову я в этот же самый момент бью о каменную мостовую. Он что совсем не чувствует боли?
- Где владелец этого места?!
Я останавливаюсь на секунду, даю его окровавленным губам произнести ответ на мой вопрос.
- Тот, кого вы ищите ушел из этого места. Бросил старую оболочку под руинами этого здания и перенесся в другого человека в другом городе. Вернее, перенесется, как только тот, кто проклят коснется струн его демонической гитары… Я вижу, что вы злы, можете добить это тело о асфальт, нам нужно готовить быструю шоу программу для пришедших слишком рано.
Я кричу что есть мочи.
Конечно! Зачем ему поставлять оружие другим людям в другой город, если он может создать из воздуха все что захочет, в любой момент? Конечно он перевозил самого себя!
Парень в моих руках всего лишь аватара для кого-то… возможно и для старика… Я смотрю на него, вижу, что уже слишком сильно изуродовал его, повредил много узлов.
Думаю: «не жилец», а затем со всей силы бросаю его виском на гранитную ограду реки.
Прощай.
Кому это я? Самому себе?

* * *

Я позвонил Зорию. Других друзей у меня не осталось.
Он находится в больнице. Возможно скоро не останешься последнего друга. 
Я пришел в больницу, не чувствуя никакой вины за совершенную мною жестокость. Скоро все будет куда хуже.
В фильмах в такое время герой уже нашел бы возможность одним действием отменить катастрофу, и торопился вступить в последнюю битву с главным врагом. Но реальность куда более проста: вот ситуация в которой уже ничего не отменить. Вот злодей, который уже совершил самые плохие свои поступки, и убрался так далеко, что его уже никогда не достанешь.
Это тупик, за которым нет дороги, и никогда уже не будет, потому что там находиться овраг, и день, который я не могу пережить ни при каких обстоятельствах. Попасть в немилость в последний день своей жизни очень не хотелось.
Я зашел в корпус и познакомился с несколькими людьми, находящимися неподалеку от палаты Зория. Молодая парочка: один полицейский, вроде даже работающий на моем участке, но которого я почему-то никогда не видел, вторая - прекрасная музыканта, подхватившая простуду.
Но пришли они сюда не за тем, чтобы ее лечить. Они пришли поддержать подругу в очень трудный для нее день. Ее отцу становилось с каждым днем все хуже просто так. Он лежал на койке, принимал прописанные лекарства, и неспешно слабел.
Когда я зашел в его палату Зорий разговаривал с этой девушкой - своей дочерью.
Посмотрев на них двоих, я вспомнил Ярослава и его дочь. Теперь я уже точно знал, что захочет попросить у меня старый друг, находящийся в таком положении.
Я должен буду отказать.
- Ты ее последняя надежда, девочка умеет говорить с духами, и они постоянно приходили к ней в детстве, в виде воображаемых друзей, - сказал Зорий. Смотреть на него было очень страшно, ведь выглядел он так, будто беспробудно пил несколько дней подряд, - я уже умираю, и возможно не смогу прожить даже нескольких дней, ты можешь взять ее в дорогу на пару дней?
Теперь, смотря в его глаза я понимаю, что не смогу отказать. Сегодня я не погонюсь ни за кем. Сегодня я не умру. Я действительно нужен последнему другу, пускай и так.
- Она согласится?
- У нее не будет выбора Влад, - ответил мне Зорий, - я умею убеждать свою дочь, единственная женщина, который я умею повелевать, - он закашлялся так, будто курил много лет подряд курил самые плохие сигареты.
- На то судьба…
- На то судьба брат, - ответил Зорий, - я очень рад был работать вместе с тобой над спасением этого города. У нас неплохо выходило.
Очень, - уже про себя ответил я, потому что Зорий и потерял сознание.

23.

Я должен был торопиться.
Сейчас очень многое было поставлено на карту.
Слишком многое происходило по моей вине и при моем участии. Потому я должен был торопиться, наплевав на все.
Все заказы я оставил у Ярослава и Веры, с надеждой на то, что эта странная парочка не станет использовать их во зло, или хотя бы не подорвется на них же.
Впрочем, на это мне было попросту наплевать.
Меня ждали совершенно другие дела.
Конечно меня продолжал мучить вопрос - какому же другу Леонтия, я должен был отвести музыкальные инструменты?
Кому может быть должен сам Сатана, или кем он там являлся на самом деле?
Я должен увидеть всех тех, с кем не попрощался. Попытаться спасти их, или хотя бы сделать все возможное, чтобы исправить ту ситуацию, которую я помогал создавать, не задумываясь ни о чем.
- Сможешь убить кого-нибудь своим огненным шаром? - серьезно спросил я у дредастого. Жаль он не научил меня делать точно такой же.
- Только в теории, ведь я не могу выпускать его из рук, - ответил дредастый, - могу орудовать им, как футбольным мячом в тех случаях, когда им бьют морды.
- Тоже вариант, - усмехнулся я, - как ножом в контре.
Мы рассмеялись потому что у обоих нервы были на пределе. Почему же черт возьми никто не хочет брать трубку. Куда они все пропали?
Дредастый сидел на своем месте и не спешил разговаривать. Его лицо заволокло серьезное выражение лица. Он сконцентрировано смотрел в одну точку, находящуюся где-то далеко за лобовым стеклом микроавтобуса
К кому он обращался?
Он смотрел в будущее, или же был просто загружен предстоящим столкновением?
- И все де я не могу понять до конца, зачем оно тебе надо? - не выдержав напряжения нависнувшей тишины, спросил я.
Дредастый словно оторвался от пугающей пустоты. Моргнул и сразу же перевел взгляд на меня.
- Потому что я обещал самому себе остановиться в тот момент, когда решу, что пришел тот самый момент.
- Устал убегать от себя? - спросил я, морщась.
- Все мы однажды устаем убегать, но это может произойти лишь тогда, когда мы понимаем для чего же предназначена наша жизнь, - ответил парень и полез в свой рюкзак. Вытащил оттуда планшет.
- Как ты думаешь - зачем Ярослав отпустил нас? - спросил я, поглядывая одним глазом на то, что читал дредастый. Непонятный, чужой язык. Жаль, что я не учил ничего кроме английского.
- Потому что ему совершенно плевать на то, что случится, - спокойно ответил дредастый, не отвлекаясь от чтения.
- А тебе не плевать?
- Мне - нет.
Этот ответ был слишком серьезным. Слишком серьезным для человека, которого воспринимаешь в первую очередь, как хиппи. Как накуренного добряка, чей разум давно раскрылся до размеров вселенной.
Иногда кажется, что такие просто не могут быть серьезными. Оказывается, могут.
Могут собраться с силами и переступить через собственные страхи и интересы, ради интересов других людей, просто потому что так надо и так честно.
Может такое быть на самом деле, или это просто иллюзия? Подстава, которых случается очень много на дороге жизни.
Какой шанс был встретить подобного человека просто на дороге, в тот самый момент, когда я все же решил взять попутчика.
Все это не могло быть простым совпадением, скорее напротив - сложным планом, выстроенном кем-нибудь со стороны.
Может быть самим Леонтием.
Впрочем, это не пугало меня. Если я все ещё был жив, то мне явно было уготовано что-то более специфичное.
И это пугало куда больше.
Когда человек просто решает тебя использовать, подобный вопрос решается очень быстро. Но когда он становится другом, многое меняется.
На подсознательном уровне пропадает всякое доверие к другим друзьям.
Когда ты понимаешь, что все друзья могут предать, как бы ты им не доверял, раствориться в толпе, как в старой песне Донована, стать простыми незнакомцами в толпе, таким людям как дредастый автоматически разрешается больше.
Если доверия нет ни к кому, то наиболее логично разрешить всем встречным проникать в душу на одинаковое расстояние.
А есть у меня душа в принципе, или она пропала, когда я помогал Леонтию?
Впрочем, это не важно.
У меня есть цель, товарищ, обладающий силой, целый ящик магического оружия и надежда на то, что у меня все получится.
В кино этого достаточно.

24.

Нет времени думать.
За окном больницы бушует буря, в которой перемешались кажется все погодные сезоны, которые приходят в Санкт-Петербург.
Расположенный на пересечении всех ветров город был идеальным местом для подобных катастроф. Здесь они не казались чем-то из ряда вон выходящим, не казались чем-то магическим.
Снег и дождь. Жар и отвратительная влажность. Самый холодный и сильный ветер, который только может представить себе житель большого города. Осень, зима, весна и лето смешались в безумном танце скорби и боли.
Хаос выходящий за пределы человеческого мироощущения прогнал с улиц всех и каждого. Даже путники в общественном транспорте, и на собственных автомобилях встречались не столь часто, как должны были.
«Когда все закончится, большинство не вспомнит тех, кого они потеряют, так же, как свиньи слепо смотрят на убийство их товарищей. Те, кто получают что-то взамен своего существования стараются лишь поддержать стабильность своего личного существования и понятия. Так работает Пир». Это было написано в дневнике Зория.
Он выписал это из какой-то старой книжки, еще советских времен, написанной каким-то странным деятелем, как-то причастным к последующему переименованию большинства городов в Ленинградской области.
Книжка лежала рядом, но Зорий между делом выписал к себе в дневник лишь эту фразу. Что он хотел сказать на самом деле?
Жаль, что я не мог узнать у него ответа, ведь сразу же после того как я подхватил дневник, я покинул комнату, опасаясь того, что потом может стать слишком поздно.
- Ты пойдешь со мной? - спросил я у девушки, которой никогда раньше не видел, - меня прислал твой отец, он просил отвести тебя в безлопастное место.
Прозвучало это глупо, и скорее пугающе, нежели спасительно. Я не мастер речей, затуманивающих разум. За подобными функциями лучше идти к темным, или светлым правительствам. К начальству, а я оперативник.
Девушка посмотрела на меня, широко раскрыв глаза. Длился этот взгляд не долго, быстро превратившись в самый обычный затуманенный взор загипнотизированного человека. Я использовал магию…
Или вернее Зорий использовал через меня какое-то заклинание, которое должно было помочь мне в выполнении его просьбы.
Я взял девушку за руку и поднял ее с мягких кресел в зале ожидания. Парочка все еще сидела рядом. Они спросили меня куда я ее увожу. Я ответил, что ее отец попросил меня съездить с ней домой.
По моему взгляду они поняли, что произошло.
- Он попросил вас? Она очень хорошая девочка, не давайте ей кушать лекарства сегодня, хорошо? Пусть поспит, - сказала девушка, не отпуская своего молодого человека из объятий.
- Позаботьтесь о Славе до завтра, я как на смену выйду, приеду навестить ее, - сказал парень.
Я кивнул, показывая молодым людям, что все будет в порядке, и я не плохой человек.
Я им врал.
- Увидимся ребята, - сказала девушка, которая должна была иди со мной.
Попрощалась, значит готова идти со мной.
Все равно напишут заявление о пропаже, если я не верну ее в город завтра. А в городе мы оставаться не можем. Слишком опасно. Несколько дней, а то и недель необходимо провести далеко за городом.
Куда мне ее вести? Я не знаю где я сам мог бы быть в безопасности.
Я не знаю где у меня есть друзья…
Я не могу даже отвечать за собственные действия до конца.
Надо было спросить у самой девушки, куда она хотела бы поехать, или какое место она считает безлопастным, но в загипнотизированном положении она не лучший помощник в планировании.
Тем более большой мальчик здесь - это я, и именно я должен решать подобные вопросы.
Ехать необходимо далеко, да и кроме того необходимо найти подходящее место для того, чтобы переждать приближающуюся катастрофу.
Судя по тому, что было написано в записях Зория: погибнут практически все, кто имеют какое-либо отношение к сверхественным силам. Соответственно, чем дальше мы уедем, тем спокойнее будет. Тем проще будет пережить наступающую без предупреждения катастрофу.
Я вытащил девушку под дождь, и закинул себе на плечо, чтобы ее ноги не поджимались, и чтобы она не упала на мокрый асфальт из-за ветра.
Быстрыми и твердыми шагами я донес ее до своей машины и усадил на пассажирское место.
Включил печку и подогрев кресел.
На юг. Ровно до тех пор, пока небо не очистится от огромных серых туч.
Педаль в пол и поехали.
В области я увидел тех парней, за кем гнался до этого. Они уже возвращались в город, но я с легкостью мог перекрыть им движение и вырубить обоих. Отомстить им за всех тех, кто умрет по их вине.
Вот только на самом деле они не были виноваты.
Они профессионально выполняли свою работу. Делали то, на что я не был способен. Я всегда хотел значить для мира и окружающих меня людей куда больше, чем было необходимо, и именно это и привело меня к тому положению в котором я сейчас находился.
- Все будет хорошо девочка, - сказал я, пытаясь убедить скорее самого себя.

25.

Первое что я сделал, перекатившись за границу Лененградской области - вновь набрал Славу. Я должен был ее услышать, узнать, как у нее дела, все ли с ней в порядке. Убедиться в том, что наша стабильность, пожалуй, единственная во всем том шатком мире, что тонул вокруг меня, все еще действительна.
Она не отвечала.
Бесконечное повторение глупых песенок, которые девушки ставят по глупости вместо гудка, надеясь, что так вызывающему будет проще дожидаться того момента, когда они все же смогут найти свой телефон в сумочке.
Очень сложная задача.
То, что она не отвечала - пугало по-настоящему, потому что на деле это могло означать что угодно. Ее отец очень часто увлекался магией, всяческими оберегами, анализировал повседневную жизнь на предмет нумерологии и прочее. Делало ли это его, а заодно и ее причастными к миру магии, то есть потенциальными клиентами пожирателей душ?
Пирователей.
Все могло быть, но думать об этом совершенно не хотелось.
Надо было набрать Антона, маму, или еще хоть кого-нибудь из знакомых, кроме конечно же Леонтия, о нем совершенно другой разговор, но я не мог отвлечься от перенабора номера Славы.
Я очень хотел услышать ее голос, а мой спутник, наблюдавший за дорогой с пассажирского сиденья молчал, стараясь не отвлекать меня, а затем повернулся и сказал: «звони своей любимой, это важнее всего, а поведу транспорт я, все равно у нас страховка просрочена».
Первой мыслью было - отказаться, однако затем это желание меня отпустило. Он был прав, в таком нервном состоянии я не мог выступать в роли водителя. Я остановился на обочине и отдал управление ему.
Сейчас этот некогда случайный путник стал самым близким человеком. Самой доверенной личностью на белом свете. Героем, который непонятно из-за чего захотел спасти множество людей.
Как?
Этого мы не знали. Просто все мы - поколение, выросшее на книгах и фильмах о героях, которым удается все придумать в самый последний момент. До самого конца быть наивными дурнями, а потом резко переменить свои силы и возможности и использовав свою “избранность” резко изменить ситуацию в свою сторону.
Я думаю надеялись мы на это.
Хотя правда могла быть многим более прозаичной - и у меня, и у него было много родственников в Питере, а мужчинам, даже самым жалким не свойственно бросать свой клан, своих любимых, на произвол судьбы в тот момент, когда ты отлично знаешь, что можешь хоть как-то повлиять на события.
Почему же ты не отвечаешь?

* * *

В городе бушевала буря.
Жуткая, невиданная. Быть может, не знай я о том, что происходило на самом деле, я может быть и не беспокоился бы о том безумном хаосе, что происходил вокруг. Я просто сидел бы дома и наслаждался теплыми батареями, рядом со Славой.
Что же случилось с моей жизнью?
Я пришел туда, где до моего отъезда стоял магазин, но теперь его тут не было. Я хотел сжечь его, сровнять с землей, но кто-то это уже сделал. Теперь на месте антикварного магазина стоял магазин скейтбордов.
Мои зубы заскрипели от злобы, и в тот же самый момент в моем кармане зазвонил мобильный телефон. Не нужно было быть экстрасенсом, чтобы понять кто же мог позвонить в такой момент.
Номер даже определился, несмотря на то, что ранее не был записан в моем телефоне. «Ленотий (Москва)». Что ж, я дернул пальцем слева на право и снял трубку.
- Привет Кость, - прозвучал голос. Голос был совершенно не таким, как обычно у старика. Он был намного моложе, и звучал скорее, как детский, или женский, но абсолютно точно это был старик. Или тот, кто всегда стоял за стариком.
- Здравствуйте, - сорвалось с моих губ.
- Я очень хотел поговорить с тобой, но ты не дождался меня в Москве, очень жаль, - произнесли на той стороне, - к сожалению расстояние преодолеть не так легко, как кажется в некоторых книжках.
- У меня возникли неотложные дела в Питере, друзья заболели.
- Я понимаю дружище, - весело ответил голос, - но в Питере сейчас очень плохо, бизнес не катит совершенно, нет ни денег, ни желающих их тратить людей, я принял решение валить оттуда. Может быть в целое кругосветное путешествие, - последовала небольшая пауза, - хочешь поехать со мной?
- Я не хочу оставлять родной город.
- У тебя больше нет жизни в родном городе. Поверь. Не осталось совсем никого, и в этом никто не виноват. Это последствия природного хаоса, - произнесли на той стороне голосом старика, - стрелки бегут, пока ты можешь уехать - уезжай. Возьми жигули, они стоят там, где обычно.
Договаривал фразу он уже совершенно иным голосом. Это был голос одновременно двух моих новых знакомых Веры и Ярослава.
Черт возьми!
Так в этом и был его изначальный план? Пустить меня по определенному следу, так чтобы я все понял и пошел против него. Подсунуть инструменты своей души действительно сильным магам, чтобы использовать уже их тела? Наверняка он сам скрывался в них - в струнах тех гитар. В мощности усилителя.
И я всегда был у него на побегушках.
Я повернулся назад и понял, что дредастого парня уже не было рядом со мной. Он словно растворился в воздухе, исчез точно так же, как и появился - простая пространственная иллюзия.
Или он направился выполнять свои незаконченные дела, или исчез под влиянием Пира - бури стирающей магию. А может быть его не существовало вообще никогда, и он является простой галлюцинацией, которая повела меня по запланированной тропе.
Я не мог слышать его голос.
Такой же веселый и заводной, как обычно. Он по сути смеялся, подтверждая мои догадки о том, что он стоит за всем тем что происходило.
Тучи над городом в прямом смысле этого слова сгущались.
Казалось еще могло начаться бабье лето, и девушки начали бы ходить по улице в длинных пальто, но коротких платьях, но погода, или те, кто стоял за погодой решили все по-другому.
Из плотного серого неба на землю начали падать огромные снежные хлопья. Мгновенно похолодало. Ветер начал пробирать сквозь осеннюю одежду, пробирался под просторную кофту и закреплялся там, отрывая мое собственное тепло кусочек за кусочком.
Я бросил трубку, понимая, что я ничего не смогу сделать. Теперь мне конец.
Теперь, без его защиты я просто распадусь на молекулы так же, как это сделали, наверное, уже десятки людей со сверхественными способностями в этом городе.
Или я могу сбежать. Уехать как можно дальше из этого города, рассчитывая на лучшее.
Сейчас я стоял на распутье, но теперь меня никто не направлял. Мгновенно на плечи упал очень тяжелый груз.
Груз ответственности.
Я принял решение. Не умирать пока не найду Славу. У меня оставалась лишь одна уверенность в этом мире - и это была она, та, кто всегда был на моей стороне и поддерживал меня, когда я принимал решения.
Мне нужна была она.

26.

Новости.
Обычно я не смотрю их, но теперь просто обязан.
Я должен знать, что происходит там - в Питере, чтобы быть уверенным в безопасности, прежде чем возвращаться.
В выпуске новостей рассказывают о беспорядках в Питере, которые не спешат заканчиваться. Происходит большой передел территорий между бандитами, убито огромное количество полицейских и врачей. В город введены вооруженные силы, чтобы сдерживать особенно проблемные места.
В городе началась эпидемия болезни, мутировавшую под наш не слишком дружелюбный климат. Ее удалось быстро остановить, изменив готовое лекарство, но она все же убила много людей.
Переносчиком признали крыс, попавших из США.
Какого там обычным людям? Почему все проблемы, если они столь глобальны не выходят за границы города? Потому что пир происходит только на отведенной для этого территории, хотя все ученые и политики уверены в том, что локализации удается добиться их действиями.
Бесполезными.
Мир рушился.
Но делал он этого где-то там - вдалеке, но мы со Славой, живые и свободные от печальной участии находилось в самом красивом месте в мире: на её даче на карьерах, далеко от Питера.
Я посмотрел на небо, бесконечная гладь синевы. Светило солнце.
Было понятно, что впереди еще слишком много дел, как повседневных, так и до бесконечности важных. Но теперь он не хотел умирать. Он видел в девочке, которую не знал до этого новую цель своей жизни.
Защитить ее однажды слишком мало.
Я видел в ней потенциал, который однажды мог превратить ее в лидера “светлых” сил Санкт-Петербурга. Нужно было только время и учебники, на которые я не тратил достаточно времени.
Она сидела на своей кровати и проверяла десятки сообщений о том, что ей кто-то звонил. Пыталась перезвонить, но безуспешно. Я постучался и вошел в комнату, держа в руках несколько кружек с кофе.
- Ты веришь в магию? - спросил ее я.
- Всегда верила, как дурочка верила, - ответила девушка, - только теперь я не хочу о ней слышать. Все что она делает - зло в чистом виде! Никаких Гаррипоттеров и детских книжек! Только смерть! Смерть! Смерть!
- А что, если мы постараемся все изменить?
Спокойно спросил я. У нее по щекам побежали струйки слез. Она хотела ответить мне, но у нее зазвонил телефон. Надпись под изображением звонка гласила «любимый». Ее глаза загорелись, и перед тем, как снять трубку и ответить на звонок, она сказала: «давай».

Конец.