Адская соль Гл 7

   Считается, что для полноценного  развития ребенка ему должно расти в полностью укомплектованной семье. С папы и мамой. Уж они-то членораздельно научат дитятко подставлять щеку, когда бьют, и бить, когда подставляют щеку, чтобы учение жило и никому обидно не было. А у Деймона только за минувший год родителей сменилось штук десять, так что сами можете себе представить степень его нравственного развития. И если еще с тетки повелось, что герой из каждого дома что-нибудь да извлекал, что-нибудь съестное или на худой конец ликвидное, то преступным стало бы сделать для ткача с ученицей исключение.
   Внимательно осмотрев луковицу и оценив ее пищевую ценность на зуб, Деймон раскусил, что луковица, во-первых, вовсе не из золота, несмотря на шельмовской окрас шелухи; и, во-вторых, луковица вся грязная, несмотря на… несмотря на… ну не знаю, на что другое наш герой рассчитывал. Ни по одному из пунктов луковица не соответствовала выработанному Деймоном определению сувенира, из-за чего раздосадованный герой вернул земле садовый продукт со шмякающим звуком, пока вдруг не вознес указательный палец вверх со свежей мыслью.
   Присев на корточки, он этим же самым пальцем соскреб недоеденную с луковицы грязь и с ученым видом детектива взял и слизал ее причмокивая.
   «Грязь!.. Ну конечно же!» – проанализировал землистую субстанцию заулыбавшийся Деймон, смело предположивший по вкусу, что ее возникновение – результат недавнего пребывания в земле, в саду цветущем за домом, на котором ткач едва ли круглый год один лишь лук выращивал.
   Холодный ветерок пробежался по обмокшей коже героя.
   «Вот надо было ткачу облить грязью обвинений! – возмутился мурашками Деймон. – Самовозгорание – обычное задокументированное явление в наше время, случающееся сплошь и рядом… рядом со мной по крайней мере»
   Он вовсе не горел желанием, чтобы хозяин дома на него серчал (в конце концов, ни его вина в том, что слова «штопор» и «штопать» имеют различную этимологию), и потому визит свой за продуктами герой решил сохранить в секрете, дабы не подрывать и без того сгоревшие мосты их отношений.
   Деймон подкрался к окну мастерской, шторки которой весьма кстати оказались продырявлены, застыв на мгновение, любуясь красотой и практичностью неоцененной работы, после чего заглянул внутрь, привстав на цыпочки, и сразу чуть не свалился потрясенный увиденным:
   Ткач и ткачиха ткали ткань.
   Чего-чего, но этого герой уж никак не ожидал увидеть. «Почему?» – спросите вы. «Что здесь удивительного?» – спрошу я вас и сам же отвечу:  удивительны тут стереотипы, из-за которых Деймон, даже знакомый с участниками событий, рассчитывал лицезреть какой-нибудь ритуал вызова демона или другие темные делишки, чем и занимались ткачи-сатанисты в представлениях  тогдашнего обывателя, оттого и придумавшие ткать свои шторки.
   Однако события не только внутри дома, но и снаружи него расходились с теми, что обрисовал в своем абрисном плане Деймон. Пронзительный и отрывистый рев «А! – А! – А! – А!» донесся откуда-то со стороны.
   Обладательницей голосовых связок, заставших героя врасплох, оказалась владетельницей дома напротив, проявившая интерес к необычной вечерней активностью на соседнем ей участке. Почтенный вниманием Деймон ответил глазом за глаз и пристально оглядел особу, о чем тут же сильно пожалел. Внешностью она обладала столь тревожной, что у героя даже мысли не возникло, не то что напроситься ей в сыновья, но и просто подойти к ней поближе. Облик ее вовсе не был страшным, однако мистически устрашал, как устрашали контуры сирен мореплавателей, не озаботившихся звукоизоляцией каютной.
   Деймон неловко улыбнулся и помахал ей рукою, думая усыпить бдительность соседки маятниковыми движениями, на что та никак не прореагировала и все продолжала пялиться на героя. Деймон, застеснявшийся от проявленного интереса, решил прикинуться мойщиком окон, что у него, конечно же, вышло бы намного эффективнее, окажись под рукой какая-никакая но тряпка. Однако соседка вдруг расплылась в улыбке, зазывно замахав рукою, указывая на свои грязные витражи и замыленное зрение. В ответ уже утвердивший расписание занятий Деймон с огорчением на лице помотал головой и постучал пальцем по запястью. Этот жест человеку современному сказал бы, что мол «у меня совсем нет времени», но человеку средневековья он лишь сообщил «у меня нет наручных часов, потому что их еще не изобрели, уж извините, понимайте, как хотите». Соседка, похоже уловившая основной посыл рукодвижений героя кивнула головой и развернувшись уползла в свое жилище.
   Перепугавшийся Деймон выдохнул. Так уж принято – выдыхать, когда чуть не погорел (люди, не следующие данному обычаю, обычно все-таки дохнут). После чего приподнялся, чтобы вновь заглянуть в окно мастерской, и ноги его тут же подкосились от увиденного:
   Крик соседки нисколько не сказался на желании ткача и ткачихи ткать ткань.
   Конечно, второй раз это не так шокировало, но Деймон был человеком весьма ранимым, что в очередной раз прочувствовала его пятая точка.
   «Ну точно в саду никого!» – обрадовался Деймон, отыскавший устраивавшие обоих точки соприкосновения с силой тяжести и побежавший за угол. Где, оказавшийся в саду герой по результатам беглого осмотра определил совершенно точно, что Семирамида за ткача замуж бы ни за что не вышла.
   Тот и вправду выращивал один только лук. Деймон шнырял от одной грядки к другой, не веря собственным глазам. Здесь было все что угодно, но все луковое: и клумбы, и газон, и изгородь, и горе героя. Повторная ревизия огорода даже фиалок и тех не выявила. После подобного фиаско восстановить достопочтенный облик в глазах Деймона ткачу могло помочь разве что чудо.
   Отчаявшийся герой упал на колени.
   «Чуть помощи, Бог. – взмолился он. – Коли Ты слышишь, чудо будет не лишним для… для сына Твоего. Ведь знаешь, мои родители умерли. Отца на кресте распяли, а мать колесовали… Ну хорошо, правда в том, что отца разорвал на части дракон в слюнявчике, а мать сожгли на костре. А также в том, что только Ты теперь меня примешь… Так примись же за свои родительские обязанности прямые и сотвори чудо какое-нибудь что ли!»
   И чудо свершилось! Скрипучая дверь заднего двора с дуновением ветра приветливо приоткрылась перед уверовавшим героем.
   «Ты – супер! – отблагодарил Бога Деймон, скрепя сердце признавший: – Все-таки хороший ткач мужик, хоть и съехавший с катушек». Вскочивший герой, смело предположивший, что все самое ценное люди хранят не в теплицах, а за четырьмя стенами, проследовал внутрь.
   Комната, в которой он очутился вскоре, оказалась кухней, что герой безошибочно понял по магнитику на напольном люке.  Вездесущий лук в ней не стал большим сюрпризом для Деймона, но вызывал серьезные вопросы у мухи:
   «Где, собственно, мясо?» – поинтересовалось насекомое безмолвно. Деймон пожал плечами: «Не я барин», – ответил он. «Может в тех горшочках?» – спросила муха, закатывая глаза. Деймон проверил содержимое керамических сосудов, около которых зажужжали крылья: лук тушенный, лук жаренный, лук зеленый. «Этот ткач и вправду любит лук… или не любит гостей» – констатировал герой. «Ой не любит; а может в той инкрустированной шкатулке?» – сказало насекомое, потирая руки. «Шкатулке?!» – возгласил Деймон, также заметивший богатый на вид ларец и также потиравший руки, краем глаза поглядывая на мухобойку. «Ты от холеры прививался?» – вдруг спросило насекомое, надвинувшись на героя. «Что?..» – растерялся Деймон. «Хватай шкатулку, и рвем когти, а иначе рвать будет тебя. – пригрозила все наступавшая муха. – Ты меня понял?» «Понял-понял!» – простонал герой, снимая с полки шкатулку, когда участвующее с ним в воровстве насекомое изучало добычу. «Замок», – наткнулось оно на скважину. «Но я не умею взламывать замки!» – признался Деймон, много чего не умевший. «Ну так ищи ключи!» – ответила муха, по всей комнате закружившись.
   К сожалению, под шкатулкой никакого коврика не оказалось, никакого горшка герани рядом тоже не нашлось, как и просто прибитого загнутого гвоздика, из-за чего ключ герой так и не отыскал, но зато встретил того, у кого можно было об его местонахождении поинтересоваться. В дверном проеме стоял ткач.
   – А где, собственно, ключ? – поинтересовался Деймон непринужденно. И, не получив долгожданного ответа, добавил: – Блин.
   Муха мухой бросила вляпавшегося в неприятности сообщника, ловить которого ткач пришел не один. Из-за спины мастера выглядывала соседка, которая все же неверно истолковала жестикуляции героя и решила, что своим постукиванием пальцем по запястью Деймон хотел сказать: «Я клептоман, пожалуйста, отрубите мне руки».
   Но герой наш не хотел сказать ничего подобного. Ему его руки нравились такими, какие они есть – целыми, способными унести из дома шкатулку, к примеру. А с ворами в прошлом не церемонились. Во многом поэтому Деймон никогда не навещал субботним вечером бывшие семейства. Ведь сентиментальная привязанность героя, выражавшаяся в потребности прихватить памятный подарок, едва ли оправдала бы его в бесчувственном суде. Так что решение удрапать поскорее представлялось миролюбивому герою единственным, не допускающим членовредительства.
   Деймон без дальнейших промедлений пулей вылетел из дома. Говорят, именно с такой скоростью следует бежать, если вы хотите, чтобы вас не пристрелили. А взвести курок имелось кому: по уличкам города его преследовал ткач, компанию которому решили составить два местных полицейских-близнеца. Фактура одно из них заставляла усомниться в том, что привычные нам пончики появились лишь в восемнадцатом веке, а фигура другого точно копировала спички столетия девятнадцатого.
   Деймон бежал вперед, активно размахивая руками и виляя телом. Говорят именно так следует бежать, если вы хотите, чтобы неудачно расположившиеся на вашем пути бочки или уличные зеваки не помешали вам скрыться от преследователя, однако никаких бочек или зевак в урочный час не оказалось, видимо где-то еще проходила погоня, и на всех не хватило.
   Деймон бежал без оглядки. Говорят, именно так следует бежать, если вы хотите оказаться под колесами какого-нибудь экипажа. И героя уже поджидал на перекрестке спешивший преподать ему урок кучер, ведомый чувством профессионального долга. Однако вороватый Деймон проявил проворность, и они разминулись в считанных сантиметрах друг от друга.
   Деймон, обогнавший судьбу, тут же свернул в сторону, вспомнив из личного опыта, что если бежать вперед и только вперед, рано или поздно дорога кончится в самый неподходящий момент, и осторожно выглянул за поворот. Экипаж скрыл его от стражников и те пронеслись вперед с инерцией и ветром.
   Деймон выдохнул – он уже начинал потихоньку к этому привыкать – после чего присел и извлек из-за пазухи шкатулку. Только сейчас у него появилась возможность как следует ее разглядеть, не беспокоясь о мухе-уголовнице или уголовном кодексе.
   Провертев шкатулку в руках, он увидел на ней желто-красное изображение человека, окутанного в ковер, словно в тогу, держащего в одной руке луковицу, а в другой – иголку, возле которого на коленях находилась какая-то рогатая тварь, из чьих глаз сочилось что-то нарисованное красным. «Хохлома мне больше по душе», – только и подумал Деймон, вернувшийся к проблеме замка.
   Он пристально рассматривал его под разными углами и с разным фокусом. Фокус данного метода вскрытия замков заключается в словосочетании «взять измором». Однако первым сдался покрывшийся мурашками Деймон.
   «Вот же какой! – сетовал герой, согнувшись в коленях. – Коли сказать не мог, где ключ лежит, мог бы хоть подсказку какую дать… Хоть какую подсказку дать! – повторил Деймон, вздев глаза к небу. – Эй, Бог, я к Тебе обращаюсь!»
   Он с криком вскочил, взмыв руки вверх, и тут откуда ни возьмись, а если конкретнее – из кармана Деймона, прорезав путь на волю, порезав по пути героя, выпали ножницы ткача с гулким звоном.
   «Ааай-лилуя! – возгласил прозревший Деймон. – Ну конечно же, ножницы и есть ключ! А я и забыл, как его прикарманил… в смысле, занял. Боженька, Ты еще здесь?».
   В спутанной голове героя все сходилось: древняя реликвия просто не могла открываться каким-нибудь тривиальным ключом с резьбой, а вот ножницами – запросто. Да, кажется немного притянутым, но тянуть с решением дальше было нельзя. Утро вечера может и мудренее, но до утра еще не замерзнуть надо.
   Деймон с третьей попытки воткнул-таки лезвие в скважину замка и попробовал провернуть его. Тщетно.
   «Должно быть механизм проржавел!» – не горевал герой и с большей силой взялся за ножницы. Без результата.
   «Еще чуть поднажать!» – не успокаивался Деймон. Вновь впустую.
   «Вот же зараза!» – выругался тогда герой и принялся яростно колошматить шкатулкой оземь… Удар. Еще один. Еще десяток. Как раздался треск, и замок поддался!
    «Ну вот! – воскликнул Деймон. – Ножницы и есть ключ, как я и думал!» (А вы притянуто-притянуто!)
    Герой медленно приоткрывал крышку, подготавливая себя морально к лицезрению артефакта ткачей, передававшегося из поколения в поколение, пока не обнаружил внутри…
   Соль. Внутри находилась горстка соли.
   Деймон в расстройстве свалился с ног. Конечно, соль в то время шла в цене и многие солонки больше напоминали громоздкие сундуки с навесными замками, чем кухонную утварь, да что там, полгорода кормилась за счет соляной шахты неподалеку (к слову ходили толки будто соль в ней – иссохшие слезы динозавров, что пролились в тот день, когда на Землю с космоса свалилась огромная луковица, да мало кто в них верил, поскольку мало кто верил в динозавров). Но проблема вовсе не в материальной ценности содержимого шкатулки, Деймон и вправду понадеялся найти какой-нибудь древний магический артефакт внутри. Например, тот, за которым отправились горделивые аргонавты или тот, что приспособили в домашнем хозяйстве Мойры. Жизнь уличного воришки, а уже тем более кухонного, никогда не входила в планы героя, и он бы с радостью соткал бы себе новую историю, если бы ему только попались гожие инструменты. Все эти мысли порядком огорчили героя, но вот что подпортило ему настроение основательно, так это показавшиеся перед его склоненным носом башмаки, в которых балет не потанцуешь.
   Деймон приподнял голову и с потрясением обнаружил перед собой ткача, не менее потрясенного в свою очередь варварским отношением к его фамильной реликвии. Деймон, конечно, в глубине души хотел остаться поболтать с ним, а заодно и извиниться от чистого сердца (кто же знал, что там внутри всего лишь горстка соли?), но он уж больно спешил, даже постучать пальцем по запястью времени не было.
   Герой резко оглянулся по сторонам, в поисках пути для отступления: со стороны улицы медленно приближались две фигуры стражников, а с другой… а с другой, скажем так, Деймон как и всякий герой обладал врожденным талантом заворачивания в тупик.
   «Мы не одна семья, Бог!» – разуверовался герой, хотя бы мысленно сбежавший от кого-то.
   В тупиковых ситуациях люди ведут себя по-разному. Кто-то срывается и кричит что есть мочи, надеясь, что звуковые волны разнесут стену в щебень. Кто-то не выдерживает и рекой проливает слезы, надеясь, что вода камень сточит. А кто-то – меньшинство – просто берет и жрет соль, надеясь на лучшее. И Деймон как раз из их числа, одним движением просто взявший и сожравший все содержимое шкатулки.
   Глаза ткача и до того немаленькие увеличились на порядок, лицо же Деймона сжалось до предела. В момент кульминации подоспела полиция:
   – Это он?.. – спросили оба близнеца, тяжело дыша. – Ваш воришка?
   Решительный прежде ткач простоял какое-то время молча, как будто это у него, а не у героя комок в горле, после чего молвил:
   – Нет, это мой подмастерье.
   
   продолжение:    http://www.proza.ru/2015/10/18/858