Диалог с Николаем Прусовым. Часть 3

     «Коготок увяз — птичке пропасть!» Вот уж не предполагал, во что выльется мой расширенный комментарий к первым главам «Приглашения к диалогу». После длительного обмена мнениями и выхода очередной главы полемика возобновилась. Замечания Н.С.Прусова к моему предыдущему отзыву (http://www.proza.ru/2015/09/30/1) оказались столь объёмны и многочисленны, что вынудили вновь оформить ответ в виде отдельной публикации, представленной ниже.

     Вначале буквально несколько слов о главе «Монархия, Республика и... Библия».
     При знакомстве с ней сразу вспоминается армия телепроповедников, читающих свои тексты с непреклонной убеждённостью в интонациях и взгляде.
     Наверное, для кого-то они представляют интерес, в основном для «новообращённых» или таких, чьи взгляды ещё не сформировались. Тем же, кто разделяет демократические ценности, нет нужды доказывать их очевидную необходимость, хоть при помощи цитат из Библии, хоть с привлечением иных источников.
     Однако, говоря о правах и свободах, можно существенно разойтись во взглядах относительно их всеобщности и полноты. Практика показала, что слепое использование и не всегда оправданный доступ к некоторым из этих прав и свобод приводит порой к печальным последствиям, когда демократическим путём через волеизъявление большинства принимаются далеко не оптимальные решения. Затасканный штамп о неразделимости прав и обязанностей (иначе — ответственности за последствия своих действий) справедлив, к сожалению, не во всех случаях.
     Теперь к ответу на критические замечания.
     Прежде всего, увы, опять налицо определённая полемическая спекуляция. В частности, на мои слова о рабах последовало такое возражение: «Людей, предпочитающих рабство — не бывает». Придётся пояснить. Во-первых, в рассматриваемом контексте рабство подразумевалось не в буквальном смысле, как мы обычно его понимаем — с бичами надсмотрщиков и непосильным трудом на плантациях или в каменоломнях, и в тексте именно так и сформулировано. Во-вторых, по поводу предпочтений относительно свободы и неволи не стал бы обобщать. Кстати, далеко не все негры после окончания гражданской войны в США разбежались от своих хозяев.
     Если же говорить о древности и раннем средневековье, то именно такой (если угодно, классической) разновидности рабства мы здесь, в православной Руси, не увидим. Даже более позднее закабаление, которое наши свободолюбивые «властители дум» образно называли рабством, при всей своей мерзости всё же таковым не являлось.
     Можно вспомнить и другую фразу: «...кардинально новое в жизни античного общества — это Евангелие, которое и похоронило рабовладельческий строй античности». На это можно ответить известным изречением: «"после" не значит "вследствие"». Мне затруднительно вести споры на исторические темы, но можно предположить, что закат античного рабовладения связан не столько с возникновением христианства, сколько с захватом этих территорий «варварскими» племенами. А они, насколько знаю, тогда ещё не были христианству обучены. После этого в Европе наступили долгие «тёмные» века и междоусобные войны без каких-либо технологических революций. Формально рабства в античном смысле уже не было, но и жизнь простолюдина ценилась невысоко, а о правах и свободах и говорить нечего. Упоминание же «Хартии Вольностей» и прочих подобных деклараций лишено практического смысла, поскольку между их появлением и реальным распространением ставших теперь привычными прав и свобод прошёл не один век. Сильно подозреваю, что на процесс гораздо большее влияние оказали события первой половины ХХ века, и не в последнюю очередь образование СССР. Речь, разумеется, не о том, как обстояли дела с правами и свободами в самой стране, а о мощном и успешном многолетнем пропагандистском влиянии этой идеи на умы людей в зарубежных странах.
     Далее рассмотрим такой интересный пассаж: «...описано, как относятся к своим православные и как относятся к своим протестанты. Разница — колоссальная!» С этими словами, наверное, можно было бы согласиться, если закрыть глаза на опасность такого рода обобщений и многочисленные факты, когда те же протестанты относились к «чужим», как вообще к «недочеловекам». Исторических примеров — пруд пруди. Вынужден здесь также в очередной раз обратить внимание на разночтения в толковании термина «православие». И, кстати, очень интересно в связи с этим узнать мнение автора о такой его интерпретации, как, например, в видеофильме 2010 года «Мировосприятие-3. Православие» (одна из ссылок:
     Употребляя одно и то же слово и вкладывая в него различный смысл, трудно понять друг друга, поэтому и предпочитаю использовать иной термин — «восточное христианство».
     Теперь немного «о торговле». При том, что современные религиозные институты (в очередной раз подчёркиваю: независимо от конфессии!) превратились в международные мега-корпорации, есть немало приверженцев того или иного культа, которых можно отнести к истинно верующим, кто не только на словах, но и в жизни старается следовать очерченным в священных писаниях нравственным ориентирам. Бог им в помощь! Соответственно, к ним слова о торговле никак не относятся. Но практически в любом храме есть прейскурант на те или иные «услуги» по донесению просьб до небес, причём (что характерно!) без какой-либо гарантии. Если бы речь шла не о церкви, налицо тривиальное мошенничество, но здесь при употреблении такого термина возникает риск уголовной ответственности «за оскорбление чувств верующих». И это при том, что некоторые другие верующие (вроде автора статьи) придерживаются схожих взглядов! А средневековая торговля индульгенциями? Можно вспомнить и более неблаговидные истории, в том числе и самого недавнего прошлого, с участием как церкви в целом (в смысле организации), так и отдельных её заметных представителей.
     Не хотелось затрагивать эту тему, но автор сам напросился: «Любой мог перестать быть "чужим" и мог стать "своим" — достаточно было принять обрезание». На мой взгляд, это довольно сомнительный способ приобщения к «своим». Разумеется, высказываю исключительно собственное, «условно–языческое», мнение.
     Можно также поспорить с тезисом, будто бы распространение гражданских прав и свобод связано исключительно с доступностью Библии. Представляется, что важнее иной фактор: повышение уровня образованности населения, вызванное в первую очередь общественной и экономической потребностью. Библия стала доступнее не потому, что её перестали «прятать», а потому, что увеличилось количество людей, способных её хотя бы прочесть. Возможно, это покажется не совсем корректным сравнением, но практически такая же картина наблюдалась в начальный период советской власти, когда резко возросло внимание, уделяемое руководством страны всеобщему образованию на основе тезиса «неграмотный человек стоит вне политики». Именно тогда были заложены основы того, что спустя несколько десятилетий вылилось в «шестидесятников» и правозащитное диссидентское движение. Соответственно, то, что мы имеем в сфере образования в настоящее время, в перспективе ничего, кроме ужаса, не вызывает. Зато властям спокойнее: меньше умников — меньше головной боли от чужих претензий на собственные «тёплые места». Для обслуживания нефтяной и газовой трубы большого ума (читай: образования) не требуется. Правда, совсем недавно выяснилось, что трубу могут и отобрать, если она надёжно не защищена, а одними «дрессированными обезьянами» такую защиту не обеспечить. Для кое-кого это стало неприятной неожиданностью, началась суета, вот только не поздновато ли?
     При обсуждении последствий длительной недоступности Библии широким народным массам стоило бы также обратить внимание на одно интересное наблюдение. Как ни странно, но облегчение доступа к ней по времени совпало с самыми разрушительными мировыми войнами, да и сейчас поведение этих «масс» порой вызывает в лучшем случае недоумение. Достаточно вспомнить до сих пор живущие традиции развлечений в виде корриды или массовой охоты на детёнышей тюленей, не говоря о сравнительно недавнем случае убийства и скармливания жирафа в зоопарке на глазах детей. Буквально только что оттуда же пришла свежая информация: детей приглашают на каникулах зайти посмотреть, как будут вскрывать льва. При всей многократно обоснованной почтительности автора именно к такой разновидности христианства уж лучше оставаться «дикими ортодоксами» (это что касается верующих).
     И, как говорится, чтобы дважды не вставать, вернёмся ненадолго к некоторым эпизодам Второй мировой войны. Не является большой тайной, какие усилия предпринимало советское командование, чтобы по возможности предотвратить или хотя бы снизить ущерб культурно-историческому наследию европейских городов: Кракова, Будапешта и других. Нашему народу это дополнительно стоило многих тысяч жизней. В то же время англо-американской авиацией в результате абсолютно бессмысленного с военной точки зрения налёта фактически был практически полностью уничтожен Дрезден — город, имеющий значение именно как одна из культурных столиц. Спрашивается, кто в реальности больше заботился о сохранении культурных ценностей: «прогрессивные» христиане–протестанты или «дикие орды» безбожников и православных?
     Нет ответа и на простейший вопрос: почему за столько веков провозглашённые в Библии ценности не стали всеобщими? Сводить всё лишь к недоступности этих текстов народным массам представляется серьёзной натяжкой, уже очень давно с ними может ознакомиться любой желающий. Вопрос в другом: почему нет широкого потока таких желающих? Более того, именно в протестантских европейских странах наблюдается в последние годы совсем противоположная картина: много церквей из-за отсутствия паствы были закрыты, а их здания перепрофилированы под различные светские учреждения, зачастую имеющие к Богу, мягко говоря, весьма отдалённое отношение. И как можно брать с них пример стране, в которой, наоборот, за то же время количество храмов выросло, как грибов после дождя? Вне всяких сомнений, приятней и проще считать себя проповедником, страдающим за Христа, чем признать за другими право на иную точку зрения, только тогда не стоит особенно удивляться, когда подобные богословские споры приводят к побоям в электричке.

     В заключение несколько слов в качестве некоего итога. Очевидно, что каждый смотрит на оппонента с сочувствием, как на человека, на которого ещё не снизошла благодать осознания важных истин. Только один считает, что все истины заключены в библейских текстах, другому же такое ограничение в тягость. Библию он рассматривает лишь как этап, пусть и чрезвычайно важный, в эволюции человеческого сознания. И, что гораздо существенней, она не воспринимается в качестве безусловного «руководства к действию», причём даже не потому, что в текстах можно отыскать противоречия, а вследствие проявившейся за многие века «непрактичности». Один считает, что преображение жизни возможно через проповедь Евангелия и Библии, ибо только так можно добиться от людей исполнения сформулированных там заповедей, другой же большее внимание склонен уделять созданию условий, которые сами будут подталкивать людей к фактическому исполнению этих заповедей. По сути, цель одна и та же, предлагаются лишь различные способы её достижения. Но если цель одна, стоит ли с такой настойчивостью ломать копья? Тем более, что, как показала практика, однозначного решения в таких вопросах нет, и оба подхода имеют право на жизнь, дополняя, но не подменяя друг друга.
     И последнее. Многочисленные цитаты с самой лучшей стороны характеризуют образованность и начитанность автора и только вызывают уважение, но не являются безусловным аргументом. Во-первых, всегда можно найти другие цитаты в противовес приведённым, а во-вторых, на многие заданные ещё в предыдущей полемике конкретные вопросы удовлетворительных ответов так и не последовало, если не принимать за них высказанную в очередной раз убеждённость в собственной правоте, основанную исключительно на Евангелии и вере. Не думаю, что нам удастся прийти к консенсусу, впрочем, не сильно переживаю по этому поводу. Собственная позиция представляется мне более терпимой (в нынешних терминах — толерантной), но не соглашательской, готовой оправдать любое злодейство и глупость. Для жизни лично мне этого вполне достаточно, а если кому-то в дополнение требуются специальные обряды и общение со специально обученными людьми в специально построенных для этой цели зданиях — их право.


Х.2015