2. Сейф

Фрэнк был сейфом. И ключи от него были только у Мэгги. Она оказалась превосходным, исключительным ключником, умеющим нащупать малейшую зазубринку и подобрать к ней идеальный элемент. Она, казалось, знала, в какой момент и как плавно нажать на Фрэнка, повернуть его в другую сторону и с нежностью открыть его глаза на этот мир, добавляя в серую палитру брызги чувств и эмоций. Фрэнк не верил, неужели есть на свете человек, способный понять и разделить его ворчливость, консерватизм и ту стариковость в тридцать лет, в которой могли бы получать мастер-класс настоящие седобородые и не очень старики и старушки. До Мэгги у Фрэнка не было молодости, да и жизни - у него была работа. Каждый день, который принято приписывать Богу, Фрэнк поднимался в шесть утра, не зная, что такое потянуться в кровати и поставить будильник еще на пять, ну всего лишь на пять минуточек, громко и качественно зевнуть и попытаться попасть в тапки с первого раза. Его правая нога всегда спускалась первой и, подавая пример левой, лихо входила в поношенные тапки, которые вы бы назвали засохшим кусочком прошлого и купили бы себе что-нибудь из разряда моды в этом сезоне: якоря из морского стиля или жирафов из африканского. Фрэнк кирпично взглянул бы на вас в таких тапках и посчитал вас очередным простачком или дурочкой, которые так по-семейному мило зациклены на своих маленьких писающихся детишках и одинаковых футболках на прогулку. Хотя, вы вообще не существовали бы для Фрэнка, ведь вы не его работа и детей, как говорится, ему с вами не рожать, а рожать ли вообще? Над этим вопросом, слава богам, Фрэнку пришлось поразмыслить, ведь, как никак, появление Мэгги внесло некоторые изменения в его размеренную и идеальную на взгляд Фрэнка Фрэнчизу. Тут уж ничего не поделаешь, ведь инстинкты самосохранения взыграют в любом здоровом самце и перенаправят его усердия в другое, более природное русло, заставляя Мэгги воображать серьезного и протирающего очки Фрэнка неким диким зверем, неудержимым львом и бесперебойным кроликом, а также внося в доселе глухую берлогу звуки жизни и, может, даже радости. Кто знает, что творилось в этих пещерах и чьи дубины или сковородки доминировали в тех отношениях, но факт остается фактом: Фрэнк полюбил Мэгги. Он видел в ней ту дикарку, которая по пути на его работу вдруг выпрыгнула из джунглей мегаполиса, станцевала призывной танец и утащила новую шкуру в свои норы, придав, нельзя этого не заметить, этой шкуре невиданный блеск в глазах и приподнятость духа по утрам. Кто бы мог подумать, что Фрэнк, наш тянущийся к земле горбатый верблюд, вдруг воспарит выше своей головы, или горба, и запоет, засвистит тем утром, даже можно употребить слово “закукарекает”, принимая во внимание ранний час его переломного пения. Однако пение, как известно, не длится непрерывно и иногда певец может ни с того ни сего поперхнуться крошечкой неведомо откуда взявшегося хлеба или мошкой, залетевшей в органный зал певца, одним словом, наш тенор умолк, и причиной тому вновь стала Мэгги, унесшая ключ, который когда-то так идеально раскрыл Фрэнка, а теперь - оставил его душу нараспашку: она продувается ветром и хлопает дверцами, выпускающими наружу частицу за частицей, купюру за купюрой.

СВОДКА НОВОСТЕЙ.
Возвращаясь к вчерашним трагичным событиям, спешим сообщить, что в расследовании суицида в Городе Н выявлены новые подробности о Господине Н. В его доме найдено письмо от его предполагаемой возлюбленной, в котором она разрывает их отношения  ради другого мужчины. Полиция продолжает поиски Мэгги, а мы надеемся в скором времени прояснить всю ситуацию и восстановить цепочку событий.