Рассуждения о мифах и цифрах и больше ни о чем

                1915-1917 -2015-2017

               Сто лет, которых не было.


Всё вечно возвращается на свои круги. Такое может быть в жизни человека, а может быть для всей страны. Такое происходит с Россией и с миром в целом. История повторяется. И не так как говорят, что в виде комедии. Война не может быть комедией. Если только на сцене. Россия опять вступает в войну как и сто лет назад. Вступает не сама, её втягивают. Сто лет назад царь мог не помогать в войне, но он это сделал, сейчас происходит примерно тоже.

Россия строилась как военное государство с самого начала своего существования. Вокруг князя создавались военные дружины, что защищали русские земли и города. Россия всегда была во враждебном окружении, отчего приходилось воевать с соседями. При таком положении соседние земли становились частью одной территории. Так расширялась Русь. Допетровская Россия жила войной и враждой, хотя и не умела воевать по-европейски, с новой тактикой, с новым вооружением и обмундированием. Европа не обращала внимания на Россию вплоть до начала 18 века. И русские не рвались в Европу.

Но в какой – то момент европейские страны стали соседними для России. Что нужно было делать? Не присоединять же Европу и европейские земли к России. Эта геополитическая идея высказывалась последний раз первыми большевиками, когда они хотели распространить костер революции на весь земной шар. Но уже после второй мировой войны таких разговоров не было. Под влиянием Советов была восточная часть Европы, но не вся Европа.

А при Петре Великом Европа вздрогнула. Рядом с ней появился огромный медведь. Он иногда резвился, но чаще спал. Что ждать от этого медведя никто в Европе не знал. Тогда придумали приручить русского медведя. Немцы долго обхаживали Петра. Его многому обучили, научили даже по-новому воевать, надели новые одежды, привили европейские манеры. Русская элита всему этому по - началу сильно противилась. Что только значило для традиционного восприятия сбрить бороду. Привыкли. Стерпелись, слюбились и наконец полюбили всё европейское. Европа могла спать спокойно. Элита российская была благосклонна к европейской культуре, а значит она хотела сохранять, а не уничтожать ее. Религия была одна – христианская, с небольшими различиями. Но для воинского сословия важно было внешнее отношение к общей религии. Внешне же Россия и Европа становилась одним целым. Было непонятно на первый взгляд, кто кого завоевывает и как: Россия Европу или больше Европа Россию.  Главное, что все были довольны.

Когда Наполеон в начале 19 века пошел на Россию войной, к этому было разное отношение в разных слоях российского общества. Кто-то считал, что нужно отдаться французам как образцовым европейцам, а кто-то хотел защитить свою власть над Россией. На войне как на войне. Русские уже научились военным премудростям и им понравилось вести войну с европейцами. Правда долго это не могло продолжаться.

Русские вступили в Париж. Им понравились порядки и нравы парижан. Всё в Европе было как то не так, не по-русски. И перенимать европейцы русское не хотели. То ли культура была слаба, то ли европейцы тогда были очень консервативны и религиозны. Отчего русским пришлось уйти и заплатить по счетам. Они ушли из Европы и принесли ее в родную землю. Вот тут и начинается самое интересное в русской культуре, в русской поэзии и литературе. Вся культура и искусство становятся европейскими. Пушкин и Гоголь, Достоевский и Толстой, Чехов и Бунин – европоцентричные писатели. Что бы не говорили и не писали, а все русские писатели подражатели. Они учились у европейцев и писали больше для них. Они писали не для своего народа, они писали для своей элиты, которая была европейски ориентированной, в первую очередь создавали произведения для царя, а главное для европейских ценителей слова.

Художники и музыканты оказались в таком же положении. Их по-настоящему могла оценить  европейская публика и европейски образованный русский дворянин. Русская художественная элита разрывалась между Россией и Европой. Писателей, художников и музыкантов тянуло в Европу. Это были уже не те времена Петра, когда нужно было силком посылать учиться в Европу. В Европу ехали на казенные деньги, чтобы впитывать европейский дух, европейскую культуру и искусство. Ехали учиться и лечиться. Европа знала как привлечь деньги русской элиты. Зачем завоевывать Россию, если она сама была готова отдать всё лучшее европейцам. Европа обучила своей культуре и только она могла оценить плоды просвещения. Тяга в Европу, стремление ко всему европейскому до 1917 года была очень сильной. Тот же Достоевский как и Гоголь хотел жить в Европе, но не мог, он хвалил всё русское , был почвенником, был за царя, но писал как европейцы.

Революционеры многому научились у европейцев, в частности у французов, переняв опыт Великой Французской революции. Большевистский переворот  1917 года был не великой русской революцией, а  подражанием великой французской революции. Об этом Ленин говорил не скрывая. Конечно, было и немецкое влияние, связанное с первой мировой войной, были и иные предпосылки, но важно то, что это была великая европейская революция.

Иногда приводятся доводы, что большевистская революция или переворот был чисто внутренним русским делом, что русские решили вернуться к допетровским установкам и т.п. Но до петровского переворота в жизни России  страна жила по религиозным правилам и не было такого чисто европейского течения как атеизм. Атеизм и большевистский политический беспредел выбил религиозный дух и вывел русскую элиту из России. Огнем и саблей была уничтожена элита, либо вытеснена в Европу, в которую она так стремилась после Петра. Не хватило силы и воли окончательно убить православие и иные религиозные течения. Тогда бы точно Россия была бы другой. Но религия вернулась, расцвела пышным цветом, всё повторилось как будто ничего не произошло существенного за 100 лет.

 Не стало европоцентричной элиты к началу второй мировой войны. Но рабочие и крестьяне, ставшие солдатами страны Советов также как когда – то казаки и дворяне проникли в Берлин – в самое сердце Европы и остались там. Кто вернулся, тот как и в 1812 году пересказывал о жизни в европейских городах и местечках. Как была хороша жизнь в Европе и как плоха в СССР. Об этом не говорили, но это снилось. Советские люди после войны захотели жить как в Европе, одеваться по-европейски, слушать европейские песни и смотреть западные фильмы.

Сталин и его окружение были в растерянности. Они каждый день улучшали жизнь внутри страны, а люди мечтали жить как в Европе. Формировалась новая советская элита, которая всё видела и сравнивала. Было видно как быстро восстанавливалась жизнь в Европе и как медленно менялась жизнь у них в стране. Говорили, что Европа маленькая, а СССР большой и могучий. Появился такой фактор как Голливуд. Уже нельзя было считать Европу и США маленькими. Влияние СССР падало, как падало и влияние Европы в мире. Поднималась мощь Соединенных штатов. Взоры советских людей обратились к США. В дальнейшем США предприняли все те же шаги, что когда – то предпринимала Европа. И они всё сделали правильно. Теперь уже жизнь в штатах или как в штатах стала манить советскую элиту, а за ними стали тянуться все остальные советские люди, не считая отдельных отщепенцев. Открыто отщепенцами партийцы называли поклонников Запада( США и Европы), а всем было понятно, что отщепенцами были они сами. Советские партийные отщепенцы отходили от главных мировых веяний. Они хотели того же, что все, но не могли, боялись. Но в 1991 году прорвало и все устремились в Европу, на Запад, в США. Свершился новый европейский переворот, который был скорее резким поворотов, даже разворотом и вдруг страна оказалась там, откуда уходила с 1917 года.

Вдруг стало понятно, что ошибались, зря сопротивлялись, зря воевали. Даже были открытые возгласы, что нужно было раньше сдаться немцам, если не в первой мировой, то во второй мировой войне. Но тут начался откат с новых позиций. Вспомнили победу и Сталина, полет в космос и советский балет. Ведь было чем гордиться не только партийным элитам. 15 последних лет общественное российское сознание разрывается между советскими победами и стремлением на Запад.

 Постсоветская элита также стремится в США и Европу, где нет больших потрясений и жизнь четко отлажена. Её ещё пугают беженцами и природными катаклизмами, но люди как и сто лет назад хотят жить как в Европе. Ей говорят и доказывают, что нужно быть патриотом, ибо у русских своя стать, своя православная вера, а у мусульман есть многонациональная Россия, но все стремятся жить как в Европе, потреблять европейские ценности и американские достижения в области электроники, музыки и кино.

Опять как и сто лет назад все жду изменений. Сопротивляется  только высшая власть. Она не хочет делить себя на части, хотя и отдала культурные позиции. Как и сто лет назад российское общество мечтает о настоящему европейском парламенте, о свободных  отношениях, чтобы он отражал весь спектр общественных мнений, а не только мнения властного меньшинства. Русское общество хочет настоящей демократии и разделения властей, а не их коррумпированного слияния. Для мирной жизни нужна демократия, для войны – тоталитарной правление. Поэтому и изнутри власть подталкивается к войне, не простой войне, не обычной войне со своим народом, не локальной войне на границе, с соседями, а к большой глобальной войне.

Сто лет прошло и они ничему не научили  русскую новую элиту и российское общество. Не научились, значит остались там, где были в 1917 году, а значит сто лет прошли даром, прошли так, как будто их не было.