Пепел и Пустота

— Алло, не разбудила?
— Не сплю.
— Точно?
— Точно.
— А я вот обещание свое исполняю. Одна дома сижу, курю, скучно. Думаю, дай-ка тебе позвоню.
— Чего раньше-то не сказала?
— Не знаю... Из головы вылетело. Приезжай, рассвет встретим. Хотя уже рассвело... Я ведь правильно понимаю, ты спать не собираешься?
— Не собираюсь. Метро ж закрыто...
— Черт... Хотя оно через два часа открывается!
— Ладно, адрес вышли СМС-кой.
— Договорились. Приезжай, у меня безлимитный чай... Ну и я. Заодно и отоспишься. Часов до восьми вечера я твоя. А по дороге купи "Мальборо", хорошо?
— Еду.
— Спасибо.
— За что?
— За всё... Ладно, жду. И ещё...
— Да?
— Удачи.


Мысли нетравленными тараканами начали шакалить в голове — хоть бега устраивай! Я в срочном порядке смела пепел с подоконника, умылась, припудрилась, расчесалась, хотела было приодеться, но подумала, что у нас вовсе не такие отношения, чтобы что-то искажать красивой одеждой, глупыми, заученными фразами, театральностью, и лишь натянула на себя голубое поло.
В комнату из открытого окна на меня вовсю глазел просыпающийся город. В три утра? Просыпающийся? Да. Первые птицы надрывно чирикали, под окнами смеялись не самые трезвые парни, в мой мир просачивался до неприличия теплый июньский воздух. Лето обещало быть умеренно жарким, в сравнении с двумя предыдущими годами, что не могло не радовать, но пока лишь заканчивался его первый месяц - так что о чём-либо говорить было пока рано.
Я открыла жалюзи, и, подумав, закрыла их. Немного задумчивой таинственности не помешает. Дым под легкими порывами ветерка выходил из комнаты, я думала о вечном, и как не пыталась собрать все эти разрозненные думы в один единый поток - не выходило.

Любовь, ненависть, сжигающие разум эмоции - всё это, конечно, хорошо, но одолевшая меня апатия, стремящаяся к бесконечности, была куда более честной. Я давно поняла, что для того, чтобы что-то получилось, не нужно "включать" голову. Нужно верить себе и своим чувствам. Вот именно этой апатии, этому чувству, что так все и должно быть, я и верила.
Эти три часа ожидания могли бы свести с ума. Я не могла определить, прошла вечность, или лишь какая-то пара минут. Чай в кружке совсем остыл, и лишь отзывался неясным легким теплом под моими ледяными пальцами. В животе даже было проснулся голод, который так же внезапно ушел в небытие, как и появился. Я пыталась сосредоточиться на чем-нибудь мало-мальски определенном, но у меня это категорически не выходило. Дверь в коридор была открыта, и появился легкий и очень приятный горящей мыслями голове сквозняк.
Не знаю, сколько еще времени я провела в некоем подобии транса, из которого меня вывел звонок в дверь.
Я встала, пошатываясь, и медленно, пытаясь не выказать самой себе и тому, кто стоял за дверью, нетерпения, петляя, нарочито неторопливо и вальяжно побрела к выходу из квартиры.
Я даже не глянула в глазок. Громко звеня ключами, норовящими вывалиться из по непонятным причинам закоченевших пальцев, я стала открывать дверь. Один поворот, второй, третий... Мысленно воззвав к богам, я открыла дверь.
На пороге стоял он. Всклокоченные чёрные кудри, дипломат, уже ставший привычным официального вида черный костюм. На лице моем мелькнула тень улыбки, которая своей загадочностью и неопределенностью могла посостязаться с улыбкой Тутанхамона, ну или, на худой конец, Джоконды.
Я втащила его в квартиру, захлопнула дверь и, выждав с десяток секунд, не смея поднять на него взор, крепко обняла, положив голову ему на плечо. Возможно, я хотела бы его хоть раз обнять как-то по-другому, но не получалось.


— Раздевайся, мой руки, я пойду, поставлю чайник...


Он снял обувь, проигнорировав стоящие у самого порога тапочки, посверлил немного взглядом мою полуобнаженную фигуру, с полуулыбкой, сохраняя полное молчание, достал из дипломата пачку сигарет и протянул их мне.


— Спасибо... Правда, спасибо, ты мой спаситель. Я благодарна невероятно, пусть и по мне этого не видно. Не умею я выражать эмоции, да и говорить красиво тоже, видимо, не умею... — Я виновато улыбнулась, с чайником в одной руке и с сигаретами в другой подошла к нему и легко и быстро поцеловала. — Проходи, не стесняйся. Мой дом — твой дом.
С этими словами я удалилась в недра кухни, ну а он, наконец, пошел мыть руки.


Разговор не клеился. Мы сидели на кухне и пили зеленый чай. Кудрявый парень выглядел усталым, но ни в коей мере не отстраненным. Я смотрела на него, не отрываясь, и не имела ни малейшего представления о том, что мой взгляд выражает. Впрочем, как и всегда.
Окружающие уже давно привыкли к нашим ментальным диалогам в стиле "одно слово вслух - два в мыслях", но вот сами мы к такому типу общения привыкнуть не могли. Мы понимали друг друга без слов, что казалось мне чем-то парадоксально-ненормальным, ведь ни с кем больше такого взаимопонимания я не имела. Он смотрел на меня долго, пристально, потом взял мою руку. Так и сидели. Без слов, без действий. Пили чай и смотрели друг на друга. Кто знает, когда еще нам удастся вот так вот просто друг на друга смотреть? Горькая мысль о том, что каждая наша встреча — как последняя, закралась в глубины сознания.
В голове отчетливо прозвучал знакомый лейтмотив отчаяния, однако я, собрав всю волю в кулак, выдворила его за пределы разума. До поры, до времени.
Рано или поздно всё же нужно было нарушить тишину.

— Знаешь... Все слова куда-то пропали. Я хотела позвонить тебе раньше. Просто услышать твой голос. Но мне просто нечего было сказать.
— Не нужно причин. Хочешь — звони. Я обещал всегда быть на связи, помнишь? — Он улыбнулся.
Я решительно встала.
— Пошли.
— Куда?
— В комнату. Кружки захвати, пожалуйста.

Я закрыла за ним дверь. Затем - закрыла окно, чтобы не светило.

— Ну что ты на меня так смотришь? Не знаешь, что с девушками делать, что ли? Да шучу я, шучу. Проходи, садись. Вижу, что устал. Что случилось?
— На работе запара. Командировки эти, да и так, трескотня по конторе... Еще и диплом...
— Ложись. - Я отодвинула одеяло в сторону.
Он посмотрел на меня в смятении, потом послушно лёг прямо в одежде, укрывшись одеялом.
— А ты?
— И я.

Я легла вначале на прямо-таки пионерском расстоянии (если это сравнение в данной ситуации вообще уместно), ну а потом, отослав ко всем демонам и без того горящие синим пламенем морали и приличия, притянула его к себе и лежала, глядя в распахнутое окно на просыпающийся город, вслушиваясь в гул машин, пока ещё робкое пение птиц и шорохи ночных теней, спешно оседающих в подворотне.