ТЯГА К МОРЮ

               
Тяга к морю других увлечений сильней, –  это факт!
Тайны манят глубин, восхищают морские просторы!
Только шторм настоящий мог сделать нам краткий антракт,
чтоб мы вспомнили  вдруг и наш лес корабельный, и горы

Это крымской природы божественный триумвират,
он открыт для души, никогда не бывает он в гриме,
а кто видел росу на рассвете под тыщу карат,
тот плохого уже никогда не напишет о Крыме.

Кто бродил по яйле в море трав и в ромашках по грудь,
кто смотрел в облака, и кто видел, как даль вдруг седела…
О, мой критик, из снобов, прошу тебя – не обессудь,
я об этом писал, и пишу, и писать буду, что тут поделать.

Что поделаешь тут, если сам я частица его,
если Крымом дышу, и повязан я музой моею,
и ношу я в душе горечь сладкую, так как всего
передать не смогу, как задумано, нет, не успею.

Разве мне передать этот эллинский  абрис  волны,
это зеркало бухты, ласкаемой тёплой волною,
и под полной луною блестят у волны валуны
и из пены встаёт Афродита под полной луною.

Разве мне передать этот грозный накат возле скал,
эту музыку сфер, этот рокот и гул  ораторий?
Я всю жизнь холил рифмы и верные строчки искал,
чтоб случались стихи и, чтоб в них были образы моря. 

Чайки плавно парят над зеркальною бухтой моей;
мы ныряем ко дну, и стараемся делать всё  плавно;
много в мире других,  удивительных тоже, морей,
но у Чёрного моря бледнеет харизма их явно.

Балаклава и Керчь, Севастополь и Ялта, Форос;
дельтаплан мой под солнце взлетел современным Икаром;
и недаром в Крыму я родился поэтом и рос,
черноморские ветры меня обласкали недаром.

Увлечений других – это факт! – тяга к морю сильней,
вдаль смотрю по утрам я из рощи античных фисташек:
много синих морей, да у Крыма-то море синей,
потому что родное, и, значит, любимое, наше…