Глава 7. Как-то так

POV Нина

 Не знаю почему, но после того, как я увидела Йена, я успокоилась. Серьезно. Больше не было того надрыва души, который буквально разрезал меня последние часы. Но когда я увидела и поговорила с ним, всё стало так, как и должно быть. Всё оказалось так просто — это не мой Йен. Нет. Моего Смолдерхолдера больше нет.

 ***

-Остин!, - Смеюсь и дёргаю плечом, когда парень щекочет меня. Мой смех эхом отзывается от ещё полупустых стен, и эхо заставляет меня прислушаться, - Как в пещере, верно?, - Вскидываю на него таинственный взор.
–Как скажешь, - Стоуэл ласково целует меня в лоб и отходит, продолжая мусолить стену, окрашивая ее в бледно-персиковый цвет. Искоса наблюдаю за ним, улыбаясь. Мне сразу понравился этот парень, с его пронзительными голубыми глазами, неухоженными, вечно растрепанными, словно гнездо птицы, темно-русыми волосами, высокий, коренастый... Он был каким-то необычным, очень веселым, открытым, дружелюбным, и явно поглядывал на меня. Мы познакомились во время съемок «Плохого поведения», и какая-то глубокая, чистая дружба с неким, пока что неуловимым подтекстом промелькнула сразу. Оставалось только ждать.
Первое время наших отношений мы тщательно конспирировались, потому что я искренне не хотела всей этой шумихи относительно моей личной жизни, но, как оказалось, это было ошибкой, потому что те сто и один вариант того, с кем я встречаюсь, меня действительно злил. Правда, и Остин попадал в этот список, но другие имена... Поэтому, в конце концов, мы решили открыться. Это случилось на гоночных соревнованиях Indianapolis 500, которые настолько всколыхнули СМИ нашими некачественными, далекими и не очень понятными фотографиями, что я по-настоящему боялась смотреть новости, ожидая, что очередной корреспондент начнет нас обсуждать. Неужели мы одни в Америке? Почему обсуждают нас?
–Кажется, придется мыть пол, - голос плюшевого медвежонка вызывает у меня улыбку, и я оборачиваюсь к своему неуклюжему парню, изучая кляксы на полу.
–Да, пожалуй, я действительно была идиоткой, - хмыкаю и достаю тряпку, - надо было все-таки прикрыть пол той штукой, которую нам предлагала продавщица... И не смей говорить «а я же говорил»!
–Но я ведь действительно говорил, - Коварно улыбается он. Я издаю рык взбешенного хомячка и бросаюсь на него, повисая на нее. Остин подхватывает меня отработанным движением и, усадив себе на бедра, прижимается к моим губам. От него пахнет краской, какой-то химией... И чем-то родным. С нежностью вспоминаю, как мы дурачились в Индианаполисе, о чём свидетельствуют сотни по-детски глупых фотографий из специальной кабинки, в который мы пробыли, наверное, часа два.
Отрываюсь от его губ и с нежностью смотрю в его лучистые глаза.
–Я люблю тебя, - Шепчет он, и я прячу лицо на его груди. Так хорошо, так спокойно, мирно...
–Спасибо Селене, - Шепчу в ответ, утыкаясь носом в изгиб его шеи, - Она познакомила нас именно тогда, когда ты мне был так нужен.
–Нина .., - Шепчет он, растягивая слово. На какую-то долю секунды я осознаю, что он ни разу не назвал меня «Нинс» или... Но это и хорошо. Из-за этого я могу любить только его, не живя воспоминаниями, что мне, собственно, и нужно, - Ты уверена, что не хочешь, чтобы я поехал с тобой?
–Куда, в Болгарию?, - Качаю головой, осторожно поцеловав его колючий подбородок, - мне хочется просто ненадолго съездить к своим истокам. Это быстро.
–Но я уже скучаю, - Он с невероятной нежностью трется о мой нос, и я буквально таю, едва не слетев с него. Остин мгновенно возвращает меня на прежнее место, а в его глазах... Я сглатываю, узнавая этот взгляд, - Что-то ты раскисла. Может, тебя расшевелить?, - Хрипит он, и я начинаю нервно хихикать, стараясь слезть, - Нет?, - Качаю головой, как китайский болванчик, - Точно нет?
–Нет...
–А я вот думаю, что да, - усмехается он и, отклеившись резко от стены, несет меня в комнату, где опускает на кровать и начинает покрывать липкими, щекотными поцелуями мою шею, заставляя дергаться, вырываться и смеяться, смеяться, смеяться... Его губы изучают лицо, спускаются на плечи, скользят по руками, потом он резко поднимает мою майку, покрытую редкими капельками краски и целует меня в пупок, отчего я издаю писк котёнка, дергая ногами. В итоге все заканчивается, как всегда: Мы лежим на кровати, нежно целуясь, переплетя наши ноги и притянув друг друга близко-близко к себе. Я вожу пальцем по его груди, спокойно опадающей и поднимающейся, ощущая его легкое дыхание на макушке и мягкие прикосновения к спине. Ему нравится играть с моими волосами, а я хочу немного постричься .., - О чем ты думаешь?, - вдруг спрашивает он.
–О том, какой ты хороший, - Улыбаюсь я и получаю трепетный поцелуй в лоб.
–С тобой так...Спокойно, - Шепчет он, и я кусаю губы, словно не веря во всю эту правду. Всего пару месяцев назад я думала, что всему конец, у меня была скрытая депрессия, я даже набрала вес, но потом... Стоуэлл буквально спас, появившись ярким светом надежды в моем конце света, и, как бы это банально не звучало, всё так и было. Своим оптимизмом, позитивом, он вернул меня прежнюю, улыбающуюся не натужно, а по-настоящему, и из-за этого мое сердце буквально распирало от любви и нежности к этому немного неуклюжему парню с добрыми глазами.
–Ремонт сам собой не сделается, - Хихикаю, целуя его в плечо.
-Это ты намекаешь «проваливай из моей кровати»?, - Он смешно вскидывает бровь.
–Нет, я намекаю на то, что ремонт стоит, а время идет. А мне уже надоел запах краски.
–Ладно, принцесса, - Он чмокает меня в нос и поднимается, расправляя майку, - Пойду работать.
Он уходит, а я смотрю ему вслед. Порой, мне кажется, что мы глупые дети, потому что мы ведем себя абсолютно не по-взрослому: Мы дурачимся, покупаем какую-то ерунду, делаем глупые фотографии, достойные детского сада, портим ремонт, хотя я прекрасно знаю, что нужно прикрывать пол, чтобы не испортить его. Но с ним мне хочется этой глупости, беззаботности, легкости, и он мне их даёт, на все сто.
По привычке хватаю телефон, давая себе и еще минуту-две передышки, и захожу в новости, так как очень слежу за одной девочкой, больной раком. Я несколько раз звоню в ее больницу, а недавно даже заезжала туда. Просто она чудесная художница, и ее работы — это просто что-то невероятное. Так видеть мир, в таком возрасте...
Мои глаза натыкаются на очередную красную строку, и, увидев фамилию «Сомерхолдер», закатываю глаза. Серьезно? И их вы не можете оставить в покое? У них медовый... медовые месяцы, да. Странно, что эти папарацци не залезли к ним во время брачной ночи (стараюсь не думать об этом) и не сообщили всему миру о цвете «подвенечного белья» невесты. Все же открываю статью и читаю. Внутри все замирает, и дальше первой строки я не могу прочитать, судорожно глотая ртом воздух.
«НИККИ РИД-СОМЕРХОЛДЕР БЕРЕМЕННА: МИФ ИЛИ РЕАЛЬНОСТЬ?!
Пару глубоких вздохов и... И всё. В какой-то момент я осознаю, что абсолютно спокойна. Я прочитала эту новость также, как и сотни других за это время. С долей равнодушия смотрю на их последние, ставшие доступными, фотографии со свадьбы: счастливые, улыбающиеся, влюбленные. Что ещё надо?
Кладу телефон на столик и, собрав волосы в хвостик, выхожу на кухню, с улыбкой отмечая преданность Остина.
–Ну, что, медвежонок? Помощь нужна?
–Ты мне всегда нужна, - Отзывается он, вытирает лоб и, убрав руку с валиком в сторону, прижимает меня к себе другой и целует.
Хорошо, как же мне хорошо. Правда.