Зеленая черепаха

Глава первая.

1

     Заявление об уходе по собственному желанию я положил на стол начальнику вместе с заявлением на отпуск. Начальник сначала подмахнул заявление на отпуск и только потом увидел вторую бумажку. Взял в руки и тупо уставился в написанное. Когда начальник  сильно удивлялся, он становился похожим на поросенка. Так случилось и на этот раз.
- Пойдём в “переговорку”, – предложил он.
- Пойдём, – весело согласился я.
     Визит в “переговорку”, естественно, ничего не изменил. Десять минут спустя я собрал вещи, забрал из шкафа припрятанную бутылку виски и направился к выходу. Из-за мониторов меня провожали лица любопытствующих. На некоторых было написано сочувствие, на большинстве – чёрная зависть.
     До свидания, офис. Что можно сказать на прощание? Жаль, что мне не наблюдать больше офисных романов. Да, любовь у нас на работе процветала в отличие от самой работы. Многие уже переженились, большинство просто... общались. Партнеры по общению регулярно менялись, и выглядело это так, как будто отдел логистики составил специальный план, по которому все должны пообщаться со всеми… Пример подал генеральный директор, ушедший от жены к своей ассистентке. За ним потянулись  боссы помельче, в том числе и мой  поросячий начальник. Он тоже ушел от жены, когда она заболела, и теперь  жил с веселой, дородной девицей из клиентского отдела.  О рядовых сотрудниках даже не хочется говорить, на ум приходит собачий питомник, для которого устраивают корпоративы-случки. В общем, не компания, а какой-то клуб знакомств. Причем, с возможностью выбора типа отношений: от “постоянных” до “любви на одну ночь”.
     Я не жалел, что стал безработным в Кризис. Кем я был? Сам не знаю. Моя работа вертелась вокруг компьютерных развлечений и прочей ненужной человечеству чепухи. Я назывался арт-директором и имел в подчинении несколько творческих личностей, которые теперь останутся без присмотра. То, что я делал, было скучно и бессмысленно. Всё больше и больше времени я проводил за чтением книг, скачиваемых из интернета в электронном виде. Так что, жалеть нечего. Одно плохо - творческие личности теперь совсем расслабятся.
     Очутившись днём на улицах города, я почувствовал себя непривычно, так как обыкновенно в это время безвылазно сидел в офисе. В метро оказалось неожиданно многолюдно, причём, ехали далеко не одни пенсионеры и дети. Такое количество неработающих - даже если допустить, что некоторые из пассажиров ехали всё-таки по делам, меня приятно удивило. Многие слушали плеер, некоторые читали, большинство просто бессмысленно смотрели перед собой. На предпоследней станции в вагон вошла группа молодежи - две девушки и три парня - студенты младших курсов или школьники старших классов.  Девочки-готы и мальчики-эмо, или наоборот. Одна из девочек постоянно хохотала и падала на парня с пирсингом в губе. Парень ее отталкивал и что-то невнятно бормотал, наверно, очень смешное. В руках у парней были две двухлитровые бутылки пива “Белый медведь”, к которым вся компания по очереди прикладывалась. Скажу честно, я им позавидовал.
     Придя домой, я взялся за уборку. Помыл полы, пропылесосил ковры и мягкую мебель, почистил плиту, протёр подоконники и надраил унитаз.  Обработал специальными средствами раковины и ванную. Полил цветы и смахнул пыль с книг. Последнее, что я сделал, побрызгал в туалете духами. Великий бог Чистоты, если таковой существует, наверняка, остался мною доволен.
     Позволив себе маленький отдых в виде пятиминутного лежания на диване, я достал с верхней полки припорошенную пылью дорог старую чёрную сумку и стал укладывать вещи. Много времени эта процедура не потребовала - в голове у меня давно был сформирован чёткий список того, что необходимо было взять. Футболки, шорты, плавки, сандалии,  крем для загара (он же от ожогов) – я не был оригинален.
Затем я подошёл к полке с Великой Двадцаткой, чтобы подобрать в отпуск что-нибудь для чтения. Великая Двадцатка – это двадцать книг, которые я читаю по очереди. Прочёл одну, берёшь следующую, и так далее - по кругу. Сейчас очередь дошла до “Саламбо” Густава Флобера. Что ж, неплохой выбор.
     Делать было больше нечего, а в таких случаях у русских людей принято пить чай. Я включил чайник и занялся приготовлением бутербродов, являющихся неизменной частью чаепития. Как только чайник вскипел, и я уже собрался сесть за стол, нарушив мои планы, неожиданно зазвонил телефон.


2

     Опять какие-то сволочи нюхали в туалете кокаин! Что за привычка нанюхиваться на рабочем месте! Ярослава брезгливо сдула с мраморной раковины белую пыль и подозрительно огляделась по сторонам – если кто-то войдёт, подозрение может пасть именно на неё. Но в этот вечерний час в офисе было немноголюдно. Тщательно вымыв руки, Ярослава промокнула их бумажными салфетками и слегка умастила кремом с сандаловым маслом. Отлично, теперь она готова закончить свой последний эскиз.
     Даже не верится, что этот момент наступил. Она завершала работу над коллекцией, в которую вкладывала всю душу и все силы последние полгода, но сейчас не испытывала по этому поводу никаких эмоций. Да и нужна ли будет кому-нибудь её коллекция? Скорее всего, так и останется пылиться в ящиках стола, как воспоминание о несбывшихся надеждах и мечтах.
      Ярослава работала в корпорации модной одежды “Zorno” ассистентом. Должность ассистента подразумевала самые разнообразные обязанности, но, как правило, они не имели никакого отношения к непосредственной работе над коллекциями одежды. А именно этого хотела Ярослава и именно для этого училась на дизайнера одежды. Поэтому в свободное от основной работы время она создавала собственную коллекцию. Темой её коллекции было львы. Платья, юбки, брюки, пальто в жёлтых, бежевых, пастельно-коричневых, оранжевых тонах должны были быть исполнены ленивой грации и  хищной сексуальности. Меховые оторочки, кашемир, шерсть сделали бы одежду уютной, удобной, притягательной.
     Ярослава вздохнула. Выпустить такую коллекцию под маркой “Zorno” было совершенно невозможно.
     Корпорация “Zorno” принадлежала Алине Вячеславовне – бывшей любовнице ныне покойного нефтяного магната Пронько, гремевшего некогда на всю Москву своими громкими загулами. Как раз во время одного из таких загулов - с орущими на столах
поп-звёздами и горящими посреди Москвы-реки теплоходами - Пронько и подарил Алине Вячеславовне (тогда ещё просто Линьке) скромный подарок в виде небольшого и малоизвестного дома Моды с прилагающимся к нему довольно круглым счётом в банке. У женщины оказалась железная хватка, к тому же за ней стояла тень всемогущего Пронько, отбивавшая у конкурентов желание устраивать гнусные фокусы с налоговыми проверками и опечатываниями складов.  Когда Пронько не стало (слишком широкий размах, как известно, не остаётся безнаказанным), корпорация “Zorno” уже достаточно прочно стояла на ногах, чтобы сама о себе позаботиться. Сотни фирменных магазинов работали в Москве и во всех крупных городах страны, десятки тысяч китайцем трудились в тёмных подвалах, создавая прекрасные и недолговечные произведения современного дизайнерского искусства. Одеваться в “Zorno” было престижным и модным, звёзды всевозможного калибра охотно щеголяли в предоставляемых корпорацией нарядах на экранах телевизоров и страницах прессы, любая представительница прекрасного пола мечтала о платье из новой коллекции с заветным лейблом. Дошло до смешного: другие китайцы, сидящие в ещё более тёмных и жутких подвалах, стали подделывать то, что создавали их братья на законной основе. Но такие попытки были быстро пресечены - Алина Вячеславовна принадлежала к школе суровых девяностых, когда вопросы решались просто и жёстко.
     Ярослава прошла по коридору с ядовито-лиловыми стенами и открыла стеклянную дверь, ведущую в конференц-зал. Конференц-зал так же был целиком лиловым  – этот цвет обожала Алина Вячеславовна. Над расположенной в конце зала сценой цвела двухметровая чёрная лилия – фирменный знак корпорации. За стоящим в центре белым круглым столом сидели и пили виски фотограф Мартин и директор по маркетингу Петя. Судя по валяющимся на столе кредитным карточкам и стеклянным глазам, до этого молодые люди (обоим – прилично за тридцать) активно нюхали кокаин.
- О-о, привет! – протяжно заголосил Мартин, – П-присаживайся! Х-хочешь дорожку?
     Петя замахал рукой и бессмысленно заулыбался.
- Нет, спасибо. Я на минутку. Алина просила подготовить конспект последнего совещания по осенней коллекции. Кстати, было что-нибудь хорошее?
- Нет, всё говно.
- Полное говно?
- Абсолютное.
- Тогда ладно… Да где же стенограммы? Вы их случайно не выбросили?
- Может, и выбросили… А вот какие-то бумажки, мы на них огурцы резали. Это не они?
- Конечно, они! Паразиты! Больше ничего не нашли?! Это же стенограммы!
- Ты знаешь, огурцы не возражали.
- Зато я возражаю!
- Прости, пожалуйста!
- Ну, ладно, чёрт с вами. Я пойду.
     Ярослава огляделась. Лиловые стены, лиловый потолок, лиловый пол. Белая мебель и гигантские алюминиевые лилии по углам – когда к этому привыкаешь, перестаёшь замечать, но если попасть сюда в первый раз…
- Кстати, это не вы нюхали в туалете?
     Молодые люди застенчиво переглянулись.
- Кажется, мы.
- Хоть бы вытерли за собой… А, почему в женском?!
- Ну, понимаешь… - Мартин слегка замялся, – Это добавляет некоторой… пикантности.
- Вот извращенцы!
     Ярослава вернулась в комнату ассистентов, подготовила и отправила секретарю по электронной почте конспекты совещания, и выключила компьютер. Ещё раз просмотрев сделанные за день эскизы, она сложила их в светло-бежевую папку без названия и засунула папку в нижний ящик стола. Всё, можно было идти домой.
     Ярослава устало улыбнулась - с этой минуты у неё начинался отпуск.
 

3

     “Вот сука! – подумал Олег. – Вот же сука!”
Спину его любимой кожаной куртки Diesel украшала огромная уродливая дыра. В дыре, словно декорация к дешёвому фильму ужасов, торчал здоровенный кухонный нож. Вот, значит, как Анжелика отомстила за его ночное отсутствие! Чёрт подери, она могла бы хотя бы узнать, где он был!
     Олег налил полстакана “Джеймсон” и подумал о том, что так дальше продолжаться не может. Слишком много виски (Олег выплеснул “Джеймсон” в раковину и налил вместо него коньяк), слишком много бессонных ночей, слишком много женщин и слишком много Анжелики. Да, вот в чём главная проблема – слишком много Анжелики! Его уже достала эта стерва!
     Олег огляделся и понял, что устал не только от хозяйки, но и от её квартиры. Созданный дорогим дизайнером интерьер вызывал тошноту. Белые стены, белая мебель, пустые неуютные комнаты  – квартира мучительно напоминала психдиспансер! Жить в таком месте было невозможно, зато удобно устраивать вечеринки. Про вечеринки напомнило и темневшее на ковре пятно, оставшееся после последнего пати. Анжелика тогда сильно перебрала и опрокинула поднос с вином. Вот была потеха! На закуску в тот день подавали суши с лососиной и девушек из модельного агентства “Vostok” . Намешав шампанское с водкой, Анжелика ходила с бутылкой “Абсолюта” и, расталкивая модельных девушек, предлагала гостям выпить. Когда Олег сделал ей замечание, она, противно хихикая,  зашептала ему на ухо: “Ты ничего не понимаешь! Это всё нужные люди! Поверь мне, это всё о-очень нужные люди!” Похоже, она всецело ощущала себя светской дамой  и даже не догадывалась, как смешна!
     ”Зачем же я с ней связался?” -  спросил себя Олег и улыбнулся наивности вопроса. Ответ был очевиден – секс. Таких необузданных и изощренных в любовных играх женщин он ещё не встречал. Анжелика было ненасытна и постоянно придумывала что-нибудь новенькое, всё более грязное и извращённое. И Олегу это нравилось. Но всё хорошо в меру. В последнее время костюмы зайчиков, кожаные плётки и секс на крыше уже начали надоедать. Хотелось чего-нибудь попроще, поспокойнее..
    Второй (а, скорее, первой) страстью Анжелики были деньги, точнее, карьера, которая эти деньги приносила. Наглядной демонстрацией её успехов на рабочем столе красовалась фотография, сделанная во время корпоратива в Испании. На фотографии Анжелика обнималась с Чарльзом Диннером -  главой русского отделения  агентства “MERIEL”. Международное риэлтерское агентство “MERIEL” было одним из крупнейших в мире, и Анжелика, с недавних пор занимавшая в нём пост директора по развитию, очень гордилась достигнутыми ею высотами. Чарльз Диннер, седоусый англичанин, похожий на откормленного кота, железной рукой удерживал лидирующие позиции агентства на рынке недвижимости и неизменно радовал сидящий в Лондоне совет директоров постоянно возрастающими прибылями. Да, в последние годы бум строительства и гипертрофированные инвестиции  приносили просто фантастические дивиденды, которыми агентство, надо признать, довольно щедро делилось со своими
топ-менеджерами. 
     Олег, не снимая кроссовок, лёг на белый кожаный диван и закрыл глаза. У него была тяжёлая ночь. И он провёл её не в баре, не в ночном клубе и не в чьей-либо постели, как думала Анжелика, а в больнице. Вчера под вечер разбился его друг Иван Гриднев. Иван так же, как и Олег был автогонщиком, и они вместе участвовали в соревнованиях и вместе работали, занимаясь тестированием прибывающих на продажу иномарок. В семь часов вечера на скорости сто девяносто километров в час Иван не вписался в поворот и врезался в ограждение трека. В тяжёлом состоянии он был доставлен в больницу и только под утро пришёл в сознание. Сейчас его жизни ничего не угрожало, но травмы были очень серьёзными. В больнице остались жена и маленький сын Ивана.
     “ И со мной такое может случиться в любой момент. – подумал Олег. – И ничего тут не поделаешь. И Иван знал, на что идёт. Все мы знаем, и весь секрет только в том, чтобы пореже об этом вспоминать”.
     Хлопнув дверью, в комнату влетела Анжелика. Она мгновенно оценила неснятые кроссовки и дымящуюся сигарету (курить в комнатах не разрешалось) и поняла – это вызов. Даже не вызов, а бунт – наглый и откровенный - и подавить его нужно было с максимальной жестокостью. Анжелика размахнулась и попыталась хлестнуть Олега по лицу. Тот отклонился и отступил на два шага назад.
- Еще раз такое сделаешь, пожалеешь.
     Анжелика и не думала останавливаться.  Подобно разъяренной самке гепарда она рванула вперед и попробовала нанести новый удар. На этот раз Олег блокировал удар ребром ладони.
- Сволочь! Козел! Подонок!
- Успокойся. И не надо меня больше бить.
- Мразь, сволочь, недоносок!
     Поняв, что в рукопашной схватке ей не взять вверх, Анжелика полностью перешла на звуковое воздействие.
- Подонок! Урод! Ничтожество!
- Недоносок! Дебил! Коротышка!
- У меня нормальный рост.
- Козел! Подонок! Сволочь!
- Может, хотя бы узнаешь, где я был?!
- Подонок! Мразь! Неудачник!
- Альфонс недоделанный!
     “Альфонс” стал последней каплей. Олег развернулся и пошёл к спальне. В спину ему полетела китайская ваза (шестьсот евро), статуэтка танцовщицы (двести евро), флакон духов Opium (пятьдесят евро). Всё мимо. С музыкальным звоном осыпался принявший в себя танцовщицу плазменный телевизор (две тысячи евро). “Отличный бросок!” – крикнул Олег и захлопнул за собой дверь спальни. Раздавались тяжелые глухие удары. Дверь была дубовой и минут десять должна была выдержать.
     Повторяя про себя словами Майкла Дугласа “С меня хватит!”, Олег быстро собрал немногочисленные вещи, сгреб со стола любимые музыкальные диски. Среди дисков могли оказаться, не только его, но и Анжеликины, но ему сейчас на это было плевать. Застегнув сумку, Олег вышел.
     “Ты об этом пожалеешь!” - тяжело дыша, прохрипела Анжелика. Волосы ее были растрепаны, рот искривлен, на лице проступили красные пятна – яркая иллюстрация того, что гнев не всегда украшает женщину.
- Пропусти! - Олег прошел мимо Анжелики и, бросил на диван ключи. - Будь счастлива!
- Мерзавец! Подонок! Козел!
     В лифте Олег с облегчением закурил сигарету. На стенке кабинки он заметил аккуратно нацарапанную надпись “Анжела - ****ь!” Надпись была ещё свежая - замазать не успели. Интересно, кто это накарябал? Олег провел пальцем по шершавым буквам и невесело хмыкнул. Да, похоже, отдых ему не помешает. Хорошо, что с завтрашнего дня у него отпуск. Очень хорошо.


4

     Райхана умирала. Бившая её дрожь участилась, изо рта пошла пена, тело выгнулось, сведённое судорогой.
     “Ты должен её спасти! – сказал шейх доктору. – Должен! – Повторил он”.  Доктор, с ужасающей медлительностью возившийся до этого с чемоданчиком, отчаянно рванул замок и, рассыпав инструменты на пол, выхватил ампулы с адреналином. Бросив взгляд на девушку, он беспомощно заморгал и трясущимися руками стал  наполнять шприц. Выпрыснув остатки кислорода, с нерешительностью прицелился и  изо всех сил вонзил иглу в сердце.
Девушка  внезапно застыла и распахнула глаза. В глубине расширенных зрачков замерцали золотые огни.  Шейх, охваченный надеждой, наклонился, и на какое-то мгновение ему даже показалось, что Райхана его узнала. Но глаза тут же погасли, и сколько шейх в них дальше не всматривался, там не было ничего, кроме пустоты. Из бездонной чёрной пропасти смотрела сама смерть.
     “Я не виноват, я не виноват! – срывающимся голосом стал оправдываться доктор. - Было слишком поздно! Уже ничто не могло помочь! Если бы на десять минут раньше! Хотя бы на пять!”
     Шейх не отвечал. Он даже не слышал звучащих слов. Он словно онемел. Горе его было слишком велико.
     Райхана...  Единственная, которую он любил... Ее имя значило радость, блаженство, наслаждение. Она и была для него радость – его единственная отрада, окрашивающая жизнь в яркие краски. Только с ней он по-настоящему радовался жизни. И теперь её не стало...  Шейх взглянул на рассыпанные по полу ампулы с героином. Когда же это началось? Он знал, что Райхана иногда балуется слабыми наркотиками, и прощал ей это, как и остальные ее слабости. Но героин! Он не должен был этого допустить.
     Шейх поднялся с колен и, задержавшись ещё на секунду над телом возлюбленной, не глядя по сторонам, вышел из комнаты.  На ходу он кивнул слугам на  доктора. Доктор все понял и без чувств свалился на пол.   
- Джамала ко мне.
     Появился Джамал, правая рука Шейха.
- Слушаю, господин.
- Ты знаешь, что случилось?
- Да, господин.
- Райхана умерла от передозировки героина.
     Свирепое лицо Джамала потемнело.
- Я соболезную, господин.
     Шейх помолчал.
- Я знаю, что ты искренен. Ты должен найти того, кто снабжал ее наркотиками. Найти и привести ко мне. Живым.
- Я сделаю это, господин.
- И как можно скорее.
- Повинуюсь, господин.
     Джамал вышел из комнаты и машинально прикоснулся к страшному шраму, пересекающему лицо от виска до шеи - он не мог подвести хозяина.
     Покинув особняк, Шейх сел в поджидавший его Maybach 62. Выждав минуту и не получив указаний, водитель завёл мотор. Машина взревела и в окружении четырех мотоциклистов выехала за ворота. Погружённый в свои мысли, Шейх неподвижно застыл в углу салона. "Почему мы всегда теряем именно тех, кто нам более всего дорог, тех, кого любим?  В жизни нельзя иметь всего. Имея все, можно лишиться самого дорогого и плакать, как последний бедняк". Зазвонил телефон. Парижский брокер доложил о завершении последней операции с акциями “Lufthansa” - шейх стал еще на двенадцать миллионов богаче, но это известие не принесло даже секундного удовлетворения. "Наркотики. Они несут богатство и власть. Власть над всем миром. Но они же могут и все отнять. Как же мне быть? В чем найти новый смысл?"
     Шейх включил связь с водителем и приказал ехать в пустыню. Сейчас, в этот момент он должен был вернуться к истокам.


5

     Звонил Олег.
- Привет.
- Привет!
- Не помешал?
- Помешал. У меня чай стынет. И бутерброды...
- Оставь ты свои бутерброды! Давай сходим куда-нибудь, нормально поедим.
- Не охота. Выпью чаю и лягу спать.
- Понятно. А хочешь новость? Я ушёл от Анжелики.
- Не может быть! Наконец-то! И как всё прошло?
- Нормально. Только куртку жалко.
- Какую куртку?
- Мою любимую - Disel. Ну ты знаешь, красная такая… В спине дыра величиной с унитаз.
- Слушай, а ты живой?!
- А ты как думаешь? Куртка висела в прихожей…
- Ну тогда ладно... И, вообще-то, ты легко отделался. Ведь она могла того… Отрезать у тебя чего-нибудь и посущественнее.. Оставить себе для коллекции, так сказать, на память. Как ты думаешь, она коллекционирует эти штуки?
- Только в резиновом виде. У тебя то как?
- Нормально. Сегодня уволился.
- Правда? Ну и молодец! Значит, день прошёл не зря!
- Ещё бы! У меня была генеральная уборка! Теперь самое время отдохнуть. Ты хоть помнишь, во сколько у нас самолёт?
- Конечно, нет.
- В девять десять утра, Домодедово. Предлагаю встретиться напротив второго выхода за два с половиной часа.
- ОК! Мне захватить кого-нибудь?
- Нет, спасибо. Я думаю, все поедут на такси. Да с тобой и страшно ехать! Разгонишься по пустым дорогам…
- В Москве пустых дорог не бывает. Даже утром. Да и чего бояться, я же профессионал!
- Оно и видно!
- Знаешь, я мог бы вообще всех собрать! Плохо только что, мы живём в разных концах: Питер с Ярославой – на Воробьевых горах, Антон с Инной – на Речном вокзале, я – на Сухаревской, ты -  вообще чёрт знает где!
- Не надо оскорблений! У меня прекрасный район, Москва-река рядом!
- Ага, иди искупайся!
- Я вижу, у тебя улучшилось настроение.
- Есть чуть-чуть. Кстати, ты уже собрал вещи?
- Конечно.
- А я ещё нет. К тому же у меня, кажется, почти всё грязное! Чёрт! Пока магазины не закрылись, надо сбегать, купить что-нибудь.
- Не волнуйся. Не успеешь  - купишь в Египте.
- А там хорошие вещи?
- Очень! Египет – это центр европейской моды!
- Надо же, а я и не знал! Тогда до завтра?
- До завтра!
На всякий случай я ещё продиктовал Олегу номер нашего рейса, и после этого мы уже окончательно попрощались. Чай к тому времени безнадёжно остыл, но меня это не особенно огорчило - холодный был даже вкуснее. Вымыв чашку и вытерев стол, я вышел постоять на балкон. В бледно-синем небе уже загорелись первые, чуть видимые звёзды, в неподвижных водах Москвы-реки вспыхнули разноцветные окна домов. Приятно пахло нагретым за день асфальтом и жареной рыбой. Было хорошо, даже не хотелось уезжать. Но вот в вышине, оставляя за собой белый пушистый след, появился крошечный силуэт самолёта, и это всколыхнуло мою радость от предстоящего путешествия.




Глава вторая.

1

      Анжелика в четвёртый раз переворошила весь стол, перебрала ящики и даже перетряхнула постель, но диск так и не нашла. Проклятие, куда же он делся?! Она точно помнила, что положила его рядом с ежедневником. Обычный DVD-диск, без всяких надписей. Не мог же он просто взять и исчезнуть или уйти - ног у него уж точно не было! Анжелика еще раз осмотрела всю спальню, перерыла тумбочки, посветила за столом и даже заглянула под кровать. Ничего… 
      И тут страшное подозрение посетило Анжелику. Олег! Это он взял! Собирая свои музыкальные записи, он сгрёб со стола всё, что там было, и заодно прихватил и её диск. Вот скотина! Как он посмел?! Неужели, действительно, так и произошло?!    
     Волновалась Анжелика не зря. На диске было видео, снятое в секретном секс-клубе для избранных. Клуб был совершенно закрытый, и попала туда Анжелика, можно сказать, случайно - только благодаря рекомендации Эстер Калугиной - известной всей Москве своими похождениями светской дамы, жены одного очень высокопоставленного правительственного чиновника. Видео Анжелика получила, подкупив охранника в клубе, и сделала она это из, даже ей самой не вполне понятных, соображений. Во-первых,  в ней говорило извращенное желание увидеть себя в объятиях совершенно незнакомого мужчины, во-вторых, она смутно чувствовала возможность получения какой-то неопределенной выгоды – как она догадывалась, незнакомец был весьма влиятельной фигурой. К Олегу видео не должно было попасть ни в коем случае. Анжелика даже представить себе не могла его реакцию, если он обо всём узнает. Самое безобидное, что он мог сделать - это выложить видео в интернет. Если же о существовании секс-клуба для VIP-персон станет по её вине известно широкой публике... У неё могут быть большие проблемы. Очень большие. 
     В самом мрачном настроении, так и не решив, что ей делать, Анжелика вышла из дома и, сев в новенькую Audi A8, поехала в офис. Врубив стереосистему на полную мощность, она нещадно давила на газ и агрессивно подрезала соседние машины. Но ни быстрая езда, ни громкая музыка не могли развеять дурного расположения духа. Анжелику угнетало не только исчезновение диска. Были и другие проблемы - проблемы, поджидавшие её на работе. В последнее время дела в “MERIEL” шли не слишком хорошо. Финансовый кризис и обвал рынка недвижимости резко сократили доходы риэлтерского агентства. Анжелика, занявшая пост директора по развитию всего лишь месяц назад, начала понимать, что совершила свой карьерный скачок не в самое удачное для этого время. Но она так давно мечтала об этой должности что, когда представился удобный случай, не задумываясь, сделала всё возможное, чтобы её занять. Случай представился  после того как бывший директор по развитию Вадим Скворцов покинул  “MERIEL” и перешел в корпорацию “Айсбери” на руководителя департаментом продаж. “Да, а в уме Скворцову не откажешь: ушел он очень вовремя, да еще, как говорили, на просто фантастическую зарплату”. Никто не сомневался, что его место займет Артемий Герасимов - молодой и перспективный заместитель директора по маркетингу, давно ждущий повышения. Но не тут-то было! Перед самым совещанием совета директоров, на котором должна была решаться судьба вакантной должности, Анжелика договорилась с двухсоткилограммовым, вечно потным сисадмином Студнем и через сеть уничтожила все данные на ноутбуке Герасимова. Студень был соблазнен неопределёнными сексуальными обещаниями, которые Анжелика даже не думала выполнять, и таким образом выступление Герасимова было сорвано. Но сорванное выступление явилось лишь формальным поводом для отказа Герасимову, и всё в конечном итоге решил разговор с Чарльзом Диннером.  В конце рабочего дня Анжелика пришла в кабинет англичанина, закрыла дверь  и попросила именно ей предоставить освободившееся место. Аргументом служил туманный намек на прошлогодний весенний корпоратив, во время которого их отношения, мягко говоря, вышли за рамки служебных. Диннер был не из тех, кого легко припугнуть, но ввиду многочисленности иных проблем решил не связываться с Анжеликой и подал свой голос за ее назначение. Анжелика и сама понимала, не соответствует занимаемой должности, тем более в такой сложный и критический для компании период, когда от директора по развитию требовалось особенно многое. И что самое плохое, Анжелика начала догадываться, что спокойно отсидеться не удастся. Активность на рынке недвижимости приближалась к нулевой отметке, прибыли падали, бюджет грозил скатиться в сторону дефицита. Ситуация становилась критической.  Акционеры в Лондоне давили на Чарльза Диннера, а Чарльз Диннер давил на директоров, в том числе на директора по развитию. Из Лондона грозили прислать комиссию для внутренней проверки и оценки компетентности руководства. Пока были прибыли, компетентность никого не интересовала, но сейчас могли полететь головы. Нужно было что-то делать.
     Головной офис “MERIEL” находился на тридцать втором этаже небоскреба “Imperia Tower”. Оставив машину на подземной стоянке, Анжелика поднялась в свой кабинет и, едва кивнув вежливо поздоровавшейся с ней секретарше, приказала сделать себе кофе. Да, нужно было что-то делать... Анжелика включила компьютер и, прочитав корпоративные новости, стала проверять почту. Секретарша Вика - невзрачна, забитая девушка (предыдущую - эффектную  блондинку Нелли -  Анжелика уволила в первый же день своего назначения) принесла большую чашку капуччино. Анжелика закурила сигарету. Так, ничего особенного, рядовые деловые письма, которые могут подождать с ответом, спам с сайтов знакомств - Анжелика захаживала на них на досуге, какие-то маркетинговые планы от Герасимова, заигрывания Платонова - начальника ССБ  - хм, а он в принципе ничего…  Открыв последнее письмо, Анжелика поставила чашку на стол и затушила сигарету. То, что она прочла, показалось ей интересным… Даже очень интересным. Да, действительно - вот оно! То, что нужно!
     Ей писал Шухрад - владелец небольшой риэлтерской фирмы в Хургаде, с которым она познакомилась в прошлом году, отдыхая на Красном море. Шухрад сообщал, что в пригороде Хургада неправдоподобно дёшево продаётся новый шикарный пятизвёздочный отель. Цена невероятно низкая! С чем это связанно – неизвестно, но репутация  продавца – богатого арабского шейха – безупречна, так что никаких проблем возникнуть не должно. Правда есть одна сложность – объявлен тендер, и все желающие должны подать свои заявки в течение ближайших двух недель. А в конце указанного срока шейх сам выберет покупателя. При этом никакого аукциона не будет - цена окончательная и не станет ни больше, ни меньше. Если ей это интересно, он готов сообщить подробности и выступить посредником. Его устроит самый маленький процент.
     Быстро списавшись с Шухрадом и узнав цену – всего пять миллионов долларов, Анжелика тут же поняла, что это её шанс. Шанс провести отличную сделку, открыть новое бизнес-направление - коммерческая недвижимость Египта! - и доказать всем, что она не напрасно занимает должность директора по развитию. А, может быть, даже удастся, скрыв истинные цифры сделки, урвать себе какой-нибудь кусок  помимо положенных ей в данном случае комиссионных. Всё складывалось настолько хорошо, что трудно было даже поверить!
    Прервав поток приятных мыслей, захвативших женщину, зазвонил телефон - секретарша Чарльза Диннера пригласила Анжелику к директору в кабинет. Старавшаяся в последнее время избегать подобных встреч, Анжелика на этот раз не стала увиливать, а весело ответила, что будет через пять минут - сейчас она была во всеоружии!
- Здравствуй, дорогая!
- Привет, Чарльз!
- Как у тебя дела?
- Хорошо!
- А вот у меня - не очень. – Чарльз сразу перешёл в атаку. - Ты знаешь, что наши показатели за последний месяц упали ещё на десять процентов? Где новые партнеры, новые направления? Какие варианты ты нашла за последнюю неделю? Ты понимаешь, что мы не можем просто сидеть и ничего не делать?!
- Спокойно, Чарльз. У меня кое-что есть.
- Да? Очень хорошо! И что же?
- Не знаю, стоит ли рассказывать сейчас, мне еще надо поработать. Но это верная тема!
- Дорогая, я это от тебя уже слышал. И не раз.
- Нет, Чарльз, сейчас это на самом деле так! Египет. Коммерческая недвижимость. Огромный,  шикарный отель. Почти даром. Совершив эту сделку, мы захватим целый сегмент рынка.
- Хм, звучит неплохо. Работа с коммерческой недвижимостью в сфере туризма очень выгодна. Побережье Красного моря активно развивается...
- Вот именно! Ты даже не представляешь, сколько там туристов! И постоянно появляются новые отели! Огромные перспективы! Это то, что нам нужно!
- Пожалуй... Надо освоить этот сектор, обзавестись там связями, найти надёжных партнеров... Иди, работай. И поторопись, я жду от тебя результатов в ближайшее время.
- Конечно, Чарльз!   
     Вернувшись к себе в кабинет, Анжелика одним глотком допила остывший кофе и, закурив сигарету, задумалась. Через минуту решение было принято - она летит в Египет! Там она найдёт поехавшего отдыхать Олега и отнимет у него диск,  и там она сможет на месте вплотную заняться сделкой по покупке отеля и успешно доведёт её до конца. Заодно искупается и позагорает. План был просто отличным!


2

      Ждущий меня у подъезда таксист, дремал, привычно свесив голову на грудь. На лавочке стояла недопитая бутылка шампанского и пестрело рассыпанное конфетти - ночью гуляла свадьба. Я поставил выдохшееся шампанское в мусорку, разбудил таксиста, и забросил сумку в багажник. Поехали.
     Под звуки льющегося из радио шансона навстречу полетели полупустые московские улицы. Город просыпался и готовил себя к новому дню: оранжевые киргизы неспешно мели тротуары, дорожные рабочие завтракали хлебом и пивом, у цветочной палатки мужчина в спортивном костюме засовывал в красный Ferrari огромный букет роз. Москва – город контрастов, удостоверился я в очередной раз и с любопытством стал дальше глазеть по сторонам. Мы быстро проскочили мой сонный спальный район и, постояв немного у отворотки на МКАД, выехали на  Каширское шоссе. Здесь город заканчивался, и начинались бескрайние, усеянные коттеджными посёлками поля и дремучие, зовущие в тёмные недра, партизанские леса. Озаряя золотистыми лучами мохнатые сосны, в утренней дымке поднималось новорождённое светило. Открывались придорожные кафе, выползали на обочину грибники в резиновых сапогах, водители стоящих на парковках фур, позёвывая, забирались в кабины. Таксист прибавил скорость, и через несколько минут впереди уже замаячила диспетчерская башня аэропорта Домодедово. Увидев её, я понял - путешествие началось.
     Инна с Антоном стояли прямо под расписанием напротив входа, и не заметить их было невозможно: оба были во всём белом, а рядом с ними, привлекая всеобщее внимание, сияли два роскошных ярко-розовых чемодана. Таких красивых и великолепных чемоданов я не видел ни разу в жизни!
- Привет!
- Привет!
- Отличные чемоданы!
- Правда? Только вчера купили!
- Замечательный цвет! А какие изящные формы! Не хотите на всякий случай  замотать пленкой? А то всякое может быть…
- Что ты, вся красота пропадет! Хотя, знаешь, может, и стоит…
- Ну, смотрите! - Я потряс свой старой, неопределённого цвета сумкой. – Моя тоже была когда-то красивой и розовой! А теперь что с ней стало?!
     Инна недоверчиво покачала головой.
- Регистрацию на рейс еще не объявили?
- Пока нет.
- Ага. Значит, скоро объявят.
     В ожидании друзей мы успели немного посплетничать и поделиться последними новостями. Я рассказал, что уволился и, что Олег ушёл от Анжелики, Инна с Антоном рассказали про некоторых наших общих знакомых и про свои дела. У них, к счастью, всё было в порядке - оба процветали и успешно делали карьеру: Антон руководил отделом планирования крупной инвестиционной компании, Инна трудилась креативным директором в довольно известном рекламном агентстве. В семейной жизни у них тоже, как мне показалось, было всё отлично. Они были женаты уже два года и производили впечатление людей, вполне довольных друг другом. В общем, прекрасная пара - молодые, красивые и богатые (пусть не богатые, но перспективные), и я был искренне за них рад. Вскоре наш разговор был прерван появлением Питера и Ярославы. Заметили мы их уже издалека - Питер громко кричал "Хелло"  и подпрыгивал вверх, а Ярослава размахивала большой соломенной шляпой с красным бантом.  Выглядела пара довольно эффектно: высокая красивая Ярослава в длинном цветастом платье и невероятно кудрявый, долговязый Питер, одетый как всегда нелепо: в жёлтом пиджаке, клетчатых шортах и белых кедах. Подобный наряд не мог не вызвать целый поток насмешек.
- Питер, ты видел себя в зеркало?
- Конечно!
- Ну и как?
- Вери, вери гут!
- А почему остальным так не кажется?
- Потому что вы ничего не понимаете! Вы профаны, а я - профессионал! Кто тут специалист по моде? Я! И не вам меня учить!
Как ни странно, Питер говорил правду. Он был американцем и специалистом по истории моды, и приехал в Москву читать свой курс в Университете. Год назад Ярослава посещала его занятия, они познакомились и, как выражался Питер, нежно подружились.
- А где  Олег?
- А вы не знаете?!
- Что?!
- Он ушел от Анжелики!
- Большой респект!
- А как это случилось?!
- Сейчас расскажу…
- Слушайте, давайте после. – Прервал я грозивший затянуться разговор. – Пошли на регистрацию. Олег опаздывает, но он нас догонит. А про Анжелику я вам сам сейчас расскажу...
     Мы подхватили сумки и чемоданы, и поспешили к указанному на табло терминалу. По дороге Питер ускорился и, обогнав двух нагруженных сумками дородных женщин, занял очередь прямо у них перед носом. Женщины побагровели, но, оглядев нашу весёлую компанию,  ничего не сказали. Мы сдали багаж - Инна печальным взором проводила уплывшие чемоданы, получили посадочные талоны и отправились на паспортный контроль. Тут вышла небольшая заминка - Питера тормознули на металлоискателе. В его кармане оказалось столько подозрительного железа, ржавых отвёрток, ворованных пепельниц и монеток неизвестных стран, что женщина в форме всерьёз заинтересовалась личностью американца. Мы, стоя в стороне, подло хихикали и глупо острили насчёт стальных протезов и американских шпионов. Сзади образовалась небольшая очередь. Когда на Питере не осталось практически ничего, кроме трусов, его на конец-то пропустили. На самом паспортном контроле все прошло гладко, если не считать огорчивших меня хмурыми лицами девушек - пограничниц. Они были настолько бесстрастны, что казались существами с другой планеты, и сколько я им не улыбался, в ответ так и не получил ни капли тепла. Но вскоре и это препятствие было пройдено и, обзаведясь свежими штампиками в паспортах, мы радостно вырвались на просторы дюти-фри.
     В первую очередь мы, конечно, решили закупиться алкоголем и подошли к этому очень ответственно - набрали всего и помногу. “Джеймсон”, “Баккарди”, “Метакса”, “Гордонс” были наши старые друзья, к ним добавились “Джим Бин”, “Кэптен Морган” и “Малибу”, и ещё, конечно, “Асти Мондорас” - чтобы отметить начало путешествия. Когда пакеты с алкоголем стали совсем не в подъём, мы, наконец, остановились и, расплатившись, навьюченные, как ишаки, выползли наружу. Но затем, вместо того, чтобы успокоиться, зачем-то ещё пошли в парфюмерный отдел. Началась довольно утомительная процедура: девушки манерно брызгали из пробников на тоненькие полоски бумажки, томно закрывали глаза и, помахав бумажками в воздухе, подсовывали их нам под нос – понюхать. Мы нюхали, морщили носы и безучастно кивали. Через полчаса мучений, так ничего и не купив, мы к большому облегчению продавщиц, покинули магазин. Пора было выбирать место для пикника. Отыскав целый ряд свободных кресел с видом на взлетное поле, мы с громким звяканьем расставили пакеты и, рассевшись, дрожащими от жадности руками открыли бутылку “Асти Мондорос”.
- За отдых!
- За солнце!
- За море!
- За Африку!
     Шампанское вспенилось, окружив нас чарующим цветочным ароматом. Волшебные пузырьки мгновенно ударили в голову и сделали мир невероятно прекрасным! Мы тут же повторили. Появились принесённые Ярославой бутерброды с красной рыбой. Бутерброды пошли “на Ура” – никто, кроме меня, не успел завтракать. Когда очередь дошла уже до третьей бутылки, появился Олег.
- Что же вы пьёте без меня?
- Присоединяйся!
- А закуску дадите?
- Нам и самим мало.
- Дайте хоть один бутербродик!
- На, держи половину!
- Вот, жмоты!
     Питер сбегал и купил солёные орешки. Он хотел взять и чего-нибудь посущественнее, но мы его остановили – нас ожидал завтрак в самолёте. В шутку пугая друг другу вычитанными в интернете гадостями про Египет и обсуждая предстоящий отдых, мы выпили ещё три бутылки шампанского и в абсолютно сказочном состоянии пошли садиться в самолет. По дороге выяснилось, что всем нужно в туалет. В туалете оказалось так хорошо и уютно, что мы в мужском коллективе решили открыть ещё бутылочку конька. Выпив грамм по пятьдесят, побежали догонять девушек и в числе последних вошли в салон самолета. Нас встретили две приветливые симпатичные стюардессы, одна блондинка, другая брюнетка.
- Здравствуйте!
- Добро пожаловать!
- Занимайте ваши места!
     Мы пошли садиться, а Олег остался просить у блондинки стаканчики – свои мы опрометчиво выбросили, а душа просила продолжения банкета. Отказать Олегу стюардесса, конечно же, не смогла, и, поблагодарив милую девушку, мы, не откладывая, открыли бутылку кубинского рома.
- За полёт!
- За мягкую посадку!
- За Хемингуэя!
- А причём тут Хемингуэй?
- А я ещё не придумал.
     Ром оказался очень хорош, и нам сразу сильно захотелось на Кубу. Выпив ещё по полстаканчика, мы стали наблюдать за демонстрацией спасательных жилетов. Затем выслушали положенную информацию, пожелание хорошего пути и ещё раз выпили. Затем с удовольствием позавтракали, допили ром и решили, что пора отдохнуть. Я попытался почитать, но строки поплыли перед глазами, и я вместо чтения стал просто смотреть в иллюминатор. Где в вышине, невидимое с моего места, сияло солнце. Оно окрашивало клубящиеся пышные облака в нежно-розовые тона и превращало их в сказочные замки или в груды сливочного мороженного – кому как больше нравиться. Мне больше нравилось “сказочные замки”. Впрочем, “мороженное” тоже было неплохо. Я полюбовался этим великолепием минут пять и крепко заснул.


3

     Борзяковский проглотил две таблетки аспирина и, выдавив в стакан половинку лимона, запил их прохладной кисловатой водой. Когда гул в голове немного затих, осторожно поднялся и, нащупав ногами тапочки,  прошёл в бассейн. Плавать не хотелось - вода выглядела холодной и неуютной. Преодолев секундную нерешительность, Борзяковский поёжился и, сбросив халат,  шагнул к бортику. Бросок - и тысячи ледяных иголок пронзают тело. Теперь главное не жалеть себя - пятьсот метров брасом и пятьсот метров кролем - меньше нельзя. Потом контрастный душ и ещё два стакана воды – и самочувствие становится лучше. Похмелье – неизбежное зло и принимать его надо стойко, как справедливую плату за излишество. И, как с любым врагом, с ним надо уметь бороться. Правда, в последнее время такая борьба превратилась в ежедневные стычки, а это уже нехорошо. Борзяковский недовольно тряхнул мокрой головой и, закурив сигару, взял биржевые сводки. Здесь тоже шла битва, но уже другая. Причём вести с фронтов были неутешительные, и проблеска пока не наблюдалось. Борзяковский разочарованно бросил газету на стол - как и многие предыдущие, грядущий день не сулил ничего хорошего. 
     Заверещал телефон, звонил Яковлев – директор финансового департамента. Пожелав доброго утра - хотя какое оно, к чёрту доброе, он стал докладывать о результатах переговоров с Бета-Банком по поводу отсрочек платежей. На самом деле, как и предполагал Борзяковский, результатов не было – банкиры упёрлись и ни на какие уступки, даже на самых фантастических условиях, не шли. На следующей неделе они грозились арестовать Большую Тройку, а затеемся взяться за другие активы Борзяковского. И судя по всему, их обещание было не пустыми словами.
     Положив трубку, Борзяковский задумался. Что ж, оставался только один выход - просить правительственные субсидии. Вариант этот был довольно опасный, но в данной ситуации, наверное, единственно возможный. Предвидя это, Борзяковский уже неделю назад поручил Гончарову прощупать почву в антикризисном комитете. Там были “не против”, но выставили совершенно нереальную сумму отката. Гончаров упорно торговался, но сейчас, похоже, надо было соглашаться - в свете вчерашних переговоров с Бета-Банком эти цифры могли возрасти ещё в несколько раз. Борзяковский решил, не откладывая, позвонить помощнику.
- Доброе утро, Виталий Вениаминович. – Гончаров ответил только после третьего гудка, раньше он себе такого не позволял.
- Доброе утро. Что там с комитетом?
- К сожалению, ничего хорошего.
- Почему не докладываешь?
- Не хотел будить. Они дали ответ только вчера вечером, встречались в час ночи, в суши-баре в Зеленограде. Чёрт бы побрал этих чиновников, бояться, а всё равно воруют!
- Ближе к делу.
- Отказали.
- Что значит, отказали? Сколько они хотят?
- Уже нисколько. Я согласился на запрошенную ими сумму, затем, почувствовав, что они упёрлись, по собственной инициативе увеличил в полтора раза. - Борзяковский мысленно крякнул - речь шла о сумме с восемью нулями в долларовом эквиваленте. –  Они ни в какую. Говорят, на самом верху – на САМОМ верху, понимаете? - принято по вам решение – Бета-Банк отказал не просто так.
- Так они уже и об этом знают?
- Похоже, они узнали это раньше нас.
- Вот, значит, как. Тогда понятно. – Борзяковский мгновенно оценил ситуацию. – Слушай меня: все отношения с чиновниками прервать, ни на какие предложения не реагировать – могут быть провокации. Будем искать другие пути. Всё до связи.
- До свидания, Виталий Вениаминович.
     Борзяковский аккуратно положил трубку. Он знал, что другие пути искать бесполезно. Их просто не было. Странное спокойствие овладело им.  Он, почему-то, вспомнил, как в детстве на далёкой окраине города убегал от группы хулиганистых подростков, убегал довольно успешно, пока не упёрся в глухой, вонючий тупик, заканчивающийся кирпичным забором. Тогда он повернулся навстречу преследователям, и такое же странное спокойствие овладело им. Борзяковский машинально протянул руку и налил полный бокал коньяка. Он, вроде бы, собирался не пить сегодня, но какая теперь разница…
     Да, ещё шесть месяцев назад всё было совсем по-другому. Тогда Виталий Вениаминович Борзяковский входил в сотню самых богатых людей России - так, во всяком случае, заявлял журнал “Форбс”, и искренне рассмеялся бы в лицо любому, кто предположил бы, что он будет нуждаться в государственных субсидиях. Принадлежащая ему корпорация “АМИКС”, занимающаяся коммерческой недвижимостью класса люкс, имела годовой оборот, равный обороту небольшого европейского государства. На него работали заводы, фабрики и предприятия, раскиданные по всей России, Европе и даже Америке. Почти каждый месяц возникали всё новые и новые грандиозные стройки. Огромный маховик инвестиций и капиталовложений раскручивался всё сильнее и сильнее, бизнес развивался всё нарастающими темпами. И вот в один момент всё рухнуло. Активов оказалось гораздо меньше, чем пассивов, то есть набранных под них кредитов. Механизм возвращения кредитов за счет заведения новых проектов и новых инвестиций больше не работал. Крутануть маховик ещё раз оказалось невозможно – это стало особенно ясно именно сегодня. Теперь нужно было спасать хоть что-нибудь. “Но как?” – вот в чём был главный вопрос.
     Словно в ответ на него телефон Борзяковского заиграл мелодией из популярной песни “Сладкий, я тебя хочу! Сладкий, я тебя люблю!”. Борзяковский ненавидел это типичное произведение современной поп-культуры, но убрать мелодию из телефона не мог – ему её  поставила Марго, и она бы ужасно обиделась  бы, если бы он от неё избавился.
- Лапсик, привет! Я тебя не разбудила?
- Нет, я уже встал.
- А где ты вчера пропадал? Ты, наверное, шалил! А почему ты меня с собой не взял?   
- У меня была деловая встреча.
- Хи-хи! Знаю я твои деловые встречи! Ты меня больше не любишь, да?! Ты забыл свою кисочку?!
     Борзяковского начал бесить наиграно-детский, слащавый голос любовницы. Сейчас у него было не то настроение, чтобы выслушивать такую чепуху.
- Не говори ерунду! Ты чего вскочила то? Тебя же раньше двух пушкой не поднимешь.
- Фу, какой ты грубый! Какой не нежный! А как же подарочек?! Ты что-о за-абыл, у меня же сегодня име-енины! – Марго начала противно растягивать слова. – Ты стал такой нечуткий! Ты, правда, меня больше не любишь? – Последняя фраза была произнесена с неподдельной тревогой, и это немного смягчило Борзяковского. Немного помолчав, он ворчливо ответил.
- У тебя сто раз в году именины. Чего ты хочешь то? Опять “брюлики”?
- Хи-хи, Лапсик, ты такой милый! Ты же знаешь, я их так люблю! Но папочка, если у тебя сейчас трудности, то, конечно, не надо! Подари мне что-нибудь трогательное, например, мишку! Плюшевого мишку! Я же понимаю, трудности…
- Нет у меня сейчас никаких трудностей!
- Но по телевизору говорили…
- Поменьше смотри это дерьмо! Когда я освобожусь, я тебе позвоню. Поедем и купим всё, что захочешь. Бриллианты, рубины - выберешь сама.
- Ах, папочка! Ты самый лучший Лапсик на свете! Я тебя просто обожаю!
- Я тебя тоже. Ну давай, пока.
- Пока, лапсичек! Чмок, чмок!
     “Ну и дура, - подумал Борзяковский. - Вот же дура!” Потом засомневался. А, может, не дура, а наоборот? Или всё-таки, дура, но только хитрая - с эдакой врождённой женской хитростью? Чёрт его знает… Но он к ней, надо честно признать, сильно привязался и не мог бы, пожалуй, так легко расстаться, как расставался раньше с другими любовницами. И она его, кажется, действительно любит… Что ж, надо подарить ей что-нибудь подороже, это она тоже любит.
      Хм, подороже… А есть ли у него на это деньги? Деньги есть и не малые, но вскоре они могут перейти в другие руки, и тогда их не станет. Можно, конечно, попытаться их спрятать, но… Но прятать деньги на банковских счетах практически бесполезно, до них всегда можно добраться - даже при самых сложных схемах. А вот если их подарить… Подарить тому, кого полностью контролируешь. И не деньги, а недвижимость. И в нужный момент снова всё перевести на себя… Да, это вариант. Борзяковский плеснул себе ещё коньяку. И неплохой вариант!
     Борзяковский связался с аналитическим центром “АМИКСа” и попросил предоставить ему последнюю сводку по коммерческой недвижимости Египта - Египет был лучше всего - Европа в таких делах ни к чему. Просмотрев присланные данные, он тут же обнаружил отличное предложение: новый шикарный отель, первая полоса, огромный пляж, пригород Хургады. И всего пять миллионов долларов – даже странно, насколько дёшево! Невероятно выгодное предложение – это явно был знак судьбы!
     Отдав распоряжение проверить данные и подготовить документы для возможной покупки через третьих лиц, Борзяковский  позвонил Марго. Зазвучавшая у неё вместо гудков всё та же мелодия “Сладкий, я тебя хочу…” теперь уже не настолько его раздражала. Наконец Марго ответила. Судя по плеску льющейся воды, он позвонил как раз в тот момент, когда она собиралась принять ванну.
 - Киска, привет! Мне пришла в голову прекрасная мысль! Я сделаю тебе просто шикарный подарок! Собирай скорее чемоданы. Сегодня вечером мы полетим на Мальту, а оттуда на яхте поплывём в Египет. Ты даже не представляешь, что я тебе собираюсь подарить!      


4

     Земля, внезапно выскочив из-под крыла,  оказалась совсем рядом. Резкий удар подбросил нас в креслах, заставив остававшийся в стаканчиках коньяк расплескаться на колени. Крупно дрожа, самолет бешено помчался по посадочной полосе, стараясь погасить набранную в вышине скорость. Навстречу стремительно полетели белые покатые ангары и низкий бетонный забор. Наконец, самолёт стал замедляться и, когда до стоящих у забора мусорных баков осталось метров сто пятьдесят, неожиданно замер. Выдержав красноречивую паузу, шокированные пассажиры нервно зааплодировали. Аплодисменты вряд ли можно было отнести к мастерству пилота, скорее это была благодарность небесам. Мы облегченно откинулись в креслах и только тут заметили, что Ярослава всё ещё спит. Питер пощекотал девушку коктейльной трубочкой. Ярослава приоткрыла глаза и, с недоумением посмотрев на пассажиров, снимающих с полок багаж, удивлённо спросила:
- Мы что, уже прилетели?
- Нет, мы вернулись в Москву.
- А почему вокруг пальмы? – Ярослава ткнула пальцем в стекло иллюминатора.
- Это не пальмы, милая, это такие берёзы.
     Прошло минут десять, но нас не торопились выпускать - видимо пилот "припарковался" не совсем там, где надо. В салоне становилось жарковато.
- А как вы думаете, сколько там градусов? - мотнул головой Питер в сторону пустыни.
- Градусов тридцать пять.
- Ого, не слабо!
- Ха, это что! Сейчас ведь только утро – ещё прохладно. Вот днём будет  действительно тепло!
     Наконец, подали трап. Началась толкотня около выхода. Все торопились выйти пораньше, чтобы попасть в первый подошедший к самолёту автобус. Мы тщательно пересчитали наши пакеты с алкоголем, надели солнечные очки и, попрощавшись со стюардессами, ступили на трап. Африканская земля встретила нас настоящим пеклом. Какие “тридцать пять” - было гораздо больше! Мы спустились на чёрный, плавящийся под ногами асфальт и, втиснувшись в набитый потными телами автобус, поехали в аэропорт.
     В зале прилёта нас ждали столпотворение и хаос - почти одновременно приземлилось несколько самолётов из России, Италии и Германии, и сотни пассажиров оказались запертыми в раскалённой бетонной ловушке. Выстроились две переплетающиеся гигантские очереди: одна на получение виз, другая на паспортный контроль. Ушлые египтяне шныряли вокруг, предлагая за небольшую плату заполнить анкету или за плату побольше провести без очереди. Мы, естественно, никому ничего платить  не стали, а заняли сразу обе очереди и, чтобы скоротать время, даже успели перед паспортным контролем выпить немного рома с колой. Затем с довольными улыбками поприветствовали кричащих “здравствуй!” египтян и, обзаведясь визами, пошли за багажом. Инна заметно волновалась. Мы жестоко над ней подтрунивали, рассказывая всякие ужасы, которые обычно случаются с красивыми новыми чемоданами неудачливых туристов. Но, к счастью, с нашим багажом оказалось всё в порядке. Инна радостно обняла своих розовых питомцев, и, глотнув ещё немного для храбрости, мы направились к выходу на улицу.
     Пока мы проходили паспортный контроль и получали багаж, стало ещё жарче. После скромного московского лета египетский климат вообще напоминал хорошо натопленную баню, а с чемоданами в руках тащиться по жаре было вообще ошеломляюще приятно. К автобусу мы подошли уже все мокрые от пота, но, несмотря на температурный прессинг, не смогли удержаться от улыбки. Улыбку вызвала встречающая туристов девушка-гид. Девушка с бейджиком "Наташа" на груди сидела на месте водителя и, прихлёбывая пиво из литровой бутылки, совершенно равнодушно взирала на всё вокруг. Туристы сами отмечались в валяющемся рядом бланке и, уточнив у стоящего неподалёку водителя маршрут, залезали в автобус. Большие солнечные очки, надетые Наташей, не могли скрыть следов бурно проведенной ночи, форменные блузка и юбка давно мечтали об утюге и стиральной машине. Олег восхищённо присвистнул:
- Вот это правильное отношение к работе!
- Наташенька, не хотите немного рома? – тут же предложил даме Питер. - А то чего вы все пиво и пиво – баловство одно!
- Наташенька, отметьте нас, пожалуйста, в списке прибывших. – Присоединился Антон к шутникам. - Нам в отель “Valley of roses”, вы ведь нас доставите, правда?
     Девушка не реагировала на насмешки. Она оживилась только один раз, когда мы ей предложили налить рома. Но потом, видимо, решила, что это шутка - хотя мы бы с радостью угостили, и снова вернулась к поглощению пива.
     Мы не стали заходить в автобус, а отдав водителю вещи, встали неподалёку на солнце. Перед нами расстилалась бескрайние пески, пахло нагретыми моторами и горячим асфальтом. В воздухе стоял разноязычный гомон голосов, в вышине ревели идущие на посадку самолёты. Мы молчали, завороженные величественным зрелищем пустыни. В раскалённом мареве, уходя к горизонту, дрожали бледные силуэты гор, в белёсом небе щедро пылало яростное африканское солнце. Автобус просигналил, и мы поспешили в кондиционированную прохладу салона.
     Оживлённо переругиваясь с коллегами, водитель вывел автобус с переполненной стоянки и лихо вырулил к расположенному на выезде из аэропорта КПП.  Ленивые египетские военные с тёмными пятнами пота на белой форме равнодушно скользнули по автобусу взглядом и подняли шлагбаум.  Мы выскочили на трассу. Гид Наташа допила пиво и, бросив пустую бутылку себе под ноги, хриплым голосом поприветствовала нас на египетской земле. Даже не потрудившись по списку проверить присутствующих, она тут же начала рекламировать экскурсии, которые мы, по её словам, “просто обязаны были приобрести”. Мысль о положенных ей с экскурсий комиссионных сделал её рассказ довольно оживлённым, но он каждые пять минут  прерывался разговорами по телефону, во время которых, как мне показалась, Наташенька делилась впечатлениями о проведённой ночи. Решив, что информацию об экскурсиях нам лучше почерпнуть из других источников, мы смешали себе коктейли и стали, болтая, смотреть в окно. За окном была пустыня. Правда, она была не такая, какой её изображают на рекламных проспектах в виде красивых живописных барханов и шелковистого жёлтого песочка, но всё-таки это была именно она. Каменистая, выжженная солнцем земля, бурый песок, уходящие в бесконечность следы шин. Ещё  обращало на себя внимание огромное количество мусора на обочинах: пластиковых бутылок, пакетов, обрывков бумаги, какого-то трепья и банок из-под газировки - неумолимо и неизбежно вырастал новый культурный слой.   
     Оторвавшись от созерцания окружающих красот, я заметил, что Питер, зачем то, обернувшись, предлагает сидящим сзади детям ром с колой. Дети хмуро отворачивались, а их родители на соседнем сиденье угрожающе ёрзали и собирались уже перейти к активным действиям. Урезонив распоясавшегося американца, я забрал у него бутылку с ромом и вернулся к любованию египетскими пейзажами. Автобус в это время уже въезжал на окраину Хургады. Город встретил нас недостроенными домами, пыльными улицами и рекламой египетского пива “Stella”. Машин было немало, правда, в основном не новых. Попадались десятилетние и двадцатилетние “мерседесы” и какие-то американские марки, которые я даже не знал. Как ни странно, частенько встречались русские “семёрки” и “москвичи”. Вскоре снова пошли строящиеся окраинные районы, и через пару километров ещё необжитого пространства  начался туристический пригород – тянущийся вдоль побережья массив отелей, гостиниц, кафе и магазинов. Наташенька к этому времени, утомившись от впаривания экскурсий, развалившись, заснула в кресле, и водителю пришлось самому развозить туристов. Он подруливал к ресепшинам значащихся у него в списке отелей и выкрикивал их названия. Названия эти в устах водителя звучали, наверное, правильно, но для нашего русского уха были совершенно нераспознаваеные. Туристы, читая вывески и волнуясь, суетливо собирали вещи и вываливались наружу. Мы разглядывали отели, к которым подъезжал автобус, и оценивали каждый из них по десятибалльной системе. Десятку пока не получил ни один.  Но что самое странное, нашего отеля всё не было и не было, и, если бы не ром с колой, мы бы, наверное, даже начали волноваться. Наконец, когда в салоне кроме нас осталась только одна пожилая пара, автобус свернул в просторную кипарисовую аллею и остановился у белоснежных в восточном стиле ворот с золотыми буквами названия  “Valley of Roses”. Я заглянул в зажатый в кулаке ваучер и с радостным волнением понял -  мы приехали!
     Отель нас приятно удивил. Очень приятно удивил! Он был похож на дворец из восточной сказки! Мраморный холл, украшенный огромными живописными панно, был отделан дорогими сортами дерева, на полу лежали великолепные ковры, журчали фонтаны, повсюду стояли цветы. Радовали глаз мозаики и искусная  резьба, под покрытым фресками куполом потолка чирикали маленькие пёстрые птички. Создатель “Valley of Roses” – “Долины роз” явно не думал о затратах и выгодах. Это было воплощение прекрасного и роскошного места для веселья и отдыха. Мы, и правда, попали в сказку! Верные десять баллов! Даже не десять, а двадцать!
     Получив ключи от номеров и освежившись предложенными нам прохладными соками, мы отправились на экскурсию по территории. Территория была огромна и утопала в зелени. Вдоль дорожек тянулись кусты жасмина и  диких роз, над бассейнами раскинули свои листья стройные пальмы; кроваво-красная бугенвилья,  переплетаясь с изумрудным виноградом, окутывала белоснежные стены корпусов. В садах росли финиковые деревья, пестрели плодами апельсиновые и  лимонные рощи, тянулись к солнцу стройные кипарисы. На лужайках пышно цвели  розы и тюльпаны, в горячей тени скромно розовела белладонна. Становилось жарко. Мы нашли наш корпус, носящий романтичное название “Жасмин” - все здания в отеле носили имена цветов, и договорились через полчасика собраться на пляже. Наши чемоданы уже ждали нас у дверей номеров, предупредительный консьерж попросил обращаться к нему по любому вопросу.
     Войдя в номер, я вздрогнул от холода работающего на всю мощность кондиционера. Номер был очень симпатичным и вполне соответствовал общему уровню отеля. Мне понравились узоры на стенах, большая мраморная ванная, резная кровать красного дерева, удобный, усыпанный расшитыми бисером подушечками диванчик,  неописуемых красок персидский ковёр и тёмно-синяя шероховатая плитка на полу. Над кроватью висела картины с сюжетом из восточной сказки: прекрасная гурия танцует перед печальным калифом. У гурии был тонкий стан и красивые широкие бёдра. Разобрав вещи, я смешал себе  виски с колой  и вышел на балкон. Передо мной открылся вид на соседний отель и дорожку, ведущую на пляж. Вдали голубело море. Не успел я выпить и полбокала, как раздался стук в дверь – пришёл Олег.
- Ну как тебе?
- Хорошо. Даже очень. А тебе?
- И мне. Честно говоря, тут здорово! Я не ожидал!
- Я тоже. Налить немного?
- Налей.
     Мы выпили.
- Ну что, пошли на пляж?
- Ага, пошли.


5

     Режиссёр и художник выпивали на своём любимом месте - под старой ивой на Патриарших прудах. Был час заката, и алые полосы тянулись на Восток по бледно-голубому московскому небу. Было хорошо и спокойно. Природа и люди притихли, словно в ожидании чего-то. Лебеди неподвижно застыли у тёмных берегов, машины почему-то не сигналили на перекрёстках, любители пива не беспокоили окружающих хохотом, и даже  дети в колясках, против обыкновения, лежали молча, удивляя этим неопытных мамаш. Полное спокойствие царило на Земле, и только кипевшие под старой ивой страсти нарушали его.
- В России кино нет!
- Как, нет? Совсем нет?
- Совсем нет!
- Но ты же есть!
- Я то - есть.
- Значит и кино есть?
- А вот кино - нет!
- Но ведь ты же режиссер, Федя! Ты русский режиссер! Если ты есть, значит и кино есть!
- Правда?!
- Правда!
- Знаешь... А ведь ты, наверное, прав!
- Конечно, прав!
- Значит, кино есть?!
- Конечно, есть!
- Так давай за это и выпьем!
- Давай!
     Друзья прервали искусствоведческий спор и занялись настоящим делом. Мелькнула бутылка, раздалось бульканье и шорох разворачиваемой шоколадки. Чудесное “Арбатское” вино рубиновым потоком наполнило хрупкие пластмассовые стаканчики. Минуту спустя стаканчики опустели, и беседа возобновилась, правда, неожиданно изменив при этом своё направление.
- А ты знаешь, что такое сказка, Аркаша? - проникновенно спросил режиссёр.
- Уж мне ли не знать, Федя!- не менее проникновенно ответил художник.
- Ведь сказка – это прекрасно, Аркаша!
- Я очень люблю сказки, Федя. Я много их знаю!
- Ты молодец, Аркаша! - похвалил режиссер. - Давай тогда снова выпьем!
- Давай!
     Снова послышалось бульканье.
- Я не спроста про сказку то, - продолжил режиссер свою мысль. - Есть идея, и даже не идея, а почти готовый фильм, осталось только снять…
- Правда?!
- Правда! Скажу всего четыре слова…
- Каких?!
- “Тысяча и одна ночь!” Понимаешь?
- Пока не очень…
- Объясню!  “Тысяча и одна ночь” - сказка для взрослых! Красиво, тонко, с восточным колоритом. Немного мистики, немного тайн, детективный сюжетец, легкая эротика. Теперь понимаешь?
- Теперь понимаю!
- Как думаешь, пойдёт?
- Обязательно!
- Тогда наливай!
- Сию секунду!
     Снова забулькало.
- Ты знаешь, у меня же все уже есть! Есть сценарий, есть актеры, есть бюджет и группа! Всё есть, только снимай!
- Так почему не снимаешь?
- Не могу.
- Почему не можешь?
- Потому что натуры нет! Ты понимаешь, какое тут значение имеет натура?! Основа-пола-гающее!!! Все должно быть по-настоящему: роскошный восточный дворец, фонтаны, пальмы, цветы, павлины! Иначе зритель не поверит, не пойдёт!
- Ну павлинов можно привезти...
- Павлинов то можно привезти, а дворец?! Тоже можно привезти?! Ты хоть представляешь, сколько будут стоить такие декорации?! Они сожрут весь мой бюджет и не подавятся, и я еще должен останусь! У меня всё есть, всё! Но где найти дворец?!
- В Египте.
- В смысле?
- Ты знаешь, какие там отели? Настоящие восточные дворцы! Шикарные, огромные, с фонтанами и с чем только захочешь! То, что надо! 
- Правда? А ты не шутишь?
- Конечно, нет!
- Тогда полетели!
- Куда, в Египет?!
- Конечно, в Египет!
- А я тебе зачем?
- Как зачем? Ты же художник, поможешь выбрать натуру!
- Но у меня заказики...
- Знаю я твои заказики! Не переживай, бюджет у меня хороший! Проведу тебя на все время съемок как художественного консультанта, в накладе не останешься! Ну что, летим?
- Летим!
     Слегка пошатываясь, герои вышли в Ермолаевский переулок, поймали такси и поехали собираться. По дороге режиссер позвонил ассистентке и попросил забронировать билеты на самолет. Когда проезжали Кудринскую площадь, художник неожиданно спросил:
- Слушай, а кто у тебя на главную роль, ну на Шахерезаду?
- Как кто? Гуркина, конечно.
- А почему Гуркина?
- Ты что, не знаешь? Она сейчас с Гуслиновым.
- А, ваш генеральный продюсер...
- Вот именно.
- Значит, Гуслинов подсунул… А ты не можешь упереться?
- Могу. Но зачем? Она неплохая актриса. И типаж подходящий. Она правильно сыграет. Так, как надо.
     Художник удовлетворенно кивнул и, закрыв глаза, задремал.



Глава третья.

1

     На пляже властвовало солнце. Солнцепоклонники с лоснящимися от кремов телами, прятались под большими соломенными зонтами, источавшими запах сандалового дерева и эвкалипта. Самые отважные из них - те, кто не боялся честного поединка за красивый и глубокий загар, наоборот избегали тени и лежали прямо на солнцепёке, купаясь в щедрых горячих лучах. Привыкшие в городах к условностям одежды люди быстро сменили свои привычки и оставили на себе лишь крохотные кусочки ткани. Бронзовые тела практически обнаженных мужчин и женщин притягивали взоры только что приехавших белокожих туристов. Стоял весёлый гомон голосов, из бара непрерывной цепочкой текли кружки пива, бокалы с вином и коктейлями. Отдыхающие постоянно утоляли жажду и, быстро хмелея, бросались в воду. У берега звучал хохот, и летели брызги.
      Море… О, море! Оно было прекрасно! От янтарно белой  пены до бирюзовых влекущих просторов и тёмно-синих далёких глубин. Мы так давно ждали встречи с ним! Ждали в своих каменных джунглях, запертые в бетонные ловушки, среди снегов и чахлых деревьев! Прими же, море, нас в свои объятия, прими и дай насладиться своей прохладной пучиной!
     Побросав вещи на стоящие у воды шезлонги, мы немедля ринулись в воду. Ощущение было восхитительным, как первая брачная ночь, а вода тёплой, как шампанское на свадьбе!  Превратив прибрежные волны  в целый фонтан брызг, мы весёлой толпой помчались вперёд. Когда стало по пояс, я оттолкнулся и нырнул.  Над головой сомкнулась голубая занавеса, и я увидел разлетевшуюся в стороны стайку маленьких красных рыбок и рябь на песчаном дне. Выброшенный упругой солёной водой на поверхность, я изо всех сил погрёб к горизонту. Руки и ноги работали с бешеной энергией, и мне казалось, что плыву я очень быстро. Однако вскоре выпитый алкоголь, перелёт и смена климата дали себя знать – дыхание сбилось и тяжело застучало сердце. Перевернувшись, я  лёг на спину и, зажмурив глаза, стал отдыхать. Затем, не спеша, поплыл брасом назад. Друзья, вытираясь и отряхиваясь, уже стояла на берегу.
- Ты куда рванул?
- На Родину потянуло?
- Чёрное море далеко!
- Не надо смеяться, мне что-то нехорошо.
- Ага, захотел установить мировой рекорд – да не тут то было!
- Просто захотелось поплавать. Но, похоже, переборщил для первого раза – перепад температур и всё такое. - Меня, действительно, слегка мутило.
- Это ничего, надо что-нибудь выпить, и всё сразу пройдёт.
- Это верно.
     Я принял в качестве лекарства полстаканчика рома и осмотрелся по сторонам: пляж был огромен, и поэтому соседство людей совсем не чувствовалось. Через пару зонтов от нас загорали две девушки топлес.
- Здесь так принято? – спросила Ярослава, кивнув в их сторону.
- Здесь это приветствуется! – утвердительно ответил Олег.
- Но ведь это же мусульманская страна, – удивилась Инна, – а как же суровые законы, паранджа и всё такое?
- Но мы же в отеле. В отеле главные – туристы,  а туризм – один из основных источников дохода Египта. Он и диктует свои правила. Так что, если хотите, снимайте, не стесняйтесь.
     Девушки застеснялись и отказались.
     Время приближалось к двум часам. Солнце, перевалив зенит, вступило в самую силу. Наступил обед и следующая за ним фиеста. Пляж почти опустел, но нам не хотелось уходить.
- Давайте возьмём в баре что-нибудь выпить, а то уже отпускает. А можно заодно и перекусить.
- Да, перекусить было бы неплохо…
- Может, всё-таки пойти на обед?
- Что-то неохота… К тому же он, наверное, уже заканчивается… В баре должна быть какая-нибудь еда.
- Да, давайте в бар. Кто-нибудь останется?
- Боишься, за штаны и футболки?
- Очень боюсь! Я не люблю ходить без штанов!
     Мы со смехом направились к бару. Инна неосторожно наступила на раскалённый песок и взвизгнула. Антон подхватил её на руки. Она брыкалась и пыталась вырваться, но он так и понёс её дальше. На нас были плавки и купальные костюмы, девушки завернулись в саронги. Все – в солнечных очках; Ярослава – в изящной соломенной шляпке, Питер – в огромной сомбреро, Олег – в красной бандане, Антон и Инна – в белый бейсболках.  Я же шёл с непокрытой головой. И зря – солнце пекло нещадно.
     Клиентов в баре не было – только бармен. Зато бармен был очень забавный: кудрявый, с прищуренным глазом и кривыми зубами.  Он протирал бокалы и что-то негромко напевал себе под нос.
- Хелло! Ас-саляму алейкум! Гутен таг! - весело закричали мы, пытаясь выдать себя за иностранцев
- Здравствуйте! - ответил бармен, сразу определив в нас русских. - Что будете пить? – гостеприимно улыбнулся он.
- А что вы можете предложить? - кокетливо спросила Ярослава.
- О! Много чего! – Бармен сделал приглашающий жест в сторону бутылок. - Есть свежее пиво, есть вкусные коктейли, есть хорошее бренди. А вот вино не рекомендую. – Он огорчённо покачал головой. - Так себе вино, не очень.
     Нам понравилась его честность.
- Бренди! Очень хорошее бренди! – порекомендовал бармен и подмигнул.
- Ну, для бренди, пожалуй, рановато, а вот для пива – в самый раз, - решил Олег.
- А я буду коктейль! - заявила Инна.
- Я тоже! - присоединилась к ней Ярослава.
     Бармен понимающе кивнул и принялся готовить напитки.
     Коктейли с джином, по отзывам девушек, были очень хороши, пиво нам тоже понравилось. Мы набрали маленьких жареных пирожков с мясом и расселись вокруг стойки. Хорошее обслуживание и качественный алкоголь располагали задержаться подольше.
- Откуда вы знаете русский язык? - спросил Антон.
- Много русских,  - ответил бармен, – а ещё курсы в Хургаде. Преподаватели из России.
- Вы говорите правильно, почти без ошибок. - похвалила Инна.
- О, я много практикуюсь! - бармен застенчиво улыбнулся. - Первый день у нас? Понравился отель?
- Да, очень хороший!
- Не просто хороший, самый хороший! Самый красивый! – бармен заметно оживился, - лучше не найти! – И, заметив недоверие на наших лицах, он пояснил, - нет, нет, я не шучу! Я говорю так не потому, что работаю здесь. Это правда! Хозяин строил отель не жалея денег, он делал хорошо! Лучшие мастера, лучшие материалы, так никто не строил!
- И кто же хозяин? - спросил я.
- О, большой человек! - бармен загадочно закатил глаза. - Очень большой человек! Повторить вам пиво? Или попробуете бренди?
     Мы решили попробовать бренди и были удивленны его великолепным вкусом.
- Только в моем баре! Я сам выбирал! Хозяин разрешил! - радостно рассказал  бармен в ответ на нашу похвалу и представился. - Меня зовут Али! Приходите почаще, я почти всегда тут! С самого утра и до самого вечера!
     Мы поблагодарили за приглашение и стали расспрашивать Али о достопримечательностях и о том, куда бы он нам посоветовал съездить.
- Луксор - хорошо, Пирамиды - хорошо, Александрия - очень хорошо, но есть места, куда не возят экскурсоводы. Очень красивые места, до которых можно добраться только на машине. Но не берите такси, будет дорого, берите машину на прокат. Езжайте на машине, и вы не пожалеете!
- Куда же? Куда? - стали допытываться мы.
- А вот куда, смотрите! - Али достал из-под стойки старую, вытертую на углах карту. - Примерно двести километров на юг вдоль побережья, прямо по трассе, никуда не сворачивая. Затем проедете аэропорт Марса Алам и через несколько километров повернёте к морю. Место называется Порт-Галиб. Спросите местных жителей, они подскажут, если вдруг сами не найдете. - Али выдержал эффектную паузу. - Это лучшее место на побережье! Там виллы самых богатых людей Египта, там самые красивые кораллы и лучшие пляжи! Туристов нет. Очень, очень хорошее место!
- Обязательно, съездим! - пообещали  мы. - А где лучше взять на прокат машину?
- Можно у нас, в отеле. Большой выбор и недорого.
- Отлично! Так и сделаем!
     Мы ещё раз поблагодарили Али и, взяв с собой по кружке пива, вернулись на пляж. За то время, пока нас не было, тень переместилась, и  наши шезлонги оказались стоящими на солнце. Мы задвинули их обратно и пошли купаться. Наплававшись, сели играть в карты. Питер три раза подряд остался “дураком”. Потом просто валялись на песке, болтая и перекидываясь маленькими розовыми ракушками. Я достал книжку и взялся за "Саламбо".
     Постепенно жара спала, и солнце, багровея и темнея, начало потихоньку погружаться в море. Незаметно подкрался вечер. Уходит не хотелось, было хорошо. Но нас ждал ужин, и надо было ещё к нему подготовиться. Собрав вещи, мы нехотя лениво побрели в номера. Провожая нас пронзительными криками, над морем кружили чайки.
     Смыв с себя под душем морскую соль, я надел белые брюки и рубашку с коротким рукавом и с бокалом виски вышел на балкон. Отель напротив зажегся огнями, дневная жара спала, и в воздухе появился аромат магнолий. На соседнем балконе курили две девушки, завернутые в одни полотенца. Увидев меня, они захихикали и подтянули полотенца повыше. Я деликатно отвернулся и, допив виски, вернулся в комнату.
     В честь торжественного ужина по случаю приезда была объявлена парадная форма одежды: девушки - в вечерних платьях, мужчины - в рубашках и брюках, Питер даже нацепил бабочку. В ресторане на столах горели свечи, и сверкали серебряные приборы. Изысканная сервировка и вышколенные официанты могли удовлетворить самых придирчивых ценителей. Шведский стол оказался выше всяких  похвал, и это стало для нас большим испытанием. Хотелось попробовать всего, и не набрать лишнего было трудной задачей. Мы заказали шампанское.
- Друзья, спасибо, что взяли меня в Египет! - с пафосом произнёс Питер. - Я давно уже полюбил Россию - свою вторую Родину, а теперь я влюбился и в Египет! Такая чудесная страна, такая гостеприимная! А вот Америку я не очень люблю.
- Давайте выпьем за наш прекрасный отель и за предстоящий отдых!
- Да, за предстоящий отдых! За всё хорошее, что ждёт нас впереди!
- И пусть его будет побольше!
     После ужина мы немного прогулялись по живописным,  подсвеченным разноцветными огнями дорожкам и, полюбовавшись напоследок ночным морем, вернулись в "Жасмин". На ежевечернюю шоу-программу решили не идти - сказывалась усталость. Посидев немного на скамейке под кустами чайных роз, мы пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по номерам. 

 
2

     Сластёна вышел из номера и тихонько притворил за собой дверь. Кажется, всё спокойно. Мокасины на каучуковой подошве делали его шаги совершенно бесшумными, чёрная футболка и тёмные мягкие брюки превращали практически в невидимку. Надо только проскочить ярко освещенный коридор, и тогда ему уже никто не помешает. Как долго ждал он этого момента! С каким вожделением представлял то, что сейчас случится!
     “Да, я не нормальный, да я не такой, как все, – думал Сластёна, проходя мимо пустого стола консьержа. - Но, быть как все - что в этом хорошего? Быть как все - это скучно. Обычные люди даже не представляют, насколько серой и неинтересной жизнью они живут”.
     То, что в коридоре ему не встретилось ни одного человека - даже консьерж куда-то отлучился, послужило для Сластёны добрым знаком. Он спустился на первый этаж и, выйдя из корпуса, прислушался. Отель безмятежно спал. Сластёна нырнул в боковую алею и, слившись с темнотой, стал бесшумно пробираться под окнами здания. С гордостью он мысленно сравнил себя с ниндзя, правда, не совсем обычным ниндзя. Наконец-то, пришло его время – время охоты.
     Охотится Сластена начал давно, еще с тех самых пор, как впервые подростком вкусил всю прелесть этих щекочущих нервы ночных забав. Сейчас, вспоминая прошлое, он догадывался о том, что послужило началом его увлечения. Это случилось много лет назад, когда он еще был пятилетним мальчиком, застенчивым и робким, и его мамаша, веселая и бесцеремонная женщина, повела его в бассейн, учиться плавать. Пока он, судорожно вцепившись в спасательный круг, барахтался в воде, в мужской душевой случилась какая-то авария, и душ перестал работать. И вот тут его мамаше хватило ума посчитать его достаточно маленьким, чтобы без стеснения потащить с собой в женскую раздевалку! Ну и натерпелся же он тогда! Ему было невыносимо стыдно оказаться раздетым среди множества голых женщин, но при этом какое-то сильное и приятное волнение так и пробирало его! Этот врезался в его память на всю жизнь, он и сейчас не мог вспоминать об этом спокойно.
     Сластена вздрогнул, неожиданно услышав слева какие-то голоса. Он быстро спрятался в кусты и осторожно выглянул. Тревога оказалась ложной - просто какой-то толстяк с полотенцем на плече разговаривал с кем-то в комнате. И что ему не спится? Сластена пошел дальше, дав себе слово не отвлекаться. Метров через двести он заметил на первом этаже чуть приоткрытую балконную дверь и полоску света за ней. Сластена не спеша приблизился. Балкон представлял собой прямоугольную веранду, окруженную лишь небольшим каменным парапетом. На веранде стояли столик и два стула, на полу валялся надувной матрас для плавания. На одном из стульев сушился купальник. И какой купальник! Розовый, с изящными трусиками танго и большим бюстгальтером - не менее пятого размера! Пытаясь унять сердцебиение, Сластена радостно подобрался поближе - кажется, ему повезло! Он осторожно перешагнул парапет и, приникнув к балконной двери, заглянул в щель. Так, так, посмотрим... То, что Сластена увидел, превзошло все его ожидания! Полностью обнаженная девушка с большой грудью и роскошной фигурой стояла перед зеркалом и натирала себя кремом. Тело ее было очень соблазнительно: загорелое, упругое, с пикантными светлыми следами, оставшимися на коже от купальника. Сластена даже не пытался остановить все нарастающее возбуждение. Пора было действовать!   


3

     Анжелика была в бешенстве: рейс задержали на два часа, место в самолёте ей досталось рядом с двумя вечно орущими детьми, багажа до сих пор нет, и вообще всё с самого начало пошло наперекосяк! А кто в этом виноват? Конечно, эта чертова девица из турфирмы - она ей сразу не понравилась!  Выполняла свою работу, словно делала одолжение, а когда Анжелика высказала ей замечание ещё и надулась! Какая-то вертихвостка, а мнит себя, чёрт знает, кем! Обычный рядовой менеджер в турфирме! Да, кто она по сравнению с Анжеликой?! Никто – пустое место!
     Анжелика нервно закурила пятую сигарету подряд. Чёрт подери, и сигареты скоро закончатся! В этой проклятой стране, наверное, не достать Vogue, а она забыла взять с собой про запас! К Анжелике робко подошёл служащий в голубой униформе и стал что-то невнятно говорить по-английски, показывая на табличку с перечеркнутой сигаретой – запрещение курить. “Где мой чемодан, сволочь?” – злобно прошипела Анжелика. Египтянина как ветром сдуло.
     Наконец, ещё полчаса спустя, багаж всё-таки появился на транспортёре. Потные, суетливые туристы затолкались  у конвейера, выхватывая разбухшие, словно перекормленные, сумки. Анжелику оттеснили, и она никак не могла вытащить свой проезжающий круг за кругом изящный жёлтый саквояж из крокодиловой кожи. Когда же с помощью кого-то долговязого подростка, всё время пялившегося в её декольте, саквояж всё-таки оказался у неё в руках, первое, что увидела Анжелика, это огромную тёмную царапину на его боку. Ещё раз осыпав проклятиями аэропорт, Египет и египтян, Анжелика окончательно поняла, что надо было лететь бизнес-классом.   Но во-первых, Анжелика пожалела денег - она была немного жадновата, во-вторых, её отговорила эта сучка из турфирмы! Она впарила Анжелике, по её словам, супервыгодное предложение от проводящего рекламную акцию тур-оператора “Рез тур”: чартерный перелёт эконом классом и проживание в новом шикарном отеле “Al Mashrabya”. Цена была очень заманчивой и наглая девице на все лады расхваливала  великолепный, как она говорила, только что построенный отель. Времени на долгие поиски у Анжелики не было, и она согласилась. Правда, в конце её несколько насторожила злорадная усмешка девицы, но она не придала ей значения. И зря! Эта сучка, наверняка, позавидовала её  дорогой косметике, одежде, украшениям и подсунула что похуже. Но ничего, вернувшись в Москву, она ей устроит!
     Взяв в руки саквояж, Анжелика огляделась в поисках носильщиков, но никто не спешил ей на помощь.  Пришлось тащить самой. Когда же до выхода из аэропорта осталось всего метров пять, наглый египтянин буквально выхватил саквояж у неё из рук и, донеся его до дверей  - что заняло не более пары секунд, стал требовать денег. Анжелика послала его таким громким и изощрённым матом, что окружающие шарахнулись в стороны. Носильщик в ужасе убежал, Анжелика подняла саквояж с пола и вышла на улицу.
     Было жарко, было очень жарко. Строгий деловой костюм, в котором прилетела Анжелика, мгновенно превратился в раскалённую пыточную камеру. Тело сразу покрылось потом, и горячие противные капли, медленно поползли по спине. Трусы и лифчик тут же насквозь промокли и прилипли к телу.
     Анжелика оглянулась в поисках представителя встречающей стороны, который, по словам девицы из турфирмы, должен с распростёртыми объятиями ждать её в аэропорту. Ни одного человека с табличной “Рез тур” поблизости не было! В какой-то момент мелькнула надежда – Анжелика увидела стенд тур-оператора “Тез тур”. Но это был “Тез тур”, а ей нужен “Рез тур”. В голове зароились недобрые мысли. Не желая поверить в происходящее, Анжелика ринулась к стоящему неподалёку полицейскому и на ломанном английском стала объяснять ситуацию. Полицейский сморщился от обрушившегося на него потока слов и взмахом руки подозвал вертящегося около маленького весёлого египтянина, по всей видимости, работника какой-то египетской турфирмы. Египтянин неплохо говорил по-русски и, выслушав Анжелику, загадочно заулыбался. “О, Рез Тур! – многозначительно произнёс он. – Пойдёмте, я вас провожу!” “Может, всё не так уж плохо, – подумала Анжелика, стараясь не замечать его загадочной улыбки. – Просто они стоят в сторонке, чтобы не  толкаться вместе с остальными”. 
     В сторонке стоял древний минивен неопределенной марки  и неопределенного цвета. Двери его были распахнуты, а на переднем сиденье, развалившись, дремал жирный мерзкий водитель в расстегнутой до пупа рубахе. В одной руке у водителя была надкушенная булка, в другой - журнал с голыми девками. Вокруг роились мухи. Анжела с расширенными от ужаса глазами обернулась к своему провожатому:
- Это и есть “Рез Тур”?
- Да, мадам, он самый! - с сочувствующей  улыбкой произнес маленький египтянин и показал на лежащую на животе у толстяка бумажку. На бумажке было криво накарябано "REZ TUR".
- Вот дерьмо! - завопила Анжелика и попыталась схватить улыбчивого провожатого. Но тот ловко вывернулся и, рассыпаясь в извинениях, стремительно ретировался. Попасться в руки разгневанной русской женщины ему вовсе не улыбалось.   
     Растерянная Анжелика осталась одна. Метрах в пятидесяти от нее группа таксистов, весело наблюдавшая всю сцену, начала зазывно размахивать руками и открывать дверцы своих допотопных “мерседесов”. Анжелика вспомнила, что её отель должен располагаться в элитном районе в семидесяти километрах от Хургады, и, прикинув про себя, во сколько ей обойдется проездка на такси, возмутилась. Какого черта! Он должен меня повезти, и он меня повезет!
     Анжелика решительно подошла к минивену и пнула жиртреса каблуком в ляжку. Тот засопел, заерзал и, откусив кусок булки, открыл глаза.
- Ну что, сволочь, проснулся! Теперь вези меня в отель! Имей в виду, у вас у всех будут проблемы! И у тебя, жиртрес, тоже! Какого хрена, ты не встретил меня у выхода?! Почему я сама должна была искать твою сраную раздолбанную тачку?!
     Толстяк невозмутимо пожевал булку и плотоядно осмотрел Анжелику, переводя масленные глазки с глубокого декольте на обтянутые юбкой бедра.
- Поехали, поехали! - повторял он единственное слово, которое знал. - Поехали! - и похотливо указывал на место рядом с собой.
     Анжелика, осознав, что разговаривать с толстяком без толку, и что чемоданом её он заниматься не собирается, решила поскорее добраться до отеля, а оттуда уже позвонить в Москву и навести порядок. Садиться на покрытое какими-то пятнами сиденье рядом с водителем она не захотела и, с размаху закинув саквояж - ей уже было наплевать на то, что с ним будет, залезла в заднюю дверь. Оказавшись внутри салона, Анжелика почувствовала, что совершила ошибку, но пересаживаться вперед было уже глупо. В салоне воняло мочой и гнилыми фруктами, валялся козий помет и пустые пластмассовые бутылки, сиденье было одно и то еле держалось. Толстяк ухмыльнулся, увидев, как поморщилась Анжелика, поправил зеркальце заднего вида, чтобы лучше было её видно, и рванул минивен с места. Двери со скрежетом захлопнулись, чемодан опрокинулся и пополз по полу, Анжелика едва удержалась на сиденье, схватившись за что-то и оцарапав при этом руку о торчащий из стены гвоздь.
     То, что в договоре с тур-фирмой называлось как "трансфер из аэропорта в отель" было худшей поездкой в жизни Анжелики. Козьи какашки катались по полу, из казавшихся пустыми бутылок полилась какая-то жидкость (моча?! иначе как объяснить такой запах?!), машину нещадно подбрасывало на всех ухабах, проволока из разорванного сиденья впивалась в ногу. К тому же толстяк больше смотрел не на дорогу, а в зеркальце заднего вида, под юбку Анжелике и развлекался тем, что специально резко тормозил и разгонялся, разглядывая ее разъезжающиеся ноги. В общем, настоящий кошмар. Поэтому, когда машина, наконец, остановилась, у Анжелики было только одно желание - поскорее выбраться наружу. Оглядев пошатывающуюся Анжелику, толстяк что-то радостно прокричал и, сделал непристойный жест, означающий, видимо, половой акт, надавил на газ.  Минивен зарычал и, обдав Анжелику облаком пыли, унёсся прочь.
     Анжелика устало огляделась. Назвать то место, где она оказалась, элитным районом было нельзя даже с очень большой натяжкой. Грязная улица, недостроенные жилые дома, обшарпанные лавки, заваленный мусором магазин автозапчастей. Черт подери, куда ее завезла эта жирная сволочь?! Тут, наверняка, нет никакого отеля - какой дурак сюда поедет?! Неужели, всё это – сплошное кидалово?! Анжелику охватило отчаяние, ей стало очень жалко себя, и к глазам неожиданно подступили слёзы. И только тогда Анжелика заметила  находящийся через дорогу отель. Это было трехэтажное неприметное здание, окруженное чахлыми пальмами, с небольшой парковкой и унылой сувенирной лавкой около входа. Да, это был отель, но он явно знавал лучшие времена.  Назвать его новым и шикарным мог только сумасшедший или явный лгун - вот сука! ну я ей устрою! Единственное, что в нем было нового - это вывеска. По всей видимости, отелю присвоили новое название, прибавили звезд и выдали за новый! Вот так и накалывают лохов! Только очень обидно оказаться на их месте! Анженлика от злости закусила губы и, сдерживая слезы, начала придумывать планы мести, один страшнее другого. Но время шло, и надо было что-то делать - не оставаться же ей на улице. Анжелика подхватила чемодан и направилась к входу.
      


4

     Борзяковский взглянул на часы - Марго уже битые полчаса не могла выбрать машину. Перед ней красовались два суперкара: красный Ferrari Scaglietti и голубой Bentley Continental. Маргарита мялась, уже десять раз передумывала и никак не могла остановиться на чём-нибудь одном. Ferrari, по её словам, был таким возбуждающе хищным, а Bentley таким роскошным и аристократичным… К тому же она никак не могла решить, что же всё-таки лучше, кабриолет или не кабриолет? Кабриолет  - Bentley – это конечно, так романтично, так шикарно, но что будет с её новой прической? А не кабриолет - Ferrari – это скорость, драйв, адреналин, но как же тогда приятный ветерок и восхищённые взгляды прохожих?
     Борзяковский уже пожалел, что находясь в хорошем настроении, решил сделать Марго приятное и заказал на выбор две машины - Марго просто обожала дорогие суперкары, хотя водила очень плохо. Чтобы положить конец бесконечным обсуждениям, он решительно ткнул пальцем в Bentley: “Надо быть аристократами, детка” - и, бросив служащим кредитку, велел оформлять аренду.  Марго вновь завела унылую песню про свою прическу, но Борзяковский знал, как её успокоить: “Ты у меня всё равно самая красивая, детка”.  Марго довольно заулыбалась и, когда формальности закончились, послушно села в машину.
     Надо признать, она, действительно, была хороша. Высокая - на полголовы выше Борзяковского, со стройной фигурой и роскошной грудью, она чем-то напоминала Мерлин Монро в молодости, но, по мнению Борзяковского, была ещё красивее. Где бы они ни появлялись, мужчины как по команде поворачивали головы в её стороны. Даже сверхкорректные служащие компании по аренде автомобилей нет- нет, да бросали на неё восхищённые взгляды.  И хотя Борзяковский уже давно привык к обществу красивых женщин, но он всё-таки в тайне гордился красотой Марго, хотя никогда этого и не показывал.
     Двигатель в пятьсот шестьдесят лошадиных сил довольно заурчал, и машина плавно тронулась с места. Борзяковский, сидевший за рулем, подумал о том, что он правильно сделал, выбрав Bentley. Открытый верх не позволит им развить слишком большую скорость, к которой, как он знал, у него была слабость. На извилистых и узких дорогах Мальты увлекаться было опасно, и особенно опасно это было бы, если бы они сидели в таком слишком мощном автомобиле, как Ferrari.
     Им предстоял немалый путь: проехать всю Мальту от международного аэропорта Валлеты на юге до залива Циркеввы на севере, затем переплыть на пароме на остров Гозо, в порт Мджар, и оттуда уже добраться до бухты Шленди, где в небольшом лазурном заливе стояла яхта Борзяковского. Погода была чудесная и, предавшись умеренно быстрой езде и созерцанию мальтийских пейзажей, Борзяковский почти забыл о проблемах, угнетавших его в последнее время. Марго без умолку болтала и вновь и вновь рассуждала о том, какой прекрасной хозяйкой отеля она станет (Борзяковский рассказал ей о своих планах), о том, как хорошо на Мальте, и о том, кого можно было бы позвать с собой в круиз на яхте. Мелькали сонные, утопающие в зелени апельсиновых садов деревушки, сложенные из одинакового жёлтого камня дома, оливковые рощи, каменистые, поросшие коротким кустарником склоны, пасущиеся на них бородатые чёрные козы.  Внизу, то раскрываясь во всю бесконечную ширь, но вновь скрываясь за тёмной листвой деревьев, сверкало лазурью Средиземное море. Изредка вспыхивали белоснежные полоски пляжей, иногда на них виднелись крошечные фигурки людей  и цветастые пятнышки расстеленных на песке полотенец.  Солнце поднималось всё выше, но свежий ветерок, дующий со стороны моря, не давал почувствовать его жаркую силу. Марго повязала на голову ярко-красную в белый горошек косынку и стала похожа на ретро красавиц из журналов шестидесятых. Борзяковский прикрыл лысину весёленькой бейсболкой с Микки Маусом и надписью “I love Malta”. Он покручивал ручку радио и с интересом ловил местные радиостанции. Ровно посередине между  Сан-Паулом и Миллихой Марго радостным голосом сообщила, что она проголодалась. 
- Детка, мы недавно проехали Слиму и Сан-Джулианс, просто напичканные ресторанами. Ты не могла вспомнить об этом пораньше? Теперь до Миллихе не будет ни одного городка.
- Ну, Лапсик, ну я только что захотела! Ты же знаешь, какой у твоей девочки аппетит!
- Да, аппетит у тебя о-го-го. Ладно, увидим что-нибудь – остановимся.
     Минут через пять, как по заказу, слева от дороги показались несколько каменных строений, которые при определенной фантазии можно было принять за сельский ресторанчик. Борзяковский затормозил и, свернув на покрытую щебнем дорожку, выехал  к стоящим прямо на траве деревянным столикам. Марго заулыбалась – судя по всему, им повезло. Первобытная тишина оглушала после шума мотора и свиста ветра, растущие вокруг лимонные деревья источали сильный горько-сладкий аромат. Казалось, все замерло, только белые полотняные скатерти слегка покачивались от слабого ветерка. Никого не было. Выждав пару минут, Борзяковский просигналил. В тишине гудок прозвучал особенно пронзительно и громко. На его звуки откуда-то вылезла большая рыжая собака. Лениво покачивая хвостом, она подошла, обнюхала машину и легла рядом с передним колесом. Поняв, что ожидание будет долгим, Борзяковский с Марго выбрались из машины и расположились за одним из столиков под лимонными деревьями.  Через пять минут из дома вышел мужчина. Он выглядел как типичный мальтиец: невысокий, смуглый, довольно плотный с прямым носом и синими глазами. Мужчина дружелюбно взглянул на гостей и прикрыл рукой зевок - видимо, приезд путешественников прервал его послеобеденную сиесту.
     Борзяковский поздоровался и по-английски сказал, что они хотят есть. Мужчина надолго задумался и, почесав голову, ответил, что они могут поесть в его ресторане. Борзяковский терпеливо спросил, что именно они могут поесть. Мужчина снова надолго задумался и, не торопясь, перечислил: вино, сыр, пицца. Ещё немного подумав, он добавил: можно сделать fenek  (блюдо из кролика). По-английски хозяин говорил неважно, но Борзяковский, в отличии от Марго, его понял. Марго  попросила перевести и, услышав про кролика, радостно захлопала в ладоши:
- Я хочу кролика! Я хочу кролика!
- Нет, детка. – Возразил Борзяковский. - Ты не знаешь мальтийцев – им спешить некуда. Кролика мы будем ждать до вечера, а, может, и до завтра. Они, наверняка, его ещё не поймали. Давай закажем сыр, вино, пиццу. В пицце я тоже сомневаюсь, но хоть сыра поедим.
     Так и сделали. Пока Марго ходила в туалет - туалет оказался в доме на втором этаже рядом со спальней хозяев, девчушка лет семнадцати в старых выцветших джинсах и белой футболке принесла вино и сыр. Она застенчиво поздоровалась и неловко поставила деревянные тарелки с сыром и хлебом на стол. Борзяковский заметил удивленные взгляды, брошенные на роскошную машину и сверкающие бриллиантами часы и перстень, и на какое-то мгновение пожалел, что приехал не один. Потом одёрнул себя - пора уже забыть о таких глупостях.
     Джбейнит - пресный сыр из овечьего молока был свежим и очень вкусным, Марго съела целую тарелку и попросила ещё. Молодое розовое вино тоже было неплохим. Борзяковский, понадеявшись на его лёгкость, выпил пару стаканов и тут же захмелел – вино оказалось очень коварным. Марго, которой не нужно было вести машину, вообще пила, как крестьяне в праздник, и, в одиночку осушив целый кувшин, вскоре хохотала и предлагала никуда не ехать, а купить рядом дом и остаться. Когда олигарх и его подруга, насытившись сыром и хлебом, уже собрались уходить, появилась пицца. Пиццу, сопроводив очередным кувшином вина, тоже съели. Уезжать, действительно, не хотелось. Борзяковский взял себя в руки, щедро расплатился - очень щедро – хозяин долго благодарил и желал счастливого пути, и потащил Марго к машине. Им ещё предстояла долгая дорога.
     В Циркевву приехали только под вечер.  Склоны Гозо, отражаясь в проливе, сверкали огнями. Борзяковский под восхищенно - завистливыми взглядами остальных водителей въехал  на паром и, поставив машину на нижней палубе, поднялся вместе с Марго наверх. В лучах заката перед их взорами предстали сразу три острова Мальтийского архипелага: сама Мальта; Гозо, к которому они направлялись; и посередине – крошечный каменистый Комино, со скачущими в можжевельнике кроликами и темнеющей на вершине рыцарской башней. Посередине залива паром встретился со своим близнецом, идущим в противоположную сторону.  Над водой, многократно отражаясь и дробясь, прозвучали два приветственных гудка. Чайки, сопровождающие паромы и кормящиеся бросаемым пассажирами хлебом, с криками взвились вверх и, перемешавшись в небе, тут же спикировали вниз, каждая к своему парому.
     Дорога  от Мджара до бухты Шленди пролетела незаметно. Фары выхватывали из темноты маленькие аккуратные домики и растущий на каменистых склонах виноград. Изредка навстречу попадались запозднившиеся экскурсионные автобусы и грузовички, везущие звенящих колокольчиками коз. Марго задремала, свернувшись на заднем сиденье. Когда машина остановилась на причале, она проснулась и с улыбкой огляделась вокруг. Рядом, слегка покачиваясь на волнах, белела красавица “Мария” – яхта Борзяковского. Капитан и команда, встречая пассажиров, выстроились у трапа. Марго и Борзяковский сняли обувь и по ещё теплым от дневного солнца доскам поднялись на палубу.
- Вот мы и дома, – с улыбкой сказал Борзяковский сонной Марго и распахнул дверь каюты.   
   

5

     Утром в понедельник, навалявшись за выходные на пляже и успев прилично подзагореть, мы решили отправиться в путешествие. Погода была великолепной, державшаяся два дня жара, казалось, спала, и нам захотелось прокатиться и, как выразился Антон, посмотреть мир. Позавтракав, мы пошли на ресепшен и обратились к портье с пожеланием взять на прокат машину. 
- О, мы будем рады вам помочь! – с профессиональной улыбкой ответил стоящий за стойкой египтянин. – У нас очень большой выбор! Какую машину бы вы хотели?
- Большую. Какой-нибудь джип. Покрупнее.
- Прекрасно! Вот каталог.
- Ага, вот эта нам подойдёт. Когда мы сможем её получить?
- А когда бы вы хотели?
- Прямо сейчас.
- Одну минуту!
     Переговорив по телефону, портье  повернулся и с улыбкой сообщил.
- Всё в порядке! Машина будет у  отеля через пятнадцать минут. Вам это подходит?
- Конечно! Кроме прав что-нибудь нужно?
- Только деньги! – портье засмеялся собственной шутке и, взяв права, начал заполнять документы.
     Через пятнадцать минут мы сели в белоснежную Toyota Prado и отправились в путь. За рулем, естественно, был Олег, я расположился рядом, остальные с удобством устроились сзади – машина была просторной. В багажник мы уложили пакеты с сухим пайком. Там находились фрукты, бутерброды, бутылки с водой и даже две бутылки рома. Я развернул захваченную на ресепшене карту и мысленно проложил маршрут. Нашей целью был - Порт-Галиб – райский уголок, разрекламированный барменом Али. Ясное безоблачное утро звало в путешествие, мы отлично выспались и были полны жажды открытий.
- Ничего на свете лучше нету, чем гулять пешком по белу свету! – пропела Ярослава песенку из “Бременских музыкантов”.
- Ты уверена, что мы идём пешком?! – со смехом удивился Олег.
- Пешком было бы ещё лучше, только жарко!
- Нет, а всё-таки хорошо ехать в неведомые края! – согласился Антон. - За каждым поворотом тебя ждёт что-то новое, что-то чудесное!
- Ага, проколотая шина или злобный полицейский!
- Не надо каркать, всё будет прекрасно! У нас за рулём настоящий профи! Такой не подведёт! Правда, Олег?
- Правда. Хотите, чтобы я немного прибавил?
- Пока не надо. Питер, а ты чего дремишь? Не выспался что ли?   
- О, нет, нет, я спал хорошо, очень хорошо. Только мало. Мы поздно легли.
- Неужели Ярослава замучила?! – Инна решила блеснуть остроумием. – Ярослава, осторожнее!  Питер подаст на тебя в суд! Представьте заголовки газет: “Американец в сексуальном рабстве!”, “Интервью с Питером Холденом: я высосан до капли!”
     Мы захохотали, Ярослава комично пожаловалась:
- Ах, если бы так! Вы даже представить себе не можете, чем мы занимались! Питер рассказывал мне о тенденциях шотландской моды последних двадцати лет. Его ноутбук оказался набит всякими непристойными фотками. Там столько парней в юбках, что можно устраивать конкурс голых ног! А всякие пледы и кепи – просто ужас!
     Питер серьёзно подтвердил:
- Да, да, это так. Это очень интересный материал, очень познавательный. Хотите, я расскажу вам о трансформациях узоров на шотландских юбках с момента их появления и до наших дней? О том, какое бельё надевали шотландские мужчины на праздник?
- Спасибо, Питер, не надо. Оставь свои лекции студентам. Они, наверняка,  ждут не дождутся возращения своего преподавателя.
- О, да! – с гордостью согласился Питер. – Студенты меня любят! Очень любят!
     Мы опустили стёкла, и тёплый, пахнущий пустыней, воздух упруго задул нам в лица. Мы проезжали заправочные станции, цистерны с горючим, строящиеся дома, отели; позади остался гигантский аквапарк, заваленная мусором стройплощадка, завод по производству бетонных конструкций. Это была древняя суровая земля, испещренная, словно нелепыми наростами, следами современной цивилизации. Вдали  незыблемым символом времени маячили струящиеся силуэты гор. Олег, соскучившийся за пару дней безделья, не жалел мотора - он решительно обгонял экскурсионные автобусы, грузовики со стройматериалами и пыльные легковушки со спешащими по своим делам египтянами. Время летело незаметно, на спидометр один за другим неумолимо наматывались остающиеся за спиной километры.
- А как вы думаете, - задумчиво спросил Антон примерно после часа дороги, – а этот бармен, Али, он не пошутил?
- Не пошутил насчёт чего?
- А насчёт всего. Мы едем неизвестно куда и неизвестно зачем. Может быть, там вообще ничего нет? Может быть, это только его фантазия?
- Но ведь на карте это место существует!
- На карте существует. И на самом деле существует. Стоит какая-нибудь обычная деревушка, каких полно на побережье. И до которой просто смешно ехать целых  двести километров. Только бензин жечь.
- Слушайте, а вдруг это вообще ловушка! Ловушка для доверчивых туристов! – радостно предположила Ярослава. – Мы туда приедем, а нас там уже ждут! Поймают и продадут в рабство!
- Не говори чепухи, – возразил Питер. – Я бы и сам продался – да кто меня купит? В худшем случае, там просто ничего нет, и мы всего лишь зря съездим.
- Ничего себе, “всего лишь”! Почти полтысячи километров в оба конца! Если это шутка, то очень неудачная! И бармен пожалеет о своём остроумии! 
- А я ему верю, – неожиданно заявил Олег. – Я верю что, что Али сказал правду, и что мы едем не зря. Вот увидите.
- Ну, посмотрим, посмотрим. Надеюсь, ты прав.
     Дорога мелькала, усыпляя однообразием окружающего пейзажа. Местность становилась всё более пустынной. Изредка попадались посты полиции и безлюдные бензоколонки с иссечёнными ветром красными железными цистернами. Увидев очередную заправку с прилепившимся к ней крошечным магазинчиком и каким-то маленьким домиком рядом, Олег остановился. Девушки отправились на поиски туалета, а мы вышли поразмять ноги. Пока мы ехали, день уже вступил в свои права, и начало прилично припекало. Мы в полной мере ощутили, что находимся в Африке. Появился прятавшийся в тени служащий. Он широко улыбался и что-то дружелюбно говорил на своём языке, но совсем не понимал по-английски. Мы заправили бак и, на всякий случай, наполнили канистру, купили несколько бутылок холодного  пива и попытались по карте уточнить маршрут движения. Увидев цель нашего путешествия, египтянин уважительно покачал головой и, проведя пальцем по бумаге, показал дорогу. Ехали мы правильно. Наморщив носики, из туалета вернулись девушки. Египтянин, догадался, что его “WC” произвёл на девушек не самое благоприятное впечатление и, расстроившись, стал что-то огорчённо нам объяснять. Наверное, он хотел сказать, что не ждал таких гостей, а так бы, обязательно, как следует, убрался. Мы поблагодарили  за бензин и помощь, дали щедрые чаевые и поехали дальше. Спустя ещё примерно полчаса спустя мы проехали поворот к международному аэропорту Марса Аллам, и Олег сбавил скорость, чтобы не пропустить нужное нам ответвление дороги. Вскоре впереди показался небольшой скромный указатель “Порт-Галиб”. Джип слегка покачнулся и свернул с шоссе на грунтовку, ведущую к морю. Цель нашего путешествия была совсем рядом.
     Через десять минут мы были на месте. Пляж оказался настолько прекрасен, что казался ненастоящим! Он словно сошел со страниц рекламного проспекта, только был еще лучше! Мягкий, как пудра, бело-розовый песок; бесчисленных оттенков море; небо, такое синее, что на него невозможно смотреть! Безупречно ровной полосой пляж уходил в бесконечность, и, насколько хватало глаз, вокруг не было ни души. Это был идеальный пляж!
- Я никогда не видела такой красоты! - восхищенно воскликнула Ярослава. - Кажется, мы попали в Рай!
     От избытка чувств мы тут же достали бутылку рома и, не переставая восторгаться, пустили её по кругу.
- Я был прав, Али не обманул! - радовался Олег.
- Давайте скорее купаться!
- Погоди, надо ещё выпить!
- Как хорошо, что никого нет!
- О, давайте купаться голышом! - закричал Питер. И, подавая пример, скинув на ходу шорты, побежал к берегу. - Как первобытные люди! Как Адамы и Евы!
    Передавая друг другу бутылку с ромом, мы последовали за ним. Красота окружающего мира и крепкий напиток из сахарного тростника лишили нас всякой застенчивости.  Питер первый, совершенно голым, прыгнул в воду, за ним последовали я, Олег и Антон. Девушки чуть приотстали и, так же сбросив с себя всю одежду, тоже нырнули в ласковые гостеприимные волны. Мы хохотали и бесились как дети. Вода была теплой и кристально чистой. Буквально в пятидесяти метрах от берега уже начинались кораллы невиданной красоты. Вокруг них в огромном количестве плавали рыбы, всевозможных форм и расцветок. Здесь были и голубые  губанчики, и полосатые спинороги, и оранжевые антиасы, и обычные бычки, и султанки, и рыбы-ангелы, и рыбы-бабочки,  а также гигантские барракуды, мурены , ворчуны и платаксы (рыбы – летучи мыши) – всех и не перечислишь.  Рыб было такое количество, что они скользили по коже, сталкивались, перемешивались стайками, выпрыгивали из воды. Мы охотились, ныряли за ними, пытались догнать, хватали что-то скользкое, холодное, чешуйчатое и тут же со страхом выпускали.  Казалось, мы попали в аквариум, в котором представлена вся флора и фауна Красного моря, и подводный мир постоянно открывал нам всё новые и новые свои сокровища. Коралловые рифы напротив нашего отеля, казавшиеся нам до этого красивыми и яркими, сразу померкли и потеряли для нас всю свою прелесть. Сравнивать их с кораллами Порт-Галиба было так же нелепо, как сравнивать городской парк с джунглями Амазонки. Вдали несколько раз проплыли акулы, огромный скат пронес свое расплющенное тело буквально в нескольких метрах от нас. Это было настоящее Красное море.
     Выйдя на берег, мы надели купальники и плавки  и стали жадно утолять жажду захваченным с собой ещё прохладным пивом. Когда пиво закончилось, мы открыли вторую бутылку рома и решили пройтись вдоль берега. Солнце стояло уже высоко, но лёгкий прохладный бриз приятно освежал наши разгоряченные тела и не давал в полной мере ощутить его безжалостную силу. Взбадривая себя глотками рома, мы шли и шли вдоль кромки прибоя, пока не увидели впереди цветущий оазис и утопающую в зелени белоснежную виллу.
     Сначала мы приняли виллу за мираж. Застыв, как вкопанные, мы смотрели на это чудесное произведение архитектурного искусства и долго не могли поверить своим глазам. Когда стало ясно, что вилла – не фантом, а реальность – прекрасная и неправдоподобная, мы устремились ей навстречу. Окруженная пальмами, соснами и эвкалиптами, вилла казалась волшебной жемчужиной, повелением богов  украшающей берег Красного моря. Построенная в виде корабля, в изящном средиземноморском стиле, она поражала красотой своих линий. И чем ближе мы подходили к ней, тем больше чудесных деталей открывалось нашему взору. Ветер уже доносил до нас запахи апельсинов и эвкалипта, и мы видели взлетающих над садом разноцветных пёстрых колибри. Подойдя вплотную, мы оказались перед невысокой ажурной решёткой,  отделяющую виллу от пляжа. Мы решили пройти вдоль ограды и, обогнув виллу с севера на юг, с противоположной от моря стороны обнаружили ворота и ведущее к ним из пустыни шоссе. И ворота и калитка рядом с ними были, естественно, заперты.
     Толи выпитый ром так подействовал на нас, толи солнце так разгорячило нам головы, но нам захотелось во чтобы то ни стало попасть на виллу. Наверное, мы понимали, что поступать так крайне некорректно, особенно, в чужой стране, но нам этого очень хотелось. Олег решительно поднял руку и надавил на кнопку звонка. Тишина, и никакого ответа. Олег позвонил снова, подержав нажатую кнопку подольше - тот же результат. Тогда он стал давить почти непрерывно, а остальные кричать и размахивать руками. Я заметил над воротами глазок видеокамеры, но не придал этому значения. Через пять минут бесплодных усилий стало понятно, что открывать нам никто не собирается.
- Давайте перелезем через забор.
- Ты что с ума сошёл?!
- Но там же никого нет.
- С чего вы взяли?
- Нам никто не открыл.
- Это ничего не значит. Хочешь сесть в тюрьму?
- Мы не воры и не грабители! И не будем делать ничего плохого! Только посмотрим и всё!
- Слушайте, да вы спятили! Это же частные владения! Позора не оберёмся!
- Не бойтесь, всё будет хорошо! Посмотрим - и всё! Допиваем ром, и полезли!
- Дайте, я ещё хлебну…
- Ну что, вперёд?
- Вперёд!
     Мы перелезли через забор. Он был невысок, и это не составило труда, только девушек пришлось подсадить. Правда, Питер как-то умудрился порвать себе штанину, но на то он был и Питер. Американец сначала расстроился, но потом посмотрел по сторонам и тут же забыл о своей потере. Да, порванная штанина была ничтожной платой за то, чтобы попасть в такое место – ничего подобного я в жизни не видел. Больше всего меня поразили золотые светильники в виде рыб с горящими хрустальными шарами вместо глаз. Светильники стояли вдоль усыпанных розовым песком дорожек и, несмотря на ясный день, ярко горели. Сад был прекрасен – посреди  изумрудной  травы росли пальмы, апельсины и гранаты,  цвели  орхидеи и камелии, розы и жасмин – как всё это можно было вырастить посреди пустыни, сложно было даже представить. При нашем появлении поднялся настоящий переполох - в саду в изобилии водилась всевозможная живность: затрещали и защёлкали клювами огромные разноцветные попугаи, запрыгали по ветвям маленькие смешные обезьянки, распушили свои бесподобные хвосты павлины.  Сопровождаемы криками обитателей оазиса, мы выбрали одну из ведущих к центру дорожек и вышли к самой вилле. Вблизи вилла оказалась ещё красивее, чем издали. Как я уже говорил, она напоминала устремлённый к морю корабль - передняя стена была стеклянной, под нею располагались две просторные террасы,  на крыше сиял  золотой полумесяц. Мы поднялись наверх и приникли к стеклу. За стеклом можно было увидеть блистающую хромом барную стойку, белоснежный пол, покрытый великолепными коврами и золотые звезды на изумрудном потолке.  Нижняя терраса спускалась к огромному овальному бассейну с облицованными белым мрамором стенками и зеленым малахитовым дном, в центре которого так же сверкали  полумесяц и звезда. Перила ведущих в воду ступеней тоже были из золота. На бортиках блестели маленькие золотые ящерки. Посреди бассейна пышногривый каменный лев извергал из своей пасти пенящуюся струю прозрачной прохладной воды. 
     Сбросив с себя оцепенение, вызванное довлеющей  вокруг роскошью, мы с восторженными криками попрыгали в воду, и дальнейшее мне уже вспоминается как в тумане.  Я помню, как слегка ударил ногу, поскользнувшись на мраморных  ступенях, как Инна кормила печеньем павлинов, как Олег угощал всех сорванными прямо с деревьев апельсинами. В стоящей рядом с домом беседке обнаружился небольшой открытый бар с неплохим запасом коньяка. Мы позаимствовали оттуда бутылку “Метаксы” и распили её прямо в бассейне. Это уже было настоящим свинством, но стыдно нам тогда почему-то не было. Антон предложил оставить хозяевам денег, но Ярослава заявила, что богатых владельцев виллы это только обидит и положила вместо денег маленькое серебряное колечко, купленное за день до того в сувенирной лавке. Питер нарвал в саду орхидей и, сплетая из них венки, запускал их плавать в бассейне. Олег пытался поймать обезьянок - они бросали в него финиками, и он лазил за ними по деревьям, но, конечно, безуспешно.  В общем, было весело, даже чересчур.
     Отрезвление наступило внезапно. Я не помню точно этого момента, но он был. Мы поняли – пора возвращаться. Перелезая через решетку обратно на пляж, Ярослава прыгнула нам с Питером на руки, и мы все втроем свалились на землю. Антон с Олегом помогли перебраться Инне. Идти назад по горячему вязкому песку было тяжеловато, эйфория, охватившая нас на вилле, уже иссякла. Мы почти не разговаривали, чувствуя себя слегка пристыженными. До машины добрались уже в сумерках. Олег искупался и долго держал голову в воде, чтобы немного протрезветь. Пора было ехать. Вёл Олег быстро, но аккуратно  - нетрезвым он никогда не лихачил. Девушки и Питер заснули, я же негромко включил радио и слушали грустные местные мелодии. В отель  приехали уже в темноте. Не заходя в номера, пошли в ресторан ужинать – за целый день мы сильно проголодались.  Вид у нас был, наверное, был не совсем комильфо: пыльные, красные от солнца, ещё полупьяные  - но нам было наплевать. Поужинали мясом и пастой. Едва добравшись после еды до номера, я из последних сил заставил себя принять душ и умыться, и рухнул на кровать. Я думал, что отключусь, едва закрыв глаза, но ошибся -  заснул я далеко не сразу. Передо мной ещё долго вставали пенящиеся волны, белоснежная вилла и сияющий в небе золотой полумесяц. Полумесяц постепенно бледнел, бледнел, а потом совсем исчез. Как и всё остальное вокруг.
       


    
Глава четвёртая.

1

     И вновь, как это издавна повелось, опустился на Землю вечер, и вновь сидели режиссер с художником на лавочке и пили вино. И вновь над ними было дерево. Только на этот раз дерево называлось не ива, а пальма, и вместо Патриарших прудов было Красное море, и дело происходило не Москве, а в Египте, в Хургаде, куда Фёдор и Аркадий прилетели на поиски  натуры для будущего фильма Фёдора. В общем, всё повторялось, только в Египте было заметно теплее, и, может быть, именно поэтому беседа героев носила более горячий, чем в прохладных российских широтах, характер.
- Аркаша, ну и где же эти твои отели, похожие на дворцы из восточных сказок? Где они? Покажи мне их, пожалуйста!
- Ну знаешь, Федя, такие дела быстро не делаются! Ты хотел зайти в пару приличных с виду гостиниц и сразу найти то, что тебе надо! Нет, дорогой мой, настоящие жемчужины на дороге не валяются!
- Какие жемчужины, где ты видел жемчужины?! Мы побывали в четырех лучших пятизвёздочных отелях, которые нам порекомендовали в турфирме. И что? Обычный архитектурный ширпотреб на угоду массовому вкусу. Ни изящества, ни роскоши, ни восточного колорита! Какое-то дурное подражательство и сплошной моветон!
- Вот! Вот! Ты сам и ответил на свой вопрос! Вот именно: "которые нам порекомендовали в турфирме"! А в турфирме порекомендовали говно, хозяева которого заплатили турфирме за то, чтобы она его говно порекомендовала! Действительно хороший отель в рекомендациях не нуждается! Он не будет себя афишировать и выставлять на показ, как какая-то продажная женщина! Он, словно прекрасная юная дева бережёт себя для настоящих ценителей! Он не спешит отдаться кому попало!
- Ну, Аркаша, ты уж и загнул! "Прекрасная дева!", "Отдаться ценителю!". Это же всего лишь отели - сдающиеся в наем комнаты и не более того. Ну да ладно, ты меня убедил. Давай поищем ещё. Только теперь придется копнуть поглубже, съездить куда-нибудь подальше, поспрашивать, поинтересоваться...
- Ты умница, Федя, ты всё правильно понял! Вот именно, “копнуть поглубже, съездить подальше”! Всё-таки, недаром ты великий русский режиссер! Да, да, не стесняйся! Величайший русский режиссер! Самый великий из ныне живущих!
- Да ладно тебе! Хватит, хватит! Лучше налей ещё, а то что-то мы заболтались...
- Налить - это я с удовольствием, налить - это я всегда “пожалуйста”!
     Раздалось знакомое читателю бульканье и следующее за ним многозначительное шуршание.
- Фёдор Сергеевич, Аркадий, ну где же вы пропадаете?! Я вас вся обыскалась!
     Мужчины быстрыми глотками допили вино и, поморщившись, обернулись. Широко шагая, к ним грозно приближалась Вероника - взятая в Египет для компании ассистентка режиссёра. Обтягивающая зеленая майка и коротенькие шортики цвета хаки не скрывали пышных бедер и могучей, заманчиво подпрыгивающей при ходьбе груди. Аркадий с вожделением уставился на всё это богатство, а режиссер досадливо отвернулся: прелести ассистентки ему давно уже были знакомы и успели изрядно поднадоесть. Подойдя вплотную, Вероника перевела дух и сняла огромные, в пол лица солнечные очки.
- Я все бары оббегала - а вас нигде нет! Ну разве можно так поступать, вы же меня даже не предупредили! И зачем пить на лавке, под деревом, когда столько прекрасных ресторанов! Знаете, я разговаривала с нашим гидом, и он мне порекомендовал итальянский ресторан “Vivace”- говорит, что там просто замечательная кухня! Неужели нельзя посидеть в приличном месте! 
    Вероника на правах близких отношений с режиссёром и вдали от супруги Фёдора Сергеевича чувствовала себя почти хозяйкой и позволяла себе то, что никогда не позволила бы в Москве. Режиссёр, прихвативший с собой Веронику, будучи слегка “под шефе”, уже на второй день поездки пожалел об этом и сейчас только обречённо морщился.
- Ты иди, Вероника, иди, - попытался он отделаться от девушки, не глядя в её сторону. - Мы скоро подойдём. Нам ещё надо кое-что обсудить.
- Вижу я, как вы тут обсуждаете! Скоро подняться не сможете! Обсуждатели! Так где же мы будем ужинать? Заказать столик в  итальянском ресторане? Или в китайском? Или, может быть, пойдём в рыбный ресторан – в “Bouillabaisse”? Говорят, там тоже отличная кухня! Такие лангусты, просто пальчики оближешь!
- В итальянский, в итальянский. А потом в рыбный, в китайский, в общем, куда захочешь. Ты только иди. Мы скоро, скоро.
- Ну, смотрите, не задерживайтесь! Я буду ждать!
     Вероника вильнула задом и, покачивая бедрами, пошла в сторону корпуса.
- Ух, какая! - плотоядно улыбаясь, пробормотал художник, не отрывая глаз от удаляющейся девушки. - Слушай, Федюшка, она тебе, кажется, надоела? Приелась чуток, а? Ты какой-то неласковый с ней, прямо холодный... А она ведь такой персик, прямо наливной! Ей же нужно внимание, забота... Слушай, Федюшка, ты только не обижайся! А ты не против, если я того... Приударю за ней чуток…Ну понимаешь? И тебе хлопот меньше...
     Режиссёр ничего не ответил, лишь махнул рукой и хмуро отвернулся.
     На ужин пошли только через два час или даже больше.  В рыбном ресторане режиссёр сильно напился и начал учить официантов танцевать “цыганочку”. Потом требовал поймать и приготовить ему щуку и красивым громким голосом запел: “Славное море – Священный Байкал!”
     Спать легли очень поздно, уже светало.
 
    
2

     Отель “Al Mashrabya” внутри оказался не так плох, как могло показаться снаружи. Конечно, обещанными пятью звездами тут и не пахло, но мебель была довольно новой, в комнатах пусть через день, но убирались, а на завтрак даже пекли блины. Но не новая мебель и не блины на завтрак заставили Анжелику остаться в отеле, который находился, честно говоря, в настоящей жопе, и от которого до моря было идти минут двадцать по пустырю и стройплощадке. Обольстительный красавец портье - вот причина, по которой Анжелика решила задержаться в унылом “Al Mashrabya”.
     Молодой, белозубый египтянин с выразительными карими глазами и великолепной мускулистой фигурой был чертовски сексуален. Впервые увидев Анжелику, он тут же ослепительно заулыбался и с первой минуты начал оказывать ей самые недвусмысленные знаки внимания. Анжелика была не против поразвлечься, но решила сначала разобраться с делами, а уже потом позволить себе небольшое удовольствие. Карим, как звали, красавца, проявлял нетерпение, и Анжелике нравилась держать его на коротком поводке и дразнить  неясными обещаниями.
     С утра сходив на пляж и искупавшись голышом - пляж был дикий и максимум кто ее мог увидеть - это рабочие со стройки, Анжелика в прекрасном настроение вернулась в отель и заглянула на ресепшин. Карим, увидев ее в коротенькой юбочке и одетой на голое тело футболке, масляно заулыбался и, восхищенно зацокав, начал отпускать комплименты один фривольнее другого. Анжелика посмеиваясь, слушала его заигрывания и вертела на пальце снятые во время купания трусики. Когда комплименты стали совсем уже неприличны, Анжелика остановила красавца и попросила рассказать ей, как проехать в тот район Хургады, в котором располагался отель её бывшего бойфренда (она слышала телефонные разговоры Олега и запомнила название отеля). Керим достал карту и, развернув её у себя на столе, предложил Анжелике пройти за стойку - чтобы удобнее было рассмотреть дорогу. Когда Анжелика зашла, он показал нужную ей трассу и  стал объяснять, на какие ориентиры следует обратить внимание, чтобы не заблудиться. В это время его рука слегка приобняла Анжелику и, скользя по спине, стала опускаться всё ниже и ниже. Когда Керим обнаружил, что под тонкой юбчонкой ничего нет, он запнулся и хриплым от возбуждения голосом предложил подняться на второй этаж и посмотреть освободившийся номер люкс, в который женщина может переселиться. Анжелика с хохотом вырвала карту и, пообещав вечером ее вернуть, весело убежала к себе в номер.   
     Быстро собравшись и позавтракав в ресторане парой йогуртов и булочкой с джемом, Анжелика села во взятый напрокат Fiat Punto и поехала в сторону города. Она твердо намеревалась найти Олега и забрать компрометирующий ее диск. По крайней мере, одну проблему сегодня надо было решить.
     Разыскать Олега оказалось даже проще, чем думала Анжелика, Узнав на заправке, как доехать до нужного ей отеля, она без труда нашла дорогу и, зайдя в холл, тут же столкнулась с ним и со всей его компанией. Компания ей не понравилась: две расфуфыренные девицы; долговязый тип, похожий на клоуна; высокомерный очкарик, как видимо, строящий из себя интеллектуала; и какой-то здоровяк с туповатым, сонным лицом. Даже не поздоровавшись, Анжелика заявила удивленному Олегу, что им нужно поговорить и отвела его в пустующий интернет – зал рядом с ресепшеном.    
- Ты должен вернуть мне то, что тебе не принадлежит!
- О чём это ты?
- Ты сам знаешь, о чём! Лучше отдай по-хорошему, а то у тебя будут проблемы!
- Проклятье! Я ничего не понимаю! Да я у тебя ничего не брал, кроме своих вещей!
- Кроме своих вещей ты захватил ещё и мою вещь!
- Ты что, хочешь, чтобы я тебе вернул трусы, которые ты мне дарила?! Тогда ты даже глупее, чем я думал!
- Засунь себе эти трусы в задницу! Отдай мне диск! Отдай, а то пожалеешь!
- Диск?! Какой диск?!
- Не делай из меня дуру! Может, ты его захватил и случайно, но сейчас ты его должен вернуть!
- Не брал я у тебя никого диска! Ничего я у тебя не брал! И вообще, мне этот спектакль надоел! Ты зачем сюда прилетела?!
- Зачем я сюда прилетела, тебя не касается, сволочь! Отдай видео, и больше ты меня не увидишь! Отдай, а то хуже будет!
- Да ты совсем взбесилась! Как я тебе могу отдать то, не знаю чего?!
- Ха, не знаешь, говоришь?! Ну ладно! Не хочешь отдать сейчас, отдашь потом! Ты мне его в зубах принесешь, гад! Ты у меня в ногах будешь валяться!
     Анжелика резко развернулась и, оставив обалдевшего от происходящего Олега, стремительно вышла из отеля.
     Только сев в машину, она слегка успокоилась и справилась с охватившим ее гневом. Ну что ж, если Олег не понимает по-хорошему, придется поговорить с ним по-плохому. Он ещё не знает, с кем он связался, и уж она то найдёт способ ему объяснить! Придя в себя, Анжелика завела машину и, немного подумав, поехала в риэлтерскую контору Шухрада. Она надеялась, что, может быть, хотя бы там всё пройдёт удачнее. 


3

     Марго стояла у висящей в кают-компании карты и, приоткрыв от усердия ротик, водила ноготком по Французской Ривьере.
- Лапсичек, а давай сплаваем в Ниццу и Сан-Тропе!
- Детка, сколько раз я тебе объяснял – корабли не плавают, а ходят.
- Ну давай сходим!
- Детка, а ты разве видишь, что нам совсем в другую сторону?
- Но, Лапсичек, посмотри, как тут близко! – Марго показала пальчиками расстояние между Лазурным берегом и Мальтой. – Капитан, ну скажите же, ведь, правда же, близко?
     Капитан крякнул:
– Ну, это как посмотреть, Маргарита Александровна. Сходить, конечно, можно, но…
- Нет, маршрут мы менять не будем, – прервал Борзяковский капитана, – Лазурный берег подождет. Сейчас у нас другой маршрут.
- А как же Ницца, Канны, Антиб?! – ужаснулась Марго.
- Никуда они не денутся. И иди одеваться к ужину, в прошлый раз мы ждали тебя  почти час.
     Марго состроила недовольную гримаску, но не спешила сдаваться.
- Хорошо, Лапсичек, я сейчас пойду. Только расскажи мне, пожалуйста... Как мы попадем в Красное море? Тут же всё жёлтенькое на карте! Или мы потащим “Марию” по суши? Хи-хи!  Как викинги свои дракары?!
     Капитан отвернулся, Борзяковский удивленно задрал брови.
- Милая, твои познания в истории меня приятно удивляют, но вот географию тебе подучить явно не мешало бы!  Ты никогда не слышала про Суэцкий канал? Видишь тонкую голубую линию между Средиземным и Красным морями? Это – он и есть! Суэцкий канал, соединяющий Средиземное и Красное море. Сто шестьдесят три километра, всего двенадцать часов ходу, и мы на месте! Между прочим, исключительно удачный проект. По оценкам некоторых специалистов, Суэцкий канал даёт Египту даже больше средств, чем добыча нефти!
- Ах, Лапсичек, какой ты умный! Ты у меня просто ходячая энциклопедия!
- Хорошо, что не ходячий портмоне! – вздохнул Борзяковский. - Кстати, ты и сама могла бы это знать. И чем ты только в школе занималась? Уж про институт я и не спрашиваю.
- А вот это тебя не касается! – хихикнула Марго. - И не смей говорить мне гадостей, а то опять будешь спать на диване!
     Седовласый капитан при этих словах покраснел, и девушка почувствовала себя победительницей.
- Ну всё, мальчики, мне пора! Я пошла одеваться! – сверкнув бриллиантами, Марго походкой манекенщицы направилась в каюту.
     К ужину она всё-таки немного опоздала, не надолго – на полчасика. После горячих закусок разговор снова вернулся к плаванию, и Марго пожаловалась, что на яхте, конечно, хорошо, но она уже устала целыми днями пялиться на воду. Вода и небо – больше ничего. А модные журналы читать ей уже надоело. Борзяковский в ответ предложил:
- Хорошо, детка, чтобы сделать тебе приятное, мы совершим одну небольшую остановку…
     Марго заинтересованно встрепенулась.
– И знаешь где? Ты никогда не угадаешь! Или угадаешь? Греческий остров на букву “К”... Правильно, Крит! Ты когда-нибудь была на Крите?
- Нет, не была…
- Ну вот, и побываешь! Это самый большой греческий остров и единственный остров, омываемый сразу тремя морями - Ионическим, Ливийским и Эгейским. Мы бросим якорь в лагуне Балос, где все три моря встречаются вместе. Изумительное место – в хорошую погоду можно насчитать до четырнадцати различных оттенков воды! И, между прочим, в лагуне Балос  провели свой медовый месяц Принц Чарльз и принцесса Диана...
- Да, я хочу туда, где были Принц Чарльз и принцесса Диана!
- ... Вот, вот, я так и подумал! Поплаваем, позагораем, погуляем по пиратскому острову Грамвуса, сходим в старинную крепость...
- Здорово! – Марго захлопала в ладоши. – Лапсик, как ты  всё хорошо придумал!
- Конечно! – довольно усмехнулся Борзяковский  - Капитан, подкорректируйте, пожалуйста, курс. Я думаю, это будет для нас не слишком большой крюк, и мы сможем наверстать потерянное время в пути.
- Слушаюсь, Виталий Вениаминович.
     Обрадованная Марго игриво коснулась Борзяковского под столом.
- О, Лапсичек, я тебя обожаю!
- Я знаю, детка, знаю. - Борзяковский взял с блюда омара и, отломив клешню,  положил Марго на тарелку. – Кушай, детка.
     Убедившись, что Марго правильно вскрывает панцирь, Борзяковский удовлетворенно кивнул, но когда она потянулась к фужеру с кока-колой, сморщился и  возмутился:
- Детка, сколько раз я тебя просил: не запивай омаров этой дрянью! Ты же этим только всё портишь! К омарам лучше всего подходит белое бургундское вино! Вот, попробуй Roman;e Conti.  Как тебе? Не правда ли, прекрасно?
- Кислое… - поморщилась, сделав глоток, Марго.
- Хм! Ничего себе “кислое”! Пять тысяч евро за бутылку, а она – “кислое”! С тобой, детка, только в Макдональдс ходить!
     Марго обиженно отвернулась.
      Ужин подходил к концу. Капитан ушел принимать вахту, а Борзяковский с Марго, доев десерт и отпустив стюарда, остались одни. Борзяковский закурил сигару, плеснул в бокал Courvoisier Initiale и принялся листать атлас Красного моря. Марго подошла к иллюминатору. Прижавшись лбом к холодному круглому стеклу, она попыталась разглядеть что-нибудь за бортом. Но в темноте ничего не было видно - только жёлтые блики палубных огней подпрыгивали на волнах. Устав наблюдать за их неровным бегом, девушка потянулась и, закинув руки наверх,  повернулась вполоборота к Борзяковскому. Тончайший шелк платья обтянул стройные бедра и подчеркнул великолепную форму груди. Борзяковский бросил на Марго один взгляд, затем второй и затем, потеряв интерес к карте глубин, отложил атлас.
- А не пойти ли нам в каюту, дорогая?
     На следующий день с самого утра установилась великолепная погода,  словно созданная для морских прогулок. Подгоняемая попутным ветром "Мария" легко скользила по волнам, демонстрируя превосходные ходовые качества. Весь ее стройный, по-женски изящный корпус  каждым своим изгибом будто бы говорил: "Посмотрите на меня! Да, я стою очень много, но дело не только в шикарной внешности и роскоши моих интерьеров. Я еще и замечательный корабль! Я настоящий корабль - быстрый, стремительный, не боящийся встречных волн и бокового ветра!"
     Борзяковский с ноутбуком и бокалом джин-тоника сидел на верхней палубе и наслаждался жаркими лучами солнца. Он только что ловко избавился от нескольких обременительных активов и пребывал в прекрасном настроении. Единственное, что его омрачало - это молодой помощник капитана, который уже в пятый раз подходил к загорающей у бассейна Марго и приносил ей то одно, то другое. "Разбегался, подлец! – ворчал про себя Борзяковский. - Пино Коладу он ей видите ли носит! Своей работы, что ли, мало? Или он считает, что я ему плачу за то, чтобы он тут увивался? " Помощник
что-то с улыбкой сказал, и Марго засмеялась. "Ты у меня пошути ещё, пошути – на берегу останешься! – лениво сердился Борзяковский. - Она тоже хороша, не могла за коктейлями стюарда послать?! Хотя стюард, подлец, тоже на нее пялится! Да и кто на неё не пялится – вся команда, даже эта старая песочница - капитан! Чёрт подери, не кастрировать же мне их всех!" Помощник ушел, и Марго перевернулась с живота на спину. Борзяковский взглянул вниз и нахмурился - загорала Марго практически голой. Верх купальника она вообще не одевала, а трусики были такими крошечными, что при желании их можно было вообще не заметить. "Надо заставить ее надеть нормальный купальник или набрать команду из одних стариков и женщин! Женская команда - вот будет потеха!" Словно прочтя его мысли, Марго обернулась и помахала рукой. Борзяковский  с натянутой улыбкой помахал в ответ. Взглянув на бокал, он обнаружил, что тот пуст. Пришло время еще одного джин-тоника. 
     К Криту "Мария" пришла уже под вечер. Капитан завёл яхту в лагуну Балос и бросил якорь с подветренной стороны Грамвусы.  В темноте громоздились чёрные вершины гор. Борзяковский с Марго послушали перед сном любимый Борзяковским «Revolver» Битлз и легли спать.
     Утром Марго проснулась рано и, едва выйдя на палубу, воскликнула от восхищения - настолько прекрасен был лежащий перед ней греческий остров. Обрамлённая песчаной косой и островом, лагуна представляла собой почти идеальный круг с прозрачной водой и розовым от ракушек песком. Море переливалось около острова разноцветными струями и было ярко-голубым с запада и зелёным с востока. Склоны гор горели охрой в лучах восходящего солнца. Марго попросила капитана спустить лодку и, разбудив Борзяковского, потащила его купаться. В прогретой солнцем лагуне можно было, как в ванне, валяться часами. Катера еще не привезли туристов, и Марго с Борзяковским бегали и дурачились, поднимая фонтаны брызг. Наплескавшись, они сели в лодку и поплыли на Грамвусу. Оставив матроса с лодкой дожидаться их у причала, парочка по скалистой тропинке поднялась наверх, в старую пиратскую крепость. По дороге, тяжело дыша, Борзяковский рассказал, что в крепости, по преданию, одно время даже было гнездо Барбароссы - знаменитого английского пирата, терроризировавшего все Средиземноморье.
- Его боялись даже короли! – подчеркнул Борзяковский, чтобы произвести на Марго впечатление. - Карл Пятый – испанский король - направил против него целый флот, но потерпел поражение.   
     Со стен крепости открывался изумительный вид на Балос и покачивающиеся у подножия острова яхты.
- Лапсичек, как же тут красиво! Скажи, а ты мог бы купить этот остров? Мне он так нравится!
- Купить, конечно, можно все. Вопрос цены. Но, полагаю, за разумные деньги Греция не расстанется с Грамвусой - все-таки это их историческое наследие.
- Жалко! Ну да ладно,  давай спускаться, а то я что-то уже проголодалась.
     Пообедав выловленной поваром ставридой и запив её несколькими литрами отличного кьянти, Борзяковский с Марго спустились в каюту для послеобеденного отдыха. Отдых прошёл неплохо – Борзяковский чувствовал себя полным сил.  Вернувшись через пару часов на палубу, они в километре от себя обнаружили ещё одну яхту, своими размерами и роскошью мало уступающую  "Марии". Борзяковский удивленно хмыкнул и попросил у капитана бинокль.
- Ба, да ты только посмотри! Да это же "Николь" - яхта Потапова! И знаешь, кого я вижу на палубе? Ты не поверишь! Твою лучшую подругу - Полину Самойлову!
- Не может быть! - Марго выхватила бинокль. - Она давно уже не с Потаповым! Что она делает  у него на яхте?
- Кажется, собирает чемоданы. - Борзяковский взял второй бинокль и с интересом стал наблюдал за разворачивающейся на соседней яхте сценой. Сцена была, действительно, увлекательной: эффектная высокая брюнетка с развивающейся гривой непокорных волос яростно выбрасывала из валяющегося на палубе чемодана платья и одно за другим швыряла их в море. Вслед за платьями летели туфли, сапоги и нижнее бельё. За всем этим флегматично наблюдал невысокий полный мужчина в серых брюках и белой рубашке-поло. Иногда, когда какой-нибудь предмет туалета,  летел в его сторону, он ловко перехватывал его и аккуратно складывал в стоящее рядом кресло.
- Вот дают! Вот молодцы! - с искренним восхищением восторгался Борзяковский. – Ты смотри, что она вытворяет! Чуть каблуком ему в глаз не заехала! – продолжал с воодушевлением комментировать он. Затем, когда матросы стали выносить на палубу другие чемоданы девушки, лицо его несколько омрачилось. - А это они зачем делают?! Куда это она собирается?!
     Ответ не заставил себя ждать, и он оказался не очень приятным для олигарха. С "Николь" была спущена моторная лодка, и все чемоданы, в том числе и тот, в котором некогда лежали плавающие теперь платье и бельё, быстро перекочевали в неё. Убедившись, что ничего не забыто, Полина влепила напоследок мужчине в серых брюках смачную пощечину и  покинула яхту. Борзяковский ещё больше помрачнел. Взревев мотором, лодка с "Николь"  направилась в их сторону.
- Чёрт подери, кажется, она собирается к нам в гости! – расстроено  заключил Борзяковский. – Что же делать?! Что же делать?!
- Лапсичек, мы должны ей помочь!
- Ей?! Помочь?! Уж кто-кто, а она в помощи точно не нуждается! Мне бы кто-нибудь помог!
- Ну что ты, Лапсичек, не ругайся! Ты должен проявить благородство!
     Через пять минут лодка пришвартовалась к "Марии", и сопровождаемая десятком чемоданов на палубе появилась разъяренная Полина.
- Вы даже не представляете, какая это сволочь! Вы не поверите, что он вытворяет! Этот гад посмел попрекнуть меня какими-то вшивыми платьями, которые он мне когда-то подарил! Видите ли, я их даже не успеваю одевать! А куда мне их одевать, если мы практически никуда не ходим?! Если мы день и ночь торчим на этой чёртовой яхте, а на берегу кроме казино вообще ничего не видим!
     Не прерывая потока слов, Полина расцеловалась с Марго и чмокнула стоящего с грустным лицом Борзяковского.
- Мне вас послало само небо! Это просто знак свыше, что вы оказались рядом! Я просто не представляю, как бы смогла провести рядом с этим подонком ещё хотя бы пару часов! Надеюсь, я не стесню вас, а?
     Марго заверила подругу, что, та может быть пробыть на яхте столько, сколько захочет, а Борзяковский лишь мрачно мотнул головой.
- Вот и прекрасно! – небрежно поблагодарила Полина, явно не ожидая иного ответа.  – И дайте мне скорее что-нибудь выпить! И покрепче! Мне просто ужасно нужно расслабиться!
     Вечером с визитом приплыл Потапов. Марго с Полиной спустились в каюту, а олигархи расположились на палубе и закурили сигары.
- Я очень сочувствую и готов компенсировать все возможные издержки, - с прорывающейся в голосе радостью произнес Потапов и указал холёным пальцем вниз. - Это не женщина, а настоящий вулкан! - доверительно поделился он. - Я искренне сожалею, что так получилось.
     Борзяковский лишь обреченно кивнул и велел подать коньяк. Обсудив последние новости и поговорив об общих знакомых, мужчины церемонно попрощались, и Потапов вернулся к себе на яхту.
     Борзяковский остался один. “Может, перебраться на “Николь?” – с безумной надеждой подумал он, но потом понял, как это было бы смешно. “Ничего. Конечно, терпеть Полину будет непросто, но, хоть помощнику капитана будет чем заняться. И, в конце концов,     где-нибудь я её всё-таки да высажу!”.  Борзяковский приободрился и, плеснув себе ещё немного коньяку, спустился к девушкам.
 

4

- Олег, я тебя поздравляю! – поправив очки, произнёс Антон. – Не многие женщины способны отправиться за любимым мужчиной на край света!
- Такие женщины способны! – восхищенно причмокнул Питер. – Такие женщинв на всё способны!
- Ну, допустим, Египет не край света, но всё равно! А как она на нас посмотрела! Я думала, сейчас укусит! – Инна изобразила свирепое лицо Анжелики.
- А, по-моему, наоборот, она нас вообще не заметила! Сделала вид, что мы – пустое место! – со смехом возразила Ярослава.
     Олег не поддержал всеобщего веселья по поводу неожиданного вторжения своей бывшей любовницы:
- Вы зря смеетесь, вы просто не знаете этой стервы. Если она втемяшит себе что-нибудь в голову, её уже не остановить. Она же настоящая психопатка!
- Олег, ты что, испугался?
- Брошенная женщина всегда опасна!
 - Слушай, а, может, ты, правда,  прихватил чего-нибудь ненароком?
- Да, ничего я не брал! – Олег возмущенно махнул руками. – Вас то мне зачем обманывать?! Я даже понятия не имею, о чём она говорит!  По-моему, она просто спятила!
- Ладно, забудь! – попытался я успокоить Олега. - Будем считать её групповой галлюцинацией. Анжелика – призрак из прошлого!
- Боюсь, этот кошмар ещё вернётся. И не раз!
     Обсуждение визита Анжелики проходило в баре у главного корпуса. Одной своей стороной бар был обращен к небольшой площадке со столиками под пальмовым навесом, другой выходил в бассейн. Во время нашего разговора в бассейн эффектно нырнули две загорелые красотки в микроскопических купальниках. Подплыв к барной стойке, они уселись на скрытых под водой табуретах и заказали коктейли с джином. Олег посмотрел в сторону девушек и, приподняв бокал, небрежно им улыбнулся. Девушки улыбнулись в ответ.
- Вот мы и увидели прежнего Олега!  - порадовались мы за друга. – Кстати, сегодня с утра, пока ты плавал, про тебя спрашивала Маша – девочка из анимации. Ну, помнишь, наверное -  такая, с грудью… из Украины.
     Олег снисходительно кивнул.
- После обеда обещала зайти снова!
- Она поможет тебе забыть Анжелику!
- Украинки – они такие страстные!
- Ладно, хватит! – отмахнулся Олег. – Сводники из вас никудышные!  Лучше пошли купаться. И предлагаю взять катамаран или лодку – надо бы немного подразмяться!
     Задвигав стульями, мы поднялись и, поблагодарив бармена, направились на пляж. По дороге Инна рассказала, что она хочет научиться сёрфингу, но её несколько пугает инструктор – пузатый, с налитыми кровью глазами крикливый негр.
 – Он такой страшный и постоянно кричит…
- А что он кричит?
- Да, всякое… – неопределённо ответила Инна. – Вчера, например, на весь пляж орал: “Витя, твою мать! Куда ты плывёшь, так тебя растак! Влево наклоняй парус, влево, дурак!”
- Что ты выдумываешь?! – удивился Питер. – Разве можно так разговаривать с клиентами?!
- Может и нельзя, но он разговаривает! Пускай, я немного преувеличиваю, но он, правда, очень сильно сердится. Толстый рассерженный папуас! 
- Зачем же так неуважительно о людях? – пожурил я девушку. – Возможно он прекрасный инструктор – и ты за час научишься так кататься, как будто делала это всю жизнь!
- Очень сомневаюсь! Позавчера один его ученик въехал прямо в причал, а вчера – уже другой – свалился купающейся женщине на голову.
- Здорово!  Тогда поплыли на катамаране! Тут учиться не надо – греби и всё! Были б только ноги посильнее!
- Ага, вот ты то нас тогда и повезёшь. Ишь, какие ляжки отрастил! А мы отдохнём, позагораем…
- Ладно, договорились. Только не забудьте, как следует намазаться. На воде легко сгореть – солнце отражается от водной глади и поэтому эффект от него в два раза сильнее!


5

     Выглянув за окно, Сластёна почувствовал, что сегодняшняя ночь будет особенной. Всё вокруг возбуждало его и настраивало его на вполне определённый лад. Даже в округлостях  луны ему чудилось что-то женственное - её форма была такой изысканной, а ярко-жёлтый цвет таким дразнящим и притягательным…
- Сегодня у меня будет новый трофей! – облизнувшись, подумал Сластёна. – Обязательно будет! Иначе и быть не может!
     Да, пора было поохотиться снова. После предыдущей охоты и так удачно сложившегося визита к  загорелой красотке, прошло уже три дня, и Сластёна чувствовал жажду новых впечатлений. К тому же сегодня было полнолуние, а такие ночи Сластёна никогда не пропускал – во время них в два раза сильнее бурлила кровь, и всё происходящее приносило ему двойное наслаждение!
     Как и всегда в преддверии охоты, Сластёну посетили воспоминания, правда, на этот раз они были не совсем приятными. Однажды, когда Сластёне едва исполнилось тринадцать лет, его поймали и избили соседские мальчишки. Избили ни за что – вся его вина заключалась в том, что он подглядывал в окно за своей соседкой – пышнотелой тридцатипятилетней женщиной с ярко-рыжими волосами и роскошной белой грудью. Как он подозревал, соседка, живущая без мужа вдвоем  с сыном – подростком, даже догадывалась о его шалостях, но, по-видимому, не имела ничего против. А вот её сынок и его мерзкие приятели имели. Именно они подстерегли его и, застукав за невинным занятием, жестоко избили. Как же досталось ему тогда! Ему разбили губу, сломали нос, намяли рёбра и больно ударили между ног. Но мучительнее боли было последовавшее в конце унижение: один из подонков –  жирный прыщавый парень по прозвищу Бочка снял трусы и своей вонючей жопой уселся ему прямо на лицо. Мол, на, разглядывай, если ты такой любитель голых задниц! Сластёну чуть не стошнило, и он едва не задохнулся. И, что самое обидное, он даже пожаловаться на них не мог! Как бы он, интересно, объяснил, за что была устроена учинённая над ним расправа?!
      Вернув Сластёну к действительности, неподалёку раздались приближающиеся голоса. Сластёна стремительно нырнул в ближайшие кусты и прислушался. По аллее шла небольшая пьяная компания: три парня и две девушки. Все пятеро в руках держали бутылки с пивом и громко хохотали. Сластёна выглянул из кустов и проводил уходящую компанию взглядом. Одна из девушек была очень даже ничего: белые тонкие брюки плотно облегали аппетитную попку, под коротким розовым топиком виднелась загорелая полоска гладкой кожи. Один из парней обнимал девушку и, думая, что никто этого не видит, лапал ее за задницу. “Вот сволочь! – с необъяснимой ревностью подумал Сластена. – Небось, так и мечтает затащить её куда-нибудь в кусты и сделать своё мерзкое дело!”
     Когда компания скрылась за поворотом, Сластёна прокрался к белеющему неподалёку спальному корпусу и стал осторожно пробираться под балконами. Вокруг всё было спокойно, кроме треска цикад не раздавалось ни звука - отель спал глубоким и безмятежным сном. Неожиданно сверху раздался какой-то шум, Сластёна замер и тут же почувствовал, как на него что-то льётся. Первым его желанием было отскочить в  сторону, но он остался на месте, понимая, что может выдать себя и устроить переполох.  Когда струя иссякла, Сластёна с отвращением принюхался. Никаких сомнений – это была моча!  Какой-то гад помочился на него с балкона! Его взяли и обоссали! Случившееся привело Сластёну в настоящую  ярость. Как бы он хотел расправиться с этим поддонком! Что за свинью тут живут, и какого хрена надо было ссать с балкона?! Неужели, у них в номере нет сортира?! Брезгливо отряхнувшись и вытершись сорванными с соседнего куста листьями, Сластёна прижался к стене и попытался успокоиться. Это оказалось непросто – жажда мести с невероятной силой душила Сластёну, но он должен был справиться с гневом и не позволить ему испортить себе охоту. Досчитав до ста, Сластёна почувствовал, что произошедший эпизод потихоньку отходит на второй план, и продолжил свой путь.
     Через час активных поисков, когда Сластёна уже начал постепенно уставать, удача, наконец-то, улыбнулась ему. На первом этаже одного из окраинных корпусов он обнаружил балкон с неплотно прикрытой дверью и горящей за ней светом. Из номера доносилась негромкая романтическая музыка. Сластёна заглянул в щель и просиял от приятной неожиданности: в комнате были те самые парень и девушка, которых он видел идущими по аллее. “И почему только ему сразу в голову не пришло проследить за ними?” Парочка между тем уже, видимо, перешла от прелюдии к делу - на девушке оставались одни брюки, а парень стоял со спущенными штанами. Пока они, тяжело дыша, заканчивали раздевать друг друга, Сластёна осмотрелся. Номер явно принадлежал девушке и её подруге – на балконе сушились трусики и купальники, на столике виднелась косметика.  Интересно, что сейчас делает подруга? Наверняка, ублажает одного из оставшихся парней, а, может, и обоих сразу… Но подруга была не очень, эта – гораздо лучше. Сластёна приготовился и глубоко задышал – пора было действовать.
     Полчаса спустя, уставший и приятно опустошённый Сластёна возвращался к себе в номер. Не теряя бдительности, он осторожно прокрался по коридору, бесшумно открыл дверь и проскользнул внутрь. Всё, теперь он в безопасности. Брезгливо сняв с себя обоссанную одежду, Сластёна  смыл под краном мочу, вымыл с мылом голову и только после этого нырнул в постель. Сердце не переставало сильно биться, и он никак не мог успокоиться. Лёжа с открытыми глазами, Сластёна смотрел в потолок и улыбался. Что ж, ночь прошла неплохо, очень даже неплохо! Пусть её и подпортил слегка небольшой досадный эпизод, но это ничего - главное всё-таки было сделано.
 

6

      Анжелика, нахмурившись, рассматривала руку. Дело было плохо - ноготь сломался под корень. Придётся обрезать и, чёрт знает сколько, ходить с уродливым коротким обрубком - отрастёт он очень нескоро. Анжелика злобно тряхнула головой - если уж не везёт, то не везёт во всём!
      Началось всё с визита к Олегу, который упёрся рогом  и не за что не захотел отдавать диск с видео. Его наглое упрямство утвердило Анжелику в мысли, что именно он украл DVD, но она ещё не решила, что делать дальше. Затем она поехала в риэлтерскую контору Шухраду узнать, как продвигаются дела с приобретением отеля – и казалось, что дела вообще никак не продвигаются. Во-первых, Шухрад запросил слишком большие комиссионные, во-вторых, отель оказался тем самым, в котором отдыхал Олег - это ей показалось дурным знаком, и, в-третьих, хозяин объявил тендер и не собирался продавать отель раньше времени и в обход других покупателей.
- Ну, так предложи ему побольше денег! – занервничала Анжелика, расстроенная последним фактом.
- Дорогая, этому человеку не нужны деньги. “Valley of roses” и так стоит много больше пяти миллионов, и все об этом знают.
     Анжелика взяла протянутый Шухрадом кофе.
-  Что же ему нужно, если не деньги?! - сделав глоток, она поморщилась - кофе был слишком крепкий.
- Я не знаю, – развёл Шухрад пухлыми руками.
- Так позвони ему и узнай! Или дай мне телефон – я сама позвоню!
- Дорогая, я не могу позвонить ему, и ты не можешь. Это очень большой человек. Я контактирую с представляющим его агентством и не более того. Всё, что нам остаётся – это терпеливо ждать и надеяться на удачу.
- Ждать и надеяться на удачу?! Как бы не так! Чёрт подери, а за что ты вообще хочешь получить свои комиссионные?! Если ты не собираешься ничего делать?!
- За то, что я нашёл этот вариант, подготовил бумаги и подал заявку. Ты, конечно, можешь попытаться сделать это сама, дорогая, но теперь уже вряд ли ты успеешь!
- Ну и сволочь ты, Шухрад! Жадная, ленивая сволочь! Ладно, слушай меня. Если ты хочешь получить свои деньги, ты должен найти телефон этого загадочного бигбосса и организовать мою встречу с ним. Уж я то сумею убедить его сделать правильный выбор!
- Хорошо, дорогая, хорошо. Ничего, конечно,  не обещаю, но постараюсь. И не волнуйся так сильно, это всего лишь сделка. Как говориться, деньги и ничего больше!
- Иди ты к чёрту, философ, хренов! – крикнула Анжелика и изо всех сил хлопнула дверью. Тогда то она и сломала себе ноготь.
     Вернувшись в отель, Анжелика оттолкнула некстати попавшегося ей на пути  Карима  и поднялась в свой двухкомнатный люкс (благодаря стараниям любвеобильного портье она уже давно переехала из обычного номера, причем безо всякой доплаты). Повалившись на диван,  Анжелика достала из сумки последнюю пачку Vogue и закурила единственную оставшуюся в ней сигарету.  Нужно было что-то придумать.
    Если сделка с покупкой “Valley of roses” сорвется, Чарльз Диннер ей этого не простит, и, как следствие, она потеряет место директора по развитию и, скорее всего, вообще вылетит из “MERIEL”. Чтобы не допустить этого, надо любой ценой через Шухрада добраться до таинственного владельца отеля и заставить его продать “Valley of roses” именно ей. Каким образом это добиться, она найдёт - Анжелика оценивающе взглянула на себя в зеркало – как и все египтяне, тот, наверняка, очень похотлив, и ему не устоять против её чар.
     Теперь второй вопрос - что делать с Олегом. Оставлять диск в его руках нельзя - это мина замедленного действия. Она будет постоянно напоминать о себе и не даст ей спокойно жить. По-хорошему Олег отдавать видео не хочет, значит, придётся забрать его по-плохому. Нужны были жёсткие меры, и Анжелика знала, к кому следовало обратиться в таком случае. Конечно, Олегу придётся несладко, но жалости к своему бывшему любовнику она не испытывала.
     Затушив сигарету, Анжелика достала свой новенький iPhone и, зайдя в список контактов, выбрала номер под загадочной аббревиатурой “AD”. Через минуту вальяжный мужской голос ответил:
- Слушаю.
- Здравствуй, Артур!
- Привет, Крошка!
- Как у тебя дела?
- У меня всегда всё хорошо, Крошка.
- А вот у меня есть проблемы.
- Не волнуйся, мы всё решим. Расскажи, в чём дело.
- Да так, ничего особенного. Просто один мудак взял у меня одну вещь и не хочет её возвращать.
- Эта вещь тебе очень нужна?
- Очень, Артур, очень.
- А я могу спросить что это, Крошка?
- Обычный DVD-диск с некоторыми личными записями.
-  Так, понятно. А, что за человек?
- Обыкновенный парень, автогонщик. За ним никого нет.
- Ты уверена?
- Уверена.
- Хорошо, Крошка. Я всё улажу. Давай обговорим детали…
     Повесив трубку, Анжелика удовлетворенно улыбнулась. Через день должны были прилететь люди Артура и разобраться с её проблемой. Артура она знала давно и довольно близко. Познакомились они ещё в далёких “девяностых”, когда Артур ещё был обыкновенным бандитом и занимался мелким рэкетом и крышеванием палаток на рынке. Постепенно с палаток он перешёл на магазины,  а затем и на автосервисы, и с годами сделал неплохую карьеру, став довольно известным человеком - в определённых кругах, конечно. Теперь это был солидный, всеми уважаемый бизнесмен, с серьёзными связями и вполне легальным бизнесом – Артуру принадлежали крупное охранное предприятие  "Рыцарь" и спортивный клуб "Оруженосец". "Рыцарь" помимо своей законной деятельности занимался ещё и далеко не рыцарскими делами, типа выбивания долгов и внесудебного решения запутанных судебных дел, а в "Оруженосце" постоянно подготавливались новые кадры для работы в "Рыцаре". Дела у Артура шли хорошо, и, пока он оставался на свободе, он был очень полезным человеком.
     Довольная практически решённым вопросом по поводу Олега, Анжелика тщательно обработала пилкой сломанный ноготь и спустилась вниз, на ресепшин. Увидев её, Карим обиженно отвернулся. Анжелика, не спеша, подошла  к хмурящемуся портье и игриво постучала пальчиком по стойке - красавчик заслужил небольшое поощрение. 
   

7

     Шейх  повертел колечко в руках - оно явно не относилось к категории дорогих –дешёвка, подделка, которую можно купить за пару фунтов в любой сувенирной лавке, но… Но оно было точно таким же, как то, которое он некогда подарил Райхане.  И та же, начертанная арабской вязью, надпись - “Возлюбленная Роза”. Шейх перемотал запись на начало и ещё раз просмотрел видео, снятое камерами наблюдения.
     Вот пятеро людей идут по саду, вот они прыгают в бассейн, купаются, вот один из мужчин, выйдя, поднимается к бару и берёт оттуда бутылку коньяка, и вот стройная темноволосая девушка снимает с пальца и кладёт на место бутылки кольцо. То самое кольцо, которое сейчас у него в руках. Шейх нажал на “Паузу” и внимательно пригляделся к застывшему на экране изображению. Нет, девушка, конечно, не  Райхана, и даже не очень на неё похожа: волосы короче, она выше, но… Но всё-таки какое-то сходство есть. Точно есть. Шейх задумался.
     Почему чужаки оказались на вилле? Почему девушка, похожая на его Райхану, оставила кольцо, точь в точь такое же, какое он подарил когда-то своей возлюбленной? Кто и как мог сделать копию этого кольца? Как оказалось возможным вторжение в его жилище?      
     Если проанализировать, то всё случившееся можно было объяснить целой цепью совпадений - возможных, но очень маловероятных.
     На вилле всегда находились люди, но именно в тот день так совпало, что повар отпросился на день рождения своей дочери, садовник и его помощник уехали в город за новыми саженцами,  а у смотрителя случился острый приступ аппендицита и шофёр отвёз его на машине в больницу.
     Подаренное им Райхане кольцо было очень редкое и вело свою историю со времён Аббаса аль-Аккада, но его фотографии печатались в специальных изданиях, и умельцы могли просто сделать копию на глаз.
     Девушка немного похожа на Райхану, но мало ли стройных красивых женщин? К тому же качество видеозаписи не слишком хорошее, поэтому он просто мог домыслить себе любимый образ.
     Неужели, всё это обычные совпадения? Но тогда не слишком ли их много?
     Шейх откинулся в кресле и стал наблюдать за бегущими в сторону берега пенистыми вершинами волн. Было ветрено, искрящееся в солнечных лучах море слепило, но шейх не отводил глаз. Рядом бесшумно возник слуга. Низко поклонившись, он сообщил, что прибыл Джамал. Кивком головы шейх велел позвать своего помощника.
     Шрам на лбу Джамала был заметно бледнее, чем обычно.
- Господин, я выполнил ваше поручение. Мы нашли того, кто снабжал Райхану наркотиками.
     Лицо Шейха потемнело.
- Говори! – приказал он спустя минуту.
- Им оказался помощник повара, молодой парень, работавший в доме всего три месяца.
- Кто его принял на службу?
- Я господин, это моя вина. Его рекомендовал двоюродный дядя, управляющий одного из ваших поместий.
- Ты должен был увидеть, что тот, кого ты берёшь, несёт зло.
- Да, мой господин.
- Где он сейчас?
- Со мной.
- Если вы желаете его видеть…
- Я не желаю его видеть. Он принес мне несчастье, и искупить свою вину он не сможет. Ты знаешь, что должен сделать.
- Знаю, господин.
     Джамал опустил голову, ожидая собственный приговор. Вопреки его ожиданиям, Шейх произнёс.
- Тебя я прощаю, – он выдержал паузу. - Но помни о своей вине.
     Джамал ещё ниже опустил голову – слова благодарности не имели смысла. Всё что он мог сделать, это службой искупить совершённую ошибку. Шейх продолжил:
- А сейчас ты должен выполнить ещё одно моё поручение. На вилле побывали посторонние. Вот видеозапись, сделанная камерами наблюдения. Найди этих людей. Найди, но ничего не предпринимай, а когда найдёшь, сообщи мне.
- Повинуюсь, господин.
- Теперь иди, мне нужно побыть одному.
     Джамал удалился, и оставшийся в одиночестве Шейх вернулся к мучавшим его вопросам. Так и не найдя на них ответов, он занялся делами. За работой незаметно пролетели три часа. Финансовый кризис предоставил прекрасные возможности для скупки высокотехнологичных ресурсов, близилась сделка по приобретению одного крупного европейского интернет-провайдера.
     Когда с основными рабочими вопросами было покончено, Шейх запросил информацию по выставленному на продажу отелю.  Выяснилось, что уже пятнадцать покупателей подали свою заявку – это было даже больше, чем он ожидал. Шейх ещё раз задумался, не совершает ли он ошибку, продавая отель, и решил, что нет. “Долину роз” он построил специально для Райханы и подарил ей, чтобы она руководила отелем и делала его всё лучше и великолепнее. Райхана была очень рада подарку и вкладывала в него всю свою душу и весь свой талант, прекрасно справляясь со всеми обязанностями. Но теперь, когда об отеле некому было больше заботиться, он не хотел чтобы тот напоминал ему о его потере. Поэтому шейх решил продать “Долину роз”. Продать недорого, но только тому, кого он сочтёт достойным этого.   




Глава пятая.

1

     Режиссёр с художником осторожно выглянули из-за угла. Кажется, всё было спокойно. Крадучись, они прошмыгнули вдоль стены и, пригнувшись, побежали к ресепшину. Когда до ресепшена осталось метров десять, режиссёр, тяжело дыша, остановился и схватил художника за плечо.
- Погоди! Что-то я запыхался! – произнёс он, обдав друга коньячно-ромовым ароматом, и начал вытирать выступившие на лысине капельки пота. Маленький и компактный художник озорно подпрыгнул на месте.
- Федя, а Федюшка! А давай посмотрим, как она там! Ведь интересно!
- А вдруг заметит?! – режиссёр округлил глаза. – Тогда все труды насмарку!
- Не заметит, Федюшка, не заметит! Поверь моему опыту! Мы её надёжно упаковали! Надёжней не придумаешь!
     Режиссер шкодливо заулыбался:
- А что, давай! И, правда, интересно!
- Конечно, интересно!
     Друзья осторожно, прячась за кусты, вернулись к бару, мимо которого они только что пробежали, и, с опаской высовываясь друг из-за друга, заглянули внутрь.  Увиденная ими сцена, заставила их радостно ухмыльнуться. Вероника сидела между двумя итальянцами и, звонко хохоча, безуспешно пыталась им что-то рассказать. На столе стояла большая бутылка “Чинзано” и несколько пустых бокалов из-под коктейлей. Девушка уже была заметно навеселе. Аркадий с Фёдором молча пожали друг другу руки - план режиссера блестяще удался. Это он познакомил двух импозантных, молодящихся итальянцев с Вероникой, назвав её известной русской актрисой и намекнув на якобы необузданный темперамент. И то и другое было, конечно, неправдой: актёрскими талантами Вероника не обладала вовсе, а темперамент её был запрятан очень глубоко - выпив лишнего, остаток вечера Вероника, обычно, проводила в туалете. Но макаронники, как называл их художник, клюнули на наживку, и на время избавили друзей от обременительного общества ассистентки. Убедившись, что в ближайшее время Вероника их искать не будет, Фёдор с Аркадием вышли из отеля и сели в поджидавшее их такси.
- Ты уверен, что это место стоит посмотреть? – в очередной раз спросил режиссёр художника. – Всё-таки больше часа ехать – не близко!
- Стоит! – уверенно ответил художник, в последнее время взявший на себя все хлопоты по поиску подходящего места для натурных съемок. – Я разговаривал с одним парнем – Рашидом, у него брат работает в том отеле уборщиком. Говорит, самый красивый отель в Египте. Я потом нашёл фотографии в интернете - правда, неплохо. Но, ты представляешь, какого качества там снимки – надо смотреть на месте.
- Как он, хоть, называется?
- Кто, отель? “Nabila Grand”.
- Набила? Кому набила? Что набила? Морду, что ли? Ох, Аркаша, чует моё сердце, опять мы не туда едем. Слушай, может всё-таки, надо строить декорации? Ну, сделаем попроще, будем снимать в темноте, чтобы не особо было видно…
- Ну, это уж тебе решать, Федюша, ты у нас великий режиссер… Ну а насчёт отеля что сказать? Не съездишь -  не узнаешь.
- Тоже верно.
     Спустя час режиссёр с художником сидели на заброшенной, полузанесённой песком стройке, недалеко от моря и, опустошая стоящую у ног картонную коробку, пили пиво. Художник стыдливо отворачивался, режиссёр негодующе молчал.
- Может, мы того, зря пиво взяли… - попытался прощупать почву художник. – Хотя, всё вино и вино - для разнообразия, может, и неплохо… Только оно какое-то странное – местное пиво. Слабое очень и привкус сладкий. Как будто сахару добавили…
     Режиссёр некоторое время молча наливался краской, а потом его прорвало:
- Слушай, Аркадий, а тебе не похер, какое пиво?! Ты лучше скажи, какая сволочь тебе посоветовала этот отель?! Чей-то брат, что-то сказал… Что за херня?! Вот ты говоришь, может, мы зря пиво взяли? А, может, мы зря сюда поехали?! Ты что, по фотографиям не понял, какой это отстой?! На кой черт нам нужны кирпичные заборы, зачем нам асфальтовые дорожки? Ты видел здесь хоть один архитектурный элемент соответствующий нужной эпохе?! Окна, ты говоришь?! На кой чёрт мне эти окна?! Бутылки в них бросать?! 
     Художник ничего не отвечал. Поникнув головой, он грустно слушал режиссёра и ковырял ямку в песке. Когда Фёдор замолчал, Аркаша взял очередную бутылку пива и, сделав пару глотков, тут же поставил её на землю. Лицо его было печальным. Спустя минуту он неожиданно сказал.
- А помнишь, Федюша, как мы с тобой лет пять назад заблудились весной в Замоскворечье?
- Помню. – не сразу ответил Федюша.
- Вроде, такие знакомые места, каждый переулок исхожен сто раз, а ходим, ходим и ничего не узнаём…
- Да, весна тогда наступила как-то очень быстро… - задумчиво поддержал режиссёр.
- В один день тогда наступила весна! Вот нас, наверное, и сорвало! И сколько же мы тогда выпили!
- А начинали то с бутылочки пива… В обед вышли освежиться…
- Вот, вот! А потом вино, водка, коньяк, виски, снова вино… И как мы на ногах только держались?!
- А помнишь лошадок?
- Конечно, помню! Ночь, тишина и вдруг цокот копыт! Я думал, у меня белая горячка! А потом смотрю, две лошади, а на них девушки… Из конно-спортивного клуба. Поехали ночью кататься!
- Тоже, наверное, весна подействовала.
- Наверное... Они то нас и спасли! Вывезли – а то бы мы ещё долго блуждали.
     Немного помолчали. Нахмурив лоб, режиссер повернулся к художнику:
- Аркадий, ты это… Прости меня, что я на тебя наорал.  Я не со зла, а так… в сердцах. Накипело.
- Я понимаю, Федюша, понимаю. Всё нормально, я  не обижаюсь.

   
2

     Утром, собираясь на дайвинг, мы долго спорили: брать или не брать с собой алкоголь. Мы с Олегом были за то, чтобы взять, все остальные – за то, чтобы провести день в трезвости. Нашим единственным аргументом было то, что пить до погружения  никто не заставляет, а вот после - непременно захочется расслабиться. Питер в ответ провидчески заявил, что мы не сможем устоять и обязательно напьёмся заранее. Мы его не послушали и прихватили бутылку джина.
     Все вышло не совсем так, как говорил Питер, но всё-таки примерно так.
     Сев в восемь часов в автобус, в половине девятого мы уже были на пристани и по шаткому трапу спускались на "Laura", небольшую, но вместительную лодку, которая должна была доставить нас к месту погружения. Кроме нас на лодке были ещё две русские пары, компания веселых итальяшек и несколько серьезных пузатых немцев, как видно, заядлых дайвингистов.
- Я думала, мы поплывем с русской группой, - заметила Инна, поглядывая на соседние корабли, на которых пассажиры были, действительно, разбиты по национальному признаку. - Говорила я вам, не надо покупать экскурсию на улице, давайте купим в отеле. На каком, интересно, языке нам будут все объяснять?
-  А кто сказал, что нам будут что-то объяснять? - хохотнул Олег. - Акваланг в зубы - и вперед!
- Точнее, вниз, - поправил я.
- Правильно, вниз! На дно!
- Хватит говорить ерунду! – рассердилась Инна, которой предстояло погружаться первый раз в жизни. - Если мне все не расскажут и не покажут, я в воду не полезу!
- А никто и не заставляет! Как говорится, колхоз - дело добровольное! Только получится как в анекдоте: билет купил и не поехал!
- Не волнуйтесь, все будет в порядке! Вон, идут наши инструкторы, – с иронией сказал Антон, и мы дружно обернулись в сторону трапа.
     На лодку спускались два очень колоритных типа. Один был невысоким жилистым блондином с красными глазами и вытатуированной на груди рыбой, другой - огромным перекаченным негром с порванным правым ухом. Парни идеально подошли бы на роли злодеев из боевика про пиратов – эдакие подонки с “Чёрной жемчужины”. Парочка молча прошла мимо ошарашенных пассажиров и скатилась по лесенке в трюм.
- Да, нам, кажется, крупно повезло, – усмехнувшись, высказала Ярослава общее мнение.
- Может, свалить с лодки, пока не поздно?
- Думаешь, они отдадут деньги?
- Думаю, что нет.
     Спустя минут десять "Laura" взревела мотором и понесла нас в открытое море. Освежающий ветерок и красота открывшихся бескрайних просторов прогнали остатки утренней сонливости и заставили нас взяться за фотоаппарат. Когда мы вдоволь нащёлкались на фоне морских пейзажей,  я спустился вниз, на камбуз, и принес всем по чашечке кофе.
- Знаете, чем занимаются наши многоуважаемые инструкторы?
- Чем?
- Пьют Узо!
- Что такое Узо? - поинтересовался Питер.
- Крепкая анисовая водка.
     Инна угрожающе сдвинула брови.
- Я пошутил, - успокоил я друзей. – Они всего лишь спят.
- Там что, стоят кровати? - удивился Антон.
- Нет, они спят на полу. Положили под головы ласты и вырубились.
- Ты снова шутишь?
- На этот раз нет.
     "Laura" резво бежала вперед, оставляя за кормой широкий пенистый след. Метрах в трехсот от нас появилась стая дельфинов. Сверкая блестящими боками, дельфины выныривали из воды и, замерев на мгновение в воздухе, стремительно погружались в родную стихию. Мы пытались их сфотографировать, но вышло не слишком удачно – кадры получались смазанными. Олег, собрав вокруг себя слушателей, начал травить байки из своего бурного прошлого. Мы жевали чипсы и, посмеиваясь, слушали, а заодно любовались морем. Минут десять спустя, я заметил, что Питер, свесившись за борт, не мигая, смотрит в воду.
- Питер, тебя что, укачало?
- Нет. Я просто хочу увидеть черепаху.
- Какую черепаху?
- Большую Зелёную черепаху.
     Больше Питер ничего не объяснил. Он вообще был сегодня какой-то странный.
     Проспавшись, выползли на палубу инструкторы. Негр почему-то прихрамывал, а у белобрысого на щеке был глубокий рубец от ласты. Ни слова не говоря, они вытащили из стоящего под сиденьем ящика по бутылке пива и тут же их залпом осушили. После этого начался инструктаж. 
     Белобрысый, как ни странно, оказался русским парнем по имени Сергей. "Серый" - как представился он. Негра звали Мамо.
- Это имя или кличка? - поинтересовалась Ярослава. Серый неопределенно пожал плечами и начал с вопроса:
- Есть, кто уже погружался? Если есть, могут не слушать. Для остальных объясняю...
     Объяснял он, может, и неплохо, но очень коротко. Из его слов следовало, что всё очень просто – и говорить нечего. Прихлёбывая пиво, Серый повертел перед нашими лицами маской и аквалангом и рассказал, какими знаками обмениваются между собой дайвингисты под водой. Закончил он инструктаж обнадёживающей тирадой:
- И не верьте тому, кто будет говорить, что здесь нет акул. Акулы есть. Не очень большие, но есть. Ногу могут откусить. А с откушенной ногой в воде - хана.
     Серый с Мамо опять спустились в трюм, и вместо них оттуда вылез худенький египетский мальчик лет десяти. Оглядевшись по сторонам, он прищурился и стал ловко таскать наверх необходимое для погружения снаряжение: резиновые костюмы, ласты, акваланги. Снаряжение было тяжёлым, но ребёнок действовал со сноровкой и легко справлялся – сказывалась тренировка. По обрывочным разговорам вновь появившихся инструкторов мы поняли, что приближаемся. Вскоре впереди по курсу показалось скопление лодок, стоящих кругом в открытом море. Вода стала постепенно менять свой цвет от тёмно-синего к жёлто-зелёному – мельчало, к поверхности поднимался крупный коралловый риф.
     Серый приказал собираться. Кроме опытных немцев и Олега никто толком не знал, как это делать. Немцы стали деловито копаться в ворохе костюмов, а остальным пришёл на помощь всё-тот же молчаливый, вездесущий  мальчик. Он бегом приносил снаряжение и ласты, с ловкостью хорошей няньки быстро натягивал их на туристов, нацеплял на плечи акваланг  и бежал дальше. Движения его были привычными и спорыми, и весь он напоминал маленького, деловитого, хозяйственного мужичка.   
     Нас собирал Олег. Ссохшиеся резиновые костюмы никак не хотели налезать на тело. Приходилось мочить их водой, растягивать и, засунув руку поглубже, тянуть с внутренней стороны. Потом ещё надо было разглаживать складки. Девушки смеялись и ругали Олега, обвиняя его в  непристойностях. 
     Между тем наша "Laura" уже успела вплотную подойти к коралловому рифу и втиснуться между окружающими его кораблями. Море пестрело ржавыми жёлто-бурыми пятнами, вода пенилась от купающихся туристов, вокруг высовывались разнокалиберные попы и спины, мелькали руки, ноги, головы. Около кораблей плавали стайки рыб, в основном рыбки были мелкими, но иногда можно было увидеть и довольно крупные экземпляры. Кораллы очень близко подходили к поверхности, и волны периодически обнажали покрытые водорослями шершавые  разноцветные островки.   
     С палубы бросили трос, вслед за ним вниз полетел мальчик. Мальчик подхватил находящийся на конце троса стальной замок и зацепил его за вмонтированный в ближайшую коралловую вершину крюк. Всё это заняло не более минуты. С аквалангами в руках появились инструкторы. Выглядели они заметно бодрее, Мамо перестал хромать, глаза у Серого уже были не такими красными. Мы тоже уже были готовы к погружению.
- О, как вам идёт латекс! – восхищённо воскликнул Питер, оглядев Инну и Ярославу, одетых в облегающие костюмы. – Бьютифол гёрл! Вери, вери секси!
     Девушки никак не отреагировали - они  немного волновались перед погружением.
     Как ни странно, всё прошло нормально. Все наши новички быстро освоились и быстро избавились от страха перед пучиной. Поплавали мы неплохо. Подводный мир был, конечно, не таким богатым, как в Порт-Галибе, но нам всё равно понравилось. Проблем с оборудования не возникло, если не считать того, что Ярослава сначала не могла научиться правильно дышать (вдох – через рот, выдох – через нос) и боялась спускаться под воду. Но Олег её быстро успокоил, сказал, что мы никуда не торопимся и отпустил какую-то двусмысленную шутку - Ярослава рассмеялась, и дело пошло. Мы разделились на две группы: Олег, как самый опытный, с двумя девушками; я, как пару раз нырявший, с Питером и Антоном. У нас даже образовалось некоторое соперничество – кто больше интересных рыбок увидит. Правда, похвастаться было особенно нечем – туристы, ныряющие тут с утра до ночи, давно распугали обитателей моря.  Периодически мы видели под водой гигантскую фигуру Мамо и белобрысую голову и красные ласты Серого. Негр почему-то плавал с двумя девицами, явно не с нашего корабля, Серый вёл за собой две русские пары. Немцы, естественно, погружались сами по себе, а итальяшки вообще не полезли в воду, наверно, их испугал ненадёжный вид  инструкторов и не слишком подробный инструктаж. Оставшись в лодке, они пили вино, смеялись и вообще неплохо проводили время.  Две итальяночки, правда, купались около лодки, и их тела в ярко жёлтых купальниках красиво обрисовывались в солнечном свете, если смотреть на них снизу вверх.
     Наплававшись, мы вернулись на "Laura" и, снимая снаряжение, стали делиться впечатлениями. Всем, кто погружался в первый раз, очень понравилось. После нервного напряжения и предшествующего волнения даже наступила своего рода эйфория. Мы наперебой рассказывали друг другу, каких видели рыб, и кто как выглядел со стороны в воде.
- Питер пытался отломить кусочки кораллов!
- А Ярослава испугалась маленькой рыбки и перевернулась вверх ногами!
- Я думала, это акула!
- Ты когда-нибудь видела живую акулу?
- Нет, только в кино!
- Это Серый напугал своими рассказами!
     Начались приготовления к обеду. С камбуза запахло рыбой и какими-то специями. Мальчик притащил ящик кока-колы и ящик фанты. После плавания всем хотелось пить. Мы расселись вдоль бортика и стали ждать еду.
- А, может, выпьем? - небрежно предложил Олег.
- А мы что, не будем больше погружаться?
- По-моему, на сегодня программа исчерпана.
- Надо бы уточнить у инструкторов.
- Надо бы. Да только где они?
- Пьют Узо.
- Ты уже недавно так шутил.
- На этот раз я говорю серьёзно. Я и в прошлый раз у них  видел бутылку Узо, но она стояла закрытой. А сейчас и правда пьют.
     Из трюма вылез мальчик с подносом, заставленным пластиковым тарелками. На каждой тарелке лежала горсточка риса, пара заветренных огурцов, видимо обозначавших овощной салат, и небольшая серенькая рыбка, похожая на карася. Мальчик, как завзятый официант, быстро и ловко раздал тарелки и спустился за новой порцией.
- Как вы думаете, что это за рыба?
- Похоже на карася.
- Разве здесь водятся караси?
- Нет.
- Кажется, надо выпить. Для дезинфекции.
- Доставай, Олег.
     Я подозвал мальчика и, сунув ему пятёрку, попросил принести нам холодного спрайта. Мальчик принёс несколько бутылок фанты. Фанта, так фанта - решили мы, и, смешав ее с джином, чокнулись:
- За Красное море!
- За подводный мир и его отважных покорителей из Москвы!
- Да здравствует капитан Немо!
     Джин подействовал сразу и очень сильно. Толи сказалось погружение и кислородная диета, толи дело было в фанте. Мы быстро повторили и стали нести всякую чушь.
- Слушайте, а я понял, кто хозяин лодки!
- Кто?!
- Мальчик!
- Да? А почему он тогда всё делает сам?
- Просто никому не доверяет.
- А давайте сбросим его за борт! Что тогда будет?
- Ничего, он отлично плавает. А нам придётся иметь дело с Серым и с качком-нигретосом.
- А вы что, их боитесь?
- Мы никого не боимся! Да и зачем им заступаться за мальчика?  Ещё спасибо скажут! Маленький деспот, наверняка, ими помыкает, бьёт и заставляет чистить сортиры. Особенно негра!
- Ну и чушь вы несёте!
     Словно услышав наши разговоры, на палубу, пошатываясь, вышел Мамо. Девушки испугано вздрогнули, а мы истерично засмеялись. Масла в огонь подлил Олег, сквозь смех прошептавший:
- Только что из туалета...
     Теперь смеялись мы все. Смеялись так, что согнулись пополам, а на глазах выступили слёзы...
     Не обращая на нас ни малейшего внимания, негр оперся на борт и, согнувшись, склонился к воде. Было похоже на то, что его стошнило. Когда негр выпрямился, к нему подошёл один из немцев, самый пузатый и важный. Немец стал что-то говорить, Мамо, не глядя на него, хмуро слушал и отрицательно качал головой. Немец полез за бумажником. Негр что-то произнёс и махнул рукой в сторону суши. Немец разгорячился и, повысив голос, достал из бумажника две бумажки, кажется, по пятьдесят евро. Негр застыл и уставился на деньги. Когда появилась ещё одна банкнота, теперь уже сотенная, он согласился. Выхватил деньги, показал на часы и поднял вверх три пальца. Немец согласно кивнул и, довольно, зарокотав, вернулся к своим собратьям.
- И что сия сцена означала? - обратился ко мне Олег, вспомнив о моём поверхностном знание немецкого. – Я в общем-то догадываюсь, но хотелось бы уточнить…
- Пузан попросил негритоса сделать ещё одну остановку, – пояснил я. - Они хотят погрузиться в каком-то хорошем месте, не понял каком, где нет других туристов. Дальше вы видели: негр попытался отказаться, но немец уломал его, дав двести евро.
- Вот чёрт! И не жалко им денег!
- Настоящие дайверы!
- Значит, будет ещё погружение? Но мы то уже выпили!
- А нас и никто не заставляет лезть в воду!
- Тогда наливай!
     Мы выпили ещё джина, теперь уже не смешивая с фантой, а запивая и заедая рисом. Немцы копошились около своих аквалангов, русские пары спустились вниз, итальяшки загорали с противоположной стороны корабля - на носу. Мы потихоньку опорожняли вторую бутылку и чувствовали себя всё лучше и лучше. Время летело незаметно.    
     Неожиданно "Laura" замедлила ход. Оказалось, что немцы и инструкторы уже готовы к погружению. Нас сначала удивило, что инструкторы решили погружаться с трезвыми и опытными немцами, за которых можно было не беспокоиться.  Но потом мы поняли, что  Мамо с Серым и сами не прочь здесь поплавать. Вскоре все попрыгали в воду, и мы остались на корме одни.
- Слушайте, а давайте тоже спустимся! - предложила вдруг Инна.
     Предложение было обезоруживающе неожиданным. Его внезапность и джин сделал своё чёрное дело, и мы, даже не попытавшись возразить,  согласились. Быстро напялили костюмы, похватали лежащие без присмотра акваланги и столпились у бортика.
- А может, не надо? - робко спросил в последний момент Антон, но его уже никто не слышал.
     Немцы не зря заплатили деньги - место было удивительным. В отличие от предыдущей стоянки, где коралловый риф полого поднимался к поверхности, и поэтому было достаточно мелко, здесь было очень глубоко, дно даже не просматривалось. Из тёмной бездны почти отвесно вверх поднимались необычные скалы, похожие на сталактиты. Из-за ровных, словно отполированных граней и необычной грифелевидной формы скалы казались  созданными руками человека и производили очень сильное впечатление. Чем дальше мы отплывали от лодки, тем более плотно они поднимались из глубины  и образовывали своего рода лес, таинственный и страшный. Обитатели этого леса заметно отличались от тех, которые плавали вокруг коралловых рифов. Мелких рыб здесь почти не попадалось, зато было много змей, гигантских медуз, и один раз мы даже увидели осьминога. Завороженные необычайным зрелищем, мы старались держаться вместе и удалялись всё дальше и дальше от нашего корабля. Неожиданно Питер резко взмахнул ластами и поплыл в сторону. Олег, не понимая, что случилось, бросился за ним. Остальные стали взволнованно озираться по сторонам. Прошло две минуты, пять. Ожидание затянулось. Питер с Олегом не появлялись, и все мы начали нервничать - в каменном лесу легко было заблудиться. Наконец в темноте появились два неясных силуэта, и мы с радостью узнали наших друзей. Впереди плыл Олег, позади, еле водя длинными ногами, тащился Питер. Подплыв, Олег жестом показал всем подниматься наверх.
     Едва вынырнув на поверхность, мы сорвали с себя маски и с упоением вдохнули чистый воздух.
- Питер, чёрт подери, что случилось?
- Я поплыл за зелёной черепахой...
- За какой такой зелёной черепахой?!
- Вы, наверное, не знаете легенду про зелёную черепаху…
- Какие к чёрту легенды? Ты нас всех напугал!
- Простите, пожалуйста. Кажется, это скалы на меня так подействовали. Странное место…
     Отругав Питера, мы перевернулись на спины и стали наслаждаться отдыхом и ласковыми лучами солнца. После пережитого волнения наступило полное расслабление и покой. Внезапно наш безмятежный отдых был прерван взволнованным возгласом. Нервно заплескавшись, Ярослава громко воскликнула:
- Слушайте, а где наша лодка?
     Я в первое мгновение подумал, что это шутка, но потом оглянулся по сторонам и понял, что Ярослава не шутила. Лодки действительно не было. На бесконечном пространстве окружающей нас воды не было ничего, похожего на лодку. Там вообще ничего не было. Мы начали изо всех сил всматриваться в горизонт, вертеться из стороны в сторону и, прикрывая глаза от солнца, пытаться разглядеть на абсолютно ровной поверхности моря хоть какое-нибудь пятнышко. Всё было бесполезно. Антон и Инна, лихорадочно взмахивая руками, рванули куда-то в сторону, но потом вернулись. Море было совершенно пустынным. 
- Не может быть! Неужели, мы уплыли так далеко?!
- Нет, это лодка уплыла без нас!
- Наверное, это просто шутка. Не совсем удачная, но шутка.
- Такими вещами не шутят. Они нас бросили. Бросили, вот и всё!
- Я даже не представляю, что сделаю, когда доберусь до этих засранцев!
- А ты уверен, что когда-нибудь до них доберёшься?
- Но должен же кто-нибудь нас подобрать!
- В эти места, насколько я понимаю, туристов обычно не возят.
- Но какие-нибудь корабли тут всё-таки плавают! Мы же не на краю света!
- Послушайте, всё не так плохо. Они, наверняка, просто отплыли немного в сторону и скоро за нами вернутся. Не могли же они не заметить, что нас нет!
- Могли, очень даже могли. Русские сидят внизу, итальяшки загорают на носу. Оба инструктора бухие в жопу, немцам на всё похер. Погрузились на лодку и свалили!
- Вот суки.
- Тупые подонки, пусть только попадутся мне в руки!
- Что же нам делать?! Что делать?! Может, поплыть за ними?!
- Плыть в любую сторону бесполезно, только потратим силы. Нужно оставаться на месте и ждать. Когда они окажутся в порту, они, наверняка, заметят, что нас нет.
- Я боюсь!
- Не бойся, всё будет в порядке.
- А мне тяжело в акваланге, баллоны тянут вниз...
- Сбрасывайте всё к чёрту. Кислорода всё равно не осталось... Баллоны, маски, всё. И ласты тоже – без них будет легче.

3

     Марго в одних трусиках сидела у Борзяковского на спине и делала ему массаж. Борзяковский, зажмурившись от удовольствия, лежал и разнеженным голосом приговаривал:
- Хорошо, моя девочка, хорошо! А  теперь пониже, пониже! Разомни поясницу, позвоночник... Сильнее! Сильнее! Так, так! Хорошо, хорошо!
     Мягко массируя заросшую волосами спину своего Лапсика, Марго иногда приостанавливалась и неожиданно вонзала в неё острые ярко-красные коготки.
- О, детка, ты просто чудо! Ты знаешь, как доставить мне удовольствие! - стонал в такие минуты Борзяковский.
- Знаю, Лапсичек, знаю!
     Борзяковскому было приятно вдвойне: во-первых, из-за самого массажа, во-вторых, из-за того, что Марго была с ним, а не с Полиной. В последнее время он видел Марго не слишком часто - поселившись на яхте, Полина не отпускала её не на шаг. Девушки  проводили время в бесконечных сплетнях, переодеваниях, наведениях марафета и перелистываниях каталогов. Каждый раз, ложась спать, Борзяковскому приходилось чуть ли не силой вырывать Марго из цепких лапок её подруги. Раздражение начинало переполнять чашу его терпения, и вместо финансовых операций Борзяковский теперь занимался разработкой всевозможных хитроумных планов по выдворению Полины  с яхты. Центральное место в этих планах занимал молодой помощник капитана, постоянно увивающийся вокруг взбалмошной светской львицы.  Главной мечтой Борзяковского было желание “пристрелить сразу двух зайцев” и высадить обоих недругов в каком-нибудь порту вместе. Осуществить такой замысел было крайне сложно – помощник капитана был пока для Полины не мужчиной, а скорее милой, услужливой собачкой – но Борзяковский над этим работал.
     Наклонившись вперёд, Марго коснулась обнажённой грудью лежащего под ней любовника и горячо провела губами по его шее. Борзяковского словно пронзил электрический разряд. Марго начала не торопясь водить грудью вверх – вниз. Мужчина замер. Марго постепенно увеличивала темп, тяжёлые груди и горячий живот непрерывно скользили по телу, опускаясь всё ниже и ниже. Шелковистые волосы щекотали кожу. Марго тяжело задышала. Поняв, что пора переходить к следующей фазе  и чувствуя себя во всеоружии, Борзяковский стал переворачиваться на спину. И тут в дверь раздался вежливый стук.
- Твою мать!
     Марго быстро сползла с Виталия Вениаминовича и набросила на разгорячённое тело халатик. Виталий Вениаминович недовольно поморщился  и сел на кушетку.
     Стук в дверь повторился. Так же вежливо, но уже настойчивее.
- Кто так? Войдите, - рассерженно бросил Борзяковский.
- Простите, Виталий Вениаминович! - в комнату заглянула голова помощника капитана. - Простите, пожалуйста, что побеспокоил вас в такой момент! - повторил он насмешливо, скользнув глазами по полуобнажённой Марго. - Но за бортом люди!
- Какие люди? Почему за бортом?
- Почему за бортом - не знаю, наверно, потерпели бедствие. Шесть человек. Кричат, машут руками, просят о помощи. Похоже, они уже давно в море.
- Так надо их спасти! Что вы меня то спрашиваете?! Я что ли должен прыгать в воду?!
- Конечно, нет! Мы готовы поднять их на борт, но нужен ваш приказ - всё-таки посторонние люди. Если вы против их присутствия, мы вызовем спасателей и проследим, чтобы до их прибытия они не потонули.
- Что за чушь вы несёте?! Зачем спасатели? Конечно, я не против! Немедленно окажите им помощь! Одевайся, дорогая, пойдём, посмотрим, что там случилось.
     Когда Борзяковский с Марго поднялись наверх, спасённые уже стояли на палубе и вытирались принесёнными стюардом полотенцами. Их, действительно, было шестеро - четверо мужчин и две девушки, и для людей, только что подобранных в открытом море, держались они довольно бодро. Девушки искали зеркало, чтобы привести себя в порядок; один из мужчин со смехом жаловался, что потерял свои очки; один, похожий на иностранца, расспрашивал матросов, на чью яхту они попали; а ещё двое – “здоровяк” и “красавчик”, как мысленно окрестил их Борзяковский, спорили, что лучше сначала выпить - джин или коньяк.
     Борзяковский с Марго поздоровались и поздравили всех с благополучным спасением. Спасённые, догадавшись, что перед ними хозяин яхты, начали благодарить Борзяковского за оказанную им помощь. Извлечённая из воды компания Борзяковскому понравилась – были они веселы и не казались испуганными. Он прервал изъявления благодарности, переадресовав их капитану и команде, и предложил молодым людям чувствовать себя как дома. Произошли взаимные представления, Борзяковского приятно щекотнуло молчаливое узнавание его фамилии. Не желая долго держать спасённых на палубе, он пообещал, что им будет предоставлено всё необходимое и добавил:
- Теперь вы мои гости, хотя и поневоле. Стюард проводит вас в каюты - отдыхайте, приводите себя в порядок. А когда будете готовы, соберёмся в кают-компании, что-нибудь выпьем, и вы расскажите, что же с вами приключилось.
     Ещё раз поблагодарив Борзяковского и членов экипажа, молодые люди спустились вниз.   
     Глядя им вслед, Марго и Борзяковский остались на палубе. Вскоре к ним подошла стоявшая до этого в сторонке Полина. По всей видимости, незваные гости пришлись ей не очень по душе - красавица не любила конкуренцию, а две появившиеся девушки были очень даже симпатичны - это Борзяковский сразу заметил.
- Интересно, а как они оказались в море? - холодно спросила Полина. – Может быть, стоит сообщить в полицию?
- Зачем, разве они похожи на самалийских пиратов?
- Может, и не похожи, но всё это очень подозрительно. Стоит ли подбирать неизвестно кого?
- Дорогая, подбирать неизвестно кого стало для нас уже привычным делом, - с усмешкой ответил Борзяковский.
     Полина проглотила шпильку и, сощурив глаза, злобно посмотрела на Борзяковского.
- Не обижайся, дорогая! - добродушно добавил тот. - К тебе это не относится!
     Спустя примерно час гости и хозяева яхты собрались в кают-компании. На молодых людях была одежда Борзяковского и членов экипажа, на девушках - платья Марго. В дорогих нарядах от известных кутюрье, с красивыми прическами, макияжем и украшениями (Марго щедро поделилась всем, что у неё было) девушки выглядели просто великолепно и вполне могли соперничать с признанными красавицами, хозяйничающими на яхте. Борзяковский даже засопел, увидев одну из девушек - Ярославу в белом шёлковом платье, с изящно уложенной на голове копной русых волос. Разговор, естественно, в первую очередь зашёл об обстоятельствах, приведших молодых людей в открытое море. Весёлый и остроумный Олег в ярких красках описал их плавание на "Laurе", пьяных инструкторов и трагически закончившееся последнее погружение в страшные подводные дебри. На словах всё выходило очень смешно, но было понятно, что последние два часа в открытом море молодым людям пришлось туго. Все много пили. Борзяковский сначала велел в честь спасения открыть шампанское - Dom Perignon 1988, потом перешли кто на что. Марго с восхищение смотрела на спасённых, овеянных в её глазах  героическим ореолом, и с ужасом слушала про подводный лес и зелёную черепаху, за которой неожиданно погнался Питер. Полина, кажется, заинтересовалась Олегом, во всяком случае, она даже не смотрела в его сторону, а это был верный признак неравнодушия красавицы. Борзяковский предлагал найти и привести на яхту инструкторов с  "Laura".
- А если они не захотят пойти? – наивно удивлялась Ярослава.
- Пойдут, ещё как пойдут! - хищно ухмылялся олигарх, бравируя своими возможностями.
     Когда бокалы наполнились уже пятым по счёту аперитивом, появился стюард и пригласил всех к ужину. 


4

     Ужин на “Марии” затянулся. В первом часу пополуночи, устав от сидения за столом, я вышел на палубу. После яркого света кают-кампании всё вокруг казалось чернильно-чёрным.  Наступившая ночь была по-африкански жаркой и душной, звёзды скрыла окутавшая небо мгла. Смахнув выбежавшие на лоб капельки пота, я огляделся. На корме светлели два силуэта – кажется, это были Олег и Полина. Заметив меня, Олег помахал рукой. Чувствуя в крови гудение выпитого в огромном количестве коньяка, я подошёл и облокотился на поручень. Моё появление прервало, наверное, какой-то интересный разговор. Полина слегка улыбалась, и в темноте её глаза светились каким-то нездешним огнём, напоминая о загадочных Сфинксах и далёких мирах.  Сейчас она показалась мне невероятно красивой.
- У тебя нет зажигалки?- спросил Олег.
- Ты же не куришь.
- Это для Полины.
     Я заметил в руке у девушки тонкую сигарету.
- А для Полины… Нет, для Полины нет.
- А для кого есть? – негромко засмеялась она.
- Уже, к сожалению, ни для кого. Зажигалка осталась там... – я неопределённо махнул рукой. – Вместе с часами и сотовым телефоном. Небольшой подарок инструкторам.
-  Жалко. Какая странная сегодня ночь, правда? Даже звёзд не видно.
- Жарко, необычно жарко даже для Египта.
- Вы завтра уже сойдёте на берег?
- Да.
- А возьмите меня с собой. 
- Красть девушек – не наша профессия.
- Возьмите меня с собой, – повторила Полина уже серьёзно и посмотрела на меня. Я в ответ посмотрел на Полину. Мне что-то открылось, и я понял, что она не такая, как кажется. Я почувствовал, как какое-то наваждение охватывает меня. Как какая-то волна накрывает с головой, подхватывает и уносит ввысь… В такие мгновения, люди совершаю поступки, переворачивающие всю их жизнь. Мотнув головой, я сбросил охватившее меня оцепенение, и беспечно сказал:
- Пойдёмте в кают-компанию. Нас всё равно скоро уже начнут искать - Виталий Вениаминович велел принести какой-то особенно хороший коньяк и попросил собрать всех присутствующих. Похоже, он пустился в загул.
     Когда мы вернулись, в кают-компании звучал концерт «La notte»  Вивальди, и Борзяковский, потрясая над головой запылённой тёмной бутылкой, с пафосом вещал:
- Дети, мои! Вы думаете, это коньяк? Нет! Это не коньяк! Это солнце! Это солнце, которое искуснейшие виноделы Франции заключили для нас в небольшую изящную бутылку! Двадцать пять лет ждало оно своего часа, и вот дождалось! В нём всё! В нём – запах листвы, шум ручья, первый весенний ветерок! В нём упорный труд землепашца и крестьянские песни на закате. Так давайте же вкусим этого Нектара Богов и воздадим хвалу умению виноделов и земле, взрастившей для нас это чудо!
     Под бурные аплодисменты Борзяковский умело открыл бутылку и, священнодействуя, стал разливать коньяк в специально принесённые для него большие шаровидные бокалы. Бокалы, как и коньяк, были тоже какие-то особенные и очень дорогие. Мы разобрали разделённый поровну “Нектар Богов” и, вдыхая, действительно, очень приятный аромат, чем-то напоминающий жёлуди и яблочные косточки, стали дегустировать напиток. Честно говоря, ничего особенного я не почувствовал – может быть, виной тому было то, что я до этого много выпил. Но все вокруг восторгались, и я, чтобы сделать приятное Борзяковскому, тоже похвалил коньяк. Затем мы поставили вместо Вивальди Фредди Хаббарда, и разговор вернулся к пережитому нами приключению. Борзяковский попросил Питера рассказать про зелёную черепаху, за которой он погнался в каменном лесу. Питер сначала отшучивался, но потом всё-таки сдался.
- Никакой зелёной черепахи, конечно, не было, – признался он. – Она мне просто померещилась - наверное, в баллонах уже заканчивался кислород, или так сильно подействовало то место, в которое мы попали. Откуда я вообще услышал про зелёных черепах, спросите вы… Я объясню. Когда-то давным-давно в детстве я слышал таинственную историю про затонувшую Атлантиду. Зелёные черепахи были частью этой легенды.
- Расскажи, Питер! Расскажи, пожалуйста, эту историю! – раздались наши дружные голоса. Долго упрашивать американца не пришлось. Поудобнее устроившись в кресле, с видом завзятого рассказчика он начал.
- Вы все, наверное, слышали про легендарную Атлантиду - древний материк, исчезнувший с лица Земли много тысяч лет назад. Учёные давно бьются над загадкой его исчезновения, но до сих пор не удалось даже достоверно установить, существовал ли он вообще на самом деле. Мой прадед рассказал мне историю, в которой даётся ответ на этот вопрос.
     Мы придвинулись поближе.
- Да, Атлантида существовала. И населяли её люди. Но люди не похожие на нас с вами.  В своём духовном, физическом и технологическом развитие они намного опережали современную человеческую цивилизацию. Могущество атлантов было велико, и, избавленные от забот о хлебе насущном, они устремили свои помыслы к звёздам. Был построен гигантский космический корабль, названный  "Лаурусом", что значит быстрокрылый, и вся нация до единого человека отправилась в Великое Путешествие по просторам Галактики. Но атланты не могли покинуть Землю, не оставив послания своим будущим потомкам, ибо они знали, что жизнь на Земле зародиться вновь, и вновь люди станут хозяевами планеты. Послание было закодировано и передано Зелёным Черепахам - разумным рептилиям, обитающим в глубочайших недрах океанах и всплывающим на поверхность лишь один раз в тысячелетие. "Лаурус" совершил свой прыжок в Космос, и от могучей силы его двигателей Атлантида опустилась на дно океана. А зелёные черепахи с тех пор каждое тысячелетие вновь и вновь поднимаются из тёмных бездонных глубин и ждут встречи с человеком, чтобы передать ему всю мудрость и все знания древних Атлантов. – Питер сделал эффектную паузу. – Вот, собственно, и всё.
     Опрокинув  в себя остатки коньяка, американец добавил:
- Простите за то, что отнял ваше время. Таких историй вы, наверное, слышали немало.
- Нет, вы зря просите прощения! Мы все слушали с большим удовольствием! - возразил Борзяковский. - Очень интересная легенда и, главное, она заставляет задуматься. Придутся ли впрок человеку знания древних атлантов? Справится ли он с этой ношей, не принесут ли она ему гибель?
- Я считаю, знания не могут принести вреда. Они лишь ускорят развитие нашей цивилизации и, возможно, позволят решить экологические проблемы, с которыми борется сейчас человечество.
- А мне кажется, мы ещё не доросли до откровений сверхцивилизации. Морально не доросли. Всякие знания надо заработать самому. Недаром зелёные черепахи не показываются нам на глаза.
- Почему не показываются? Питер же сегодня увидел одну.
- Никого я не видел, - вздохнул Питер, не желая переходить на шутливый тон. - Хотя, ещё пара бокалов такого коньяка, и всё могло бы быть.
- Так за чем же дело?! - воскликнул Борзяковский. - У меня было две такие бутылки! Сейчас скажу принести вторую!
     Вечер, давно уже перетёкший в ночь, продолжался. Мы распили вторую бутылку коньяка и затем почему-то перешли на херес тоже, естественно, многолетней выдержки. Узнав, в каком отеле мы отдыхаем, уже прилично набравшийся Борзяковский  очень оживился и с гордостью сообщил, что он вскоре собирается купить “Valley of roses”. Представив его будущую хозяйку - Маргариту, он с царской щедростью заявил, что мы в любое время можем приезжать в отель и отдыхать там сколько душе угодно и совершенно бесплатно, причём в нашем распоряжении будут самые лучшие номера. Обрадованные такой перспективой, мы заранее поблагодарили Виталия Вениаминовича и выпили за его будущую покупку. Маргарита, взбудораженная приятными разговорами и сладким хересом, захотела танцевать, и мы шумно перебазировались в конференц-зал. Пять минут спустя конференц-зал превратился в настоящую дискотеку. Профессиональным динамикам могли бы позавидовать любые студии звукозаписи, стереоскопы и светомузыка тоже были на уровне. Девушки, раскрепощённые алкоголем, самозабвенно отдались стихии танца, мужчины, стоявшие сначала в сторонке, тоже вскоре не смогли удержаться и, забыв о сдержанности, весело к ним присоединились. Передавая друг другу бутылку кальвадоса, мы танцевали до тех пор, пока запыхавшийся Борзяковский не схватился за бок и не предложил передохнуть. Полуоглохшие от громкой музыки, мы, покачиваясь, прошли к нему в кабинет и плюхнулись в роскошные кожаные кресла. Олег с Борзяковским закурили сигары, а я взял в руки очередную рюмку кальвадоса.
- Давно я так хорошо не отдыхал! – улыбнувшись, поделился с нами Виталий Вениаминович. - В Москве всё  по-другому, там по-настоящему не расслабишься. Дела, заботы... Некогда и отдохнуть, как следует.
     Борзяковский машинально включил висящий на стене телевизор и, когда появилось изображение, удивлённо уставился на экран:
- Надо же, и тут эта морда! – он хотел прибавить звук, но потом передумал и положил пульт на стол. -  Отожрался, сволочь.
- А кто это? - поинтересовался Олег, рассматривая выступающего с экрана упитанного круглолицего мужчину в дорогом сером костюме. - Какой-нибудь чиновник?
- Правильно, чиновник. И довольно высокопоставленный. Ишь, какие щёки наел! У нас же знаете как, чем больше кресло - тем шире морда. Горшков - председатель правительственного антикризисного комитета. На редкость продажная тварь.
- Председатель антикризисного комитета? Очень ответственный пост. А как там у нас с кризисом? Скоро победят? Или, и правда, всё плохо?
     Борзяковский безнадёжно махнул рукой:
- Плохо, друзья мои, плохо. Да только не для всех, – он кивнул сторону телевизора. - Есть и такие, кому кризис, что отец родной! Здорово нагревают на этом руки, сволочи. - Борзяковский затянулся сигарой. - Но не будем о грустном.  От пустых разговоров ещё никогда ничего не менялось. Пошли к девочкам и давайте устроим фейерверк. У меня есть просто замечательные петарды!
    Петарды, действительно, оказались замечательными. Раздались оглушительные хлопки, и небо заиграло разноцветной иллюминацией. Стало светло, как днём. Красные, жёлтые, синие огни, вспыхивая в вышине, медленно пикировали в ночное море. Мы восторженно кричали "Ура!" и обливали друг друга тысячедолларовым шампанским - пить его уже не было сил. Потом ещё танцевали, играли в дартц, снова танцевали и уже под утро сели за второй, поздний ужин. На ужин, который скорее был завтраком, мы ели тушёного кролика по-мальтийски, приготовленного по просьбе Маргариты. Спать легли на рассвете. Матросы уже принялись за утреннюю уборку, а на горизонте показались идущие в открытое море рыбачьи лодки. "Хорошо быть рыбаком" - подумал я, выглянув в иллюминатор, и, плюхнувшись на койку, закрыл глаза.

    
5

     На следующий день “Мария” доставила нас в порт и, нежно попрощавшись с хозяевами яхты, мы сошли на берег. Там нас ждало заранее заказанное такси. Мы ещё раз помахали руками стоящим на причале Борзяковскому и Марго и направились в “Valley of roses” – в  “Долину роз”, как называли мы наш отель по-русски. Вечерело, приехали мы уже в сумерках. Как ни странно, ни наши вечерние туалеты, ни долгое отсутствие не обратили на себя внимания портье. Было приятно пройтись по знакомым аллеям, вдохнуть аромат цветов и увидеть розовеющий в лучах вечернего солнца “Жасмин”. Казалось, что после долгого отсутствия мы вернулись домой. Умывшись и переодевшись, мы пошли купаться. Гостеприимный берег с тёплой ласковой водичкой заметно выигрывал по сравнению с враждебными тёмными глубинами, в которых мы чуть было не остались навеки. Наплававшись и наплескавшись, мы растянулись на горячем песке и стали обдумывать планы мести. Мнения разделились. Инна, Антон и Олег считали, что надо мстить, я, Питер и Ярослава были за то, чтобы забыть о случившемся.
- Мы же даже не знаем, что с ними случилось! – заступалась Ярослава за экипаж  “Laur'ы”. – Кто знает, может быть, их тоже постигло несчастье! А мы придумываем, как им отомстить! Это же бесчеловечно!
- Ага, бесчеловечно! Несчастье у них случилось! – кипятился Олег. – Пиво закончилось – вот и всё несчастье! Пришлось торопиться в город, пока магазины не закрылись!  Не до нас было!
- Если мы пустим дело на самотёк – всё может повториться вновь, – привёл Антон самый веский аргумент. – И это будет уже на нашей совести.
- Я думаю, он всё-таки заметили наше отсутствие и, наверное, здорово перепугались. Это станет для них хорошим уроком, впредь они будут намного внимательнее. И вообще, откуда вы знаете, может быть, нас ищут по всему побережью!?
- Ищут, конечно! Только что-то я не заметил спасательных лодок и самолётов в воздухе.
- Если бы нас искали, информацию разослали бы по всем отелям, и наше долгое отсутствие не осталось бы незамеченным. А так – загуляли и загуляли – никто и не обратил внимания.
- Хорошо, а что мы сможем сделать, найдя их? Набить морду? Сообщить в полицию? Полиции, я уверена, будет наплевать!
- Набить морду – неплохой вариант! – оскалился Олег. – И не надо говорить, что негр слишком здоровый! Мы с ним не на ринге будем драться. Да, Саня? – обратился он ко мне. Я согласно кивнул головой, хотя и не был настроен так кровожадно.
-   Не факт, что мы вообще их найдём. Накосячив, они, наверняка, наложили в штаны и спрятались в какой-нибудь дыре. Или совсем смотались из Египта.
- В таком случае мы можем обратиться к Борзяковскому, – напомнила Инна. – Он сам предлагал нам свою помощь. Он вообще предлагал всё взять на себя.
- Нет, если мы собираемся что-то сделать, то должны сделать это сами. Борзяковский тут не причём.
     Все замолчали, так и не придя к согласию и недовольные друг другом. Пересыпая песок из ладони в ладонь, Питер задумчиво произнёс:
- Я уверен, что нам ничего делать не надо. Есть Высшие Силы, которые всё видят…
- Зелёные черепахи? – съязвил Олег.
- Пусть даже зелёные черепахи, – спокойно улыбнулся Питер. – И ни один поступок -  плохой или хороший – не проходит бесследно. Они и так будут наказаны. Вот увидите.
     Мы ещё раз окунулись в тёплую, как в домашней ванной, воду и в числе последних покинули пляж. На ужине наши тарелки практически пустовали - после обильных застолий на “Марии” мы были обречены на невольную диету. На что-то более серьёзное, чем фрукты и кофе, просто не было сил.
- Давайте покурим кальян, – предложила Инна, когда мы, допив кофе, вышли из ресторана.
- Неплохая идея.
     Мы направились в расположенную в глубине сада кальянную и, уютно обложившись маленькими мягкими подушками, устроились на низеньких, покрытых пёстрыми коврами диванчиках. Диванчики были удобные и располагали к неспешному времяпрепровождению. Служащий принёс наргиле - как называют кальян арабы, бутылочки с водой и сушёные фрукты. Вкусно запахло яблоками и ванилью. Передавая друг другу трубку, мы по очереди затягивались ароматным прохладным дымом и прислушивались к доносящемуся со стороны море плеску волн. Было хорошо и безмятежно.   
- Знаете, а я хочу вам сделать одно непристойное предложение, – неожиданно заявил Олег, выпустив изо рта очередное колечко дыма. – А давайте завтра днём купим гашиш. Кальян это, конечно, хорошо, но хочется покурить по-настоящему.
- Да, неплохо было бы расслабиться, – поддержали Олега Питер. – Только где мы его достанем?
- Поедем в город и достанем. Я думаю, тут с этим проблем не будет.
     Мы согласились. Мы тоже думали, что проблем не будет. Но это оказалось не так…



Глава шестая.

1

     Кубик растолкал спящих в соседних креслах Лысого и Шайбу и молча кивнул в иллюминатор. За стеклом мелькала голая жёлтая земля и тёмные полосы асфальта - самолёт шёл на посадку. Лысый с Шайбой, затрещав костями, потянулись и достали бутылку “Абсолюта” – похмелится. Шайба размял затёкшую в неудобном кресле шею и проводил взглядом прошедшую вдоль ряда стюардессу. Ухмыльнувшись, он вспомнил, как, напившись, пытался узнать у стюардессы её телефончик. Ничего, конечно, не получилась – настоящая хоккейная шайба, попавшая пять лет назад Шайбе в лицо, сделала его далеко не красавцем. К тому же он чувствовал, что не совсем правильно обращается с женщинами. Они почему-то называли его хамом  и грубияном.   
- Хи-хи! – тыкая через проход пальцем, загоготал Лысый. – А Интеллигент то всё читает!
     Все трое посмотрели на сидящего в соседнем ряду Интеллигента. Тот, действительно, как достал книжку в начале полёта, так и не выпускал её из рук.  Интеллигент не зря получил прозвище “Интеллигент” - очки в тонкой металлической оправе, аккуратно зачёсанные назад артистически длинные волосы и любовь к чтению, делали его похожим на преподавателя литературы. При этом мощное, распухшее от мышц тело казалось отобранным у кого-то другого и случайно приделанным к небольшой аккуратной голове. Тело, в отличии от головы, было просто огромным – сидящим в соседних креслах пассажирам пришлось здорово потесниться, чтобы атлет мог расставить локти. Остальная троица тоже была не маленькой.
     Кубика не случайно звали “Кубик” – невысокого роста, он был почти одинаков как в высоту, так в ширину и толщину. Кубик в прошлом был штангистом – тяжеловесом, впоследствии переквалифицировавшимся на пауролифтинг – силовое троеборье.  Не достигший высоких результатов в целом, Кубик имел одно коронное упражнение, в котором ему не было равных – жим от груди. Триста двадцать килограмм  - таков был его личный рекорд в этом упражнении.
     Шайбу звали “Шайбой” из-за отметины, оставленной на его лице этим спортивным снарядом. Когда-то Шайба играл в хоккей за сборную Минска и даже подавал большие надежды. Но однажды пришёл на тренировку пьяный и вылез на поле, не одев шлем. Удача повернулась к нарушителю дисциплины задом, а запущенная чьей-то меткой рукой шайба попала ему прямо в лицо. Путь в большой спорт был закрыт, зато открылась скользкая дорожка в мир криминала. Тоже невысокий, белобрысый и страшный  Шайба легко зверел и считался в своём кругу опасным бойцом.
     Лысый в прошлом так же был профессиональным спортсменом – борцом-вольником и всегда с гордостью рассказывал о конце своей карьеры. Конец этот произошёл много лет назад, когда молодым и ещё совсем не лысым Лысым заткнули дырку в весовой категории от ста килограмм на отборочных соревнованиях чемпионата Европы. Известный борец, который должен был представлять Россию в этой весовой категории, неожиданно ушёл в запой (объявили травму спины), и тренер, напихав Лысому на взвешивании в задницу свинцовых грузил, отправил молодого парня на подвиг. Огромный, ста восьмидесяти килограммовый немец сломал Лысому в двух местах  руку и порвал сухожилия. Выйдя через полгода из больницы, Лысый сломал тренеру обе руки и избрал для себя уже другой – менее законный путь зарабатывания денег.
     Про Интеллигента было мало что известно.  Интеллигент уже много лет фанатично занимался бодибилдингом, постоянно испытывая на себе всё новые и новые методики тренировок и в невероятных количествах пожирая стероиды и препараты для наращивания мускулатуры. С коллегами он практически не общался и считался “белой вороной”. Но из-за огромной массы и чудовищных мышц в открытую над ним издеваться никто не решался.
     Артур называл всю четвёрку “осколками девяностых” и давал им самые маловажные и тупые поручения. Нынешнее дело относилось именно к этой категории, но Кубику, Лысому и Шайбе оно понравилось – они не прочь были устроить себе маленький отдых на берегу Красного моря, а разобраться с каким-то лохом им не представлялось трудным. Кубик даже попросил Артура отправить их втроём – мол, они вполне справятся и без Интеллигента, но Артур не согласился. Он не хотел, чтобы Интеллигент торчал у него под носом - огромная, вечно уткнувшаяся в книгу фигура в последнее время вызывала у него глухое раздражение.
     Самолёт, подрагивая, закончил свой бег по плавящейся под жарким солнцем посадочной полосе и, последний раз утробно хрюкнув, остановился. Не обращая внимания на протесты стюардессы, уговаривающей пассажиров не покидать свои места, троица поднялась и, с трудом поворачиваясь в тесном проходе, принялась доставать с верхних полок убранные туда пакеты и сумки. Неловко опустив пакет с водкой, Лысый заехал им сидящей на переднем сиденье женщине по голове. Гневно обернувшись, женщина хотела было возмутиться, но увидев ухмыляющуюся рожу Шайбы, только злобно поджала губы и промолчала. Пассажиров пригласили на выход. Кубик тараном пробуравил толпу и, не обращая внимания на рассерженные выкрики падающих в проход туристов, первым вышел из самолётов. За ним вылезли Шайба, Лысый и Интеллигент. Стюардессы переглянулись и облегчёно вздохнули – избавиться от мерзких типов они мечтали с самого начала полёта.
     На паспортном контроле египетский пограничник с презрительно оттопыренной губой долго разглядывал паспорта четверых русских мужчин, явно не похожих на любителей пляжного отдыха. В базе данных Интерпола мужчины не значились. Внимательно изучив документы, пограничник с сожалением убедился, что они настоящие. Делать было нечего - египтянин на всякий случай занёс имена всех четверых в список нежелательных гостей и нехотя поставил визу.
- Вот, сука! – злорадно пробормотал Шайба, забирая паспорт. – Не хотел пускать!
     Услышав сказанное, египтянин посмотрел вслед удаляющимся русским и тихонько выругался. Приостановив очередь, он нашёл занесённые в список имена и сделал напротив них пометку: “Особо опасны”.
     Пять минут спустя выходящие из аэропорта Хургады пассажиры могли наблюдать забавную сцену: посреди раскалённой пыльной автостоянки стояли четверо, яростно препирающихся, колоритных мужчин. Толпа туристов опасливо обтекала неприветливо выглядящую группу и слышала доносящиеся из неё ругательства.
      - Блять, и долго мы будем тут печься?! У меня скоро яйца сварятся! – орал Шайба, подпрыгивая на одном месте. – И куда ты засунул эту сраную бумажку?! Ты чё, с ней в туалет сходил?! Больше не с чем было, да?! Не с чем?!
     Кубик растерянно хлопал себя по бокам и рассматривал вывернутые карманы. В карманах была всякая дрянь – старые проездные билеты, обёртка от шоколадки, какие-то чеки и ореховая скорлупа. Зато исчезло то, что было, действительно, необходимо - бумажка  с названием отеля, в котором должны были поселиться спортсмены.
- Слышь, Артур нас убьёт за такие дела! – гудел Лысый, нервно нахлобучивая на голову панаму. – Скажет, лохи, ничего сделать нормально не могут.
- Сейчас, сейчас! – виновато бормотал Кубик, ставший похожим на толстую бабу, посеявшею кошелёк. – Где-то здесь она была… Кажется, тут или вот тут…
- Ага, тут ты уже десять раз смотрел! Слышь, а ты хоть помнишь, как он назывался – этот отель? Может, так найдём?
- Не-а, не помню…. Мне Алёна – секретарша Артура дала бумажку, я, не читая, сунул в карман и всё.
- Слышь, а Алёна то – классная тёлка! Артур то её, наверное, того… Гы-гы! … Прёт, говорю, наверное! Гы-гы!
- Какая на хрен Алёна?! Бумажку искать надо!
     Интеллигент, со стороны наблюдавший за происходящим, подошёл к Кубику и сказал:
- Позвони Артуру. Спроси, как называется отель.
- А почему я?! Почему я должен звонить?!
     Ответ был написан на лицах окружающих его коллег. Кубик жалобно искривился, но секунду спустя вдруг неожиданно подпрыгнул и радостно закричал:
- Вот она! Нашлась!
     Он извлёк из штанов мокрый комочек бумаги:
– Вот она родимая! В дырочку провалилась!
- В жопе, что ли прятал? – хихикнул Шайба. Лысый добродушно хлопнул Кубика по плечу. Кубик бережно разглаживал бумажку на ладони и сиял, словно занявший первое место чемпион района по штанге.
     Сгрудившись, троица начала разглядывать расплывшиеся от влаги буквы.
- Маар-ха-ба… Мархаба!
- Алёна сказала, классный отель! Сама там отдыхала!
- Вот и оттянемся! Там, небось, тёлок – немерено!
- Гы-гы! Сюда бы Алёну, гы-гы! Слышь, я бы её того… гы-гы! Клёвая тёлка!
     Интеллигент брезгливо забрал у Кубика мокрую бумажку и направился к стоянке такси. Кубик, Лысый и Шайба, весело гогоча и шутливо пихая друг друга, последовали за ним.
     Найти такси оказалось не такой простой задачей - везти четверых русских мужчин почему-то никто не хотел. Таксисты испуганно отворачивались и делали вид, что не понимают, что им говорят. Кубик хватал некоторых за шиворот, но они начинали вопить и звать полицию. Отчаявшись найти добровольца, решили поступить по-хитрому. Приметив стоящий в сторонке старенький минивен, послали Интеллигента договариваться, а сами спрятались за припаркованным неподалёку автобусом. Оглядев Интеллигента, жирный водитель немного помялся, но потом, польстившись на двойную плату, согласился. Бодибилдер влез на переднее сиденье и махнул рукой. Кубик, Шайба и Лысый, вынырнув из-за автобуса, стремительно преодолели отделяющие их от машины пятьдесят метров и влетели в заднюю дверь. Внутри минивен оказался даже хуже, чем выглядел со стороны: в салоне сильно воняло мочой, валялись какие-то бутылки и козьи какашки, и торчало только одно сиденье. Водитель – потный неряшливый толстяк с прилипшим ко рту  куском булки испуганно обернулся и начал что-то визгливо орать. Кубик схватил жиртреса за шею и, как тисками, железной лапой сдавил горло. Шайба, приблизив своё изуродованное лицо к выпученным глазам водителя, яростно зашептал:
- Не хочешь ехать, сука?! Не хочешь, говоришь, сука?! Да мы тебя тут прям прикончим! Понял?! Прям тут!
     Толстяк описался от страха и завёл машину. Атлеты, распихав козьи какашки по углам, кое-как устроились в салоне и достали початую бутылку “Абсолюта” – отметить прибытие.   


2

      Борзяковский раздражённо бросил телефон на стол. Разговор с юристом, представляющим владельца “Valley of roses” не принёс результата – хозяин не желал продавать отель в обход тендера. Борзяковский попытался надавить, причём сразу с нескольких сторон, но всё оказалось бесполезно – ответ был один – ждите тендера. Борзяковский первый раз столкнулся с таким бессилием собственных связей в решении, казалось бы, пустякового делового вопроса. В первый момент он решил, что причина неудачи в его пошатнувшемся финансовом положении, но потом понял, что нет. О его проблемах знал пока что лишь очень узкий круг людей, к тому же даже с опальным Борзяковским никто не рискнул бы портить отношения из-за пустяков. Причина была в другом. Её объяснил Севастьянов - вице-консул посольства России в Египте, очень вежливый и осведомлённый мужчина, порекомендованный ему Потаповым.
- Понимаете, Виталий Вениаминович, отель принадлежит шейху Мансуру бен Мактума Аль Мактума. Шейх Мансур – почти легендарная фигура, очень богатый и могущественный человек. Он является одним из трёх верховных шейхов всех бедуинских племён Аравийской пустыни. Состояние его сложно оценить, но оно громадно. Известно лишь, что ему принадлежит с десяток самых дорогих отелей мира, пакеты акций крупнейших американских  авиакомпаний, множество нефтяных месторождений. Повлиять на такого человека невозможно. К тому же такие люди далеки от привычного нам европейского менталитета и далеко не всегда придерживаются соображений выгоды и деловой этики. Это бедуин, человек Пустыни, и мысли его для нас - закрытая книга. Поэтому могу порекомендовать вам лишь одно - никакого давления - этим можно лишь испортить всё дело. Проявите максимальную корректность и терпение, и, вполне возможно, они принесут свои плоды, и вы выиграете тендер.
     Борзяковский задумался. Он очень не любил терпеть поражение, особенно там, где его совсем не ожидал. Конечно, можно было не упираться в “Valley of roses”, а подыскать другой объект недвижимости, пусть и на менее выгодных условиях, но делать этого не хотелось. Не хотелось из-за того, что он пообещал Марго именно этот отель, из-за того, что он уже рассказал побывавшим на яхте гостям о своей будущей покупке, в конце концов, из-за того, что ему нравилось название “Valley of roses” - "Долина Роз". Всё это были не слишком серьёзные для делового человека соображения, но в последнее время Борзяковский всё чаще ощущал неприятие установленных им самим для себя норм поведения. В нём появилась некая размагниченность и даже лёгкое отвращение к делам и всем, что с ними связанно. В последнюю неделю он свёл до минимума общение с сотрудниками и деловыми партнёрами и посвящал делам гораздо меньше времени, чем раньше.
     Дверь кабинета приоткрылась, и в неё заглянула симпатичная мордашка Марго. Не рискуя предсказать реакцию Борзяковского на вторжение и боясь возмущения по поводу того, что ему помешали работать, девушка не спешила входить. К её удивлению, Борзяковский не стал ругаться  и грозно хмурить брови, как частенько бывало до этого, а наоборот улыбнулся и приветливо махнул рукой.
- Входи, милая, входи!
     Обрадованная Марго проскользнула в кабинет. Устроившись у Борзяковского на коленях, она нежно проворковала:
- Лапсичек, ну сколько можно работать?! Мы же на отдыхе! Перестань себя истязать! Хочешь, я сделаю тебе массаж?
- Спасибо, девочка моя, но лучше  попозже. Расскажи, чем ты занимаешься? Скучаешь по Полине?
     Полина, ничего не объяснив, покинула яхту вслед за спасённой компанией и поехала сразу в аэропорт – лететь домой.
- Нет, Лапсичек, я скучаю только по тебе! Я даже специально для тебя испекла шарлотку! Ты представляешь! Я сама!
- Спасибо, Детка! – Борзяковский был очень растроган - раньше Марго к плите даже близко не подходила. - И что, Митрич (кок “Марии” – бывший повар ресторана “Царская охота”) тебе совсем не помогал?
- Ну если только совсем чуть-чуть! - засмеялась Марго.
- В таком случае ты, безусловно, заслужила поощрение! Что ты хочешь, детка? Может быть, шубку из шиншиллы? Или что-нибудь из новой коллекции от Tiffany? Или... - Борзяковский неожиданно для себя вспомнил про бедуинов. - Или, может, подарить тебе верблюжонка?
- Верблюжонка?! - удивилась Марго.
- Я пошутил, милая, пошутил. Я знаю, что мы тебе купим - часики из последней серии Chopard. Они так изящно будут смотреться на твоей красивой ручке! 


3
      
     Толстяк резко затормозил, и троица сзади попадала на пол. Кубик при этом вляпался в козье дерьмо, а Шайба стукнулся изуродованным лбом в перегородку.
- Приехали! – злорадно прошипел водитель и ткнул жирным пальцем в грязный забор, напротив которого остановилась машина. Вдоль забора тянулся заплёванный тротуар и пыльный колючий кустарник, метрах в двадцати впереди виднелась покосившаяся жёлтая вывеска с какой-то небрежно сделанной надписью.  С некоторым трудом в написанном можно было разобрать накарябанное чёрной краской слово “Мархаба”. Рядом громко стучали отбойные молотки. 
- Это и есть “Мархаба”? – разочарованно протянул Лысый.
- Мархаба, Мархаба! – повторил, ухмыляясь, толстяк, даже не пытавшийся скрыть своего злорадства.
- А Алёна говорила “классный отель”…. – прогудел Кубик отряхивая со штанов козий помёт. – Как же так?
- “Мархаба Бей” – гут! Вери гут! “Мархаба” – отстой, треш! – радовался толстяк.
- Слышь, жиртрес, ты чё радуешься?! Давно по рогам не получал?! – вскипел Шайба, возмущённый злорадством водителя.
     Водитель тут же втянул голову в плечи и замолчал. Четвёрка вылезла из машины. Немного поколебавшись, Кубик залез в карман и бросил на сиденье мятую пятёрку. Толстяк что-то злобно пробормотал и, громко выстрелив выхлопной трубой, умчался. Кубик, Шайба, Лысый и Интеллигент остались стоять на улице. Заходить в отель не хотелось.
     В холле попахивало кошачьей мочой и хлоркой, стук отбойных молотков стал ещё громче. Увидев входящих русских, египтянин за стойкой портье состроил брезгливую гримасу и что-то прокаркал через плечо. Из задней комнаты выполз сонный полицейский  с автоматом на плече. Полицейский дожёвывал какую-то дрянь и ковырялся в зубах, на грязно-белой форме темнели большие синие пятна пота. Молча бросив на стойку регистрационные бланки, портье протянул руку за паспортами. Интеллигент, видимо, не желая расставаться с документами, произнёс по слогам сообщающую об этом фразу на английском. Египтянин отрицательно покачал головой и хлопнул ладонью по стойке, полицейский нахмурился и поднял автомат дулом вверх. Паспорта пришлось отдать. Даже не взглянув на каракули, написанные в регистрационных бланках, портье спрятал паспорта в сейф и швырнул на стойку два ключа с замызганными целлофановыми бирками. На одной расплывшимися чернилами было выведено число “12”, на другой – “13”.
- Слышь, а чё ты нам такой не фартовый номер суёшь?! – возмутился Шайба разглядывая ключ от тринадцатой комнаты. – Других что ли нет?!
     Египтянин ничего не ответил и демонстративно отвернулся.
     Отель “Мархаба” функционировал в этот сезон только наполовину, во второй половине производился капитальный ремонт. День и ночь египетские рабочие восстанавливали и надстраивали старые корпуса: стучали молотки, работала бетономешалка, летела пыль. Вода имелась только в одном бассейне, и то в том, который поменьше. Вокруг него, спрятавшись под дырявыми полосатыми зонтами, сгрудились немецкие пенсионеры всевозможных возрастов и степеней дряхлости, многие были даже в креслах-каталках. Русские атлеты, ожидавшие увидеть загорающих под солнцем обнажённых красоток,  были страшно поражены - отель напоминал филиал дома престарелых. Немецкие бабушки и дедушки, отдыхающие в “Мархаба” по социальным программам (то есть, бесплатно), тоже были не слишком довольны - кипящие в отеле капремонт и строительство никому не могли доставить удовольствие.
    Номера “12” и “13” находились на первом этаже старого обветшалого бунгала прямо напротив стройки. Похоже, портье не случайно выбрал эти номера – казалось, что хуже их нет во всём отеле. В двенадцатом, который заняли Кубик и Шайба, был засорён унитаз, и не работал слив, в тринадцатом, который достался Лысому и Интеллигенту, не работал кондиционер. В одном номере страшно воняло, в другом было невыносимо жарко. Рваное постельное бельё, ползающие по стенам рыжие муравьи, осыпающаяся штукатурка и прожженные покрывала дополняли картину и относились к общим достоинствам номеров. Впрочем, на такие пустяки можно было не обращать внимания, гораздо хуже было с мебелью – она оказалась слишком ветхой для могучих русских мужчина. Едва Кубик плюхнулся на кровать, как одна из ножек с громким треском тут же сломалась, стулья яростно скрипели и грозили в любую секунду рассыпаться. Было обидно и хотелось кому-нибудь дать в морду. Шайба предложил пойти и разобраться с портье, но Кубик сказал, что надо терпеть. Пока здесь полицейский, возникать нельзя - не хватало ещё попасть за решётку и провалить всё дело. Вот когда они будут уезжать, тогда да… Тогда они ему устроят!
     Пора было позвонить Артуру и доложить о прибытие. Делать этого, естественно никому не хотелось, и неприятная обязанность автоматически возлегла на Кубика – он был старшим в группе. Кубик долго мялся, отнекивался и находил себе всякие бесполезные дела, лишь бы как можно на более долгий срок отложить звонок. Потом, когда причин откладывать больше не осталось, всё-таки взялся за трубку. Как выяснилось минуту спустя, медлил он зря. Позвони Кубик чуть-чуть пораньше, всё прошло бы гладко, а так... Так он помешал очень важному делу - Артур как раз закрылся с секретаршей Алёной в своём кабинете чтобы немного отдохнуть и расслабиться. Сценарий отдыха был довольно банален, и Алёна, устроившись перед сидящим боссом на коленях, вовсю трудилась, выполняя свою первостатейную обязанность. Нервная жизнь, стрессы и стероиды сделали Артура не слишком восприимчивым к женским ласкам, но Алёна была мастером своего дела, и вскоре дело пошло на поправку. Тут то и зазвонил телефон, всё испортив. Артур рассерженно схватил трубку.
- Артур, короче, это мы! – преодолевая робость, заголосил в трубку Кубик. - Короче, мы на месте! Всё путём!
     Артур, не стесняясь в выражениях сказал Кубику всё, что он думает о нём, о трёх его соратниках и вообще о тех людях, которые звонят тогда, когда не надо. Кубику стало ясно, что он позвонил в не совсем неподходящий момент. По его лицу остальным атлетам было заметно, что штангисту приходиться выслушивать что-то не очень приятное.
- Да, да, Артур, конечно! – истекая потом, пытался оправдаться Кубик. – Нет, нет, мы не облажаемся! … Нет, нет, не будет, как в прошлый раз!...  Да, да, всё будет нормально! … Я понял, понял! Конечно!
     Когда неприятный разговор наконец подошёл к концу, Кубик обессилено рухнул на кровать (тут треснула вторая ножка) и с облегчением произнёс:
- Кажется, я того… не совсем вовремя. Артур чего-то злой… Короче, завтра утром приедет какая-то баба, звать Анжеликой, и скажет, где нам найти этого лоха. Артур велел нам во всём её слушаться. Такие дела.
- Понятно… - процедил Шайба. – Бабе, значит, в подчинение…
- Какая тебе разница – бабе – ни бабе? Пошли лучше в столовку, жрать охота!
     Набив животы непосильным для обычного человека количеством картошки фри и сосисок, бойцы стали решать, как провести вечер. Сколько не думали,  не придумали ничего лучше, чем опять нажраться  водкой. Наутро проснулись, мучаясь от похмелья, поправились остатками “Абсолюта” и с тяжёлыми головами поплелись на завтрак. Слопав по два десятка яиц и выпив по два литра “юппи”, уселись на ресепшене - ждать Анжелику.
     Увидев присланную ей зондеркоманду, Анжелика скривила губы и негромко выругалась. Артура подсунул ей что похуже – это было ясно. Отель оказался тоже хуже некуда, особенно убивал запах – отвратительный запах тухлых яиц. Брезгливо оглядев переминающихся с ноги на ногу атлетов и похотливо ухмыляющегося Шайбу, Анжелика нехотя произвела инструктаж. Она сообщила, в каком отеле отдыхает Олег, как он выглядит и что они у него нужно забрать. Кубик, желая хорошо выполнить задание и реабилитироваться в глазах босса, от лица всей команды пообещал с лёгкостью справиться с делом и сегодня-завтра вернуть Анжелике диск. Анжелика скептически отнеслась к услышанным уверениям, но, ещё раз взглянув на внушительные формы своих подчинённых, подумала, что они, наверное, всё-таки справятся. Оставила свой номер телефона, Анжелика с облегчением вышла из отеля и, сев во взятую на прокат машину, уехала.

4

     Шёл второй час по полудню. Солнце уже преодолело середину небосклона и, заливая Землю яростными лучами, медленно двигалось на Запад. До победы шейху оставалось всего две лунки, и он готовился нанести предпоследний удар. Рядом, перебирая точёными ногами, гарцевал его любимец - арабский жеребец Кадер, что значило "Могучий". Предя ушами, Кадер наблюдал за хозяином и тихонько радостно всхрапывал – он не сомневался в победе шейха. Шейх чувствовал поддержку лошади. Он вообще очень хорошо знал и понимал лошадей, а в последнее время, потеряв Райхану, ещё больше сблизился со своим любимцем. Шейх ежедневно многие часы проводил в конюшне и на скаковых дорожках и лично готовил лошадь к турниру “Dubai World Cup”. Шансы Кадера на победу были весьма высоки.
     Шейх занёс клюшку. Вскинув сухую породистую голову, Кадер замер и, вздрагивая железными мускулами, приготовился по первому зову примчаться на помощь. Но помощь не потребовалась. Шейх уверенным резким движением ударил по мячу, и мяч, подчиняясь мощному посылу, покатился точно в лунку. Жеребец звонко заржал. Удивлённо обернувшись на лошадь, рядом зааплодировал Зигфрид Штайндер - немецкий медиамагнат, партнёр шейха по гольфу. Зигфрид Штайндер первый раз оказался на ранчо шейха Мансура и впервые играл на расположенном  на нём гольф-поле. И, надо сказать, что он, повидавший на своём веку немало, был поражён размахом и роскошью всего, что предстало его взору.
     Ранчо лежало прямо посреди Аравийской пустыни - между дельтой Нила с одной стороны и Суэцким заливом и Синайским полуостровом за ним - с другой. Площадь его была огромной и измерялась сотнями гектаров земли. Несмотря на палящее знойное солнце и чрезвычайно сухой климат, ранчо круглой год покрывала сочная зелёная трава, цветущие орхидеи и тюльпаны. Среди бескрайних изумрудных просторов слюдяным блеском сверкали чистейшей воды водоёмы, возвышались могучие баобабы и огромные драконовые деревья. В центре ранчо располагались частный аэродром с двумя всегда готовыми к полёту самолётами Challenger 300, конюшня на три десятка арабских лошадей, служебные постройки, бунгало в африканском стиле и небольшой полотняный павильон, окружённый пальмами. И поле, и аэродром, и конюшня, и  пустыня - всё вокруг принадлежало шейху Мансуру бен Мактума Аль Мактума.
     Зигфрид Штайндер потёр пухлыми ладонями огромный живот и потянулся за клюшкой – пришла его очередь нанести удар. Лицо немца раскраснелось от жары и выпитых пяти бутылок шампанского, необъятного размера полосатая рубашка была насквозь мокрой от пота. Но, несмотря на лёгкий физический дискомфорт, Зигфрид пребывал в прекрасном настроение и не скрывал своей радости. Он только что очень выгодно, как ему казалось, продал одну из своих телекомпаний, в павильоне рядом с гольф-полем слуги шейха накрывали роскошный обед, а в самолёте его ждали четыре шлюхи с кабельного порно-канала. В общем, все удовольствия сразу. Одно лишь слегка омрачало безоблачное настроение немца – это то, что его девушек не пустили на ранчо - с своими спутницами  Зигфрид не привык расставаться, а правила у арабов были очень строгие. Теперь обиженные шлюшки беснуются внутри самолёта и, наверняка, стремительно уничтожают  все запасы алкоголя на борту. Но это ничего - вернувшись, он их обязательно успокоит, хорошенько успокоит!  Зигфрид всем телом размахнулся и, колыхнув гигантским животом, мощно ударил по мячу. Мяч полетел со страшной силой, но далеко в сторону от нужного направления. Убедившись, что чуда не случится, и мяч вопреки законам физики не завернёт в лунку, немец весело загоготал. Шейх вежливо улыбнулся и стал прицеливаться – пора было нанести последний удар и закончить партию победой. Сделать это шейху помешал звонок спутникого телефона, висящего у него на поясе. Номер телефона знали всего пять человек. Шейх передал клюшку кэдди и ответил на вызов.
- Говори, Джамал.
- Я нашёл их, господин. Я нашёл тех шакалов, что осквернили твой дом.
     Шейх промолчал, давая понять, что ему интересны подробности.
- Они русские. Мои люди опросили все заправочные станции на дороге и определили, на какой машине они приехали. Машина была взята на прокат. Установить, кто именно её арендовал, не составило труда. Они отдыхают в твоём отеле, господин. В “Долине роз”.
  - В “Долине роз”? - переспросил Шейх. - Ещё одно совпадение. - Он на секунду задумался. - Не выпускай их из виду, Джамал, но пока ничего не предпринимай. Я скоро буду. Если вдруг они захотят вернуться к себе на Родину раньше времени, этого не должно случиться. Я хочу их увидеть.
- Слушаюсь, господин.
- И вели открыть виллу “Райхана” в “Долине роз”. Встреча состоится там.
- Повинуюсь, господин.
     Закончив разговор, шейх точным ударом послал мяч в последнюю лунку, принял поздравления от сияющего немца и приказал пилотам готовиться к вылету.
     Пора было познакомиться с незваными гостями поближе.


5
   
- Федя, а почему ты стал режиссёром?
- Потому что у меня папа – режиссёр.
- А ведь режиссёром быть неплохо, правда?
- Конечно, правда. Слава, деньги, фестивали. Актрисы, награды и всё такое...
- Ты молодец - ты даже этого не скрываешь! А вот другие режиссёры говорят, что работа тяжёлая, нервная, все кругом стараются обмануть и подставить: и актёры, и операторы и техники – все! Продюсеры прессуют, денег вечно не хватает. Опять же творческие кризисы, непонимание публики…
- Всё врут. Врут, чтобы поменьше завидовали и поменьше лезли в это дело – конкуренты никому не нужны. Работа хорошая, денежная и приятная. Режиссёром быть хорошо, Аркаша. Очень хорошо!
- Я верю тебе Федя! Давай выпьем за то, что тебе так повезло!
- Давай!
     Друзья чокнулись пластиковыми стаканчиками и выпили какой-то мутной бурды из уже наполовину пустой двухлитровой бутылки безо всяких опознавательных знаков. Аркаша скривился, Федя сжал губы и мучительно наморщил лоб.
- Ох, ну и сильна!
- И что же мы за дрянь такую пьём, Аркаша? – спросил режиссёр, справившись, как видимо, с приступом тошноты. – Как ты говоришь, эта штука называется?
- А я не помню, Федюшка, – прошипел Аркаша, продолжая ещё кривиться. – Вроде, “малаха” и “матаха” – какая разница?
- А она из чего?
- Из колючек, наверное…
- Вот уж не думал, что и тут гонят самогон.
- А где же его не гонят, Федя?
- Но ведь всё-таки мусульманская страна, суровые законы…
- Законы они на то и нужны, чтобы их обходить. Вот ты платишь налоги, Федя?
- Плачу. Но не все.
- Вот именно, что не все! Нарушаешь, закон, Федя, нарушаешь! И им как не нарушить? Пустыня, всё-таки. Скучно, хочется выпить.
- Действительно, хочется выпить. Давай, что ли, Аркаша, ещё по одной?
- Погоди, у меня та ещё не улеглась. Боюсь, что обратно выйдет… Ага, вроде проскочила. Давай, Федя! Будем!
- Будем!
     Снова раздалось бульканье, и режиссёр с художником сосредоточенно замолчали, стараясь справиться  с бушующим в желудках напитком. Одержав очередную победу, друзья вернулись к обсуждению насущных проблем.
- Слушай, Аркаша, а чего мы всё ездим по этим… деревушкам?
- Не знаю, Федюша. Ездим вот… А что нам ещё делать?
- Мы, вроде, того… Отель ищем…
- Ищем, Федюша, ищем. Да только пока… не находим. Но ничего, ты не настраивайся! Мы найдём! Мы обязательно, найдём, Федюша!
- Хорошо, Аркаша, хорошо… А ведь красиво тут, правда?
- Очень красиво, Федя! Очень! Ты посмотри, какая пустыня! Какое море! Это же дикая природа! Я тебе, как художник, говорю: тут прекрасно!
- А что, Аркаша, может, чёрт с ним с этим отелем?! Раскинем шатры на берегу моря – большие, шёлковые, красивые… Понатыкаем деревьев – пальм, фиников всяких. Девочек  полуголых запустим, в эдаких прозрачных восточных шароварах. Лошадок опять же… Ты любишь лошадок, Аркаша? Я очень люблю! Вот тебе и лагерь султана!
- Ты гений, Федюша! Лагерь султана! Ты просто гений! Настоящий великий русский режиссёр! Не зря ты деньги у акционеров воруешь!
- Я не ворую, Аркаша.
- Воруешь, Федя, воруешь! Но это не важно, ты просто замечательно придумал! Я прямо наяву вижу: белоснежные шатры с золотыми узорами, полумесяцы сверкают на солнце, гуляют павлины, прекрасные девы плещутся в прозрачной воде, всадники в чалмах горячат большеглазых арабских скакунах!
- Как хорошо звучит – “девы в прозрачной воде”! Набросаешь концептик, Аркаша?
- Набросаю, Федя! Конечно, набросаю!
- Ведь здорово я придумал?!
- Очень здорово!
- Давай тогда обмоем эту идею! Выпьем за лагерь султана!
- Обязательно, выпьем! Наливай, Федюша! Наливай всё, что осталось!
     Допив огненную бурду из пластиковой бутылки,  друзья, пошатнувшись, встали и, обнявшись, побрели по барханам вдоль берега моря. Метрах в трёстах, за холмом их поджидала машина с сидящей за рулём недовольной Вероникой. Вероника нетерпеливо взглянула на часы и, увидев еле держащихся на ногах мужчин, грозно сдвинула брови. Она уже второй день возила вечно пьяных друзей по египетской глуши и раскиданным вдоль побережья деревушкам, и уже начала выть от этих путешествий. Не таким она представляла отдых в Египте  и поиски места для натурных съёмок. Хотелось в отель, в комфортабельный номер, в ванну. Хотелось вымыться, одеть чистую одежду и пойти в бар, к очаровательным улыбчивым итальянцам.


6

     Утром на пляже мы играли в волейбол – мы всегда играли с утра пораньше, чтобы успеть до жары – а потом развалились в шезлонгах, и Олег потчевал нас рассказами о своих поездках в Амстердам. Насколько эти рассказы состояли из правды (думаю, всё-таки процентов на семьдесят, не меньше), трудно было судить, но слушать было интересно – рассказывать Олег умел. Мы узнали о том, как он катался по Амстердаму на велосипеде, как ходил в музей Рембрандта и как познакомился там с француженкой – искусствоведом, как заснул в кафе на улице Красных Фонарей, наевшись пирогами с чёрно-жёлтыми грибочками. “Что мне тогда снилось – даже говорить стыдно!” Потом Олег перешёл на амстердамские бордели, но это было совсем уже нецензурно. Нам, раззадоренным его трёпом, тоже захотелось чего-нибудь эдакого. Подумали о том, что такое бы сделать, и  решили  после обеда, как мы вчера и планировали, поехать в Хургаду. Прогуляться и заодно прикупить что-нибудь хорошее. То, что в Амстердаме продаётся в любом магазине. А в других местах преследуется законом. Правильно – гашиш. Антон и Ярослава начали осторожничать, говоря, что “может, всё-таки не стоит, а то мало ли чего…”, но Олег их быстро переубедил. Жестом фокусника он извлёк из кармана несколько изящных маленьких «пайпов» - специальных трубочек для курения – и демонстративно разложил их на ладони. Пайпы были симпатичные и разнообразные: несколько серебряных, два из слоновой кости, один янтарный и один даже из какой-то полупрозрачной, на вид очень прочной пластмассы. “Космические технологии”, – обронил Олег небрежно. Мы, конечно, очень заинтересовались и стали по очереди вертеть красивые безделушки в руках. Каждому захотелось получить подарок. Олег немного для вида пожадничал, но потом сдался. Ярослава и Антон выбирали первыми. Ярослава взяла зубастого серебряного дракончика, а Антон - чёрную немецкую подводную лодку с жёлтым крестом на боку. Оба были счастливы и уже не возражали против рискованного мероприятия.
     Перекусив в обед супом и мороженным, мы быстро искупнулись в бассейне, а затем сели в нашу верную “тойоту” и направились в сторону Хургаду.
- Что будем слушать? – спросил Олег, включая магнитолу.
- Что-нибудь поэнергичнее, – попросила Инна.
     Заиграла Prodigy.
- Как вы думаете, мы найдём то, за чем поехали? – ухмыльнулся Питер.
- Найдём! – уверенно ответил я. На самом деле, не был так уж в этом уверен,  но считал своим долгом поддержать боевой настрой.
     Замелькала уже хорошо знакомая нам дорога в город: вереницы отелей, стройки, пустыня. Мы хорошо разогнались, но минут через пятнадцать на приборной доске замигал индикатор топлива – бензин был на исходе, и нам пришлось свернуть на заправку. Девушки остались в машине, Антон с Питером пошли расплачиваться, а я вылез поразмять ноги и заодно помочь Олегу разобраться с заправочным аппаратом. Помощь ему не требовалась, и, пока бак наполнялся, мы просто стояли и глазели на шоссе. Машин было мало, проехала маршрутка, автобус, затем старый “мерседес” и зелёный Ford Mustang с помятым задним крылом. Проводив “форд” взглядом, Олег нахмурился. 
- Ты чего? – спросил я.
     Олег поколебался и нехотя ответил:
- Сдаётся мне, я уже видел эту машину… Точно видел.  Кому, интересно, нужно сидеть у нас на хвосте?
- Не будь параноиком, – усмехнулась Инна, высунувшись в окно. – Кто будет следить за компанией безобидных туристов? Насмотрелся кино про копов?
     Олег вытащил шланг из бензобака и ничего не ответил.
     Заправившись, мы вновь выехали на шоссе, и под рёв британского музыкального коллектива, навёрстывая упущенное, быстро устремились вперёд. Вскоре пустыня осталась за спиной, и показались первые пыльные ряды новостроек - начался город. Несмотря на настороживший Олега зелёный “форд”, наша цель осталась неизменной. Мы добрались до центра, а затем свернули в один из узких тёмных проулков, ведущих в старые районы города. Вскоре мы попали куда хотели – начались места, в которых туристы бывают редко. “Тойота” с трудом проходила по извилистым древним улицам, едва не задевая лотки торговцев и греющихся на солнце стариков. Найдя кафе погрязнее и потемнее, мы оставили машину напротив и зашли внутрь.
     Кафе напомнило мне духаны в Ташкенте, в котором я побывал год назад – такое же небольшое, узкое помещение; на потёртых грязных коврах - низкие деревянные столы, с потолка свисают какие-то тряпки. Запах не сказать, что неприятный - специй и кофе; людей немного: два белобородых старца, пьющих в углу чай. Настоящий восточный колорит – с ящиками кока-колы и древним магнитофоном на полу. В центре, на груде подушек, развалившись, дремал жирный мужчина в халате, видимо, хозяин. При нашем появлении хозяин лениво приоткрыл щёлки глаз, зевнул и нехотя поднялся. 
     Мы заказали кальян, манговый сок и пиво. Питер подсел к хозяину и по-английски стал расспрашивать про то, что мы ищем. Хозяин хитро улыбался и отвечал охотно, но крайне неопределённо. Питер стал проявлять нетерпение и, достав бумажник, начал показывать деньги. Хозяин отрицательно закачал головой. Тогда Питер загорячился и затряс перед египтянином стодолларовой купюрой.  Толстяк жадно облизнулся и потянулся к банкноте.
      “Нет, так дело не пойдёт”, – решил я. Покупая наркотики, нужно вести себя естественно. Не стоит доставать деньги раньше времени и не надо давить - люди становятся нервными, когда дело касается тюрьмы.
     Подсев, я жестом показал Питеру убрать деньги  и попросил принести бутылку бренди. Предложил хозяину выпить вместе с нами – тот не отказался.
     “Мы туристы, - сказал я. – Отдыхаем, ездим. У вас хорошо, но нам кое-что нужно. Расслабиться, релакс. Такой уважаемый человек должен знать, где это можно достать. Проблем не будет”. Хозяин важно закивал. “Инжирная лавка, – произнёс он и объяснил, как до неё добраться. - Очень хороший инжир, сладкий!”
     Мы поняли друг друга. Я налил ещё по полстаканчика и рассчитался. Получив деньги, толстяк спрятал их под халат и тут же закрыл глаза, потеряв к нам всякий интерес.
      Мы снова поползли по кривым улочкам, которые становились всё уже и грязнее. Только мастерство Олега позволяло нам проезжать там, где с трудом проходит ослик. Что-то сыпалось на крышу, пока что не очень тяжёлое. Питер сравнил нас с американсими солдатами в Багдаде. Мы рассмеялись, но не слишком весело.   
     Инжирную лавку можно было учуять издалека по приторно-сладкому запаху гниения, источаемому лежалыми фруктами. Над грудами переспевших плодов роились откормленные мухи, две до безобразия худые собаки распластались на тротуаре, прямо в луже какой-то дряни.  Я достал из кармана фляжку – не мешало провести дезинфекцию. Глотнув противного тёплого виски, мы с Антоном шагнули внутрь.
     В  лавке было темно, как в одесских катакомбах. Мы остановились у порога, давая глазам привыкнуть ко мраку – доверять пославшему нас сюда толстяку явно не стоило.
Раздался хриплый кашель и, противно шаркая, появился древний старец с морщинистым как поддельный пергамент лицом.
- Ас-саляму алейкум, – прогнусавила старая мумия.       
- Ва алейкум ас-салям, – ответили мы.  Старец вопросительно застыл, ощупывая нас маленькими колючими глазками.
- Нам нужен гашиш, – прямо сказал я.
     Старец ничего не ответил.
- Гашиш, – повторил я настойчивее.
- Сколько вам? – неожиданно проскрипел аксакал.
     “Неужели дело пошло?” – мысленно удивился я и показал пальцами кружок размером с грецкий орех.
     Медленно, словно боясь рассыпаться,  аксакал взял бумажный пакет и начал накладывать инжир.
- Эй, почтенный, инжир нам не нужен!
- Я что, не понятно говорю? Инжир мы не едим.
     Старец и не думал останавливаться. Спокойно накладывая самые мятые  и гнилые плоды, он делал вид, что вообще меня не слышит. Появилось сильное желание схватить старое чучело за шиворот и как следует потрясти.
     Но старость, как известно,  надо уважать, и я, взяв себя в руки, молча наблюдал, как пакетик наполняется красно-коричневой гнилью. Положив еще пару инжирин, аксакал так же не торопясь взвесил пакет на допотопных медных весах и, назвав цену, добавил:
- Кафе “Ахет”. Спросите Хамди.
     Вот оно, значит, как всё тут устроено.
     Мы благодарили старца и вышли на улицу. Поймав за руку пробегавшего мимо парнишку, я спросил, как найти кафе “Ахет”. Подросток что-то испуганно пролепетал и показал в уходящий вниз переулок. Переулок был очень узкий, проехать туда наша “тойота” явно не имела никакого шанса.
     - Придется разделиться, – решил я. - Питер с девушками останутся в машине, а я, Олег и Антон пойдём в “Ахет”
- Я тоже хочу пойти, - заявила Инна.
- Женщине там делать нечего.
-  А я хочу посмотреть.
- На что?! 
- На всё! Вас будет трое мужчин, вы что, не сможете меня защитить?
- Черт с тобой! Пошли.
     Мы пошли по узкой, как колодец, улице, стараясь не наступать в помои и не касаться ничего руками.  Над головами висело сырое грязное белье, из открытых настежь окон доносились запахи пищи и визгливые крики. Аборигены настороженно замолкали при нашем появлении и провожали долгими тяжелыми взглядами -  туристов тут явно не жаловали. Метров через двести нам перебежал дорогу худосочная чёрная кошка.
     “Дурной знак”, - сказал Антон, сплёвывая через левое плечо. Вскоре мы увидели ведущие вниз полустёртые  ступеньки и покосившуюся вывеску - “Ахет”.
     Кафе “Ахет” вряд ли можно было назвать кафе. Это был вонючий подвал, пропитанный запахом анаши и бараньего жира. Перемешивая зловоние, жужжал вентилятор, прямо на каменном полу неподвижно лежал египтянин с синей кожей и закатившимися глазами.
- Мне нужен Хамди, – громко сказал я и тут же почувствовал, что слова прозвучали слишком агрессивно. Шестеро туземцев, сидящих у стены, угрюмо обернулись. Один из них  - лысый, с испещренным оспой лицом, видимо, главный  - долго нас разглядывал, особенно Инну, а потом спросил:
- Зачем он тебе? – голос у него был такой же гнусный, как и рожа.
- У меня к нему дело.
- Какое дело?
- Нужен товар.
- Товар? Ха-ха! А что ты за него дашь? - Лысый встал и медленно приблизился.
- Деньги! Что же еще?
- Ха-ха, деньги у меня у самого есть!
     Мне не понравилась разыгрываемая сцена и то, как лысый  смотрит на Инну, и я решил поскорее завершить мероприятие:
- Так есть товар или нет? Если нет, мы уходим.
     Подойдя вплотную, лысый обдал меня смердящим дыханием.
- Не торопись, зачем торопиться? Сейчас всё будет.
     Он сделал знак одному из сидящих за столом подельников, и тот, нырнув в занавешенную ковром дыру, через пару минут принёс  небольшой похожий на сардельку целлофановый свёрток.
- Хватит? - спросил лысый, подкидывая сардельку в руке.
- Хватит, - ответил я, догадавшись, что нас  уже ждали. - Сколько?
- Держи, - произнёс лысый, протягивая мне сверток. Я машинально взял. - Денег не надо.
- А что надо? – некстати вклинился Антон.
- А вот ее! - грязный палец указал на Инну. - И ты получишь еще два килограмма.
     Я увидел движущиеся вдоль стен силуэты и тут понял -  подстава. Олег потянулся за бутылкой, Антон резко побледнел. Медлить было нельзя.
- Идёт! - громко сказал я и широко улыбнулся. - Я согласен!
     Лысый никак не ожидавший согласия, на мгновение опешил. Этого мгновения мне  хватило. Я резко ударил главаря в челюсть, опрокинул ногой стол и выбросил Инну к двери. Олег швырнул бутылку в чью-то морду и схватил Антона. Сработали мы быстро, и спустя секунду уже были на улице.
     Из подвала донёсся звериный крик, это выл лысый подонок со сломанной челюстью.
Опрокидывая ящики и столики с едой, мы побежали  по переулку. Я плечом и локтями сбивал всех попадающихся на пути, в том числе стариков и подозрительных подростков.  Впереди забелела наша большая машина.  Мы запрыгнули внутрь  и почувствовали себя в безопасности.
     Олег резко газанул, и “тойота”, давя стоящие у тротуара ящики с рыбой,  сорвалась с места. Вслед нам полетели проклятия, но погони не наблюдалось. Вряд ли они посмеют вылезти из своего вонючего подвала, да и что они теперь смогут сделать!  Я облегченно откинулся на сиденье и только тут заметил зажатый  в левой руке сверток с гашишем. Это была наша добыча.


7

     Сластёна бежал из последних сил, в боку кололо, пот заливал глаза. Сзади раздавались леденящие кровь топот и крики преследователей. Сердце трепыхало, как пойманный кролик, ноги уже не слушались. Было страшно и очень обидно! И очень не хотелось попасться! Разве мог он предположить, что всё закончится так плачевно?!
     Когда вечером Сластёна готовился к предстоящей охоте, у него не было не малейших дурных предчувствий. Он заранее любовно перебрал и разложил все свои прошлые трофеи, выстирал и выгладил свой изящный чёрный костюмчик, принял душ и немного порукоблудничал, фантазируя по поводу будущего приключения. Затем Сластёна послушал обожаемый им сборник детских песен, и это ещё более подняло ему настроение. Полный самых волнующих ожиданий, он незамеченным прокрался на улицу и, вздохнув полной грудью тёплый вечерний воздух, послал луне воздушный поцелуй. Луна одобрительно покосилась на своего любимца, и вдохновлённый прекрасным началом охоты, Сластёна радостно отправился на поиски жертвы.
     Счастливый опыт прошлой охоты, когда Сластёна так удачно застукал парня с девушкой развлекающимися в номере, навёл его на мысль сразу же пойти на вечернюю дискотеку и после неё проследить ещё за какой-нибудь парочкой, причём выбрать кого-нибудь посимпатичнее. Расчёт оказался верным - после окончания дискотеки разгорячённые музыкой, алкоголем и танцами отдыхающие стали расходиться по номерам, причём большинство из них явно собирались предаться сексуальным утехам. Сластёна даже растерялся - так много было привлекательных вариантов. Сначала он последовал за двумя раскованными брюнетками в почти прозрачных платьях, затем переключился на роскошную блондинку с формами Памелы Андерсон, за которой увивались сразу два прыщеватых юнца, потом перестроился на две сильно выпившие пары, которые судя по их громким разговорам, собирались устроить на пляже горячую групповушку. Уже проводив поклонников группового секса до самого моря, Сластёна в одной из боковых аллей увидел ту, которая заставила его сердце сладострастно забиться и забыть обо всех остальных вариантах. Высокая, стройная девушка с высокомерным, надменным лицом сразу до крайности возбудила Сластёну. Коротенькое шёлковое платье, не скрывающее всех прелестей фигуры, высокие каблуки, вызывающе торчащая вперёд грудь - всё это сводило с ума! Правда, имелось одно “но” – с девушкой был спутник - невысокий, поросший чёрной шерстью бычара с массивной золотой цепью на шее. “Это не помеха, - решил про себя Сластёна, где красавица, там и чудовище”, и стал осторожно красться за парой, явно направляющейся к себе в номер. Видимо, предыдущие удачи лишили Сластёну осторожности, поэтому, боясь потерять пару из вида, он крался за нею почти вплотную, и несколько раз ему даже казалось, что бычок замечает слежку, но не подаёт вида. Но загорелые ножки и приоткрываемая порывами ветра попка были так соблазнительны, что Сластёна ни на что не обращал внимания. Тогда то он и совершил роковую оплошность. Стараясь точно определить, в какой номер направились его жертвы, Сластёна побежал вокруг их корпуса и налетел на идущего по дорожке египтянина. Причём это был не просто египтянин, это был очень большой египтянин. Местные жители из-за жаркого климата не часто увлекаются спортом, а этот, судя по всему, занимался бодибилдингом и из-за своих размеров производил на окружающих просто неизгладимое впечатление! Чудовищной толщины туки и ноги, гигантская жопа и необъятная грудь в сочетании с маленькой сплющенной головой делали его просто чудовищем. Сластёна машинально отметил, что видит качка не первый раз - египтянин работал в отеле шоу-меном и вёл по вечерам развлекательные программы, вызывая неизменный восторг у прыщавых девчонок и находящихся на отдыхе великовозрастных дам. Ударившись о твёрдое, как дерево, тело, Сластёна сразу понял, что попал, и взвизгнул от страха. Для качка встреча была такой же неожиданностью, как и для Сластёны. Он вёл под руки двух страшненьких низкорослых девиц и, видимо, собирался с ними неплохо поразвлечься. После удара в грудь он быстро разглядел странный костюм Сластёны и его перепуганное лицо и безошибочно определил, что дело тут нечисто. Выбросив вперёд похожую на бревно руку, он схватил Сластёну за шиворот и грозно спросил:
- Problem?
     Сластёна слегка описался от страха. Лихорадочно придумывая, чтобы такое соврать, он с ужасом увидел, что дело принимает ещё более скверный оборот. С ближайшего балкона на него в упор смотрел полуголый бычара - тот самый, за которым он только что следил. Теперь не оставалось сомнений, что слежка была замечена. Увидев задержанного у его балкона Сластёну и сложив дважды два, бычок всё понял. Глаза его налились кровью, и он явно с недобрыми намерениями стал перелезать через перила. Сластёна тут же описался ещё больше. Отчаянно рванувшись, он оставил оторванный капюшон в руках изумлённого бодибилдера и стремглав побежал в кусты. И египтянин, и успевший перебраться через балкон бычара бросились в погоню.
     Уйти от преследователей никак не получалось. Сластёне казалось, что погоня длится уже целую вечность, и он чувствовал себя полностью вымотанным – хотелось просто рухнуть на землю – и будь что будет. Ни один из преследователей, несмотря на свою большую массу, не отставал и не желал сдаваться. Сластёна чувствовал, как его покидают последние силы. При каждом шаге мучительно болело разбитое о фонарный столб колено, лицо и руки были исцарапаны, описанные мокрые штаны мешали бежать. "Плохо, как же плохо!- с отчаянием думал Сластёна. - Сейчас поймают, изобьют! Позор, бесчестье!"
     Спасение пришло неожиданно. В какой-то момент краем глаза справа от себя Сластёна увидел сцену для вечерних выступлений. Повинуясь внезапному порыву, он резко затормозил и юркнул под деревянный настил. Конечно, он рисковал - его манёвр могли заметить, и тогда экзекуция стала бы неизбежной, но риск себя оправдал. Тяжело дыша, преследователи протопали мимо, а Сластёна, выждав полминуты, тихонько вылез из-под сцены и потрусил в противоположную сторону.
     Несмотря на перенесённые страдания, Сластёна был счастлив, что всё закончилось благополучно. Ещё не отойдя от пережитого страха, в номер он возвращался очень осторожно и, совершенно забыв о первоначальной цели своего похода. Ему не верилось, что опасность осталась позади, хотелось плакать и смеяться одновременно. И тут Судьба, словно решив вознаградить его за пережитый ужас, сделала Сластёне небольшой подарок. Скромный, но всё-таки подарок. В одном из балконов, мимо которых он проходил, Сластёна заметил свет. Скорее по привычке, чем по зову плоти, Сластёна заглянул в щель и увидел стоящую перед зеркалом в одном белье женщину. Женщина была средних лет, скорее даже бальзаковского возраста, и не отличалась хорошей фигурой - плоская грудь, толстые ноги, обвисшая попа. Но это было лучше, чем ничего. На балконе сушился скромный закрытый купальник и пара довольно крупных белых трусиков. Сластёна подтянул описанные штаны и устало ухмыльнулся. Что ж, напоследок можно и поохотиться немного. Конечно, это не то, о чём он мечтал, но хоть какая-то компенсация за бездарно проведённый вечер…      



Глава седьмая.


1

     Пять девушек стояли в ряд, стыдливо опустив головы и дрожа от холода. Из одежды на них были только трусы и лифчики. Три были так себе, одна страшненькая (эту - работать в поле), и одна - настоящая красавица: с длинными льняными волосами, стройными ногами, красивой грудью. Хаким её сразу заметил. Почувствовав на себе пристальный взгляд, девушка подняла глаза и с ненавистью посмотрела на мужчину. "Ого, а она, кажется, с характером", - обрадовался Хаким и, улыбнувшись, спросил: “Как тебя зовут?”
Девушка промолчала. Стоящий позади невольницы Умар толкнул её в спину. Дёрнувшись всем телом от удара, девушка механически произнесла: “Наташа”.
     Хаким засмеялся - недаром всех русских девушек, особенно блондинок, египтяне называют Наташами - среди них, действительно, очень часто встречается это имя! Решив ещё более унизить строптивицу, он приказал ей снять лифчик. Девушка равнодушно повиновалась. То, что она не смущалась и не пыталась сопротивляться, Хакиму не понравилось - он любил застенчивых женщин. Нахмурившись, он хотел было заставить её раздеться догола, но потом передумал - успеется. К тому же девушки были товаром, и товар не стоило портить. А эта, как подсказывал ему его опыт, несмотря на внешнее спокойствие, уже находилась на грани нервного срыва. И если она вдруг выйдет из-под контроля, заставить её снова подчиняться будет непросто. На теле, наверняка, надолго останутся следы.
     Торговлей живым товаром, так же, как и торговлей наркотиками, Хаким занимался уже много лет. Бизнес был очень прибыльным и вместе с тем приятным - всех девушек Хаким пропускал через себя. Основным поставщиками “мяса”, как называли девушек работорговцы, были страны бывшего Советского Союза: Украина, Белоруссия, Молдавия. Девушек набирали, обещая им работу в стриптиз-клуба, кафе, ресторанах. Их приглашали  горничными в гостиницы, аниматорами в отели, гидами в турфирмы. Им сулили отличные заработки, хорошие условия жизни, перспективы и безбедное будущее. Но всё это, конечно, было сплошным обманом. Как только доверчивые дуры пересекали границу, у них забирали документы, паспорта и последние деньги, избивали, и, пригрозив тюрьмой и расправой, и превращали в рабынь. Большинство продавали для сексуальных утех богатым арабам, многих заставляли работать в борделях и переправляли в Европу, тех, кто похуже, делали бесправной прислугой и нещадно эксплуатировали в полях и в хозяйстве. Бизнес был прибыльным и конкуренция очень жестокой, но у Хакима была мощная организация, способная постоять за свои интересы. Хаким был одним из пяти главных боссов преступного мира Хургады и неспроста занял своё положение. За глаза его звали Хаким Жестокий и ещё Сластолюбец - за его любовь к женскому полу. Все знали, что Хаким никогда не прощает обид и никогда ничего не забывает - месть всегда настигала его врагов и всегда была жестокой. В последний раз одному мелкому дилеру, попытавшемуся обмануть организацию и скрыть левые деньги, отрубили руки и бросили умирать на улице. Перед тем, как сдохнуть, то ещё два часа истекал кровью и молил о помощи, но ни один человек не остановился рядом. Хакиму нравилось, что его все бояться, и он очень дорожил своей страшной репутацией. 
     Девушки уже посинели от холода. Ещё раз окинув их взглядом и задержавшись на широких бёдрах и прозрачных трусиках Наташи, Хаким решил, что сегодня вечером она будет его, и приказал девушкам одеваться. Когда они дрожащими руками стали натягивать одежду в комнату ворвался запыхавшийся Абдулла - один из боевиков Садыка – младшего брата Хакима. Хаким нахмурился - случилось что-то плохое. Он дал Абдулле знак, и тот, наклонившись к его уху, шёпотом рассказал о случившемся.
     То, о чём узнал Хаким, привело его в бешенство - какие-то русские туристы кинули его брата, забрали у него товар, да ещё сломали ему челюсть. Брата отправили в больницу, туристы скрылись. Произошедшее казалось невероятным - с братом было целых пять человек, как же они это допустили?! Неужели никто ничего не смог сделать!?
     Хаким почувствовал, как в нём огненной волной поднимается ярость. Вскоре вся Хургада будет смеяться над ним и над его братом Садыком. Девушки, увидев происходящую с Хакимом перемену, испуганно похватали снятую одежду и выбежали из комнаты. Хаким встал и, густо побагровев, сжал кулаки. Он хоть из-под земли отроет эту падаль! Он их хоть с луны достанет! Скоро эти русские свиньи узнают, почему его называют Хаким Жестокий! 


2

     Место чтобы покурить мы выбрали очень хорошее – пляж, песочек, рядом дайвинг-школа. В нас ещё не улеглись воспоминания о дневных приключениях, и маленький релакс казался вполне заслуженным отдыхом после пережитых опасностях. Но Олег, который у нас заведовал этим делом, не спешил перейти к приятной процедуре. Небрежно подкидывая в руке трофейный свёрток с гашишем, он объявил, что прочтёт нам для начала небольшую познавательную лекцию – в просветительских, так сказать, целях. Прочистив горло, он начал:
- Курение Каннабиса, как называется в официальной литературе конопля, производиться с целью насыщения организма содержащимися в нём активными веществами, в основном - тетрагидроканнабинолом, путём их возгонки и последующего всасывания в лёгких и дыхательных путях. Кровь с психоактивными веществами поступает в головной мозг, что в свою очередь  приводит к, так называемому, “изменению сознания”. “Изменение сознания”, приносящие курильщику приятное чувство раскрепощения и  другие хорошие переживания (в чём вы скоро сами сможете убедиться), может иметь некоторые непредсказуемые и чреватые для окружающих последствия (без которых, я надеюсь, мы обойдёмся). По этой причине  употребление и оборот каннабиса в большинстве стран запрещены и преследуются законом. Как следствие этого, курильщики склонны скрывать свои пристрастия и проводить ритуалы курения в уединённых местах (как мы, например). И ещё одна справочка, для тех, кто не в курсе. Гашиш и марихуана – это просто различные способы обработки каннабиса, то есть конопли. Марихуана – это измельчённая и сушёная конопля, так называемая “травка”,  гашиш – смолистая эссенция – вытяжка, в среде курильщиков чаще именуемая  как “камень”. Кстати, я не рассказал о способах курения каннабиса, а их довольно много, но давайте это отложим на следующий раз. Сегодня мы воспользуемся самым простым способом – курением через трубочку – “пайп”. У меня их довольно много, и каждый из вас уже получил в подарок по одному. Но те трубочки вы можете оставить себе в качестве сувениров, а вот вам для практических занятий…
     Олег извлёк из карманов с десяток новых “пайпов”. Все потянулись и стали выбирать себе понравившиеся. Я взял небольшой изящный “пайп” в виде серебряной  змейки. Мы заполнили предназначенные для этого ёмкости – “ведёрки” гашишем и приступили к процедуре курения.
     Двадцать минут спустя.
- Яра, а почему ты постоянно смеёшься?
- Потому что ты похож на зелёного человечка!
- На Шрека?
- Нет! Ха-ха! Не на Шрека! Хотя на Шрека ты тоже похож! Нет, на другого, с хоботом между ног!
…
- Смотрите, смотрите! Там какая-то тварь!
- Где?!
- Да вон, справа! Чёрт, похоже она вылезла из моря!
- Да это же рыба, нарисованная на стене дайвинг-школы!
- Правда?! А почему там тогда висят трупы без голов? Кто им, спрашивается, откусил головы?
- Это гидрокосюмы сушатся! Ты что совсем спятил?!
- Я то не совсем спятил! А вот ты зачем насыпал в туфли песок?
- Что бы их не унесло ветром. Хотя, знаешь, лучше, наверное, совсем закопать.
…
- Знаете, что я вам скажу? Нет ничего лучше, чем курить и смотреть “Даун Таун”.
- Это русский фильм? По “Идиоту” Достоевского?
- Ага, отличное кино! Мы в прошлый раз курили и смотрели его. Пять раз подряд!
- Ну и как?
- Прикольно!
…
- Дорогая, ты похожа на Мери Лейн из “Безумия анаши”.
- Спасибо, дорогой. А кто это?
- Американская актриса.
- А-а…
…
- Нет, знаешь, помидоры так не едят. Нужно разрезать, извлечь сердцевину и положить внутрь творог, яйцо и чеснок.
- А арахис нужно добавлять? Или так заведётся?
- При чём тут арахис? И кто заведётся? Опять ты со своими дебильными шутками!
….
- Прикинь, его звали Геной и у него был жёлтый Мерседес!
- Какой “мерседес”?
- Старый! И совсем жёлтый! Знаешь, зачем он ему был нужен? Он катал в нём девчонок. Подбирал на улице и катал!
- Ну и чего дальше?
- Хи-хи! Чего, чего? Отобрали за долги! И ещё сиденья заставили чистить! Такой хороший жёлтый “мерседес”! Но старый. И сиденья того… Заляпанные все! Хи-хи!
….
- Нет, знаешь, в Рязани работать последнее дело! Вот Вологда – это да, это совсем другой уровень!
- А в Вологде есть трамваи?
- А причём тут трамваи?
- Ну ты же сказал, что хочешь быть вагоновожатым.
- Да? Что-то не припомню…
…
     Время, как всегда, когда куришь гашиш или марихуану, двигалось очень медленно, даже не двигалось, а, можно сказать, ползло. И нам казалось, что мы уже сидим на пляже несколько часов, хотя прошло всего не больше часа. Неожиданно Ярослава указала трубочкой в сторону отеля и шёпотом воскликнула:
- Смотрите, смотрите! Кажется, кто-то идёт!
     Мы обернулись и начали, прищурившись, всматриваться  в темноту. Вдоль кромки прибоя, держась за руки, шли парень и девушка. На парне были закатанные до колен светлые штаны и расстегнутая белая рубашка, на девушке – джинсы и футболка. Мы затаились  и прикрыли тлеющие в трубочках огоньки. Парочка остановилась неподалёку от лежащих на песке каноэ и стала обниматься.
- Интересно, что они сейчас будут делать?! – приглушённо хихикнул Питер.
     Девушка сняла с молодого человека рубашку и сбросила её на песок. За рубашкой последовали штаны
- Они что, другого места не нашли? – тихо возмутилась Инна. – Мы же здесь курим!
- Они же не знают, что мы здесь курим.
- Так давайте им скажем.
- Нет, нет, не надо! – возразил улыбающийся Олег. – Лучше посмотрим!
     Парочка уже осталась в одном белье, шоу продолжалось, но было темновато и подробностей не наблюдалось. Вскоре молодожёны, как их окрестил Питер, совсем оголились и, взявшись за руки, полезли в воду. Чего там творилось, осталось для нас загадкой. Выйдя на берег, они не спеша оделись и, обнявшись,  пошли назад к отелю.
- Вот, блин, романтики!
- Может, нам тоже искупнуться?
- Что-то не охота.
- А, может, музыку? – предложил Олег.
- Музыка – другое дело! Но как?
- У Питера ноутбук, а у меня – диски. Сбегаем, принесём! Питер, а у тебя батарея в ноутбуке заряжена?
- Заряжена.
- Вот  отлично!
- Давайте, давайте, только побыстрее! А то вас до утра не дождешься! – поторопила нас Инна.
- А вы себя хорошо будете вести? – спросил Питер.
- Ну это как пойдёт… - игриво протянула Ярослава. – Если вас долго не будет…
- Ну и чёрт с вами!
     Пошли втроём – я, Олег, Питер. Антон остался с девочками. Уходя, Олег прихватил свёрток с гашишем.
- Не забирай! – взмолилась Инна.
- Ну уж нет! – усмехнулся автогонщик. – Эта штука побудет со мной!
     Направляясь к корпусу, мы услышали звучащую неподалёку музыку и, забыв, зачем идём, свернули в амфитеатр - на вечернюю шоу-программу. В этот вечер проходил конкурс на лучшую пару “Valley of roses”. В конкурсе участвовали четыре пары. Их заставляли проходить всевозможные дурацкие испытания, зрители аплодировали, а диджей в будке замерял с помощью аппаратуры уровень шума и выставлял баллы. Нам троим это казалось бесконечно смешным. Усевшись между толстой дамой и мужчинами со стаканами пива, мы хохотали до слёз. Когда пары стали блеять и кукарекать, подражая голосам животных - ведущий шоу качок-египтянин явно над ними издевался, у меня закололо от смеха в животе. Я так смеялся, что стало плохо. К счастью, меня спас Олег - он вдруг вспомнил, зачем мы пошли, и потащил нас на выход. Хотя “Жасмин” был от нас всего метрах в трёхстах, мы почему-то заблудились и забрели  на кухню главного ресторана. Трое мывших посуду египтян удивлённо воззрились на нас и пытались нам что-то объяснить, чем тоже нас очень сильно рассмешили. Увидев лежащие на подносах булки, мы почувствовали страшный голод, и, похватав штук по десять, стали усиленно жевать. Через какое-то время, растеряв по дороге половину булок, мы всё-таки набрели на свой корпус. Питер взял ноутбук, Олег - пакет с дисками, и мы поспешили назад - на пляж. Нам казалось, что прошло уже чудовищно много времени, и что девушки будут сильно ругаться. Но, оказалось наоборот.
- Вы что так быстро? – округлив глаза, спросила Инна. – Бегом что ли?
     Мы удивлённо переглянулись и рассмеялись – видимо, каннабис на всех действовал по-разному.
- Что будем слушать? – спросил Олег, плюхаясь на песок. – У меня много всего.
     Стали перебирать диски. Многие были не подписаны, приходилось вставлять и смотреть. Нам почему-то всё не нравилось – мы минут по пять слушали каждый диск, потом выключали, вытаскивали и вставляли следующий. И так без конца – не могли успокоиться.
     Вставив очередной диск – тоже без подписи – обнаружили на нём только видеофайлы. Что это, Олег сказать не мог,  решили  посмотреть. Запустив, весело загоготали – оказалась порнушка. Секунду спустя мы сделали ещё одно потрясающее открытие – главной героиней происходящего была Анжелика!
- Вот это да! – восхитился Питер. – Вы только посмотрите, что она вытворяет!
     Олег сидел сосредоточенный и хмурый. Неожиданно лицо его разгладилось, и он весело закричал:
- Ну и сука же она! Ну и сука! Вот, значит, что она от меня требовала! Вот этот самый диск! А я даже не знал, что прихватил его с собой!
     Я нажал на “стоп”, думая, что Олегу неприятно, что все наблюдают за его любовницей, пусть даже и бывший. Но Олег снова включил “воспроизведение” и сказал:
- Нет уж, давайте посмотрим! Полюбуйтесь, что она умеет! Мне не жалко!
     Анжелика продолжила свои сексуальные игры, а мы разлили по стаканчикам захваченный из номера ром. На происходящее уже почти никто не смотрел. Минут через десять экран стал чёрным, но мы не стали останавливать запись. Неожиданно, вновь появилось изображение. На этот раз действующие лица были уже другие: обрюзгший, средних лет мужчина и две нимфетки, явно моложе восемнадцати. Происходящее носило довольно извращённый характер, и на этот раз уже Ярослава хотела нажать “стоп”. Но Олег снова тому помешал.
- Погоди-ка! – воскликнул он. – Где-то я видел эту рожу, только в одетом виде… Да, да, тогда она была в костюме.
     Я пригляделся, мне тоже мужчина показался знакомым.
- Ага, вспомнил! Помнишь, Саня, мы сидели у Борзяковского в кабинете и смотрели телевизор – там и показывали этого гада! Он ещё речь толкал про кризис – хрен моржовый!
     Мне показалось, что Олег прав, но я на всякий случай спросил:
- А это точно? Ты ничего не путаешь?
- Это точно! На все сто процентов точно! Это он, даже не сомневайся!
- И, правда, он! – мужчина повернулся лицом к камере, и я убедился, что Олег прав. – И, кажется, Борзяковский его не очень любит.
- Не просто “не очень любит”. Насколько я понял, Борзяковский его ненавидит. Слушайте, а давайте сотрём лишнее – с Анжеликой – и отдадим запись олигарху.
- А зачем?
- Как зачем?! Чиновник и занимается такими делами - стыдно! К тому же, у Борзяковского с ним  явно какие-то счёты, и он, наверняка, нас хорошо отблагодарит!
- Это ты правильно придумал! – поддержал Питер. – С коррупцией надо бороться!
- Вот и отлично, завтра и отвезём! А теперь давайте ещё по стаканчику – за удачную находку!   


3

     С самого утра Кубик ходил как в воду опущенный – вчера вечером случилось то, чего он больше всего боялся - у него вылез геморрой. Геморрой был застарелый и почти родной, но от этого не менее болезненный. Заработал его Кубик ещё давным-давно - в спортивном зале, во время подъёма тяжестей. Появлялся геморрой всегда очень не кстати, и обычно Кубик в командировки возил с собой специальные свечи для его лечения, что приходилось тщательно скрывать – а то засмеют. Но на этот раз Кубик свечи не взял - думал, едет отдыхать, загорать, развлекаться!  Море, пляж, девочки – какие свечи, какой геморрой? Да не тут то было! Вылез, родимый, вылез, когда его меньше всего ждали! Да что геморрой! Вчерашний вечер вообще вспоминать не хотелось!
     День, в отличии от вечера, прошёл нормально - днём они ходили на пляж. Правда, пляж оказался далековато, и кроме древних старух и их таких же древних кавалеров на нём никого не было, но хотя бы поплавали и полежали на солнце. Шайба шнырял взад – вперёд в поисках загорающих красоток, но так ни одной и не нашёл.  Зато на морщинистые прелести немецких пенсионерок можно было пялится сколько душе угодно – старые ведьмы даже не пытались прикрыть свои отвратительно блёклые, наводящие на мысли о морге телеса. Другое дело – море! Вот море было хорошим, море было прикольным! Немного воняло тухлой рыбой, и Лысый обо что-то порезал в воде ногу, но всё равно было здорово. В обед попёрли обратно в отель – в столовку. Снова нажрались от пуза – еда у них была вся оплачена, набирали побольше. В общем-то еда была ничего, даже вкусная, но Кубик почему-то от местной пищи маялся животом – толи специи какие-то, толи грязь, толи просто непривычно – но сразу после еды приходилось бежать  в сортир. Одно его утешало - с остальными, кажется, происходило то же самое – поев, все куда-то спешили и возвращались только минут через пятнадцать, бледные, но довольные.
     Вечером Шайба сказал, что они должны снять тёлок. Зря что ли они приехали на юг? Лохи они что ли? По-любому, значит, должны! Выпили, конечно, для храбрости, закусили. Настроение у всех улучшилось, а Кубику наоборот похреновело – чувствует, геморрой лезет. Ну выпили и выпили, а что спрашивается дальше? Где они, тёлки то? Пошли, говорит Шайба, в соседние отели - там поищем, не везде же одни пенсионеры! Ну пошли. Темно уже, ни черта не видно. От водки в глазах двоится. Пролезли через какие-то кусты, перебрались через забор – Кубик свалился на Шайбу и чуть не сломал тому ногу. Наконец, услышали музыку – ага, значит дискотека! - пошли на звук. Опять заблудились, забрели на стройплощадку, чуть не провалились в яму. Эти местные черти везде всё строят - прохода нет! Выбрались, ещё поплутали, но потом всё-таки допёрли – и, правда, дискотека оказалась. Только поздно,  видать, народу почти нет. Так, дёргаются две калеки. Но ничего, выпили ещё водки - с собой брали - оживились. Всё хорошо, да только геморрой - он того – всё хуже и хуже. Шайба, конечно, побежал искать тёлок. Вертится туда – сюда – ничего, пусто. Попался какой-то местный человек – египтянин, из отеля, наверное. Спросили  у него: “Гёрл, гёрл? Где гёрл то?”. Улыбается. Бакшиш, говорит, нужен. Бакшиш - взятка, значит, по-ихнему. Ну, делать нечего, скинулись ему по чуть-чуть.  Повёл он куда-то. Куда ведёшь то? Хорошие хоть девки то, красивые? Молчит, улыбается. Приводит в какие-то кусты, а там на скамейке - пьяная баба. Сидит, к дереву привалилась. Ну очень пьяная. Вроде русская, но точно сложно сказать. Как выглядела, Кубик тоже не разглядел - выпивши уже был. Но не молодая точно и какая-то помятая. Сильно пьяная. Египтянин, гад, улыбается, показывает – пользуйтесь мол. А где пользоваться то - на скамейке что ли? Нужен номер - гони, египтянин, номер! Давай, говорит, бакшиш. Бакшиш, бакшиш - а по роже не хочешь?! Но, делать нечего, отстегнули ещё. Тут баба немного очнулась, увидела, какие рядом с ней кавалеры – обрадовалась. Оказалась она из Ростова, Нюрой звать, первый раз за границей. Поговорили немного, ещё водки выпили, геморрой у Кубика, вроде, чуток  приотстал… Мужчины, как видно, Нюре понравились, и она сама уж не против поближе познакомиться – хихикает всё, кокетничает. Чертилы черномазого давно и след простыл – нахватал бакшишей и слился. Атлеты уговаривают Нюру к ней пойти - не к ним же тащиться хрен знает куда – она, вроде, даже не против. Только, говорит, у меня подруга спит, тоже из Ростова. Вы уж потише. Потише так потише - пошли, значит. Номерок ничего себе оказался, получше, чем у некоторых. Две кровати, в одной спит какая-то “вобла сушёная” с берушами в ушах, другая – Нюрина значит – свободна. Света не включают, думают, как быть. У Нюры тоже водка нашлась – ещё выпили. Решили, по очереди, значит. Все выходят, один остаётся. Ну давай первый - первый Шайба, конечно. Кубик стоит, ждёт и думает, как бы отмазаться. Пьяный он сильно, геморрой, сволочь, болит – неохота ему! Выходит Шайба, за ним Лысый идёт, потом Интеллигент лезет – очки, зачем-то снял, гад – это тебе не книжки читать! Подходит Кубика очередь, делать нечего, откажешься – засмеёт братва. Идёт. Нюра на кровати – сидит, ждёт. Не ласковая какая-то, не добрая. Кубик подсаживается и по-дружески ей говорит: так мол и так, устал мол я, посижу чуток и пойду – чтоб перед ребятами не позориться. Вроде ничего особенного не сказал, а она как раскричится!  Так вас растак, спортсмены, хреновы! Что же вы все ни на что не годные  - импотент на импотенте?! Какого чёрта вы к бабе лезете, если у вас не работает ни хрена! Уже четвёртый приходит и только разговоры разговаривает! Совсем что ли мужиков не осталось?! Так раскричалась, так раскричалась – обидно ей, видно, стало – что даже подругу свою разбудила. Та спросонья ничего не поняла, но тоже разоралась. Подумала, наверное, что грабители к ним залезли или насильники. Орёт, что есть мочи, зовёт на помощь! Кубик, как услышал ор – дело, думает, плохо, и давай дёру! Ей сейчас ничего не объяснить – загребут, как миленьких! Выскакивает, а дружки то его уже убегают – не дождались, сволочи! Ну и он за ними. Бежит, мучаясь от геморроя, а сам думает: вот оно значит как! У всех, выходит, проблемы – то-то они такие грустные вылезали! Ну хоть не так обидно, значит! Потом не вспомнили даже, как в отель свой обратно попали, очень удивительно, что опять не заблудились. Эх, вот что оно значит - тяжёлая жизнь –  вроде и баба была, и то – никак… Эх, грехи наши…
     Кубик тяжело вздохнул и, держась за поясницу, поднялся с кровати. Башка трещала, в заднице занозой зудел геморрой. Но надо было держаться – сегодня предстояло дело.  Да, плохо придётся этому парнишке – настроение у всех сейчас ни к чёрту. Потирая опухшую рожу из ванной вышел Шайба. Спортсмены избегали смотреть друг на друга. Шайба догадывался, что Кубик узнал  его тайну, и хотел его попросить ничего не говорить остальным. Но сделать это было тяжело. Теперь его репутация обольстителя и ловеласа была под угрозой. Оставалось надеяться, что у Кубика тоже всё пошло не очень гладко- иначе чего заорала эта дура?  Шайба подумал и не стал поднимать щекотливую тему.
     На завтраке все четверо молчали и ели меньше обычного – ростовская водка оказалась очень злой и, видимо, палёной - желудок отвечал позывами к рвоте на любую попытку всунуть в него хоть что-нибудь существеннее чая. Когда Лысый стоял в очереди за йогуртом (от одного вида сосисок уже тянуло блевать), немецкий ребёнок, отдыхавший с бабушкой и дедушкой, облил его вишнёвым вареньем. И так на душе было хреново, а тут ещё маленькая тварь, вместо того, чтобы извиниться, стала смеяться и показывать на него пальцем. Лысый уже хотел было взорваться и окунуть засранца  в йогурт, но подошёл Кубик и, положив ему на плечо тяжёлую руку, отвёл в сторону. Надо было терпеть – любые неприятности могли испортить всё дело. Дрожа от злости, Лысый проглотил булку с чаем и первым вышел из ресторана - мерзкий ребёнок всё время смотрел в его сторону и посмеивался.
     Позавтракав, провели небольшое совещание и решили ехать в указанный Анжеликой отель на маршрутке. Брать машину на прокат - это значило привлекать внимание и оставлять ненужные следы. Проходя мимо ресепшина, четвёрка испытала ещё одно унижение. Дежуривший там полицейский остановил их взмахом дубинки и стал нагло рассматривать, принюхиваясь к перегару и презрительно говоря что-то посмеивающемуся за стойкой портье. Тут уже сам Кубик чуть не взорвался. Если бы не Интеллигент, он схватил бы копа и швырнул его об стенку. Шайба тоже еле сдерживался. И так красные от выпивки его глаза  совсем налились кровью и, казалось вот-вот, лопнут. Полицейский не спешил и явно растягивал удовольствие. Когда он, наконец, закончил свои издевательства, все четверо, кипя от гнева, вышли из отеля и быстрым шагом направились к остановке.
     Маршрутки проезжали мимо, не останавливаясь. Некоторые были полные, другие,  в которых имелись свободные места, не хотели подбирать гориллоподобных пассажиров. Несколько пенсионеров, выползших из отеля горазд позже мужчин, уже благополучно уехали, а спортсмены, изнывая от жары и истекая потом всё торчали и торчали у дороги. Время шло - атлеты постепенно накалялись. Палящее солнце, изнурительное похмелье и проносящиеся мимо водители всё более подогревали их злобу, постепенно подводя её к точке кипения. Лысый, забывший одеть панаму, нервно почёсывал покрасневшую голову, Интеллигент в сотый раз перечитывал висящее на остановке расписание, Шайба выбегал на дорогу и пытался остановить проезжающие мимо экскурсионные автобусы. Сидящие в автобусах люди смеялись и показывали поднятый вверх средний палец. Кубик обильно потел и вполголоса матерился, проклиная египтян и Египет. Ему хотелось в туалет, геморрой не проходил, а кожа от солнца зудела и побаливала.
     Наконец, судьба сжалилась над героями. Очередная маршрутка, уже проехавшая было мимо, резко затормозила и, подняв столб пыли, остановилась у дороги. Не веря своему счастью, уже отчаявшиеся спортсмены побежали вперёд и с разбега залетели внутрь. В салоне их ждал ещё один приятный сюрприз: в маршрутке ехали три девицы.
- Здрасте! - радостно заржал Шайба. - Гы-гы, вот так встреча!
     Девицы не ответили.  Наверное, они просто не расслышали – из динамиков громко лилась весёлая восточная музыка. Сидевший за рулём египтянин, обернулся на сто восемьдесят градусов и, радостно оскалившись, крикнул:
- Куда тебе? - двух передних зубов у водилы не хватало.
     Шайба вопросительно обернулся к Интеллигенту и тот назвал отель, указанный Анжеликой.
- Пятьдесят баксов! - так же весело выкрикнул египтянин.
- Ты чё, охренел?! - удивился Шайба.
- Не хочешь – вылезай, - тут же отреагировал водила. - Иди пешком, парень! – Девки захихикали.         
     Торговались долго и злобно. Три раза троица вставала с сидений и начинала выходить, и три раза возвращалась. Наконец, сошлись на двадцати долларах. Девицы всё это время продолжали хихикать и шёпотом обменивались какими-то замечаниями. Когда после долгих пререканий маршрутка, наконец, тронулась с места, Шайба расслабился и тут же предложил:
- А что, девчонки, давайте знакомиться!
     Девицы переглянулись и прыснули со смеху. Были они довольно страшненькие: все три - невысокие, сильно накрашенные, с кривыми ножками и обесцвеченными перекисью водорода волосами. Похихикав, они по очереди назвали свои имена:
- Света.
- Люба.
- Муся.
- А меня Шайбой звать! - представился Шайба. - То есть Иннокентий. А это... - Шайба понял, что не знает имён своих компаньонов. - Короче, Кубик, Лысый и Интеллигент.
     Девицы визгливо заржали и затрясли кривыми ножками. Шайбе понравилось, что он такие смешливые.
- Давно отдыхаете? - завёл он светскую беседу. - А мы вот недавно. Тут ни чё так, вчера оттопырились классно! Жарко вот только!
     Одна из девиц что-то сказала. Из-за громкой музыки Шайба не расслышал.
- А? Чё говоришь? - переспросил он и опять не расслышал. Так и не поняв, что хотела сообщить девица, Шайба начал рассказывать какие он и его компаньоны крутые, в какой клёвом отеле они остановились и как часто они ездят в Египет и вообще по всему миру. Девицы явно ничему не верили, только постоянно хихикали и всё поглядывали на дорогу.
     Минут через пятнадцать маршрутка, завизжав покрышками, затормозила, и три девицы, ни слова не говоря, резво повыпрыгивали наружу.
- Э, аллё?! Телефончики то хоть оставьте! - всполошился Шайба, но водитель резко рванул с места, и девицы безвозвратно растаяли в клубах пыли.
     Снова потянулась дорога. Шайба потирал руки и хвастался, что у него уже всё было на мази и, если бы не водила - гондон, сегодня вечером бы они отлично оттянулись. Лысый доверчиво ухмылялся, Интеллигент равнодушно смотрел в окно, а Кубик, согнувшись, сидел на краешке сиденья и думал о том, сколько он ещё сможет вытерпеть боль в нестерпимо ноющем животе. Наконец, когда боль стала совсем нестерпимой, поездка неожиданно подошла к концу. Водитель остановил маршрутку напротив огромного шикарного отеля, повернулся и, всё так же радостно улыбаясь, объявил:
- Сорок баксов.
- Почему сорок, мы же договаривались на двадцать?! - возмутился Кубик.
- Двадцать - вы, двадцать – дэвушки, - просто объяснил египтянин.
- Какие на хрен девушки?! - заговорили спортсмены наперебой. - Девушки пусть сами за себя платят! Нашёл лохов! Мы чё тебе, блин, меценаты?!
- Катался с дэвушка - катался. Теперь плати. - Стоял на своём водила, не переставая улыбаться.
     Атлеты попытались вылезти из маршрутки, но двери оказались заперты на автоматический замок. Угрозы на водителя не действовали - тот оказался не из пугливых. Когда мужчины уже были готовы перейти от слов к делу, и запахло физической расправой, водила дал по газам и, лихо развернувшись на месте, стремительно подкатил к расположенному на противоположной стороне дороги посту полиции.
- А, так вот он чего был такой храбрый! - с яростью подумал Кубик. Остановившись в метре от полицейских, водитель торжествующе обернулся и нагло рассмеялся мужчинам в лицо. Тут красная пелена гнева закрыла Кубику глаза, и уже ничего больше не соображая, он двинул в ненавистный рот кулаком.
     Водила ударился головой о боковое стекло и, давясь раздробленными зубами, забулькал кровью. Увидев произошедшую на их глазах расправу, полицейские тут же наставили на спортсменов автоматы и, заставив их выйти из машины, заковали в наручники. Успевший прийти в себя Кубик уже горько жалел о содеянном, Шайба отчаянно матерился, Лысый  удивлённо вращал глазами, а Интеллигент хмуро смотрел под ноги. Вытаскивая его из маршрутки, ему разбили очки. 
      

4

     В чём преимущество марихуаны перед алкоголем? В том, что от марихуаны практически не бывает похмелья. Убедившись в этом на утро после нашей пляжной вечеринки, мы ещё раз обсудили сделанную нами ночью находку и, решив всё-таки отнести её Борзяковскому, произвели небольшой видеомонтаж, удалив из видео партию Анжелики. Позавтракав, мы пошли на пляж, искупались, поплавали, а ближе к обеду Олег позвонил Борзяковскому и сказал, что мы хотим показать ему кое-что интересное. Не задавая лишних вопросов, олигарх пригласил нас к себе на яхту.
    Час спустя мы с Олегом сидели в кабинете Борзяковского на “Марии” и демонстрировали ему обнаруженное нами видео. Честно говоря, мне было вначале немного неловко объяснять, зачем мы пришли и что принесли, и я с некоторым волнением ожидал реакции Виталия Вениаминовича – в конце концов он мог возмутиться и просто прогнать нас вместе с нашей третьесортной порнушкой. Но, вопреки моим опасениям, успех был, можно сказать, оглушительный - Борзяковский с огромным наслаждением наблюдал за происходящим на экране, и я постепенно убеждался, что мы правильно сделали, решив показать ему нашу видеозапись.
     Борзяковский смотрел и хищно улыбался. И чем дольше он смотрел, тем более хищной становилась его улыбка – казалось, он видит что-то очень приятное. Так наблюдают за потопом, разрушающим дом конкурента, или за огнём, пожирающим дачу врага. Хотя то, что происходило на экране, никак нельзя было отнести к стихийным бедствиям, и развлекающийся враг, судя по всему, чувствовал себя очень даже неплохо, даже не подозревая, о ждущих его неприятностях. В особо эффектные моменты Виталий Вениаминович от избытка чувств даже крякал и одобрительно присвистывал. Мне и самому порой хотелось закричать “Оле-оле-оле!”, как на футбольном матче. Постепенно чиновник и девицы всё больше входили в раж – примерно на половине записи пришлось убавить звук – доносящие из каюты стоны могли быть истолкованы не совсем верно.
     Наконец, насытившись неприличным зрелищем, Борзяковский протянул руку и нажал на “паузу”. Голый чиновник застыл перед нами во всей красе, распластавшись животом вверх на кровати. Нимфетки тоже замерли, сгрудившись над ним, как поросята над свиноматкой. Виталий Вениаминович отодвинулся подальше и, слегка наклонил голову, словно художник, оценивающий свою картину. Улыбнувшись, он томно спросил:
- Чудно вышло, не правда ли? Очень эффектный кадр!
     Кадр получился, действительно, что надо – жирное тело чиновника составляло сильный контраст с девочками - нимфетками, лицо вышло очень чётко и легко узнавалось. Картинка была, конечно, на любителя, но в своём роде – безусловно, хороша.
- Должен признать, - с видимым удовольствием произнёс Борзякоский, - что вы меня очень, очень  порадовали. Не буду спрашивать, откуда у вас эта запись – меня это не касается, но честно скажу:  я очень сильно в ней заинтересован. Готов приобрести её на любых ваших условиях и даю вам честное слово, что ваши имена при её использовании фигурировать ни в коем случае не будут.
- Виталий Вениаминович, - растерялся слегка Олег, не ожидавший от Борзяковского такой прыти, - запись попала к нам случайно, и мы не собирались торговать ею. Берите, если она вам нужна, потом как-нибудь сочтёмся…
- Нет, молодые люди, так дела не делаются, – ответил Борзяковский с превосходством профессионала перед новичками. - Я, конечно, ценю ваше благородство, но давайте поступим так, как положено. Я не бедный человек, это раз, и не люблю никому оставаться должен, это два. Я куплю эту запись и честно заплачу цену, соответствующую её ценности для меня.
     Борзяковский взял лежащий на столе блокнот и золотым “Паркером” написал на первой страннице сумму. Перевернув блокнот, он пододвинул его к нам.
     Я не смог скрыть изумления и удивлённо задрал брови, Олег приоткрыл рот. Всё, что мы смогли сделать, это молча кивнуть головами. Оценив нашу реакцию, Борзяковский ухмыльнулся и предложил:
- Сейчас я выпишу вам чек, а потом, если не возражаете,  давайте отметим сделку рюмочкой коньяка и партией в бильярд – я давно уже ни с кем не играл.
     Возражать, мы, естественно, и не думали, и пять минут спустя, прихватив бутылочку коньяка (на этот раз “всего лишь” двадцатилетней выдержки), направились в бильярдную. Там к нам присоединилась спутница Борзяковского - Марго. Выглядела она прекрасно - в зелёном шёлковом платье, с изумрудным ожерельем на шее. По правилам хорошего тона полагалось сделать девушке комплимент, но я, к сожалению, оказался на это не способен - мы ещё не оправились от шока, вызванного полученной суммой, и вообще вели себя несколько заторможено. Борзяковский с лёгкостью выиграл у нас три партии подряд (я то был неважным игроком, а вот Олег “гонял шары” обычно не плохо) и, видимо не найдя в нас достойных противников, пригласил вместе с ним и Марго пообедать. Мы вежливо отказались – нам хотелось поскорее увидеть друзей и поделиться с ними замечательной новостью. Борзяковский, понимая наше желание, не стал настаивать и приказал подать лодку. Попрощались мы очень сердечно, полные удовольствия друг другом и искренних симпатий. Олег даже поцеловал ручку Марго, чем вызвал лёгкий румянец на её щеках.
     В лодке мы нетерпеливо молчали, не желая разговаривать при матросах, а выйдя на берег, не смогли сдержать эмоций.
- Чёрт подери, что же это за чиновник такой, за которого столько платят?!
- Вот такой вот чиновник! О-очень высокопоставленный. Такое бывает только в нашем государстве!
- Слушай, а может, мы продешевили? Хотя – глупость! Больше той суммы, которую нам дал Борзяковский, мне бы даже в голову не пришло попросить!
- Мне бы тоже! И кстати, давай позвоним нашим, они же ещё ничего не знают!
- Да, конечно! Я и забыл! – Олег полез за телефоном. – Они даже не представляют, какой подарок нам сделала Анжелика!
- Только не называй цифры - пусть это будет для них сюрпризом! Расскажем, когда приедем.   




5

     К огромному огорчению Аркаши режиссёр уже второй день почти не пил -  примет перед сном грамм триста и баста. Аркаша скучал, но понимал, что трогать сейчас Фёдора нельзя - Фёдор работает. Режиссёра всецело поглотила идея перенести действие фильма из царского дворца в походный лагерь на берегу моря, и теперь он всё своё время отдавал решению этого вопроса: звонил, договаривался, обсуждал с продюсерами смету, консультировался со специалистами. Веронику режиссёр тоже нагрузил по полной программе – девушка целыми днями сидела перед компьютером и не выпускала из рук телефон. Веронике было грустно - итальянцы уехали, но она старательно выполняла свою работу - когда Фёдор Сергеевич брался за дело, он от всех требовал полной самоотдачи и халатности не прощал.
     На третий день художник разложил перед режиссёром заказанные ему эскизы. Режиссёр внимательно их все просмотрел и, сделав несколько мелких замечаний, в целом остался доволен. Воспользовавшись подходящим моментом, Аркадий предложил:
- Слушай, Федюша, а давай  поглядим ещё какой-нибудь отельчик...
- А зачем? – по-деловому спросил тот. - Я уже всё решил.
- Ну... - замялся Аркаша, не желая признаться, что ему просто скучно, - А вдруг нам повезёт, а? Какой-нибудь ещё один, последний. Ну, пожалуйста, а?
     Режиссёр, только что удачно договорившийся насчёт чистокровных арабских лошадей, пребывал в отличном настроении и поэтому, к удивленью Аркадия, согласился.
- Ну хорошо. Ещё один можно посмотреть, только, действительно, последний. Но я тебе сразу скажу, Аркаша, я не передумаю. Сейчас мне надо сделать ещё пару звонков, а вот после обеда давай съездим. Кстати, а что за отель-то?
- Да вот, выбери сам, - художник суетливо полез в карман и, достав из него свою старую потрёпанную записную книжку, с ласточкой на обложке. Открыв нужную страницу, Аркадий показал Фёдору пять написанных каллиграфическим почерком названий.
Режиссёр, бросив на страницу беглый взгляд, ткнул пальцем в нижнюю строчку - " Valley of roses".
- Долина роз! Давай съездим в "Долину роз"!
- Хорошо, Федюша! - обрадовался художник, которому самому нравилось название. - Я на полчетвёртого закажу такси! Пообедаем и поедем! Ты не пожалеешь!
     Ехали довольно долго и успели даже вздремнуть, но, когда приехали, то не поверили своим глазам. Казалось, что попали в сказке – так было прекрасно то, что они увидели. Аркаша мотнул головой – наваждение не проходило. Режиссёр чертыхнулся и плюнул – стало ясно, что после открывшегося им великолепия ни о каком лагере у моря даже думать было нельзя!  Какой, к чёрту лагерь, какие шатры, пальмы, знамёна?! Что он хочет устроить - жалкий бродячий цирк?! Убогую стоянку хиппи?! Разве может хоть что-нибудь заменить представший перед их взором архитектурный шедевр, по красоте своей равный Тадж-Махалу?!
     Да, именно так и должен был выглядеть роскошный сказочный дворец могущественного восточного владыки - царя Шахрияра, думал режиссёр, именно так он его и представлял, первый раз прочтя сценарий по "тысяче и одной ночи"! Безупречная, идеально выдержанная в духе времени архитектура, изысканные орнаменты и узоры, прекрасный сад, журчащие прохладные фонтаны, прелестные кипарисовые аллеи - всё приводило Фёдора в восхищение и восторг. Внутреннее убранство и обстановка отеля были выполнены с таким вкусом и щедростью, что даже затмевали внешнюю красоту здания. Придраться было совершенно не к чему.
     Переполненный эмоциями режиссёр отмахивался от подливающего масла в огонь  - то есть, восхваляющего всё вокруг художника и пребывал в смятении. Наконец, опомнившись, он выхватил телефон и, связавшись с директором картины, попросил немедленно навести справки и собрать всю необходимую информацию об " Valley of roses". Ответ пришёл скоро, но оказался довольно неутешительным. Договариваться насчёт аренды “Долины роз” для съёмок было невозможно. Это просто не с кем было сделать, так как отель недавно выставили на продажу, и он ещё не обрёл нового хозяина. Кандидатов было много, и кого выберет нынешний владелец отеля, никто не брался даже прогнозировать. Режиссёр огорчился и задумался. Он нашёл идеальные декорации для своей главной картины, и заниматься устройством лагеря около моря ему теперь совершенно не хотелось. Надо было за любые деньги арендовать “Долину роз” для съёмок, но как это сделать, если у отеля ещё нет хозяина?! Заветная жар-птица оказалась почти в руках, но схватить её за хвост было очень сложно.   
 

6

   Чихнуть хотелось нестерпимо. Сластёна зажал нос и рот руками и задёргался в беззвучных конвульсиях. Как же не вовремя, как же это не вовремя! Это всё из-за проклятого кондиционера -  зря он включал его в номере на полную мощность. Но после палящего жаркого солнца так приятно было окунуться в живительную прохладу!
     Сластёна сидел  на корточках в кустах шиповника и ждал, когда две девицы, остановившиеся буквально в метре от него, двинуться дальше. Чихать уже, вроде, не так хотелось, и можно было потихоньку дышать, но зато затекли ноги. Как назло девицы не спешили уходить. Она закурили по сигаретке и уселись на каменный парапет поболтать. Сластёна чуть не вскрикнул от ярости – нашли место! Сластёну так и подмывало вылезти из кустов и припугнуть вертихвосток, но в памяти ещё слишком свежа была чуть не закончившаяся трагедией недавняя погоня. Снова бежать, сломя голову, по всему отелю ему не очень хотелось.
     Между тем, девицы удобно уселись на нагретых за день камнях и, хихикая, начали что-то оживлённо обсуждать – кажется, они устроились надолго. Сластёна заскрипел зубами от злости, но тут же обругал себя за оплошность – одна из курильщиц, услышав странные звуки, мимолётно обернулась. Помимо неудобной скрюченной позы, желания чихнуть и затёкших ног Сластёну мучило ещё одно – приторный запах дешёвых духов. Запах был очень сильный и противный – девушки совсем не знали меры и пользовались явно не Chanel № 5. 
     Что разозлило Сластёну ещё больше, так это то, что девицы оказались ещё и не из этого отеля! Тут видите ли так красиво, что они специально пришли погулять! И кто их только пустил! Сластёна хотел было плюнуть на всё и выбраться из кустов, но потом резонно подумал, что девицы в любом случае поднимут крик, и у них никто не будет спрашивать отсюда они или не отсюда, а вот с ним захотят разобраться! Нет, надо было терпеть. Сластёне ничего не оставалось больше, кроме как сидеть и слушать пустую болтовню двух прошмандовок. Речь шла о каком-то их знакомом Махмуде – водителе маршрутки. Одной из девиц Махмуд нравился, и у них, судя по противному хихиканью, вроде бы, даже что-то было. “Вот твари!” – подумал про себя Сластёна. Вторая девица стала настойчиво расспрашивать о деталях, и Сластёне вдобавок ко всем его мучениям пришлось ещё выслушивать всякие мерзкие подробности по поводу формы, размера и степени волосатости одного места египтянина. Из дальнейшего разговора Сластёна понял, что девицы катаются на маршрутке бесплатно, и удалой Махмуд даже как-то подрабатывает на них, разводя и заставляя платить других пассажиров, преимущественно, русских туристов. Правда, на сегодняшнюю встречу Махмуд почему-то не приехал - может, у него возникли проблемы с четырьмя качками, которых они подвозили в последний раз? - но это ничего. Сейчас их подруга Светка (“Третья тварь!” - выругался про себя Сластёна) охмуряет какого-то Саида – тоже маршруточника, и даже покруче Махмуда. Далее пошли циничные рассуждения о том, давать или не давать в первый вечер, и, если давать, то как. Уж на что Сластёна был любителем всякой “клубнички”, но даже ему захотелось заткнуть уши – настолько в устах глупых малолеток всё это было мерзко. Наконец, девицы оторвали свои обтянутые джинсой задницы от парапета и, перебирая короткими кривыми ногами, посеменили на выход. Сластёна с трудом поднялся и, злобно сплюнув, стал разминать затёкшие мышцы – одервеневшие ноги совсем не хотели подчиняться.
     Настроение было испорченно. Из-за долгого сидения весь кураж исчез, а из-за услышанных циничных разговоров пропал весь сексуальный настрой. Почти не прячась, Сластёна поплёлся по аллее, уже подумывая о том, не вернуться ли ему в номер. Но постепенно силы стали возвращаться, и он решил всё-таки попытать удачи – не получится, так не получится, он ничего не потеряет. Сластёна шёл, лениво поглядывая по сторонам, пока не заметил в глубине сада какое-то шевеленье. Насторожившись, словно охотничий пёс, почуявший добычу, Сластёна согнулся и стал осторожно пробираться вперёд. Среди травы, действительно, что-то белело. Сластёна радостно потёр руки – кажется, его сиденье перед двумя джинсовыми жопами всё-таки будет вознаграждено!
     Парочка в кустах уже переходила к финальной стадии своих развлечений. Девушка тяжело дышала и закатывала глаза, мужчина судорожными движениями стаскивал с себя штаны. Сластёна позавидовал мужчине и удивился выбранному любовниками месту. Зачем нужно было устраиваться на лужайке под луной, когда можно было пойти в номер или хотя бы на пляж, на шезлонги? - это осталось для Сластёны загадкой.  Вокруг белела разбросанная одежда, в темноте светились кружевные трусики и бюстгальтер  девушки. (“Ого, кажется, пятый размер!” – восхитился Сластёна). Поглощённая страстью парочка, забыв обо всём на свете, похоже, не замечала ничего вокруг, кроме друг друга. Сластёне только этого и было нужно! Вжавшись в траву, он ужом пополз вперёд и отлично маскируемый чёрным костюмом стал довольно быстро приближаться к валяющейся в траве одежде. Ещё чуть-чуть и он будет у цели!
     Бережно держа в руках захваченные трофеи, Сластёна полностью удовлетворённый возвращался домой - точнее говоря, в свой номер. Несмотря на долгое сидение в кустах, охота прошла неплохо, очень даже неплохо. “Что ж, не зря я проявил терпение, - хвастался перед самим собой Сластёна, - я всё сделал правильно – и вот она - награда!” Сластёна с гордостью потряс зажатыми в кулаке трусиками и высоко подпрыгнул от радости.      
          


Глава восьмая.


1

     Кадер бил задними копытами в звенящую от ударов стенку денника и никого к себе не подпускал. Главный конюх Зураб совсем потерял голову от страха. Мысль о том, что сделает с ним шейх, если с жеребец вдруг пострадает, парализовала его волю. Как и все чистокровные жеребцы, Кадер был очень своенравен, но раньше он, пусть с капризами и недовольством, но всё-таки позволял Зурабу чистить себя. Сегодня же утром, когда Зураб пришёл навести в деннике порядок, жеребец даже не пустил его внутрь. Дальше пошло ещё хуже, и сейчас  Кадер совсем взбесился: вставал на дыбы, непрерывно ржал и передними и задними копытами наносил страшные удары в стены и ворота денника. Долго так продолжаться не могло - кедровые ворота в любой момент могли не выдержать неистовых ударов. А если конь окажется не свободе, тогда... нет, об этом лучше даже не думать.
     Убедившись, что все обычные способы успокоить жеребца бессильны, и понимая, что время уходит, Зураб решился на крайнюю меру и сообщил шейху о происходящем. Спустя двадцать минут шейх Мансур прибыл на конюшню.
     Свою родословную Кадер вёл напрямую от самого Сиглави - легендарного арабского скакуна, одного из трёх родоначальников арабской скаковой породы.  Стоимость Кадера исчислялась миллионами долларов, но не поэтому шейх Мансур так дорожил жеребцом - дорогих лошадей в его конюшнях было не мало, впрочем, как и миллионов на его банковских счетах. Между человеком и лошадью сложились особые отношения. Всех скакунов линии Дахма - знаменитого прадеда Кадера помимо горячего, дикого нрава отличала ещё одна выдающаяся черта - невероятная преданность хозяевам. Лишь один человек мог спокойно приближаться к Кадеру, не рискуя погибнуть от удара железных копыт, и лишь одному человеку жеребец повиновался полностью и беспрекословно - шейху Мансуру. Шейх был привязан к Кадеру не меньше, чем тот к нему, а в последнее время стал ещё более ценить преданность лошади.  Почти каждый день шейх навещал скакуна, проводил выездку и проминку, переходил на галоп и, сливаясь с конём в единое целое, ощущал под собой бешенную, неукротимую энергию мышц и свист ветра в ушах. После скачки коня накрывали попоной и долго водили по кругу, давая остыть, затем массировали и натирали специальными мазями.  Шейх очень любил Кадера и ухаживал за ним, но без конюхов всё-таки было не обойтись - не мог же он - Мансур бен Мактума Аль Мактума сам чистить лошадь!   
     Войдя в конюшню, шейх бросил гневный взгляд в сторону упавшего на колени Зураба и его помощников и немедленно прошёл к стойлу Кадера. Увидев хозяина, жеребец радостно заржал и тут же успокоился. Осмотрев лошадь и убедившись, что никакие физические недомогания её не беспокоят, шейх два раза плотно хлопнул по крутой изогнутой шее и с упрёком произнёс несколько слов на арабском языке. Кадер виновато опустил небольшую горбоносую голову и застенчиво закосил на хозяина огромным чёрным глазам. Шей понял, в чём дело: во время перелёта из аравийской пустыни самолёт с жеребцом попал в зону турбулентности - пилоты будут наказаны, и лошадь перенервничала. Следовало сразу же навестить Кадера, как только его поставили в конюшню, но шейх, занятый срочными делами, этого не сделал. Поэтому жеребец и взбунтовался. Шейх вышел из денника и, ничего не объясняя, кивком головы приказал Зурабу зайти внутрь и приступить к уборке. Преодолев страх, главный конюх дрожащими руками взялся за щётку. Действовал Зураб очень осторожно, каждую минуту ожидая нападения, но его опасения были напрасны: пристыженный хозяином скакун был как никогда покорен и спокоен.
     Выйдя из конюшни, шейх увидел ожидающего его Джамала. Выслушав доклад о текущих делах, шейх спросил у помощника, чем занимаются русские, за которыми он приказал установить слежку.
- Ничем особенным, господин, - ответил Джамал. – Они обычные туристы - отдыхают, как и все остальные. Купаются, загорают, ездят на экскурсии. Ничего особенного, если не считать одного эпизода. Они поехали в Хургаду, чтобы купить гашиш, и неосторожно связались с местными бандитами.
- Ты должен был их охранять, Джамал, - прервал помощника шейх. - Они мне нужны целые и невредимые.
- Мои люди были наготове, господин, - поклонился Джамал. - Но они справились сами. - На изуродованном шрамом лице появилось некое подобие улыбки. - Отправили одного из этих шакалов в больницу, забрали гашиш и вернулись в отель.
     Шейх усмехнулся и с интересом взглянул на Джамала.
- А они мне начинают нравиться, - решил он. - Завтра вечером, в шесть часов организуй мне встречу с ними.
- Конечно, господин. Куда прикажете их доставить?
- Доставлять их никуда не надо. Их нужно пригласить - именно, пригласить на мою виллу "Райхана" в " Valley of roses". И не надо раньше времени раскрывать, от кого именно исходит приглашение – пусть оно исходит от администрации отеля. И распорядись, чтобы всё было сделано на должном уровне.
     Джамал едва уловимым жестом выразил своё удивление.
- И не сомневайся, они придут, - ещё раз усмехнулся шейх. – Они, обязательно, примут приглашение.


2

- Сколько ты сказал?! Два миллиона?! Два миллиона долларов?!
- Два миллиона. Настоящих американских долларов. Или ты предпочёл бы получить в рублях? Кто сомневается, может посмотреть чек. Честно говоря, мы тоже сначала не могли поверить.
- Но это невероятно! Отдать за диск с порнушкой такую кучу денег! Борзяковский что, сошёл с ума?
- Нет он просто деловой человек и мыслит другими масштабами – для него это не деньги. Решил, что диск ему нужен и купил.
- А вы долго торговались?
- Мы вообще не торговались. Борзяковский назвал цену, точнее написал, и мы… Мы согласились.
- Не может быть!
     Может, очень даже может – подтверждением тому служил чек, принесённый нами с “Марии”. Чек был большой и красивый - все долго вертели его в руках, передавали друг другу и разглядывали. Мы с Олегом откровенно наслаждались произведённым эффектом, а друзья никак не могли оправиться от шока, вызванного размером полученной нами суммы. Ярослава сидела, молча, широко распахнув глаза, Антон снимал и одевал очки, Инна вновь и вновь придирчиво изучала чек, а Питер широко ухмылялся и потирал ладони.
- Ну и что мы будет теперь делать? – спросила Ярослава, когда все, наконец, немного успокоились.
- Как что? – удивился Олег. – Спрячем чек в сейф и пойдём отмечать. Только я ещё не придумал как. Если есть предложения, говорите.
     Никаких предложений ни у кого не было – наши головы ещё не оправились от мощного удара огромным мешком с деньгами. Поэтому, помучившись минут пять, мы не придумали ничего лучше, кроме как сесть играть в карты. И, так как все уже почувствовали себя богатыми людьми, то со ставками особо не мелочились – в ход пошли тысячи и даже десятки тысяч долларов. В итоге вся сумма перекочевала сначала к Антону, от него уплыла к Инне, а затем скопилась у Питера. На этом месте, сильно огорчив бедного американца, мы признали результаты игры недействительными (играли мы, конечно, с самого начала не всерьёз) и опошли в ресторан кушать. Мы выбрали “Анахайм” - самый роскошный ресторан “Valley of roses”, не входящий в систему all-inclusive и славящийся, как сообщил нам гид, великолепным обслуживанием и изысканной восточной кухней.   
     У входа в ресторан безмолвной шеренгой стояли двенадцать официантов. Официанты были одеты в длинные белые хлопковые платья, на головах у них были маленькие кружевные шапочки. Едва мы появились на пороге, они склонились в глубоком поклоне, и я удивился, почему шапочки не попадали вниз.  Нас проводили нас внутрь. Мы выбрали столик с видом на море и утонули в мягчайших шёлковых подушках. Служитель – темнолицый старик с повязанной платком головой принёс старинные серебряные сосуды для омовения, главный официант предложил меню. После долгих расспросов и обсуждений мы сделали заказ и предались чревоугодию.
     Начали мы с мини-мезе – характерной арабской закуски. На просторном глиняном блюде нам подали пряные восточные салаты - Хомос, Хомос Бейрут, Мутабаль, Бабагануш. После салатов мы перешли к нежным ароматным фрикаделькам из свежайшей баранины, называемым Кебаб марокканский; затем последовали Шиш-таук (куриный шашлык); Кебаб-алеппо с традиционными сирийскими приправами; Кебаб-истамбул, по-турецки острый и пряный, с орешками; и Косталета (каре ягненка). Все эти блюда подавались на старинном переносном мангале, с тлеющими внутри углями, а необычайный букет марокканских специй делал их вкус пикантным и  неповторимым.
     Затем мы пили чай с восточными сладостями. От обильной и вкусной пищи нас немного разморило и потянуло на душевные разговоры.
- Друзья, а что вы будете делать с полученными деньгами? – томно спросил Питер.   
     Вопрос был, конечно, риторический, но всё-таки интересный.
- Эх, были бы деньги,  а куда потратить - найдётся! – не задумываясь, воскликнула Инна.
- Тратить тоже надо с умом, – возразил Антон.
- А надолго хватит, если жить скромно и не позволять себе лишнего? – поинтересовалась Ярослава.
- Очень надолго! - уверенно ответил я. – С такой суммой можно очень долго не работать и заниматься тем только тем, что нравиться.
- А кому что нравится? Кто что хотел бы делать, если бы не должен был думать о хлебе насущном? Кто о чём мечтал в юности?
- А что, интересная тема! – оживился Олег. – И правда, кто о чём мечтал, и что из этого получилось? А? Как насчёт душевного стриптиза? Что скажете?
     Мы согласились. Заказали кальян на кокосовом молоке, и первой - чтобы сразу отмучиться - вызвалась выступать Ярослава.
     История Ярославы была проста. Она с детства любила платья и любила наряжать кукол. Это естественное для девочки увлечение с возрастом не исчезло, а переросло в любовь к одежде и в страстное желание работать в индустрии моды. Но как туда попасть - в эту индустрию, было не очень понятно. Какое-то время Ярослава работала манекенщицей - благо ростом и красотой природа её не обделила, потом училась в студии известного дизайнера и, как одна из самых способных учениц, даже ездила на стажировку в Лондон. Но дальше этого дело не пошло. В какой-то момент Ярослава ясно осознала, что всё решают не талант, способности и трудолюбие, а связи, деньги и умение идти по головам. С помощью друзей она попыталась открыть собственную линию одежды, но вскоре вынуждена была сдаться: не хватило средств для раскрутки и опыта для решения чисто практических вопросов. Вскоре замаячил шанс остаток жизни провести дизайнером в каком-нибудь салоне штор. Ярослава устроилась в корпорацию модной одежды “Zorno”  ассистентом, то есть, проще говоря,  была на побегушках, и одновременно по вечерам работала над собственной коллекцией одежды. Перед отъездом в отпуск свою коллекцию она закончила и, что с ней делать дальше, теперь не знала. Творить "в ящик" до бесконечности было не возможно, а в том, что кто-нибудь заинтересуется её творчеством, она сильно сомневалась. “На появившиеся деньги можно было бы снова открыть свой бизнес, и пару лет назад я бы так и сделала, – сказала под конец Ярослава, - но сейчас у меня на это уже нет сил – наверное, просто перегорела”.   
     После Ярославы взял слово Олег. Он сразу заявил, что занимается тем, о чём когда-то мечтал, но так же, как и Ярослава, не может реализовать себя в своей области. "Да, я не Шумахер и я это понимаю, - честно признался Олег. - Я неплохой гонщик, хорошо разбираюсь в машинах и имею правильный для соревнований характер - в общем, я профессионал. Но звёзд с неба не хватаю". Потом Олег рассказал, что его увлечение автоспортом началось со старенькой отцовской "Волгой", которую он вместе с друзьями починил и за рулём которой впервые ощутил, что значит управлять автомобилем. "Ну и ехал же я тогда! – с восторгом вспоминал Олег. - Как же я тогда ехал! Даже сейчас становится страшно, когда представишь! Ведь совсем ничего не умел, а газовал до упора!" Закончив с воспоминаниями юности, Олег откровенно признался, что сейчас чувствует себя в тупике. В спортивной карьере потолок уже достигнут, а былого увлечения скоростью уже не нет. "Хорошо погонять иногда, для себя, для собственного удовольствия, а делать это каждый день я уже устал, – подвёл он неутешительный итог. - Но что я ещё умею? – Олег засмеялся, - можно в автослесари, конечно, пойти. Крыло, например, отрихтовать я смогу и даже неплохо!"
     Честно говоря, Олег меня удивил и поколебал  моё представление о нём, как о цельной и самодостаточной натуре. Но ещё больше меня удивил Антон, которого я всегда считал вполне всем  довольным и хорошо знающим свой путь в жизни человеком.
     Оказывается, Антон не всегда занимался финансами и инвестициями, и экономическое образование было вторым высшим образованием, полученным им. "Вы знаете, а я ведь раньше был историком, – огорошил Антон всех, кроме Инны, которая, как супруга, была единственной знакомой с этим фактом его биографии. - Да, да, я был историком, и неплохим! И всю жизнь мечтал посвятить этой науке!" Далее Антон рассказал, что он с детства был увлечён историей, особенно её античным периодом, и, сдав экзамены на "отлично", сразу после школы поступил на исторический факультет МГУ. Учился он блестяще и был, как сейчас говорят, "звездой" факультета и самым перспективным студентом на курсе. Преподаватели его любили  и наперебой пророчили большое и светлое будущее в науке. Но в жизни часто всё решает случай, и таким случаем стала роковая ошибка, совершённая Антоном на ГосЭкзаменах. Ошибка эта заключалась в том, что Антон поспорил с деканом факультета Юрием Фёдоровичем Поплавским из-за одного незначительного и совсем не принципиального вопроса - что-то там о взаимоотношениях титанов античности - Платона и Аристотеля. Поспорил и поспорил - большое ли дело! Наивный идеалист, с высот юности взирающий на мир,  он не придал этому никакого значения (было даже приятно - при всех присутствующих убедительно доказал, что он прав!) и вскоре забыл о случившемся, чего нельзя было сказать о Поплавском.
     Антона, естественно, пригласили в аспирантуру, и он со всем пылом талантливого человека взялся за написание диссертации на свою любимую тему - "Первая Пуническая война между Карфагеном и Римом (264–241 до н.э.)". "Да,-  вздыхая, сказал Антон, - это было лучшее время в моей жизни". Друг - археолог, уехавший на три года на раскопки в Монголию, оставил ему ключи от своей пятикомнатной квартиры на Зубовском бульваре - до этого Антон ютился в "хрущовской двушке" с родителями и сестрой, где условия, конечно, были не те - и молодой учёный с головой погрузился в работу.
     Антон писал диссертацию с мая по сентябрь. Он вставал рано в шесть часов, умывался, варил себе кофе и садился за письменный стол. Он уходил в мир античности, принимал на себя суровый и ясный взгляд на жизнь и смерть и по мельчайшим осколкам складывал для себя картину падения Великого Карфагена и возвышения Рима. В час дня Антон готовил себе пшённую кашу и, поев, снова садился за стол. Изучал планы битвы при Каннах, чертил схемы походов Ганнибала. В пять, уставший, ложился спать, просыпался в шесть, выходил на улицу. Покупал  в кулинарии на первом этаже три  тёплых беляша и шёл с ними по городу. Сначала по узкому Дашкову переулку, потом вниз по “Льва Толстого”, потом мимо церкви Николая Чудотворца к Фрунзенской набережной. Постояв у нагретых за день каменных парапетов, по Садовому кольцу  возвращался домой. Дома пил чай с остывшими беляшами, полчаса читал Хемингуэя и засыпал. Так проходили день за днём, и таких хороших дней никогда потом не было в его жизни.
     На защите диссертации Поплавский, как и следовало ожидать, отомстил. Тема была признанна нераскрытой, все члены комиссии, за исключения старичка-профессора, не поддающегося влиянию, поставили "неуд". Антона отчислили  из аспирантуры.  Конечно, можно было бороться и даже, наверное, добиться правды, но для человека, к борьбе не приспособленного и жившего до этого в большей степени в мире античном, чем в мире реальном, это оказалось не под силу. Антон два месяца провёл, забившись в самую дальнюю, угловую комнату квартиры на “Зубовском”, а потом решил забыть про историю. Кто-то из друзей отца помог ему устроиться на работу в одну из бурно развивающихся инвестиционных компаний, и параллельно Антон начал получать новое образование. Вскоре он встретил Инну. Через год они поженились, и он всё реже и реже вспоминал науку и античные войны. Гамилькар, Сицилия и битва у Эгатских островов остались в прошлом.
     После рассказа Антона нам всем стало немного грустно. Я хотел сказать что-нибудь ободряющее, но не нашёл слов. Но вот очередь перешла к Питеру, и на лицах невольно появились улыбки.  “Друзья мои, я вам сразу признаюсь: сколько я себя помню (а помню я себя лет с тринадцати, не раньше), я всегда мечтал быть тренером женской волейбольной команды. Да, да, и не надо смеяться!” “Ты хорошо играешь в волейбол?” - удивились мы. “Нет, я толком не знаю даже правил, – честно ответил Питер, - подошёл бы и баскетбол, но там не такие симпатичные девушки!” “Тогда откуда такая любовь к спорту? Что хорошего в этой работе?“ “Много хорошего, - застенчиво потупился Питер. - Тренер – лучший друг и наставник! Он везде желанный гость – и в раздевалке, и дома, и  в душевой... От него нет тайн!”  ”Ах, вот в чём дело!” – воскликнула Ярослава и нахмурила брови. “Увы, моим мечтам не суждено было сбыться!” – тут же оправдался Питер. “Как же место волейбола заняла мода?” – улыбнулся Антон. “А очень просто, – улыбнулся в ответ Питер. – Рядом с моим домом был колледж искусств, в него я и пошёл учиться, чтобы далеко не ездить. А на факультете моды было больше всего девушек! Это и определило мой выбор.” “Старый развратник!” – с негодованием воскликнула Ярослава. “Развратник – да. Но почему старый?!” – комично возмутился Питер.
     “Как же я их всех ненавижу! – злобно процедила Инна, когда настала её очередь душевно обнажаться. – Если бы вы знали, как я их ненавижу!” “Кого?!” – удивились мы хором. “Клиентов. Кого же ещё?!– ответила Инна. – Я их голыми руками готова задушить!”
     “Вы знаете, что такое работа рекламного агентства? Непрерывные попытки угодить заказчику. Да, да, мы профессиональные жополизы! Никого не интересует, хорошо или плохо ты делаешь свою работу, профессионально или нет. Есть один критерий  - нравиться или не нравиться клиенту. А клиент за свои деньги хочет получить максимум удовольствие и выносит мозг по полной программе!  И каких только уродов не попадается среди них! Сами не знают, чего хотят, но зато все любят поиграть в дизайнеров! Ладно бы у них просто не было вкуса – он у них есть, но абсолютно блевотный! Покажи заказчику десять вариантов, и он сто процентов выберет самый отстойный! Сто процентов! Как же меня всё это достало!.. Кем я хотела быть в детстве? В детском саду, как и все – космонавтом, как Валентина Терешкова. А потом – даже не знаю. Родители мечтали, чтобы я стала врачом – они у меня сами медики, но мне хотелось чего-то увлекательного, блестящего – кино, музыка, шоу-бизнес... Но такие мечты, наверное, посещают всех девушек. В итоге, я поступила на факультет журналистики и курса с третьего начала работать в рекламном агентстве. Я втянулась, мне понравилось, вначале было интересно. Ну и пошло – поехало. Теперь всё уже достало до чёртиков, а как остановиться? Вот так.”
     Когда Инна закончила, все выжидательно посмотрели на меня – я оставался единственным, кто не исповедался.  Пришлось тоже кое-что наплести по-быстрому. Рассказ получился больше похожим на анекдот  – жизнь моя была сплошной чередой случайностей, более или менее удачных. Сейчас я снова стоял на распутье и ждал, куда же подхватит меня течение на этот раз. Хотелось уже обойтись без бурных штормов и качки, и поскорее оказаться в какой-нибудь тихой уютной гавани.
     Закончив наши душевные беседы, мы попросили счёт и, сопровождаемые поклонами официантов, спустились к морю. Уже наступила ночь. В бездонной пропасти неба среди звёзд мерцали красные и зелёные зарницы. Это мигали огни самолётов, везущих на берег Красного моря очередные партии жаждущих жаркого отдыха туристов.


3

     Борзяковский уже в третий раз смотрел запись с участием Горшкова и каждый раз находил всё новые интересные подробности. На этот раз он позвал Марго - хотелось с кем-нибудь разделить удовольствие. Марго с недоумением уставилась на экран – она  не подозревала об увлечение Борзяковского фильмами категории “ХХХ”. Оценив качество продукции, она минуту спустя брезгливо  спросила:
- Ты ничего получше не мог найти? В интернете что, мало порнушки? Если уж ты без этого не можешь обойтись.
- А чем тебе эта не нравиться, милая? Мне кажется, довольно симпатично!
- Симпатично?! Толстый урод с крохотной пиписькой и две малолетки?! Да и где ты откопал такую гадость?
- Купил, дорогая, купил! И между прочим недёшево - два "лимона" баксов отвалил! Но я не жалею! Ты только посмотри, что они выделывают! – трое участников шоу как раз сплелись в какую-то малопонятную позу. - Это же просто прелесть!
     Марго в первый момент испугалась – она подумала, что Борзяковский сошёл с ума. Только сумасшедший мог отдать такие безумные деньги (да и вообще любые деньги) за небольшое домашнее видео откровенно отстойного качества! А он ещё и радуется!
- Дорогой, за эту сумму тебе могли снять фильм на заказ. Ты видел когда-нибудь немецкое порно - там хоть актёры красивые!
- Всё я видел, девочка моя! И немецкое порно, и колхозное порно! Меня ничем не удивишь! А этот красавец для меня - дороже всех! Ну и что, что у него хозяйство маленькое? Зато кресло большое!
     Услышав про кресло, Марго начала о чём-то догадываться.
- А кто это, Лапсик? – осторожно спросила она. - Какой-то очень важный человек?
- Правильно, девочка моя! И какая же ты у меня сообразительная!  Важный человек, очень важный человек! И теперь я возьму этого важного человека за жабры! Ох, как возьму! Он у меня затрепыхает, как рыбка на крючке затрепыхает! Ты только посмотри, что стервец выделывает! – в это момент мужчина поставил проституток одну над другой, а сам пристроился сзади – Это же высший пилотаж!
     Марго с отвращением отвернулась. Борзяковский же с интересом придвинулся к экрану.
- Прости, детка, но мы сегодня отплывает, - продолжил он тоном, не допускающим возражений. - Отпуск закончился, пора возвращаться к делам. С отелем придётся подождать, но ты не расстраивайся, мы тебе потом купим что-нибудь получше - сейчас Борзяковский и сам верил своим обещаниям. Из Шарма мы полетим в Москву, а вот через месяцок, когда я со всем разберусь, поедем куда ты захочешь: в Ниццу, Канны, Санта Фе ... Ты чего это? Чего? Плакать, что ли, собралась?
     У Марго на глазах появились слёзы. Она молча стояла и, опустив руки, смотрела куда-то в сторону. Борзяковскому стало жаль девушку, но он быстро справился с этим чувством. Борзяковский ощущал, как в нём вновь набирает силу холодный, безжалостный боец, готовый ради победы переступить через любые человеческие слабости. Да, сейчас у него появился шанс вернуть прежнее положение, и важно было этот шанс не упустить. А при определённой удаче можно было даже увеличить свои гигантские капиталы - главное правильно распорядиться государственными субсидиями. Получить же эти субсидии поможет резвящийся на экране красавчик Горшков.
- Ты пойми, девочка моя, - решил снизойти Борзяковский до объяснений (боец ещё не набрал в нём полную силу, иначе он бы просто поставил Марго перед фактом), - сейчас очень важный для меня момент. Мужчина на экране - Горшков - председатель антикризисного государственного комитета. С помощью этого видео я добьюсь получения от комитета (добиваться, конечно, будет сам Горшков, чтобы не отправиться в отставку) субсидий, очень больших субсидий, и “АМИКС” останется на плаву. Долги через пару лет мы благополучно спишем - кто же в России возвращает деньги государству?- и всё будет хорошо. Но сейчас надо спешить - бюджет не резиновый, а отхватить от него желающих очень много. Так что я должен торопиться, и отпуск наш нужно прервать. Но ты не плачь, когда всё наладиться, мы обязательно снова отдохнём! И я куплю тебе не один отель, а целых пять! "Марго корпарейшен" или "Марго холлидей" – сама выберешь название для своей корпорации!
     Марго с дрожащей улыбкой кивнула и, запрокинув голову, чтобы не потекла туш, вышла из кабинета.
     Борзяковский выключил видео и, связавшись по телефону с Гончаровым, дал тому указание договориться с председателем антикризисного комитета на понедельник о встрече.
- И будь с ним пожёстче, - добавил Борзяковский, когда Гончаров выразил сомнение в том, что Горшков проявит заинтересованность. - Скажи, что это в его интересах. Поднажми, если заартачится. Поднажми и посильнее. Да, да...  Правильно. Теперь он у меня на крючке, и пусть только попробует сорваться!


4

     Бросив внутрь сумки последнюю пачку долларов, Хаким застегнул молнию и взвесил сумку в руке – тяжёлая! Да, пропитанные потом и кровью деньги и должны весить немало, особенно такая сумма – миллион баксов. Целый миллион долларов – немногие люди держали в руках подобную сумму! Перепоясав сумку для надёжности ремнём, Хаким улыбнулся – он только сейчас обратил внимание на украшающий её рисунок. На чёрном кожаном боку ярко-жёлтой краской был изображён притаившийся в ожидании добычи тигр.  Тигр выглядел хитрым и опасным – таким и должен быть хозяин джунглей. “Прямо, как я! – удовлетворённо подумал Хаким. – Тоже своего не упустит!” Небрежно кинув сумку на пол,  он чиркнул зажигалкой и достал сигарету с марихуаной. Вместе с поплывшим по комнате дымом в голову потекли приятные мысли.
     Миллион долларов был приготовлен не зря – такова была цена пятидесяти килограммов чистого героина, которые он собирался послезавтра купить у колумбийского наркобарона Гонзалиса. Эта сделка должна была стать крупнейшей в жизни Хакима. Героина хватит на то,  чтобы затопить им всю Хургаду и, вытеснив конкурентов, подмять под себя весь оборот наркотиков в городе. Иметь дело с колумбийцами было, конечно, очень опасно, а их главарь Гонзалис Гальеро, разыскиваемый спецслужбами всего мира, слыл настоящим садистом, вырезающим своим жертвам печень и яйца, но Хаким умел держать ухо востро. К тому же он был уверен, что Гонзалис так же заинтересован в сделке, как и он сам. В последнее время Европа и Америка начали жёсткую борьбу с наркотиками, и рынок сбыта там сильно сократился. А вот в Египте торговля наркотиками за счёт огромного притока туристов, только набирала обороты и приносила гигантские прибыли. И Хаким намеревался отхватить от этого растущего как на дрожжах пирога свой кусок. Большой и жирный кусок.
     Раздавшийся телефонный звонок оторвал бандита от его грандиозных планов. Хаким взглянул на дисплей и снял трубку - звонил Умар, его правая рука и главный исполнитель всей грязной работы. Вчера вечером Умар должен был разобраться с двумя зарвавшимися дайвингистами, и сейчас Хаким приготовился выслушать приятный и увлекательный рассказ о том, как тех отделали. Но по голосу Умара он сразу понял, что, вопреки его ожиданиям,  всё прошло не слишком гладко. Так и оказалось - во время разборки Умар потерял троих людей. На вопрос Хакима, кто помогал дайвингистам, Умар ответил, что никто, их было всего двое, но они оказались очень крутыми: негр - здоровым, как Ронни Колеман, а русский владел какими-то единоборствами.
- Что?! - рассердился Хаким. - Неужели вы не могли с ними справиться без потерь?! У меня сейчас каждый человек на счету!
     Хаким рассердился не зря - для подстраховки предстоящей сделкой ему, действительно, требовалось как можно больше бойцов. Умар, оправдываясь, в подробностях рассказал о случившемся.
     Девять месяцев назад двум дайвингистам подвернулась продающаяся недорого лодка "Laura". Они решили купить её и организовать свой бизнес, но все банки в городе в кредите отказали. Тогда они под большие проценты взяли деньги в долг у Хакима. Лодка была куплена, днём предприниматели катали на ней туристов, а вечером, чтобы отработать долг, перевозили "живой товар" - девушек, попавших к Хакиму в рабство. Недавно они заявили, что считают долг отработанным, и отказались в дальнейшем выполнять поручения Хакима. Главаря бандитов это привело в бешенство - он сам привык решать, кто и сколько ему должен, и не мог позволить какой-то мрази диктовать ему условия. К тому же лодкой пользоваться было очень удобно. Пришлось направить к любителям подводного плавания Умара.
     Вечером двенадцать боевиков, вооружённых бейсбольными битами, цепями и отрезками труб пришли на "Laura",  чтобы объяснить потерявшим разум инструкторам, что они “послали” не того человека. Оказалось, что инструкторы могут за себя постоять. Огромный негр Мамо, не обращая внимания на удары бейсбольных бит, поднимал нападающих над головой и бросал их на палубу, а небольшой и не страшный с виду русский со странным именем Серый наносил молниеносные удары ногами, двигаясь так быстро, что его невозможно было достать. Драка получилась очень жестокой, палуба потемнела от крови. В какой-то момент отчаянно бившимся инструкторам почти что удалось вырваться из кольца врагов, но в итоге двенадцать вооружённых, опытных костоломов всё-таки взяли вверх. Негра оглушили свинцовой трубой и, выбив глаз и переломав все кости, замолотили цепями, а русского столкнули в трюм и забросали тяжёлыми баллонами с кислородом. Правда, победа обошлась недёшево - из строя вышло не трое, как солгал Умар, а целых шестеро человек. Двое были мертвы - одному негр переломил хребет, другого Серый достал ногой по горлу, остальные с тяжёлыми травмами отправились в больницу. Самому Умару негр, задев его рукой, порвал ухо.
    Услышав про больницу, Хаким вспомнил про своего брата Садыка, который всё ещё валялся со сломанной челюстью. Настроение тут же испортилось, и он мрачно спросил у Умара, почему до сих пор не нашли  туристов, так унизившись члена его семьи.
- Мы скоро найдём их, Хаким! - пообещал Умар. - Очень скоро! Если бы хоть один осёл запомнил номер их машины, они бы уже были у нас в руках! Но белых “тойот прадо” в городе не так много - мы прочешем все компании, сдающие машины на прокат, и скоро узнаем их  имена!
- Хорошо, Умар. Но поторопись - они не должны покинуть Египет.
- Конечно, Хаким.
     Положив трубку, Хаким вспомнил о том, что, как рассказал Садык, среди туристов было две женщины. Хаким похотливо улыбнулся  - когда обидчиков брата разыщут, он прикажет их доставить сюда, к нему. Уж он то сумеет их наказать! А пока что можно поразвлечься  с Наташей! Правда, он обещал подарить её Ганзалису, но ничего, колумбиец подождёт – до сделки было ещё целых два дня.


5

     Вечером режиссёр с Аркадием снова приехали в “Долину роз” - проверить на прочность впечатления, полученные накануне. Отель не разочаровал, даже наоборот. В колорите южной ночи, в огнях хрустальных роз он заблистал ещё ярче, как бриллиант, поднесённый к огню. Вспыхнули позолотой купола, лазурью заструилась по стенам роспись, подсвеченный мрамор фонтанов заиграл в изумрудной воде. Режиссёр был сражён наповал. Он был покорён и очарован до глубины души и решил приложить все усилия для того, чтобы организовать съёмки своего фильма именно в “Valley of roses”.
     Друзья решили немного прогуляться по отелю и сами не заметили, как углубились в манящие лабиринты сада. Шли и открывали для себя всё новые бесценные мелочи: то мелькнёт среди ультрамариновой листвы мраморная скамейка с головой льва, то блеснут купающиеся в фонтане гурии, то вдруг откроется беседка с перламутровой крышей и серебряной ящерицей, застывшей на перилах. Не было предела мастерству и щедрости, вложенным в отель.
     В одной из дальних аллей сада друзья внезапно услышали голоса и натолкнулись на компанию соотечественников. Соотечественники сидели на двух скамейках и кушали курицу, их было шестеро - четверо мужчин и две девушки. Посреди растерзанных куриных тушек стояли две бутылки красного "Арбатского" вина. Аркадий с Фёдором удивлённо переглянулись - они тоже любили "Арбатское" .
- Прошу к столу! - добродушно сказал невысокий симпатичный блондин и пододвинулся, освобождая место на скамейке. - Не стесняйтесь. От курицы, правда, мало чего осталось, но вино ещё есть.
     Со сноровкой опытного тамады он быстро наполнил стаканчики и протянул нежданным гостям. Художник с режиссёром молча взяли вино и, чокнувшись с присутствующими, выпили. Стало хорошо. Не откладывая, повторили.
- Фёдор, - сказал Фёдор.
- Аркадий, - сказал Аркадий.
- Олег. Ярослава. Инна. Питер. Антон. Саня, - представились поедатели курицы. Похоже, они были уже прилично навеселе, но держались крайне деликатно. Только блуждающие улыбки и блеск глаз выдавали их приподнятое состояние.
- Откуда у вас это чудное вино? - поинтересовался Аркаша, щёлкнув по бутылке “Арбатского”. - Неужели с собой привезли?
- Конечно, нет. Мы не настолько патриоты, - ответил долговязый Питер. - С собой привези мы другие напитки. А это купили прямо здесь, в отеле - в баре.
- В отеле?! В баре?! - не поверил Фёдор.
- Да, в баре, - подтвердила Ярослава. - У нас тут знакомый бармен - Али, у него великолепный винный погреб и состоит он преимущественно из  “Арбатского”, полусладкого. Правда, деньги Али с нас не берёт, пришлось отблагодарить его этим... этим самым. - Ярослава запнулась и нервно захихикала.
- Чем, этим самым? - переспросил Аркаша.
- Не важно, - ответил блондичик, - вы пейте, пейте, вино хорошее, настоящее… Из родного винограда.
     Режиссёр с художником не заставили себя уговаривать. После третьего стакана Фёдор заметил, что зрачки у всех любителей курятины неестественно расширенны. "Похоже, они ещё и покурили", - подумал он про себя.
     Словно прочтя мысли режиссёра, здоровяк Саня, протянул ему трубочку в виде змейки.
- Не желаете? – вежливо предложил он.
- Нет, спасибо, мы лучше это, - Фёдор постучал по бутылке.
     Здоровяк спрятал трубочку, а блондинчик вновь наполнил стаканы. Ещё раз выпили.
- А вы, батенька, всё режиссёрствуете? - поправив очки, спросил Антон, обращаясь к Фёдору.
     Режиссёр вздрогнул - его узнали.
- Да вы не стесняйтесь, не стесняйтесь! - очаровательно улыбнулась ему Инна. – С кем не бывает!
- Да, да, конечно! - слегка охрипшим голосом ответил Фёдор. – Но, я всё-таки немного стесняюсь.
- Это ничего, ничего! - вступился за друга Аркаша. - Великий режиссёр и должен быть скромным!
- Это да!
- Это конечно!
     Открыли ещё одну бутылку. За ней - вторую. На душе у режиссёра стало тепло и уютно, и он рассказал, зачем приехал в “Valley of roses”. Узнав замысел фильма, новые знакомые в один голос заявили, что лучшего места режиссёру не найти. Только тот, кто хоть немного пожил в отеле, знает, насколько он прекрасен! "Вы не видели и половину! – кричали куроеды в экстазе. - Это настоящий восточный дворец, он даже строился по старинным чертежам! А какие материалы: мрамор, кедр, сосна, бронза! А какая отделка -  перламутр, золото, серебро, шёлк, янтарь! А люстры, а светильники, а ковры, а бассейны, а мозаики, а фонтаны, а сад?! - горячились они, хотя ни режиссёр, ни Аркадий и не думали им возражать. - Да это же просто чудо, что он вообще существует! Лучше вам никогда не найти!" Режиссёру стало грустно и хорошо одновременно, он даже почувствовал наворачивающиеся слёзы. Тут же распили ещё две бутылки и, собрав куриные косточки (курицей друзей снабжал тоже бармен Али), пошли показывать отель. На одной из боковых аллей художника Аркушу до умопомрачения восхитил тончайшей работы светильник в виде бутона розы. Художник упал перед ним на колени и стал биться головой о землю. Его подняли и повели дальше. Через час гости вспомнили про ждущее их у отеля ворот такси и попросили проводить их на выход.
     У ворот кричали "Слава русскому кино!" и долго прощались. В дорогу Фёдор с Аркадием получили ещё две бутылки “Арбатского”. Отъехав метров на двести, режиссёр с художником поняли, что открыть бутылки не получается, и стали требовать у водителя нож. Водитель испугался и прибавил газу, режиссёр вспомнил молодость и стал выбивать пробки из бутылок кулаком.
     Как они вернулись в отель, друзья уже не помнили. Помнили только, что чуть не упали в бассейн, и изумленное лицо Вероники, выскочившей из номера в ночной сорочке. На следующий день проснулись поздно, но в хорошем настроение. Только Фёдор долго не мог понять, что у него с правой рукой. Отбитый о днища бутылок кулак заметно распух и ощутимо побаливал.

      
6
 
      Лежащее на столике рядом с кроватью приглашение было до того аппетитным, что его хотелось съесть: гладкая, как шёлк, цвета свежих сливок бумага, золотые вензелёчки, изящные завитушки фамилии с приставкой “сэр”. Неужели, оно адресовано мне? Оказалось, что да. Вытирая ещё не высохшие после купания волосы, я повертел приглашение в руках и с удивлением прочёл написанное высоким слогом послание. Из послания следовало, что главный управляющий “Valley of roses” мистер Смит приглашает меня сегодня вечером на виллу “Райхана”, где должен состояться дружеский фуршет для избранного круга гостей отеля. Вот так номер! Интересно, с каких-то пор я попал в “избранный круг”?  Я убрал приглашение обратно в узкий длинный конверт с фирменной эмблемой отеля, изображающей две переплетённые розы, и пошёл смывать с себя морскую соль. Выйдя из ванны, я увидел просунувшегося в дверь Олега. В руках у него было точно такое же приглашение. Ну или почти точно такое же – во всяком случае, близкий родственник. Олег, ухмыляясь, взглянул на лежащий у меня на столике конверт.
- Ну и что ты об этом думаешь? – спросил он.
- Как что? Надо идти.
- А там не будет скучно?
- Других развлечений у нас всё равно не запланировано.
- Я тоже так подумал. Тогда пойдём.
      Олег закрыл дверь, а я принялся ломать голову над тем, чтобы такое одеть.
      Ломал голову я зря - на мой костюм всё равно никто не обратил внимания, а вот наши девушки - они, естественно, тоже получили приглашения - вырядились на фуршет, как две английские принцессы. Да, пожалуй, можно сказать пару слов о том, какие они были красивые. Посмуглевшая на солнце Инна с блестящим каре смоляных волос и алой розой в волосах была похожа на Кармен, только на Кармен современную – с развитым в фитнес-клубах телом и сильными и изящными руками и ногами. Ярослава же была настоящая русская красавица - не такой, каких рисовал Кустодиев, а такой, какие блистают подиумах - с прекрасной стройно фигурой, с длинными русыми волосами,  копной забранными на затылке, и огромными серыми глазами. На Инне было элегантное чёрное платье до колен, на Ярославе – лёгкая белая накидка и тоже платье – кремовое, длинное, с разрезом до бедра. Я, Олег и Антон были одеты просто в брюки и рубашки - что ещё требовать от мужчин на отдыхе? - а вот Питер сумел подгадить общую картину. Розовые бриджи, зелёная тенниска и кепочка с длинным козырьком, а на ногах – крокодиловые полусапожки – всё это было настолько смешно, что даже не выглядело вульгарно. Мы хотели отправить его домой или заставить переодеться, но американец заупрямился и заявил, что выглядит гораздо лучше нас всех. Ну и чёрт с ним, решили мы – не пустят, так не пустят - ему же хуже. Перед фуршетом требовалось что-нибудь выпить - Олег снова начал пугать нас, что будет очень скучно.
- Но ведь мы же в любой момент можем уйти! – наивно предположила Ярослава, очаровательно поводя плечами под прозрачной накидкой.
- Ага, конечно! И пойти в вечерних платьях на пляж пить пиво! – со смехом продолжила Инна.
     Остановились на коньяке – Борзяковский привил нам вкус к этому чудесному напитку. Выпив по два бокала, посмотрели на часы и увидели, что пора идти. “Точность – вежливость королей”, – как заметил развеселившийся Питер.
     На обратной стороне каждого приглашения была небольшая схемка, объясняющая, как добраться до виллы “Райхана”, на которую мы были приглашены. Почему вилла называлась виллой, а не корпусом, как все остальные здания отеля, было для нас загадкой. Находилась она в самой дальней части обширного сада, в которую мы никогда до сих пор не заглядывали. Проследовав по указанному маршруту, минут через пятнадцать мы вышли к небольшой, но очень красивой постройке, стоящему у самого берега моря; часть пляжа, на которую выходило здание, была отгорожена от основного пляжа заборчиком. Уже достаточно привыкшие к роскоши “Valley of roses”, мы всё равно были поражены – виллу “Райхана” отличала особая красота и щедрость отделки. Ко входу вела дорожка, вдоль которой на тяжёлых треногах стояли старинные бронзовые плошки с горящим внутри маслом. Облицованные слоновой костью колоны украшали фасад, ведущие наверх мраморные ступени покрывал бесценный персидский ковёр. 
- Вот это да! – вполголоса произнёс Антон. – Античные цари и то не могли позволить себе такую роскошь!
- Куда им до современных олигархов! – усмехнулся Олег.
- Интересно, какие ещё сюрпризы поджидают нас здесь? – задумчиво произнесла Инна.
     Стоящие у входа слуги, при нашем появлении низко поклонились и распахнули двери.
     Первое, на что я обратил внимание, войдя внутрь, это то, что ни одного гостя кроме нас на вилле не было. Мы остановились посреди большой овальной комнаты и с удивлением огляделись. Сотни свечей в старинных серебряных подсвечниках ярко освещали украшенные росписью стены и высокие, в человеческий рост вазы с потрескавшейся от времени эмалью. Полминуты спустя одна из боковых дверей отворилась, и навстречу нам стремительно вышел невысокий представительный мужчина в белом смокинге и с розой в петлице. Мне тут же стало стыдно за свои штаны и рубашку с коротким рукавом. Мужчина, расцветая улыбкой, представился: “Мистер Смит – главный управляющий  “Valley of roses”. Мы представились в ответ. Мистер Смит сказал, что для него большая честь принимать таких дорогих гостей и что он безумно рад знакомству.  Мы выразили взаимное удовольствие и поблагодарили за приглашение. С утончённой светской любезностью управляющий подвёл нас к фуршетному столу и нижайше попросил уделить внимание скромному, по его словам, угощенью.  Второй его просьбой было подарить ему несколько минут нашего драгоценного времени и дождаться господина Мансура. Кто такой этот Мансур, мы спросить не успели – мистер Смит ловко откланялся и с быстротой фокусника исчез в той самой двери, из которой только что появился. Полные недоумения, но не решаясь вслух обсуждать происходящее, мы направились к фуршетному столу и в очередной раз были поражены: стол был накрыт так великолепно и изящно, что казался перенесённым из какого-нибудь знаменитого ресторана: парижского “Arpege” или лондонского “Sketch”, впрочем, может, так оно и было. Безмолвный вышколенный официант – египтянин  наполнил бокалы шампанским, которое было не хуже, а, пожалуй, даже и лучше, чем у Борзяковского, и ту же удалился. Преодолевая стеснение, мы принялись воздавать дань французской кухне.
     В какой момент появился Араб, я, честно говоря, увлёкшись деликатесами, не заметил. Я ощутил, как вздрогнула Ярослава, первая увидевшая его за спиной, и обернулся. Затем обернулись остальные. Араб стоял метрах в трёх от стола и молча смотрел на нас. Лицо его было абсолютно невозмутимо.
- Добрый вечер, – произнёс он после показавшейся мне чересчур длинной паузы. – Прошу вас садиться. – Араб указал на стоящей у стены атласный шёлковый диван. Говорил он на безупречном литературном английском и с гарвардским акцентом – в общем, намного лучше любого из нас. Мы безмолвно расселись на диване. Было в тонком и строгом лице араба что-то такое, что заставляло не задавать лишних вопросов. Хозяин “Долины роз” – а я уже не сомневался, что отель принадлежит именно ему - расположился в кресле напротив. И диван, и кресло стояли не случайно - всё было приготовлено для беседы. Стало неловко и почему-то страшно, захотелось выпить. Но вставать и идти за коньяком было как-то неудобно. По вспыхнувшей в глазах араба усмешке, мне показалось, что он догадывается о моём, и не только моём, желание. Бесшумно появился слуга с подносом, заставленном бокалами с напитками. Хозяин сделал приглашающий жест, и мы разобрали стаканы. Я сразу выпил полпорции и почувствовал, что немного успокаиваюсь. Араб, не торопясь, обвёл нас взглядом и, скрестив на груди руки, медленно произнёс.
- Спасибо, что приняли моё приглашение и посетили виллу “Райхана”, и спасибо, что выбрали для отдыха мой отель - “Valley of roses”. - Я оказался прав по поводу отеля. - Меня зовут шейх Мансур бен Мактума Аль Мактума. И у меня есть к вам небольшой разговор. Много времени он не займёт…
 

7

     Шейх обвёл взглядом сидящих перед ним русских.
- Спасибо, что приняли моё приглашение и посетили виллу “Райхана”, и спасибо, что выбрали для отдыха мой отель - “Valley of roses”. Меня зовут шейх Мансур бен Мактума Аль Мактума. И у меня есть к вам небольшой разговор. Много времени он не займёт…
     Русские ему понравились. Сейчас, увидев их перед собой, он уже по-другому воспринимал их поступок – не как вандализм неотёсанных туристов,  а всего лишь как ребячество и простительную ветреность.  Он им даже немного завидовал – себе шейх позволить быть таким беспечным не мог. Он много раз переступал через общепризнанные нормы поведения, которые люди обычно называют моралью, и переступал через самих людей, но преодолеть некоторые собственные внутренние барьеры не мог. Не мог совершать бессмысленные глупости, не мог быть смешным в глазах окружающих. Жестоким, страшным, бесчеловечным, даже безумным – да, но смешным – нет. А то, что сделали русские – пустое ребячество, дань молодости и радости жизни.
     Слева с краю сидел мужчина в очках. Шейх уже знал всех присутствующих по предоставленным ему досье и знал, что мужчину зовут Антон. Антон был серьёзен, но несколько рассеян. Его внимание, как историка, было всецело поглощёно находящимися в зале предметами старины, действительно, очень древними и редкими. Здесь были китайские вазы эпохи Мин, античные бронзовые скульптуры, византийские треноги для благовоний. Антон единственный из присутствующих гостей понимал возраст и ценность этих вещей и рассматривал их с профессиональным интересом и неподдельным восхищением.
     Следующей  сидела та, которая оставила серебряное колечко, лежащее теперь в кармане у шейха. У неё было странное имя - Инна. На Райхану она была, конечно, не похожа – сейчас, вблизи шейх это ясно увидел - но ему понравилась её прямая осанка, гордый взгляд и независимый вид. Такие женщины – холодные и невозмутимые с виду – способны на самые неожиданные и безумные поступки.
     Затем шёл долговязый американец – Питер. Этот развалился, как у себя дома, широко расставив голенастые колени.  Странно, но при всей нелепости его одежды, в ней была некоторая гармония. За маской чудака и балагура в американце явно скрывалось некое второе “я”, какая-то иная сущность. Шейху было любопытно узнать, что это. 
      Около Питера напряжённо, на краешке дивана сидела Ярослава – очень красивая девушка  с великолепными волосами и выразительными серыми глазами. Но северный тип её красоты не был близок шейху. Она волновалась больше других и нервно перебирала пальцами подол элегантного светлого платья. Но, несмотря на волнение, это мужественная натура, подумал про себя шейх, такие люди стойко переносят испытания и трудности.
     Далее располагался Олег – этот наоборот не испытывал ни тени тревоги, а был настроен даже слегка воинственно. Он сидел, небрежно закинув ногу на ногу и глядя шейху прямо в глаза. Симпатичный; тип, нравящийся женщинам. Решительность его не была показной – сразу видно, привык к риску.
     И последний - в предоставленном шейху досье он значился под именем Александр, но остальная компания почему-то называла его Саня. Русские странно искажают свои имена. Выглядит немного сонным, но очень внимательно оценивает происходящее, спокоен и сосредоточен.
     Сделав небольшую паузу, шейх продолжил свою речь:
- Да, небольшой разговор… Хочу вас спросить, понравилась ли вам “Долина роз”? Как вы оцениваете этот отель? Всем ли вы довольны? Для меня важно мнение моих гостей – прошу вас откровенно изложить всё, что вы думаете.
     Расслабившись после прозвучавшего вопроса, рассеявшего неопределённость ситуации, русские стали наперебой восхищаться “Valley of roses”. Восхищение их было искренним, а слова их не были пустой лестью гостеприимному хозяину. В них прозвучали понимание и объективная оценка всех, даже скрытых от неискушённого взгляда достоинств отеля. Они отметили прекрасную архитектуру зданий и великолепную работу мастеров по камню, удивительные фонтаны и редчайший мрамор бассейнов, планировку сада и изумительные растения, собранные в нём. Не были обойдены вниманием прекрасные ковры, драгоценная старинная утварь, роскошные мозаики и великолепные витражи, украшающие отель. Отдали дань уважения превосходной кухне, отменному сервису, обслуживанию и отлично подобранному персоналу. Да, они знали, о чём говорят, и шейху было приятно, что их с Райханой детище оценено по достоинству и приносит людям так много радости. Выслушав гостей, шейх поблагодарил их за высокую оценку и лестные отзывы о “Долине роз” и, внезапно приняв удивившее его самого решение, негромко произнес:
- Я очень рад был найти в вас столько вкуса и понимания работы, проделанной создателями  “Valley of roses”, а потому хочу сделать вам одно неожиданное для вас предложение.
     Я продаю “Долину роз”. Продаю, как бы грустно мне не было это делать, почему – не имеет значения. Назначенная мною цена очень невелика, но я хочу передать отель только тем людям, которых я сочту этого достойными. Желающих приобрести “Valley of roses” уже более чем достаточно, и через три дня  истекает срок, после которого я должен выбрать покупателя. Вам я предлагаю приоритетное право покупки. Я продаю отель за пять миллионов долларов, реальная его цена, как я уже говорил, намного выше. Если вы сможете найти эту сумму, других покупателей я рассматривать не буду - отель станет вашим. Прошу вас серьёзно подумать над моим предложением. Я понимаю, что опыта подобной деятельности у вас нет, но я уверен, что в ваших руках “Долина Роз” не потеряет своего блеска, а расцветёт ещё более, и вложенный в неё труд одного очень дорогого для меня человека не пропадёт даром.
     Итак, три дня. Я жду вашего ответа и надеюсь, что он будет положительным. Связаться со мной вы сможете через мистера Смита, он предупреждён. А теперь прошу меня извинить, меня ждут дела. 
     Шейх поднялся и, пожелав русским приятного продолжения вечера, откланялся.
Он чувствовал, что поступил правильно.  Почему он не стал требовать от русских отчёта за вторжение на его виллу, а вместо этого сделал им столь выгодное предложение, шейх Мансур и сам объяснить не мог - наверное, русские ему просто понравились. В конце концов, он волен был поступать так, как ему заблагорассудится, не отчитываясь в этом ни перед кем, в том числе и перед самим собой. Уже, выйдя из зала, шейх внезапно о чём-то вспомнил и, резко развернувшись, вернулся к гостям. Подойдя к Инне, он протянул ей на ладони серебряное колечко, оставленное девушкой вместо выпитой бутылки коньяка.   
     Русские всё поняли и густо покраснели.   


8
   
     Сластёна, скрючившись, сидел у кромки прибоя и слушал печальные вздохи моря. Невидимые во тьме волны монотонно набегали на утрамбованный мокрый песок и, словно верная собака, лизали резиновые подошвы Сластёненных макасин. Сластёне было грустно. Охота сегодня не заладилась, совсем не заладилась – настроения не было никакого. Любимый чёрный костюмчик казался нелепо гротеским и жал между ног, привычка прятаться и шарахаться от каждого шороха до чёрта утомила, горящие в ночи окна уже не манили и не вызывали такого азарта, как раньше. Что же делать, неужели  его навсегда покинула страсть  к охоте?
     Погрузившись в печальные мысли, Сластёна не заметил подошедших сзади людей. Людей было двое – мужчина и женщина, оба были русские и, как водится у русских на отдыхе, сильно пьяные. Парочка пошатываясь тащилась по песку и при этом яростно выясняла отношения. Мужчина с попеременно то: угрожающей, то плаксивой интонацией требовал от женщины выполнения каких-то обязательств, а женщина визгливо хохотала и обзывала мужчину непристойными словами. Увидев Сластёну, парочка не обратила на него внимания – ни его странное чёрное одеяние, ни молчаливое сидение около моря не произвёло на них никакого впечатления. Сластёна обернулся и с недоумением стал наблюдать за разыгрываемой на его глазах сценой.
- Манька, ещё раз такое замечу, в глаз получишь! – кричал мужчина, эффектно потрясая кулаками. – Думаешь, я слепой, думаешь, я не видел, как ты с черномазым по углам тискалась?! Тебе чего, одного мужика мало?!
- Да какой ты мужик! – похахатывала Манька. – Мерин ты рязанский, а не мужик! Про меж глаз он мне даст! Попробуй только, да от тебя мокрое место останется!
- Ну Манька, ну Манечка! – Мгновенно переходил мужчина от угроз к жалости. – Ну ты же знаешь, как я тебя люблю! Я же всё для тебя делаю! Захотела шубку – пожалуйста! Захотела в Египет – пожалуйста! А ты, тварь такая, путаешься с кем попало!  И что тебя на немытых тянет – что здесь, что в Турции, что у нас, на рынке нашем черномазом! Ну чем они лучше меня?!
- А вот и лучше! Хи-хи! Уж я то знаю, чем они лучше! – всё больше наглела Манька. – Шубой он меня попрекает, козёл недойный! Да засунь себе свою шубу знаешь куда?! В жопу себе засунь свою шубу! Кошку эту драную!
- Ах ты курва, неблагодарная! – взрываясь, ревел мужчина, обиженный за шубу. – Какая же это кошка, если это енот! Енот чистокровный! А на счёт “лучше меня”, дрянь ты этакая, я тебе покажу, кто здесь лучше! Ты у меня сейчас узнаешь, корова сисястая!
- Да кто узнает?! Да что ты покажешь?! Да тебе и показывать нечего! – ещё больше распаляла Манька мужика. – Да ты и не мужик вовсе! Какой ты мужик?! Даже это чмо долговязое и то лучше тебя! - ткнула она пальцем в мирно сидящего Сластёну. – Смотри какой красивый, какой спокойный!  Вали отсюда, я с ним останусь! – Манька вильнула задом и нагло  плюхнулась рядом со Сластёной  на жалобно пискнувший шезлонг. Сластёна обалдел и не мог вымолвить ни слова.
     Мужчина обалдел не меньше Сластёны. Он, не мигая, уставился на своего неожиданного соперника и, сжав кулаки, стал медленно наливаться багровой краской, что в темноте, впрочем,  было не очень незаметно. Женщина развязно закинула ногу на ногу и, навалившись на впавшего в ступор Сластёну, обняла его горячей потной рукой.
- Ах ты гад! Ах ты сволочь тонконогая! – заорал мужчина, как ошпаренный, поняв, какой обидный для него оборот приняло дело, – ты чё, бля, ниндзя что ли? – начал он угрожающе надвигаться на Сластёну, – ниндзя что ли, да, бля?! Нацепил на жопу чёрное трико и думаешь бабу у меня увести?! Хрена тебе лысого! 
     Мужчина широко размахнулся и, молодецки ухнув, двинул Сластёне кулаком в ухо. Успевший уже прийти в себя и сориентироваться Сластёна ловко вильнул в сторону. Потерявшая опору Манька, опрокинулась на бок и оказалась как раз на пути молодецкого кулака. Мужчина не смог совладать с могучим размахом и со всей дури, как и обещал, заехал Маньке в глаз. Раздался глухой, но страшный “чмок”, тишина разорвалась жалобным воплем. Разъярившись от своей неудачи, словно бычок трёхлеток, горе-любовник с кулаками набросился на Сластёну. Похоже, от злости у мужчины в голове совсем помутилось, и он, ничего уже не соображая, попытался выместить обиду на своём пляжном сопернике. Мужчина был довольно крупный, с плотной жилистой шеей и большими волосатыми кулаками. Будь на месте Сластёны кто-нибудь другой, ему бы не поздоровилось. Но Сластёна умел постоять за себя и, драка оказалась недолгой – мастерство быстро победило грубую силу. Сластёна с юных лет занимался карате - ещё с тех пор, как его избили соседские подростки, поэтому разобраться с разбушевавшимся работягой для него не составило особого труда. Манька заплывшим глазом удивлённо наблюдала за происходящей перед ней разборкой. Сластёна был изящен и грациозен  - плавный уход в сторону,  ногой в бедро, рукой – в солнечное сплетение, другой рукой – по почкам, снова ногой – в голову. Противник повержен.
     Сластёна постоял пару минут, посмотрев на застывшую у его ног тушу, затем отвернулся и ленивой трусцой побежал в сторону отеля. На песке остался лежать неподвижный горе – любовник, а рядом на коленях сидела причитающая, как на похоронах, одноглазая Манька. Как ни странно, но, кажется, мир в отношениях пары к этому времени был полностью восстановлен.
     Удивительно, но произошедший эпизод несколько поднял Сластёне настроение и даже как-то приятно взбодрил его. Это было, конечно, было  не то, что охота, но тоже, в общем-то, неплохо. “Может, мне немного переквалифицироваться? – с гордостью подумал он, польщённый своими успехами, и тщательно ощупывал приятно зудящие костяшки пальцев. – Чёрный Плащ – Гроза ночи! А что, звучит неплохо!” К себе в номер Сластёна вернулся хоть и не поохотившийся, но в очень неплохом настроении и вполне удовлетворённый.   

 
Глава девятая.


1

     Как ни странно, геморрой у Кубика в египетской тюряге прошёл на первый же день - как рукой сняло! Толи так исцеляюще подействовала разбитая рожа маршруточника, толи перемена обстановки - не важно, главное, прошло. В тюряге вообще оказалось неплохо: сытная жратва, безделье, тепло - хоть на полу спи. Жарковато, конечно, и грязно – тараканы большие рыжие, но это ничего - мелочи. Зато с сокамерниками проблем никаких - спортсмены, вместе непобедимые, как армия Александра Македонского, сразу навели свои порядки: отправили недоносков-египтян подальше к параше, заняли лучшие койки, поотбирали у местных еду и ненужные им ценные вещи. Порнушку, конечно, тоже конфисковали. Долго разглядывали египетские журналы со смуглыми девками и морщились – не понравилось – девки были какие-то страшненькие, наши – гораздо лучше. Местные блатари тихонько роптали, но делать ничего не делали. Только один – типа местный пахана - авторитет хотел было показать, что он крут, и постоять за братву. Но с ним и с его дружками живо разобрались: одному Лысый сломал руку, другого Шайба припечатал мордой об стену, а самого главаря, доставшего было самодельный ножик, Кубик окунул в парашу, навсегда объяснив, что главные в египетской тюрьме - русские. Почти санаторную обстановку немного портили надзиратели, которые подло издевались над мужчинами. Надзиратели заставляли спортсменов каждый день мыть кипятком полы и чистить зубными щётками “очки”, но даже полисмены особо не наглели и старались держаться подальше - случай с маршруточником был всем известен, и  злить русских медведей остерегались. Могли взбеситься и пришибить.
     Чем занять свободное время, которого оказалось предостаточно, мужчины быстро нашли: резались на интерес и жратву в карты, листали захватанные липкие журналы с женскими телами, занимались физкультурой. Физкультурой занимались много и активно: Интеллигент часами простаивал, изо всех сил упёршись руками в стену - проводил изометрические тренировки (египтяне сначала хихикали, потом получили по морде и заткнулись); Кубик по тысяче раз в день отжимался и по две тысяче раз приседал; Лысый с Шайбой боролись и устраивали спаринги. Угнетало одно - мысль о предстоящим разговором с Артуром, которому Кубик успел позвонить перед тем, как у них отобрали телефоны. В том, что Артур их вытащит из тюряги, спортсмены не сомневались, но что будет потом... Лысый и Шайба много раз начинали расспрашивать Кубика о том, что сказал Артур, узнав о случившемся, но Кубик только мрачно вертел головой и невнятно бормотал:
- Ничего он не сказал. Не успел он ничего сказать - отобрали у меня телефон. Лохами только назвал, позорными, и шкуру обещал спустить. А больше ничего не сказал - не успел. Да и что тут скажешь?
     Наконец, на пятый день надзиратели всей толпой, вооружившись автоматами, вывели атлетов из камеры и с гнусными оскорблениями вытолкали их на свободу. У ворот спортсменов ждали Анжелика и серьёзный коренастый мужчина с холодными глазами. У мужчины была плотная мохнатая грудь и короткий ёжик серых волос - видимо он и устроил освобождение атлетов. Одет освободитель был очень цивильно и даже пижонисто:  белые брюки, белые туфли и белая рубашка, в руках - чёрный дорогой кейс из крокодиловой кожи. Мужчина молча оглядел вышедшую за ворота четвёрку и, сплюнув сквозь зубы, презрительно сказал:
- Короче так, молодцы, - ударение он, почему-то, поставил на первом слоге, - ещё один такой косяк, и ваши паршивые шкуры будут сушиться на одесском привозе. С этого момента вы, лошары, переходите в полное моё распоряжение. Перед Артуром за вас теперь отвечаю я. Звать меня будете Батей. Сейчас поедем на хазу, а завтра - на дело. И чтоб никакой самодеятельности!  Если кто-нибудь что-нибудь выкинет - яйца оторву! За мной!
     Батя резко развернулся и твёрдым шагом направился к стоящему метрах в двухстах у тротуара тёмному фургону. Не произнёсшая ни слова Анжелика пошла рядом, спортсмены несколько растерянно поплелись сзади. Шайба пристроился рядом с Кубиком и, подпрыгивая, нервно зашептал тому на ухо:
- Слышь, я просёк, кто это! Просёк - это Мент! Я тебе точно говорю, это Мент! Я это сразу просёк!
- Какой такой Мент? Чё это за Мент? Крутой что ли какой-то?
- Ага, очень крутой! Очень! Работает с Артуром - по особо важным делам. Бывший ментовской полковник - тот ещё зверюга! Говорят, двоих замочил прямо на очной ставке - не хотели колоться, бля! Во даёт, бля! За это его из мусорни и попёрли! Ха-ха! Хотели посадить, да отмазался гад, ха-ха! Хитрый, гад! Небось…
     Шайба прервался на полуслове и пронзительно взвизгнул от резкой боли в ноге. Оказывается, увлёкшись рассказом, он не заметил, как Мент, который на самом деле был Мент, замедлил шаг и, оказавшись рядом, услышал его шёпот. Тяжёлый каблук с размаху припечатал ногу болтуна к асфальту.
- Ты чего разговорился, сынок? Давно по соплям не получал? Иди и помалкивай - целее будешь. Ещё раз распустишь язык - пеняй на себя. И чтоб не матерился, бля. Понял, бля?!
- Понял, понял! - проскулил Шайба и, выдернув ногу из-под каблука, прихрамывая, отбежал в сторону.
     Подошли к фургону. Анжелика, сказав что-то Менту, отделилась и направилась в сторону стоящей неподалёку легковой машины, Мент сел за руль, спортсмены разместились сзади в кузове. В фургоне было хорошо – работал кондиционер, опять же свобода – тоже приятно. Мент завёл машину и, не нарушая правил дорожного движения, поехал по улицам.  Через двадцать минут пути он остановился у обшарпанного шестиэтажного дома на окраине города. Поднялись на верхний этаж, Мент, открыв ключом дверь квартиры под номером “27” и запустил спортсменов внутрь. В квартире было три комнаты, восемь кроватей, один холодильник и больше ничего. В одной из комнат сидели два здоровых прыщеватых парня с угрюмыми лицами - помощники Мента. Они презрительно взглянули на спортсменов и даже не ответили на их приветствия. Мент ткнул пальцем в одну из комнат и приказал атлетам сидеть и ждать команды.      


2

      Хаким был сильно не в духе: царапины на лице болели, прокушенная рука ныла, нос распух. Царапины были гнусные – явно нанесённые женской рукой. Что подумают о нём его люди – что он не может справиться с женщиной? Нет, так он этого не оставит. Он всем покажет, что Хакима Жестокого не зря называют жестоким!
     Вчера вечером Хаким зашёл к русской невольнице Наташе, чтобы немного поразвлечься перед сном, но неожиданно встретил отпор – по необъяснимым причинам русская вдруг заупрямилась. Хаким стал угрожать и попытался взять её силой, но дочь шакала совсем взбесилась – начала кусаться, брыкаться, царапаться. Хаким потерял контроль над собой и сильно избил Наташу - товар был надолго испорчен. Дарить её в таком виде Ганзалису было нельзя - это было бы явное неуважение, теперь нужно подобрать другую. А это – ещё расходы, которых в последнее время и так немало…
     Сейчас Хаким сидел в своём главном офисе - в старой заброшенной текстильной фабрике на окраине города. Фабрика представляла собой длинное трёхэтажное здание с узкими, похожими на бойницы окнами и многочисленными перепутанными лестницами. Заброшенной она была только по бумагам:  на первом и третьем этажах располагались цеха, в которых по восемнадцать часов в сутки батрачили маленькие потные китайцы, которые шили вещи, продаваемые потом под видом итальянских брендов. Предприятие это также принадлежало Хакиму и приносило неплохой доход, несравнимый, правда, с доходом от торговли наркотиками и живым товаром. В кабинете Хакима, единственный на всю фабрику, гудел кондиционер, по голым грязным стенам ползали мухи. Ещё раз с неудовольствием посмотрев в зеркало, Хаким с хлопком открыл банку кока-колы и, не допив её, бросил в корзину – газировка оказалась тёплой. На экране пятидесятидюймового плазменного телевизора, висящего напротив стола, беззвучно извивались девушки в купальниках – Хаким любил смотреть клипы по MTV. Особенно ему нравился клип Benny Benassi , в котором почти голые тёлки изображали дорожных рабочих. Клип закончился, и началась реклама. Хаким решил пройтись по цехам.
     В помещениях, где создавались вещи из последних коллекций итальянских Кутюрье,  было темно и очень жарко – на кондиционеры тут, естественно, никто не тратился, а вентиляторы только гоняли вонючий воздух. Китайцы, склонившись над допотопными швейными машинками, усердно строчили. Заметив Хакима и его приближённых, они изо всех сил вжимали головы в плечи и практически исчезали за ворохом тряпья. Хаким не любил ходить один, с ним всегда была его свита – так больше боялись. На этот раз он взял с собой Умара  и маленького злобного Хусейна. Хусейн, разыскиваемый за убийство двух туристов, зарезанных им за пляжную сумку и пару полотенец, был совсем невысокого роста и, наверное, именно поэтому обожал издеваться над низкорослыми китайцами. Те при его приближение начинали безудержно дрожать и прямо-таки зеленеть от страха – Хакима это очень забавляло. Вот и сейчас, желая поразвлечься, Хаким нарочно замедлил шаг около стайки молоденьких девушек, недавно прибывших на завод. Хусейн понял намёк и приступил к делу. Девушки затрепетали и, стараясь не смотреть в сторону египтян, изо всех сил застрочили на своих машинках. За соседним столом сидели мужья китаянок – тщедушные молодые китайцы, выполняющие ту же самую работу, что и их жёны. Они резко побледнели и стали бросать взволнованные быстрые в сторону своих жён и египтян. Особенно волновался один – самый молодой и с виду самый отважный, с широко распахнутыми от отчаяния узкими глазами. Он даже прекратил  работу, что крайне строго запрещалось, и теперь неотрывно смотрел на соседний стол и зловеще ухмыляющегося Хусейна. Всё это, конечно, не укрылось от  Хакима.
     Хусейн с мерзкой улыбкой пошёл вдоль стола со швейными машинками и, делая вид, что интересуется только работой, стал одну за другой перебирать лежащие на столе тряпки.  Глаза его шарили по согнувшимся и не попадающим в строчку китаянкам. Дойдя до конца стола, Хусейн остановился, привлечённый вниманием к сидящей последней в ряду, с краю девушке. Девушка была симпатичнее других и не такая забитая – с миловидным лицом и красивыми чёрными волосами, правда, очень молоденькая. Хусейн протянул руку и грязными, с обломанными ногтями пальцами взял китаянку за подбородок и развернул его лицо наверх. Ухмылка его стала ещё шире. Хаким с удовольствием увидел, как молодой китаец, за которым он наблюдал, весь дрожа за свою возлюбленную - дурные предчувствия китайца не обманули – египтянин заметил красоту его молодой жены -  приподнялся и опёрся руками на стол. Умар незаметно сделал шаг ему навстречу. Хусейн тем временем, не отпуская подбородок китаянки, другой рукой стал расстёгивать кофточку у неё на груди. Замерев от ужаса, как кролик перед удавом, девушка сидела неподвижно, вся сжавшись в один маленький трепещущий комочек. Хакиму показалось, что он почувствовал запах мочи - кто-то обоссался от страха. Когда кофточка оказалась расстёгнутой до середины и на свет показались маленькие нежные груди с дерзко торчащими розовыми сосками, юный китаец не выдержал и с отчаянным криком бросился на помощь возлюбленной. Страшный удар в живот опрокинул его на пол - Умар наблюдал за китайцем и был готов к его броску. Вместе с подбежавшим Хусейном они налетели на скорчившееся на полу тело и стали яростно избивать его ногами. Доносилось тяжёлое хеканье и страшные булькающие звуки. Девушка, даже не застегнув кофту, неподвижно сидела и пронзительно, на одной ноте верещала. Остальные китайцы, как завороженные, смотрели на расправу над их собратом. Некоторые продолжали во время этого механически шить.
     Когда китаец на полу перестал даже дёргаться, вспотевшие и шумно дышащие Умар и Хусейн наконец оставили его в покое. Хаким поощрительно  кивнул головой – он получил истинное наслаждение. Пошли дальше по цеху, но уже никого не трогали – всеми тремя овладела приятная истома, как после тяжёлой, но хорошо сделанной работы. Когда стали подниматься наверх в офис, у Умара зазвонил телефон. Выслушав звонившего и сказав несколько слов, он доложил Хакиму, что туристы, искалечившие его брата, наконец найдены. Хаким, распалённый увиденным несколько минут назад зрелищем, кровожадно оскалился и приказал готовиться – завтра, не откладывая, нужно было нанести туристам визит.
- И собери всех людей, какие у тебя есть - чтобы не вышло так, как тогда - с дайвингистами.  Вооружитесь получше, но без пушек – в отель с ними опасно. С вами поедет Садык – брат хочет лично рассчитаться с этими шакалами. И следи, чтоб с ним ничего не случилось – если что, ответишь головой!   
 

3

- Нужно пять, – Инна сделал в песке пять небольших ямок, – а есть только два. – В две крайние ямке она положила по ракушке. – Что будем делать?
     Что делать, мы не знали – арифметика была слишком простой, а недостающие для покупки отеля три миллиона – слишком крупной для нас суммой.
     Мы сидели на пляже с чашками кофе в руках и обсуждали предложение шейха.
- Антон, скажи своё мнение, как специалист по инвестициям. Это хорошее капиталовложение? – обратилась Инна к мужу.
- Очень хорошее, – серьёзно ответил тот.
- Это всё, что ты можешь сказать?
- Всё.
- Спасибо большое за развёрнутый ответ.
     Большая серая чайка спикировала на песок и, наклонив голову, озабоченно взглянула на нас. Похоже, она тоже хотела принять участие в совещание.  Питер, причмокивая, отхлёбывал кофе, Ярослава водила коктейльной трубочкой по дну стакана, я смотрел по сторонам и пытался представить, что всё это - отель, пляж, бар, пальмы - может принадлежать нам. Представить не получалось – мне просто не хватало воображения.
     Насытившись нашим молчанием, Олег, словно подброшенный пружиной,  вскочил на ноги и со злой решимостью сказал:
- Ну и чего тогда зря сидеть? Давайте считать деньги. Посчитаем всё, что у нас есть, и тогда будем думать. Я готов продать машину, “штук” сто за неё дадут - я её здорово “прокачал”. Квартиру продать не могу - живу с бабушкой.
- У нас тоже нет своей квартиры – снимаем, - сказала Инна за себя и Антона. - Но кое-что накопили. Плюс семьдесят тысяч.
- Неплохо, - одобрил Олег.
- А у меня совсем ничего нет, - грустно призналась Ярослава. - Вы меня простите или идти побираться?
- Иди побирайся.
- Я так и знала. Отличные друзья!
- Мы такие! - гордо подтвердил Олег. - А ты, Питер, - переключился он на историка моды. - Колись, сколько у тебя денег! Ты богатый американец - где money?
     Питер сделал глупый вид, как будто он плохо понимает по-русски.
- I do not understand.  Money - No, богатый - No! - замотал он головой. Потом с лукавой улыбкой добавил. – Но есть сто тридцать тысяч. Американских долларов.
- Ого! Богатенький Буратино! Но мог бы скопить и побольше.
- У меня много расходов. Вино, женщины и всё такое...
     Ярослава пнула Питера ногой.
     Пришла моя очередь отчитываться в финансах. Я признался, что могу продать дачу и добавить тем  самым в общую копилку ещё пятьдесят тысяч. Других накоплений не имею.
- Итого... - быстро прикинул Олег в уме. - Триста пятьдесят тысяч. Хм, не густо...
     Мы сразу погрустнели.
- Что же делать? - жалобно спросила Ярослава, чувствуя себя виноватой. - Может взять кредит?
- Нам никто столько не даст, ни один банк, - авторитетно заявил Антон. - Даже пробовать нечего.
- А если обратиться в твою инвестиционную компанию? - предложил я. - Их это не заинтересует?
- Заинтересует. И компания готова будет вложить деньги - даже без моего содействия. Но при этом захапает себе львиную долю отеля - процентов восемьдесят. Нам останутся крохи, и тут уже я ничего не смогу поделать. А затем отель, не откладывая, перепродадут, причём наша доля будет принудительно выкуплена. В итоге мы, конечно, заработаем процентов по двадцать пять с вложенных денег, но отель перейдёт в другие руки. Шейх обидится.
- Шейха обижать нельзя.
- Нельзя.
- А если попросить в долг у Борзяковского? - встрепенулась Ярослава, видимо, вспомнив томные взгляды, которые бросал на неё олигарх. - У него, наверняка, есть.
- Есть то у него - есть. Да вот даст ли он? - снова возразил Антон. - Поверьте мне, в Москве это будет совсем другой человек - не то, что здесь, на море. К тому же, как вы собираетесь возвращать более двух с половиной миллионов? Отель не скоро принесёт такую прибыль. И не забывайте, чтобы предприятие полноценно функционировало, в него тоже нужно вкладывать деньги. Нет, занимать не вариант.
- Неужели мы упустим такой шанс?! – эмоционально воскликнула Инна. - Неужели мы откажемся от отеля? И спокойно поедем в Москву проедать свои два миллиона?!
- Да, это будет самое правильное, - спокойно отреагировал Антон. - У нас нет денег на покупку отеля, ничего не попишешь.
- Вот именно, - присоединился Олег, - давайте выбросим из головы эту авантюру – и не стоит себя зря мучить. У нас есть два миллиона - потратим их с удовольствием. А от отеля не обязательно отказываться - будем приезжать сюда хоть каждый год!
     Я был согласен с Антоном и Олегом и, чтобы отвлечь друзей от несбыточных мечтаний, предложил пойти искупаться. Мы побежали к морю и, окатывая друг друга фонтанами брызг, попадали в кипящую воду. Я, Олег и Питер поплыли наперегонки к буйкам. Я оказался первым, Питер благодаря длинным ногам - вторым, а Олег занял почётное третье место. Похоже, Олега это совсем не расстроило. Он со смехом обвинил меня с Питером в употреблении допингов и, поднимая фонтаны брызг, поплыл в сторону двух девушек, катающихся на катамаране.
 

4

     Дверь в ванную была приоткрыта, поэтому даже сквозь шум воды Анжелика услышала звонок телефона. Звонок был требовательный и властный - у Анжелики сразу появилось дурное предчувствие. Выключив воду, она обернулась полотенцем и, оставляя на полу мокрые следы, побежала в комнату. Когда до телефона осталось не больше полуметра, он вдруг замолчал. На дисплее высветилось сообщение о пропущенном вызове. Анжелика посмотрела имя абонента и чертыхнулась - ей звонил Чарльз Диннер.
     Только этого сейчас не хватало! Она провела в Хургаде уже почти неделю, но дело не сдвинулось ни на шаг - кроме пустых обещаний “порадовать” Москву до сих пор было нечего. Шухрад так и не смог организовать встречу с таинственным владельцем отеля - похоже, он риэлтор слишком мелкой сошкой для этого. Всё, что смог сделать египтянин, это передать ей стандартные требования, предъявленные всем покупателям, участвующим в тендере. Требования были просты: рассказать о компании, которую представляет покупатель, и изложить план дальнейшей эксплуатации и развития отеля. Два дня Анжелика провела, работая над презентацией. С рассказом о компании она более менее справилась, просто содрав кусок из корпоративного буклета (и то, там не было ни слова о работе в гостиничном бизнесе, а от себя Анжелика придумать ничего не смогла), а вот с планом развития и эксплуатации “Valley of roses” она сразу попала в глухой тупик. О работе хостельеров Анжелика не имела ни малейшего представления. Пришлось написать  какую-то чепуху, тупо скопировав куски текста из интернета, но Анжелика и сама понимала, что надежды на такую презентацию было мало. Все её планы основывались на личной встрече с владельцем отеля, а если эта встреча не состоится, то, что делать дальше? Не вкладывать же ей, черт подери, в презентацию своё фото с раздвинутыми ногами и надписью: "Трахни меня"! Так её вообще вышвырнут из страны! Конечно, ещё оставался крохотный шанс на то, что Шухрад всё-таки добьётся встречи с хозяином - думая об этом, Анжелика и бежала из ванной к телефону – но шанс это был, действительно,  крохотный, и с каждым днём в него верилось всё меньше и меньше. Теперь ещё этот пропущенный вызов...
     Последний разговор с Диннером был только вчера вечером - Анжелика скормила ему очередную порцию лживых обещаний и нагло заверила, что до подписания контракта осталось всего три дня.  Сегодня Диннер звонит снова... Что, чёрт подери, ему надо?! Неужели старый козёл всё-таки хочет прилететь в Египет?! Вероятность этого была. Во время вчерашнего разговора, обрадовавшись скорому заключению контракта, Диннер намекнул, что подумывает прибыть на подписание - как догадывалась Анжелика, он хотел просто забраться ей под юбку – подальше от глаз коллег. Анжелика его ловко отговорила, напугав шестидесятиградусной жарой и процветающей вокруг антисанитарией. Но теперь этот звонок - видимо, похоть победила благоразумие. Придётся перезвонить и узнать в чём дело.
     Чтобы отложить неприятный момент, Анжелика решила сначала спуститься вниз, на ресепшен и купить себе сигарет. Свои у неё уже давно закончились – курила Анжелика в последнее время очень много, но зато она смогла привыкнуть к египетской марке "Клеопатра". Стоящий за стойкой Карим сделал вид, что не замечает Анжелику. Так и не добившись от женщины взаимности, он переключился на двух жирноватых сестёр с Украины, недавно въехавших в отель и сразу поселённых им в двухкомнатном люксе. Анжелика, оскорблённая таким "предательством" стала нагло грубить Кариму и разговаривать с ним свысока, как с тупой прислугой. Египтянин обиделся. Это ещё больше распаляло Анжелику. Вот и теперь, увидев, что красавец делает вид, будто её не замечает, она с размаху швырнула на стойку десятифунтовую банкноту и злобно процедила:
- Чего рот разинул? Спишь что ли? Спать дома будешь, давай сигареты. "Клеопатра", две пачки!
     Карим нахмурил густые чёрные брови - всё-таки он был очень хорош собой! – и, молча, выложил на стойку две пачки сигарет. Отсчитав сдачу, он вновь отвернулся к работающему телевизору.
- Привет украинским шалавам! – с издёвкой поблагодарила Анжелика и, стуча каблуками, вернулась в свой номер.
     В номере она закурила сигарету, села в кресло и взяла в руку телефон. Звонить не хотелось.
     Анжелика стала вспоминать события прошедших дней и пришла к выводу о том, что в Египте ей почему-то тотально не везёт. Сделка с покупкой отеля, скорее всего, провалится, Олег отдать диск отказался, присланные Артуром уроды попали в тюрягу, даже с Каримом – и тут почему-то не сложилось.  Хоть бы эти проклятые снова качки не ввязывались в какие-нибудь неприятности! Когда Анжелика позвонила Артуру и попросила прислать новых боевиков, тот был очень недоволен и сказал, что он помогает ей в последний раз – придётся оторвать людей от серьёзных дел. Анжелика поблагодарила, но поняла, что отношения с Артуром испорченны, причём, что самое обидное, не по её вине. Разве она заставила тупых спортсменов устраивать в маршрутке драку?! Нечего было присылать такое дерьмо! Вот прилетевший Мент - это другое дело, к нему она сразу почувствовала уважение. То, что он справиться с поставленной задачей, Анжелика нисколько не сомневалась! Представив, что будет с Олегом и его друзьями, и немного взбодрившись от этих мыслей, Анжелика ещё раз взглянула на сообщение о пропущенном вызове и, выделив номер Чарльза Диннера, решительно нажала "позвонить".
     Голос президента русского “MERIEL” был холодным и далёким, как берега его родины – Туманного Альбиона. Ожидавшая, что Диннер вновь начнёт елейным голоском напрашиваться в Египет и предлагать ей поселиться с ним в каком-нибудь шикарном отеле, Анжелика тут же растерялась. Чарльз Диннер, даже не поинтересовавшись, как продвигается сделка Анжелики с покупкой отеля, сразу приступил к делу. Он был предельно сух и краток:
- Анжелика, завтра утром ты должна быть в Москве. Из Лондона прилетела комиссия для проверки компетенции менеджеров высшего звена и твоя персона её очень интересует. Приготовься дать отчёт о проделанной тобой работе на должности директора по развитию и по состоянию последней сделки. И имей в виду, члены комиссии настроены очень критично. Всё, до завтра.
     После того, как Чарльз Диннер  положил трубку, Анжелика ещё долго сидела с телефоном в руке и, не мигая, смотрела перед собой – она была в состояние шока. То, что она услышала, не могло быть правдой. Комиссией, правда, давно грозили, но она всегда считала её мифом, легендой для устрашения персонала, страшной сказкой на ночь. И вот комиссия уже в Москве... Как же быть, как удержаться на своём месте?! Как объяснить, что за время работы на месте директора по развитию он не сделала вообще ничего?! Позволят ли ей хоть вернуться на свою старую должность или выгонят вообще?!
     Теперь только эти вопросы занимали Анжелику. Она забыла и про Олега, и про диск, и про Мента, и про отель, который так и не купила - про всё. Спешно бросая вещи в чемодан и бронируя билеты на ближайший рейс до Москвы, он думала только об одном – о том, что же ждёт её в столице.


5

     Обилием посетителей бар  "Скарабей" не отличался - нас шестеро, да ещё одна пара, о которой я расскажу позже. Мы сидели на зелёном и мягком, как переспевшая фейхоа, диване, а рядом с нами, в мраморном бассейне плавали маленькие красные рыбки. Ярослава бросала рыбкам орешки и кусочки фруктов, рыбки жадно поедали угощенье - аппетит у них был отменным. Питер высказал предположение, что в аквариуме плавают пираньи. Все посмеялись над словами американца и наперебой стали доказывать, что пираньи выглядят совсем по-другому и не едят ничего, кроме мяса. Но руку в воду почему-то никто засунуть не захотел. На небесно голубых стенах бара висели монументальные, в два метра шириной  картины со сценами из жизни Клеопатры. Некоторые из сюжетов были очень фривольны - например, купание с тремя чернокожими невольниками. Сам ли художник придумывал сюжеты, либо ему заказали, сложно было сказать, но мастерство и проработка деталей производили очень сильное впечатление.
     Мы пили махито. Махито – хороший коктейль, если его правильно приготовить, а бармен-испанец - седовласый, полный достоинства, пожилой красивый мужчина – готовить их умел. Мы сидели в баре уже второй час и, не знали, какую уже порцию по счёту пьём. Олег утверждал, что шестую, Инна - что седьмую. Я склонялся к тому, что прав всё-таки Питер – он настаивал на том, что мы пьём уже восьмой по счёту коктейль. Бар был хороший, но странный. В центре, на мраморном постаменте стоял большой серебряный скарабей, вокруг него - фигурки обнажённых девушек. Интерьер был необычный: жёлтые розы на потолке, ярко-розовые туалеты с чучелами обезьян. Над барной стойкой висела клетка с нахохлившимся грозным ястребом, в углах стояли огромные, в рост человека кальяны. Про "Скарабей" в рекламном буклете отеля не было сказано ни слова, и обнаружить бар можно было только случайно – он скрывался в глубине апельсинового сада, в окружение переспелых оранжевых плодов. Сразу после первого махито бармен принёс нам в бронзовых плошках огромные порции апельсинового мороженного с мелко порезанными кусочками плодов. Мороженное мы не заказывали, но когда Олег попытался указать на это, бармен грозно нахмурил брови и укоризненно покачал головой - настоящий испанский гранд. Пришлось подчиниться. Махито был очень хорош, мята свежей и ароматной, и заедать коктейль апельсиновым мороженным оказалось приятно. За всё время пребывания в баре мы ни разу не утрудили себя просьбой повторить заказ – испанец приносил новые бокалы сразу, как только пустели старые. Вскоре на нашем столе появилось блюдо с жаренным миндалём и фрукты, а затем и баранина на вертеле. В общем, хороший бар, нам понравилось.
     Когда дело дошло до восьмой или девятой порции Махито я взялся читать захваченную с собой "Саламбо", а друзья завели разговор о вьючных животных - ишаках, ослах, верблюдах и им подобных существах. Как они набрели на эту странную тему, одному Богу известно, но как-то набрели. Мне запомнилось то, что Питер очень нахваливал ишаков, называя их лучшими друзьями человека. Когда ему объясняли, что лучший друг человека - собака, Питер не соглашался. Преданнее и умнее ишака, говорил он, никого нет - это прекрасное животное, ничуть не хуже свиньи! Инна, рассердившись на упрямство американца, сказала Питеру, что он сам похож на ишака. Тот ничуть не обиделся и воспринял это, как тонкий и остроумный комплимент.
     Время от времени мы бросали взгляды в сторону наших соседей – эффектной пары, сидящей через столик от нас. Какие интересные люди – выразил Антон наше общее мнение. Люди, действительно, были интересными. Он – в белом костюме, небесно-голубой рубашке и сапогах из змеиной кожи; на голове – ковбойская шляпа. Она - в ярко красном платье и, несмотря на царящий полумрак, в чёрных очки ”Гучи”. Оба неопределённого возраста, но за сорок, очень загорелые, особенно женщина - прямо до черноты. Мужчина непрерывно говорил по телефону на каком-то странном и незнакомом нам языке, возможно, португальском или чилийском и курил огромную кубинскую сигару. Женщина каждые пять минут подливала себе в бокал мартини - стоящая на столе литровая бутылка, полная вначале до верха, стремительно пустела. Иностранные миллионеры – подумали мы уважительно, оценив одежду и эксцентричные повадки наших соседей. Олег после третьей порции махито обернулся и приветственно приподнял свой бокал, чем заслужил благосклонный кивок и сверкание ”Гучи”. Напиваться рядом с такими людьми было приятно. Разговор про ишаков, наконец, подошёл к концу, и мы начали гадать, как скоро барнем принесёт нам новые коктейли. И тут, совершенно неожиданно для нас, женщина отчётливо и громко произнесла: ”Возьми ещё бутылку”. Фокус был в том, что сказано это было по-русски. Мужчина, не прерывая телефонного разговора, сделал сигарой округлый жест в сторону бара, и минуту спустя на столике появился второй литр мартини, а так же бокал с двойной, а, может, и тройной порцией виски. Повнимательнее прислушавшись к разговору ковбоя, мы стали различать одинаково на всех языках звучащие названия Royal Dutch Shell, British Petroleum, "ЛУКОЙЛ". Ещё один русский олигарх, удивились мы и вернулись к своим напиткам.
     Полчаса спустя, решив, что с нас хватит, благородный бармен забрал опустевшие бокалы, и, угадав невысказанную нами просьбу, принёс вместо них большие чашки с крепким ароматным кофе. У Питера одновременно с этим зазвонил телефон. Говорил Питер на американском английском, для нас почти непонятном, и, несмотря на выпитое, быстро и по-деловому. Закончив разговор, он многозначительно улыбнулся и, обращаясь к Ярославе, произнёс:
- Дорогая, поздравляю, ты только что стала богаче на пятьдесят тысяч долларов.
- Что?! - округлив глаза, спросила Ярослава.
- Купили твою леопардовую коллекцию, - объяснил Питер и назвал американскую текстильную компанию, которая это сделала. - Прости, что так дёшево, но ты совсем неизвестный модельер. Честно говоря, я рад, что вообще купили.
- Но как?! Как они вообще про меня узнали?! От кого?!
- От меня. Я отвёз им твои эскизы - в последний день перед отпуском. Заехал к тебе на работу, залез в ящик стола, украл эскизы и отвёз им. Помнишь, ты ещё спрашивала, почему я задержался, а я сказал, что сидел в баре с Клифордом и Саймаком. Я соврал. - С обезоруживающей улыбкой признался Питер.
     У Ярославы не было слов. Я, Антон и Инна стали её поздравлять и восхищаться её талантом. Олег, пошевелив губами и нахмурив лоб - соображал он после махито туговато - подсчитал - четыреста тысяч. Зачем он это сделал, осталось загадкой - ведь было ясно, что отель мы купить всё равно не сможем.
     На глазах у Ярославы от махито и радости появились слёзы. Питер обнял её и стал говорить всякие приятные слова. Бармен принёс нам ещё по порции апельсинового мороженного. Мы взяли вазочки с мороженным в руки и торжественно чокнулись.
- За Ярославу!
- За Ярославу!
- За Ярославу!

   

6

     Буря началась в полночь.
     Ещё с вечера в небе сверкали тусклые зелёные зарницы, было душно, а над морем пронзительно кричали чайки. В криках чаек звучало отчаяние, луна набухла кровавым ореолом и поминутно исчезала от набегающей зловещей мглы. Тело покрыла липкая холодная испарина, и, несмотря на непрестанно дующий с моря упругий солёный ветер казалось, что нечем дышать. Кондиционер не помогал – холодный безжизненный воздух обжигал, не принося успокоения. Начиная с обеда, томление всё нарастало, и на вечерней анимационной программе туристы сидели притихшие и растерянные. Все с опаской посматривали  на надвигающуюся сверху тьму и вяло, пугливо хлопали обмякшими влажными ладонями. В полночь, наконец, разродилось. Вспыхнули софиты молний, и всё вокруг залил мертвенный страшный свет. Пророкотал, прочищая горло, проснувшимся львом, гром, и первый, неожиданный,  могучий порыв бури согнул пальмы. Две минуты спустя пошёл ливень. Ливень пошёл сразу - прямыми слитными потоками, как из хорошего душа, безо всяких предварительных, предшествующих обычно дождю, капель. Шум его был ровным и грозным, подобным рёву плотины, а в уверенности и мощи, звучащей в потоках воды, чувствовалось – надолго.
     По газонам и каменным дорожкам тут же побежали мутные бурлящие ручьи, уносящие с собой оставленные отдыхающими пластиковые стаканчики, газеты и тарелки из-под бутербродов. Вода в бассейнах вскипела и, через пять минут выйдя из берегов, словно вор, сбежавший из темницы, торопливо избавляясь по дороге от хлорки, устремилась к морю. Порывами ветра поопрокидывало  тяжелые, стоящие на каменных тумбах зонты и пообрывало листья у пальм – борясь с потоками дождя, оторванные листья подолгу кружили в бушующем воздухе и наконец, упав в бурлящие потоки, скользили туда же – к морю. Рядом с ними, кружась и извиваясь, неслись бутоны роз, апельсины, финики, бутылки пива, шляпы, салфетки, сандалии, купальники, полотенца, журналы, булки, и даже две бутылки шампанского. Всё лишнее, всё случайное и ненужное забирало себе море.
     Египтяне уборщики, решившие, что наступил конец света, попадали на колени и, захлёбываясь, приникли лбами к земле. Парочка немцев, застуканная бурей на пляже, увязая в ожившем песке, рванулась под навес ближайшего бара и, дрожа, спряталась за дребезжащие от ветра ящики с кока-колой. Весёлая компания итальянцев, идущая из главного ресторана к себе в корпус, прикрывая руками головы, побежала вперёд и с визгом попадала в сокрытый потоками воды бассейн. Две женщины чуть не захлебнулись и, с трудом выбравшись из бурлящего водоворота, припали к скользким и холодным стволам огромных баобабов. Пузатый русский мужчина, выпивший за ужином шесть литров пива и заснувший после этого на газоне под пальмой, очнулся от хлынувшей на него воды и, не понимая, где находится, в ужасе вскочил и помчался, словно раненный кабан, не разбирая дороги и сминая под собой кусты роз. В руке мужчина судорожно сжимал пустой бокал из-под пива, который тут же  наполнился грязно серой дождевой водой. Двое очкастых японцев, фотографировавших до этого бурное ночное море, попытались защитить фотоаппараты от дождя и, закутав их в футболки, спрятали вглубь своих рюкзачков. Воду было не остановить - могучие потоки дождя мгновенно преодолели все преграды и превратили дорогостоящую аппаратуру в бесполезные куски  пластмассы. Лежащие на пляже рядом со школой дайвинга байдарки унесло в море. Сорвались и улетели висящие для просушки гидрокостюмы, а тяжелые баллоны с кислородом с грозным рокотом прокатились по каменным плитам и зарылись в размытый водой песок. Ветер крепчал. 
     Сластёну буря застала в самый разгар охоты, посреди апельсинового сада. Парализованный страхом, заблудившийся и не знающий, куда бежать, он стоял под старым апельсиновым деревом и глотал текущую по лицу воду. Вода была тёплой и немного солёной, чем-то напоминая на вкус огуречный рассол. Иногда её становилось так много, что было нечем дышать. “Вот и всё”, - думал в такие моменты Сластёна. В небе непрерывно сверкало и гремело и, один раз метрах в пяти от Сластёны проплыла круглая шаровая молния, похожая на гигантскую лампочку. Сластёна от ужаса зажмурил глаза, а, когда открыл, молнии уже не было. Разбушевавшаяся стихия была страшна. Но не она пугала Сластёну. Пугало другое. Буря в Египте была редкость, буря в августе – почти невозможна, буря с ливнем – невозможна совершенно, так же, как снег в Майями! Значит, вопреки законам природы, она ниспослана свыше и ниспослана – он чувствовал это -  по его душу! С маниакальной настойчивостью в голове застучала одно слово - возмездие!
     Возмездие - какое страшное слово! В нём - лязг стального запора и звон клинка, оно пронзает, как жало, и свистит, словно кнут. Вот и наступило оно - суровое и справедливое наказание за его порочную жизнь, за тайные увлечения, за запретные наслаждения, которым он предавался во время своих ночных охот. Но почему оно пришло так - так неожиданно, так не вовремя?! Почему не было никакого намёка, никакого предупреждения?! Или всё-таки они были, но он просто не захотел их услышать? “Но разве я заслужил такое страшное наказание? - жалобно спрашивал самого себя Сластёна. – Разве я причинял кому-нибудь настоящее зло, разве я делал кому-нибудь плохо?! Подумаешь, пара десятков украденных купальников и небольшая кучка  нижнего белья! Разве кто-нибудь обеднел, потеряв трусы?! Конечно, нет! А сколько добра я сделал людям взамен! Сколько раз меня мучила совесть, заставляя совершать добрые, бескорыстные поступки, сколько раз я помогал и близким, и чужим людям! Разве я виноват, что так порочен?! Разве я виноват, что я такой, какой я есть?! Я ли должен ответить за это?! Или, может быть, моя заботливая мамаша, которая затащила меня мальчишкой в женскую душевую?!”
     Так молил под дождём Сластёна Высшие силы о прощении. Он знал, что достоин суровой и заслуженной кары, и всё-таки в глубине души надеялся на снисхождение. Он искренне раскаивался в своей порочности и твёрдо считал, что эта ночь будет последней в его жизни. Дождь всё лил и лил, а Сластёна всё вспоминал и вспоминал свою погрязшую в пороке жизнь, и перед его мысленным взором одна за другой проходили все многочисленные жертвы его ночных забав.
     Первой ему явилась девушка из школьной группы поддержки со спортивной фигурой и сильными, выносливыми ногами. Она жила по соседству со Сластёной и имела обыкновение вывешивать свои трусики на ночь на окошке. Трусики тоже были спортивные - розовые, с Мики Маусом и Дональдом Даком на попе. Сластёна очень любил их и часто любовался, вспоминая свою юность. Затем была молодая преподавательница литературы, у которой Сластёна учился в колледже. Кто бы знал, что за чопорной внешностью и строгим нравом скрывается такая распущенная натура - кружевное чёрное бельё и полупрозрачный бюстгальтер явно предназначались для бурных любовных утех. Потом Сластёне на память пришла женщина - полицейская, на квартиру которой он случайно наткнулся в одну из своих охот. Сколько же страха он натерпелся, представляя, как она заметит его и, достав свою пушку, пристрелит  или, ещё хуже, арестует и доставит в участок. На риск стоил того - сексуальные трусики танго с сердечком спереди и чёрный шёлковый топик стали настоящим украшением его коллекции. Да, немало их было: молодых и не очень, красивых и так себе, худых и толстых, брюнеток и блондинок. Но Сластёна помнил всех до единой, и с каждой у него были связанны особые, приятные и волнующие воспоминания.
     Сластёна не лукавил, говоря, что не делает ничего или почти ничего плохого. Он действительно не причинял своим жертвам зла, если не считать мелкого воровства, которого некоторые даже не замечали. Его целью были не сами женщины, а то, что они на себе носили - купальники и нижнее бельё. Именно охота за эти предметами туалета и составляла прелесть его ночных забав. Свои трофеи Сластёна бережно хранил в большой розовой коробке в форме сердца и иногда любовно доставал и, разглаживая, раскладывал перед собой - предаться воспоминаниям о волнующих моментах былых приключений. Да, он был извращенцем, но извращенцем довольно безобидным, и явно не заслуживающим смерти от неожиданно пошедшего в Египте дождя. И вот, когда все его жертвы прошли перед его мысленным взором, и на высших весах были взвешены все его прегрешения и все добрые поступки, совершённые им в жизни, судьба его была решена. Ветер внезапно стих, ливень замолк, и буря прекратилась так же неожиданно, как и началась.
     Природа, показав свою истинную сущность, вновь вернулась к спокойному и умиротворённому состоянию. Лёгкий свежий пассат разогнал чёрные обрывки туч и обнажил сверкающее алмазными звёздами, словно умытое небо. Сбрасывая с листьев тяжёлые прозрачные капли, стали выпрямляться победившие в борьбе со стихией пальмы, расточая дурманящий сладкий аромат, поднимали бутоны поникшие от воды розы, кусты жасмина расправляли прибитые к земле ветви. Воздух, очищенный и свежий, весело врывался в лёгкие и пьянил  запахом лимона и йода.  Море, напоенное дождевой влагой, довольно урчало и приветствовало первых, прилетевших в поисках оглушённой рыбы чаек.
     Сластёна несмело посмотрел наверх и смахнул с лица застывшие на лбу и щеках дождевые капли. Затем он осторожно огляделся по сторонам, словно опасаясь, что буря внезапно может вернуться, и, робко переступая по насыщенной влагой земле, не спеша пошёл к себе в номер. Избавление пришло так  неожиданно и стремительно, что Сластёна не мог поверить своему спасению. Он шёл, покачивая мокрой головой, и не знал, смеяться ему или плакать. “Само небо припадало мне урок, - со страхом повторял про себя Сластёна, - и этот урок мог стать последним в моей жизни”.  Робкий похититель чужих трусиков всерьёз задумался над своими дурными привычками  и над тем, что, видимо, пришла пора с ними завязывать.


      
Глава десятая.


1

     Преследователи быстро приближались. Один был большим и чёрным,  второй – маленьким и красным от крови. Две страшные фигуры с переломанными руками и ногами, словно плывущие над асфальтом. У негра не было правого глаза, у русского на голове темнела огромная вмятина - будто пальцем продавили резиновую игрушку. Лица - серьёзные и торжественные, как на похоронах. К шее русского привязан опутанный водорослями тяжёлый баллон из-под кислорода, у негра на ногах - порванные красные ласты. Хаким издал беззвучный вопль и свернул за угол – преследователи не отставали. Хаким попытался ускориться – ничего не получилось. Он даже пробовал хвататься за стены и помогать себе руками – всё было бесполезно. Ватные ноги совсем не слушались, а бесплотное, обессиленное страхом тело при каждом толчке лишь взмывало вверх и по несколько секунд парило над землёй, почти не перемещаясь вперёд.
     Оглядевшись по сторонам, Хаким понял, что бежит по хорошо ему знакомым кварталам старого Старого города. Здесь он знал всё до последнего камня, здесь прошло его нищее детство и страшная, залитая кровью  молодость. Но сейчас на улицах  было пусто - никого, кто мог бы ему помочь. Справа над входом в подвал промелькнула покосившаяся, белая вывеска - кафе “Ахет”. Раньше этого кафе здесь не было. “Откуда оно взялась?” - удивился про себя Хаким и, неосторожно наступив ногой на гниющий на тротуаре финик, поскользнулся и упал. Преследователи тут же настигли его и схватили своими синими переломанными руками. Дальше началось самое страшное: негр зажал голову Хакима у себя между ног, а русский достал из-за пазухи зловонную маску для плавания и начал натягивать её бандиту на лицо. Маска тут же превратилась в резиновый мешок – стекло исчезло, отверстия для воздуха затянулись. Откуда-то появился колумбиец Гонзалис - он стоял рядом и, показывая на него пальцем, дико хохотал. Мелькнула нелепая мысль, что это именно он нанял мёртвых дайвингистов. Мешок закрыл глаза, нос, рот. Запах гнилой рыбы заполнил лёгкие, и стало нечем дышать. В последнем, отчаянном усилии Хаким дёрнулся и проснулся.
     В комнате было темно. Тяжёло дыша, Хаким сел на кровати и провёл дрожащей рукой по мокрому от пота лицу. Он долго не мог понять, где он находится. Наконец, успокоился – он был у себя дома. Достав из валяющейся но ночном столике пачки сигарету, Хаким закурил и, вспомнив пережитый кошмар, обессилено опрокинулся на измятые простыни. Во тьме зелёным могильным светом мерцал циферблат часов. Хаким взглянул на струящиеся цифры и закрыл глаза. Было пять часов утра.
Среда, пятнадцатое августа, 10:20 утра.
     День был на удивление хорош. Словно извиняясь за ночное безумие стихии, солнце светило особенно ярко и щедро. Дул ласковый, лёгкий ветерок, на небе не было ни облачка. Буря очистила город от привычный грязи и пыли, и он приобрёл праздничный, голубоватый оттенок. Хаким Жестокий стоял у окна своего пентхауса "Palme Royale", расположенного в элитном районе Аль Ахея, и обдумывал предстоящие два дня. Дни были очень важными: сегодня он должен наказать обидчиков своего брата, а завтра… Завтра купит у колумбийцем пятьдесят килограммов чистейшего героина и станет самым влиятельным человеком в Хургаде! Да, так оно и будет!
     Хаким приказал слуге избавиться от двух лежащих в его постели шлюшек - девки были дрянь: коротконогие, некрасивые, с дурной кожей - и съел на завтрак два макфлури – он обожал мороженное из Макдональдса. По MTV шёл топ-десять клипов недели. Хаким с интересом подсел поближе к телевизору -  новая ведущая в облегающей майке и джинсах  была очень даже ничего. Во время рекламной паузы перед объявлением тройки победителей, позвонил Умар - узнать во сколько должен состояться сбор бойцов. Хаким отдал все необходимые распоряжения, выкурил косячок и подумал, что, пожалуй, рановато выгнал шлюшек, время то ещё есть…
     Спустившись на лифте в подземный гараж, бандит сел в свой новеньких шестисотый “мерседес” и, промчавшись мимо подобострастно склонившегося охранника,  выехал на светлые, непривычно чистые улицы города. Прохожие с уважением поглядывали в сторону дорогой новой машины, не подозревая о кровавых делах её хозяина. Три сотни могучих лошадей резво рванули вперёд, и “мерседес” за считанные секунды разогнался до ста километров в час. Хаким достал ещё один косячок, врубил музыку погромче и, откинувшись в кожаном кресле, ещё сильнее надавил на газ. Его наполнила  уверенность, что день пройдёт отлично.
Среда, пятнадцатое августа, 11:15 утра.
     В ангаре царил полумрак. Летали жирные коричневые мухи, воняло протухшим клеем, жужжал вентилятор. Вдоль стен были свалены тюки с готовым к отправке в магазины тряпьём, на полу валялись обрывки ткани, нитки, ярлыки с лейблами модных марок. В углу, на тюках, напружинившись, лежал огромный чёрный котяра - местный пожиратель мышей. Кот делал вид, что спит, но на самом деле не спал. Один прищуренный жёлтый глаз постоянно, как локатор, прощупывал всё вокруг. Особое его внимание привлекали находящимися в ангаре человеческие существа. Существ было много, и никакого доверия коту они не внушали.
     Котяра беспокоился не зря, стоящие и сидящие на корточках у стен люди, действительно, представляли большую опасность. Человеческие отбросы, подонки и убийцы - они могли оторвать голову не только кошке.
     Здесь были все: был одноглазый Абдульхак – брат Умара, был поигрывающий дубиной Максуд, был двухметровый Салават, тупой и злобный, был Яман, обожавший мучить женщин, был не расстающийся с бритвой Хасан, был жирный, вонючий  Фарид, были Тагир и его брат Файзулла - каратисты, был Салман с тяжёлой, велосипедной цепью, был Сакхр с обезображенным  кастетом лицом, был Назир, на котором висело уже три трупа, был  нубиец Сейфул с трубкой, залитой свинцом, был садист Наджиб, чьё имя значило благородный.  На некоторых ещё не зажили следы расправы с дайвингистами, других украшали старые шрамы, заработанные во время многочисленных разборок между бандами. У всех в руках было оружие: кастеты, ножи, утыканные гвоздями биты, даже топоры - подготовились всерьёз. Под потолком болталась голая пыльная лампа. На больших металлических столах стояли ящики с пивом. Бандиты лениво доставали бутылки, сбивали пробки и, вливая в себя мутную смердящую жидкость, вполголоса переговаривались. Разговоры вертелись вокруг одно и того же: деньги, женщины, предстоящая расправа. В победе никто не сомневался – туристы были лёгкой добычей.
Среда, пятнадцатое августа, 11:30 утра.
     Хаким оглядел поднявшихся при его появлении боевиков и мрачно усмехнулся – при взгляде на этих людей становилось понятно, почему его все бояться. Любой, кто решит связаться с этими подонками, может уверенно заказывать себе гроб. Навстречу из густой чёрной тени выступил Садык. Хакима передёрнуло – брат выглядел жалко: челюсть загипсована, под глазами - пожелтевшие тёмные синяки. Обнялись.
- Спасибо, что нашёл этих ублюдков, Хаким.
- Я должен был это сделать, Садык.
- Я никогда этого не забуду!
- Это дело чести, брат. Дело чести! Никто не имеет права поднять руку ни на кого из членов моей семьи. Никто и никогда.
- Но зачем так много людей, Хаким? Так много людей не надо – я сам разберусь с этими шакалами.
- Ты уже один раз разобрался, брат. Лучше побереги себя - Умар всё устроит. Умар собирайтесь. Когда дело будет сделано, позвони мне.
     Бандиты поднялись и, поигрывая оружием, пошли на выход.
Среда, пятнадцатое августа, 11:47 утра.
     Тяжёлые металлические ворота подпольной фабрики итальянской одежды со скрежетом разъехались и выпустили три грязных чёрных грузовика с жёлтой эмблемой “Egyptian soda”.  Проседая под тяжестью груза и визжа покрышками, грузовики устремились в сторону побережья. Хозяин небольшой вонючей забегаловки, расположенной на соседней с фабрикой улице, прожевал начесноченную лепёшку и покачал головой. “Egyptian soda” едет неспроста. Кому-то сегодня будет плохо. Очень плохо.


2

Среда, пятнадцатое августа, 8:40 утра.    
     Пятьдесят шесть, пятьдесят семь, пятьдесят восемь... шестьдесят. Всё, хватит. Увлажняя чёрными каплями пота пол, Кубик с кряхтеньем поднялся и с озабоченным видом напряг бицепс. Бицепс выглядел мягким и исхудавшим. Кубик нахмурился. Проклятая жара – из-за неё мышцы стали словно варёные! Ежедневные разминки не помогали, атлет чувствовал, как стремительно теряет силу. Сейчас он не выжмет от груди и трёхсот килограмм – а это уже позор! Громко сопя, Кубик вытерся грязным серым полотенцем и посеменил в ванную. С ванной надо было спешить - если Мусорки, как спортсмены окрестили между собой помощников Мента, закроются там - это надолго. Чем Мусорки занимались в ванной, просиживая там часами, противно было даже подумать, но выкурить их оттуда не получалось. Однажды Шайба, сильно захотевший писать, не выдержал и, зажав рукой мочевой пузырь, и стал яростно лупить ногой в дверь. При этом он громко матерился и орал Мусоркам, чтобы те немедленно открыли. Те открыли. Затащили Шайбу внутрь и снова закрыли. Вышел Шайба только через десять минут, красный и подавленный - хотя синяков и ссадин не было, и не на какие вопросы не отвечал. Когда Кубик предложил пойти и всем вместе разобраться с обидчиками, он со страхом покачал головой и сказал, что делать этого ни в коем случае не надо. Всё это было странно.
     Умывшись еле текущей, противно тёплой водой и убив во время умывания трёх жирных навозных тараканов, Кубик пошёл на кухню – что-нибудь перекусить. По дороге на кухню его перехватил Мент. Мент пах дорогим одеколоном и был уже при параде – в своей любимой белой рубашке, в белых брюках и в белых штиблетах. В руках он держал неизменный чёрный кейс из крокодиловой кожи.
- Буди остальных, - сказал Мент по-деловому сухо, без обычной своей презрительной улыбки. - Чтобы к десяти часам все были готовы. И соберите вещи. Сегодня делаем дело и вечерним рейсом сваливаем домой. Всё ясно?
- Ясно, - кивнул Кубик.
     Мент по-военному чётко развернулся, открыл закрытую на два замка железную дверь и вышел.
Среда, пятнадцатое августа, 10:50 утра.
     Мент почему-то всё ещё не возвращался. Атлеты давно уже, набив до одури животы сосисками, позавтракали (Мент - сволочь, сэкономив, купил целую упаковку, и кормил ими на завтрак, обед и ужин), собрали вещи и теперь сидели и ждали команды. От нечего делать резались в карты. Мусорки как обычно заперлись в ванной. Шайба опять не успел умыться, но не возникал. Настроение было приподнятым, обсуждали скорое возвращение на Родину и то, как шумно отметят приезд. Всем хотелось домой.
- Вот он у меня уже где сидит, этот Египет! - шлёпая по столу картами, тыкал Лысый пальцами в горло.- Тоже мне отдохнули: ни баб, ни моря, ни хрена! Вонючая хата, - от перевариваемых сосисок в комнате, правда, было скверно, - и жарища, хоть вешайся! И чё мы тут забыли?! На хрена вообще прилетели?!
- Прилетели мы работать, но условий для работы, действительно, никаких. – снисходительно соглашался Интеллигент, не забывая краем глаза подглядывать разгорячившемуся Лысому в карты. – А нет условий – нет и работы. Естественно, что результат неудовлетворительный.
     Шайба только молча кивал - после инцидента в ванной он вообще стал очень тихий, а Кубик добродушно, не слушая остальных ворчал:
- Ничего, ничего. Разберёмся с лохами и сразу домой. Дома хорошо, прохладно. Дома всё, как надо.
     Когда Лысый в пятый раз остался дураком, заскрежетали замки и на пороге возник Мент. На лице бывшего милиционера блуждала довольная улыбка, чапаевские  усы его хищно топорщились. Атлеты, догадавшись, что час Х пробил, побросали карты на стол.   
     Мент с насмешкой оглядев четвёрку, сказал:
- Что ж, посмотрим, на что вы способны... спортсмены. Берите сумки и вперёд! И чтобы никаких следов! Найду хоть фантик - убью! И живо, живо!
     Мент выразительно посмотрел на выскочивших из ванной Мусорков и добавил:
- Я сколько раз вам говорил, не делать этого перед операцией?
Среда, пятнадцатое августа, 11:35 утра.
     Тяжёло гружённый фургон с усатым серьёзным мужчиной за рулём неспешно вырулил из переулка. Переулок был тихий и сонный - в одном из спокойных окраинных районов Хургады. Постепенно разгоняясь, но, не нарушая правил, машина уверенно двинулась в сторону туристического пригорода - на побережье. Какой-нибудь рассудительный человек, увидевший фургон наверняка бы, подумал, что это некий предприимчивый русский бизнесмен везёт в свой ресторан продукты или напитки - в последнее время в Хургаде открылось много русских ресторанов. Человек этот был бы не прав. Внутри фургона были не овощи, не фрукты, не бараньи туши и не ящики с кока-колой - там сидели шестеро мужчин. Мужчины сидели неравномерно двое - с одной стороны, и четверо - с другой. У двоих, сидящих рядом, были в руках короткие резиновые дубинки,  у четверых остальных кроме могучих кулаком ничего не было, но и кулаков им было бы достаточно, чтобы успокоить любого, кто по неосторожности бы сунулся в фургон. У всех шестерых мужчин, кроме одного – в очках, читающего книжку, были нахмуренные и даже злые лица и напряжённые, набыченные позы, поэтому легко могла закрасться мысль, что едут они на какое-то нехорошее, тёмное дело. Скорее всего, так оно и было, но выяснить это точно не представлялось возможным -  вряд ли нашёлся бы желающий лезть к мужчинам с расспросами и, тем более, обсуждать с ними цель их путешествия.


3

     Идея посещать тренажёрный зал появилась у нас три дня назад, когда последствия лежания на пляже и превосходного питания уже были слишком заметны, чтобы их игнорировать. Лоснящиеся окружности на боках, животах и щеках стали наглядными доказательствами хорошего отдыха. Отдыхай мы в каком-нибудь советской здравнице лет пятьдесят назад, врачи были бы в восторге. Мы же почему-то не испытывали подобного чувства.  "Смотрите, какая я толстая! - возмущалась Инна, вертясь перед нами в новом, только что купленном купальнике. – Смотрите, сколько жира! Просто ужас!". Выглядела, на самом деле, Инна прекрасно, и небольшая округлость только украсила её идеальную фигуру, но мы сочувственно хмурились и покачивали головами: "Да, да, пора за себя браться".  В “Долине роз” был замечательный спортивный клуб с игривым названием "Mango". Клуб назывался так неспроста – располагался он в чудесной тенистой манговой роще неподалёку от пляжа.  "Mango" нам понравился с первого взгляда - большое круглое здание снаружи  напоминало греческий храм, а внутри было оснащено по последнему слову спортивной индустрии: просторный тренажёрный зал с новейшими тренажёрами Cybex, сауна, турецкая баня хамам, массажные кабинеты, джакузи, бассейн и даже солярий - видимо для любителей позагорать голышом. Мы всерьёз решили дисциплинировать нашу праздную жизнь и установили для себя довольно строгий распорядок дня. Точнее, распорядок был установлен для первой половины дня, во второй же мы просто расслаблялись. Итак, завтракали мы не позже восьми, сразу после завтрака шли на пляж, плавали, загорали, занимались водными видами спорта, катались на катамаранах, а в половине двенадцатого, когда уже начинало припекать, направлялись в "Mango". Полтора часа мы тренировались, затем парились в сауне и шли на обед. Обед был лёгкий - суп, овощи,  фрукты - не более того. После обеда – недолгий отдых в номерах, и снова на пляж. В общем, если бы не ежедневные возлияния коньяка, рома и джина, можно было бы сказать, что мы ведём здоровый образ жизни. Раззадоренная нашими успехами Ярослава заикнулась даже о том, чтобы ограничить употребление алкоголя, но в этом вопросе поддержки она не встретила – тут мы были тверды и ни на какой компромисс идти не собирались.
Среда, пятнадцатое августа, 12:50.
     Сегодня тренировка прошла особенно хорошо. Инна с Антоном честно отработали весь комплекс, к которому они привыкли в московском фитнесс-клубе, Ярослава прокатилась на велотренажере и  пробежала пять километров, Питер прокачался гантелями, Олег избил до смерти боксёрскую грушу, а я поплавал в бассейне и погрёб на гребном тренажёре - поднимать тяжести, к которым я привык на Родине, мне не хотелось. Удовлетворённые проделанной работой и с ощущением приятной усталости во всём теле мы направились в сауну. После физических нагрузок посидеть в сауне очень полезно.
- Слушайте, а ведь мы же - молодцы! - любуясь распухшими красными кулаками воскликнул Олег. (Я говорил Олегу надеть перчатки, но он отказался). - Кроме нас в зале не было ни одного человека! Вы знаете, что это значит?
- Что это значит? То, что кроме нас дураков нет? Понятное дело – лучше пиво пить или на пляже валяться!
- На пляже валяться тоже надоедает. Да и неохота вернуться домой, как раскормленный кабанчик.
- Нет, умные люди так не отдыхают! Умные люди не изнуряют себя на отдыхе спортом и физкультурой. Хороший отдых – пассивный отдых!
- Это ты зря! Нужно поддерживать себя в форме. А эти твои, так называемые, умные люди – обычные слабаки!
- А мы не слабаки?
- Мы – нет! Мы наоборот крутые! У нас сила воли!
- Сила воля у нас - ого-го!
- Да мы вообще - ого-го!
- Что-то вы расхвастались! - удивился Олег. – Если у вас так много сил, может, ещё сыграем в волейбол?
- С ума сошёл?! Жарища то какая! – запыхтел красный, как рак, Питер. – Ты на улицу то выгляни! Волейбол – тоже выдумал!
- А на улицу выглядывать не надо. Здесь на втором этаже есть прекрасно оборудованный волейбольный зал - кондиционер, прохладный воздух, сетка, мячи – всё новое – играй, не хочу!
- Ты не шутишь?! А почему про него мы не знаем?!
- Наверное, потому, что его трудно найти. Нужно пройти по коридору до самого конца, потом свернуть налево, войти в красную дверь и подняться на второй этаж. Там и будет зал.
- Ничего себе конспирация! Специально – чтобы никто не добрался!
- Там, между прочим, стеклянный потолок - очень красиво!
- А что, давайте устроим матч! Посмотрим, кто тут настоящий профи!
- Настоящий профи тут один – это Питер! Он же тренер женской волейбольной сборный, вы что забыли?!
- Он такой же тренер, как я балерина.
- Не надо оскорблений, я - настоящий профессионал. Как, впрочем, как и в остальных видах спорта.
- Ага, оно и видно.
- Предлагаю разделиться так: я, Антон, Инна - одна команда, Саня, Питер, Ярослава - другая.
- ОК, идёт!
- Пошли скорее, а то не успеем на обед.
- Вещи оставим здесь?
- Нет, зачем? Там есть свои раздевалки.
     Мы вышли из сауны, вновь надели спортивную форму и, захватив с собой сумки, вслед за Олегом поднялись на второй этаж.
     Наступило время сиесты, и кроме нас в спортклубе не было ни одного человека. Служащие, не привыкшие к наплыву посетителей, расползлись на послеобеденный отдых, туристы сидели в ресторанах или валялись в номерах. Заниматься спортом ни у кого желания не возникало.
     Мы вошли в баскетбольный зал и с удовольствием осмотрелись. Всё новенькое, только что из магазина: аппетитно скрипучие ярко-оранжевые мячи, белоснежная, идеально натянутая сетка, даже голубенький судейский свисток, висящий на боковой вышке. Сквозь стеклянный потолок дружелюбно голубело небо. Мы бросили жребий, кому с какой стороны играть и, заняв свои места, приготовились. Первым подавал Олег. Матч начался.
      

4

Среда, пятнадцатое августа, 12:58.
     Сонный охранник лениво взглянул на стоящие перед воротами грузовички с эмблемой  “Egyptian soda” и, безразлично махнув рукой, поднял шлагбаум. Сидящий за рулём первой машины Умар поглубже надвинул на лоб чёрную с жёлтым значком бейсболку и нажал на газ. Грузовики один за другим тронулись с места и, пропетляв минут пятнадцать по дорожкам между хозяйственных служб, подъехали к расположенным в глубине территории складам. Умар спрыгнул на хрустнувший под ногами гравий и огляделся. Никого. Только беспощадное солнце, и треск цикад в мёртвой тишине - полуденная жара избавила бандитов от ненужных свидетелей. Напротив было толстостенное белое здание  - морозильные камеры, позади – одноэтажное длинное овощехранилище, украшенное изображениями помидоров и бананов. Услышав за спиной какой-то скрип, Умар обернулся и увидел, как тяжёлая железная дверь овощехранилища медленно отворилась. Секунду спустя оттуда выплыла огромная, нечеловеческих размеров фигура. Это был Гафур - брат одного из его бойцов - Салавата. Гафур не состоял в банде Хакима, но иногда, когда для дела требовалось как можно больше людей, привлекался для участия в разборках – его габариты и сила приводили в трепет любых противников. Гафур был на полголовы ниже двухметрового Салавата, но, проводя всё своё время в “качалке”, обладал в полтора раза большей массой и просто чудовищно развитой мускулатурой. По счастливой случайности Гафур работал именно в том отеле, в котором остановились обидчики Садыка и был там даже местной знаменитостью - вёл вечерние шоу-программы. Естественно, что когда Умар обратился к нему за помощью, он не смог отказать и пообещал своё полное содействие и участие в расправе над туристами.   
- Надо торопиться, – нервно прошептал бодибилдер, приблизившись.  Он тяжело дышал и вытирал заливающий глаза пот. - Они сейчас в спортклубе - занимаются. Пошли скорее - кроме них там сейчас никого не должно быть.
     Повинуясь команде Умара, бандиты повыпрыгивали из грузовиков и вслед за припустившимся трусцой Гафуром исчезли в окружающих склады манговых зарослях. До цели оставалось не больше полукилометра.
Среда, пятнадцатое августа, 13:10.
- Куда делись эти шакалы?! - багровея, в очередной раз спросил Умар Гафура.   
     Побледневший Гафур растерянно огляделся и в очередной раз беспомощно развёл руками.
- Ты говорил, что они раньше двух не уйдут! Куда же они делись?!
     Качок и сам этого не понимал. Бандиты уже обшарили все раздевалки и душевые, заглянули в баню и сауну – русские бесследно исчезли. Время истекало, а что делать дальше никто не знал. Начинающие терять терпение бойцы сгрудились в тренажёрном зале - они ожидали приказаний Умара. Все понимали, что слишком долго торчать в отеле опасно - в любой момент могут появиться люди. Уходить, не сделав дела, тоже было нельзя – Хаким бы им этого не простил. Умар был в бешенстве и мечтал только об одном – лишь бы хоть кто-нибудь попался ему в руки.


5

Среда, пятнадцатое августа, 12:57.
     Семеро одетых в пляжную одежду мужчин уверенной походкой вошли в ворота отеля “Amar Sina”. Несмотря на характерный для туристов наряд - шорты, футболки, панамы - мужчины выглядели несколько странно, если не сказать прямо - подозрительно: все они, как на подбор, были очень мускулистыми, совсем не загоревшими и какими-то безрадостными. В руках у мужчин было то, что обычно бывает у людей, идущих на пляж - полотенца и пляжные сумки. Из пляжных сумок, как и полагается, выглядывали стандартные наборы отдыхающих - бутылочки с водой, журнальчики, баночки пива и крем для загара. Правда, внимательный человек, приглядевшись, заметил бы один странный факт – набор вещей во всех сумках был абсолютно одинаков – для семерых человек это было просто удивительно. Сидящий у ворот охранник не был внимательным человеком, но и то почувствовал неладное. Увидев двигающуюся ему навстречу группу, он встрепенулся и неуверенно поднялся со стула в робкой попытке преградить им дорогу. Идущий первым усатый мужчина в розовой панаме деликатно отодвинул охранника и, дружески взмахнув рукой, успокаивающе сказал:
- Сиди, сынок, сиди. Не надо вставать – не беспокойся. Мы только пойдём искупнёмся, и назад! Мы недолго – искупнёмся и назад! Вот тебе двадцаточка за хлопоты - купи себе чего-нибудь выпить, жара то какая! Искупнёмся и назад! Пляж у вас больно хороший. Просто отличный пляж!
     Оторопевший охранник машинально спрятал деньги в карман и, несмотря на охватившие его сомнения, опустился обратно на стул. Вставать на пути у семерых амбалов ему очень не хотелось. Да и двадцать долларов, конечно, не были лишними.
     Пройдя метров триста вперёд по направлению к пляжу, группа мужчин неожиданно свернула налево. Идущий впереди усач и его спутники быстро миновали боковую аллею и углубилась в пальмовую рощу, росшую по периметру отеля. Хорошим пляжем “Amar Sina”, на самом деле, не отличался, да и вообще был так себе отель, но у него имелось одно неоспоримое и существенное достоинство - он соседствовал с пятизвёздочным “Valley of roses”.  Именно это и привело сюда Мента и его подчинённых.
     Ещё вчера, подкупив нескольких служащих, Мент в подробностях разузнал распорядок дня интересующих его людей. Ознакомившись с их расписанием, он сразу обнаружил в нём один очень удобный пункт - с двенадцати до двух потенциальные жертвы всегда занимались в спортивном клубе “Манго”. Спортивный клуб был идеальным местом для нападения, но семерых подозрительных мужчин в пятизвёздочный “Valley of roses” могли просто не пустить. Поэтому предусмотрительный Мент решил проникнуть в “Долину роз” через соседний отель – более посредственный и менее охраняемый “Amar Sina”. Пока что всё шло по плану.   
     Десять минут спустя наёмники упёрлись в разделяющую отели стену. Перелезть её не составило труда, единственному, кому пришлось помогать – это неподъёмному Кубику. Оказавшись на территории “Valley of roses”, Мент быстро сориентировался и устремился в сторону спортклуба – он предварительно изучил территорию и теперь хорошо знал, куда надо идти. “Манго” располагался на самой окраине “Долины роз” и неподалёку от “Amar Sina”, и это было удобно. Места начались глухие – сплошные заросли терновника, через которые приходилось продираться, оставляя на колючках клочки кожи и одежды. Зато ни одного человека вокруг, только птички порхают и бабочки, и ящерки бегают по стволам. Минут через пять заросли постепенно поредели, и пошли манговые деревья – это означало, что цель совсем рядом.
Среда, пятнадцатое августа, 13:15.
     Мент выглянул из рощи и довольно ухмыльнулся – они вышли правильно. Метрах в двадцати было округлое, напоминающее античных храм здание спортклуба.
     “Они там. Говорить буду я. Если что - действовать решительно. Всё, вперёд!” – отдав последние приказания, Мент раздвинул листву и, сбив попавшийся на пути манговый плод, решительно направился вперёд. Плод крякнулся на землю и, брызнув соком, лопнул.
     Рядом с Ментом, готовясь к бою, двигалась его маленькая армия. Мусорки поигрывали дубинками, Лысый разминал шею, Интеллигент массировал переносицу, Шайба, по-бычьи наклонив голову, набирался злости, а Кубик сжимал кулаки и тёр костяшки пальцев. Никто не сомневался в победе.   


6

     Первым нанёс удар Лысый. Удар достался Яману - любителю мучить женщин. С расплющенными в лепёшку губами и выбитыми зубами тот упал на стоящую сзади трицепс-машину и, пробив об острый угол висок, навсегда покинул Землю. Тут же атаковал Шайба - боднул головой жирного Фарида в живот, а когда тот согнулся, в прыжке раздробил ему коленом лицо. С провалившимся носом и хлещущей кровью толстяк осел на пол.
     И понеслось. Драка вспыхнула внезапно, как бензоколонка от окурка. По-другому и быть не могло – два медведя, оказавшись в одной берлоге, дерутся насмерть. Когда группа Мента ворвалась в спортклуб, египтяне во главе с Умаром были уже сильно на взводе и решили, что это засада. Мент подумал тоже самое, а Лысый с Шайбой вообще ни о чём не подумали - сработали на инстинкте. Египтян было гораздо больше - двадцать семь человек, но русские обладали преимуществом нападавших и были сильнее, как физически, так и морально - у них за спиной была очень жестокая школа городских войн. Ещё у египтян было холодное оружие, но с ним в помещение особо не развернёшься, и они, сбившись в кучи, только мешали друг другу. В общем, силы оказались примерно равны, и началась драка такая жестокая и кровавая, что даже много повидавшие люди ужаснулись бы, увидев её. Впрочем, свидетелей осталось немного - для большинства участвующих произошедшая схватка оказалась последней в их жизни. 
     Первым из египтянин на нападение русских отреагировал Максуд. Он взмахнул утыканной гвоздями дубиной и обрушил её на ближайшего противника - стоящего рядом Кубика. Удар пришёлся Кубику в плечо, которое тот поднял, чтобы защитить голову, но оказался недостаточно сильным – гвозди лишь порвали кожу, не повредив могучие мышцы. Кубик схватил Максуда за пояс и горло и, приподняв над землёй, резко опустил на согнутое колено. Позвоночник хрустнул, как старая прялка, и Максуда не стало. Дальше всё смешалось, и тренажёрный зал закипел, как котёл с адским зельем. Двухметровый Салават, тупой и злобный, схватил стоящего впереди Мента за шею и принялся его душить. Мента это не испугало – двумя кулаками одновременно он ударил египтянина с двух сторон по почкам, затем врезал по ушам, а когда тот ослабил хватку, резким ударом снизу вверх перебил ему кадык. Булькая и закатив глаза, гигант, шатаясь, отступил назад. На помощь брату бросился качок Гафур. На пути у него встал Интеллигент. Противники были примерно равны по сложению и силе и, сомкнувшись в смертельном объятье, стали ломать друг другу рёбра. Братья каратисты Тагир и Файзула столкнулись с двумя Мусорками. Короткие резиновые дубинки в руках Мусорков оказались страшным оружием – приёмы карате против них были бессильны. Первым упал Тагир – с перебитой ключицей и проломленным черепом, за ним последовал Файзула  с парализованной рукой и дыркой вместо правого глаза. Не расстающийся с бритвой Хасан не успел её воспользоваться – его заметил Мент, а у того был большой опыт обращения с подобными подонками – любителями бритв. Ударом ноги Мент выбил Хасану коленную чашечку, а когда тот очумел от боли, вывернул ему руку и его же бритвой полоснул его по горлу. Не на много пережил Хасана и Салман, вооружённый тяжёлой велосипедной цепью. Размахнуться цепью было негде, но он всё же полоснул ею Лысого, содрав тому кожу с черепа. Разъярённый Лысый схватил оказавшийся под рукой диск для штанги и нанёс им страшный удар египтянину в грудь. Грудь треснула, и египтянин замертво свалился на землю. Нубиец Сейфул довольно ловко орудовал трубкой, залитой свинцом. Но не достаточно ловко для Шайбы – тот, поднырнув под просвистевший над головой снаряд, схватил нубийца за ноги и опрокинул его навзничь. Оказавший сверху, Шайба вырвал у противника трубку и воткнул её нубийцу в рот. Сакхр с обезображенным кастетом лицом стал третьим на счету Кубика. Силач схватил его за уши и, оглушив ударом об стену, свернул шею. Убийца Назир тоже не успел показать своё мастерство – покончившие с каратистами Мусорки взяли его в оборот и, встав с двух сторон, замолотили дубинками. Та же участь постигла Наджиба, чьё имя значило благородный. Мусорки вообще были молодцы – работали быстро, недаром они тренировались в ванной.  С переломанными руками и отбитой селезёнкой “благородный” рухнул на колени и был избавлен от мучений ударом в переносицу. Но русские стали постепенно уставать. Интеллигент всё-таки осилил качка Гафура и задавил того в своих могучих объятиях, разбив предварительно лицо ударами лба, но долго не мог отдышаться. Не сразу заметив оказавшегося рядом египтянина, он  в последний момент защитил голову от калёного железного прута, но попавшая под удар рука тут же бессильно повисла вдоль туловища.  Лысого ткнули ножом в бок. Рано была не смертельной, но Лысый чувствовал, как стремительно теряет кровь и слабеет. Кубик дрался одновременно с Умаром и его братом Абдульхаком. Умар упал без сознания, ударившись головой о стену, а Абдульхак перед смертью успел нанести удар топориком Кубику прямо в грудь. Могучая, столько лет служившая атлету грудная мышка спасла хозяина от смерти, но была разрезана почти пополам. Кубик чувствовал, как ему становится всё хуже и хуже. Мента огрели сзади по голове дубиной. Если бы не панама, проломили бы череп, но и так удар был очень сильный – Мента затошнило, и перед глазами поплыли мутные чёрные круги. Шайбе сильно разбили кастетом и так уже обезображенное лицо и длинным зазубренным клинком рубанули по ноге. Нога отозвалась дикой болью и тут же онемела  - видно, перебили сухожилие. Мусоркам пришлось хуже всех – поняв, какую они представляют опасность, египтяне загнали их в угол и стали издалека избивать грифами от штанг. Короткие резиновые дубинки били ничто против длинных двадцатикилограммовых стержней. Сначала упал один Мусорок, потом второй.
     Через двадцать минут всё было кончено. Двадцать минут не такой уж большой срок, но кому-то он показался одним мгновением, а для кого-то тянулся целую вечность. Двадцать минут настоящего ада. Пол, стены, тренажёры – всё было забрызгано кровью. В конце, когда пустого места уже не осталось, дерущиеся ступали по телам павших, давя ногами лица, животы, руки. Русские победили. Победили, но страшной ценой – они истекали кровью и еле держались на ногах. Не способный произнести ни слова, Мент лишь кивнул в сторону лежащих без сознания Мусорков и затем махнул рукой в сторону двери. Мусорков кое-как подняли и, сбившись в кучу, поддерживая друг друга, поплелись на выход. Мент понял, что снова перебраться через стену, разделяющую отели, они не смогут – пришлось выходить прямо через ворота “Valley of roses”. Увидев окровавленных, еле идущих людей, охранники на воротах пришли в ужас, но встать на пути у группы мужчин никто не решился. Заметив, как один из охранников взялся за телефон, прыгающий на одной ноге, Шайба погрозил огромным, с прилипшими к лезвию волосами тесаком, и охранник тут же положил трубку на место. До фургона добрели почти падая. Из последних сил влезли внутрь, а Мент сел за руль. Мутило, перед глазами всё плыло, руки непрестанно дрожали. Проблевавшись прямо на соседнее сиденье, Мент покрепче ухватился за руль и, собрав волю в кулак, нажал на газ.


7
 
     Мы продули, причём продули с позором - 27:52. Питер, как выяснилось, вообще играл в первый раз, Ярослава играла неплохо, но слишком изящно и медленно - с ленивой женской грацией, а мне не хватало практики - я к игровым видам спорта равнодушен, вот штанга, плавание, бег – это другое дело! Олег, Антон и Инна с неприкрытым цинизмом радовались своей победе и вели себя, честно говоря, не по-дружески. Олег даже заявил, что мы проиграли им ящик шампанского, хотя это была явная ложь - играли на интерес, ни о каком шампанском и речи быть не могло. Смакуя печальные для нас подробности матча, Антон сказал, что с первого этажа во время игры доносился какой-то грохот – может быть, это нас отвлекало, и мы именно поэтому так часто мазали по мячу. Мы обиженно отвернулись и ответили, что никакого шума не слышали. Уже подходя к раздевалкам, Ярослава вдруг обнаружила, что на ней нет цепочки с крестиком.
- Сняла перед сауной, повесила на ручку и забыла! - тут же поставила она диагноз. - Сейчас сбегаю вниз, принесу!
     Питер предложил сходить вместе с ней.
- Ты что, боишься, что меня похитят?! Я быстро! - со смехом крикнула Ярослава и сбежала вниз по лестнице.   


8
 
     В самом начале драки Садык успел спрятаться в бане. Закончившаяся неделю назад сломанной челюстью стычка, научила его, что с русскими лучше не связываться. Садык не был трусом, но при виде ворвавшихся в спортклуб амбалов его охватил ужас. К тому же челюсть… А вдруг по ней снова ударят?! Садык судорожно закрыл дверь парной на задвижку и, привалившись к ней спиной, попытался дозвониться до Хакима. Телефон в бане не ловил – стены были слишком толстыми. Да и что мог сделать Хаким?! Все его бойцы и так были здесь, да и путь до отеля неблизкий. Покрывшись липким холодным потом и дрожа от страха, Садык ждал, что же будет дальше. Даже на расстояние нескольких десятков метров, проникая сквозь запертые двери и каменные стены, до него доносились яростные крики и стоны дерущихся. При мысли о том, что русские могут найти его и начать избивать, Садыка охватывала паника. Колени его подгибались, живот сводило, а кишечник в любой момент грозил позорно опорожниться.
     Постепенно шум стал затихать. Выкрики становились реже, наконец, раздался последний отчаянный звериный вопль, и наступила полная тишина. Выждав ещё пять минут, Садык осторожно приоткрыл дверь и, крадучись, выбрался в коридор. Стараясь унять сердцебиение, он прошёл в тренажёрный зал и остолбенел. То, что увидел Садык, поразило даже его - бывалого человека. Последствия драки были ужасны. Египтяне вповалку лежали в лужах крови, тела их были обезображены, чернели рваные раны, торчали осколки сломанных костей, валялись выбитые глаза и зубы, у одного из распоротого живота выплеснулись синеватые склизкие кишки. Садык содрогнулся и с трепетом оглянулся - к счастью, русских поблизости уже не было. "Как хорошо, что я спрятался! - с радостью вознёс он молитву Аллаху, – Слава Всевышнему, что он надоумил меня укрыться в бане!"  Неожиданно у одной из стен послышался стон. Садык увидел приходящего в себя Умара. Сев на корточки, Умар взялся за разбитую, залитую кровью голову. Садык помог ему подняться. На затылке у Умара торчала огромная, покрытая слипшимися от крови волосами шишка. "Что тут произошло?" - хотел было спросить Садык, но передумал. Это и так было очевидно, к тому же он не хотел признаваться в своём бегстве. Нарушая тишину, на лестнице, ведущей на второй этаж, послышались лёгкие шаги. Садык знаком показал Умару спрятаться за ближайшей дверью и сам сделал тоже самое. На ступеньках, неуверенно переступая, появилась девушка. Она расширенными глазами смотрела вокруг и от ужаса зажимала ладонью рот. "Одна из русских! Вот, значит, где они были – наверху!" - с яростью подумал Садык и, схватив попавшуюся под руку свинцовую трубку, ударил девушку по затылку. Удар был очень силён – девушка без звука рухнула на пол. Умар по приказу Садыка взвалил безжизненное тело к себе на плечо, и бандиты со всех ног помчался к грузовикам. Садык не выпускал трубку из рук и поминутно оглядывался. Вперемешку со страхом в нём зрело злое торжество – он всё-таки отомстит русским, жестоко отомстит! 


9
 
     Переодевшись и собравшись в коридоре, чтобы идти вниз, мы растерянно переглянулись – Ярославы до сих пор не было. Она десять минут назад спустилась на первый этаж за цепочкой и почему-то до сих пор не вернулась. Инна сказала, что в женской раздевалке Ярослава не появлялась - если только, когда она была в душе, вещи Ярославы были на месте. Я бы не сказал, что мы особенно заволновались – что могло случиться плохого в отеле, в пустом спортклубе? - но всё-таки это было странно. Мы поудивлялись и решили идти вниз. Правда, сначала пришлось подождать Антона, у которого порвался шнурок на кроссовке. Кроссовки были почти новые – addidas, но шнурок всё-таки порвался. Потом мы спустились на первый этаж.
     Запах крови и пота шибанул в нос уже на лестнице. Я споткнулся и остановился. Идущий за мной Питер пошатнулся и привалился к стене, Инна тихо ойкнула и осела на ступеньку, Антон побледнел и поставил сумку. Первый этаж был сплошным кровавым месивом из мёртвых и покалеченных человеческих тел. Не знаю, как выглядели Куликовское Поле и Бородино, но, мне кажется, то, что увидели мы, было гораздо хуже. Олег присел на корточки и поднял с пола шёлковую зелёную ленточку – этой ленточкой Ярослава собирала волосы во время занятий спортом. Стало ясно, что случилось что-то ужасное. "Её похитили", - глухим голосом сказал Олег, отвечая на наш немой вопрос. Мы на мгновение остолбенели, прозвучавшие слова парализовали нашу волю.
     Где теперь Ярослава?! Её, наверняка, похитили те самые бандиты, с которыми мы неосторожно связались в Хругаде! Как теперь найти её?! И откуда здесь столько тел?!   
     Всегда невозмутимый и насмешливый Питер, не перестававший шутить, даже когда нас бросили в море, потерял контроль над собой. Он начал бестолково метаться по всему первому этажу и, заглядывая во все двери, звать Ярославу. Я схватил американца в охапку - для истерик не было времени. Мы должны были, не теряя ни минуты, взяться за поиски девушки - бандиты не могли скрыться с ней далеко. Сейчас главное было – не терять самообладания. Нужно было быстро составить чёткий план действий, разделиться и браться за дело.




Глава одиннадцатая.


1

     Плеть с коротким  свистом рассекала воздух и, чмокая, врезалась в кожу. Рубцы мгновенно взбухали и, на глазах наливаясь кровью, багровели. Хаким стегал “чёрных рабынь” – девушек, предназначенных для работы в полях и в хозяйстве, до крайности забитых и безответных. “Чёрные рабыни” знали, что их тело не представляет никакой ценности, и что избивать их могут до бесконечности, поэтому, даже не пытались молить о пощаде. Изо всех сил сжавшись, закрыв коленями живот и грудь, они лишь беззвучно дрожали и тихо подвывали – той несчастной, у которой вырывался крик, доставалось больше других. В безжалостных ударах плётки находила выход душившая Хакима ярость. Сначала он хотел избить Ярославу, но потом передумал – для неё он придумает более изощрённое наказание. Плеть для неё – слишком просто! Русские должны рассчитаться сполна! Тогда он взялся за “чёрных рабынь”…
      Хаким бесновался не зря – у него были основания для гнева. Целых два основания! Старая египетская пословица -  “Верблюд не плюёт однажды” - будь она трижды проклята - оказалась верна! Сначала, около часа дня позвонил шакал–Ганзалис и сказал, что условия сделки изменились, и что цена за героин выросла с одного миллиона долларов до полутора. Ганзалис знал, в каком положение находится Хаким, и решил воспользоваться этим. Едва справившись с охвативший его злостью, Хаким ответил, что ему надо подумать. Перезвонив через полчаса, он дал согласие. Выбора у Хакима не было – если героин уйдёт к его конкурентам, его дни в этом городе будут сочтены. Затем вернулись Умар с Садыком и сообщили, что почти все его бойцы погибли, вступив в схватку с какими-то неизвестными людьми на территории отеля. И это тогда, когда люди были ему особенно нужны! Хаким тотчас схватил плеть и полоснул Умара по лицу. Тот побледнел но, заскрипев зубами, проглотил удар. Тогда Хаким ворвался в помещение, где держали девушек на продажу, и взялся за них. Как же он в этот момент он ненавидел этих бессловесных тварей!   
     Через десять минут рука, державшая плеть, устала, а одетый на Хакима белый шёлковый халат весь покраснел от капель брызжущей крови. Хаким бросил плеть на пол, вытер струящийся по лицу пот и вернулся в свой кабинет. Ярослава неподвижно сидела на стуле со связанными сзади руками и, не мигая, смотрела прямо перед собой. Перетянутые грубой верёвкой руки посинели, волосы были спутаны, бледное лицо казалось восковым. Удар по голове и последовавшее за ним сотрясение мозга отзывались головокружением и тошнотой. Всё ещё не отдышавшийся, но уже несколько успокоившийся Хаким подошёл к девушке и посмотрел на неё сверху вниз. На Ярославе были тёмные облегающие спортивные штаны и белая футболка. Девушка была красива, под тонкой тканью чётко обрисовывалась крупная соблазнительная грудь. Хаким похотливо усмехнулся и подумал, что наказание, которому он подвергнет русскую, будет приятным. Приятным для него.
     Но сейчас для этого не было времени, сейчас ему предстояли дела поважнее. Необходимо было собрать недостающие полмиллиона и найти новых бойцов для подстраховки сделки с колумбийцами. Новых бойцов всегда можно набрать на улице – желающих выбраться  из нищеты и сделать карьеру в преступном мире более чем достаточно. А деньги… Деньги он выбьет из мелких торговцев, владельцев рестораном и прочей шушеры, делающей бизнес в его районе. Он сумеет на них поднажать - отказать Хакиму Жестокому никто не посмеет.   


2

     Лейтенант, руководивший прибывшими в отель полицейскими, был очень худым и очень высоким. Он долго прохаживался по тренажёрному залу и, отдавая короткие приказания своим подчинённым, внимательно осматривал изуродованные тела бандитов. Семеро оказались живы, но трое из них – в очень тяжёлом состоянии. Приехавшие вместе с полицией врачи, уложили их на носилки и бегом отнесли в автомобили скорой помощи. Лейтенант после этого продолжил осмотр. Изредка он диктовал стоящему у стены с блокнотом помощнику какие-то свои замечания. Помощник коротко записывал слова босса и вновь становился к стене и отворачивался – его тошнило от всего увиденного. Антон несколько раз обращался к лейтенанту, пытаясь рассказать об похищение Ярославы, но полицейский останавливал его, поднимая крупную жилистую руку, и, не слушая, вновь ходил взад вперёд по залу. Наконец, Инна не выдержала. Встав на пути у вышагивающего, как журавль, египтянина, она гневно потребовала, чтобы он немедленно взялся за поиски похищенной русской туристки. Если не будут предприняты незамедлительные меры, лейтенант об этом пожалеет! – пообещала Инна и демонстративно достала сотовый телефон. С тупым недоумением выслушав девушку, египтянин хотел было что-то сказать, но потом передумал. Он молча кивнул, развернулся и пошёл в предоставленный в его распоряжение кабинет. Начали составлять протокол.
     Потянулись череда бесконечных пустых вопросов: фамилии, имена, номера паспортов, национальность, гражданство, дата и цель приезда, место проживания и род занятий. И так по каждому из шестерых человек. По очереди теряющие терпение Антон и Инна несколько раз прерывали поток расспросов и требовали чтобы лейтенант организовывал поиски, а не тратил время на заполнение бумаг, но каждый раз сталкивались с одним и тем же: полицейский молча откладывал ручку и презрительно  смотрел перед собой, словно ему говорили какие-то непристойности. Понимая, что так дело вообще прекращает двигаться, Антон с Инной замолкали, и лейтенант не спеша брал ручку и продолжал  свои расспросы.
     Наконец, приехал сотрудник русского посольства – невысокий, подтянутый мужчина лет сорока, в галстуке и плотном, несмотря на жару, светло-сером костюме. У мужчины был аккуратный ровный пробор и очки в металлической оправе. “Дмитрий Борисович”, – представился он.  Внимательно выслушав рассказ Инны с Антоном, он решительно отвёл выпучившего глаза лейтенанта в пустую комнату и проговорил с ним tet-a-tet десять минут.  Вышел Дмитрий Борисович хмурый и на вопрошающие взгляды Инны с Антоном растерянно развёл руками.
- Не понимаю в чём дело. Полиции известно явно больше, чем она говорит. Я уверен, что лейтенант Фасуд знает, к какой группировке принадлежат найденные бандиты, но по какой-то причине не хочет этого рассказывать, и не хочет предпринимать никаких активных мероприятий по розыску вашей подруги. Моё предположение – против этой группировки планируется какая-то операция, и полиция просто не хочет раньше времени никого вспугнуть. Но это только предположение. Сейчас на месте сделать ничего нельзя – лейтенант упрям, как осёл. Я поеду в посольство, и мы будем решать вопрос через их начальство. Я понимаю, что дорога каждая минута, и обещаю сделать всё, что в моих силах. Ваши координаты у меня есть, вот мой личный телефон, вот все телефоны посольства. Держитесь. Если вдруг появится новая информация, или что-нибудь ещё вспомните, обязательно позвоните мне. Я в свою очередь буду держать вас в курсе всех наших действий.
     Инна и Антон решили не тратить более времени на бессмысленные полицейские расспросы и направились к управляющему “Valley of roses” мистеру Смиту. Мистер Смит встретил их с сочувствием и высказал свои соболезнования. Предвосхищая просьбу, с которой пришли молодые люди, управляющий сказал:
- Друзья мои, я знаю, о чём вы хотите меня попросить, и знаю расположение к вам шейха Мансура. Поэтому я сразу, как только узнал о случившемся, попытался связаться с шейхом и рассказать ему о постигшей нас трагедии. Возможности этого могущественного человека безграничны, и я уверен, он обязательно помог бы справиться с этой страшной бедой. Но увы, связаться с шейхом сейчас невозможно. Бывают такие периоды, когда шейх Мансур недоступен абсолютно для всех, и сейчас, к сожалению, именно такое время. Мужайтесь, друзья мои, будем надеяться, что всё разрешиться благополучно. Я буду продолжать свои попытки  и, как только они увенчаются успехом, обязательно сообщу вам.
     Из кабинета управляющего Инна с Антоном вышли ещё более огорчённые и подавленные. Всё откладывалось, откладывалось на неопределённый срок, а минуты стремительно утекали - одна за другой. Было плохо - хуже чем в открытом море. Тогда они хотя бы были все вместе, а сейчас Ярослава одна и наедине с бандитами. Оставалась единственная надежда – на то, что Сане, Олегу и Питеру удастся самим – своими силами освободить девушку. 


3

       На дорогу в Хургаду вместо обычного получаса мы потратили минут пятнадцать  - ехали быстро. На поворотах джип вставал на два колеса, и раз пять нас вело юзом, но Олег справлялся. Мы заглядывали во все машины, которые обгоняли – Ярославы нигде не было. На посты полиции Олег не обращал никакого внимания – они мелькали  мимо и мгновенно исчезали в пыльной дали. Остановить нас никто не пытался – полицейские понимали, что это невозможно. Олег поставил диск с “Наутилусом” и выкрутил звук на максимум. Под  “Чёрные птицы слетают с луны…” он ещё прибавил газу. Говорить было не о чем – мы всё уже решили и знали, что нужно делать.
     Город открылся чревами грязных улиц. Поднявшийся ветер гонял над тротуарами мусор, солнце раскалённым шаром висело в мутной мгле. Горячие пыльные вихри, прилетая из пустыни, бились между домами, бросали в лицо песок и залепляли глаза пылью. Торговцы закрывали свои лавки, на ресторанах и кафе опускались ставни, туристы спешили вернуться в отели. Небо заволокло белёсой мутью, женщины снимали с балконов бельё и звали детей домой. Повторив знакомый нам уже маршрут, мы подъехали к кафе "Ахет".
     Ведущий к кафе проулок показался мне ещё более узким и пакостным, чем в первый раз. Сильно воняло помоями и нечистотами, у исписанной пахабщиной стены кого-то недавно стошнило. Мы вышли из джипа, хлопнули дверьми и пошли к входу. Возможно, в кафе нас ждали, но нам было на это наплевать. Мы так и не успели переодеться, и все трое были в спортивных костюмах. В руках мы держали подобранное в спортзале оружие: Питер прихватил мачете, Олега – короткую резиновую дубинку, а я выбрал себе кастет. Кастет был удобный и сидел точно по руке. Свинцовая блямба придавала ему нужный вес, а на пальцах остро блестели шипы.
     Подвал вновь встретил нас тьмой и мерзким запахом бараньего жира. Мы стремительно вбежали внутрь и встали спиной друг к другу, готовые к защите и нападению. Огляделись - никого. Когда глаза привыкли к темноте, я заметил на столе недопитую бутылка “Узо” и дымящуюся сигарету – значит, кто-то недавно был и ушёл, догадавшись о нашем приближении - невежливо так встречать гостей. Выждав ещё полминуты, мы разделились: Олег нырнул под барную стойку, мы с Питером свернули в ведущий в глубину помещения коридор.  По коридору шныряли крысы, под потолком болталась затянутая паутиной лампа, на стенах висели фото голых девок. За одной из дверей, с самой некрасивой и замызганной девкой, мне послышался какой-то шорох. Недолго думая, я выбил ногой замок, и сорвал с петель полуразвалившуюся дверь. В нос шибанула блевотная смесь опиумного дурмана с запахом давно не мытого тела. Заваленная грязными одеялами кушетка, на полу кальян, в углу - злобно ощерившийся, поддонок с ножом. Я сделал обманное движение в сторону и резко метнул кастет в гнусную, искажённую страхом рожу. Кастет был тяжелый, а бросил я со всей силы. С залитым кровью лбом поддонок упал на колени, нож звякнул на пол. Ударом ноги я опрокинул египтянина на кушетку, отшвырнул нож в угол и подобрал своё ставшее на время метательным снарядом оружие. На шум появился Олег.
     Следующие две минуты мы втроём молча избивали египтянина. Когда изо рта у него пошла кровь, Олег спросил, где Ярослава. Тот не ответил. Мы продолжили. Египтянин начал хрипеть и что-то пытаться сказать. Мешая английские и египетские слова он начал доказывать, что он не причём и ничего не знает. Я схватил поддонка за руку и выкрутил запястье. Послышался хруст. Египтянин завыл и, когда я взялся за вторую руку, пообещал рассказать всё, что знает. Рассказал он немного. Сегодня в шесть часов вечера египтянин должен был сесть в стоящий на улице Саккала жёлтый “фольсваген гольф” и передать водителю пакет с опиумом. “Моё дело маленькое! - без конца повторял египтянин, - Моё дело маленькое! Вот человек за рулём – другое дело! Он знает, где найти тех, кто вам нужен!” Олег предложил продолжить избиение,  но я  был уверен, что египтянин выложил всё, что знает, и что возиться с ним дальше – попусту тратить время. Мы связали поддонка  валявшейся в коридоре проволокой, заткнули рот старой вонючей подушкой и вышли на улицу. Появилась хоть какая-то зацепка – это уже неплохо.
     Припарковавшись недалеко от указанного места, мы стали ждать. Ветер всё усиливался, но при этом было очень  душно. Мы снова включили диск с  “Наутилусом”  и, под музыку русских рокеров внимательно следили за улицей и всеми подозрительными машинами. За пять минут до назначенного срока гольф встал на положенное место. Действовать надо было быстро – если бы водитель что-нибудь заподозрил и успел бы уехать, мы бы его никогда не нашли. Мы решили изобразить подвыпивших туристов. Оставили оружие в джипе и, купив по бутылке пива, не спеша побрели по улице. Поравнявшись с машиной, я сделал вид, что оступился и, распахнув опрометчиво открытую  дверь, скользнул на переднее сиденье. Наркодилер оказался крепким малым - одного удара локтём в лицо ему не хватило, пришлось врезать второй раз. Быстро, на глазах прохожих перетащив обмякшее тело на заднее сиденье, мы отогнали “гольф” в тёмный глухой переулок и принялись за дело.
     Египтянин был, и правда, крепким орешком – такого сразу не расколешь. И выглядел он, кстати, соответствующе - низкий лоб, бугристый череп и толстая шея, жирные пальцы унизаны перстнями. Пальцы пришлось сломать. Мы думали, это образумит нашего пленника, но не тут то было – он только ругался и не желал ничего говорить. Пришлось перейти к более кардинальным мерам - Олег с Питером схватили наркодилера за руки, а я стал его душил. Когда, как показалось, египтянин совсем обмяк, я ослабил хватку, чтобы тот не сдох раньше времени, а Питер с Олегом по глупости выпустили его руки. Оказалось, что египтянин только притворялся. Боднув Питера лбом в лицо, он могучим рывком вытолкнул его из машины и, вывалившись следом, вскочил и побежал по улице. Мы бросились в погоню. Бегал египтянин быстро, но я - ещё быстрее. Подсечённый ударом ноги бандит полетел на землю, а мы наскочили и стали дружно его пинать. На удары египтянин почему-то никак не реагировал. Наклонившись, я увидел темнеющую на виске вмятину – упав, бандит ударился о бордюр. Придёт ли он в себя – было непонятно, а время поджимало. Что же делать дальше? Появилось ощущение, что мы зашли в тупик.   
     Внезапно, я почувствовал на себе чей-то взгляд и, обернувшись, увидел смотрящего на нас подростка. Парню было лет четырнадцать, но из-за страшных увечий он казался гораздо старше. Высохшая рука, согнувшись, висела вдоль туловища, шея уродливо кривилась набок, на щеке и лбу ветвились глубокие шрамы. Несмотря на жару, подросток был одет в тёплую вязаную фуфайку, чёрные плотные штаны и ботинки на толстой подошве. На губах его блуждала глумливая улыбка, глаза яростно горели. Приволакивая ногу, подросток решительно подошёл к лежащему на земле бандиту и, злобно скривившись, плюнул тому в лицо. У меня вновь появилась маленькая надежда.
- Ты знал его? - спросил я.
     Подросток поднял полные ненависти глаза и утвердительно кивнул.
- Это он искалечил тебя?
- Он и его дружки.
- За что?
- А просто так, - подросток усмехнулся, - им просто хотелось позабавиться.
- Нам нужно добраться до его хозяина. И как можно быстрее. Помоги нам.
     Мальчик сощурил глаза.
- Пятьдесят баксов.
- Почему ты не хочешь помочь нам бесплатно? Мы ведь тоже попали в беду.
- Пятьдесят баксов, - твёрдо повторил тот.
     Питер молча достал из бумажника деньги и отдал подростку. Тот спрятал их под фуфайку и отрывисто произнёс:
- Давайте мне свой номер телефона и ждите.  Я сведу вас с человеком, который знает всё, что вам надо. Ему тоже придётся заплатить.
     Я быстро написал телефон на десятифунтовой банкноте. Подросток, не глядя, засунул здоровой рукой её в карман и, развернувшись к нам спиной, зашагал прочь.
- Эй, дружок! - Олег схватил парня за плечо, – а ты случайно не собираешься нас кинуть?   
     Подросток злобно сбросил руку и ловко отскочил в сторону.
- Захочу кинуть - кину! - визгливо выкрикнул он.
     Олег, нахмурившись, двинулся вслед за подростком. Калека по-волчьи оскалился и отбежал ещё дальше.
- Ждите! - насмешливо повторил он, оказавшись  на безопасное расстояние. – Ждите! Что вам ещё делать?! 
     Уродец с дьявольским торжеством расхохотался и, прихрамывая, устремился прочь. Олег хотел было его догнать, но я сказал, что не стоит. Это было бессмысленно и могло только всё испортить. К тому же долго торчать рядом с коченеющим бандитом было опасно. Мы вернулись в джип и, отъехав на два квартала, стали делать именно то, что велел нам парень - ждать. Другого нам, и правда, ничего не оставалось. Питер сходил в светящийся неподалёку “МакДональдс” и купил нам по кофе и гамбургеру. Я механически запихнул в себя булку с котлетой и пересоленную картошку, и запил пищу коричневой бурдой под названием кофе. Есть не хотелось, но силы надо было подкрепить.  Я чувствовал, что они нам ещё понадобятся.
     Время тянулось мучительно медленно. Ждать – самое тяжёлое дело на свете. Мы снова и снова слушали "Наутилууса". Когда доходило до песни "Я хочу быть с тобой", Питер опускал голову и начинал вздрагивать. Но выключить диск он не разрешал. Стемнело. Мы увидели, как на улицу, где остался лежать наркоторговец, проехали две полицейские машины и “скорая помощь”. Ветер постепенно стих, и город вернулся к своей обычной жизни. Появились туристы, открылись кафе и бары. Но среди гуляющих вокруг людей никому не было дела до случившейся с нами беды, и никто ничем не мог нам помочь. Олег каждые полчаса звонил Антону и Инне, и всегда слышал в ответ одно и тоже - новостей пока нет. Я раз за разом прокручивал в голове все наши действия и пытался найти ещё какие-нибудь зацепки. Ничего не получалось - наверное, мы и так делали всё, что могли.
     Звонок раздался тогда, когда мы его уже перестали ждать. Прерываемый помехами хриплый голос назвал улицу и адрес и велел приехать нам ровно через час. Олег достал карту и отыскал необходимое место - это было на другом конце города. Мы купили ещё по кофе и гамбургеру и отправились в путь.
     Я не думал, что в жилом городе могут существовать такие трущобы. Нищие кварталы, по которым мы рыскали час назад, по сравнению с ними казались элитными пригородами  для vip-персон. Всё вокруг носило следы разрухи и запустения: многие дома стояли заброшенными, другие были заселены  лишь частично. Зияли провалы крыш, торчала арматура, стены, словно наростами язвы, были покрыты обвалившейся штукатуркой. На перекрёстках возвышались кучи мусора, ржавели остовы сгоревших бензоколонок, валялись жёлтые обглоданные кости. Надо всем этим, громко жжужа, носились тучи мух. Это был край отверженных, тех, кому не досталось места в нормальной жизни. Было непонятно, как эти люди могли тут жить, но они тут жили: балконах висело сушащееся тряпьё, бродили облепленные слепнями псы, валялись банки из-под пива и арбузные корки.
     Мы с трудом отыскали нужный нам дом и поднялись по усеянной мусором, смрадной лестнице. На лестничной клетке была всего одна дверь, и она была приоткрыта. Мы вошли, крепко сжимая в руках оружие – ожидать в таком месте можно было чего угодно. От запаха гниения и миазмов больного, давно не мытого тела закружилась голова. Квартира была практически пустой – голые бетонные стены, сальные картонные коробки с какой-то дрянью, свисающие с потолка провода. Мы прошли в самую дальнюю комнату и увидели сидящего в кресле человека и направленный на нас автомат Калашникова.
     На автомат я почти не обратил внимания, я с ужасом смотрел на самого человека. Человек этот был настолько уродлив, что я почувствовал настоящий страх. Это был мужчина, ещё не старый, но обезображенный так сильно, что возраст его определить было невозможно. Некогда, видимо, высокого роста и могучего сложения, сейчас он походил на живую мумию. Перебитые сразу в нескольких местах ноги безжизненно лежали на кресле, лицо, грудь, руки покрывали сочащиеся гнойники, бицепсы, грудь и живот были иссечены такими глубокие шрамы, что мышцы казались стянутыми проволокой, носа вообще не было. Мужчина повёл автоматом и, когда мы, подчиняясь его безмолвному приказу, выстроились у стены, заклекотав горлом, произнёс:
- Сто баксов, -  голос был тот же, что и по телефону.
     Спорить мы, естественно, не стали. Питер достал из бумажника деньги и, повинуясь жесту калеки, бросил их в стоящую рядом коробку. Мужчина снова захрипел и спросил:
-  Зачем они вам?
- Они украли нашу подругу, – ответил я, – мы должны найти и освободить её.
     Раздавшееся бульканье можно было считать за смех.
- А давно это случилось?
- Семь часов назад.
     Мужчина снова засмеялся.
- И вы надеетесь, вернуть её живой?! Ха-ха! Целой и невредимой?!
     Я ничего не ответил. Калека продолжил:
- Вы думаете, что с ней ничего не случилось? Вы знаете, что происходит с теми, кто попадает в руки Хакима?! Вы, наверное, даже не знаете, кто такой Хаким…
- Нам плевать, кто такой этот Хаким, – резко перебил калеку Олег. – Скажи нам, где его найти, а дальше – наше дело!
     Урод покрылся от гнева красными пятнами и стал ещё страшнее. Он долго не отводил от Олега взгляда, а потом с издёвкой спросил:
- А вы уверены, что хотите его найти?  Вы не боитесь, что с вами случится тоже, что и со мной? Вот ты, здоровяк, - обратился он почему-то ко мне, - ты знаешь, что такое, когда твои мышцы, словно кусок говядины, разрезают кухонным ножом? А ты длинный, - посмотрел он на Питера, - тебе не ломали ноги в пяти местах? А тебя, красавчик, - это относилось к Олегу, - тебя ещё не обливали серной кислотой? Твоё смазливое личико никогда не покрывали гнойные язвы?! – голос калеки становился всё более хриплым и возбуждённым, бульканье усиливалось.
     Я заволновался, что он перенервничает, и наш разговор закончится нечем. Неожиданно Питер решительно шагнул вперёд  и твёрдо произнёс:
- Это моя жена, и я должен её найти. Поможешь ты нам или нет, но мы сделаем это. И не надо нас пугать каким-то вшивыми бандитами! Этим тварям не место на Земле! Если все будут дрожать перед ними, они и дальше спокойно будут творить свои чёрные дела! Что-что, а бояться какую-то безмозглую мразь меня никто не заставит!
     Как это ни странно, но слова Питера произвели на сидящего в кресле сильное впечатление. Калека опустил голову и положил руку на цевьё автомата. Я уже думал, он собирается всадить в нас очередь, и приготовился прыгнуть в сторону. Но калека с клёкотом вздохнул и, посмотрев на нас,  неожиданно спокойно сказал:
- Хорошо, я помогу вам. Вы хорошие люди, и я вам помогу. Слушайте и запоминайте – я объясню, как проникнуть на подпольную фабрику, где Хаким и его люди прячут своих рабынь и захваченных пленников. Времени у вас мало но, если повезёт, вы сможете освободить свою женщину живой и невредимой. - Мужчина сделал паузу и затем подробно рассказал всё, что нам было надо.
     Я не сомневался, что он говорит правду. В конце объяснений Питер попытался купить автомат, который мог нам здорово пригодиться, но калека усмехнулся и сказал, что автомат – бесполезная игрушка, и патроны к нему давно уже закончились.
     Выходя, я обернулся и спросил мужчину, за что с ним так поступили. Тот помолчал и потом с мрачной улыбкой ответил, что он и сам был когда-то в банде. “Мы просто не поделили кое-что с Хакимом. А того не зря называют Жестоким”.
     Полчаса спустя мы уже петляли по тёмным дорогам индустриального пригорода в поисках подпольной фабрики бандитов. Найти её оказалось непросто. Район был глухой, в темноте все здания казались одинаковыми, ни одного указателя вокруг не было. Бросив, чтобы не привлекать внимания, машину за два квартала до нашей цели, мы пошли пешком и стали нарезать круг за кругом, каждый раз почему-то возвращаясь в одно и тоже место – к мрачному перекрёстку с покосившейся старой пальмой посередине. В этом чудилось какое-то злое колдовство. Лежащая под пальмой бродячая собака смотрела на нас жёлтыми глазами и тихонько рычала, словно о чём-то предупреждая. Да, место бандиты выбрали подходящим – не зная особых ориентиров, найти его было очень трудно. Олег уже стал сомневаться, что калека сказал нам правду. Но фабрика действительно существовала, и через два часа поисков мы её всё-таки отыскали.
     Когда мы подошли к высокому бетонному забору с перекрещенной сверху арматурой, был уже второй час ночи. В заборе существовала специально проделанная дыра, но её закрывал огромный металлический контейнер с мусором. Стараясь не шуметь и тяжело дыша от усилий, мы сдвинули его в сторону и проскользнули на территорию. Некогда это было настоящее текстильное предприятие, давно уже заброшенное и приспособленное бандитами для своих целей. Нам надо было проникнуть в главный корпус, у входа в который, по словам калеки,  постоянно дежурили два вооружённых охранника. Идти напролом было слишком рискованно, и поэтому мы решили пробираться внутрь через окна первого этажа. Окна располагались на высоте примерно трёх метров. Мы пододвинули к стене деревянные ящики, но и это не помогло – одному человеку дотянуться до них всё равно было не под силу. Тогда я посадил себе на плечи Олега. Олег дотянулся, но не смог поднять раму. Это начинало раздражать. Пришлось мне влезть на спину Питеру. Питеру было тяжело. Я ухватился за раму, изо всех сил надавил на неё, Питер подо мной зашатался и, когда, казалось, мы вот-вот упадём, раздался скрип - рама пошла вверх. Путь был открыт.
     Внутри царила кромешная тьма. Подсвечивая себе путь мобильным телефоном и рискуя в любой момент быть обнаруженными, мы, следуя инструкциям калеки, стали спускаться на нижний уровень, туда, где, как он сказал, держали пленных. Мы нашли нужный нам коридор – но все камеры, естественно, оказались заперты. Было два варианта – достать ключи или попытаться взломать двери. Взломать железные двери без специальных инструментов шансов не было. Оставался первый вариант.
     Ключи могли быть у охранников. Мы должны были подняться наверх и внезапно напасть на них изнутри здания – оттуда нападения они вряд ли ожидали. Вернувшись на верхний уровень, мы стали наощупь продвигаться по воняющему крысиным помётом коридору. Неожиданно впереди раздался шум шагов - навстречу нам быстро продвигалась группа людей, причём, судя по шуму, довольно многочисленная. Мы развернулись и, стараясь не выдать себя, побежали назад. Надо было искать укрытие - коридор мог закончиться тупиком, и тогда мы бы оказались в ловушке. Ведя рукой по стене, я нащупал углубление и в нём - дверь. При нажатии дверь поддалась. Схватив Олега и Питера за плечи, я затолкал их внутрь и сам проскользнул вслед за ними.
     Мы попали в странное помещение – большое и очень длинное, с теряющимися во тьме стенами. Видимо, это была своего рода спальня - весь пол был покрыт лежащими вплотную друг к другу людьми. Людей было так много, что между ними не было ни одного свободного сантиметра. Из-за запаха пота и дыхания спящих дышать было практически нечем. Кое-где на полу горели маленькие красные фонарики, в их зыбком свете виднелись худые обнажённые тела. Узкие глаза, приплюснутые носы и круглые лица выдавали в спящих монголоидов, скорее всего китайцев или вьетнамцев. Кое-где в этой мешанине тел можно было заметить несмелые ритмичные движения - кто-то, не стесняясь близостью соседей, придавался любовным утехам. При нашем появлении движение замерло – китайцы почувствовали в нас чужих и испугались. В этой время группа людей, от которой мы спрятались, прошла мимо. Я отчётливо услышал имя “Хаким” - среди идущих был упомянутый калекой главарь бандитов. Когда шаги затихли, я шёпотом предложил друзьям рискованный план – проследить за бандитами – скорее всего, они выведут нас на Ярославу. Олег и Питер согласились. Выходя в коридор, я заметил, как один из китайцев внимательно и злобно смотрит на меня своими узенькими глазками. Я не придал этому значения и, как потом оказалось, зря не придал.
     Сняв обувь, чтобы не шуметь, мы побежали вдоль коридора, догонять ушедших вперёд бандитов. Доносящиеся из тьмы голоса быстро вывели нас на след. Вскоре Хаким и его люди свернули в одно из боковых ответвлений и разделились: двое по указанию главаря поднялись по лестнице наверх, а большая часть вошла в серую металлическую дверь со знаком “Осторожно! Высокое напряжение” посередине. Вспыхнувшая полоска света  выхватила из тьмы уродливые мрачные лица и вороненые стволы автоматов. То, что, войдя внутрь, снаружи бандиты не оставили часового, я посчитал их большой ошибкой и крупной удачей для нас. Дверь, конечно, оказалась заперта, и нам оставался только один путь - по лестнице. Мы  стали осторожно подниматься по ступенькам: я - первым, за мной - Олег, Питер - сзади.
     Пройдя лестницу примерно наполовину, я ощутил запах сигаретного дымы. Двое боевиков, поднявшиеся до нас, стояли на освещённой верхней площадке и курили. Надо было выманить их вниз, на тёмную лестницу.  Я прижался к стене и тихонько постучал по ней кастетом. Наверху насторожились – голоса куривших смолкли. Я легонько постучал ещё  раз. Расчёт оказался верным – один из боевиков заинтересовался подозрительными звуками и, тяжело шагая, стал спускаться вниз. Скорее почувствовав, чем увидев его, я скользнул навстречу и резко выбросил руку вперёд. Кастет с чмоканьем врезался в горло. Я подхватил падающее на ступени тело, и одновременно с этим мимо меня мелькнул  Олег. Раздался глухой треск проломленного дубинкой черепа, и второго боевика не стало. Очень неплохо для профессионалов! Сложив тела на лестнице и сняв с них автоматы, мы поднялись наверх и, миновав небольшую площадку, осторожно вышли на балкон. Балкон опоясывал огромный, ярко-освещённый зал. В центре зала, со связанными со спиной руками стояла Ярослава.
     Это было так неожиданно для меня, что я, вздрогнув, отступил назад. Питер наоборот рванулся вперёд, но Олег его остановил – снизу нас могли заметить. Мы нашли нашу подругу, но положение было отчаянно трудным – освободить её казалось невозможным. Ярославу окружало около двадцати человек, и все они были с оружием. Да, у нас тоже были два автомата, но о прицельном огне не могло быть и речи, и, начни мы перестрелку, Ярослава, наверняка бы, погибла. Нам оставалось одно – притаиться за пронизывающими балкон колонами и наблюдать за происходящим.
     Похоже, внизу совершалась какая-то сделка. Две группы бандитов, примерно равной численности, стояли друг против друга  и наблюдали за своими главарями. Главари сидели за стоящим в центре квадратным металлическим столом. Один из них – коренастый, с арафаткой на голове был, видимо, египтянином, второй – с лошадиным лицом, в  военной куртке смахивал на латиноса. Оба курили сигары. На столе лежал закрытый дипломат и два увесистых брезентовых мешка. Ярослава стояла за спиной египтянина и, судя по всему, тоже каким-то образом участвовала в сделке.
- Тебе не кажется, что один из этих гадов продаёт или дарит Ярославу другому?! – яростно зашептал мне на ухо Олег. – Мы должны остановить этих подонков!
- Погоди, погоди, не надо спешить. Смотри, как их много. Сейчас что-нибудь придумаем…
- Но что?! Что тут можно придумать?! У тебя есть какой-нибудь план?
- Да, есть, – я хотел предложить пришедший мне в голову план, но не успел. Множество рук охватило меня со всех сторон, подняло в воздух и, перевалившись через перила, я почувствовал, что лечу вниз. Мир перевернулся вверх ногами, и бетонный пол с бешеной скоростью рванул мне навстречу. Спустя мгновение я потерял сознание.
     Очнулся я от удара ботинком в печень. Сложно сказать, сколько прошло времени, но, скорее всего, немного – минут десять. Второй удар ботинка заставил меня  подняться и встать рядом с Олегом и Питером. У Питера вся правая сторона лица была сильно ободрана – наверное, приземлился не очень удачно, Олег выглядел нормально, только из уголка рта текла струйка крови – видимо, над ним уже слегка поработали. Рядом стояла Ярослава – лицо её было чудовищно бледным, а в глазах застыл ужас. Сидящие за столом главари, смеясь, посматривали на нас. Неподалёку торчало человек пятнадцать полуголых китайцев – именно они, прокравшись следом из спальни, бесшумно поднялись по лестнице и сбросили нас вниз. Похоже, узкоглазые твари хотели выслужиться перед своими хозяевами. Надеюсь, они получат хорошую награду – лишнюю миску похлёбки или пару плетей на десерт! Из толпы боевиков, стоящих за спиной египтянина, вперёд выступил лысый бандит с забинтованной челюстью – тот самый, которому я врезал, когда мы покупали гашиш. Судя по его лицу, он был настроен очень враждебно. Да, всё было очень плохо, даже очень плохо. О том, что с нами сейчас будет, даже не хотелось думать!
     Но тех, кто не перестаёт верить и бороться, удача не покидает. Вернулась она и к нам. Вернулась в виде автоматных очередей, раздавшихся прямо за стенами здания. При первых же звуках выстрелов бандиты мгновенно повыхватывали оружие и наставили его друг на друга.  Главари вскочили из-за стола, латинос молниеносным движением вытащил из кармана пистолет, а у египтянина в руке мгновенно оказался нож. Все застыли, не зная, что делать, но готовые в любой момент открыть пальбу. Перестрелка за стенами шла по нарастающей, главари яростно смотрели друг на друга, пытаясь понять, что происходит, и кто кого предал. Достаточно было малейшего движения с любой из сторон, чтобы наркоторговцы начали убивать друг друга. Это был идеальный момент, чтобы вступить в игру!
     Лёгкого толчка ближайшему бандиту хватило, чтобы тот нажал на курок.  Вслед за этим обе стороны тут же открыли огонь, египтянин метнул в латиноса нож, латинос выстрелил в египтяника. Бандиты с обеих сторон непрерывно жали на курки и, один за другим погибали от смертельных ран. Мы все четверо с самого начала бросились на пол и теперь лежали,  прикрыв головы и изо всех сил стараясь вжаться в бетон. Пули свистели сверху, и, если не какая-нибудь шальная дурра, то всё должно было быть нормально. Современный ближний бой длиться секунды – это не на мечах драться, и, как правило, почти все погибают. Через полминуты, а может, и раньше стрельба внезапно прекратилась, а все наркоторговцы с обеих сторон, оказались мертвы или ранены. Перестрелка за стенами тоже прекратилась, и ведущие в зал с улицы ворота стали содрогаться от мощных ударов. Мы повскакивали  с пола и, придерживая Ярославу, побежали к выходу в коридор. Последнее, что я увидел, это вооружённых автоматами людей в бронежилетах и касках – в зал врывался полицейский спецназ.
     Знакомым путём мы быстро добежали до окна, через которое попали на фабрику, развязали Ярославе руки и выбрались наружу. Двор оказался пустым. В считанные минуты мы пролезли через дырку в заборе и помчались к нашей машине. Бежали очень быстро, но Ярослава была совсем без сил, и Питер практически нёс её на себе. Я хотел помочь, но Питер отказался. Наконец, в утреннем дымке показался белый силуэт нашего джипа, и мы с разбегу влетели внутрь. Олег воткнул ключ в замок зажигания и, нажав на газ, рванул вперёд. Минуту спустя мы уже были в нескольких километрах от фабрики и от всего, что на ней происходило. Я никак не мог поверить, что опасность осталась позади! 
    По дороге Ярослава стала потихоньку оживать. "Гады, сволочи, подонки...", - материла она бандитов, переходя на всё более сильные выражения. Я никогда раньше не слышал, чтобы Ярослава так ругалась, но это было хорошим признаком - она злилась, значит, приходила в себя. Частично выплеснув свой гнев и исчерпав весь  арсенал крепких словечек (которой, честно говоря, был не велик), Ярослава, наконец, слегка успокоилась и коротко рассказала нам обо всём, что с ней случилось.
     Спустившись по лестнице со второго этажа, она увидела усеянный телами тренажёрный зал и тут же потеряла сознание, оглушённая ударом по голове. Очнулась она уже в машине, связанная. Когда машина приехала в город, двое бандитов притащили её на какую-то заброшенную фабрику и отвели к отвратительному типу по имени Хаким, видимо, их боссу. Хаким решил подарить Ярославу колумбийцу Гонзалису, своему партнёру по бизнесу. На этом месте Ярослава выдала новую порцию ругательств. Её заперли в камере в подвале, а потом посреди ночи растолкали и притащили в зал, в котором между Хакимом и Ганзалисом должна была состояться сделка.
-Если бы не вы, я бы сейчас была бы на пути в Колумбию!- сказала она, под конец, невесело усмехнувшись.
- А что, там не так уж плохо! - сострил Олег.
- Слушайте, а зачем мы убежали с фабрики, когда там появилась полиция? – спросил наивный Питер. - Ведь они бы не сделали нам ничего плохого!
- Ты уверен в этом? - задал я встречный вопрос. – А в египетской тюрьме не хочешь посидеть?
- Нет, - ответил американец и больше глупых вопросов не задавал.
     В ногах у Олега я заметил чёрный дипломат – похоже, тот самый, что лежал на столе у бандитов.
- Что это? - спросил я Олега.
- Я и сам ещё не знаю, - с улыбкой ответил тот. Олег был в своём репертуаре.
     Питер предложил Ярославе случайно оставшийся у нас чисбургер. Чизбургер был холодный и не слишком аппетитный, но Ярослава его с удовольствием съела.
     Я позвонил Антону и Инне и сказал, что всё в порядке.      


4

     Мы - русские люди и поэтому, вернувшись в отель, не придумали ничего лучше, чем напиться. Так мы решили отметить завершение наших приключений, а заодно снять стресс и отпраздновать победу над египетскими бандитами. Мы, конечно, здорово устали – и бессонная ночь и напряжение последних часов отняли много сил, но бурлящий в крови адреналин всё равно бы не дал бы нам сразу заснуть. “Надо выпить”, – сказал Олег, и мы согласились.  Но для начала мы решили посетить медпункт и проверить состояние своего здоровья. Предупреждённый звонком мистера Смита врач, молча, отставил в сторону шахматы и без лишних вопросов обработал полученные нами в боях раны. Впрочем, не считая йода и пластырей,  помощь нам практически не требовалась - отделались пустяками: Ярослава получила на память лёгкое сотрясение мозга и шишку, Питер – ободранную морду и пару ушибов, а мы с Олегом заработали по нескольку симпатичных синяков и ссадин. Выйдя из медпункта, мы с улыбками осмотрели друг на друга и решительно приступили к традиционному русскому ритуалу, который можно было бы деликатно назвать распитием спиртных напитков, а можно было бы обозначить одним коротким, но ёмким словом - “нажрались”.
     Начали с водки. У нас была всего одна бутылка – не знаю, зачем мы её купили, но сейчас она пригодилась. Мы аккуратно разделили её содержимое на шесть стаканов и, чокнувшись, молча, выпили. Говорить, за что мы пьём, необходимости не было – и так было понятно – за самое главное. За то, что все остались живы и целы и за то, что снова были все вместе. Потом сразу же открыли бутылку коньяка.  Тут тост уже был уместен. “За победу!” – провозгласил Питер,  “За победу!” – поддержали мы. Когда мы выпили “За победу” в третий раз у Антона зазвенел телефон. Звонил сотрудник  посольства, в которое Антон с Инной обратились за помощью сразу после исчезновения Ярославы. Мужчина с сочувствием в голосе сообщил, что недавно закончившаяся операция по обезвреживанию банды наркоторговцев, предположительно похитивших Ярославу, к  сожалению, не принесла результатов – девушку не нашли. Антон глупо захихикал в трубку и сказал, что всё в порядке, что Ярослава с нами – цела и невредима. Трубку зачем-то дали Ярославе, как будто в посольстве нам бы не поверили на слово. Ярослава подтвердила, что с ней всё в порядке и, поблагодарив за содействие в её поисках, извинилась за беспокойство. “Хороший мужчина”, – сказал Антон про позвонившего сотрудника, но потом отключил телефон – новые звонки нам были не нужны. За коньяком пили ром, а затем снова коньяк. Произошедшее всего пару часов назад уже казалось нереальным – сложно было поверить, что с нами, с обычными людьми, приехавшими на отдых, случилось то, что обычно показывают в приключенческих фильмах и боевиках. Но память непрерывно подкидывала всё новые и новые, не замеченные в пылу происходящего, детали, и мы с горящими глазами вновь и вновь вспоминали самые опасные моменты нашего приключения. Побег наркодилера из машины, обезображенного подростка, калеку с автоматов, комнату, набитую китайцами, перестрелку и смерть бандитов. Когда вспомнили про перестрелку, Олег встал и с загадочной улыбкой куда-то ушёл. Я подумал, что в туалет, но ошибся - из туалета не возвращаются с дипломатом в руках. Начались удивлённые расспросы, Олег молчал и только улыбался. Пришлось мне поведать, что дипломат Олег прихватил со стола у бандитов. Торжественно поставив чемоданчик на песок (пили мы на поляне, недалеко от пляжа), Олег убедился, что замок заперт кодовым числом, и взялся за перочинный нож. Когда крышка подпрыгнула вверх, я невольно ойкнул, хотя  с самого начала предполагал нечто подобное – дипломат был набит аккуратно уложенными пачками стодолларовых банкнот. Сумма явно была огромной. Мы начали считать. Разделили деньги на две примерно равные кучи и каждую пересчитали два раза. Представляю, как мы выглядели со стороны – шестеро людей, пересчитывающих, сидя на земле, целую кипу стодолларовых купюр! Оказалось полтора миллиона – неплохая медицинская страховка за наши ушибы! Охваченные эйфорией, мы быстро допили всё, что у нас было, и побежали купаться. Дипломат на радостях без присмотра бросили под кустиком – но, по счастью, никто на него не позарился. От морской воды немного защипало ссадины  и царапины, но это было даже полезно – морская соль способствует заживлению ран!  Выйдя из воды, мы ещё раз любовно осмотрели доставшийся нам приз -хороший приз - полтора миллиона! - выбросили пустые бутылки  и, распевая “Надежда – наш компас земной, а удача – награда за смелость!” направились в номера. Деньги доверили мне. В номере меня ещё хватили на то, чтобы переложить их из дипломата в рюкзак и спрятать рюкзак в сейф. Затем я рухнул на кровать и, словно в омут, провалился в глубокий, без сновидений сон.   


5

     Поспал я хорошо - ровно восемнадцать с половиной часов. Проснувшись, ощутил в теле приятную лёгкость и бодрость, а на похмелье, как ни странно, не чувствовалось даже намёка. Было десять утра, хотелось кушать. Наскоро умывшись, побрившись и почистив зубы, я пошёл к Ярославе и Питеру. Все наши уже были там - пили кофе с булочками. Я обиделся и  поинтересовался, почему за мной не зашли - оказалось что, мне стучали, но я не ответил – вот что значит, здоровый детский сон! Налив себе кофе, я обратил внимание на два роскошных букета черных орхидей, которые Инна старательно опрыскивала водой. Как выяснилось, букетами администрация отеля в лице мистера Смита  поздравила Ярославу с благополучным завершением выпавших на её долю опасностей. Второй частью поздравления было приглашение на завтрак во французский ресторан. Завтрак, да ещё во французском ресторане был очень кстати. Я выпил чашечку кофе, и мы пошли кушать.
     Ресторан был полностью отдан в наше распоряжение. Француз – метрдотель, расцветая улыбкой, провёл нас к элегантно сервированному столу  и скромно предложил на выбор два варианта: сделать заказ самим  или положиться на его вкус. Мы решили положиться и, надо сказать, не прогадали. Вкус у метрдотеля оказался хороший - завтракали мы два часа. Хотя я бы не назвал это завтраком – он у европейцев обычно лёгкий  – бриоши, круассаны,  джем… Нас же накормили, как следует. На закуску было подано обжаренное филе говядины с яблоками, желе из салата «Табуле», йогурты, копченый тунец и мясо краба в лимонном крем-фреше с грецкими орехами. Потом был суп из бычьих хвостов с сырными палочками и салаты с тыквой и грибами. Затем последовали телячья лопатка с савойской капустой и печеным картофелем, ломтики палтуса под ореховой корочкой с анисовым соусом beurre blanc и прочее. На десерт нам принесли  инжирное пюре с соусом из ликера Enzian, мороженое из творога и пахты, шоколад со сливовым желе и мороженое с бобами тонка. Даже перечисление блюд отняло у меня немало сил и времени, а чего нам стоили всё это съесть! Мы с сытой вальяжностью поблагодарили француза и опьянённые едой (именно едой, а не алкоголем - поданное к завтраку вино не в счёт), отправились на пляж. 
     Кто считает пляжный отдых скучным занятием, тот, конечно, не прав. Просто поваляться на пляже, ничего не делая и потихоньку сгорая от солнца, совсем не плохо, особенно после сытной еды и пережитых волнений. Я искупался, позагорал, снова искупался, лёг на шезлонг и, не смотря на то, что недавно провёл в постели целых восемнадцать часов, мгновенно заснул. На этот раз мне снились всякие кошмары: бандиты с топорами в руках, коридоры с гигантскими пауками, тысячи голых китайцев, пытающихся догнать и сбросить меня с крыши. Проснулся я весь в поту и, немного полежав и прейдя в себя, вновь полез в воду, а потом решил пройтись по пляжу. Для компании я взял с собой Питера, остальные пили пиво и играли в карты. Променад наш вышел очень познавательным и весёлым. Пока мы гуляли, мы несколько раз слышали, как отдыхающие обсуждают события последних дней. Мы специально замедляли шаг, а пару раз даже садились рядом на песочек - послушать было на редкость интересно. Существовали две основные версии: первая - то, что в отеле снимали новый боевик с Жаном Клодом Ван Дамом в главной роли - предположительно, "Кикбоксёр 6", вторая - то, что на территории складов устроили разборку две группировки русской мафии, не поделившие контракт на поставку минеральной воды. Забавно было наблюдать, как обе версии прямо на глазах обрастали бредовыми подробностями, среди которых были и откушенные головы, и утопленный в йогурте русский мафиози, и даже Дима Библан - в качестве нового любовника Ван Дама. Мы тихо хихикали и уходили дальше – слушать новых сплетников. Объективности ради следует отметить, что не все отдыхающие предавались сплетням и домыслам, некоторых интересовали и более серьёзные темы. Например, две красные от солнца девчонки обсуждали исчезновение Гафура - качка египтянина, который обычно вёл в отеле вечерние шоу-программы. Одной из девчонок качок назначил свидание и не пришёл - девушка была очень зла и называла Гафура нехорошим словом “козёл”. Ругалась она, между прочим, зря – не явился качок по весьма уважительной причине. Я видел его лежащим в тренажёрном зале с проломленной грудной клеткой и раздавленными рёбрами – в таком виде на свидания не походишь. Но говорить я девушке ничего не стал – она бы мне всё равно мне не поверила.   
     Набродившись, мы вернулись к друзьям и пересказали им услышанные нами сплетни. Сплетни имели очень большой успех, некоторые пришлось рассказывать по два, а то и по три раза. В половине третьего мы пошли на обед, а затем разошлись по номерам - на послеобеденный отдых.
     Вечером, прогуливаясь по кипарисовой аллее, мы встретили Режиссёра и Художника. Оба были трезвы и одеты с иголочки. В петлице у Фёдора алела роза. Наполнившись приятным воспоминанием о прошлой встрече, мы пригласили людей искусства в бар. Режиссёр бросил взгляд на элегантные Tissot и быстро подсчитал:
- Так, продюсеры прилетают в семь. Пока доедут, пока выпьют,  пока то да сё… Значит час у нас ещё точно есть. Пошли!
     В баре все заказали себе “Том Коллинз”. Если готовить этот коктейль по рецепту Хемингуэя с добавлением ангостурской настойки, он очень освежает - лучше в жаркий вечер и не придумать. Темой разговора, естественно, в первую очередь стали наши приключения. Пытаться объяснить ободранные лица и синяки походом в аквапарк было бы глупо, всё равно бы никто не поверил - пришлось поведать правду. В качестве рассказчика выступил Олег. Послушав его сдобренные юмором басни, я сам себе позавидовал – мы, оказывается, здорово провели время! Эдакое бесплатное сафари! Отличное развлечение с небольшой долей экстрима!  Впрочем, то, как это было на самом деле, вряд ли кому-то стоило знать. После третьего коктейля, впечатлённый услышанным, Аркаша предложил Режиссёру снять о наших приключениях фильм. Режиссёр пообещал это самым серьёзным образом обдумать, но тут же заметно погрустнел.
- Что, кино не ладится? – уловив перемену в его настроение, посочувствовал Питер.   
     Режиссёр  хмуро погладил лысину и печально признался:
- Не ладится. Совсем не ладится.
     В ответ на наши дальнейшие расспросы он пояснил:
- Никак не могу найти место для съёмок. Деньги есть, есть актёры, есть аппаратура. Всё есть – а места нет.
     Режиссёр ещё в прошлую нашу встречу рассказывал, что хотел бы использовать в качестве декораций для своего фильма “Valley of roses”, но договориться об аренде отеля для съёмок не смог. Договариваться было просто напросто не с кем – отель на днях должен был сменить хозяина. Сейчас съёмочная группа самым наглым образом простаивала, а дальнейшие перспективы были очень туманными. Мы почесали репы и начали давать всякие глупые советы. Слушая их, Режиссёр на это только морщился, а Аркаша постоянно прикладывался к “Тому Коллинзу” и безнадёжно разводил руками.
- А другое место вы найти не пробовали? – неосторожно наступила Ярослава Режиссёру на больную мозоль. Тот аж подпрыгнул на кресле:
- Пробовал, конечно, пробовал! Но ничего похожего даже близко нет! – Аркаша хотел что-то вставить, но передумал. – Я хочу снимать здесь и только здесь! И остальные места мне не нужны! – Режиссёр опрокинул в себя сразу полбокала - Только как я буду дальше уговаривать Гуслинова откладывать съёмки, я не знаю! Был бы я красивой блондинкой или пышногрудой брюнеткой – тогда другое дело! А так?! Вы знаете, во сколько нам обходится день простоя?! Да я скоро без штанов останусь!
     Я представил Фёдора без штанов и подумал, что это не так уж страшно – сложён он был неплохо - некоторым бы даже понравилось. Но Фёдора это, похоже, нисколько не успокаивало. Он продолжал распаляться:
- Люди сидят без дела, люди расслабляются, превращаются в лентяев, актёры проедают гонорары, операторов постоянно переманивают, а что делаю я?! Я пью с Гуслиновым и постоянно убеждаю его подождать. Подождать неизвестно чего! Да за эти деньги я мог бы снять целый город! Целый город, со всеми домами, людьми и домашними животными!
- За какие деньги? – вкрадчиво перебила Режиссёра Инна.
     Услышав этот вопрос, остальные мои друзья насторожились и, заблестев глазами, придвинулись поближе.
- Полтора миллиона! – не раздумывая, выпалил Фёдор. – Полтора миллиона долларов!  Утверждённый бюджет на аренду места для съёмок “Тысяси и одной ночи”! Полтора миллиона – а дать их некому! Такие деньги и никому не нужны!
     Возникла многозначительная пауза.
- Ну почему же не нужны – очень даже нужны! – потирая руки, прошептал Питер.
- Кому не нужны, а кому и нужны! – с лисьей улыбкой кивнула Ярослава.
- Нужны, ещё как нужны! – убеждённо подтвердил Олег.
     Мне было  непонятно, что происходит с друзьями, и чем их так возбудили слова режиссёра. Горящие взгляды, неясные улыбки, ужимки и перемигивания – всё это было странно и даже неприлично. Или я о чём-то не догадывался?
- Скажите, пожалуйста, - с профессиональной серьёзностью, но, не выпуская из рук  “Тома Коллинза”  спросил Антон, - а вы не согласились бы внести указанную вами сумму… э-э… авансом? Естественно, с подписанием, всех соответствующих документов и юридически оформленных обязательств сторон.
 - Согласился бы! – отрезал режиссёр. – Хоть сейчас согласился бы! Да я свои готов отдать, лишь бы снимать этот проклятый фильм в этом чёртовом отеле!
     Тут до меня стало потихоньку доходить. Я понял, что значил лихорадочный блеск в глазах друзей – это светились в них баксы. Да, что-то я стал туго соображать, а ведь простым арифметическим действиям учат ещё в первом классе. Два (от Борзяковского) плюс полтора (от бандитов), плюс полтора (от кинокомпании) – равняется пяти. А пять…. Нет, об этом было даже страшно подумать!
     В это время бокалы с коктейлями были отставлены в сторону, и разговор, насколько это было возможно после выпитого, принял деловой характер. Антон, ничего не скрывая (не считая происхождения полученных от Борзяковского денег), рассказал о сделанном нам шейхом предложении купить отель и о том, что нам не хватает на это ровно полутора миллионов долларов. Режиссёр, уже почти расставшийся со своей мечтой, ухватился за это, как за соломинку. Тут же на словах была достигнута следующая договорённость – полтора миллиона долларов аванса в обмен на обязательство предоставить отель  для съёмок сроком на три зимних месяца, включая проживание, питание и обслуживание всех актёром и персонала. При этом, как объяснил Антон, кинокомпания ничем не рисковала – имеющиеся у нас три с половиной миллиона были достаточной гарантией, что её деньги не исчезнут в пустоте.
     Режиссёр тут же помчался на встречу с генеральным продюсером – согласовывать возникший вариант, а мы попросили у бармена кофейник  крепкого кофе и пошли на пляж. Там мы заняли наше любимое место - напротив рифа, уселись в кружок, зарыли ноги в горячий песочек и, наполнив чашки кофе, начали совещаться.
     Можно спросить, а о чём нам было совещаться? Удача сама просилась нам в руки, а мы ещё и думали? Мы ещё и сомневались?! Увы, но это было именно так. Мы проявляли чёрную неблагодарность и не торопились раскрыть свои объятия удаче и вообще сомневались, удача ли это. Вот лишь некоторые выдержки из того нашего пляжного исторического совещания.
- Друзья, а как же Родина? А как же Москва, дом, Красная площадь? А родственники? Неужели мы их никогда не увидим?!
- Увидим, обязательно, увидим! У всех будет отпуск – четыре раза в год! Хотите – летайте на Родину, хотите – везите родственников сюда!
- А это ничего, что Египет – мусульманская страна, а мы – христиане?
- Ничего. Надо быть терпимым к чужим религиям.
- В Египте, конечно, хорошо, но... как-то жарковато...
- Мы скоро привыкнем! А жара тут только летом, а зимой, весной и осенью – просто тепло!
- А нас не могут кинуть? Заберут деньги и...
- Не заберут. Привлечём знакомых юристов, проверим документы. Всё будет в порядке.
- А уверены ли вы, что вам вообще всё это надо? У нас три с половиной миллиона – почти по шестьсот тысяч на нос! Поживём в своё удовольствие! Зачем нам какой-то отель – заботы, хлопоты, головная боль?!
- Это не просто отель! Это самый лучший отель на свете! И мы сделаем его ещё лучше! Это будет наше детище, и мы будем им гордиться!
- А как же берёзы, снег и рябины зимой? А утро на Крымском мосту, а первый поцелуй в парке?
- А Родину продавать никто не просит. Берёзы и без нас вырастут, и снег тоже выпадет - не беспокойся. А, если серьёзно, то надоест - уедем. Продадим отель и дёру, только нас и видели! В любом случаем мы ничего не потеряем!
     Последний аргумент рассеял остатки сомнений, и решение было принято. Одновременно с этим позвонил Режиссёр и сказал, что с его стороны полный порядок. Мы договорились встретиться завтра утром для оформления документов и отправились к мистеру Смиту, чтобы с его помощью связаться с шейхом Мансуром и сообщить тому о нашем намерении купить отель.  Мистер Смит, догадавшись о цели нашего визита,  встретил нас с такой изысканной  любезностью, словно мы уже были хозяевами отеля. Он угостил нас коньяком и минут через десять пригласил на сеанс видеосвязи. Шейх Мансур, одетый в традиционный бедуинский костюм, сидел в каком-то странном деревянном кресле, а за спиной у него было нечто, напоминающее русскую избу. Шейх был по-восточному невозмутим. Он не высказал никакого удивления, узнав, что мы готовы купить отель, и только усмехнулся, услышав, что полтора миллиона мы хотим внести наличными - видимо, он кое-что знал о наших приключениях. Оказалось, что такие дела делаются проще, чем я думал – шейх пообещал, что в течение трёх дней отель перейдёт в полное наше распоряжение. Когда сеанс связи закончился, мистер Смит, проявив неожиданную осведомлённость о содержании разговора, – наверное, подслушал! - предложил нам переехать в королевские апартаменты. Мы отказались – торопиться нам было некуда.
     Я хорошо запомнил тот момент, когда мы вышли на улицу, будучи уже почти хозяевами отеля. Я, словно в первый раз, смотрел на окружающую нас красоту, на дворцы, пальмы и розы, и не мог поверить – всё это было наше. Ну или почти наше. Проходящий мимо карапуз бросил на землю фантик от конфеты, я подняв его и отправил мусорку – пора было начинать заботиться об отеле. Интересно, пойдёт ли ему на пользу наша забота? Хотелось верить, что да – мы всё-таки были неглупые люди. Как ни странно, в моей голове уже рождались кое-какие идеи: например, устроить небольшой кинозал, в котором ежевечерне демонстрировалась бы классика мирового кинематографа, создать фонотеку с небольшой, но изысканной коллекцией музыкальных произведений. Ещё можно было бы сделать тир и фехтовальный зал. Ну и, конечно, решить чисто административные проблемы: внимательнее подойти к набору персонала –  типам, вроде качка Гафура у нас было не место, пересмотреть работу службы безопасности – то, что несколько десятков бандитов оказались на территории отеля, говорило не в её пользу. В общем, мыслей было много. Но пока что отель жил своей обычной жизнью, даже не подозревая, об ожидающих его переменах. Было время ужина, и отдыхающие в весёлом возбуждении спешили в рестораны, играла музыка, заканчивались приготовления к вечернему шоу. На своём обычном месте был и бармен Али – он как всегда стоял за стойкой бара и протирал бокалы. Только сегодня вместо весёлых подмигиваний и дружеского размахивания руками он встретил нас вежливой улыбкой и глубоким полупоклоном, более соответствующим нашему новому статусу. Но, скорее, это была случайность – узнать о том, что случиться в ближайшие три дня, он вряд ли мог, хотя… всё может быть. Мы долго гуляли по отелю, погружённые в свои мысли и одновременно новыми глазами взирающие на всё вокруг, а потом ноги сами вынесли нас к морю.
     На пляже было пустынно, туристы уже давно разошлись готовиться к ужину, а уборщики уже закончили свою работу. На берегу, в полосе прибоя что-то темнело – что-то довольно крупное. Мы подошли поближе. Приблизившись, мы не могли поверить своим глазам - в волнах прибоя, залитая алыми лучами заходящего солнца, стояла огромная черепаха. Таких черепах я не видел ни разу в жизни. Лапы – колоны, панцирь, способный, казалось, выдержать целый мир, сверкающая бриллиантовыми узорами чешуя и огромные изумрудные глаза. И ещё – необычный, изумительный цвет - черепаха переливалась всеми оттенками зелёного!
     Мы застыли, поражённые.
- Неужели, это … она? – шёпотом спросила Ярослава. 
- Это она.
- Зелёная черепаха?
- Зелёная черепаха.
- Посланница Атлантиды?
- Да.





Глава двенадцатая. Эпилог.


1

- Ещё раз, – властно сказала Юля.
     Борзяковский обречённо вздохнул и подчинился. Сил, казалось, уже совсем не осталось, воздух из лёгких вырывался с шумным свистом, по лицу обильно струился пот. Но Виталий Вениаминович очень старался, и с каждым его движением Юля улыбалась всё сладострастнее, а глаза её блестели всё ярче и ярче.
- Ещё, ещё, ещё! – всё сильнее возбуждаясь, командовала она. – Ещё, ещё... И ещё разок… Всё, хватит!
     Штанга с лязгом легла на место. Борзяковский в изнеможении закрыл глаза и неподвижно распластался на скамейке, не в силах подняться.
- Отлично! – похвалила Юля своего ученика. – Виталий Вениаминович, вы делаете большие успехи! Теперь пять минут отдыха и – на беговую дорожку.
     Борзяковский, не успевший ещё перевести дыхание, лишь покорно кивнул и с кряхтеньем встал со скамьи для жима лёжа. Вытерев полотенцем лицо, и слегка прейдя в себя, он украдкой глянул в зеркальную стену тренажёрного зала. Немолодой, но мужественный мужчина в зеркале ему понравился - живот подтянут, спина прямая, руки и плечи бугрятся мышцами. Эффект от занятий был на лицо! Вот только мешки под глазами, и щёки немного висят (мой бульдожек – называла его Марго в минуты нежности), и лысина всё больше и больше – но это ничего, это поправимо, современная хирургия способна просто на чудеса! Надо только заниматься собой, и всё будет прекрасно! Едва Борзяковский успел подумать об этих приятных вещах, как прозвучала команда, означающая, что отдых закончен.
- Пора, Виталий Вениаминович!
- А что, пять минут уже прошло? – недоверчиво спросил олигарх, в глубине души надеясь на небольшую поблажку.
- Прошло! – звеня металлом, ответила Юля и усмехнулась – на поблажки её ученикам рассчитывать не приходилось.
     “Вот за это я ей и плачу такие деньги! – с каким-то мазохистским удовлетворением подумал Борзяковский. – Кто ещё может заставить меня таскать эти грёбаные железки, словно я какой-то грузчик?! Да никто!” Полотно дорожки пришло в движение и, набирая скорость, поплыло под ногами, Борзяковский побежал. Бегать он особенно не любил. Надеясь, что девушка-инструктор этого не заметит, олигарх вместо положенной “десятки” установил скорость на “восемь”. Провести Юлю не удалось. Она тут же заметила попытку обмануть и, нахмурив брови, взглянула на Борзяковского. Тот торопливо добавил два пункта. “Плюс две минуты! – злорадно усмехнувшись, объявила Юля. – Вы, Виталий Вениаминович, сегодня в отличной форме!” “Вот чертовка!” – восхитился про себя Борзяковский, но возразить не посмел -  время пробежки могло увеличиться ещё больше.
     Мучительно потянулись минуты последней части тренировки. Стараясь не смотреть на циферблат с отмеренным ему временем и не замечать всё нарастающей тяжести в ногах, Борзяковский направил мысли в свободное русло воспоминаний. Когда в голове замелькали события последних месяцев, ему сразу стало легче.
     Прошёл год с тех пор, как Виталий Вениаминович вернулся из Египта с купленным по случаю компроматом на председателя государственного антикризисного комитета. Тогда он ещё находился на грани банкротства и мучительно думал над тем, как спрятать деньги от кредиторов, а себя спасти от полного разорения. Но с тех пор ситуация кардинально изменилось. Небольшой видеофильм эротического содержания сыграл свою неприличную, но важную роль, и корпорация Борзяковского “АМИКС” получила от государства огромные антикризисные субсидии. Субсидии пришлись очень кстати. Борзяковский, в полной мере используя свой вспыхнувший, как в юности, финансовый гений, с невероятной скоростью переориентировал активы. Он крайне удачно вложил их в самые перспективные в новых условиях рынка области, и вновь оказался на плаву. И не только на плаву, но и, можно сказать, высоко над уровнем моря – на верхней, образно выражаясь, палубе. Сейчас он был ещё богаче - гораздо богаче, чем раньше – до кризиса, и очень уверенно стоял на ногах. А по поводу вложенных в него субсидий можно было не беспокоиться – антикризисный комитет (с его, но и не только с его подачи) готовил новый проект, по которому государство должно было просто напросто “простить” всех своих должников.
     Мысль о готовящемся к принятию проекте открыла Борзяковскому второе дыхание, и он с удвоенной энергией стал перебирать ногами. Горящие на тренажёре цифры показывали, что бегать ему осталось немного – если бы не две штрафные минуты, он бы уже почти заканчивал. Юля, закинув ногу на гриф штанги, делала растяжки и украдкой наблюдала за ним. Облегающий спортивный костюм не скрывал ни одного изгиба её красивого тренированного тела. Сейчас, когда она, повернувшись к нему задом, стала делать наклоны вперёд, зрелище стало слишком волнующим. Борзяковский сбился с дыхания и, отведя глаза, постарался отбросить нехорошие мысли. “Интересно, она просто так это делает, или это что-то типа маленького бонуса за усердное занятие?” – игриво подумал он. В это время тренажёр удовлетворённо пискнул, и полотно дорожки стало замедлять свой бег. Борзяковский облегчённо вздохнул – занятие, наконец-то, подошло к концу.
     Двери тренажёрного зала распахнулись, и в него уверенной походкой вошла Маргарита.  Две няни в одинаковой голубой форме несли за нею двух, похожих друг на друга, как две капли воды карапузов. Маргарита царственно кивнула  Юле и с улыбкой направилась к мужу. Промокнув его потное лицо полотенцем, она чмокнула мужа в щёчку и нежно спросила.
- Как позанимался, дорогой?
- Отлично, дорогая! – Борзяковский в ответ поцеловал жену и ласково взглянул на двух поднесённых нянечками малышей, – а как Мася и Пася?
-  Они у нас просто молодцы! – Маргарита двумя руками погладила одновременно обоих малышей. - Ты представляешь, сегодня приходил доктор - осматривал их. Как он их только не вертел - и так, и сяк! И поворачивал, и ножки растягивал, и ручки выпрямлял - а они хоть бы что! Ни разу не заплакали! Всё терпели и только кулачки сжимали!
- Вот что значит, моя кровь! – с гордостью воскликнул Борзяковский и ещё раз поцеловал жену. – Все в меня! Мы ведь такие – Борзяковские! Нас плакать не заставишь!
 

2
 
- Ну что, давай? - подмигнул Аркаша.
- Давай! – кивнул Режиссёр.
     Аркаша засунул руку во внутренний карман нарядного зелёного пиджака и жестом фокусника извлёк оттуда пачку “Беломора”. Ловко вытряхнув из неё папиросину, он спрятал пачку обратно в карман и знаком попросил у Режиссёра его золотую  Zippo. Эффектно щёлкнув зажигалкой, художник секунду полюбовался голубым огоньком, а затем поднёс его к плотно набитому тельцу папиросы. По туалету поплыл сладковатый запах анаши… Раскурив косячок, Аркадий передал его Режиссёру. Тот сразу несколько раз подряд жадно затянулся. Взглянув на нависший на конце папиросы сантиметровый столбик пепла, художник уважительно кивнул:
- Правильно, Федюша, правильно. Снимай напряжение. У тебя сейчас такой важный момент, такой нервный... А нервы надо беречь...
     Режиссёр сделал ещё одну затяжку и блаженно зажмурил глаза. Прохладной волной на него снизошли умиротворение и покой - лицо разгладилось, морщины расплылись и почти исчезли с высокого сократовского лба. Прислонившись облачённой в смокинг спиной к мраморной стене туалета, он стал неспешно отбивать ногой какой-то незамысловатый такт и слегка покачивать головой. Аркадий, деликатно забрал у друга косячок и тоже два раза затянулся. Волшебный дым, прихотливо извиваясь, пополз к потолку. В его обольстительных кольцах явно читалось, что надо бы повторить. Режиссёр, любуясь косячком, вновь поднёс его ко рту…  Но тут дверь туалета неожиданно распахнулась.
     Мужчины вздрогнули. На пороге стояли две полуголые девицы. Выглядели они крайне странно - полупрозрачные шаровары, цветастые лифчики, огромные медные браслеты и медные побрякушки по всему телу. Через полминуты до мужчин, наконец, дошло, что девушки - в костюмах восточных танцовщиц. Увидев знаменитого режиссёра с косяком в руках, танцовщицы изумлённо разинули рты и застыли, как вкопанные. Затем они как по команде ойкнули и схватились за голые животы. Аркаша плотоядно улыбнулся и ласково поманил девушек рукой. Режиссёр наоборот нахмурился и грозно спросил:
- Это что, женский туалет?!
     Танцовщицы затрепетали. Туалет был, действительно, женский, но сказать об этом режиссёру они побоялись.
     Ещё более нахмурившись, тот неожиданно выкрикнул "Кыш отсюда!", и девушек как ветром сдуло. Аркаша огорчённо взглянул на друга.
- Зачем?! Это же гурии! Зачем гурий вспугнул?!
- Не до них сейчас, – Режиссер встряхнул потухшей папиросой и тут же перескочил на мучившую его всё последнее время тему. – А как ты всё-таки думаешь, Аркаша, пойдёт фильм или не пойдёт? 
- Пойдёт! Обязательно пойдёт! - с готовностью ответил Аркадий, и было очевидно, что говорит он это уже далеко не в первый раз. - Федюша, это же твой лучший фильм, ну что ты волнуешься! Давай я снова раскурю, затянись ещё разок – тебе не помешает! Даже не сомневайся - тебя ждёт оглушительный успех! Уж поверь моему нюху - ты же знаешь, художника не проведешь - фильм примут “на Ура”! Твоя "Тысяча и одна ночь" - это же настоящая бомба! Это прорыв, это новая эра русского кинематографа! Какой Голливуд - Голливуд отдыхает! Одни декорации чего стоят - "Долина роз" – место красоты необыкновенной! Не зря же мы с тобой её столько искали! Ты же гений, Федюша, гений! О чём тебе волноваться?!
     Несколько успокоенный безудержными похвалами товарища Режиссёр опять взялся за папироску. Через пять минут ему снова стало хорошо – волшебный дым, смешавшись с бродящим с утра в крови коньяком, прогнал тревожные мысли и наполнил сердце радостью и весельем. Но покой друзей вновь был неожиданно нарушен - дверь туалета опять решительно распахнулась, и на пороге злой фурией возникла Вероника. Вечерняя причёска её заметно растрепалась, красивое чёрное плате с открытыми плечами съехало набок. Увидев оторопевших мужчин, ассистентка Фёдора торжествующе сжала кулаки и громко завопила:
- Фёдор Сергеевич, что же это такое делается?! Вас целый зал народу ждёт, а вы чем занимаетесь?! Ведь вся Москва на премьеру собралась! Все звёзды, политики, бизнес элита – все здесь! Все сидят и ждут вашего выступления, а вы?! Вы курите в женском туалете!
- А что, разве фильм ещё не начался? - растерянно просил Режиссёр.
- Конечно, нет! Вы же должны сказать вступительное слово!
- Я?! Вступительное слово?.. О, чёрт! Я и забыл! – Режиссёр с размаху шлёпнул себя по лысине и, извлекая из кармана галстук-бабочку, стремительно выбежал из туалета. – Что же мне никто не напомнил?! – Фёдор рванул по коридору, а вслед за ним, размахивая ручками, засеменил Аркаша.
- Аркаша, а Аркаша, что делать то? - на ходу стал советоваться Фёдор с другом. – Что мне говорить то?! У меня из головы всё вылетело!
     Художник яростно рванул свою буйную шевелюру и тут же выпалил:
- А расскажи, как мы искали место для съёмок! Расскажи - им будет интересно! А про фильм - чего про него говорить, пусть смотрят!
- Правильно, пусть сами смотрят! - радостно согласился Режиссер и, кое-как нацепив бабочку, вылетел на сцену.
     Свет юпитеров ударил в глаза. В первом ряду, сверкая белым смокингом, сидел Гуслинов. Окружённый двумя шикарными блондинками он удивлённо показывал на часы. Решительно схватив микрофон, Фёдор широко улыбнулся и начал:
- Дорогие друзья! Вы знаете, что значит пить анисовую водку в сорокоградусную жару?..
     Садился он по оглушительные аплодисменты. Проходя мимо Гуслинова, он увидел поднятый вверх большой палец - экспромт Фёдора всем очень понравился. Свет в зале погас, и Режиссёр почувствовал, как вновь тревожно забилось его сердце – пошли первые кадры фильма...
     Успех, как и предрекал Аркадий, был, действительно, оглушительным. Фуршет прошёл весело и бурно. Уже около полуночи два дюжих молодых человека из службы охраны вынесли пьяного в стельку Режиссёра на улицу и бережно усадили его в машину. Аркаша, шатаясь, шёл рядом. Оказавшись в машине, Фёдор тут же уютно свернулся калачиком и, шевеля губами, с улыбкой попытался что-то сказать. Аркаша смог разобрать только два слова - "долина" и “розы”. Затем режиссёр зажмурил глаза и сладко захрапел.      
 

3
 
     Анжелика с отвращением села в кресло и, включив ноутбук, нехотя вошла в Internet. Как же она ненавидела это дело – искать работу. Как унизительно было шарить по сайтам в поисках подходящих вакансий и рассылать резюме, в девяносто девяти случаях на которое никто даже не отвечал! Да топ-менеджеры сейчас явно были не в цене! Требовалась всякая шваль – бухгалтеры, компьютерщики, какие-то специалисты по базам данных, даже официанты – а руководители, просто руководители никому не были нужны! А если какая-то компания и искала, например, директора по маркетингу, то с такими безумными запросами, что просто с ума сойти – Билла Гейца и то на порог бы не пустили! Сфера недвижимости, в которой Анжелика более-менее разбиралась, сейчас была в явном упадке, и специалистов там было гораздо больше, чем вакантных мест, а идти обычным менеджером по продажам на нищенскую зарплату и мизерный процент… Звонить неизвестно кому и слушать, как тебя в очередной раз посылают на три буквы… Нет, это было не для неё! Анжелика почитала новости на новостном портале, посмотрела прогноз погоды и, когда откладывать неприятную процедуру было дальше невозможно, решительно взялась за дело. Она выбрала из списка закладок первый сайт с предложениями о работе и стала просматривать новые вакансии – нет, она обязательно что-нибудь найдёт! Всё будет нормально – невозможно, чтобы человек с таким резюме, как у неё остался за бортом!
     Полчаса спустя Анжелика поняла, что ничего стоящего опять нет, и раздражённо встала из-за стола. Взглянув на себя в зеркало, она недовольно поджала губы – надо бы походить в фитнесс-клуб, но было жалко денег. Что за мерзость – экономить! Она всегда считала, что это удел всяких плебеев, не способных ничего достичь в жизни, и вот теперь ей самой пришлось попробовать это на вкус. Нет, похоже, всё-таки стоит выпить. И плевать, что ещё утро! Кто выдумал это глупое правило – не пить с утра?! Захочу – выпью! Анжелика плеснула себе сразу полстакана виски и залпом опрокинула внутрь. Потянувшись за второй порцией, она заметила на экране значок нового сообщения. Не может быть, неужели ей кто-то написал?! Оказалось, что да. Это был ответ на посланное ею вчера резюме. В компанию, занимающуюся дистрибьюцией  косметической продукции одной известной западной марки, требовался руководитель отдела продаж. И они заинтересовались её кандидатурой! В письме указывался номер, по которому можно было позвонить и договориться о собеседовании. Анжелика торопливо взяла трубку и набрала написанный в конце сообщения телефон отдела кадров.
     Разговор с менеджером по персоналу заставил настроение Анжелики измениться на сто восемьдесят градусов. Всё складывалось отлично - собеседование назначили на сегодня, на шесть часов вечера и проводить его должен был сам генеральный директор компании, некий Артёменко Борис Анатольевич. Фамилия его, естественно, ничего Анжелике не говорила, но важно было главное - это был мужчина! Мужчина, которому ни за что не устоять перед её чарами и перед её обаянием! Анжелика отодвинула стакан с виски – пить она больше не будет, сегодня она должна быть во всеоружии! Кем бы не был этот генеральный директор, она сумеет произвести на него впечатление. А это значит, что престижная, высокооплачиваемая работа у неё уже практически в руках!
     В назначенное время, ровно в шесть часов ноль – ноль минут Анжелика гордо вошла в просторный холл двухэтажного особняка на Пречистенке. На ней было облегающее красное платье с глубоким декольте, ажурные чулки и туфли на высоком каблуке. Спина была полностью открыта, а платье было таким коротким, что едва прикрывало попу. Охранники разинули рты и тут же начали раздевать её взглядами. Анжелика сообщила о цели своего визита и стала ожидать менеджера по персоналу. Не обращая на охранников внимания, она  огляделась по сторонам – выдержанный в стиле модерн интерьер в ярких кричащих тонах, дорогая кожаная мебель, хрустальные люстры – всё говорило о том, что дела у компании идут хорошо. Вышедшая к Анжелике менеджер по персоналу – эффектная молодая девушка, одетая в элегантный деловой костюм, вежливо поздоровалась, но при этом едва заметно усмехнулась - похоже, наряд соискательницы был не совсем кстати. Анжелика ощутила укол зависти - девушка была значительно моложе её и выглядела хорошо, даже очень хорошо. "Но ничего, у меня есть другие достоинства!" – воодушевила сама себя Анжелика. Правда, минуту спустя Екатерина, как звали менеджера по персоналу, мгновенно уничтожила весь её боевой настрой. Провожая Анжелику на второй этаж, она невзначай обронила, что генеральный директор сейчас, к сожалению, задерживается на встрече, и собеседование будет проводить его зам по финансам - Громова Наталья Васильевна. Женщина! Да ещё, судя по имени – отчеству, не молодая! Это была катастрофа!
     Старая грымза, как сразу окрестила её про себя Анжелика, взглянула на неё с таким презрением, что Анжелика тот час поняла - всё пропало. Пренебрежительно кивнув в сторону стула, зам по финансам уткнулась в какие-то бумажки и заставила Анжелику ждать, пока она закончит, не меньше десяти минут. Этого времени хватило для того, чтобы ненависть наполнила Анжелику до краёв. Сощурив зелёные глаза, она разглядывала сидящую перед ней худую и некрасивую женщину и со злорадством думала, что, может, в бизнесе та и преуспела, но в личной жизни у неё, наверняка, полный застой - на такую мымру ни один нормальный мужик не позарится! Словно прочтя мысли соискательницы, Наталья Васильевна резко захлопнула папку с бумагами и, злобно скрестив руки на груди, откинулась в кресле. Собеседование началось.
     Вопросы сыпались один унизительнее другого: почему вы ушли с предыдущего места работы (да её просто уволили!), почему вы такой продолжительный срок не работаете (да потому что ничего не может найти!), почему после должности директора по развитию вы претендуете на место всего лишь руководителя отдела (да потому что директором её никто не берёт! – хоть бы руководителем отдела взяли). Говорить правду Анжелика, естественно, не могла - приходилось врать и изворачиваться. Старая грымза, казалось, видела её насквозь, и, хотя было понятно, что решение ею давно уже принято, продолжала расспросы, видимо, просто получая удовольствие от издевательств над Анжеликой. Анжелика три раза собиралась встать и послать старую стерву к чёрту, но каждый раз, на что-то надеясь, всё-таки не позволяла себе этого сделать. И её выдержка была неожиданно вознаграждена. В кабинет, распространяя запах дорогого парфюма, стремительно влетел высокий розовощёкий мужчина с портфелем в руках. Удивлённо, но с явным удовольствием оглядев Анжелику, он дал грымзе указания подготовить какие-то отчёты по последним сделкам и, ещё раз оценивающе посмотрев на Анжелику, вышел из кабинета. Сердце у Анжелики взволновано забилось - это явно был генеральный директор, и с первого взгляда было понятно, что он из тех, кто не пропускает ни одной юбки. Чёрт подери, ну почему он не приехал пораньше! Старая грымза, поняв, что Анжелика может воспользоваться ситуацией, тут же скомкала собеседование и, пообещав, что с ней свяжутся и сообщат о принятом решение, выпроводила Анжелику из кабинета. Выйдя, Анжелика нашла Екатерину и спросила, не будет ли второй части собеседования - уже с генеральным директором. Девушка уже неприкрыто усмехнулась и сказала, что нет - не будет. Но директор знает о её кандидатуре и, поговорив с проводившей собеседование Натальей Васильевной, обязательно в ближайшие дни примет решение. Анжелика подумала, не пройти ли ей самой в кабинет директора, но сочла, что это будет слишком большой наглостью, и отправилась домой.
     На следующий день ей позвонили и пригласили на работу, но только не руководителем отдела, а обычным менеджером по продажам. Значит, директор всё-таки положил на неё глаз, но заместитель по финансам дала ей такую характеристику, что ни о какой руководящей должности и речи быть не могло! Анжелика немного подумала и решила согласиться. Ну что ж, посмотрим, кто кого! С таким директором вполне можно сделать карьеру. Уж она то умеет карабкаться вверх!      


4

- Дядя Володя, а дядя Володя, а чего мне Санька штангу не отдаёт?  - протянул жалобный мальчишеский голос.
     Кубик обернулся. На него с мольбой смотрел невысокий симпатичный паренёк лет четырнадцати – Лёшка Онищенко.
– Сейчас моё время заниматься, а он говорит, что ещё не закончил с тягой. А сам из последних сил поднимает – аж ноги трясутся!
      “Беда мне с ними”, - подумал Кубик и пошёл разбираться. Жаловались на Саньку не первый раз. Это был хулиганистого вида вихрастый пацан с вечно синеющим то под одним, то под другим глазом фингалом. Санька был нагловат и часто, “приватизируя” штангу, тренировался больше положенного. Вот и сейчас вместо указанных восьми он делал уже десятый подход, причём со слишком большим для него весом. Силы пацана явно были на исходе – белобрысые волосы мокрыми прядями прилипли ко лбу, одно плечо перекосило выше другого, всё тело дрожало, как струна. “Бросай”, - хотел было сказать Кубик, но потом передумал. Подойдя, он одним лёгким движением помог штанге взлететь вверх и, когда подросток закончил упражнение, положил тяжёлую руку ему на плечо.
- Ты это… Ещё раз  займешься самодеятельностью - на порог не пущу. И что б другим не мешал заниматься. И это тоже… - Кубик кивнул на фингал. – Драчунов мне тут не надо. Хочешь драться – иди в секцию бокса. А у нас тут – силовое троеборье! Силовое. Троеборье. Понял?
- Понял! – проскулил просевший под тяжестью тренерской руки Санька.
     Кубик снял руку, и паренёк радостно отбежал, довольный, что отделался так легко. Для лучшего запоминания Кубик показал ученику кулак и удовлетворённый проделанной воспитательной работой направился к следующей группе ребят.
     Тренировка шла своим обычным ходом. Останавливаясь около выполняющих упражнения подростков, дядя Володя, как они его звали, терпеливо объяснял юным спортсменам все их  ошибки, показывал, как надо правильно делать тягу, жим и приседание, говорил, кому, сколько, с каким весом работать. Пацаны с обожанием смотрели на своего могучего тренера и, затаив дыхание, ловили каждое его слово. Уважение их было основано не только на одном авторитете старшего перед младшими, один раз Кубику довелось на деле продемонстрировать свой характер и огромную, нечеловеческую силу. Как-то раз под вечер в секцию ввалились два подвыпивших приблатнённых подонка. Не заметив сидевшего в углу тренера, они стали развязно ходить по залу и, размахивая бутылками пива, учить пацанов "правильно качаться". Кубик не спеша подошёл и, сдерживая гнев, попросил "учителей" уйти. Парни были здоровые и разгорячённые выпитым, поэтому, не догадавшись, с кем связываются, послали Кубика куда подальше. То, что случилось дальше, было для них, видимо, полной неожиданностью. Кубик двумя руками схватил подонков за шкирки, выволок их на улицу и, с силой ударив друг о друга, и сбросил с крыльца. Поверженные хулиганы еле унесли ноги, а авторитет дяди Володи среди учеников взлетел после этого на совершенно недосягаемую высоту. Поначалу Кубика даже немного смущало такое явно преклонение перед ним, но потом он освоился и стал принимать это как должное. Постепенно Кубик понял, что ему нравится  возиться с пацанами, объяснять им методы тренировок, рассказывать про известных спортсменов и наблюдать, как приходящие в секцию хлипкие, худосочные доходяги превращаются в крепких, ладно скроенных парней. Да, тренерская работа была ему по душе, и Кубик был очень благодарен своему старому корешу по сборной Славке Полунину, работающему сейчас в Олимпийском комитете, за то, что тот, поверив в него, устроил его на это место.    
     Надо сказать, что жизнь Кубика после возвращения из Египта вообще сильно изменилась. Едва не умерев от потери крови, он понял, что с уголовными делами надо завязывать и ушёл из банды Артуру. Сделал он это очень вовремя – месяц спустя за Артура всерьёз взялись правоохранительные органы, и тот вместе со всеми своими подельниками мотал сейчас срок где-то под Воркутой. Причём срок был немалый  - пошёл Артур по тяжёлым статьям. А вот Менту повезло ещё меньше – выжив в кровавой заварушке в Египте, он погиб на Родине, в Печатниках, на пятом этаже старой “хрущёвки”. Погиб глупо и по собственной воле – до последнего отстреливаясь от наседавшего на него ОМОНа. Менту три раза предлагали сдаться, но он отказывался – идти по этапу Мент не хотел.
     С бывшими своими компаньонам, с которыми он так много лет занимался чёрными делами, Кубик связи почти не поддерживал, но кое-что о них слышал. Лысый, насколько ему было известно, заделался шефирюгой, и водил теперь “газель”, перевозя мебель из карельской берёзы. Шайба устроился в казино охранником, женился на работающей там официантке и успел даже обзавестись ребёночком. Интеллигент – самый прикол – стал  Духовным Гуру. Он повернулся головой на каком-то мистическом учении, заделался адептом и открыл свою секту – “Крылья Саала”. Что это значило, Кубик не понимал, но знал, что теперь Интеллигент всегда ходит в алом плаще и зелёных очках и никогда не расстаётся с маленькой белой книжечкой в мягком переплёте. “Да, такие дела…”, – вздохнул про себя Кубик и, оторвавшись от воспоминаний, посмотрел на часы – до конца тренировки оставалось ровно пять минут.    
     Кубик три раза громко хлопнул в ладоши и объявил, что пора сворачиваться. Спортзал пришёл в движение. Правда, ученики вели себя по-разному: меньшая часть тут же охотно побросала снаряды и отправилась в раздевалку, большинство же пацанов не спешили расстаться со своими политыми кровью и потом штангами. Мягко поторапливая особо рьяных спортсменов, Кубик ходил по залу и напоминал, чтобы не забывали убирать за собой и складывать “блины” на место. Когда помещение опустело, он, не торопясь, навёл порядок: поставил штанги на стойки, свинтил и аккуратно разложил вдоль стен гантели и гири, закрыл окна. Окинув зал напоследок внимательным взором, Кубик выключил свет и пошёл переодеваться.
     На улице было по-летнему тепло и шумно от гула машин. Закрыв за собой дверь спортшколы, Кубик постоял на крыльце и, разогнав рукой витавший в воздухе тополиный пух, не спеша спустился вниз. Купив в ближайшей палатке у знакомой продавщицы пивка и сухариков, Кубик обрадовано вспомнил, что вечером будут транслировать футбольный матч, и вразвалочку побрёл домой.


5

     Охота на Чёрного Призрака была назначена в ночь с субботы на воскресенье – в полнолуние. Именно в полнолуние Призрак чаще всего появлялся в “Долине роз” и творил свои тёмные дела. В этом не было ничего особенного – мистический, тревожный свет полной луны издавна привлекал всякую нечисть. А Призрак был настоящей нечистью – сколько мы его не пытались поймать, он, словно читая наши мысли, с лёгкостью избегал всех расставленных на него ловушек. Постепенно Призрак приобрёл репутацию совершенно неуловимого создания – как и полагается призраку. Нам такая репутация очень не нравилась, а его неуловимость сильно раздражала и даже лишала спокойного сна. Пора было взяться за Призрака всерьёз.
     Вы можете подумать, что мы потихоньку сошли с ума и помешались на всякой чертовщине, но будете не правы. Так называемый, Призрак существовал на самом деле, хотя, конечно, и не был призраком, а был обычным человеком. Впрочем, не совсем обычным - это был извращенец, который любил подглядывать в окна и воровать у наших постояльце нижнее бельё и купальники. И свидетельств его подвигов скопилось немало  - видеокамеры не раз запечатлевали долговязую чёрную фигуру, крадущуюся вдоль корпусов, к тому же жаловались постояльцы. Конечно, постояльцы даже не всегда замечали свои пропажи, и по большому счёту Призрак был довольно безобиден, но всё-таки смириться с его существованием мы не могли – на безупречной репутации нашего отеля не должно было быть пятен.  И нас возмущал сам факт, что он выбрал именно “Долину роз” – других отелей что ли нет?! Наконец, после нескольких месяцев вялой надежды на то, что Призрак сменит место дислокации, наше терпение иссякло, и мы решили объявить ему настоящую войну.
     План был следующий: нанять сотрудников частных сыскных агентств, мобилизовать служащих и, устроив засады по всей территории отеля, взять “Valley of roses” под полное наблюдение.  Привлечённый Полнолунием Призрак, наверняка, должен был отправиться за новыми трофеями и попасться в раскинутые нами сети. В теории план был хорош, но как он себя покажет на практике…
    Сами мы, конечно, тоже не отказались от участия в облаве: Олег засел в засаду у школы дайвинга, Питер устроился рядом с главным рестораном (он любил ночью покушать), Антон зарылся в кусты у амфитеатра, Инна с Ярославой, вооружившись двумя пневматическими пистолетами, спрятались в здании спа-салона. Я же устроил себе уютную берлогу в зарослях манговой роще, откуда открывался великолепный вид на всю центральную аллею и прилегающие к ней дорожки. Мы вооружились рациями, термосами с кофе и сэндвичами и в одиннадцать часов вечера разошлись на посты. Ночь обещала быть интересной.
     Терпеливо ждать добычу - непросто. Нужно иметь железную волю, чтобы неподвижно сидеть в кустах и до рези в глазах вглядываться в темноту. Около двух часов ночи меня уже поклонило в сон. Кроме шелеста листьев и отдалённого гула волн не было слышно ни звука, не заметно было ни одного подозрительно движения, ни одной тени; даже кошки попрятались куда-то и не рыскали, как обычно, в поисках добычи - на территории отеля царили покой и порядок.  Невзирая на влекущий, яркий свет полной луны, Чёрный Призрак почему-то не появлялся. У меня возникло нехорошее ощущение, что он откуда-то узнал об устроенной на него облаве и теперь, смеиваясь над нашими усилиями, спокойно сидел дома.  Я выпил немного кофе, скушал грушу и, чтобы разогнать сон, решил предаться воспоминаниям. Прошёл ровно год с тех пор, как мы обосновались на берегу Красного моря, и лунная ночь в засаде была неплохим поводом подвести некоторые итоги…
     Прозвучит это, наверное, нескромно, но добились мы за это время немалого. Мы стали  настоящими хостельерами – профессионалами своего дела, а наш отель уверенно можно было считать одним из лучших в Египте и даже, польщу себя этой мыслью, в мире. Далось нам это, честно говоря, непросто: на пути к процветанию и успеху возникло огромное количество препятствий и проблем, о которых мы даже не подозревали, когда вступали во владение “Долиной роз”. Список трудностей был бесконечен, начиная с чисто юридических закорючек и заканчивая конфликтами с поставщиками фруктов и прорвавшейся канализацией. Но мы с честью вышли из всех испытаний, даже из самых “дерьмовых” и, набравшись богатого опыта, были теперь готовы к любым новым неожиданностям. Так как все ежедневно возникающие вопросы совместно решать было невозможно, то мы давно уже успели поделить сферы ответственности, и каждый из нас отвечал именно за ту область, которая ему была больше всего по душе, или в которой он лучше всего разбирался. Питер обеспечивал функционирование всех ресторанов и баров, контролировал снабжение отеля продуктами и организацию питания отдыхающих. Инна занималась маркетингом, связями с турагентствами и организацией потоков постояльцев. Олег курировал работу спортивного комплекса, кортов, магазинов, спа-салона, отвечал за анимацию и  развлечения. Ярослава отвечала  за обслуживание в номерах, за территорию и сад, за внешний вид и внутреннее убранство отеля. Антон занимался нашими финансами и всеми юридическими вопросами. Я же руководил службой безопасности отеля и подрабатывал вышибалой в баре ( хотя “вышибать” было практически некого – наши клиенты были солидными и респектабельными людьми).  Для тех, кто подумает, что моя ноша была слишком лёгкой, добавлю: ещё на мне были школа дайвинга и конюшня. Да, теперь у нас была своя конюшня с чистокровными арабскими скакунами и небольшая секция верховой езды при ней.  Лошадок нам щедро подарил шейх Мансур, который успел за прошедший год стать нашим хорошим другом и всячески содействовал процветанию “Долины роз”. И надо сказать, что покровительство шейха было далеко не лишним – одно его имя было способно решить практически любые вопросы и огораживало нас от всяческих неприятных превратностей бизнеса, типа недобросовестного бизнес - партнёрства или корыстолюбия египетских властей.
     Постепенно наше существование в Египте приобрело устоявшиеся формы и обросло массой традиций и привычек. Среди них можно отметить: ежедневные совещания за завтраком в рыбном ресторане, воскресные партии в “дурака”, конные прогулки вдоль побережья и сафари на квадрациклах с форсированными двигателями. “Прокаченные” Олегом квадрациклы были настоящими “зверьми”, и мы много раз рисковали жизнью, носясь на бешеной скорости по барханам. Ещё мы любили совершать морские прогулки и частенько останавливались именно  в том месте, где мы когда-то едва не погибли,  брошенные в открытом море инструкторами с яхты “Laura”. Чтобы пощекотать себе нервы, мы вновь и вновь погружались в таинственный подводный каменный лабиринт и подолгу плавали там - до тех пор, пока кислород в баллонах не начинал приближаться к нулевой отметке. Тогда мы с облегчением  всплывали на поверхность и с удовольствием лицезрели поджидающий нас катер, а потом, по дороге домой, всегда вспоминали Борзяковского и пили коньяк.
     Изменилась наша жизнь, и изменились мы сами. Чужбине наложила на всех нас неизгладимый отпечаток, и надо сказать, отпечаток этот нас не портил. Я похудел, почернел от солнца и научился отлично стоять на доске для сёрфа, Питер наоборот поправился, посолиднел, стал великим гастрономом и знатоком французской кухни, Ярослава ещё больше расцвела и стала настоящей королевой “Долины роз”, Антон приобрёл украшающую его небрежность и элегантность и стал мужественнее и интереснее, Олег напротив как бы повзрослел, не утратив впрочем своей весёлости и мальчишеского нрава. Инна стала истинной бизнес-леди и очень гармонично смотрелась в этой роли. К тому же мы обзавелись всевозможными, порой несколько неожиданными хобби и увлечениями. Я, например, всерьёз увлёкся подводным плаванием, получил сертификат инструктора по дайвингу и без памяти влюбился в подводный мир Красного моря. В Ярославе неожиданно обнаружился замечательный талант к верховой езде -  даже невозмутимый тренер – англичанин восхищался её успехами и называл прирождённой амазонкой. Питер, к всеобщему удивлению, сменил стиль одежды – вместо обожаемого им раньше пёстрого тряпья он стал носить рубашки от Лакосте и брюки от Армани и вообще стал одеваться, как миллионер - плейбой. Антон не на шутку увлёкся экстремальными видами спорта и,  вернувшись к занятиям наукой, по вечерам писал монументальный исторический труд с пафосным названием "Пунические Войны. Правда или вымысел?"  По его словам, эта работа должна была совершить настоящий переворот в научном мире. Ярослава стала рисовать  акварельные иллюстрации для детских книжек – наивные и симпатичные. У Инны ни на какие посторонние увлечения не оставалось времени – она полностью была занята своими бизнес – проектами. Что ж, цельность натуры – это тоже хорошо. Олег иногда дня на три куда-то пропадал. Мы к этому уже привыкли и не волновались, а на все расспросы он отвечал загадочными улыбками. Один раз он даже позвал меня с собой, правда, не рассказав, куда мы собираемся. Я отказался – мне и так жилось неплохо, и в новых впечатлениях я не нуждался. Впрочем, сказать, что я всем и всегда был доволен, значило бы слукавить  – иногда я скучал по дому. И скучал довольно сильно - два раза, поддавшись приступам тоски, я внезапно  улетал в Москву и проводил там дней по пять – этого вполне хватало, чтобы успокоиться и с удовольствием вернуться в “Долину роз”. Осенью я собирался полететь снова, уже запланировано и устроить себе более продолжительный отпуск. Приехав в Москву, первым делом я собирался…   
     Что я собирался делать в Москве, я додумать не успел, прерванный назойливым писком рации. Сквозь треск помех пробился взволнованный шёпот Олега: “Орёл, Орёл! Это зяблик, приём!”  Изо всех сил стараясь быть серьёзным, я ответил: “Зяблик, приём! Орёл слушает!” Зачем мы выдумали себе позывные сложно сказать, наверное, так было интереснее. “Зяблик” был позывным Олега, и я с трудом сдерживал смех, услышав его, вот у меня был - “Орёл” – мужественно и просто!  “Вижу цель!” – воскликнул между тем Олег и возбуждённо пояснил, что недалеко от пляжа бродит подозрительный, одетый во всё чёрное мужчина. Ощутив мощный выплеск адреналина, я приказал Олегу не выпускать объект из виду, и устремился к нему навстречу, желая сам поучаствовать в захвате. По дороге я забежал за Питером, но того не оказалось на месте – наверное, пошёл перекусить в ресторан. Боясь, что Призрака повяжут без меня, я прибавил ходу и примчался на пляж весь взмыленный, как скаковая лошадь. Увы, но меня ждало жестокое разочарование - Олег с виноватой улыбкой признался, что тревога была ложной. Подозрительный мужчина оказался обычным постояльцем немецкой национальности, вышедшим после ссоры с женой на пляж подышать свежим воздухом. Немец первый раз отдыхал в нашем отеле и находился в нём всего пару дней, поэтому был вне подозрений. Я с сарказмом поблагодарил Олега за устроенную мне разминку и, медленно перебирая натруженными ногами, побрёл на своё место. Подкрепившись двумя бутербродами с тунцом и запив их второй чашечкой кофе, я устроился поудобнее и вновь предался воспоминаниям.
     Описав круг шириной в год, мысли мои вернулись к заботам последних дней. Не считая всяких мелочей, забота, на самом деле, была одна – предстоящий Праздник Мороженного. Это мероприятие, запланированное на тридцать первое августа, должно было знаменовать окончание лета и открытие осеннего сезона. Идея праздника принадлежала Питеру и, озвученная невзначай на вчерашнем утреннем совещание, она произвела настоящий фурор и дружно была признана гениальной. “Гениальный” Питер сиял от гордости, как медный таз, но я подозревал, что успех его был случайным – он, как всегда, думал о еде и просто сказал первое, что пришло голову. Тем не менее, мы с радостью ухватились за эту идею и тут же стали думать над её воплощением. Нам до чёртиков хотелось развеяться и устроить что-нибудь экстраординарное и выдающееся, а, повод для этого мы быстро придумали - Инна заявила, что устроенный нами праздник станет прекрасным маркетинговым ходом и всецело оправдает все затраты! А уж о том, чтобы мероприятие было как можно шире освещено в прессе и на телевидение, она позаботится! Упоминание телевидения прорвало плотину нашей фантазии, и креатив попёр через край. На самом деле, идеи были вторичны, но нам они казались супероригинальными и интересными: конкурс на лучшего едока пломбира, гора из ягодного шербета, перестрелки ванильными шариками, гигантский торт-мороженное пяти метров высотой! Дальше пошло ещё хлеще: ледяные фигуры, каток, водопады молочных коктейлей, озеро из Baskin Robbins. Антон, отвечающий за финансовую часть, прикидывал в уме издержки и потихоньку хмурился, Инна постоянно повторяла, что всё окупится и поощряла нас к дальнейшим выдумкам. Под конец обсуждали финал вечера, и Олег предложил устроить что-нибудь совсем сногсшибательное – например, целый фейерверк из мороженного, высотой не менее, чем с пятиэтажный дом! Представив падающие с неба клубничные и шоколадные сгустки, я ощутил, как погружаюсь в прохладную сладкую массу и, прикрыв от удовольствия глаза, незаметно для себя задремал.
     Очнулся я уже ближе к рассвету. Посмотрев на голубеющее на Востоке небо, я сделав вид, что ничего не было (пусть только попробуют сказать, что я спал!) и вновь вернулся к наблюдением за подвластной мне территорией. Никого. В пять часов утра вместе с первыми проблесками зари стало ясно, что Чёрный Призрак в очередной раз ускользнул из наших лап. Вздохнув, я поднялся и, разминая затёкшие члены, дал общий отбой. Можно было разойтись и урвать хотя бы часика по три – четыре сна. Как это не было печально, но пришлось признать, что сегодня мы опять потерпели поражение.
     Утром - точнее уже ближе к обеду, едва проснувшись, я связался с ресепшином и был огорошен отвратительной новостью – оказывается, в прошедшую ночь Призрак всё-таки выходил на охоту! Это стало ясно из заявления двух француженок, пожаловавшихся с утра на исчезновение вывешенного на балконе нижнего белья.  Еле сдерживая гнев,  я позвонил друзьям и поделился с ними неприятным известием. Скажу честно, не выругалась матом одна только Ярослава. Даже обычно сдержанный Антон выдал тираду не хуже грузчика на рынке. Наглость Призрака перешла все границы! И как, чёрт подери, он избежал всех устроенных нами капканов?! Это уже попахивало мистикой! Так и не придумав, что дальше делать (может, обратиться к экстрасенсу?), я пошёл завтракать и, слишком глубоко задумавшись над нашей проблемой, не заметил, как съел девять яиц подряд. “Нет, нельзя давать вою чувствам”, - решил я, обнаружив груду скорлупы и тяжесть в набитом желудок. Клятвенно пообещав себе так или иначе расквитаться с Призраком, я немного успокоился и пошёл плавать.
     День пролетел незаметно, заполненный обычными повседневными делами, а ближе к вечеру к нам пожаловал шейх Мансур. Шейху мы о наших неприятностях рассказывать не стали – было стыдно. Мы угостили гостя кофе и повели на конюшню – позавчера отелилась кобыла Дария,  и шейх хотел посмотреть на новорожденного жеребёнка. Жеребёнок понравился. На вопрос, как мы его назвали, Ярослава скромно ответила: “Мансур”. Шейх только слегка улыбнулся, но было видно, что ему приятно. Вскоре, сославшись на неотложные дела, он отбыл, а мы посовещались и отправились в сад. С Призраком нужно было что-то делать, и мы решили пойти на крайнюю меру - обратиться к владычице “Долины роз”. Что это значит, я сейчас объясню.
     На одной из самых красивых кипарисовых аллей нашего сада, в укромном уголке, вдали от посторонних глаз, на роскошном мраморном постаменте стоит величественное бронзовое изваяние. Это ни бюст поэта, ни статуя учёного и ни памятник полководцу или композитору. Созданное из бронзы существо вообще не принадлежит к роду человеческому. Уперев четыре мощные лапы в тёмный испанский мрамор, на постаменте стоит бронзовая черепаха. Изваял её по нашему заказу молодой талантливый скульптор Андрей Орлов. Путь от задумки к воплощению был очень тернист - мы здорово переругались, споря о том, как должна выглядеть черепаха и до смерти замучили Андрея, сделавшего целую кипу эскизов и набросков, чтобы угодить нашим капризам. Но в итоге все остались довольны – черепаха вышла как живая! И была она, как вы, видимо, уже догадались, зелёного цвета. И было это, конечно, неспроста. Таким образом, у “Долины роз” появилось своё домашнее божество, которому мы с гордостью поклонялись и к которому мы по любым поводам обращались как в минуты радости, так и в минуты печали. Сейчас для нас настали минуты печали и, не имея больше сил скрывать свою постыдную проблему, мы под вечер отправились в кипарисовую аллею жаловаться на нашего врага. Выпив немного для храбрости, мы расселись вокруг сверкающей в лучах заходящего солнца рептилии и рассказали ей про злодейства Чёрного Призрака. Черепаха внимательно нас выслушала и, как мне показалось после коньяка, даже слегка покачала бронзовой мордой – происки неуловимого мерзавца и её не оставили равнодушной. Приняв это как знак сочувствия и обещание помощи, мы взволнованно упали перед божеством на колени и вознесли ему щедрую хвалу. Черепаха пообещала нам помощь – значит, всё будет в порядке! Напоследок ласково погладив бронзовые черепашьи лапки, мы нежно попрощались с нашей благодетельницей и успокоенные и умиротворённые пошли назад.
     По обратной дороге нас охватила ностальгия, и вспомнилась наша первая и единственная встреча с настоящей зелёной черепахой. Да, к сожалению, встреча эта была единственной, и, сколько мы потом не простаивали на берегу, зелёная черепаха так нам ни разу больше и не показалась. Но мы не роптали, в глубине души отлично понимая, что такое выпадает в жизни человеку лишь раз, да и то далеко не всегда
     Расходиться не хотелось, Ярослава предложила посмотреть какой-нибудь фильм. Все, кроме Питера, охотно согласились – американец, не поддержав компании, сослался на головную боль и сказал, что пойдёт спать. Мы же, на ходу обсуждая репертуар, направились в наш маленький уютный кинотеатр, построенный, кстати, по моему проекту.
     Уже рассевшись в мягкие кресла кинозала, мы пришли к выводу, что хочется посмотреть что-нибудь хорошее и проверенное, пусть уже и десятки раз виденное - и выбор пал на наш любимый “Служебный роман”. Я, как киномеханик, отправился за катушкой с фильмом, Олег с Антоном занялись приготовлением поп-корна, Инна с Ярославой принесли из холодильника  неизменную кока-колу и мороженное. Пять минут спустя мы перенеслись в родную Столицу, в семидесятые года прошлого столетия. 
     Увы, но на этот раз увидеть финал фильма нам было не суждено – во время очередного выяснения отношений между  Фрейнлих и Мягковым раздалось громкое шипение и, судорожно заморгав, изображение исчезло - сломался проектор. Видимо, это означало, что нам пора спать. Пытаться починить аппарат я не стал – это удовольствие можно было оставить на утро. Мы погасили в зале свет и, дожёвывая остывший попкорн, неспешно побрели домой.
    
 
6

     Наполнив бокал прохладным манговым соком, Сластёна, отстраняясь от мирской суеты, прикрыл глаза и с наслаждением сделал первый глоток. Просто божественно! Какой тонкий, бередящий душу аромат! Какой неповторимый в своей терпкой сладости вкус! Нет, всё-таки ничто не сравниться с соком зрелых манговых плодов! Никакое вино, никакое шампанское, никакой коньяк – куда им до восхитительного мангового нектара! И ведь это только начало!
     Сластёна томно оглядел заставленный аппетитными яствами стол - о, эти чудесные мгновенья! Разве может быть что-нибудь лучше последних минут перед хорошей трапезой - когда всё уже готово, и источающие ароматы кушанья так и просятся в рот?  Ну разве только охота… Борясь с обильным слюновыделением, Сластёна занёс вилку и застыл, озадаченный нелёгким выбором. С чего же начать: с грибочков или с селёдочки? Нет, лучше солёный огурчик! Хрустнув упругим пупырчатым красавцем, Сластёна тут же хватил горячей картошечки и отправил следом ломтик севрюжки. Вслед за ними полетели жульенчик, осетринка, розовая сёмга и сочнейшая, плавающая в золотом озерце масла котлетка по-киевски! Всё это было непередаваемо вкусно!
     Немного передохнув, Сластёна приступил к десерту. Блины с мёдом, мороженное с каштанами и кусок сметанного пирога с вишней стремительно отправились туда же, куда и основные блюда.  Запил всё это Сластёна манговым соком и хлебным квасом. Сочетание было несколько странным, но он любил экспериментировать - Сластёна вообще был великим новатором в области кулинарии и не признавал никаких авторитетов.
     Деликатно рыгнув от сытости, утомлённый чревоугодник откинулся в кресле и задымил кубинской сигарой. Настало время задуматься об охоте. Конечно, охотиться на полный желудок было немного вредно для здоровья, но для Сластёны в последнее время эти два удовольствия (еда и охота) настолько слились в единое целое, что он уже не мыслил одного без другого. Вальяжно потянувшись, он поднялся и стал не спеша натягивать свой знаменитый чёрный костюмчик. Костюмчик слегка затрещал по швам - за последние месяцы Сластёна заметно раздобрел. Подтянув живот и с гордостью оглядев свою высокую и статную фигуру, Сластёна с довольной улыбкой вышел на улицу. 
     Луна обольстительно сияла сквозь облака. Панибратски подмигнув ей, Сластёна огляделся. Куда пойти? Маршрутов была масса, и почти все они были одинаково хороши. Можно было направиться к амфитеатру - поискать любителей ночных дискотек, можно было прогуляться вдоль "Кипариса" и "Бугенвильи" – проверить, нет ли чего на балконах нижних этажей, а можно было прошвырнуться по пляжу – слегка потревожить беззастенчиво развлекающихся на песочке влюблённых. Всё это было очень заманчиво, и каждый маршрут имел свою особую прелесть, но... Но в последний момент, следуя непонятному властному импульсу, Сластёна передумал и, отбросив все предыдущие варианты, решил пойти в сторону центральной аллеи. Дойти до ресепшена, а там... там видно будет. Сластёна никогда так не делал и, сам удивившись принятому решению, тем не менее, направился вперёд.
     Беспечно напевая: "Куда идём мы с пяточком", он весело зашагал по залитым лунным светом дорожкам и с удовольствием стал вспоминать своё вчерашнее приключение. Как же ловко он обманул всех этих незадачливых “пинкертонов”! Какие роскошные рога им наставил, так изящно сперев французские трусы прямо у них под носом! Какой отличный урок он преподнёс им тем самым – не надо даже пытаться поймать Чёрного Призрака! От приятных воспоминаний Сластёна начал даже слегка пританцовывать. Жизнь казалось прекрасной - лучше не бывает! И вдруг...
     И вдруг, свернув за угол, Слатёна увидел пятерых людей. Люди тоже увидели Сластёну и застыли от изумления. Они уставились на его чёрный костюм и, удивлённо вытаращив глаза, не могли произнести ни слова. Сластёне страстно захотелось провалиться сквозь землю - перед ним стояли именно те, кого он меньше всего хотел встретить в такой ситуации - Антон, Инна, Олег, Саня и Ярослава. После мучительной минутной паузы Ярослава тихо спросила:
- Питер, а куда ты собрался?
     И, уже обо всём догадавшись, дрожащим голосом добавила:
- И почему ты так странно одет?
     Питер растерянно улыбнулся и беспомощно развёл руками. Отпираться было бесполезно.