Живые и мёртвые

Мне кажется, два представленных ниже материала неразделимы. Они - уроки  патриотизма по-белгородски, крикливого и показушного. На этих примерах  мы видим полное беспамятство. Именно по-белгородски.

Документ первый . Представлен нак сайте (Белпрессы)
***
НА ОБЛОМКАХ ПАМЯТИ

Владелец участка в микрорайоне Майский-80 укрепляет фундамент фрагментами памятника неизвестному солдату.
Майский-80 находится близ села Шагаровка Белгородского района. Место тихое, живописное: нива, посадки, озеро неподалёку. Ещё недавно совершенно пустое, широкое поле постепенно превращается в микрорайон: уже заасфальтирована дорога, тянется линия электропередачи. Несколько домов стоят почти готовые, но на большинстве участков угадываются лишь очертания будущих строений. У кого-то уже вырыт фундамент да лежат пока не тронутыми запасы песка и пеноблоков.
На одном из участков ещё трава по пояс. Периметр будущего немаленького дома уже обозначен верёвкой. Под сваи выкопаны ямы. Заготовлен стройматериал. И всё бы ничего, да только при ближайшем рассмотрении стройматериал этот оказывается ничем иным, как грудой обломков некоего памятника. И не одного: на очерченной под фундамент территории лежат гипсобетонные головы – три мужские и женская с частично обломанными носами.
На одном из бюстов чётко вырисовывается солдатская каска, на другой – пилотка. Гигантские венки, один из которых выделяется свежей краской (зелёный, перехваченный красной лентой), не оставляют сомнений: перед нами как минимум один разрушенный монумент неизвестному солдату.
Где же остальные части изваяний? В ямах. Крепко стоят на своих собственных ногах. По части сохранности им повезло больше всего: они идеально подошли по форме и размеру в земляные углубления и дробления на мелкие части избежали. Они заменили собой железные сваи и вскоре, очевидно, будут залиты бетоном.
Заметившие монументальную (в прямом смысле слова) стройку люди поспешили пожаловаться на владельца участка в «Чёрный список». Может, действительно поспешили?
Возможно, застройщик – человек творческий. Испытывая тягу к скульпторскому делу, старые, ненужные или неудачные работы он решил не выбрасывать, а использовать в хозяйстве: почему бы и нет?
А возможно, всё было совсем по-другому. Могло случиться, что собственник земли – человек экономный, одарённый смекалкой и метким глазом, заприметил где-то списанный монумент (года не щадят даже каменные изваяния) и забрал себе, чтобы не тратиться на обычный стройматериал.
Не станем углубляться в вопрос о том, насколько это правильно с юридической точки зрения. Нарушение закона в этом вряд ли усмотрят. Но подумать о том, насколько такое допустимо с общечеловеческой точки зрения и с точки зрения истории, пожалуй, стоит.

Дарья Кудрина

...

И  Документ Второй.   "Новая газета", 28 сентября.


Письма читателей
«Из моего окошечка видно лишь заброшенное кладбище. И по ночам мне – одинокому – тут просто страшно. Так страшно, как не было даже на войне»

Открытое письмо Премьер- министру Российской Федерации .

Д. А. Медведеву

Уважаемый Дмитрий Анатольевич!

Пишет Вам ветеран Великой Отечественной войны, участник боев за Берлин, инвалид 2-й группы Калуцкий Устин Павлович.

Живу я в Белгородской области, в Новооскольском районе, на хуторе Колодезный. Впрочем, «живу» - это громко сказано. Мои «хоромы»- это хата четырехстенка, без канализации и горячей воды.

Честно скажу Вам, очень бы хотелось мне, на старости лет, помыться в горячей воде, да видно я, имеющий среди других наград медали «За отвагу», «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», четыре благодарности от Сталина «За отличное ведение боевых действий при взятии Бранденбургской провинции», орден «Великой Отечественной войны» и другие, получивший контузию у Рейхстага, право на горячую воду не заслужил.

Да ладно горячая вода, Бог с ней, нам, солдатам, как говорится, не привыкать. Самая настоящая моя беда в том, что хутор почти вымер. Тут нет магазина, медпункта, и даже аптеки, а ведь у меня случаются сердечные приступы.

У меня даже соседей нет - давно съехали, их дома развалились. Так что и живой души рядом со мной нету. Из моего окошечка видно лишь заброшенное кладбище. И по ночам мне – одинокому – тут просто страшно. Так страшно, как не было даже на войне.

Иногда, когда уже совсем невмоготу, вынужден я снимать угол в других населенных пунктах. Но долго ли наживешь у чужих людей.

Обращался я разные инстанции по поводу улучшения жилищных условий и переселения. Шесть лет уже длиться эта история. Заставляют меня собирать бумаги, я их собрал, все свои ботинки сбил. И если кому-то непонятно, что старому человеку, инвалиду жить на вымирающем хуторе невозможно, то бумаги четко обосновывают мое право на жилье . Но воз и ныне там. Футболят меня начальники один к другому, а если пишу в Москву, Москва отсылает мое письмо обратно в Белгородскую область, которая ничего не спешит решать, видимо, надеется, что время само все как-нибудь утрясет.

Дмитрий Анатольевич, остается последняя надежда на Вас. Если и Вы не поможете, значит, эту битву я проиграл.

Калуцкий Устин Павлович


***
 Самое поганое - химеры патриотизма не позволят отстоять ни живого ветерана, ни гипсовых солдат. Потому что молчит губернатор, молчит премьер.
 А казенным исполнителям оно надо?  Юбилей отгремел, премии получены, отчёты отпрвавлены наверх.