Конец 18-го октября и 19-ое

Оставив на свой страх и риск за стражу Шугу, Рэпмона и Ви, я вошла в баню и, не собираясь ни о чем волноваться принципиально, не спеша и вальяжно мылась, сначала под душем, потом в бочке, потом спустила там воду и вновь ополоснулась в душевых, после чего, протерев тряпкой везде, где вдруг могла остаться влага, я вытерлась достаточно жестким полотенцем, тщательнее некуда, чтобы не простудиться, выйдя на прохладную октябрьскую погоду, и прошествовала к двери, оправдав поверье, что с нами случается что-либо, когда мы боимся, что это что-то случится. А не боимся – так всё в порядке, никаких эксцессов.

К своему изумлению, из оставленных мною охранников там остался только Шуга. Сидевший на ступеньках, он отделялся от Сандо наличием Лео. Все трое угнездились на крылечке и о чем-то говорили до того, как появилась я. Что за странная компания? Могла биться о заклад, сидеть на лестнице организовал всех Лео. Это было его привычкой, в чем-то выдававшей его натуру: он никогда не хочет возвышаться и опускаться, вечно садится на среднюю ступеньку, как бы крича о своей жизненной позиции «долой иерархию». Или какое-либо движение долой, ведь лестницы обычно служат для того, чтобы идти куда-то, а он на них сидит. Все трое обернулись, услышав мои шаги. Я робко замерла, проведя глазами по всем. Это как в той загадке, как перевезти через реку в лодке волка, капусту и козу, чтобы никто не слопал ничего, при условии, что одновременно плыть в ней могут только двое. Так вот, если бы Сандо пришёл, а Шуга сидел бы один, они бы подрались. Если бы Сандо пришёл, когда их тут было трое, он бы не остался. Значит, он пришёл после Лео. Лео пришёл до него и зачем-то приютился рядом с Сахарным.
- А где ребята? – единственное, что нашлась спросить я у Юнги.
- Мы отправили их кипятить чай, как раз после баньки попьём, - объяснил он. Вообще-то, это была моя обязанность, греть вечерний чай. Но раз они решили за меня это сделать, то ладно.
- О чем щебечете? – распихала я Шугу и Лео и уселась между ними, видя, что они не собираются расходиться, не закончив какой-то разговор. Явно мужской. Сандо в других бы участвовать не стал.
- Да так, о разном, - расплывчато отболтался мой закадычный друг.
- О женщинах, - смело сознался мой непримиримый оппонент. Серьёзно? И Лео поддерживает эту беседу?
- Ну да, о чем ещё говорить, при данных условиях, - подтвердил Шуга, запоздало сознавшись и как-то оправдываясь, что тема была именно такова, заковырял подобранной веткой по вязкой земле под ногами. – Женщины вообще мужская слабость. Единственная достойная слабость.
- Женщины? – хмыкнула Сандо. – Ой, мы ещё и бабники!
- Я не бабник! – огрызнулся Шуга. – А вообще-то, что плохого, если мне нравятся девушки?
- Я хотела тебя попросить кое о чем днем, - шепотом обратилась я к Лео под перепалкой левого и правого. Мы сидели посередине, разделяя их, и при старшем монахе, вот-вот готовившимся стать учителем, они не позволяли себе излишне петушиться и делать лишние движения – тут же отхватят посохом по хребту. Палка стояла прислоненной к перилам, но окажется на их спинах быстрее, чем они успеют бранно выругаться. – Но забыла.
- О чем? – не поворачиваясь ко мне, глядя вперед, спросил Лео.
- Ты и без просьбы это сделал. Я хотела, чтоб ты посторожил меня.
- Лучше быть бабником, чем геем, так-то, - задиристо пыхтел Шуга.
- Лучше быть импотентом, чем пихать во что попало! – парировал Сандо. Лео явил мне затылок, судя по всему взглядом напомнив, при ком тот говорит. Парень притих.
- Если тебя не интересуют женщины, то не выдавай это за истину! – бросил Юнги, и я больно пихнула его локтем в бок. Он не знал истории Сандо, не знал его трагедии, потому и горячился.
- Перестаньте, - негромко попросил их Лео. – Поговорите об этом отдельно.
- Да я с ним вообще без свидетелей разговаривать не буду! – внес поправку Сахарный и обратился к бывшему привратнику: - Рассуди нас! Разве плохо быть падким на женщин? – я застыла, боясь издать хоть звук. Зная трудное отношение Лео с противоположным полом… что он ответит? Молодой человек мялся, прикидывая что-то и перебирая пальцами пальцы. Сандо тоже вытянулся, внимая.
- Конечно, к ним нужно хорошо относиться, - мне показалось, что он сам себя убеждает, повторяя то, что повторял про себя тысячи раз. Лео облизнул губы и тряхнул головой, убирая челку с глаз. – Для воина этого достаточно.
- Ну ё-моё! – всплеснул руками Шуга. – Мы ж не о нас конкретно. А в целом, если бы мы были не монахами.
- Брось, вас не должно это волновать, - погладила я его по плечу, угоманивая. Не надо трогать прошлое Лео и тот опыт, что у него был с женщинами до обители. Если он вспомнит о своих «сестрах», то опять побежит прятаться или отмачиваться в ледяном источнике. – По крайней мере, до тех пор, пока на Тигриный лог не нападёт десант амазонок на грифонах. Вот тогда и задумаешься.
- Я понял примерный шанс заполучить в своей жизни женщину, спасибо, - устало вздохнул друг.
- И вообще-то, у воинов не должно быть слабостей, - поднялся Сандо, устремив свой смуглый профиль куда-то в темноту. Лео поднялся тоже, первым делом захватив палку.
- Хочешь сказать, что у тебя их нет? – прищурился Сахарный.
- А вдруг? – покривил рот брюнет.
- Братьям нельзя врать, - вмешался Лео, как всплывающая подсказка при обучении новой программе компьютера. Сандо недовольно повернул к нам лицо.
- Хорошо, одна слабость у меня есть, - выжал он. Казалось, даже Лео стало интересно. Впрочем, если он слушал, то всегда приобретал выражение судьбоносной заинтересованности. – Я не могу видеть, как плачут девушки.
- Не верь клятвам наркомана, слезам шлюхи и улыбке прокурора, - процитировал Шуга подхваченную где-то криминальную мудрость. Не сомневаюсь, что все три категории встречались ему на жизненном пути.
- Неважно, кто она, хоть бы и шлюха, - отмахнулся Сандо от поправки. – Вопрос доверия второстепенен. Если мужчина перестаёт реагировать на женские слезы - его можно выбрасывать.
- Я бы сказал, если мужчина просто перестаёт реагировать на женщину – его можно выбрасывать, - хихикнул Шуга. Я зачарованно посмотрела на Сандо. Что ж, по всем критериям его выбрасывать не за что. Все реакции здоровы и функционируют. А что насчет Лео? Выросший среди проституток, мне кажется, он придерживался той же позиции, которую озвучил Шуга. Он не верил женским слезам. Но когда я прибежала к нему тогда, ночью, в бурю, он приютил меня и волновался, не обижена ли я кем-либо. Что до второго рефлекса – мне до сих пор не удалось его выявить.
- Мне надо заниматься с Чимином, - прервал словесные баталии Лео и ступил в сторону. – Я пойду.
- Лео! – задержала его я. Он, наконец, посмотрел на меня. Впервые после того мгновения днем, когда посоветовал мне уходить. Я же ещё не сообщила ему о своем решении! – Завтра суббота, - он понял, о чем я говорю. Застыл. Выжидающе воззрился. – Ты идешь? – он кивнул. – Как обычно? – ещё кивок. – Я приду. – начавшее менять выражение лицо быстро отвернулось и он умчал в сторону ворот, где продолжал тренировки в ночи, теперь уже с другим учеником. Я развернулась к Сандо. – Так что у нас с тобой с утра разминка отменяется. Отдохнешь от меня.
- На том свете отдохнем, - резко дернулся он и, пошевелив желваками, пошел прочь.
- А… - хотела добавить я что-нибудь, но его и след простыл. – Как всегда предельно вежлив…
- А что это у вас с Лео, свидание? – улыбнулся Шуга, тут же отвлекшись от Сандо и забыв о нем.
- Ага, практики камасутры, - развернувшись к лестнице, ведущей к верхним площадкам, мы с ним зашагали в сторону кухни. Там приветливо горел свет.
- И кто кого учит? – поподмигивал он мне, намекая на нескромные обстоятельства, разыгравшиеся в его воображении. Я закатила глаза.
- Ну не я же!
- Как, Джин тебя не научил? – засмеялся Сахарный и, получив от меня затрещину, быстрее побежал вперед, убегая от меня, твердо намеревавшейся настучать ему за крамольные мысли. Которые отражали мои потаенные желания. – У тебя уже рука тяжелая стала, не дерись! – защищаясь, весело просил Шуга, не особенно-то и уворачиваясь.

Ещё от калитки я на глаз прикинула глобальность препятствия и сомнительность затеи – подъем в гору развезло после дождей и, без того пропащий для обывателей, он превратился в тропу смерти. Не в прямом смысле, конечно, потому что улететь с неё никуда не улетишь – обрыв в другой стороне, но пока вскарабкаешься – полжизни убьёшь точно. Лео заметил мой скептический взгляд.
- Я уже и забыла, как туда трудно забираться, - прокомментировала я.
- Поднять тебя? – бескорыстно и просто предложил Лео. Я округлила очи. На спине что ли? Как тогда? Я не садистка. Хотя, не спорю, повторить тот раз мне бы хотелось. Непередаваемое чувство, когда тебя несет такой сильный мужчина.
- Нет-нет, я постараюсь сама, - я протянула ему руку, отвыкшая от того, как мы с ним вот так ходили, поэтому моя ладонь вспотела, когда он взялся за неё. Мне стало неловко от этого. Захотелось вырвать её и вытереть, а потом уже вернуть, но молодой человек не обращал внимания и вел меня вперед и вперед. – Ты опять будешь соваться в источник? – спросила я. Лео кивнул. – Не слишком ли холодно для этого? – он покачал головой. – Воздух не теплее десяти градусов!
- Я и зимой тоже… - замедлился, чтобы обернуться и уточнить Лео, и опять пошел в прежнем темпе. Я плелась сзади, держась за него.
- Какой же ты непробиваемый! - подивилась я в тысячный раз. – А зимы тут очень морозные? – если грязь затрудняет существование, то как быть с оледенением? И снегом всё заваливает, метет, вьюжит. Не знаю, чего в этом больше мне видится, красоты или невыносимости? Лео остановился, забравшись на выпирающий обломок земли, и развернулся, посмотрев над моей головой вдаль, обнимая взглядом просторы до горизонта. Вершины Каясан, оказавшиеся за его спиной, превратились в розовеющие лотосы с нераспустившимися бутонами. Утренний ветер потрепал его волосы. – О чем ты задумался? – неужели не может вспомнить, как тут бывает зимой?
- О том, что не увижу этот декабрь в Тигрином логе, - честно сказал Лео и я поняла, что видела в его взгляде. Он запечатлевал. Впитывал в себя каждый уголок родного края (который и родным-то ему не был), испещренный мелочами и деталями, несущими с собой воспоминания о счастливых и безмятежных годах возрождения и освобождения, спасения от ужасов реальной жизни. К которой надо возвращаться. У меня защемило сердце.
- Кстати, я тоже, - вспомнила я о том, что касалось и его. Он опустил взор на меня. Приподнял брови. – Да, я уйду с тобой пятнадцатого ноября. Не стану задерживаться.
- Ты этого хочешь? – серьёзно спросил Лео. – Или потому что так… потому что… потому что сказал я и Хенсок? – поджав губы, я задумалась над ответом. Да, это вы двое натолкнули меня на эту мысль. Но и что с этого? Никакие идеи не берутся с потолка, все появляются в результате каких-то рассуждений, ассоциаций. Итак, мне подкинули материал для обмозговывания, и я пришла к выводу, что надо уйти с Лео. Почему? Только потому, что так надо? Да, я пыталась найти тот вариант, который будет наиболее полезен для всех и менее эгоистичен. Менее эгоистичен? Это уйти-то с Лео? Разве не его я хотела бы выбрать даже вопреки всем условностям и условиям? Я смотрела снизу на его точеный подбородок, кошачьи глаза и женственно прекрасные губы, так близко, что убеждение в собственной незаинтересованности таяло. Я обмерла от его красоты и не думала, что соберись покинуть он монастырь внезапно, без предупреждений, не дав мне времени подумать, я бы растерялась и осталась. За таким можно уйти и по наитию, за зовом души. Это был тот парень, о котором можно лишь мечтать, такой идеальный, никак не выцарапываемый из мира фантазий, словно скребешь по экрану телевизора, на котором показывают выдуманного персонажа, сыгранного загримированным до безупречности актером. А его не существует. Но Лео есть. Он передо мной. Очнувшись от наваждения, я потрясла головой, уловив ненормальность. Он спросил «ты этого хочешь»?! Лео произнес слово «хочешь»? Он употребил запрещенный глагол? Это впервые, разве нет?
- Разве можно хотеть? – несмело улыбнулась я.
- Тебе – да, - не растерялся Лео. А он становится опасным! Слишком быстро соображает, а я всё хуже. Закон энергии, ничего не уходит никуда и не приходит из ниоткуда.
- Замечательно, - оттягивала я момент ответа, собираясь с силами. – Я уж думала, что во всем стала учеником, и должна соответствовать по всем пунктам.
- Не может так быть, - помотал головой Лео. – Ты девочка, - о, я уже забыла эту его милую присказку! Действительно, девочка. Без Джина я и об этом подзабыла. А вот теперь мне зря напомнили об этом.
- Тогда ты знаешь, чего я хочу, - посмотрела я ему в глаза. Его кадык приподнялся и опустился, сказав мне, что Лео сглотнул слюну. Волнуется? С чего бы? В его черно-бархатных зеницах, застывших в раскосом узком разрезе, почему-то вспыхнул сигнал «Помогите!». Мне так показалось.
- Ты… о том же… о чем тогда? – уточнил он. Я выразила просьбу конкретизировать движением надбровных дуг. – Тогда, в шторм, - пояснил Лео.
- Да, о том же, - я не смогла заставить себя произнести «поцелуй» вслух. Тогда было поздно, эмоции, темно, всё способствовало откровенности. А в шестом часу утра вещи видятся иначе. Делаются иначе. Чувствуются иначе. Лео замолк, завернувшись вовнутрь себя. Что его терзало? Он собирался уходить отсюда, он пережил первый стресс попытки поцелуя со мной, он готовился и к куда более плохим явлениям вне стен Тигриного. Не должен его пугать простой поцелуй! Как он тогда убивать будет? Да, связи нет, глупое оправдание того, что я хочу его поцеловать. Я ищу этому благородное предназначение. Нет его. Только моё невинное желание. Или не такое уж и невинное. Я посмотрела вниз, за свою спину, где светлеющей лентой вилась каменная изгородь территории Лога. – Мы ведь не в монастыре сейчас, так? Чисто теоретически, - Лео воззрился на меня, вслушиваясь. – Да и физически не там. – он посмотрел на наши держащиеся руки, которые не разомкнулись, хоть мы и топтались на месте.
- Не в нем, - подтвердил он. Мы встретились глазами. Теперь стало влажно у меня во рту. Я судорожно сглотнула. Я почувствовала, как за мою руку тянут и, поддаваясь силе, приподнялась на тот же выступ, на котором стоял Лео. Почти уткнулась в его грудь носом, и чтобы избежать этого, задрала голову. Его обнаженная шея совсем рядом. Пульс на ней. Смотри ему в глаза, Хо! – Ты хотела уйти с Джином, - вдруг сказал он. Даже я забыла сейчас об этом! А он помнил, и выражал все свои недобрые мысли по этому поводу в таинственном прищуре.
- Я чувствовала свою вину. И чувствую. Он не должен был уходить, - быстро вымолвила я, стараясь скорее отделаться от этой темы, которая причиняет мне боль и кажется неуместной при Лео.
- Он звал тебя с собой? – угадал бывший привратник. Я опустила лицо, задев лбом воротник его рубашки. Кивнула, задев его тем ещё дважды, при движении головой вверх и вниз.
- Но уже тогда, когда он предложил мне уйти с ним… я не захотела. Его предложение и радовало и пугало меня.
- Предложение? – переспросил Лео. Почему бы ни быть искренней и не сказать правду?
- Он заикнулся о планах на будущее. Семье, замужестве… я испугалась и подумала, что не хочу этого. А потом испугалась, что прощаюсь с ним навсегда – а он очень хороший парень, - и бросилась к калитке.
- Ты не хочешь семью? – недоверчиво и со странной озадаченностью полюбопытствовал Лео. Это не укладывалось, видимо, с его образом девочки. Все девочки хотят замуж. Наверняка, даже его сестры-шлюхи болтали о подобном, о том, как было бы здорово выйти замуж и больше не торговать собой.
- Хочу, но не так рано… я так много узнала здесь! Тигриный лог открыл мне целый мир, который я не видела и не замечала, который я хочу увидеть и узнать получше, прежде чем решиться на что-то окончательное.
- Да, ты ещё маленькая, чтобы определиться с чем-то, - категорично отметил Лео. Спасибо, что не сказал «глупая».
- А ты?.. Никогда не поменяешь… ремесло?
- Нет, - спокойно произнес он и это короткое «нет» петроглифом выбилось на утесах гор. Это было незыблемо. Если Лео решил что-то, то так будет отныне и присно. – Это невозможно.
- Как сказать… ты же знаешь о Хане, да?
- Я не вправе осуждать, - скромно понурился парень. – Он мой учитель и куда мудрее… но я бы не стал так делать. У него дети. Детям нужен отец. И мать. Двое родителей. По-другому дети не будут счастливыми, - я была полностью согласна с его умозаключениями. – Мы в ответе за тех, кто на нас надеется. Кому мы подарили надежду. Я знаю, что не отрекусь от долга, поэтому не заведу семьи и детей. Я не сделаю их счастливыми. Не надо браться за то, что сделаешь плохо, - Лео выдохся, договорив всё это. А вот не думаю, что детей бы он плохо сделал, честно слово! Но я не знала, что сказать. Я хотела семью в отдаленном будущем, а он отказывался от этого насовсем. Если бы была возможность стать его спутницей… смогла бы я отказаться от своих женских мечтаний ради него? Или я смогла бы разубедить его, что дети от него непременно станут несчастными? Я понимаю, что он вспоминает своё детство и горюет заранее о таких же, кто будет лишен любви и внимания. Пусть даже у него и была какая-то мать в пределах досягаемости, кто-то из проституток, но отца у него не было. Скорее всего, мальчик рос с уверенностью в том, что будь у него отец – жизнь сложилась бы по-другому. Папа бы всё поправил, спас его. Все папы для малышни супер-герои. Поэтому так высок был для Лео авторитет Хенсока и мастеров. Эти мужчины действенно, на самом деле, изменили его судьбу к лучшему, противопоставив себя злодеям – клиентам путан и директору цирка.
- Значит ли это, что ты хочешь остаться… монахом навсегда? – попыталась я яснее выразиться, но, похоже, не вышло. Жаль, я так удачно подобрала обозначение с нужной смысловой нагрузкой, а Лео не уловил.
- Монахом?
- Ну… отрекшимся от личной жизни, - подсказала я, но выражение его лица всё ещё не расслаблялось, пытаясь понять меня. – Ну, не иметь никаких отношений с девушками! – пришлось пойти напролом мне.
- Я… - то ли он понял, или нет, но девушек воспринял, как пол в целом. – Я навещу сестер, когда выйду отсюда.
- Да я не о сестрах!.. – я заткнулась. Минуточку. Сестер? Он-то думает, что я не знаю! А он не умеет врать. Поэтому прямо заявил, что покинув монастырь попрется в бордель. К проституткам. Жест истинного аскета. Нет, серьёзно, он хочет наведаться к тем самым и найти родственников, или испытать первый опыт со шлюхами? – Лео! – задохнулась я от надуманного, возмутилась ему, и не могла ничего сказать, чтобы не выдать своего информатора. Нечестно по отношению к Хенсоку, да и Лео будет неприятно, что я выудила о его прошлом всё-всё-всё. Но мысль о том, что мой чистый и непорочный Саб-Зиро пойдёт вкушать всего и сразу к порочным продажным женщинам ввергла меня не то что в трепет – в вящий ужас! Это недопустимо! Вандализм! Меня даже не поцелует, а их… их… фу ты ну ты! – Лео! – громко повторила я. Он внимательно на меня смотрел. – Поцелуй меня! – моргнув, он крепче сжал мою ладонь в своей. – Пожалуйста, - добавила я. Его грудь приподнялась от вздоха, напоминающего подготовку, попытку решиться. – Я сама не дотянусь, - совсем тихо закончила я и смутилась. Губы Лео дрогнули от полуулыбки. Он наклонился. Ближе. Ближе. Ближе. Я не закрыла глаза, смотрела, как он прислоняется, миллиметр за миллиметром. Он тоже не смыкал век. Чуть наклонил голову сразу. Носы не стукнулись. Его губы тронули мои. Вот теперь можно: я прикрыла глаза. Лео замер, словно поцелуй нес тот же эффект, что взгляд Горгоны. Я осторожно подняла свободную руку и, занеся её ему за шею, чуть приобняла и надавила. Смелее, продолжай, прошу! Я… я люблю тебя, Лео! Но я не могу сказать этого. Занята поцелуем, да. Вздрогнул ли он или нормально воспринял мой жест – понятия не имею, меня настолько колошматило саму, что я плохо чувствовала его реакцию. Но его губы плотнее прижались к моим. Теперь, когда они так тесно встретились… следует ли повторить то, чему научилась я? Спасибо юным учителям-добровольцам. Давя на губы Лео, я слегка приоткрыла свои. Не испугается? Не оттолкнет? Уста мягко раздвинулись и, едва захватив мои, остановились. Монах отстранился, выпрямившись. Я распахнула глаза, ожидая, что последует дальше. Он молчал. Ветер обвевал наши лица. Солнце поднималось всё выше, а мы стояли на месте. – Если тебе хоть немного понравилось… если тебе приятно хоть каплю, - заставляя себя говорить, чтобы не угнетаться под запутанностью наших мыслей и домыслов, забормотала я, отведя взгляд к рассвету. – Повтори это ещё раз. – и закрыла глаза. Всё, мой напор иссяк. Мне стыдно. Я принялась за старое – домогаюсь святого человека. Но он не собирается оставаться святым! Он осознано пойдет на то, чтобы развратиться, так почему бы не влезть немного до того, как это произошло?
Мои губы вдруг избавились от одиночества. К ним снова присоединились вторые. И сразу сами раскрылись. Не бесстыдно и нахрапом, но увереннее, чем даже попыталась это изобразить я. Лео разомкнул мой рот и, поочередно, поцеловал сначала верхнюю, потом нижнюю губу, втянув её в себя. Он выронил мою ладонь и, когда я почти повесила свои руки вдоль боков, его руки очутились на моей талии. Пальцы сжались на мне, крепче. Ещё. Я вытянулась, выгнула спину от мощной хватки, вцепившейся в меня, как коршун в несомую к гнезду добычу. Терпя переизбыток вложенных сил – нервничая, Лео явно не рассчитывал, - я подняла руки и обхватила ими его шею. Гори всё огнем! Я сейчас умру от происходящего. Я не верю, просто не верю… голова перестаёт думать, ноги подкашиваются… Лео вновь оторвался первым. Но рук не убрал, лишь чуть-чуть ослабив плен.
- Можно… можно я сразу провожу тебя обратно? – задыхаясь, но твердо спросил Лео.
- Что-то случилось? – нахмурилась я. Всё так хорошо шло… в чем же дело?
- Мне нужно идти…
- Пошли вместе, мы же и собирались к источнику! – напомнила я.
- Мне нужно одному, - напрягся мой непредсказуемый друг. Я насторожилась ещё сильнее.
- Я что-то сделала не так? Обидела? Оскорбила?
- Идем, - чтобы я не спорила, он взял меня за руку и повел вниз.
- Но я не хочу! – Лео резко затормозил и обернулся ко мне. Его взгляд был молящим, растерянным.
- И… и я… я не должен хотеть! Нельзя пока ещё! – неспокойным и высоким голосом пролепетал он, потянув меня дальше. Двинувшись следом, я всё поняла. Не должен хотеть, но вдруг захотел. Лео… возбудился. Онемевшая, как пленница на рынке рабов, я шла, бессознательно перебирая ногами. Вот тень соблазна коснулась и того, кто был чужд страстей. Не знаю, к худу или добру, но я была рада. Особенно тому, что Лео хоть как-то дал знать, что я ему не безразлична.