Юрский период тинейджерства. Повесть. Часть2

                ЧастьII
                Юрский период тинейджерства. Повесть

      Содержание

1.  Хохмочки Длинного
2.  Как я был ботаном
3. Длинный и детский хор
4. Юркин дед
5.  Пацанский  бизнес
6.  Притяжение  космоса
7. В новом амплуа
8. Падение с Олимпа

                Хохмочки Длинного


   Моя школа находилась на пересечение улиц Фрунзе и Красноармейской города Куйбышева. До революции это была гимназия Романовых.  В нашем классе собралась разношерстная детвора: с одной  стороны - дети номенклатуры, прилизанные и  заштампованные, с другой - птенцы из  ближайших  холуп, что не снесла  еще рука прогресса. Такие дети были как  плешивые бездомные котята безнадежно неперспективные и совершенно примитивные.
      На родительских собраниях   социальные контрасты проявлялись с особой откровенностью: рядом с аппаратчиком в английском строгом костюме мог сидеть работяга или шоферюга, от которого разило ацетоном и луком; рядом с изысканной ухоженной дамочкой на стул падала  прокуренная шмара- буфетчица с подбитым глазом. Вот такими были гримасы ныне  уже забытого социализма. Когда такое братание с плебсом номенклатуре надоело, она начала перестройку, выбросив на помойку идеологию марксистского бредового равенства.
  Однако вернусь к нашему классу. Среди серых мышат выделялся Юра Длинный своей наглостью, откровенностью и внутренней раскованностью.  Он говорил, что без хохмочек можно просто удавиться со скуки. Я с ним подружился. Перед праздником Победы школа в качестве поощрения допустила наш класс до поздравления ветеранов.  Огромный праздничный концерт в честь 9 мая должен был состояться во Дворце спорта. В  самый торжественный  момент мы, малыши-первоклассники должны были выскочить из бокового входа и пробегая вдоль  всей сцены, как сеятели бы разбрасывали букеты цветов  в  зал, где сидели уважаемые горожане и горожанки с медалями во всю грудь.  Мы даже несколько раз репетировали в пустом зале с искусственными цветами. Специальный инструктор учил как раскидывать веером дары весны.
   Перед самым нашим выходом Юрик сказал, что если просто так расшвырять  цветы в зал, то это неинтересно. Настоящий пацан тот, кто попадет в физиономию ветерану, а лучше двоим, троим. Это всем очень понравилось. Девчонок  включать в эту шуточку мы не стали. В самый ключевой момент праздника  мы вылетели как черти из табакерки и начали закидывать и хлестать уважаемых зрителей букетиками.  Ветераны в ужасе закрывались руками, а мы чувствовали себя героями, подбивающими на фронте танки. Среди нас был некий Валера, явно умственно отсталый, но стремящийся как-то выделиться и показать себя круче других. Он просто подбежал к какому-то старику в генеральской форме и  резко шмякнул  его по щеке букетом, а потом по другой и закричал: " Я круче вас всех, козлы".   Предполагаю, что организаторов действа выкинули с работы, они не понимали, что дети не приемлют показухи и вообще далеко не ангелы  в коротеньких штанишках со значком октябренка на лацкане рубашки.
     Дебиловатый  Валера  портил картину успеваемости. К третьему классу он совсем поглупел, надувал щеки на уроках, молчал и распространял запах пота и чеснока. Юрик сказал, что такому дураку у нас не место. На мой вопрос, что же делать, он отметил, что скоро займется лично решением этой проблемы.  После уроков мы  ходили  через Пушкинский сквер, который заканчивался высоким крутым косогором. Внизу была трасса, а за ней - широкий газон.  Юрик как-то остановился на краю, долго смотрел на проезжающие машины, а потом сказал Валере, что только настоящие пацаны могут отсюда бросить кирпич и попасть в газон на противоположную сторону. Недотепа  конечно  завелся, что как крутой пацан это сможет, но пусть сначала Длинный бросит. Они собрали несколько кирпичей, что  на беду оказались рядом. Юрик   метнул далеко на газон по другую сторону. Кособокий  физически  неразвитый Валера швырнул кирпич, и тот едва долетел до края дороги. "Салага,- похлопал его по  плечу Юрик, -  мало каши ел, тренируйся лучше",  и ушел домой. Валера с остервенением  начал кидать кирпичи и попал в несколько машин. Там его схватила милиция. Больше в классе этого пацаненка у нас  не было.

                Как я был  ботаном

   В третьем классе я все еще был  ботаником, хотя об этом не догадывался. Шишку в классе держал Юра по кличке Длинный. Он был выше всех  одноклассников на   целую голову, жилистый и сильный.  Юра отличался поразительной памятью, огромными математическими способностями и любовью к приколам, часто совершенно не детским.  Как-то он предложил на перемене такую веселую игру - указывает на кого-то пальцем и кричит : "Кровать"! А тот отвечает также громко,  добавив в начале слова букву "е". Получается " екровать". Другому кричит: "Стол"!  В ответ звучит: " Естол", потом  стул -естул,  пол - епол. Все увлеклись   этой глупостью и не заметили, как  прозвенел звонок на урок. Тут очередь дошла до меня. Досталось слово "бал", и я во все горло заорал: "Е-бал"!  Учительница была уже в классе  и возмущенно закричала :"Кого"? и вызвала родителей, написав в дневнике, что я нецензурно ругаюсь на уроке. Я  так ничего тогда и не понял.
   Потом Юрик придумал  другой прикол. Он рассказывал анекдоты, а кто их не понимал признавался мелким лохом.  Как-то он поведал  такую хохму:  Приходит мамаша домой с работы, а ее маленький сын жарит на сковородке пачку сигарет марки "Стюардесса". Она спрашивает сына, мол , зачем ты это делаешь? Тот отвечает, что папа перед тем как отправиться в рейс говорил кому - то по телефону, что будет в полете жарить стюардессу. "Я во всем хочу подражать отцу",- сказал  пацан.  Все хохотали, а я ничего не понял,  о чем честно и сказал. Юра  спросил, кто у меня в семье курит? Я ответил,  что дед любит "Беломорканал". Длинный предложил  взять несколько папирос и пожарить их на подсолнечном масле в сковородке, тогда юмор анекдота  станет понятен. Я пришел домой, так и сделал.
  Представляю, как расширились глаза у бабушки, когда она увидела дикую картину:  внучок жарит на сковородке папиросы, словно сосиски, переворачивая их с боку на бок вилкой. Я долго объяснял причину такого поведения. Бабушка  в конце- концов поняла смысл происходящего  и объяснила, что в этом глупом анекдоте все строится на слове "жарить", что в переносном смысле означает целоваться, обниматься, в общем любить, а  Юре за такие глупые анекдоты  надо просто дать по башке.
   На следующий день я встретил Юру и все ему рассказал, тот хохотал, упав на пол, дрыгая ногами  и руками,  словно перевернутый жук.  Тут реальный пацан заявил, что бабушка не в теме, жарить - это значит  ****ься. Я сказал, что такое слово не знаю, и оно скорее всего не русское. " Ты прав, -   заметил  Длинный, - это, действительно, татарское  слово и пришло к нам  со времен ига".  В связи с тем, что мой дедушка татарин, мне было поручено  выяснить у него перевод. Я  взял  бумагу, ручку,  и  смышленый товарищ продиктовал мне ряд  иностранных слов, начинающихся на х, п, б, м, е...
   Я, как честный ученик, пришел домой, дождался деда , который  руководил  кафедрой в политехническом институте и зачитал ему весь список этих странных слов, прося перевести. Дед-профессор истории  аж вспотел , и очки сами подпрыгнули на лоб. Я рассказал, что такое задание мне дал Юра- одноклассник. Дед задумался: " Ага, это тот самый Юра, что воспитывается дедом высоким, худым, лысым и одноглазым? Так вот, этот дед - бандеровец, враг России и сидел двадцать пять лет в лагере, а слова эти плохие не татарские, а бандеровские".
   На следующий день я все это передал Юре. Тот почему-то больше не смеялся, но заметил, что украинские слова строятся по-другому : лантрыга, барыга, сквалыга, ханыга  и т.д., а те от монголо - татар.

                Длинный и детский хор

   Когда я учился в четвертом классе, к нам  пришел новый учитель пения, молодой, энергичный и амбициозный. Он  прекрасно играл на  баяне и под музыку  рассказывал всякие истории, например о  том , что Битлаки  - это  новое оружие империалистов для разложения советской молодежи. Сам при этом наигрывал что-нибудь из "Резиновой души". Потом  преподаватель вдруг отбрасывал инструмент и спрашивал, почему беспризорники шли  в воспитательные школы Дзержинского?  Сам  себе  отвечал: " Да, потому что они любили коммунистов, так как те асфальтировали улицы, а на горячем асфальте спать теплее". Однажды учитель  объявил, что создает хор, с которым поедет выступать в Кремлевский Дворец съездов, а значит все должны провериться на слух. Тут Юрок закричал: " А на бледную спирохету  нужно будет проверяться"? Баянист  проигнорировал эту   подколку,  и   испытание   голосовых данных началась.
   Пацанам петь было западло, и Длинный  предложил всем  тянуть  вместо "ля" - "бля". Сам же он свои данные скрывать не стал, и полгода  честно ходил на репетиции. Учитель был от него в восторге и даже говорил директору, что нашел нового волжского Робертино  Лоретти.  Юрик стал солистом и запевалой.  К  Дню защитников Отечества в школу приехали представители власти и  сотрудники Гороно. Для них был приготовлен целый концерт нового детского хора.  Длинный вышел вперед и стал солировать, голос его лился, как ангельский полет души, проникая в сердца слушателей и вызывая умиление у гостей. Вдруг они  стали прислушиваться, хлопая глазами от непонимания: " Сотня юных бойцов из деникинских войск на разведку в поля  поскакала".
 Я  сидел в первом ряду и видел лицо ведущего певца. На нем отражалось столько эмоций, чувств, даже страдания, особенно, когда он вышел на такие слова:" Вдруг вдали за рекой засверкали штыки - это красногвардейские  морды".  Позже в кулуарах народ спорил: так все-таки морды или орды?  Ученики разделились на два лагеря и даже кто-то с кем-то подрался. Все закончилось увольнением учителя, а Юрок не стал новым Робертино, но авторитет его вырос даже среди старшеклассников. Ему стали предлагать покурить в толчке по-взрослому. Он парировал, мол, вас уважаю, но здоровье дороже.
   В это время мы с ним увлеклись гипнозом и парапсихологией. В кабинете моего деда висела гравюра мыслителя Бальтазара.    Юрик предложил по часу сидеть напротив этой картины и смотреть прямо в глаза суровому бородатому старику в черном чепце. Мы так и поступили. Я начал слышать какие-то латинские фразы, а  Длинный сказал, что понял смысл мироздания и научился от этого  монаха  передавать волю на расстоянии. Я потребовал подтверждения. " Будет тебе гипноз",- сказал Юрок и ушел домой.
   На следующий день в 8 утра у нас начинался урок физкультуры. Мы должны были все  гуськом  пробежаться по большому школьному двору, а потом каждый по очереди   подтягивался на перекладине и на руках двигался по ней от одного столба до другого. Юрик отвел меня в сторону и сказал, что никто не сможет   сегодня  удержаться на этом спортивном снаряде. Так и вышло: один ухватился за металлическую  трубу и упал, за ним другой, третий... Турник оставался  непокоренным.  Я поверил в гипноз Юрика, но  дело было в другом.  Вся  труба была намазана  подсолнечным маслом,  так что удержаться  оказалось невозможно. В тот же день Юрик с гордостью признался мне, что предыдущим  вечером пришел и намазал маслом трубу, хотел для  убедительности еще использовать собачье дерьмо с газона, но решил одноклассников не чушить. Так  что  он проявил милосердие и гуманность к ближним.
                Юркин дед

   В мае,  по окончанию начальной школы, мы должны были написать сочинение на тему " Чтобы я сказал при встрече с Ильичем".  В течение двух уроков  скромные мальчики и девочки рассыпались в благодарностях вождю за счастливое детство, за вкусные конфеты, за чудесную школу, яркое солнце и мирное небо над головой.  Все это напоминало какую -то интимную исповедь, где каждый хотел перещеголять другого в своей любви к отечеству и основателю советского государства.  Я написал вот что: " Здравствуйте, Владимир Ильич"  и поставил жирную точку", остальное время читал "Остров сокровищ".
  Рядом со мной сидел Юрка  Длинный и изучал под партой теорию относительности Эйнштейна. Он  тоже слишком быстро справился с заданием. Его сочинение звучало примерно так: " Здравствуйте, Владимир Ильич, какой вы худенький, холодненький, синенький, старенький и лысенький, поди  заблудились?  Ну, ничего, я, пионер Юра,  спасу Вас и отведу   за руку назад в мавзолей, где вам и пристало лежать, а  то опять чего-нибудь наворочаете. Мы  и от прежнего никак не отдышимся."
   За такие письмена в школу вызвали Юркиного  деда, который  его и воспитывал вместе со своей бабкой. Дед был личностью характерной и знаменательной. Представьте себе  двухметрового худющего  старика с огромной лысой головой, напоминающей   артельный   рыбацкий котел. В то время ему было лет восемьдесят. Он отсидел вместе со своей женой двадцать пять лет в Гулаге. Годы неволи  отпечатались на нем,  как следы вохровских казенных сапог на свежем асфальте.   Больше таких богатырей  я в жизни не видел. Если   Россия до октябрьского переворота состояла из подобных орлов, то будущее ее было бы иным. Представьте себе, о чем с таким человеком могла говорить завуч по воспитательной работе, имеющая за душой  лишь пединститут и любовника в райкоме партии.
       Дед, бабка и внук  жили в  обшарпанной   хрущевке без пенсии, как говорится на вольных хлебах.   Старушка, от которой веяло  николаевской эпохой, как от старого сундука,  подрабатывала, обучая детей иностранным языкам, а также шахматам, в которых она была большой спец.
  Дед  отвечал за материальную часть, поэтому к жизни он относился крайне практично.  Вдоль всех стен маленькой  двухкомнатной квартирки  располагались  стеллажи под потолок, где стояли  цветочные горшки, в которых выращивались фиалки, хризантемы,  тюльпаны  на продажу. Бизнес шел  круглый год. Кроме того, в  импровизированном  зимнем саду росли кактусы, которые  семья употребляла вместо огурцов, делая не только салаты, но добавляя   вместо картошки в суп, а также засаливая по банкам.    Каждый год весной мы ходили на Набережную, где собирали глиняные горшки,  остававшиеся от рассады  для городских клумб.  Эту  керамику  в сетках и сумках носили в Юркину квартиру на радость старикам.
     Дед еще варил самогон, настаивал на травах и поставлял местной братве. Летом мы ездили в лес, где помогали собирать  душицу, зверобой, полынь, крапиву и даже дикорастущую  коноплю . До сих пор помню прекрасные заливные луга с ароматом дивных цветов. Дед знал множество лекарственных   трав и с удовольствием рассказывал нам о тайнах народной  ботаники. Юрка ловил руками в озерах лягушек, целовал их и отпускал на волю, говоря, что   со временем  одна из этих квакушек окажется настоящей принцессой.
    Дедовский самогон местная шпана очень ценила, называя его молочком от  бешенной коровки. Иногда, когда мы гуляли с Юркой  вдруг из  подворотни появлялся   какой-нибудь   мужичок бандитского вида весь в наколках и  спрашивал моего друга, как здоровье его дедули?  Это произносилось с  таким  уважением и даже почтением.  Юрка знал всех местных бандитов по их погонялам, а мне от их вида становилось просто страшно.
   Дед обладал авторитетом в определенных кругах, поэтому он учил нас, салаг,  жизни.  Старик говорил, выбирая продукты на рынке, не поторгуешься - не купишь.   Даешь свои деньги,  значит проверь семь раз, что покупаешь, а потом один раз  заплати.  Когда с ним ехали в трамвае и  пассажиры передавали мелочь  на проезд водителю, он  заявлял строго: " Пусть передают те,  кто сидят, за то, что сидят".  Старик  любил говорить сурово, что язык до тюрьмы доведет, а поэтому лучше всего молчать, " потерял - молчи, нашел - молчи".
   Зоновское воспитание  быстро стало сказываться. Юрик считался в районе королем залепух. Он мог заявить при уличной разборке: " Ты мне глазами не сверкай, а то  папиросу от тебя прикурю". В общественном транспорте он устраивал спектакли. Нагло садился, опередив  старушенцию, та возмущалась, мол, мальчик, уступи место. Тот жестко резал:" Молодым  везде у нас  дорога, старикам всегда у нас почет. Вот ты со своим почетом, старая, и стой".
    Как-то в пятом классе Юрик принес целую канистру  браги, спрятал ее в школьном дворе за гаражами, а потом на  перемене заговорщически приглашал  и поил пацанов, приговаривая: " Не хочу быть  Длинным, зовите меня Великим, как Петра I".  Ученики нескольких классов напились, буянили, орали, дрались. Учителя ничего не могли понять.  Однако новое прозвище так и не прижилось. Он остался,  как был, Длинным.
                Пацанский  бизнес

   Дедка купил Юрке в третьем классе  пальто на вырост.  Сначала  оно  было до пят, а к классу шестому   уже выше колен.  Шапку пацан носил одну и ту же с первого класса, так как голова росла не в ширину, а в длину, напоминая огурец. Недруги за глаза  нашего уникума   звали на английский манер "Кьюкомба".
       Постоянная нехватка денег заставила  Длинного заниматься предпринимательством. Мне тоже захотелось  принять участие в секретном  бизнесе. Вот только что делать, мы еще не знали. Стали ходить по техническим мусоркам, благо заводов в городе было немало.  Чего мы только там не находили: отвертки, гаечные ключи, шайбы, болты, сверла... Юрка  просто обогатился на этом промышленном   Клондайке. Он нашел несколько  старинных  немецких  печатных машинок и собрал из них всего одну, ну такую мощную и с такой широкой кареткой, что мог распечатывать сразу десяток копий. Буквы били по бумаге как молотки. Шум  в открытое окно разносился по двору такой, будто в  квартире поселилась целая бригада клепальщиков.  За этот аппарат усадили  его  родную бабку,   старую, но очень грамотную. Она  стала печатать студенческие работы за деньги. Часть навара шла Длинному. Это его вдохновило  на новые  подвиги.
   Облазив самые дальние заводские мусорки, в конечном итоге Юрка имел у себя дома неплохие слесарный и токарный  станки. На последнем он стал вытачивать дверные ключи сначала соседям, а потом и кому  угодно. Клиентуры хватало.  В  карман потекли копейки и рубли.  Он мог бы себе позволить кое что из одежды, но имидж  монаха-отшельника  разрушать не стал. Иногда школьник позволял себе вкусное пирожное, а то и тортик.
    Сама  квартира постепенно превращалась в заводской цех. Лифта не было , и  изобретатель, называвший себя Сайресом  Смитом  из "Таинственного острова", установил на своем балконе найденную где-то компактную лебедку. С помощью такого приспособления он поднимал тяжести, пугая  соседей. Представьте себе лето, жилец на балконе покуривает, а тут на веревке  мимо него поднимается латунный лист или моток экранированного провода.
     Помогала ему в бизнесе найденная  на свалке электрическая плавильная   мини печь.   Из  брошенных  радиодеталей   он стал выделять серебро и прочие ценные   химические элементы. Так добывалось сырье.   Где-то мальчишка   достал настоящий  миниатюрный пресс. Полгода чинил  и  наконец аппарат заработал, правда электрический счетчик начинал сходить с ума.   Пришлось нарушить закон и подключиться помимо  прибора государственного учета. Осваивая пресс размером в полстола, Юрка   пытался чеканить всякую дребедень.  Хоть  он и прочитал  массу книг по искусству чеканки, но на деле получалась какая-то ерунда.  Парень пытался скопировать царские монеты, но выходили грубые и убогие блины.
   Этот мусор надо было куда-то девать, но вложенный труд стало жалко,  и Юрка придумал новую хохму.  В соседнем  дворе сносили несколько  старинных купеческих особняков. Мы пошли в одну из развалин и спрятали его поделки за  печью,  якобы  там находится старинный клад. На следующий день,  как бы случайно,  на перемене стали беседовать между собой  о таинственных находках, которые можно обнаружить в купеческих развалинах.  Разговор услышал семиклассник Гоша, личность легендарная.   Верзила  должен был по возрасту заканчивать школу, но генетика вредила.   На лице у него отражался дебилизм и потомственный алкоголизм.  Школьники любили с ним ездить в трамвае. Когда на выходе подходили контролеры и спрашивали билет, то все показывали на Гошу, мол все у него.   Тот выходил последним и строил такую страшную морду, что все вопросы сразу отпадали. По этому поводу Юрка говорил : " Сила есть , билета не надо".
   Этот самый Гоша  попросился с нами на развалины в поисках клада.  Заплатив три рубля за участие в концессии, наш подопечный оказался вечером  у старинной кирпичной кладки. Атмосфера  располагала: потолок с лепниной,  сохранившиеся куски изразцовых плиток, остатки  дубового  стертого  паркета. Тайна пропитывала воздух, пахло плесенью, грибками и николаевской эпохой.
       Мы объяснили, что  схороны обычно  прячут около печки, нужно только постукивать  по стене и где раздастся  гулкий звук, там клад. Гоша   ударил несколько раз кулаком, кирпич с клеймом "Летягин и сыновья"  вывалился,  и  в проеме   заблестели  Юркины  поделки из латуни. Парень покрылся потом, упал на амбразуру как Александр Матросов на дзот и заорал, что никому ничего не даст, все его.  Мы, конечно, с этим согласились и  быстро ретировались.
     На следующий день половина школы,  как истинные  старатели , обстукивали стены, выбивали кирпичи, лазили по подвалам.  Некоторым кое-что обломилось:  гимназистские пуговицы, перьевые ручки,  дореволюционные газеты, открытки, письма, пузырьки из-под  лекарств и щипчики для колки сахара. Это не было сокровищем, но являлось  все-таки раритетом.

                Притяжение  космоса

   Когда мы перешли в шестой класс, то у пацанов буквально началось поветрие:  многие занялись авиамоделированием, а мы с  Юркой решили делать  ракеты.  Записались в кружок  юного техника.   Длинный сказал, что произведем сразу десять моделей.  Основа делалась из ватмана в виде трубки, которая покрывалась лаком. Нос вытачивался из дерева на  токарном станке. Прикреплялись стабилизаторы, и летательный аппарат готов. Двигателем служила   картонная гильза двенадцатого калибра, которую  набивали черным порохом на специальном станке.  Порох производили тут же, смешивая в определенных пропорциях серу, селитру и активированный уголь.
    Великое древнее китайское изобретение оказалось так кстати в XX веке. Юрка говорил с удивлением:" Как умны эти дети  Конфуция, ведь  порох в виде порошка взрывается, а спрессованный  превращается в ракетное топливо". Ракеты со станции выносить не разрешали, строго за этим следя. Однако Юрка  прикрутил  пластырем к животу одно готовое к запуску изделие и успешно вынес. В этот же вечер мы испытали ракету на берегу реки. Когда двигатель полностью выгорал, взрывалось небольшое количество пороха, выбрасывая парашютик из смятой кальки и аппарат медленно  приземлялся. Все получилось удачно, и нам даже аплодировали  случайные зрители.
  Вскоре должны были состояться  областные соревнования по ракетным запускам. Побеждал тот, чей аппарат  дольше продержится в воздухе.  "Давай думать, как победить",- сказал Длинный и ноздри его стали раздуваться как у скакуна перед стартом.  Я предложил засунуть в ракету большой парашют, правда это сократит высоту взлета. " Мы пойдем другим путем,  - ответил юный вождь, - потесним древних китайцев и сделаем принципиально новый порох. Сера и селитра - это окислитель, а уголь - топливо, значит заменим уголь". 
   Я в то время занимался  фотографией и предложил в качестве топлива красную кровяную соль. Мы тут же составили общую формулу, рассчитали пропорции  и  сделали  новый порох во много раз более взрывчатый, чем китайский. Набить патроны дьявольской смесью было делом техники. Помню чудесное осеннее воскресенье, огромный полигон за городом.  Каждая команда приехала на своем автобусе.  Зрелище было ярким. Под аплодисменты   наблюдателей взлетали с шипеньем  ракеты,  одна за другой, поднимались на высоту метров двести, где раздавался хлопок и открывался белый парашют. С этого момента включался секундомер,  и все  напряженно ждали результатов.
   Мы вытащили  из спортивной сумки свое детище красного цвета с надписью на борту "Говноед 1".  Среди публики начались смешки и подколки. Мы, не обращая   внимания,  будто одни в пустыне, подготовили аппарат к запуску. Ракета с ревом  рванула ввысь, из сопла  вылетело полуметровое пламя, как  из Змея Горыныча, раздался свист, и все стихло. Минут десять все стояли, глядя в небо, но больше нашего творения никто никогда нигде не видел.   Зря Юрка спорил с комиссией, предлагая запустить еще одну ракету, нас просто сняли с соревнований.
   Все  случившееся не прошло даром, а вызвало огромный энтузиазм и интерес не только к твердому ракетному топливу, но и к химии вообще.  Вместо парашюта мы стали закладывать смесь для фейерверков собственного производства. Соли стронция давали красный огонь, натрия - желтый, меди- зеленый и так далее. Первый  фейерверк  запустили  поздним декабрьским вечером все там же на берегу реки. Особо приближенные  ученики  наблюдали это феерическое   зрелище.  Ракета возносилась в небо с ревом и где-то очень высоко взрывалась, разбрасывая разноцветные огни. Наш осторожный приятель Вадик  отметил, что мы можем сбить пассажирский самолет, а за это будет ата-та. 
       Юрку  уже остановить было уже нельзя. Он начал продавать самодельные фейерверки  местным хулиганам за   червонец, что было весьма неплохо.  Вскоре пришла идея заменить  красную кровяную соль на порошок магния. Убойная сила наших творений резко возросла. Они наверняка могли уже представлять опасность для летательных аппаратов. В городе появились слухи о неопознанных летающих объектах, которые  пугают собак и пенсионеров.
   Наша химическая фабрика набирала обороты. Мы делали не только пугачи, но также занялись производством взрывпакетов.  Последние при взрыве могли распылять  острый перец. Это понравилось хулиганам, которые стали использовать нашу продукцию во время уличных разборок. Фирма работала, деньги капали. Все  это закончилось и конечно не очень хорошо. Мы  уже  придумали  Бикфордов шнур, что горел под водой. Была масса других задумок. Случилось непредвиденное. В соседнем классе учился один мажорик, стильный мальчик, носивший  американский джинсовый костюм в обтяжку. Он приобрел у меня взрывпакет для веселого времяпрепровождения . Я предупредил, что с  изделием надо обходиться осторожно, не ронять, не бить, не давить. Беспечный покупатель  заявил, что сам не дурак и  засунул взрывчатку в задний карман  джинсов. Несколько уроков прошли нормально, а потом на математике парнишка вызвался решать трудную задачу у доски, получил пятерку и счастливый плюхнулся на свой стул. Тут раздался взрыв, и джинсы разлетелись на куски. На этом  вся  наша химия закончилась.

                В  новом амплуа


    После ужасного фиаско, постигшего нас на поприще химического бизнеса, Юрка унывал недолго. Он сказал, что самому надоело  брататься со  шпаной, сбывая взрывпакеты или   кривляться перед  детьми, показывая за деньги глупые фокусы типа дым без огня, симпатические чернила, огонь-художник или жидкость, вспыхивающая на снегу. Все это для него стало в один момент чушью. Длинный заявил, что настоящие деньги лежат совсем в другом сундуке, а именно в гуманитарной интеллектуальной сфере. Одним словом надо писать роман века, который потрясет устои обыденного сознания, а  здесь главное -  неожиданная сюжетная линия, ну и конечно талант, которого у него  не занимать.
   Юрка поведал мне секрет своего будущего великого  литературного  произведения. Я был потрясен сюжетной линией:  в одной стране происходит переворот. Лидер восставших хочет  вселенского добра, абсолютной справедливости и полного уничтожения какой-либо эксплуатации,  осуществление всеобщего равенства. Я добавил, мол, еще свободы и братства. Юрка  не слыша  и не видя ничего вокруг,  махал в экстазе руками и тряс головой. Оказалось лидер  создал государство великих гуманоидов, но так как от природы был косноязычен, то получилось  говноидов. Часть населения страны не хотела себя считать таковыми, а поэтому рванула за границу в проклятую эмиграцию, но революционеры хватали беглецов и рубили им ноги.
      Миллионы безногих граждан могли только ползать и жрать землю. Победители  по приказу вождя  отказались  употреблять мясные и растительные продукты, так как разнообразие в еде   ведет к неравенству. Великая мысль лидера решила этот  вопрос пищи просто и радикально - все стали кушать  дерьмо. Где же взять столько  кала?  Безногие, что поедали  землю по приказу партии говноидов,  стали вырабатывать этот самый  драгоценный  жизненно  необходимый продукт. Таких   производителей, то есть говнорабочих    назвали  свинусами. Они только ели землю и перерабатывали. Все почти наладилось, однако   тут случилась беда. Вождь неожиданно помер, объевшись детского деликатесного  дерьма.  Говноиды рыдали и стояли в очередь к телу несколько месяцев, многих подавилис в толпе.  По просьбам   населения  мумию водрузили в центре столицы. Все ходили  поклоняться  Говноеду Первому, лежавшему в огромном хрустальном унитазе. Саму страну  жители ласково называли Жужопией, так как над ней жужжали тучи зеленых навозных мух. Под эту музыку  население декламировало гимн и поднимало флаг, а кто и стоял по стойке смирно, распевая во весь голос :"Ах,  Жужопия  моя, ты Жужопия, ты дороже для нас даже опия!"
    Шло время.  Свинусы съели весь чернозем,  и тогда говноиды стали захватывать соседние государства, но без помощи   оружия. Они просто вваливались на чужую территорию и устраивали там пир в своих традициях. Соседи, видя происходящее, не могли преодолеть рвотных рефлексов и помирали в страшных муках.  Уцелевшим  отрубали ноги и тоже превращали в свинусов. Над миром нависла смертельная  говнопролетарская  угроза. Однако против захватчиков выступила империя коблоносов. Эту  соседнюю  страну  заселяли  странные существа, у которых нос исполнял роль руки, а  сами конечности  с гнилыми кулаками  торчали  из жопы.  Началась страшная война с проявлением ужасного злодейства со всех сторон. В конце- концов. Противники режима  говноидов забросили в революционную страну особые генно  модифицированные  семена, которые дали всходы в виде стручков. Те забивались в задницу свинусам и разрывали пищевую цепочку. Говноиды вымерли.  Юра  гаркнул: "  Эта антиутопия круче всего ранее существовавшего".
    Он писал ее года полтора, потом распечатал  на своей машинке, гремевшей, как отбойный молоток и разослал по ведущим столичным редакциям.  Месяца через два пришли ответы от литконсультантов. Те  писали, что автору не надо волноваться, нервничать, необходимо убрать все скабрезности, двусмысленные слова типа говно, жопа, а писать лучше о том, что происходит в классе.

                Падение с Олимпа

   Длинный отличался парадоксальным мышлением, порой удивляя  учителей  неожиданными идеями. Они пытались приспособить его талант к школьным нуждам. Так Юрку отправляли  на олимпиаду по математике, но он там решал задачи, которые были интересны ему, а не те, что давались в качестве задания.   Подобное происходило на  олимпиадах по физике  и химии.  Он предложил гениальную идею: добавлять в бензин концентрированную соляную кислоту. С одной стороны, увеличивая октановое  число, а с другой стороны,  сокращая вредные выбросы.  По его представлению молекулярный хлор лучше окиси углерода, к тому же в малом количестве  галоген обеззараживает окружающую среду от вредоносных микробов.  Тогда  многие по этому поводу крутили у виска.
   Молодой человек явно не хотел социализироваться и плевал на общество. Последнее стало  платить той же монетой.  В девятом классе Юрка всерьез занялся спортом и конечно достиг потрясающих результатов:  мог раз по пятьдесят  подтягиваться  на каждом пальце левой и правой руки. Его называли  человек-паук.  В  это время модной стала секция по каратэ. Юрка пошел туда с интересом,  так как давно изучал восточную философию и религию.
   Занятия вел тренер на  голову  ниже нашего уникума. Он сразу  же пригласил новичка на татами для спарринга. Юрка, не долго думая, ловко схватил коротышку- сэнсэя  и поднял высоко над головой. Тот извивался как червяк, но вырваться не мог, а Юрка не знал, что делать со своей неожиданной ношей. У спортсменов от удивления округлились глаза, а Длинный, сделав почетный круг,   опустил учителя на землю.  Тот, как ни странно, не обиделся, а сказал, что  через год сделает из него мастера.  Так и случилось. Юрка   побеждал в городских, областных соревнованиях, несколько раз выезжал в другие города.  Однако спортивная карьера его совершенно не интересовала.
    Парень  любил достигать успехов в одной области знаний, а потом переходил в другую. Он как бы сам себе доказывал, что может все, что захочет и называл себя Демиургом. То он рисовал картины, на которых изображались баталии между говноидами и  стручками или писал поэмы на ту же тему. Потом  юноша  заинтересовался маркетингом и рекламой. Свои знания и идеи он  всем навязывал как абсолютную истину.
   Наш школьный ансамбль готовился к городскому конкурсу. Встал вопрос о репертуаре. Юрка  с апломбом   пришел на репетицию, послушал песни, скривил физиономию, как от кислого лимона, и сказал, что группа займет первое место, если споет песню  про космодром и траву у дома.  Он приводил серьезнейшие и важнейшие аргументы в пользу этого шлягера. Музыканты почти все с ним согласились. Я спорить не стал, так как остановить его словесный поток - это тоже самое, что прекратить  весенний  ливень. Когда Юрка ушел, я настоял на авторской песне, где был такой припев
 " Люди  дайте доллар
Мне доллар поскорей,
Не буду ждать я долго,
Навешу  дюбелей..."
В куплете пелось, что на эти доллары куплю цветов для всех женщин планеты, а для дураков приобрету умные мысли за твердую валюту.
    Воскресным днем перед  8 марта   во Дворце культуры начался конкурс ВИА.  Выходила одна команда за другой и пела одну и ту же песню про рокот космодрома и траву  у дома. Зал хихикал, а  тут мы выскочили со своим рок- н -ролом. Слова были не патриотичными. Я,  как  истинный рэкетир,   требовал американскую  валюту. Зал взорвался от аплодисментов, переходивших в овации.  Нас заставили трижды исполнить эту песню. Хиповатые  пацаны и крашеные   девчонки   вскочили со своих мест и дергались в конвульсиях. Тогда я воочию  увидел, что такое эффект рока .  Нам обещали дать первое место, но потом как-то все затихло и замолкло.  Песня стала хитом на всех танцплощадках города  и продержалась на  местном музыкальном  олимпе более года.
     Что касается Юрика, то его авторитет сильно пошатнулся.  Наступало новое время, импульсивное, энергичное, деловое,  а он оставался в старом,  амбициозном, метафизическом, без девчонок и пьянок, без тяжелого рока и серебряного века , без джинсов и стереосистем, без жвачки и кока-колы. За глаза в его адрес стали  ерничать: " Монах в синих штанах" или "  Нашим доморощенным доктором наук пора заниматься настоящим  докторам".
   Глядя  на падение Юркиного  авторитета, я понял, как важно держать руку на пульсе и   как легко стать ненужным или даже изгоем.