Эпилог

    Чечня, сентябрь 1861 года.

Андрей Громов, бывший в той, ещё не наступившей жизни офицером самарского ОМОНа, убийцей и грабителем, вышел, пригнувшись из низкого лаза пещеры и с удовольствием набрал полную грудь прохладного и чистого воздуха здешних гор. Ему предстояло сидеть в дозоре последние перед рассветом часы, считавшиеся самыми тяжёлыми. Но Андрей чувствовал себя выспавшимся и бодрым. Что было тому причиной; здешний климат или начавшаяся с нуля новая жизнь, он не знал. Наверно и то и другое вместе взятое. Его по детски изумляло и это тёмно-синее в россыпях ярких звёзд небо, и эта тянувшаяся в бесконечность цепь гор, наивная искренность его новых товарищей.

Андрей трижды прокричал сойкой, так как его научил Верёвка. Сам Афиноген сидел в густом орешнике у тропы, которая шла от пещеры до самого Волчьего камня.

- Иди спать, Афиноген.

- Погоди, Андрюша, что-то мне снизу звуки какие-то послышались. Оно, конечно, может и помстилось, но проверить не мешает. Ты здесь сиди, я быстро.

Верёвка мгновенно исчез в ночи, будто растворился. Андрей положил рядом с собой карабин и залёг на ложе, устроенное Верёвкой, про себя отметив, как грамотно казак выбрал место для дозора. Хорошо просматривались все возможные подходы к пещере.

Он ни разу не пожалел, что остался здесь, в этом времени. Про ту жизнь он забыл, как забывают про старую отшелушившуюся кожу с пяток, хотя порой ругал себя за бесчувственность, ведь там остались его сын - плоть от плоти, мать и жена - женщина с которой прожил несколько лет. Но раз Господь дал ему шанс начать всё заново, то грех было этим шансом не воспользоваться. Вон и разбойник, висевший рядом со Спасителем на кресте, даже не успел искупить свои злодейства, а в рай попал за одну лишь единственную просьбу.

Афиноген появился так же внезапно, как и исчез.

- Ох, чуяло моё сердце недоброе! Да и Степан Панкратьич нынче во сне являлись, тревожно так на меня посмотрели, хотели что-то молвить, а я дурак, возьми да и проснись!

- Ну, чего там, говори, не томи!

- Чего, чего, абреки там, у Камня собрались! Затаились, а глаза как у голодных волков в темноте светятся. Я их по глазам-то и пересчитал.

- Ну и сколько их?

- Много, Андрюша, много! Три сорока глаз насчитал.

- Три сорока! - передразнил его Андрей. - Эх ты, темнота. Сто двадцать разделить на два, это что же, шестьдесят сабель получается?

- А может и поболе, ведь наверняка кто-то из них зенки свои бесстыжие либо папахой прикрыл, либо в землицу вперил.

- Ладно, ты бди, давай, а я пойду поручика разбужу.

Громов бросился в пещеру и в узком проходе нос к носу столкнулся с поручиком, и если бы не искры, вспыхивающие в темноте от кресала поручика, то лбам обоих наверняка пришлось бы испытать себя на прочность. Пётр Алексеевич, чертыхаясь, пытался зажечь свою трубку.

- Что Громов, неприятель близко?

- Так точно!

- Ну что ты тут в проходе встал как спартанец при Фермопилах? Пропусти меня на воздух.

Выбравшись из пещеры Грамотин не торопясь, разжёг трубку и с наслаждением затянулся.

- Ну, сказывай, сколько басурманов?

- Верёвка насчитал около шестидесяти.

- Ого, а у меня всего десять! Туго нам придётся, видит Бог туго. Но позиция наша удачная, сильной профили, так что мы ещё повоюем. Ступай Громов, поднимай бойцов!

Андрей скрылся в пещере, а поручик присел на камень, попыхивая трубкой и вглядываясь в темноту.

- Вот бесовские дети, учуяли-таки золото как волки добычу! Ох, не надо было тех троих голодранцев отпускать, выследили черти, как пить дать выследили!

Густая, как чернила, тьма стала понемногу отступать, как будто кто-то разбавил чернила водой. Грамотин рассредоточил своё немногочисленное воинство так, чтобы сразу можно было сосредоточить плотный огонь на всех возможных направлениях, где абреки надумали бы атаковать.

Противник оказался опытным и осторожным, и пошёл по двум направлениям. Большая часть горцев двинулась по тропе, а дюжины две отчаянных смельчаков, намереваясь выйти охотникам в левый фланг, поползли по скале, идущей под углом более восьмидесяти градусов. Глазастый Верёвка вражеский маневр разгадал, о чём и доложил командиру.

- Худо дело, нас и без того горстка, а тут ещё отряд делить.

- Ваше благородие, позвольте нам с Громовым фланги прикрывать? Там площадочка, на неё всё одно боле двух человек не поместится.

- Давай Афиноген, бери своего приятеля, да и послужите Царю и Отечеству.

Верёвка с Громовым ужами поползли занимать позицию, а Грамотин вразумлял охотников: - Братцы, зарядов мало, бейте наверняка!

Андрей осторожно выглянул из-за камня, папаха переднего была всего в каких-нибудь трёх саженях.

- Ну что, Финик, поиграем в Царя горы.

За край уступа схватились узловатые пальцы, а вскоре появилось и лицо, заросшее, красное от натуги.

- Салям алейкум! - приветствовал его Андрей и встретил ударом приклада в орлиный нос. Глаза абрека закатились и он, распластав руки как крылья, покатился вниз, сбивая поднимающихся за ним товарищей. Афиноген с восхищением посмотрел на товарища

Со стороны тропинки раздались крики "Аллах акбар" тут же заглушённые дружным ружейным залпом, после которого сменились стонами и проклятиями. Андрей на миг отвернул голову в сторону разгоревшегося боя, а когда повернулся, то увидел перед собой ещё одну заросшую густой бородой физиономию, в воротник черкески намертво вцепились две жилистых руки и стали тащить вниз. И тут же в трёх дюймах от лица, как молния, сверкнула казачья шашка, потом ещё раз. В ушах Андрея ещё некоторое время стоял хруст перерубленных костей и душераздирающий крик врага. Хватка внезапно ослабла, и он ткнулся носом в жёсткую землю. Выстрела он не слышал, но сверху на него упало тяжёлое тело и что-то тёплое и липкое потекло по шее и дальше за воротник. Ящерицей он выскользнул из-под этого тела и перевернул его на спину. Пуля попала Афиногену в сердце, когда казак привстал, собираясь для замаха. Неподвижные глаза смотрели в небо, словно пронизывая атмо, страто и ещё Бог весть какие-то сферы, чтобы достигнуть того, недоступного нашему сознанию мира. В глазах этих казалось, отражается целая Вселенная, что у Андрея просто не поднималась рука их закрыть.

- Эх, Афиногенушка! - лишь смог вымолвить он.

Оттащив тело Верёвки от края, он снял с парня папаху и, насадив на винтовку, поднял над уступом. Тут же в неё ударили три или четыре пули.

Андрей быстро выглянул. Горцы прятались метрах в тридцати внизу, в расщелинах и за камнями, держа под прицелом их позицию. Только сейчас Андрей заметил две обрубленные кисти, мёртвой хваткой висевшие на запахе его черкески. Он рванул их, послышался треск добротного сукна, и обрубки полетели вниз, вместе с зажатой между пальцев тканью.

- Я вам сейчас устрою маленькое стихийное бедствие!

Андрей привстал на колени и упёрся плечом в большой камень, размером с тот самый злополучный походный сундук, в котором возили полковую кассу. Камень нехотя сдвинулся со своего насиженного годами места и, набирая скорость, покатился вниз, увлекая за собой другие, которыми был усеян склон. Громов с удовлетворением услышал вопли абреков.

На подступах к пещере уже вовсю шла рукопашная. Крохотный отряд Грамотина медленно, но верно, отступал к входу перед подавляющим противником. Андрей взвалил на себя тело Верёвки, затащил его внутрь и с большим трудом вынул шашку из мёртвых рук казака. И только здесь при проникающем сквозь щели в скалах утреннем свете он закрыл глаза охотника.

Схватка уже кипела на крохотном пятачке перед входом. Андрей смутно помнил как рубил шашкой чьи-то чёрные от загара и грязи шеи, бил своим тяжёлым кулаком в оскаленные бородатые лица с орлиными носами, без всякого удовлетворения чувствуя, как эти носы трещат под его ударами.

Горцы, не выдержав яростного отпора охотников, отступили за густой орешник, унося убитых и раненых. Там они принялись перезаряжать ружья. У крохотного отряда не было ни сил, ни возможностей для преследования.

- Сейчас палить начнут!- крикнул кто-то

- Всем в укрытие! - скомандовал поручик.

Один за другим охотники скрывались в проходе. Грамотин покинул поле боя последним, на ходу невозмутимо раскуривая потухшую во время схватки трубку. Лишь только поручик скрылся в проходе, из-за кустов ударили залпы абреков. Голодные до плоти пули, не найдя своей жертвы, яростно вгрызались в крохотные кусочки земли, рикошетили от скал и, словно устав, падали среди камней как перезревшие плоды.

- Братцы, все ли живы? - спросил Пётр Алексеевич, когда все собрались под каменными сводами перед входом.

- Верёвку убило, - хрипло ответил Андрей.

Один из казаков глухо застонал и повалился на землю, держась обеими руками за ужасную рану на левом боку. Ещё четверо оказались легко ранеными.

Все сели на пол пещеры вокруг своего командира. Лица людей были обращены к нему, все ждали нужного решения. Лишь один Андрей обшаривал, казалось бы, рассеянным взглядом пещерные своды.

- В общем, так, охотнички, - начал поручик, - с золотом мы далеко не уйдём, да и без золота тоже. В ущелье они нас, как фазанов перестреляют. А нам даже и ответить нечем, заряды на исходе.

- Задержать их надобно, - подал голос Чепрак.

- Да, но как? Диспозиция не совсем удобная. Ежели бы вход сюда был везде узкий, а то он, видишь, в конце расширяется. С улицы-то они ружьишко внутрь просунут, да и пальнут раз-другой, а уж потом в рукопашную пойдут. Тут самое малое трёх бойцов оставлять надобно, да и те недолго продержатся.

- Стало быть, нам назначено погибнуть здесь, - спокойно заметил Чепрак.

- Не время, казак, сейчас фатализму предаваться, - строго произнёс Грамотин.

Чепрак не знавший значения слова фатализм, тем не менее, пожал плечами.

Снаружи послышался треск веток и гортанные голоса. Чепрак подошёл к проходу, прислушался и... принюхался.

- Да они и лезть-то сюда не будут! Выкуривать нас собрались, нехристи!

- Братцы, а сколько зарядов у нас осталось? - неожиданно подал голос Андрей.

Пересчитали, зарядов осталось на дюжину выстрелов.

- Ну и что? - спросил Грамотин.

- План у меня есть, господин поручик.

- Давай, поделись, Бонапарт ты наш.

- Порох нужен, полпуда, не меньше. Если его вон в ту трещину заложить, тут полсвода обрушится. - Андрей показал на щель вверху, почти над самым выходом.

- Аккурат вход-то и завалит! - подхватил его мысль Чепрак.

- Ну что ж, план хорош, - похвалил Грамотин, - но вот только где нам полпуда пороха взять?

- У неприятеля. А что, заплатить нам есть чем. - Андрей показал на бурдюки, сваленные у стены.

- Русские солдаты с неприятелем торг не ведут! Охотники, слушай мою команду! Выскакиваем, даём залп, пока они не очухаются, быстро собираем пороховницы и патронные сумки и назад, в эту волчью нору.

Абреки были заняты тем, что таскали и сваливали в кучу хворост саженях в пяти от лаза. Когда они заметили русских, те уже почти все выбрались наружу и целились в сторону неприятеля. Не ожидавшие нападения от малочисленного отряда горцы бросились под защиту камней и кустов. Двое казаков принялись раскидывать собранный хворост, остальные торопливо собирали боеприпасы.

- Поспешай братцы, поспешай! - подгонял командир.

Но неприятель опомнился достаточно быстро и открыл стрельбу.

- Ложись! - закричал Андрей.

Все попадали на землю. Все, кроме Грамотина, не пристало русскому офицеру кланяться под пулями, да и приказы здесь имел право отдавать только он. Каким-то чудом ни одна из смертоносных посланниц не задела поручика. Одному из казаков пуля, срикошетив о каменистую землю, попала в висок, убив на месте, остальные благополучно завершили ретираду, прихватив тело товарища. Уже через несколько минут вся площадка была занята разъярённым неприятелем. Горцы полукругом залегли около входа, взяв его под прицел своих ружей, и обеспечив себе, таким образом, защиту от возможной вылазки, и с удвоенной энергией взялись собирать хворост для дымовой ловушки.

В пещере в это время весь отряд, включая командира, потрошил пороховницы и патроны, ссыпая содержимое в специально освобождённый бурдюк.

- А ну, подсоби!

Андрея подняли, и он затолкал смертельный груз в щель над входом. В это время в пещеру стали проникать едкие клубы дыма.

- Уходим!

Верёвку закрепили на прочно державшемся камне, и люди стали спускаться в ущелье. Дым стал заполнять всю пещеру, и Андрей вылез из противоположной дыры и встал на узком карнизе. Взглянув вниз, он увидел, что все товарищи его благополучно добрались до дна ущелья и ждут, когда он взорвёт бурдюк и присоединится к ним. Громов сверху стал махать им рукой, показывая, чтобы уходили. Он решил дождаться, когда неприятель отважится сунуться внутрь. Единственное, чего он опасался, что в таком дыму не попадёт в бурдюк.

Дым уже валил из второго прохода, уходя в голубое небо. Андрей, прижав к лицу фуражку, полез обратно. Внутри пещеры он присел на корточки, где дыма было меньше, и в этот момент увидел, как с противоположной стороны лезут абреки, обмотав лица мокрыми тряпками.

Пора! Бурдюк был не виден в чадящем дыму, и Андрей стрелял почти вслепую, но каким-то чудом попал. Дымную завесу прорезала вспышка, раздался страшный грохот, и часть свода рухнула, накрыв собой успевших проникнуть в пещеру. Камни продолжали сыпаться сверху, и Андрей едва успел нырнуть в проход, который его так и подмывало назвать задним. Через пять минут он уже был внизу.

- Живой, слава Богу! - встретил его поручик.- А то рвануло так, мы думали, гора расколется.

Все смотрели наверх, откуда из расщелины выходили остатки дыма вместе с пылью.

- Так всем спокойней будет, - поручик выбил трубку о камень. - Ну что, братцы, пора на зимние квартиры, а то меня невеста заждалась.

КОНЕЦ

Март 2004 - Сентябрь 2005 г.г.