Рыжик

     Была  у  нас  собака,  дворняжка,  грязно-беловатого  и  тускло-серого  окраса.  В  общем  пегая.  Она  выполняла свои  сторожевые обязанности  ни  шатко,  ни  валко. Лаяла   на  посторонних,  иногда  будила нас  по ночам  своим лаем. Либо  кто-то пройдёт  близко  мимо  нашего  дома,  либо  чужая собака пробежит, нарушив границы  «охраняемой  территории», а  то и просто  от  страха  лает,  оповещая округу, что  это  её территория  обитания, границы которой  нарушать  запрещается  под  страхом  неизбежной  трёпки.  Днём  она  была  на привязи,  а  на  ночь её отпускали   в  свободное  плавание. 

     Потом она стала  быстро  «поправляться»  и, наконец,  ощенилась, принеся  нам  в подарок  шестерых  разноцветных  кутят.   Когда они немного  подросли,  мамаша  почему-то  перестала  о  них  заботиться.   Так как мы  на время выращивания  потомства  не  стали  сажать  её  на  цепь, то  она  убегала от  своей оравы  на  целый день,  перекладывая  на  нас  заботу  о   ней.

     Я  решил выбрать себе  щенка  из  этой шестёрки.  Мне  советовали посмотреть нёбо у  щенка.  Если  оно  чёрное,  то собака  из  него  вырастет  злая.  Проверил   я  эту  примету.  У  всех  наших  щенков  нёбо  было  одинаковое – чёрное.
 
       Однажды  я  сидел  на  скамеечке  возле  избы.  Щенята  были одни,  без  матери  и  жались  в  конуре,  согревая  друг  друга.   «Заботливая»  мамаша  бегала где-то по  своим делам, забыв  про  потомство.  Вот  она откуда-то появилась, волоча огромную  говяжью кость.   Дотащив свой трофей  до  дома,  она  улеглась  на  траве  недалеко  от  будки  и начала  самозабвенно  грызть  его.   Щенята,  завидев  любимую  маму  и подумав, что  это она  им  принесла гостинец,  радостно  выкатились  из конуры,  приковыляли к своей родимой  и облепили  кость со  всех  сторон,  в  надежде  полакомиться  угощеньем.   Но  не  тут-то  было.  Собака вскочила, безжалостно  расшвыряла  своих  чад,  так  что  те покатились,  словно  мячики, визжа  от боли  и  обиды.  Подхватив  кость,  она  потащила  её  подальше от  конуры.

      Вдруг  один  щенок,  вскочив   после  материнской  "ласки",  догнал  свою  любимую  мамашу,  подпрыгнул  и  вцепился  мёртвой  хваткой  ей  в  горло.  Бросив  кость,  та  начала  метаться,  пытаясь  сбросить  его,  висящего  на  горле,  словно  амбарный  замок. 

     Я  так  удивился  такой прыти  ещё  совсем  маленького  щенка,  что  сидел  и  смотрел,  что  же  будет  дальше.  Опомнившись,  я  догнал  собаку  и  с  трудом  оторвал  от  её  горла  разгневанного  сынка.   Так  он, даже  из моих  рук   пытался  неумело  тявкать  на  неё  и всё  порывался  кинуться  опять  в  атаку.  Вот  его-то  я  и  оставил   себе.  Остальных  вскоре  разобрали  сельчане. 
       А  с  их  мамашей  случилось несчастье.  Её  покусала  бешеная собака.  Отец  сказал,  что  на  исходе  луны  собака  взбесится.  И  точно.  Через  неделю,  когда  луна   уже была  в  последней  четверти,  собака начала  метаться,  на  всех рычать, из  пасти  у  неё  стала  выделяться  пена  и  отказали  задние  ноги.  На другой день  после  этого  приступа  анна  отдала Богу  душу.

     Щенок, которого я  оставил  себе,  хорошо  развивался  и  быстро  рос.  В восемь  месяцев  это был уже  довольно  крупный  пёс  с короткой, гладкой  шерстью  красивого  красно-коричневого  окраса  без  единого  пятнышка.  Держал  я  его  пока  свободно,  не  привязывал,  поэтому он  бегал  за мной  всюду, кроме  работы.  Я  тогда просто прогонял  его. 

     Если  я  иду  утром  на  наряд,  то  он  обязательно  увяжется  за мной.  А там мужики  уже его  хорошо  знали.  Какой-либо  шутник  выхватит  у  соседа  рукавицу  и бросит  моему  Рыжику.  А  тому  только этого  и надо.  Он же ещё  молодой, щенок,  в  сущности.  Ему  поиграть  хочется.  Схватит  он  эту рукавицу  и  бежать.  Отбежит  десяток  метров,  положит  её  на  землю  и  ждёт,  когда  за ним  погонятся.   А  если  на  него  не  обращают  внимания,  то  он  вообще отбежит  в сторону, вроде бы  забыв  про  свой  трофей.  Но  как  только  кто-либо  начнёт  приближаться  к его  добыче,   он быстро  подбежит,  схватит  её  и  радостный  отбежит  ещё  десяток  метров.  Положит  на  землю  и смотрит  на  нас  хитровато,  как бы приглашая вступить  с  ним  в игру: «Попробуй,  догони».  А  то  мог  и домой  утащить.  Даже мне  не  отдавал свои трофеи.  Тогда я говорил  громко: «Ну, всё.  Я  пошёл».  И  направлялся  куда-нибудь  в  сторону  противоположную  от дома.  Тогда он  бросал  игрушку  и  мчался за мной  следом.  Только  таким способом можно было  отобрать  у  него то, что   ему бросили.  Часто  воровал  у  деревенских  собак  их миски,  если они  были  не очень  тяжёлые.    Когда  ещё  был молодым,  он  в  драки  не  вступал,  а брал хитростью.
 
     Прибежит  к  какому-либо двору,  а  там  собака  на  привязи  рвётся  с цепи, готовая  разорвать  нарушителя  её  суверенной  территории.  А  мой  Рыжик  стоит  на  безопасном  расстоянии,  склонив  голову  набок,  и хитровато смотрит на  неё,  помахивая хвостом  в знак  своих  миролюбивых намерений.  В  конце  концов,  той  надоедает  лаять.  Да  и  видит,  что  молодой  повеса не  проявляет  никаких  агрессивных  намерений  ни в её адрес, ни  в  отношении  хозяйства, которое  она  охраняет.  Поэтому  она  замолкает  и отвлекается  от  созерцания  этой  хитрой  морды.  А  он,  улучив момент,  когда  хозяйка  отвернётся,  хватает  её  миску  и  довольный  во  весь  опор  мчится  домой, осыпаемый  проклятиями,  посылаемыми  ему вдогонку  одураченным  сторожем.

     Потом  я  его  посадил  на  цепь,  потому  что  верёвки  он  перегрызал.  Приучил,  не боясь,  драться  с  другими  собаками,  приучил  к  тому, что  он  кидался  на любого,  если тот  замахнётся  на  него  палкой.  Часто брал  его  с  собой,  если шёл  не  на  работу.

     Однажды в  сентябре  я  пошёл  в  лес.  Нужно было  для  различных  поделок  подыскать подходящий материал.  Ну,  конечно,  он  тоже со  мной.  Проходя  мимо  старой  церкви, в  которой был оборудован колхозный  зерносклад,  я  остановился.  Рыжик  тут  же начал  обследовать  всё  вокруг,  не обращая  внимания  на  телят,  пасшихся  тут  же.  Я  рассматривал  большие  полукруглые  окна-фонари  над дверями  склада.  Они    были  не  очень  аккуратно  заделаны,  в  них  образовались  щели,  чрез которые  внутрь  проникали  галки, голуби, воробьи, туда заливало  дождём.   Я  подумал, что нужно  напомнить  бригадиру  об  этом,  чтобы  заделали, а то  ведь  скоро  зима,  может  снега  намести   на  зерно.  И  вдруг  я  почувствовал,  что  лечу  в  воздухе,  получив  предварительно  толчок  под  зад.   Я  не сразу  сообразил,  в чём  дело.  Понял  только  тогда,  когда приземлился  и  вскочил  на  ноги.  Гляжу,  вокруг меня  бегает  семимесячный  бычок  наших  соседей, а  у него  под  шеей  висит  мой  Рыжик,  вцепившись  в  горло.  Я  еле  догнал  их.  Поймал  бычка  за шею  и оторвал  от  него  собаку.   Телёнок  помчался  домой,  а  Рыжик с лаем  погнался  за  ним,  стараясь  забежать  вперёд  и  повторить  свой  коварный  приём. Я  поскорее  ушёл  от этого  мест  корриды,  позвав собаку.  А  то  соседка  увидит  и поднимет  гвалт  на  всё село, крича,  что я  затравил  её телёнка  собаками

     Оказывается,  пока  я  разглядывал  окна склада,  этот  бычок  тихо  подошёл  ко  мне  сзади  и  поддал  под  зад  так,  что  я  взлетел  в  воздух.  А  Рыжик,  увидев, как  его  лучшего  друга  бесцеремонно и  нагло  боднул  какой-то там  телёнок,  немедленно  кинулся  на  защиту  своего хозяина  и по-волчьи  вцепился  в горло  обидчику.  Наверное,  какой-то  из  предков  Рыжика  был  волком.  Иначе  откуда  у  него  такой врождённый  рефлекс – хватать  врага  или  добычу  за  горло.

     Кажется,  обыкновенная дворняжка,  но  умный был  и очень  смышлёный.
      
     Вот, например.  Иду  я  куда-нибудь  по  своим  делам,  а  он,  естественно,  увязывается  за мной.  Но  так  как  я  его  не  звал с собой, то  он  идёт  на  расстоянии сзади меня. Я  останавливаюсь  и  поворачиваюсь к нему.  Он  тоже  останавливается и выжидательно  смотрит  на  меня.

— А  ты-то  куда идёшь?  Я  что, приглашал  тебя? А  кто  будет  дом охранять?  А  ну-ка иди домой  и жди  меня! – Говорю  я  ему  укоризненно.

Он ложится на дорогу, положив  морду  на  передние  лапы, опускает  грустные глаза и  лежит  так,  изредка приподнимая  веки,  чтобы убедиться:  не  передумал  ли я.  А  я  поворачиваюсь  и иду дальше.  Отойдя шагов  двадцать,  я  оглядываюсь.  Рыжик лежит,  провожая меня  взглядом. Я  опять продолжаю идти  и, не поворачиваясь, говорю  вполголоса,  как бы  себе под  нос:

— Ну,  ладно. Так  и  быть.  Пошли  со  мной.

Буквально через  несколько  секунд он  уже впереди  меня. Радостно  оглянется,  вильнёт  хвостом, подпрыгнет  и  бежит  впереди  по  дороге.

     А  однажды,  когда  ему  шёл  уже третий  год,  а  мы  его держали  днём  на  цепи,  потому  что  это уже был  настоящий  сторож.  Он  не  подпускал  никого  к  дому.  Я  бал  в  этот  день  у  своего  дружка  Сашки  на  другом конце  села.  Дело  было  зимой. Я  вернулся  домой,  когда  уже  стемнело.  И  тут  мать  говорит:

— Ты  знаешь, Коля,  нашего  Рыжика  застрелили.

— Как  это  застрелили?  Он  же  на цепи  сидит.  Мы  же его  спускаем  только,  когда спать  ложимся.

— Да  я его  сегодня  выпустила  пораньше.

— Кто  это сделал?

— Да тут  спешневские  мужики  пьяные  проезжали,  а  он  погнался  за  санями. Ну, они  его  в  упор  и застрелили.

Во время  этого  диалога  я  машинально  уже схватил двустволку,  патронташ.
— Когда это  было?

— Часа  полтора  назад.

Я  расстроенный  сел  на лавку.  До  Спешнево  за  час  нормальным  шагом  человек  дойдёт,  тут  всего-то  пять километров,  а эти  бандиты  на  лошади.   Они  уже все по  домам  разошлись.  Так  что, к сожалению  и  к  счастью  организовывать  погоню  было  уже  поздно.  А  то  сгоряча  я по молодости мог  бы  и пострелять  их.  Уж  очень  я  был тогда  расстроен  и  разозлён.  Убили  моего лучшего друга!
--------------------------------------------         
 Фото  из Итернета