Чёрная жемчужина. 4, 5

4.

Надо быть бдительным!

Опасность дышит подводнику в затылок, подстерегает на каждом шагу. Спит подводник на узком диванчике. Умная голова аккуратно покоится на подушке между переборкой и столиком. И вдруг переворачивается привычный мир. Рушится мир. Голова отрывается от тела, летит куда-то вниз и ударяется о клапан аварийного продувания. Ноги взмывают кверху. Вокруг всё грохочет, падает. С полок валятся тома сочинений идеологов-классиков, сдавливают монументальной тяжестью грудь. Матрац и постельное бельё охватывают тело удушливыми объятиями. Ни пошевелиться, ни позвать на помощь! Дышать страшно! Считанные секунды, и отважный витязь морских глубин оказывается погребённым заживо!

В собственной каюте!

Явь или кошмарный сон?

Почему?

Почему он, а не кто-то другой?

От панического ужаса он дёргается, точно его шарахнуло электрическим током и положение от этого только ухудшается. Удушливые объятия стискивают сильнее.
Среди шума и грохота сдавленного мычания не слышно. Выбившись из сил, он затихает, смиряясь со своей трагической судьбой и уповая на волю случая.
Время остановилось.

Так прошла целая вечность.

Вдруг голоса и возня. В глубине сознания теплится надежда.
Спасение здесь, рядом! За переборкой каюты!

- Тащсташлитнант, вы ногу вот сюда ставьте, а потом рукой за скобу от пэдэушки. Так удобнее.

- Да вижу.

Борис Дмитриевич зашевелился, подал голос, пытаясь звать на помощь. Не удавалось набрать в лёгкие воздух, чтобы громко закричать. Из груди вырывались глухие хлюпающие звуки.

Рулевой Лапотнюк замер. Прислушался.

- Тащсташлитнант, что-то мычит.

- Где?

- За переборкой, тащ...

- А ну, тихо!

- Точно мычит.

- Может крыса?

- Крысы не мычат! - Авторитетно заявил Белоусов. - Это что-то в замовской каюте мычит. Лезь,  посмотри.

Смерть отступила. На шаг.

- Может сова? - Высказал было мысль матрос, но осёкся под выразительным взглядом Белоусова.

Из-за смещения пространственных координат каюта превратилась в большой сундук. Необычный сундук. Крышка у него открывалась  внутрь.

Надавили на крышку. Чем сильнее давили, тем громче внутри что-то мычало.
- Ой, тащ, а чё это оно?

- Да, кто знает? Дави!

Давили!

Что-то завыло, но образовалась щель. Придавили ещё чуток. С трудом отодвинули в сторону прижимающий дверь матрац.

- Белоууусуки, ууубляууу, больууусуууки.

- Может кот, тащ?

Лапотнюк протиснулся в щель до пояса, повис вниз головой и на ощупь искал выключатель.

Заместитнель дёрнул ногой.

Боль под глазом взорвалась яркой вспышкой. От неожиданности матрос свалился и ударился выступом лба о какой-то острый угол. Выругался. Рядом что-то зашевелилось.

- Уууу, ууу!

Мягкое и тёплое, Что-То навалилось на рулевого и обволокло его, точно огромная амёба. В темноте не разобрать. Остро пахло не мытым телом.

- Да щас я...щас, - изворачивался храбрец и, задыхаясь, неудобно тёр ушибленное место, - щас свет включу.

Искал пальцами выключатель. Нащупал. Вспыхнуло электричество.

Всё пространство каюты занимал туго обтянутый тканью новенького комбинезона огромный шар. Поджатые к нему, согнутые в коленях, чьи-то ноги блестели кожаными тапочками. Лапотнюк не сразу сообразил, что это большой человеческий зад.
Такой зад был только у одного человека на корабле. У замполита! Матрос смекнул: есть шанс выслужиться!

Но попытки Лапотнюка совершить подвиг только ухудшали положение комиссара. Малейшее шевеление нарушало сложившийся в каюте хрупкий баланс. Голова замполита всё более проваливалась вниз. Шея вытягивалась. Дышать ему становилось труднее.
На Лапотнюка что-то посыпалось. Матросу стало больно и страшно, но самообладания он не терял, искал выход из западни.

Выход был наверху.

Кое-как просунул в щель угол матраца. Друзья вытащили матрац. Разобрал книги. Их покидали вниз, в кормовую часть отсека. Книги хорошо скользили по мокрому линолеуму.

Наконец, в каюте стало просторнее. Замполит пошевелился, вздохнул. Сначала с опаской, потом смелее.

- Давайте, тащтан, я вам помогу.

Офицер не ответил. Он проворно исчез в дверном проёме. Рулевой едва увернулся от очередного удара.

Подвига не получилось. Птица счастья упорхнула.

- Лапотнюк, что у тебя под глазом?
- Об клапан ударился, - скромничал матрос.

5.

Наконец все были в сборе.

- Тхм! Внимание, тащифицеры! Довожу обстановку, до кого ещё не дошло!

Обстановка крайне тяжёлая, более того, смертельно опасная! Мы крепко сидим, воткнувшись жопой в ил. На глубиномере в центральном семьдесят шесть. В первом - глубиномер показывает шестьдесят один. В седьмом -. Сто двенадцать метров. Глубина моря по карте - сто пять метров. Всем ясно?

Корма увязла метров на десять-двенадцать! Над носовой оконечностью более пятидесяти метров воды. Запас провизии у нас  полный. Воды для питья в достатке. От голода и жажды мы не умрём и судьба «Потёмкина» нам не грозит.

Мы рухнули на дно и не успели дать сигнала об аварии.

Что делается наверху, можно только догадываться. Неизвестно, всплыл ли аварийный буй. Если всплыл, то флот начнёт спасательную операцию немедленно после его обнаружения по радиосветосигнальному устройству. Если не всплыл, то аварийная тревога по флоту будет объявлена спустя час после назначенного времени нашего донесения о всплытии, то есть в восемнадцать часов, сорок минут. Через четыре часа!

Вероятность того, что мы сможем всплыть самостоятельно, - примерно два шанса из ста.

Это не повод для нервных расстройств! Нас обязательно найдут. Вопрос времени.
Что имеете сказать, тащифицеры? Какие будут предложения? Штурман?

- Необходимо обозначить своё место. Можно через систему ДУК выпустить масло и  плавающие предметы. Как в войну!

- Блестящая мысль! Минёр, Виктор Михалыч, что скажешь?

- Для выхода из лодки у нас нет ни одного свободного торпедного аппарата. Если возникнет необходимость, придётся выстреливать торпеду! - Развёл руками командир БЧ-три.

- Возникнет, - выстрелим! Даниленко? Что РТС скажет?

- Подготовлен кодированный сигнал об аварии, но мы его не сможем передать!

Радиобуй МРБ-204 выпустить нет возможности, так как седьмой отсек отрезан от нас водой. Не можем выпустить и комбинированный сигнальный патрон. К устройству ВИПС нет доступа, а вероятно, оно вообще затоплено. Будем включать «шумилку» - подводный звуковой маяк - МГС-29 и таким образом себя обозначим. Работа гидролокатором в данной ситуации не целесообразна, так как ультразвуковой луч направлен почти вертикально вверх и зона его обнаружения невелика. Организуем несение гидроакустической вахты для наблюдения за надводной обстановкой. Пеленгование целей невозможно из-за изменения системы координат. Мы сможем только лишь определить факт присутствия надводных сил в районе. На переговорном устройстве спасательного буя будет дежурить радист. Если нас вызовут на телефонную связь, он немедленно доложит в центральный пост.

- Хорошо, Александр Анатольевич! Организовывайте! Доктор?

- Необходимо срочно приступить к регенерации воздуха, товарищ командир! Далее тянуть невозможно!

- Старпом, а почему не приступили? Что мешает?

- Обстановку не выяснили. С личным составом не разобрались. Регенерацию не проверили!

- Немедленно приступить! Заканчивайте свои дела. Всё на второй план! Вы поняли? Упустим время, биомать, потом концентрацию СО2 ни чем не собьём! Наглотаемся! Передохнем, как тараканы! Механики, у вас что?

- У нас всё просто! Необходимо спрямить лодку. Заполним всё в носу, переведём весь личный состав в первый отсек. Увеличим вес носовой оконечности, и попытаемся выровнять или, хотя бы уменьшить дифферент. Тогда увеличатся продуваемые объёмы.
Откачать воду из седьмого отсека главным осушительным насосом из-за большого перепада высоты вряд ли удастся. Но попытаемся. Если не получится, то надо будет поднимать воду в центральный «машкой» - ручным насосом, а оттуда уже откачивать за борт!

Далее. Обозначим себя через устройство дистанционного удаления контейнеров. Выпустим мусор, масляное пятно и какие-нибудь пустые бутылки с записками.

Да, товарищ командир, ВИПС уже залит. Так что выпустить МРБ-204 не представляется возможным, не осушив отсека. И КСП не выстрелить теперь... Кроме того, носовые рули отвалены, и завалить их мы не можем. Пробовали гидравликой, - рули дёрнулись и застыли. Давление гидравлики упало. Поднять не удаётся, потому что насосы гидравлики при таком дифференте не работают. Из-за перекоса вручную рули не заваливаются.

- Сразу бы вручную и заваливали.

- Да кто же знал!

- Ясно... Как говорится, смеху мало. Борис Дмитрич, вы что скажете?

- Состояние личного состава здоровое, позволяет решать поставленные задачи...- Хорошо поставленным голосом, будто на партсобрании начал доклад Борис Дмитриевич.

- Проще, Борис Дмитриевич!

- А проще, многие даже не поняли, что произошло.

- Ха, биомать! Да мы сами ещё не поняли, в какое дерьмо влипли. Только сейчас понимание приходит. Погоди, разберёмся.

- Люди надеются на лучшее. Уныния нет.

- А откуда оно будет, если не поняли, что произошло? На подводной лодке страшно плавать тогда, когда знаешь её устройство. А если ничего не знаешь и не понимаешь, то и не страшно! Верно, Константин?

- Так точно, товарищ командир!

- Основная наша задача, товарищи офицеры - продолжал Борис Дмитрич, - не допустить панических и упаднических настроений среди личного состава! Надо быть для подчинённых примером. Будьте постоянно среди людей и не давайте им повода для утраты надежды! Особое внимание обратите на мичманов! Когда они начнут ныть, от них можно ожидать всего, чего угодно!

Помните! Политотдел - представитель ЦК нашей партии в Вооруженных силах. Я, следовательно, представитель ЦК на корабле! Я буду следить за вашей деятельностью, организовывать вашу работу и давать каждому персональную партийную оценку! - Гордо закончил свою речь Борис Дмитриевич.

- Вдохновенно, Борис Дмитриевич! Правильно, проведите работу с людьми. Паника - самое страшное дело на корабле! Когда есть куда бежать. А из лодки не убежишь. Куда ты из неё денешься? Уныние и чувство безысходности, апатия, - вот что самое страшное! Как говорится, отношение к сношению после сношения!

И так, тащифицеры! Обстановка вам ясна. Прошу и требую, как велит мне мой долг, и вам оставаться верными своему долгу! Не малодушничать, какая бы участь нас не ожидала! Будьте готовы к любому исходу. Ваша задача, тащифицеры, руководить народом! Не выпускать личный состав из виду, быть вместе с ним. Заставлять его работать. Чтобы народ не бездельничал, пока есть силы. И даже когда их не будет. Главное, чтобы люди меньше думали! Думать - дело вредное! Отдыхать, ибиомать, будем потом!

- Старпом!

- Есть товарищ командир!

- Начинайте снаряжение регенеративных установок!

- Есть! Вахтенный офицер!

- Учебная тревога! Для снаряжения установок РДУ. Приготовиться к регенерации воздуха! Личному составу седьмого отсека находиться в шестом!


Однако, на приведение в порядок установок РДУ и подготовку к регенерации воздуха ушло почти два часа.