Отцовская рука

I.

Вовка ревел. Ободранные локти и коленки нестерпимо болели. Ревел Вовка даже не столько от боли, сколько от вида запекшейся крови на ранках. Он сам не знал почему, но именно эта кровь вызывала в нем какой-то необъяснимый, панический страх. Светло-бежевые футболка и шорты, которые мать купила ему совсем недавно, и которые на Вовку надели всего второй раз, были безвозвратно испорчены при падении с дурацкого велика. Правый сандаль слетел с Вовкиной ноги и весь был перемазан смазкой от соскочившей со звездочки велосипедной цепи.
Отец посадил Вовку себе на руку. Мальчик, уткнувшись носом в отцовское плечо, тихонько всхлипывал. В другую руку отец взял Вовкиного «Левушку».
- Ничего, сына, всякое бывает. Неприятности случаются, – успокаивал отец Вовку, - Не плачь, до свадьбы заживет. Все будет хорошо. А «Левушку» я тебе починю, цепь больше не будет слетать.
Вовка продолжал всхлипывать. Боль практически прошла, но мальчику хотелось, чтобы отец еще пожалел его, сказал еще какие-нибудь ободряющие слова и, не дай Бог, не вздумал опустить на землю. На отцовской руке Вовке было хорошо. Спокойно, удобно и как-то… безопасно. Отец был большим, сильным и, по Вовкиному разумению, не было в мире никого сильнее отца.
Постепенно Вовка успокоился. Он плавно покачивался на отцовских руках в такт его шагам, положив голову отцу на плечо. Из-под рукава футболки выглядывала татуировка – большой якорь в обрамлении цепи, которую отец сделал себе, когда служил на флоте. Вовка любил рассматривать эту татуировку, Он наизусть запомнил каждый ее штрих, каждое звено цепи. Татуировка казалась ему признаком взрослости, и Вовка уже однозначно для себя решил, что, как вырастет, обязательно сделает себе точно такую же…
- Сына, пить хочешь? – отец подходил к автомату газированной воды.
- Да, с сиропом, папа, – ответил обрадованный Вовка.
Отец поставил Вовку на мягкий, разогретый солнцем асфальт, отыскал в кармане две трехкопеечные монеты и они встали в очередь жаждущих.
Вовка пил, наслаждаясь каждым глотком прохладной сладкой воды. Он пил медленно, маленькими глоточками, глядя из-за прищуренных век на недовольные лица тех, кто встал в очередь уже после них с отцом.
Потом отец в гастрономе купил Вовке томатное мороженое в бумажном стаканчике за десять копеек. Вовка знал, что есть мороженое и подороже – сливочное за тринадцать копеек или пломбир за восемнадцать, но больше всего он любил именно томатное.
Вовке было хорошо. Такие дни, когда отец был с ним, выпадали нечасто. Вовка любил гулять с отцом. Они ходили в городской парк аттракционов, где Вовка вдоволь катался на всех каруселях и ел сладкую вату. После парка отец вел мальчика в кинотеатр, где они вместе смотрели мультики. После мультиков они шли на городскую площадь, к фонтану, где играли в «догонялки», веселились и дурачились...

II.

- Сынок… Сынок! – мать стояла у приоткрытой балконной двери. Владимир очнулся от воспоминаний, посмотрел на догорающую в руке сигарету, привычным движением выбросил ее с балкона подальше и повернулся к матери.
- Отец зовет, - тихо сказала мать…
Отец лежал в зале на расправленном диване и казалось, что спал. Владимир подошел и сел на край дивана. Отец приоткрыл глаза, посмотрел на сына и попытался улыбнуться серыми потрескавшимися губами.
- Звал, папа?
- Сына, ты езжай. Нечего тебе тут возле меня время терять. Я скоро оклемаюсь. Отлежусь еще пару дней и встану. Сам же знаешь – неприятности случаются. Не переживай за меня, до свадьбы заживет. Все будет хорошо…
Владимир взял отца за руку. Рука была сухой и холодной. И еще она была очень худой. На бледной сморщенной коже виднелась еле заметная выцветшая татуировка – большой якорь в обрамлении цепи…