Другая жизнь. Глава 11. Тайна старого дома

*********************Под снежной лавиной******************
Валины мечты были прерваны с приходом Ильи.  От предложения оставить дом себе Илья отказался наотрез: «Зря ты с уборкой затеялась… Устала, наверное, вон глаза какие измученные! Зря это всё. Всё равно – продавать.
И тогда Валя, не любившая проигрывать (а кто любит-то?), объявила мужу радостную новость: у них будет ребенок, девочка.  «Правда, ещё не скоро… Мы с ней здесь будем жить всё лето, а ты к нам будешь приезжать, и в отпуск тоже…» - радовалась Валя, не замечая, как изменилось лицо мужа.

Добродушный, невозмутимый, никогда не повышающий голоса Илья неожиданно вскипел. Валя никогда не видела его таким. И испугалась. С побелевшим от гнева лицом и судорожно стиснутыми кулаками Илья обрушился на жену – как снежная неумолимая лавина: «Ноги моей не будет в этом проклятом доме! Не будет никакого ремонта, не будет никакого ребёнка, и не смей меня уговаривать! Слышишь? Не смей!!»

И словно под лавиной, Вале стало трудно дышать, и где-то у неё внутри ворочался обжигающий ледяной ком. Остановить мужа она даже не пыталась. А Илья бушевал, выкрикивая Вале в лицо, что он хозяин в этом доме, и решать будет он, а она, Валя, будет делать то, что говорит муж… Он кричал на неё, а глаза – умоляли о чём-то, и столько отчаяния и боли было в его глазах, что Валя, проглотив обиду, крепко обняла его судорожно сведенные плечи. Илья замолчал, тяжело дыша.

- Ну что ты? Что с тобой, мой хороший… Всё у нас будет хорошо, будет так, как ты хочешь, - шептала Валя в ухо Илье и чувствовала, как его понемногу отпускает, как расслабляются под её руками напряжённые плечи. – Ты, может, не понял? У нас будет дочка… Или ты хочешь сына?

Сейчас главное, чтобы Илья успокоился. Он совсем не жалеет себя, вымотался до предела с этим наследством, устал как собака – и вот не выдержал, взбесился ни с того ни с сего… Напуганная этим приступом беспричинной ярости, Валя, не придумав ничего лучшего, уложила мужа на диван. Илья покорно дал себя раздеть, послушно отправился умываться и чистить зубы. Валя сливала ему из ковшика воду, гладя его по спине, - и Илья в который раз удивился, какие сильные у неё руки. Вытерся поданным Валей полотенцем и молча лёг на диван.

Валя погасила свет и с минуту постояла у окна. Когда она подошла к дивану, Илья уже спал. Валя легла рядом и долго лежала без сна, глядя в темноту – словно могла увидеть ответ. Почему он назвал дом проклятым? Почему сказал, что у них не будет ребёнка? Пусть выспится, отдохнёт, успокоится. А утром они спокойно поговорят и всё выяснят. Утром. Дождаться бы утра…

Но утром никакого разговора не получилось. Илья ушёл, когда Валя ещё спала. Со стола исчезли остатки вчерашнего ужина, посуда была аккуратно сложена в мойку, а на столе Валю ждала записка: «Уехал по делам. Прости за вчерашнее , я идиот! Ужин был просто великолепный, ты у меня мастерица, как же мне, дураку, повезло! Не скучай, постараюсь вернуться пораньше. Илья»

Записку Валя читала, улыбаясь – Илья не любил писать письма, и уж если столько накатал, старательно расставив запятые и жирные восклицательные знаки, значит – вину свою признал и теперь подлизывается, хитрый лис! Даже посуду убрал, - улыбнулась Валя. Но что-то не давало ей расслабиться. – Побелевшее от ярости лицо мужа, судорожно сведенные плечи и затравленные, полные отчаяния глаза…

Спокойный и всегда уверенный в себе Илья смертельно чего-то испугался, - поняла вдруг Валя. Что же произошло? Она ничего такого не сказала, а он с порога стал орать – зачем уборку затеяла. Ненормальный! Он никогда на неё не кричал. Да и вчера – кричал не на неё.Здесь что-то другое. Какая-то тайна.

*********************Тайна старого дома******************
Вытирая вымытые тарелки, Валя обнаружила забытую Ильёй папку – с ней он ездил вчера оформлять документы на дом. Значит, вернётся. Любопытная Валя сунула в папку нос: паспорт Ильи, свидетельства о смерти родителей… А это что? Ещё одно, и ещё… и ещё! Ещё три свидетельства о смерти! Кестель Рита Святославовна, родилась в 1960-м, умерла в 1979-м; Кестель Аудрона Святославовна, родилась в 1962-м, умерла в 1978-м; Кестель Эмма Святославовна, 1967-й – 1986-й… У Ильи было три сестры!

Он ей ничего о них не рассказывал. Он вообще ничего о себе не рассказывал, и о своих родителях тоже. У Ильи было три сестры, и все они умерли, не дожив до двадцати лет. Случайность? Нет, таких случайностей не бывает.
Валя лихорадочно соображала. Три свидетельства о смерти. Значит, где-то есть три свидетельства о рождении. А ещё – фотографии, письма, дневники… Надо искать!

Пакет с фотографиями Валя нашла в кладовке. Тот самый, стянутый липкой лентой пакет… Фотографии, аккуратно надписанные на обороте, рассказали ей всё.
 Фотографий было много. Вот родители Ильи – молодые, красивые , улыбающиеся. Вот две белокурые малышки на руках у отца. А здесь им лет по десять… А вот и третья девочка – светлый маленький ангел в пышных бантах. А вот – молоденькие девушки, хорошенькие, неуловимо похожие на Илью.

На всех фотографиях были аккуратно проставлены даты. Девочки подрастали, вот только лица… Лица на фотографиях оставались детскими. Слабоумие, или олигофрения, вот как это называется. Валя была дочерью врача, и вместо сказок  любила листать толстые тома медицинской энциклопедии – там было много забавных и страшных картинок… И когда научилась читать, взялась за энциклопедию всерьёз: ей было интересно. И годам к двенадцати стала самым молодым в истории «профессором-костоправом» , как уверял её отец. И хоть Валя не связала свою жизнь с медициной, знаний у неё было достаточно.

Вот почему кричал вчера Илья. Вот чего боялся. Илья был единственным ребёнком в этой семье, который родился здоровым. Единственный из четырёх! А если их с Ильёй ребёнок родится таким? – дошло наконец до Вали. Вот почему Илья был против, он не хотел для своей дочери такой судьбы. А она, Валя, разве хочет?!!

Господи, ну почему? Почему это случилось именно с ней? Почему, почему! – сквозь слёзы шептала Валя. Но самое страшное ждало её впереди. В пакете с фотографиями лежала медицинская карта с пожелтевшими от времени страницами. «Кестель Люция Генриховна. Диагноз – олигофрения, шизофрения с параноидальным синдромом. Недееспособна» - с ужасом прочитала Валя.

«Она последние несколько лет в интернате жила. Там и умерла. Она бы всё равно меня не узнала. И не обрадовалась бы.» - вспомнились слова Ильи. Он единственный из детей родился здоровым. Но ведь это неизлечимо, это передаётся из поколения в поколение… А Илья здоров! Причуда судьбы. Он виноват перед ней, во многом виноват. Но в одном Илья прав: ребёнка у них не будет. Валя так его ждала, так радовалась – ещё вчера… Не будет у них ребёнка. И дома не будет. У них вообще ничего больше – не будет.

Валя сунула пакет поглубже в шкаф. Торопливо вытерла слёзы. Через пять минут, спустившись в последний раз по ступеням вымытого ею крыльца, она вышла на шоссе и остановила машину. «На вокзал отвезёте?» - сказала  Валя шофёру. Записки она не оставила.

*********************«Доврачебная помощь»********************
Нонну разбудил телефонный звонок. С усилием разлепив веки, она  глянула на часы – половина двенадцатого! Кого ж так разнимает – по ночам звонить? Валюшка в Саратов уехала, Пашка на сборах, тренируется. Может, не подходить? Но телефон звонил и звонил, и Нонна, прошлёпав босиком в коридор, сняла  трубку. В трубке плакали и пытались говорить, но получалось плохо.

- Кто это? Что стряслось? Да кто там?! – не на шутку испугалась Нонна. И сквозь судорожные всхлипы услышала: «Это я….»
- Да кто я-то?
– Это я, Валя.
- Валюшка, ты? Ты же в Саратове… Ты из Саратова звонишь? – заорала в трубку Нонна, забыв о спящих в соседней комнате родителях. – Что там у вас стряслось? Он что, обидел тебя? Что он тебе сделал?!
- Ну ты, Нонка, скажешь! Меня обидеть… сложно. У меня разряд по каратэ, я сама кого хочешь  обижу! – всхлипнула Валя.
- Ой, а я и не знала. Ты не говорила никогда!
- Ну, не говорила. Зачем людей пугать?
- А чего тогда ревёшь? Ты его… покалечила? – севшим голосом пролепетала Нонна.

На другом конце трубки хрюкнули. Потом трубка высморкалась и нервно рассмеялась.
- Нонка! С тобой мёртвый в гробу оборжётся! Никто никого не калечил. И не из Саратова я, я с вокзала звоню. Можно, я у тебя переночую? Пустишь?
… Через полчаса обе сидели на кухне. Нонна наделала на скорую руку бутербродов, но Валя не могла проглотить ни кусочка. В кухне было тепло, Валя держала в руках кружку с горячим чаем, но это мало помогало – её трясло, как в лихорадке. Сбивчивый Валин рассказ показался Нонне бредом сумасшедшего, но увы, это был не бред.

- Понимаешь, там, на снимках, девочки – синеглазые, на Илью похожи… Понимаешь, они умерли, все трое умерли! – всхлипывая, рассказывала Валя.
- Ну и что же, что умерли? Илья ведь не умер, он живой-здоровый… бугай! Ты пей, тебе сейчас обязательно чаю надо попить. Он сладкий, горячий…
_ Даа-а, живой! А как я с ним теперь буду?.. Я домой идти боюсь, - плакала Валя. – Илья приедет, что я ему скажу?
- Ну, до утра не приедет, а завтра мы заберём твои вещи, поживёшь пока у меня, у нас места хватит. А твоим родителям я сама позвоню, чтобы не волновались. Здесь Илья тебя уж точно не найдёт!

- Да что мы с ним, в прятки играем, что ли? Не найдёт… Как мне теперь жить? – плакала Валя.
- А зачем тебе с ним жить? Больше не с кем, что ли?  Кто бы отказался! – утешала подругу Нонна.
- А ребёнок? Я ребёнка жду от него. Я так боюсь! Вдруг он родится... таким...
- Ну, значит, с утра поедем к тебе за вещами, а потом в женскую консультацию. Наркоз дадут и не заметишь, как… А я тебя, хочешь, в коридоре подожду?
- А ребёнок?
- А зачем тебе от него ребёнок? Больше не от кого, что ли? Кто бы отказался?

Валя ошарашенно уставилась на подругу. Кто бы отказался… Умеет Нонна утешать, что и говорить! Все проблемы решила. А ведь и правда, решила.
- Тебе надо психоаналитиком работать, у тебя бы получилось. Это ж просто талант! – сквозь слёзы улыбнулась Валя.
– Илье не звони, я с ним сама поговорю, - авторитетно заявила подруге Нонна. – Обойдёмся без семейных разборок. Да ты пей чай-то, пей, пока горячий. Ты же дрожишь вся…

Глотнув из кружки, Валя поморщилась. – Ты чего мне налила? Горький как чифирь! И сахару зачем столько? Ты же знаешь, я сладкий никогда не пью.
- Ты пей, пей…
Валя послушно глотнула – и взвилась:
- Да не могу я это пить! Что ты ко мне привязалась со своим чаем! Заваривать сначала научись.
- Я специально такой заварила. Я в книжке собачьей прочла, первая помощь при травмах, укусах… и вообще. Если, например, шок. Там прямо так и написано: напоите собаку крепким сладким чаем и обеспечьте покой. А у тебя точно – шок! – наступала на Валю Нонна.

- А при чём тут собака? – не поняла Валя.
- Да книжка… Не веришь, сама почитай! – И сунула в руки опешившей Вале книжку. «Оказание доврачебной помощи четвероногому другу» - прочитала Валя на обложке. Нонна с удовлетворением наблюдала, как на лице подруги высохли слёзы, и вся она подобралась, как пантера перед прыжком. – Чай действовал!
- Вот видишь, помогло! Я ж говорю, там такие рецепты, всем подходят, - возбужденно тарахтела Нонна.
Валя хохотала, в изнеможении положив голову на стол и вытирая выступившие (теперь уже от смеха) слёзы.
- Это у тебя шок, - убеждённо сказала Нонна. – Допивай и ложись спать! – скомандовала она подруге.

Продолжение http://www.proza.ru/2015/10/13/56