Скаскалошь

Давным давно, когда Кощею Бессмертному было всего-то лет двести и смотрелся он еще мужичком вполне себе ничего, влюбился он в Прекрасную Шапочку.
Шапочка происходила из обедневшего рода вечнопрекрасных обыкновенных и стойкая была, как архетип, жила практически всегда.

Висело на ней некое древнее заклятье, за тысячелетия она и забыла, какое точно.
Боялась давать, вдруг лягушкой обернется или еще какой крысой.
А вот целоваться было можно, она пробовала.
Как-то Шапочка уснула на очередные сто лет и ее поцеловал принц из обедневшего рода вечнонебогатых.

Она обернулась принцессой, правила какое-то время небольшим государством не хуже кухарки, всех пережила, принца, разумеется, тоже, и вернулась в Лес, стала носить бабушке горшки с маслом в дупло престарелых, как и прежде.
С принцем у них был, кстати, оральный секс, мало ли, Шапочка небезосновательно боялась, что принц любил ее не за внутреннее содержание и с лягушкой или крысой жить не будет.
Потом, лет через не знаю уж сколько, влюбился в неё кощей.
Кощей уговаривал Шапочку лет сорок.
Ну сколько ж можно мне, мужчине, ну ты глянь, еще вполне себе ничего, по кикиморам в дупла терпимости бегать?
Дай, а.

Так я, отвечает Шапочка, Гильгамешу в междуречье не давала, как сейчас помню, хоть и смутно, а тебе-то с каких радостей должна?
И, вообще, я ж вижу, как ты нежно ко мне относишься, вот дам, ты втюришься еще больше, потом тебя бросать будет жалко.
Я ведь не сволочь какая.
Ты нравишься мне, да, но пока что не чувствую я, что вырастет у меня к тебе настоящая привязанность.

Кощей, как знаток женской души, уверял Шапочку, что ценит ее за внутреннее содержание, обожает слушать ее истории и что не кукла она для него и любить он ее будет долго, лет пятьсот, а, может и тыщщу.
Врал.

Еще говорил ей, что, мол, брось ты меня, злодея, так мне и надо. Заслужил, карай.
Хоть комплекса вины поменьше будет, если и меня на хер кто-то пошлет. А то сам всех посылаю, скотина я.

Истории у Шапочки начинались почти все одинаково со слов: вот был у меня, помню, один мальчик...
Но кто ж к прошлому-то ревнует.

А Кощей Прекрасной Шапочке на самом деле нравился.
Она знала, что и душ он загубил немало и, вообще, был порядочной сволочью, но зла любовь, Шапочка ничего с ней поделать не смогла.
На сорок первом году уговоров - дала.

Случилось это у Кощея дома, в избушке на двигающихся куриных лапах.
В избе качало и пахло мужиком.

После первого же оргазма где-то за рекой ухнуло и обернулся Кощей дубайским шейхом, да помоложе, русский язык как иностранный, феррари новенькая под липой блестит, а Шапочка стала Бабой Ягой.

Ну что, Кощей ты мой ибн Махмуд, шамкает Яга, внутреннее содержание-то мое не изменилось, люби, раз обещал.
Молчи, отвечает ей Кощей, у мене диссонанс когнитивный.

Где-то внутри Кощей был неплохим человеком.
Он честно пытался любить Ягу, как прежде.
К тому же он боялся, что в противном случае колдовство повернет сценарий обратно.
Даже оральный у них бывал.

Яга бегала на обтирания, лифтинги и пересадки, заказала в соседнем лесу силикон.
Сбросила добрую сотню лет.

Но, чудес на свете не бывает, со временем Кощей опять про кикимор своих вспомнил, тем более, что новые успели подрасти.

Яга на это ушла в монастырь босоногих кармелиток, путала там богов, молилась всем подряд, но старалась очень, и случилось ей избавление, проснулась как-то она снова Прекрасной Шапочкой.
И никому уже больше не дает.

А Кощей так по дуплам терпимости и мается до сих пор, ни Аленушка с ним идти не соглашается, ни Иванушка, и феррари его в болоте заржавела.

И где же мораль этой сказки?
Хер ее знает.
А какая в жизни мораль?