Северные королевства, магический куб и... глава 7

                Часть 2
                «В ПОИСКАХ КУБА»


                Глава I



                « ... Мы едем, едем, едем
                В далекие края,
                Хорошие соседи,
                Счастливые друзья...»

                С. В. Михалков, «Песенка друзей»

             

           Виктор поправил мокрый плащ на голове. Дождь лил непрерывно. Капли заливали глаза так, что приходилось периодически протирать лицо ладонью.


           Компаньоны стояли в пробке у моста через неширокую безвестную речушку уже больше полутора часов. Что происходило там, на мосту, совершенно не было видно отсюда из-за плотной сетки дождя.
           "Зря мы решили ехать этим шляхом" – давно уже решил про себя Виктор.

 
           Эта мысль пришла ему в голову сразу же после того, как он съездил вперед, чтобы узнать причину образовавшегося затора. До самого моста проехать ему не удалось – путь туда был прегражден хмурыми батальвийскими стражниками. Откуда-то из-за солдатских спин, с трудом передвигая ноги в высоких сапогах из-за налипших на них огромных комьев тяжелой коричневой грязи, к Виктору вышел офицер со свисающим со шлема мокрым бело-синим плюмажем и с орлом, расправившим крылья на груди вымокшего сюркотта – гербом королевства Батальвия.
           –     Дальше дороги нет, сударь, – щурясь от попадающих в глаза капель дождя, устало сообщил он. Было видно, что давать подобные объяснения ему приходилось уже, наверное, тысячу раз.
           –     А что там, на мосту? – спросил Виктор. – Когда можно будет проехать?
           –     Кикимора! – коротко, давно отказавшись от лишних комментариев, пояснил офицер. – Ведьмак уже занялся ей, сударь. Думаю, ещё пара-тройка часов и можно будет двигаться!


           Виктору ничего больше не оставалось, как вернуться к телеге, под которой прятались от дождя его спутницы. И вот он уже полтора часа торчал верхом возле подводы, зябко прячась под намокшим плащом, с надеждой вслушиваясь в шелест бесчисленных, падающих с хмурой свинцовой вышины капель – не заскрипели ли повозки впереди?


           Девушки, как и почти все остальные – купцы, кметы, жители Батальвии и прочие застигнутые неожиданным препятствием на дороге путешественники – спрятались от хлябей небесных под своим транспортом. Дождь продолжался, и конца ему не предвиделось – все небо было серым и унылым, ни одного просвета, как будто на календаре был не июнь, а сентябрь.


           Прошел уже почти месяц с тех пор, как уступив ультиматуму, выдвинутому Энджи и Бетти, Виктор всё-таки согласился отправиться в далекий путь к Прибыграду. За эти несколько недель мытарств по дорогам и тропам, трактам и шляхам, они повидали всякого: и мокрые весенние утренние туманы, и изнурительную дневную жару, когда над дорогой колышется зыбкое воздушное марево, и ясные майские звездные ночи, когда от холода стучали зубы. Но проливной дождь заставал их в дороге впервые. Виктор задумчиво уставился остановившимся взглядом на лужи у обочины. Они, эти лужи, кипели от попадающих к них крупных дождевых капель, на поверхности то и дело набухали и лопались многочисленные пузыри.
           –     Вить, хорош под дождем торчать, полезай к нам! – крикнула Энджи откуда-то снизу.


           Виктор вздрогнул от неожиданности, но послушно слез с коня, привязал его к борту телеги и нырнул под нее. Здесь, внизу, было относительно сухо и от этого совсем не зябко.
           –     Снимай свой плащ, вымок, вон, весь уже! – укоризненно потребовала Бетти, и, не дожидаясь Виктора, сама начала отвязывать плащ с его шеи. – Давно надо было к нам сюда залезть. Чего под дождем зря мокнуть?


           Виктор ничего не ответил. Он умилялся тому, как его спутницы заботливо стянули с него совершенно намокший предмет верхней одежды, подложили ему под голову тюк с чем-то мягким и улеглись по обе стороны от своего компаньона.


           Виктор немного поёрзал, устраиваясь на импровизированном ложе, а потом пригрелся и затих, чувствуя с боков приятное тепло. В это время ему в голову в очередной раз пришла мысль о том, что, несмотря на уже проведенные вместе неотлучно несколько недель, он до сих пор не привык к своим попутчицам, и их отношение к нему по-прежнему оставалось загадкой. Единственное, что Виктор знал наверняка, так это то, что он очень дорожит этим отношением, и оно ему нравится. Он так и не разобрался в вопросе, что, собственно, эти две хрупкие на вид, но в чем-то очень сильные девушки думают о нем, что он для них значит. Ему было совершенно непонятно, почему они до сих пор были вместе. Что это – просто сила обстоятельств, заставляющая делить все радости и невзгоды пополам, или что-то большее? Неужели он, считавший себя всегда вполне обычным и даже, где-то, в общем, довольно скучным и невзрачным человеком, мог рассчитывать на какое-то особое отношение к себе у таких, как они? Мда, в обычной жизни такое было совершенно невозможно, а тут... Вроде бы, все шло как-то само собой, но временами ему казалось, что... или он сам себя в этом убеждал? Спросить напрямую Виктор не решался, и притом сам не понимал, почему. Иногда он был уверен, что просто стесняется заводить такой разговор, а иногда ему казалось, что он боится. Боится услышать в ответ, что совершенно безразличен своим спутницам, а держатся они его лишь как проводника в Прибыград, исключительно из желания вернуться домой... Это было бы, несомненно, ударом для Виктора. Ударом и по самолюбию и по каким-то смутным надеждам неизвестно, правда, на что.
           «Уж лучше пусть все идет своим чередом» – в сотый, наверное, раз решил он про себя, подведя очередное резюме собственным размышлениям.
           –     Что, прости? – встрепенулся Виктор. Увлеченный своими мыслями, он не расслышал, о чем его спросила Энджи.
           –     Я спрашиваю, какие они, эти кикиморы? – повторила блондинка свой вопрос.
           –     Понятия не имею, – пожал он плечами в ответ. – Я только знаю что эти твари чрезвычайно опасны, потому что удивительно проворны и, кажется, смертельно ядовиты. И еще у них вроде бы огромная зубастая пасть, но насчет этого я не уверен, потому что никогда их не видел.
           –     А ведьмаков ты видел? – поинтересовалась Бетти. – Что это за люди?
           –     Нет, их я тоже не видел, – ответил Виктор. – Про них мне как-то Карлеван рассказывал. Это не совсем люди. В детстве они, якобы, подвергаются всяким испытаниям и искусственным мутациям, после чего становятся намного выносливей обычных людей, имеют иммунитет практически ко всем ядам, обладают молниеносной реакцией, превосходно видят в полной темноте и прекрасно фехтуют. По утверждению Карлевана, некоторые из ведьмаков так искусны, что их порой побаиваются даже чародеи. Кстати, ведьмаки тоже знают и применяют некоторые волшебные штуки. Да, и все они носят на шее медальон с изображением волчьей головы, это что-то вроде их цехового знака, правда об этом я не у старика узнал. Это я читал где-то. Вот, кажется, и все. Ну, и насколько мне известно от местных жителей, в нынешнее время ведьмаки стали большой редкостью, потому что тварей, которых они убивают, почти не осталось и заработать на жизнь ведьмачьим промыслом стало трудно. Но нам с вами, надо заметить, несказанно повезло: нашлась тварь, нашелся и ведьмак.
           –     Эх... хоть бы одним глазком взглянуть на него... – откинувшись на подстеленный под голову тюфяк и мечтательно закатив свои прекрасные глаза, вздохнула Бетти.
           –     А тебе зачем? – невинно осведомилась Энджи.
           –     Так... интересно... – хихикнула Бетти.
           –     Знаю я эти ваши интересы, – ворчливо отозвался Виктор, покосившись в сторону брюнетки. – В Далиголе, между прочим, они спровоцировали дебош и чуть не стоили нам всем головы. Причем, заметьте, не в первый уже раз. Вам, видишь ли, интересно, а мне потом отбивайся...
           –     Прости, мой хороший, я больше не буду... – виноватым тоном попросила Бетти. – Ну улыбнись... Ну, пожалуйста, – она нежно погладила Виктора по голове. – Это был просто невинный флирт.
           –     Ни фига себе, флирт! – от возмущения Виктор резко подскочил и едва не ударился макушкой головы о дно телеги. – Вскружила голову какому-то графу, или кто он там... это ж надо было умудриться! За каких-то полчаса! А главное непонятно: зачем?
           –     Ну... мне стало скучно... – кротко потупив взгляд, объяснила Бетти. – Вы с Энджи, как назло, запропастились у этого кузнеца. Нужно же мне было чем-то себя занять?
           –     Мда... хорошее ты нашла себе занятие, графа охмурять, – задумчиво пробормотал Виктор, вспоминая тот злополучный постой в Далиголе.


                * * * * *


           Виктор подтянул подпругу и потрепал Ориона по шее. Вот-вот должны были выйти девушки. В столь ранний утренний час постоялый двор был пуст. Несколько телег, в беспорядке рассставленных неподалеку от их краснолюдской повозки, были распряжены, покоясь с уныло опущенными вниз оглоблями. Виктор протяжно зевнул и глянул на крыльцо трактира "Поляна Единорогов", расположенного на окраине Далигола, где они остановились на ночлег. Энджи и Бетти задерживались, что было весьма некстати.

 
           Накануне вечером, когда Виктор и Энджи вернулись в трактир от кузнеца, подковавшего им лошадей, за столом вместе с Бетти они неожиданно застали некоего графа де ля Ферга из Краегорана. Как выяснилось несколько позднее, брюнетка, просто так, от скуки, сама напросилась к нему в компанию. Осталось неизвестным, что происходило до того момента, когда Виктор, в сопровождении блондинки, вошел в трактир, и проследовал к столу, за которым сидели Бетти и граф. Но когда они приблизились, то с изумлением обнаружили, что Краегоранский дворянин клянется разрумянившейся от вина собеседнице в вечной любви и предлагает ей свои руку, сердце и титул. При этом граф всерьёз вознамерился незамедлительно выгнать взашей ныне здравствующую графиню, а буде она не согласится на развод, скинуть её с самой высокой башни своего фамильного замка. Кроме всего прочего, комичности сложившейся ситуации придавало и то обстоятельство, что граф де ля Ферг из Краегорана выглядел никак не моложе шестидесяти лет, а скорее всего, был намного старше этого возраста, и жить, наслаждаясь обществом новой молодой жены, ему, по-видимому, предстояло совсем недолго. Однако, несмотря на преклонный возраст, говорил старик весьма горячо, правда, при этом сильно картавя и шамкая беззубым ртом, что делало его речь довольно неразборчивой.


            Обалдело понаблюдав некоторое время за сценой жаркого любовного признания, Виктор попытался урезонить пылкого дворянина, но не тут то было.


            Старикан оказался на редкость буйным в проявлениях своих чувств и, узнав, что объект его вожделений не сестра и не дочь подошедшего мужчины (при упоминании о Бетти в качестве его дочери, глаза у Виктора полезли на лоб, а  челюсть отвисла; на мгновение он даже потерял дар речи: Бетти была младше его всего-то лет на восемь, десять – максимум), немедленно пришел в ярость.


            Граф стал изрыгать пятиэтажные проклятья в адрес Виктора, всех без исключения других молодых людей, окружающих его, а также в адрес Бетти и некоей Адальберты. Как вскоре стало понятно, этой самой Адальбертой была графиня, супруга престарелого де ля Ферга из Краегорана, видимо, за время долгой супружеской жизни, подававшая немало поводов для подобных нападок на молодых кавалеров, и одарившая графа, как явствовало из его же собственных возмущенных речей, весьма ветвистыми рогами. Старый хрыч злобно сверкал глубоко запавшими в недрах морщин глазами, заметно плевал, произнося некоторые согласные, дряблые губы его дрожали от гнева. Виктору в какой-то момент показалось, что старикана сейчас хватит апоплексический удар или инфаркт миокарда, но как бы не пытался он прекратить безобразную сцену и успокоить графа, тот распалялся ещё больше. Похоже было, что у сварливого дедушки случился приступ маразма: он уже просто выкрикивал разнообразные грязные ругательства, ни к кому конкретно не обращаясь.


            Так продолжалось довольно долго, и все это время Виктор и Энджи глупо стояли и слушали маразматический словесный понос, изливавшийся в их адрес на глазах у посетителей и постояльцев. Периодически Виктор окидывал взором зал, встречая во взглядах очевидцев понимание и сочувственную насмешку. Затем неожиданно старик осекся на полуслове, как будто очнувшись из забытья, опрокинул глиняный жбан с неведомой жидкостью, стоявший перед ним на столе, крякнул и уставился на Виктора, победоносно сверкая очами.
            –     Я вывываю вафш на дуэй, – шамкая, заявил он.
            –     Это невозможно, ваша светлость, – с неглубоким учтивым поклоном ответил Виктор, – я не дворянин.
            –     Тшогда я убью тшебя, подвый хам! – невнятно заорал граф де ля Ферг из Краегорана, и попытался вскочить из-за стола, лихо выхватив из ножен свой меч.


            В результате дедуля не рассчитал усилия, когда обнажал свое оружие, колени его подагрически задрожали, подогнулись, и старик повалился на пол. По пути он задел большой бронзовый кувшин, стоявший на столе, и с грохотом опрокинул его на себя. Посудина оказалась непустой и мстительно окатила пожилого скандалиста темно-бордовой ароматной жидкостью. Получилось довольно забавно. За спиной Виктора послышался дружный смех. Он повернулся и увидел, что смеялись абсолютно все присутствующие в трактире.


            Владелец заведения беззвучно трясся, упав головой на стойку, Энджи согнулась пополам, держась одной рукой за стол, и слабо стенала в перерывах между приступами смеха. Бетти пыталась встать из-за стола, но безудержный хохот снова и снова заставлял её садиться обратно на скамью. Двое горожан за столом поодаль уткнулись лбами в столешницы, периодически утирая слезы смеха с глаз.


            Пахнуло вином. Старый ловелас-неудачник пытался подняться, но руки слушались его никак не лучше ног, подгибались в локтях, и он снова падал лицом в расплывающуюся буро-красную лужу. Единственными, кто не смеялся, были Виктор и барахтающийся в расплескавшемся по полу вине граф.


            Сжалившись над несчастным стариком, подвергшийся его же незаслуженным нападкам посетитель трактира помог униженному в прямом и переносном смысле краегоранскому дворянину встать на ноги, и тот, опираясь на плечо своего неожиданного помощника, с трудом удерживая вертикальное положение, злобно прошипел:
            –     Я этшого тшак не оштшавью!


            Поднявшись, и брезгливо вырвав из рук Виктора свой меч, который тот аккуратно поднял с пола, стараясь не испачкаться в вине, граф де ля Ферг поспешно, насколько позволяли его слабые и нетвердые от принятых возлияний конечности, покинул трактир, на ходу вполголоса чертыхаясь и утирая седобородое лицо.


            И вот теперь Виктору было тревожно оттого, что девушек до сих пор нет. Ему хотелось как можно раньше покинуть треклятый постоялый двор. В душе путника не переставало ворочаться смутное беспокойство: а вдруг престарелый герой-любовник и вправду не оставил дела так и задумал в отместку какую-нибудь гадость?


            Наконец, пропажа объявилась. Как всегда, сначала послышалось невнятное хихиканье, а затем в дверях трактира появились Бетти и Энджи. Они, по обыкновению, были неотразимы – даже тут, в средневековой глуши, эти девушки умудрялись выглядеть великолепно, одним им известными средствами. Энджи держала Бетти под руку и та ей что-то объясняла, или рассказывала, явно обсуждая вчерашние события. Случившееся накануне их забавляло, и они периодически заливисто смеялись.


            Увидев компаньонок, Виктор, было, расслабился, но уже в следующий миг заметил какое-то едва заметное движение за распахнутыми воротами конюшни трактира.


            Там, в густой тени, промелькнули две или три малозаметные серые фигуры. Это показалось Виктору подозрительным, тем более в столь ранний час. Крикнув своим спутницам, чтобы они готовили лошадей и выводили телегу, он сам, стараясь двигаться медленным бесшумным шагом, внимательно всматриваясь в пространство за створкой ворот конюшни, пошел к тому месту, где только что заметил странное движение.


            Пройдя пару десятков шагов, разведчик услышал за своей спиной еле уловимый шорох. Возможно, обычный человек и не различил бы такого тихого шума, но Виктор, столько времени проживший в лесу, в окружении враждебных краснолюдов, в любой момент готовый к опасности, расслышал его. Даже не расслышал, а почувствовал звук волосами на затылке. Он мгновенно развернулся, на ходу выхватывая меч из ножен и блокируя возможный удар в спину и не ошибся. Некий субъект, одетый с головы до ног в серые одежды, с серой повязкой, закрывающей лицо до глаз и в такой же серой шляпе, надвинутой на брови, наносил ему разящий удар кинжалом.


            Виктор отбил выпад и сделал полуоборот, разворачиваясь лицом к врагу. Все это произошло очень быстро, но ясно запечатлелось в его памяти. Правая рука наемного убийцы, несомненно подосланного старым графом, вместе с кинжалом отбитая защищавшимся, отлетела в сторону, а сам наемник, по инерции, сделал шаг вперед к своему противнику. Виктор, продолжая движение вокруг своей оси, развернулся спиной к наемнику, молниеносно перехватил свое оружие лезвием вниз, и уколол мечом не глядя, себе за спину, сжимая рукоять обеими руками. Послышался тихий хруст и звук, похожий на вздох. Виктор почувствовал, как острие клинка вошло в плоть, резким движением продернул меч вверх, насколько смог, и повернулся лицом к нападавшему. Тот стоял, неуклюже обхватив обеими руками лезвие клинка, торчащего у него из живота, и его глаза выражали искреннее удивление. Кинжал, с глухим стуком, выпал из рук наемника, и теперь лежал тут же, у него под ногами, а по его рукам и острию торчащего из тела меча, на землю стекали тоненькие алые струйки крови. Рана была смертельной,Виктор понял это сразу. Он извлек лезвие из плоти и серый убийца, с мучительным стоном, мягко навалившись на деревянную стену конюшни, медленно сполз вниз и замер в сидячем положении, подогнув колени к распоротому животу.


           Вся эта сцена длилась лишь пару секунд. На заднем дворе, за конюшней, мелькнули новые подозрительные фигуры и Виктор, быстро оценив обстановку, одним прыжком скрылся от них в густой тени, падавшей от стены строения, прямо за огромной створкой распахнутых ворот, отделяющей его от крыльца трактира и снаряжающих лошадей компаньонок.


           Тут, опасаясь очередного неожиданного нападения убийц, он немедленно завертелся вокруг своей оси, на всякий случай, крутя мечом смертоносную мельницу так, что только лезвие тускло поблескивало в полумраке. Сделав полный оборот вокруг своей оси, Виктор увидел, наконец, остальных своих противников и остановился, прижавшись спиной к стене сарая так, чтобы видеть их обоих.


           Эти бандиты были такие же серые, как и тот, которого только что заколол Виктор. Не ожидавшие такой прыти от намеченной жертвы, ошеломленные наемники переводили растерянные взгляды из-под своих повязок с незнакомца, держащего оружие на изготовку, на своего товарища, сидевшего привалившись к стене конюшни и не подающего признаков жизни. Видимо, страх смерти поколебал их уверенность в успехе и поставил перед выбором: продолжать ли им схватку или же ретироваться восвояси.


            Все же убийцы предпочли закончить начатое. Несколько мгновений они смотрели на объект своего нападения, видимо примеряясь для броска. Виктор тоже внимательно наблюдал за серыми субъектами, при этом держа оружие перед собой и непрерывно описывая восьмерки острием клинка, постоянно меняя направление и скорость движения, чтобы сбить противников с ритма.


            Наконец, решившись на атаку, наемники прыгнули одновременно, словно по команде. Виктор сделал шаг им навстречу, резко присел, перекувыркнулся через голову и, оказавшись за спиной нападавших, тут же, не вставая на ноги, наотмашь рубанул мечом на уровне коленей. Послышался сдавленный крик и один из атаковавших его убийц неловко осел на землю. Наемник попытался встать снова, но потерял равновесие и со стоном плюхнулся обратно. Его правая нога, болтаясь на перебитом коленном суставе, неестественно вывернулась. Наемник глухо стонал, держась за раненую ногу, от которой по земле обильно растекалась темная лужица.


            Другой противник успел увернуться от этого удара, отскочил в сторону и развернулся к Виктору, испугано держа оружие перед собой на вытянутых руках. Его била заметная дрожь.


            Несколько секунд постояв в нерешительности и издав отчаянный вопль, третий убийца, зажмурившись от страха, отчаянно прыгнул на Виктора. Тот рванулся в сторону, легко уворачиваясь от колющего выпада кинжалом, и сильно ударил рукоятью своего меча нападавшему бандиту в висок. Наемник закатил глаза и рухнул, как подкошенный, без сознания. Тогда, продолжая на всякий случай держать меч наготове, Виктор осторожно подошел к нему, нагнулся и свободной рукой сдернул с его лица серую повязку. Этим третьим убийцей оказался юноша, совсем еще молодой, почти мальчик, с красивым молочно-белым лицом. От падения серая шляпа упала с его головы и стала видна белая шевелюра из-под которой торчали заостренные кончики похожих на звериные ушей. Парень был эльфом-полукровкой.


            Раненый в ногу наемник снова глухо застонал, и Виктор обернулся к нему и тихим голосом, в котором лязгнула сталь, задал вопрос:
            –     Кто вас нанял? Это старый граф?
            –     Да, – превознемогая боль, сквозь зубы, коротко ответил убийца.
            –     Тогда вот что. Я не стану убивать тебя, мне это ни к чему. Забери мальчишку, своего мертвого подельника и немедленно убирайся! – потребовал Виктор, а потом, немного помолчав, осведомился. – И сколько же старик пообещал за мою голову?
            –     Этот скупердяй... – наемник поморщился, не то от боли, не то от отвращения, и со стоном признался. – Едва сговорились с ним на пять крон.
            –     И правда, скупердяй... – проворчал Виктор, покопался у себя в кармане и вытащил несколько монет. – Я дам тебе десять крон, при условии, что больше никогда не повстречаюсь ни с тобой, ни с кем-либо из твоих дружков.
            –     Хорошо, сударь, – слабым голосом согласился раненый бандит. – Даю слово.
            –     Дорого ли стоит слово наемного убийцы? – усмехнулся Виктор.
            –     Поверьте, слово Моринера стоит дорого, – ответил тот. – Старому скряге я вообще ничего не обещал. Тем более, что он не дал мне аванса. Если бы я не был на мели... – наемник сокрушенно покачал головой и с трудом перевел дух. Силы покидали его буквально на глазах. Он сухо сглотнул и продолжил. –  Если бы только... я послал бы этого старого идиота к черту...
            –     Хорошо. Будем считать, что мы договорились, – кивнул Виктор.


            Он протянул руку, помог бандиту подняться на здоровую ногу и доковылять до юноши-полукровки, который все еще лежал без сознания.


            Виктор повернулся, чтобы возвратиться обратно к телеге у трактира и увидел своих спутниц. Они, оказывается, стояли возле створки ворот с ужасом глядя на место недавней схватки и на скорченный труп одного из убийц, привалившийся к стене конюшни. Виктор понял, что Энджи и Бетти стали свидетелями всего происшедшего. Ну, или почти всего.
            –     Кто они такие? – спросила Бетти, почему-то шепотом, не отрывая  взгляда от поджавшего колени к животу, словно в попытке согреться, мертвеца. – Это что, все из-за меня?
            –     Пошли, - вместо ответа коротко скомандовал Виктор, проходя мимо компаньонок.


            Он нагнулся на ходу, подобрал с земли подвернувшийся под руку пучок соломы, тщательно вытер им кровь с клинка и вернул оружие в ножны. Производя эти манипуляции, Виктор явственно почувствовал, что по мере того, как проходит напряжение после драки, у него от пережитого начинают заметно трястись руки. Чтобы скрыть это он заложил руки за спину, обернулся и, видя, что девушки так и не двинулись с места, крикнул им:
            –     Энджи, Бетти, поторопитесь! Нам пора ехать, мы и так задержались!


            Только тогда его компаньонки, не говоря ни слова, проследовали за ним, также молча расселись в телеге обычным порядком и первыми выехали  прочь с постоялого двора "Поляна Единорогов". Виктор вскочил в седло своего Ориона и поскакал следом, держась чуть позади.


            Миновав городскую стену и проехав в невыносимом тягостном молчании еще несколько минут, глядя на совершенно неподвижную, прямую спину Бетти, он не выдержал и, поравнявшись с повозкой, громко сказал:
            –     Подождите!


            Возница никак не отреагировала на оклик, продолжая сидеть прямо и глядеть остановившимся взглядом куда-то вперед. Тогда всадник, приложив рупором ладони к губам, повернулся к ней и крикнул, что было мочи:
            –     Бетти, стой!


            Лишь после этого телега остановилась, но никто в ней даже не пошевелился. Виктор слез с коня и подошел к брюнетке, сидящей неподвижно, как истукан, на прежнем месте. Взглянув ей в лицо, он увидел, что девушка беззвучно плачет, и слезы, стекая по её щекам, оставляя влажные дорожки, капают с подбородка вниз. Тогда Виктор уселся в телегу рядом с Бетти и, обняв её за плечи, прижал к себе.
            –     Да... иногда из чего-то получается совсем не то, что ожидаешь, – мягко и беззлобно сказал Виктор. – Ну, ничего, на наше счастье, все обошлось.
            –     О чем ты говоришь? Тот человек, там... он мертвый! Да ведь ты же чуть не погиб из-за меня! Теперь ты, наверное, меня ненавидишь! – запальчиво прошептала Бетти, крепче прижимаясь к Виктору.
            –     Глупенькая! – тихонько пробормотал он и по-отечески погладил её рукой по волосам. – Какая там ненависть? Вы же самые дорогие для меня в этом мире люди. Выкинь эти мысли из головы, чтоб я даже не слышал такого! Просто, в следующий раз, я прошу тебя, Бет, золотко, будь осторожнее. Договорились?


            Девушка молча, шмыгая носом, порывисто покивала головой. Виктор отстранил её от себя и взглянул ей прямо в прекрасные черные глаза. Они были полны слез, но искрились неподдельной радостью. Бетти была похожа на нашкодившую маленькую девочку, которую только что простили за какую-то крупную шалость.
            –     Я больше ни за что... никогда... слышишь?.. – шептала Бетти и терлась мокрой щекой о плечо Виктора, размазывая свои слезы по его кожаной куртке.
            –     Вот и хорошо, вот и договорились, – примирительно пробормотал Виктор, продолжая гладить брюнетку по голове.


            Откуда-то сзади подползла Энджи. Виктор сгреб её в охапку, и они просидели так втроем, перебрасываясь редкими, ничего не значащими фразами, ещё несколько минут. Со стороны это, наверное, выглядело безумно глупо и трогательно. Только сейчас Виктор, внутренне ощутил, что окончательно пришел в себя после стычки с наемными убийцами. Едва не прослезившись от собственного умиления, он расцеловал обеих девушек и, удостоверившись, что они готовы ехать, слез с повозки, громко свистнул, подзывая Ориона и, когда конь не спеша, с достоинством, подошел к нему, снова запрыгнул в седло.


                * * * * *


            Сквозь шелест дождя где-то впереди послышались возгласы и отдаленный неясный шум. Нехотя отстраняя от себя пригревшихся компаньонок, Виктор выбрался из-под телеги и, снова закутавшись с головой в мокрый плащ, вскочил верхом на своего коня. Вглядевшись прищуренным взглядом по направлению движения, сквозь частую сетку моросящих капель, он различил в самой голове колонны какое-то неясное движение, и в этот момент дождь прекратился. Это случилось так неожиданно и резко, как будто где-то наверху выключили огромный душ. В появившийся между тучами просвет выглянуло теплое июньское солнце, и в его ярких лучах Виктор ясно увидел, что вся колонна впереди, постепенно сдвигалась с места и бесчисленные телеги, одна за другой, начинали медленно катиться к мосту.
            –     Энджи! Бетти! – позвал Виктор. Его спутницы одновременно высунули головы из-под телеги и, зажмурившись от солнца, уставились на Виктора. – Садитесь по местам, путь открыли, сейчас поедем дальше!


            Через несколько минут они действительно, следуя в собравшейся длинной веренице телег, повозок и кибиток, медленно двинулись вперед, по направлению к петлявшей впереди речке.


            Вскоре путники миновали давешний кордон из батальвийских стражников, во главе с офицером, стоявшим теперь на обочине и со скучающим видом наблюдавшим за проходящим транспортом, а затем проехали и сам злополучный мост. На мосту ничего интересного разглядеть не удалось ни Виктору, ни его спутницам. Как ни всматривались они в окрестности, вертя головами направо и налево, все было как всегда – обычный мост через небольшой ручей, каких на трактах случаются сотни, а может даже и тысячи.


            Зато сразу за мостом путешественникам открылась стоящая у обочины кметская подвода, на которой, покрытое рогожей, лежало что-то большое и непонятное. Уже проехав мимо, Виктор оглянулся и заметил две жуткие мохнатые ноги с узловатыми костистыми суставами и длинными и острыми когтями, торчащие из-под рогожи. Когти на лапах были величиной с хороший охотничий нож.

 
            «Вот она, кикимора!» – догадался он. От вида только этих ног и большого, ох какого большого тела под рогожей, у него побежали нехорошие мурашки по спине.
 

            Тут откуда-то из-за телеги вышел мрачный субъект в черной кожаной куртке и таких же кожаных штанах с нашитыми на них многочисленными серебряными бляхами. На манжетах и плечах куртки торчали длинные и острые шипы из того же металла. Причем, на манжете левой руки эти шипы были испачканы кровью. Незнакомец был без шлема и от этого голова его, покрытая молочно-белой шевелюрой, доходившей до плеч, резко выделялась на фоне костюма. Человек повернул свое хмурое скуластое лицо с тонкими губами, прямым носом и заостренным подбородком, испещренное шрамами к Виктору и устало глянул на него жуткими глазами с вертикальными кошачьими зрачками.


            Виктор, не выдержав этого тяжелого взгляда, тут же потупил взор и торопливо отвернулся.
            –     Видали? – шепнул он, нагнувшись к девушкам в телеге и кивая головой назад. – Вот это и есть ведьмак...
            Его компаньонки переглянулись между собой, пожимая плечами и Энджи, выражая их общее мнение, заявила:
            –     Жуткий тип.