Федор Федорович

Давно известно, что воровство на дачных участках сродни повторяющемуся из года в год стихийному бедствию. Тащат все. Не только, что «плохо лежит». Инструмент и хозяйственный инвентарь, посуду и кухонные принадлежности. Даже старой поношенной одеждой и постельными принадлежностями не брезгуют. Что касается домашних заготовок и консерваций, которые впрок заготавливают «дачники», то тут и говорить не приходится. Все нужно надежно прятать или по окончании сезона увозить с собой. Но, ведь всего не увезешь.

Как только наступает межсезонье, ночные набеги активизируются.
   
И на какие только ухищрения не идут «дачники», чтобы как-то обезопасить свое жилище     от непрошеных гостей.
 
Вот и Федор Федорович, мой сосед по даче, решил что-то придумать. И придумал!

Когда-то приобрел он у рабочих, которые рыли канаву для прокладки газопровода,    по сходной цене, а, точнее, выменял на «чекушку» водки три колоды от спиленных деревьев. Дескать, в хозяйстве пригодятся.

Со временем две колоды нашли свое применение, а одна так и валялась у стенки сарая. Федор Федорович никак не мог придумать, как ее к делу приспособить.

В свое время Федор Федорович изготовил для внуков качели, да так удачно их расположил, что многие ходили к нему смотреть, чтобы перенять опыт.
 
Позади калитки со стороны своего участка вкопал он две стойки, закрепил перекладину и навесил качели. Чтобы раскачиваться на качелях, нужно было просто открыть калитку. И для внуков развлечение, и места почти не занимает.

 Прошло время. Внуки выросли и на дачу давно уже никто из них не ездил. Вот и придумал Федор  Федорович как использовать бывшее устройство для качелей,  чтобы отвадить непрошеных гостей.
Взял он колоду,  очистил, обтесал, придав ей некое подобие грушевидной формы, и закрепил в торце кусок цепи с крючком. Чтобы колода была менее заметна, выкрасил ее в темный цвет.
Если подвесить колоду за крючок на перекладину, то она оказывалась как раз на уровне головы.
Каждый раз, уходя с дачи, Федор Федорович вешал колоду на перекладину, а когда приходил – снимал.
 
Соседи, глядя на это изобретение, спрашивали:

- Федя, для чего ты все это  мастеришь?

- Стукнутся головой разок-другой, больше лезть не захочется.

Прошла неделя, другая. У многих дачников уже побывали непрошеные гости. Вот и у меня тоже. Окно на веранде разбили, со стола какую-то мелочь забрали, но лезть дальше, видимо, на этот раз передумали.

На участке у Федора Федоровича было пока спокойно – то ли возымело действие «предохранительное устройство», то ли очередь просто не дошла.

В тот день было ветрено и пасмурно. Сильный, временами порывистый ветер гнал, разрывая в клочья   низкие  тучи, поднимал и кружил в каком-то невероятном танце опавшие листья, пригибал ветви деревьев, срывал и швырял  вниз не убраные еще яблоки. На сочно-зеленой траве выглядели они какой-то особенно нарядной желто-красной россыпью.

Порядочно устав от сбора осыпавшихся яблок, я решил в этот день пораньше уехать домой. С полной сумкой «даров природы» я уже вышел за калитку, когда услышал голос Федора Федоровича.

- Подождите, я тоже уже иду.
 
Я посмотрел на часы. До отправления электрички оставалось полчаса. 
Не спеша, разговаривая, мы прошли сады, и вышли на дорогу, ведущую к железнодорожной станции.
Вдруг Федор Федорович остановился и начал хлопать себя по карманам, приговаривая:

- Опять, наверное, ключи от квартиры оставил… Я, сейчас….  Если можно, подождите меня здесь. Я быстро.

Оставив возле меня свою тяжеленную сумку, Федор Федорович ходко, почти бегом, отправился обратно. Недовольно взглянув на часы, я остался ждать.
Прошло минут, наверное, двадцать. Мой сосед не появлялся. Я про себя выругался. Длительная задержка в мои планы не входила, хотя, я понимал, что подобное с каждым может случиться. Прождав еще какое-то время и поняв, что что-то произошло, я с двумя сумками побрел снова к нашим участкам.

Наконец, спотыкаясь и чертыхаясь, я подошел к дому Федора Федоровича.

Я эту картину никогда не забуду. Калитка распахнута. Опираясь плечом на стойку, на земле полулежал-полусидел Федор Федорович. Он тихо стонал, прикрывая правую часть лица рукой.
Когда я подошел, он как-то беспомощно протянул мне руку, открыв лицо. Справа, на лбу бледной синевой отсвечивала огромная шишка. Правый глаз заплыл…
Наверху, под перекладиной медленно покачивалась на ветру злополучная болванка.
Выглядело бы все смешно и комично, если бы не было так трагично.
Я намочил носовой платой в бочке с водой и приложил его ко лбу пострадавшего. Федор Федорович застонал. Наверное, от некоторого облегчения.
Пока он постепенно приходил в себя, я зашел в дом. Ключей от городской квартиры нигде не было.
 
- Наверное, они все-таки в сумке, - произнес с трудом Федор Федорович, пытаясь подняться.

Прошло не менее часа, прежде чем он решил, что сможет самостоятельно двигаться.
 
Пришлось оставить всю консервацию, которую Федор Федорович собирался отвезти домой. В сумке осталось лишь немного яблок.
Добрались мы до станции, когда уже совсем стемнело.
 
Через несколько дней, придя немного в себя, Федор Федорович приехал на дачу.

 Издалека заметив, что дверь в домик приоткрыта, почувствовал неладное. Забыв даже снять колоду с перекладины, он подошел к двери. Дверной замок был сломан. В комнате было все перевернуто – постель разбросана, на полу битая посуда. Банки с консервацией исчезли, как исчезло и старое ватное лоскутное одеяло. Он не знал, что ему было дороже – консервации или одеяло, доставшееся ему когда-то в наследство.

 Вне себя от обиды, словно ища у кого-то утешения, Федор Федорович вышел на крыльцо. Вокруг никого. Он бесцельно прошелся по участку. Стояла какая-то странная гнетущая тишина, нарушаемая тихим шелестом листьев под его тяжелыми шагами. Остановился, обвел взглядом свои владения. Взглянул  на перекладину, где неподвижно висела колода. Не спеша он подошел, снял ее и бросил с каким-то остервенением в сторону сарая.

Федор Федорович вернулся, сел на порожек дома и задумался. Он ругал себя, ночных воров и, вообще, весь белый свет.
Сколько времени он просидел, Федор Федорович не знал. Он очнулся от своих грустных мыслей, когда начало темнеть.

Наскоро прибрав в доме и кое-как закрыв дверь, он медленно направился к выходу. Остановился, посмотрел еще раз на перекладину, где еще недавно висела злополучная колода, махнул рукой и поплелся по направлению к станции.
Больше Федор Федорович никогда колоду на перекладину не вешал.