Далекое, холодное, чужое

— Нет, это так же глупо, как надеяться, что однажды человек побывает на Нептуне.

— Но даже это возможно, ведь технический прогресс так стремительно идет вперед!

— Жить в ожидании научного открытия, позволяющего лететь на Нептун?

— Что мешает нам с вами просто жить и мечтать об этом? Это ведь так реально.

— В лучшем случае, дорога туда и обратно займет около двадцати лет. Плюс вероятность недолететь, не говоря уже о возвращении. Не представляю реальным, что человек однажды побывает на Нептуне.

—Но почему? Вроде как продолжительность жизни позволяет, технический прогресс подошел к этому довольно близко…

—Здесь я не могу с вами поспорить. Но разве можно считать то, что подпишется на это, что будет десять лет лететь на Нептун, человеком?

В воздухе повисло молчание. Последний вопрос Терентьева ставил меня в тупик. Несколько минут спустя, я сказал:

—Павел, пожалуйста, попробуйте без лишних метафор еще раз описать проблему.

—Моя главная проблема - отсутствие проблемы. Несколько лет у меня нет цели; я существую, но не живу. С уходом из моей жизни [сами знаете кого], я чувствую себя всего лишь иголкой в стогу. У меня нет мотивации творить, мне нечего и некого любить. Новые хобби и знакомства лишь вызывают отвращение.

—Но ведь вы записались ко мне на прием. Разве это не говорит о том, что вы еще не потеряли надежду найти цель в жизни?

—Господин Шафонский…

—Можно просто…

—Мне не нужно просто! Все, чем вы можете помочь- выписать мне наконец этот е***ый «Валиум»!

А ведь я начал проникаться проблемами этого молодого паренька. Поверил, что под этой серой толстовкой и зелеными глазами спрятана неспокойная душа… Очередной наркоман.

—Павел, я уверен, вашу проблему можно решить и без таблеток. Давайте вы походите ко мне еще пару раз, я обещаю, результат не заставит ждать.

—Видите ли, господин Шафонский, я не нуждаюсь в утешительных или мотивационных речах. Я крайне удивлен, что с высоты вашего опыта до сих пор не видно, что мои проблемы неразрешимы.

Мне было видно. Видно по его расширенным зрачкам. По правой руке, нервно перебирающей оранжевые наушники-затычки, торчащие из-под толстовки. Видно и по левой, сжимающей и отпускающей ткань черных джинсов.

—В среду в это же время, вас устроит?— спросил я.

—Просто выпишите мне эти чертовы таблетки! Я не куплюсь на дешевые фокусы, не стану платить за сеанс, и унижаться перед тобой еще раз! — Терентьев произносил это на повышенных тонах, почти переходя на крик.

—Вот, возьми эту визитку. Можешь не беспокоиться,  все анонимно. Сообщи им, что ты от меня, и твой зависимый рассудок будет исцелен.

—Что ж,— Павел издал истеричный смешок,— ладно. У нас еще двадцать минут. О чем вы хотите поговорить? Может быть, расскажете мне о вашей жизни? Вы счастливы? Статус и деньги делают свое дело? Может быть, вы научились испытывать удовольствие, копаясь в чужих соплях?

—Павел…

—Вероятно, вы чувствуете себя правильным, полезным обществу человеком, вымогая у несчастных людей с трудом нажитые деньги за сеанс, который не помогает?

—Павел, я…

—О, а может вы тот самый севший на борт до Нептуна? Выбрали путь, несоответствующий внутренним стремлениям, и вот уже Х лет летите без возможности повернуть назад, скованные стенками космического корабля, до Нептуна, на который вам н***й не нужно и не охота лететь?

—Павел, позвольте…

—Я не отстану от вас эти двадцать минут. ПРОСТО. ВЫПИШИТЕ. МНЕ. «ВАЛИУМ»!!!

—Чертов наркоман, проваливай из моего кабинета!— не сдержавшись, крикнул я.

—«Валиум», пожа-алуйста… Не заставляйте опять унижаться,— скулил Терентьев.

—Я ПСИХОЛОГ, ИДИОТ! Я получил гуманитарное образование, а не медицинское! Я не выписываю рецепты!

Не помню, когда в последний раз видел столько изумления и боли во взгляде. Цвет его глаз будто бы сделался из зеленого болотным. Он ушел, хлопнув дверью.

В горле невероятных размеров ком. Отменил следующий прием, откинулся в кресле. Неужели он прав? Кто я такой, чтобы помогать людям, когда в действительности не понимаю, куда я иду, и на своем ли я пути. Мне 48, сворачивать некуда, да и поздно. Меня только что растоптал этот мерзкий 26-летний наркоман. Все, что у меня осталось- смешная надежда на то, что по прибытии на Нептун, такой холодный, далекий и безлюдный, я наконец найду себя. Человек ли я?- Не знаю. И понятия не имею, в какой момент мог перестать им быть. Зато знаю множество моментов, когда я мог им стать. Все они позади, и я не вижу их в будущем.

Было уже поздно. Не знаю, сколько времени провел в размышлениях в кабинете. Я открыл окно, подул холодный ветер. Стал на подоконник. Посмотрел на звезды. Завидую даже самой тусклой. У нее есть свое место и функция. Каждая из звезд, пусть даже самая блеклая, светит, чтобы завораживать красотой и величием наблюдателей.  Ни одну из них нельзя недооценивать, ведь без тусклых звезд люди бы не понимали всего исполинства ярких. Надеюсь, после того как я спрыгну, не будет никакого другого мира, не будет даже следа сознания, чтобы я не имел ни одной возможности сожалеть о том, что я не испускаю свет. О том, что я не звезда.

О.том.что.я.не.человек.