Отревновал

Андрей с Анной поженились рано, так как настоящая любовь отлагательств не терпит. Андрей уж сильно боялся потерять Анну. Для него она была сказочно красивой. Настоящая любовь и ревность – они почти не разлучимы. Ну, а наш Андрей ревновал свою Анну даже к телеграфному столбу.
- Ну, дорогой, так дело не пойдет, - возмутилась однажды Анна, заметив ревность Андрея.
- Я тебе что, повод подавала, чтобы меня ревновать? Или ты кончаешь заморачиваться со своей ревностью или давай разводиться. Я этого терпеть не собираюсь, - расставила точки над «и» Анна.
- Ладно-ладно, я же это так, для порядка, - оправдывался Андрей.
- Для порядка или еще для чего, но чтоб это было в последний раз.
И что вы думаете, что он ревновать перестал. Да нет же. Ведь это у некоторых как болезнь и не вышибешь ничем. Только теперь он не спрашивал, где ты была и с кем, а старался быть с ней везде, если сам был не занят работой.
Она:  «Я в магазин». А он: «А я тоже с тобой прогуляюсь да и сумки помогу носить». А что ревнует, даже виду не показывал.
Вот как-то встретила Анна школьную подругу Катерину и разговорились. Та ей хвастается, вот, мол, я хожу в клуб «Атлант». А там – скалодром, жумар, обвязка, карабин, система, восьмерка, кошки, связка, ледокол, грейп-вайн, стремя, булий – посыпались с Катерины новые слова. Рассказывает, да так все интересно:
- А нынче в апреле будет восхождение на вершину Мунку-Сардык, аж на высоту 3495 метров. Вот к восхожднию в «Атланте»-то и готовимся. Как в песне Высоцкого поется: «Лучше гор могут быть только горы, на которых еще не бывал».
Зажгла она Анну.
- Везде я бывала, а вот высоко в горах нет. А мне можно записаться в «Атлант»?
- Да, конечно, я с кем надо поговорю.
Пришла домой и о своей решении рассказала мужу.
А он: «Я тоже с тобой пойду, мне тоже интересно и охота на Мунку-Сардык взобраться». Хотя и любимым занятием Андрея было с бутылочкой пива на диванчике смотреть футбольный матч, а ревность-то, ревность куда денешь? Она еще не на такие «вершины» наших мужиков загоняла.
Всему в «Атланте» Анна с Андреем научились: и как узлы разные вязать, и как кошки одевать, и как в связке ходить. Пришлось и материально потратиться: закупить спальники, рюкзаки, палатку, лыжные теплые костюмы, ботинки-треки, котлы, турпосуду, примус, шапочки, темные очки… В общем, в копеечку поход вышел. А Анна успокаивает:
-  Ничего, всё в хозяйстве пригодится.
Вот и в автобусе группа 30 человек – и в Тункинский район Бурятии, к подножию горы Мунку-Сардык. В переводе с монгольского: «вечно белый голец». И надо же границе между Монголией и Россией проходить прямо по этой вершине. Лагерь основной, затем промежуточный. Вот и утро. И само восхождение. Всё спецтуристическое снаряжение пригодилось. И если бы не кошки, то по леднику бы не взобраться. Вот уже совсем немного осталось. И надо же было подуть порывистому ветру. Перед организаторами встал вопрос – продолжить восхождение или вернуться в лагерь?
- Надо же, столько готовились, готовились, да не покорить, - начали возмущаться участники. Разбились на две группы и первая группа, которой особенно хотелось покорить вершину, начала восхождение. Второй группе было не суждено подняться. По гребне к вершине натянут трос и нужно было, уцепившись в него, идти вверх. Андрей решил поправить шапку. На мгновение опустил трос, сильный порыв ветра. Хотел схватиться, но рука прошла мимо троса, ногой оступился – и кубарем вниз. По склону сто метров пролетел мгновенно, а дальше – обрыв. И надо же, на счастье Андрея на краю обрыва – сухое дерево, за которое он зацепился ремнями рюкзака. Дерево затрещало и повалилось, но не до конца. Висит Андрей над пропастью, а дерево потрескивает, вот-вот сорвется, а внизу цирик (монгольский пограничник). Кричит: «Стой, стрелять буду!». И пульнул для острастки с карабина. Как никак, а нарушение границы.
- Да как я встану, я повис.
Спасатели начали было спускаться по канату, чтобы спасти Андрея, а цирик за свое.
- Стой, стрелять буду! – и выстрелил во второй раз.
Спасатели: «А что делать-то будем?»
- Сейчас моя в ваша посольство звонить будет. Спрашивать: война не война?
Пограничная будка находилась в метрах триста по склону вершины ниже, и один из цириков отправился туда, ну а другой продолжал держать Андрея на мушке.
- Дорогая, скажи, пожалуйста, у тебя кто был до меня? Теперь уж все равно, и мне легче помереть будет.
- Андрюшенька, никого, держись, мой милый!
- Аннютка, а когда я с тобой жил? Я должен это знать.
- И до тебя и с тобой у меня никого не было, мой любимый, кроме тебя. Не думай о плохом. Держись, мы тебя спасем.
А дерево всё потрескивает – трик да трик. А цирик не торопится. Руки и ноги онемели. Не чувствует их. Лицо щиплет морозец. А он за свое.
- Поклянись Божией Матерью, что это правда!
- Клянусь всеми святыми – правда!
- Код шестьдесят семь два нуля, карточка в гараже на верхней полке. Денег на похороны хватит. Маме скажи, пусть очки больше не ищет. Я их раздавил не специально, нечаянно. Прости меня, дорогая, за всё. Я тебя люблю, – было отчаялся совсем Андрюша, но тут подоспел цирик:
- Всё, можно. Посольство добро дал.
Спасатели быстро-быстро спустились, зацепили карабин за обвязку Андрея и начали тянуть наверх. Подняли Андрея, правда, рюкзак остался висеть над пропастью на дереве. Так и висит до сих пор. Легкое обморожение тканей, ушибы, а так вроде бы ничего. Да только после этого случая ревность у Андрея куда-то пропала. Конечно, посмотреть с покоренной вершиной на землю – это красота! Тяга покорить еще какую-либо вершину остается навсегда. Это как наркотик. Попробовав раз, попадаешь в зависимость. И как у Высоцкого: «И спускаемся вниз с покоренных вершин, оставляя в горах свое сердце».  Но у нашего Андрюши тяги опять покорить какую-либо вершину не появилось. Сидит Андрюша на диванчике и попивает пивко, посматривает телевизор. А Анна: «Мы с Катюшкой на коток собрались, ты с нами идешь?».
- Да нет, я лучше телевизор посмотрю. Дома сидишь – целее будешь.