Как я спас Семёна

В середине двадцать первого века человечество  стояло на грани уничтожения.  Затяжные войны привели к развитию области изобретения биологического оружия. На одном из заводов, где проходили испытания нового вируса, произошла утечка. Вирус начал распространяться с бешеной скоростью, за полгода уничтожив более двух миллиардов человек. Но правительства великих ядерных держав, вопреки всем последствиям страшных войн, не остановились на достигнутом. И одна из стран нажала, так называемую, красную кнопку. А вторая страна ответила. В один миг на планете наступила ядерная зима. Клубы сажи и пыли оказались настолько плотными, что около месяца днём было темно, как ночью. Выжившие люди потеряли счёт времени. Постепенно сажа начала оседать и видимость улучшилась. Резкое падение температур до критических отметок разом решило проблему распространения вируса, но породило мутации. Уцелевшие и не подвергнувшиеся облучению люди, начали постепенно приспосабливаться к сложившимся условиям. Те немногочисленные правительства, которые успели удержать власть, осознав, наконец, что они натворили, предпринимали все возможные попытки уменьшения последствий ядерной катастрофы. А пока они там развлекались и строили планы на будущее, мне пришлось геройствовать.

Я был единственным выжившим из своей семьи и, приняв это за предназначение,  решил помогать людям. В тот день рано утром ко мне прибежала соседка. Открываю дверь — стоит в слезах и с кружкой горячего чая в руке. Мол, помоги, Сашенька, дорогой: сын единственный — Семён побежал в лабораторию за бинтами и пропал, и кружку чая мне протягивает. Зная, что мне терять уже нечего, соседи часто обращались ко мне с просьбой рискнуть своей жизнью во благо их собственных. Я и не противился никогда этому. Горе у нас общее, кто чем может, тот тем и помогает, так  я всё для себя решил.

Лаборатория находилась в паре кварталов от моего дома. Укутавшись в свои самые тёплые вещи, я вышел на улицу. В тот день было теплее обычного, и мне на секунду показалось, что постепенно подкрадывается весна. Я шёл очень быстро, периодически переходя на бег. Таким образом, я дольше сохранял тепло своего тела.

Мне до сих пор не удалось привыкнуть к новой жизни, к опустевшим улицам некогда оживлённого города. Дома смотрели на меня своими пустыми окнами-глазницами. Брошенные, осиротевшие, они стояли неподвижно на своих каменных фундаментах и не могли сдвинуться с места. Казалось, что они зовут меня, просят остановиться, погладить ледяные бока-стены. Здания, когда-то устававшие от шума городских улиц, сейчас тосковали по людским разговорам, детскому смеху, историям случайных прохожих.

Воспоминания о былой жизни сжимали моё сердце с такой силой, что порой я не мог даже вдохнуть. Я постарался отогнать от себя эти грустные мысли,  ведь мне надо было сосредоточиться на своей цели.

Вскоре за поворотом показалось здание лаборатории, огороженное кованым железным забором. Выжившие жители города часто туда наведывались. Там всегда было, чем поживиться. Бинты, тележки, пробирки, препараты. В условиях  апокалипсиса функциональными становились самые неожиданные предметы. Смущало одно: никто из ныне живущих не знал, какие именно опыты там проводились. Официально, учёные испытывали фармацевтические препараты, о неофициальной версии история умалчивала.

Оказавшись внутри, я обратил внимание на нижние части стен. Все они были вымазаны какой-то слизью, она шипела и пузырилась. Было похоже на то, что кто-то промазал стены кислотой. Раньше такого не было, я бы точно заметил. Интересно, что же тут стряслось? Почуяв нутром, что происходит что-то неладное, я осторожно осмотрел все помещения с первого по третий этаж, но Семёна нигде не было. Зато шипящая слизь была повсюду. Из одной комнаты послышался скрип битого стекла. Сделав выводы, что там кто-то есть, я слегка выглянул из-за угла.

— Семён?— Немного помедлив, Семён показался из-за тумбочки. Увидев его напуганные красные от слёз глаза, я окончательно убедился в необычности происходящего.— Что за чертовщина тут творится?— Я бросился к дрожащему мальчишке.

— Дядь Саш!— всё, что он смог мне сказать, прежде чем дал волю эмоциям и разревелся. Проплакавшись, Семён принялся вполголоса рассказывать мне, что застрял тут потому что боялся выйти. Случилось то, о чём каждый из нас подозревал, но боялся произнести вслух. Огромная тварь, жертва испытаний учёных, поселилась в здании лаборатории. Скорее всего, она и раньше тут жила, просто сейчас смогла вырваться наружу, а, может, она и не была ранее такой страшной и опасной, просто мутации сделали своё дело. Так или иначе, гигантское чудовище ползает по коридорам лаборатории, оставляя после себя следы слизи, прожигающие стены и металл насквозь. Я не верил своим ушам. Все мы видели такие сюжеты в кино, но никому и в голову не могло прийти, что когда-то мы сами станем персонажами фильма ужасов.

— Значит так, слушай меня, Семён внимательно. Времени у нас в обрез, ты слишком много времени провёл в холоде, это уже опасно. Где сейчас эта тварь, знаешь?— Семён кивнул и поднял глаза к потолку.— Я понял, наверху. Значит сейчас мы  с тобой спустимся по лестнице и покинем это здание. Договорились?

Семён быстро замотал головой.

— Нет, вы не понимаете, она придёт за нами, если услышит. Она реагирует на звук.— Парнишку всего трясло то ли от холода, то ли от страха. А скорее, от всего сразу. Его глаза постепенно наполнялись слезами, но он не давал им проступить наружу, вытирая их рукавом грязной куртки.

— А что ты предпочитаешь, здесь замёрзнуть? Или позволить этой твари нас сожрать? Я только что прошёл все здание с первого этажа и кроме следов кислотной слизи больше не встретил препятствий. Давай, пошёл! Только тихо, старайся не наступать на осколки стекла.

Пригнувшись и стараясь двигаться как можно тише и быстрее, мы прошмыгнули на лестницу. Пар валил изо рта, руки коченели. Чтобы не упасть со скользкой обмороженной лестницы, Семён вцепился обеими руками в перила. Осторожно, шаг за шагом мы спускались вниз. Надо было убраться отсюда как можно скорее. Всё здание скрипело и трещало от холода. Ветер выл в сквозняках.

— Стойте! Замрите! — шёпотом скомандовал мне Семён.— Слышите?

— Что? Нет. Не слышу.

— А я слышу. Ползёт.

Сверху послышался шаркающий звук. Сердце заколотилось с удвоенной силой.

— Она прямо над нами.— Показав пальцем в направлении звука, с ужасом прошептал Семён.

— Хорошо. Нам надо очень тихо и очень-очень быстро спуститься по этой грёбаной лестнице и покинуть здание. Хорошо? Ты ведь сможешь это сделать?— Я слишком много пережил за последнее время для того, чтобы сейчас потерять самообладание.

Парнишка быстро закивал. Его глаза снова заблестели от новой партии подступающих слёз.

Одной рукой вцепившись в покрытые инеем перила, другой ухватившись за рукав своего напуганного до смерти подопечного, я решительно двинулся вниз. Тварь наверху забеспокоилась. Было слышно, как она ползёт по кафельному полу, цепляя своим липким телом всё, что попадается ей на пути. Спускаясь, я слышал, как она вылезла в коридор и приблизилась к лестнице. “Дело дрянь”, — подумал я. Передвигается это чудовище быстро, хоть и, судя по звукам, весьма неуклюже. К тому же, если воспринимать слова Семёна на веру, с твари капает едкая слизь, по своим свойствам напоминающая кислоту. Таким образом, если она нас  и не сожрёт, то во всяком случае, может расплавить как пластик.

Выбор стоял нелёгкий: быстро, но шумно убежать, рискуя быть пойманным или обожжённым слизью, либо продолжить спускаться тихо, но медленно. Нервы были на пределе, мне казалось, что наше дыхание и сердцебиение эхом отдавались в соседнем квартале. Я решил рискнуть и наделать много шума, зато, вероятно, выбраться отсюда побыстрее и закончить просмотр этого кошмарного сна наяву.

И мы побежали. Лестница дрожала, ступеньки пытались выскользнуть из-под ног, но мы неслись,что было сил.

Тварь наверху, услышав нас, разразилась мерзким бормотанием. Хлюпающие звуки из её пасти раскатом пронеслись по всему зданию. Судя по доносившемуся с лестницы грохоту, тварь летела по скользким ступеням за нами.

Так быстро мне не приходилось бегать с тех пор, как случилась катастрофа, затащившая нас в этот ледяной и полный опасностей мир. Сердце колотилось где-то в районе ушей, казалось, что сосуды на лбу лопнут от перенапряжения, но я бежал. Бежал, что было сил и тащил за собой напуганного и промёрзшего насквозь парнишку. Бежал и думал только об одном, что просто обязан спасти этого пацана. У меня не было шанса спасти своего ребёнка, и я хотел хоть как-то искупить свою вину за то, что не оказался в нужный момент со своей семьёй и не помог им.

Спустя пару минут мы уже были на первом этаже. Полдела сделано, оставалось найти выход.

— Налево! — Семён показал пальцем в заваленный мусором и снегом коридор. Судя по сквозняку, где-то там был путь на улицу.

С трудом пробравшись через коридор, мы, наконец, увидели путь на свободу. Небольшая щель в дверном проёме запасного выхода терпеливо ждала нас всё это время.

— Пролезите?— уже более решительно спросил меня Семён.

— У меня выбора нет.— заметил я, вполне резонно.

Первым вылез Семён. Мне же, с моим пивным животом, эта задача не показалась легкой.  Но в последний момент дверь поддалась и здание выплюнуло меня прямо в пушистый сугроб.

Семён облегчённо вздохнул, вытирая грязным рукавом своей куртки на этот раз не слёзы, а пот со лба. А я лежал в мягком чистом снеге, глядя на мёртвое серое небо и слёзы катились уже по моим щекам.