Другая жизнь. Глава 13. Мужество

**********************Валя***************
… Утром, как договаривались, они с Нонной поехали к Вале. Ильи дома не оказалось. Валя наскоро покидала в рюкзак вещи (остальное заберёт потом) и поехала к родителям, с трудом отделавшись от Нонны (которая порывалась её сопровождать, но Валя решительно скомандовала: «А теперь кругом – и шагом марш! Одна доеду, не заблужусь», и Нонна, кажется, на неё обиделась).

Избавившись наконец от Нонны, Валя вздохнула с облегчением: наконец-то одна! Ей надо побыть одной, собраться с мыслями и что-то решить. Как раз этого делать не следовало: отослав от себя Нонну с её надоедной заботой и «доврачебным» собачьим чаем (вспомнив про чай, Валя хихикнула), она словно оттолкнула надёжный спасательный плот – и осталась совсем одна, а вокруг бушевали волны и не видно было – берегов!

Не надо бы ей – одной, её бы поехать с Нонной… Но Валя с детских лет занималась спортом, где не могли помочь папа с мамой, где всё зависит только от тебя. И привыкла со всеми проблемами справляться самостоятельно. И в спорте, и в жизни. И ни к кому не обращалась за помощью.

То, что случилось с ней, обрушилось на Валю как мастерски проведённый удар, от которого она не успела поставить «стенку», и надо было перетерпеть эту боль и ответить – ударом на удар. Но как? – Она же любит его! И Валя поехала к родителям, которые (Валя знала) оба были на работе. Никто не увидит её слёз…

Бросив в прихожей рюкзак, Валя с тяжёлым сердцем  прошла в гостиную и ничком бросилась на диван. Зачем она сюда приехала? Разве она сможет здесь жить – без Ильи? Она же любит его, и он её любит. И ребёнка не сможет не любить. Валя не говорила Илье о беременности – хотела сделать ему подарок. Сюрприз! Она вообще никому об этом не говорила. Даже маме. Полгода прошло, - усмехнулась Валя, - а никто ни о чем не догадывается, даже Илья. Впрочем, Илье в последнее время было не до неё, он пропадал в Саратове. Валя всех обвела вокруг пальца: свободные джинсы, просторные свитера… Никто и не заметил! Вдобавок к  всему, Валя обладала железным (если не сказать – стальным) прессом.

… А Нонка всё-таки дура! Дадут, говорит, тебе наркоз, и «не заметишь как». И  не заметишь, как исчезнет то невесомое и родное, что уже жило в ней, беспокойно ворочалось и толкалось крошечными ножками («Хороший удар! – морщась, оценивала Валя. – А у неё сильные ноги! Так и рожу её – с чёрным поясом…») Наркоз?! Ну уж нет! Ни за что.

 Ей вдруг припомнились найденные в Саратове фотографии. А если её дочка родится такой? Господи! Ну за что? За что ей всё это! Грехов, наверное, много? Практичная Валя наморщила лоб – и не смогла вспомнить ни одного мало-мальски стоящего… Так, мелочёвка. На рекорд не тянет.

Прямо над Валиной головой висела икона Спасителя в золотой тяжёлой раме. В их семье не было верующих, и маленькая Валя долго считала Спасителя папиным начальником, как шутя называла его мама. Отец работал врачом в Институте скорой помощи им. Склифосовского и не верил ни в бога, ни в чёрта, но икону Спасителя в дом принёс именно он, многозначительно сказав удивлённой жене: «Начальство надо знать в лицо!», и она тогда не поняла, шутит он или говорит всерьёз.
- Ну, не молчи, - сказала Спасителю Валя. – намекни хотя бы, ты же всё знаешь!».

Бог смотрел со стены всевидящими и всепрощающими глазами и молчал («Не ожидал, что я приеду, и теперь не знает, что сказать» - подумала Валя).
Нет, она здесь не останется. Поедет домой, к Илье. Только лекарство возьмёт – от головы, которая, кажется, сейчас треснет, как арбуз…

Валя выдвинула ящик комода, где мама держала лекарства (хотя в их семье болеть было «не принято» - и никто не болел) – «на случай пожара». Пожар, бушевавший в Валиной душе, надо было тушить немедленно – иначе выгорит дотла.

…Так, что у нас тут? – У нас тут как в аптеке перед ревизией: чего только нет!  Анальгин от головы. Пустырник от нервов. Снотворное – без него ей сегодня не уснуть (а ночью спала как убитая, не иначе – Нонкин чай помог! – фыркнула Валя. Хорошая всё-таки у неё подруга!). А от сердца что? Впрочем, болело не сердце, а то неведомое, что зовут душой. «Лечите душу ощущениями, а ощущения пусть лечит душа» - вслух процитировала Валя Чарльза Спенсера Сноу. И Бог на иконе неприметно улыбнулся, соглашаясь. Он знал – всё.

Валя ласково кивнула Спасителю на прощанье (ведь он давно был членом семьи) и захлопнула за собой дверь. Ключи остались на столике в прихожей. Они ей больше не понадобятся. На лестнице Валя с удивлением обнаружила, что держит в руках набитый вещами рюкзак. Значит, так тому и быть… И Валя отправилась домой.

Квартира встретила её тишиной – Ильи дома не было. Да и как он мог приехать, поезд-то только вечером, - тоскливо подумала Валя. Бросив на пол рюкзак, прошла на кухню, машинально зажгла горелку и поставила чайник. Она не сможет жить с Ильёй – после того, что узнала. И вернуться к родителям тоже не сможет: там с ней не будет Ильи... И ребёнка родить – не сможет! Круг замкнулся и крутился в голове бесконечным колесом, мельтеша стальными неумолимыми спицами и не оставляя ни малейшего просвета надежды. И вдруг – распался, брызнув ослепительными искрами. И Валя увидела – выход!

Засвистел, закипая, чайник, и вспомнив  Нонкин метод «оказания доврачебной помощи», Валя рассмеялась. Он будет очень кстати, этот метод! Она так и сделает: напьётся горячего чая и ляжет спать. Она очень устала сегодня.
Вывернув карманы джинсов, Валя выложила на стол прихваченные «пожарные» таблетки и задумалась. Вряд ли ей поможет пустырник. Анальгин тоже не исправит положения. Остаётся ещё – чай…

Валя высыпала заварку прямо в чашку – пусть будет покрепче. Положила, не вспоминая о калориях, три кубика сахару – пусть будет послаще. Ещё она бросила в чашку таблетки снотворного, извлекая из блистера по одной, пока упаковка не опустела. Как там, в Нонкиной книжке? – «Обеспечьте собаке покой»…

Валя долго размешивала чай, прислушиваясь к чему-то внутри себя. Там, внутри у Вали, было тихо. Она тихонько прошептала: «Спи, моя хорошая… Мама тоже сейчас ляжет. Мы будем спать долго-долго, а когда проснёмся, всё будет хорошо».
Всё будет хорошо, надо только напоить собаку сладким чаем и обеспечить ей покой. Хорошая у Нонны книжка, на все случаи в жизни годится… Валя улыбнулась, засыпая.

**************************Илья********************
Когда Илья, задыхаясь от быстрого бега, ворвался в квартиру, с треском распахнув дверь, - его встретила тишина. В прихожей валялся брошенный Валей рюкзак. – «Повезло! Не успела уехать!» - с облегчением выдохнул Илья.
Валя спала, подложив под щёку ладонь и тихонько посапывая. Илья сел  рядом и долго слушал её дыхание. С раскаянием вглядывался в припухшее от слёз лицо, в мокрые слипшиеся ресницы. – Валя всё знает! Вот и вещи собрала. Но – не уехала. Всё-таки она не уехала! Значит, не всё ещё потеряно для него… Он ведь любит её! Жизни себе не представляет без этой хрупкой тоненькой девочки.

Ей двадцать девять, а выглядит как семнадцатилетняя. Каратистка, твою мать… Кто-кто, а Илья доподлинно знал эту её обманчивую хрупкость, за которой скрывались железные мускулы. И железная выдержка! Другая бы в истерике билась, глаза бы ему выцарапала, а эта – спать улеглась…
Илья с нежностью смотрел на спящую Валю. Друзья до сих пор не знают, сколько лет его жене. Илья улыбнулся, вспомнив, как на их с Валей свадьбе у него всерьёз спрашивали, как им разрешили оформить брак: ведь невесте ещё и семнадцати нет! И как она за тебя пошла, медведюгу такого!

В  белом платьице, расшитом сверкающим бисером, тоненькая большеглазая Валя выглядела ещё моложе, совсем девчонка, больше шестнадцати не дашь! А никто и не давал! Илья тогда отмалчивался, кивал, соглашаясь, разводил руками – мол, что поделаешь, женился вот… Жена!

Он никому никогда не рассказывал о том, как эта «девочка» вполне серьёзно пригрозила ему перед свадьбой: «Только пикни обо мне! Только рот раскрой, - и свадебная ночь тебе обеспечена. «Винни-Пуха» читал? «В гостях у кролика». Там Пятачок говорит: «До пятницы я совершенно свободен». Вот и ты будешь свободен – до пятницы. Вспомнишь тогда Пятачка!

Илья ей тогда не поверил, но просьбу выполнил – никто до сих пор не знает, сколько лет его жене и по какому виду спорта у неё разряд. По шахматам! – смеялась Валя. Но если она говорила Илье «нет», подойти к ней двухметровому почти, крепко сбитому Илье не удавалось – он раз за разом неизменно оказывался на полу.
- Как ты это делаешь? – каждый раз удивлялся Илья.
- Я же сказала, не подходи ко мне. Не надоело ещё падать? – был ответ. Илья пытался ещё раз, ещё… и отступался, понимая, что не сможет прикоснуться к жене, пока она ему не позволит. Ну, дела-ааа…
- Проспорил, проспорил! – прыгала вокруг мужа Валя и весело смеялась. Об этом Илья тоже никому не рассказывал – кто же ему поверит? Да и стыдно было рассказывать.

Пусть поспит. Он не станет её будить. В конце концов, это его проблемы. А ей и без того досталось. Илья на цыпочках вышел из комнаты и побрёл на кухню. Не зажигая света, подошёл к окну, прижался пылающим лбом к холодному стеклу и долго стоял, глядя в ночь. Господи, ну за что ему всё это? За какие грехи?

И как обухом ударило: за Марину. Он так легко вычеркнул её из своей жизни (или это она его вычеркнула?…). А ведь когда-то любил! Дочку в интернат спихнул (а Марина не хотела, она так просила оставить Анечку дома, да разве он слушал?..). И не навещал почти, всё на Марину свалил. Он так легко убедил себя, что во всём прав! Он разменял Маринину квартиру, к которой не имел ни малейшего отношения… Даже суд был на его стороне! Но у Бога свой суд. И пришло время платить по счетам. Значит, Бог всё-таки есть?

Размышления о Боге были прерваны самым жестоким образом: поскользнувшись, Илья пребольно долбанулся головой (которая и без того раскалывалась) о холодильник и с размаху хрястнулся на пол. «О майн Готт!» - вырвалось у Ильи, и он провёл рукой по холодильнику – в полной уверенности, что осталась вмятина. В глазах плыли огненные круги, боль накатывала пульсирующими обжигающими волнами.

- О майн Готт! Господь всемогущий! Верю,верю, что ты есть – убедил… Болевой приём провёл – мама не горюй, в Валькином стиле. А Валюшка-то меня так никогда не роняла, она осторожненько, тебе бы у неё милосердию поучиться! Да-аа… На чём же это я навернулся-то? – Илья огляделся и заметил на полу блистер от таблеток. Пустой. Илья поднял его, машинально прочитал название – и бросился в комнату…

Продолжение http://www.proza.ru/2015/10/13/99